Happy New Fear!

С глухим, слишком тяжёлым стуком груз небрежно роняют на пол, рядом с ёлкой. Закрадываются смутные сомнения. Наверное, всё же пора начать задавать вопросы. Но прежде, чем ты успеваешь озвучить хоть один, мужчина ныряет к излюбленному мешку и вынимает оттуда покрытый коричневой коркой нож. И игриво улыбается, галантно протягивая его тебе рукояткой вперёд — взяв прямо за лезвие, сжав излишне сильно, словно от нетерпения. Только сейчас ты осознаёшь вашу разницу в размерах. Он протягивает тебе оружие сверху вниз, словно конфету ребёнку. Ты медлишь. И, очевидно, начинаешь этим раздражать — запачканная бурым ладонь нервно сжимается, на ней проступает свежая кровь, собираясь в густые капли. Сглатываешь вставший в горле ком и принимаешь игру — осторожно, чтобы не порезать глубже, забираешь нож. Мужчина похвально хлопает в ладоши и жестом приглашает тебя... похоже, открыть подарок. Подшагиваешь, пошатываясь, и опускаешься на колени. Размером и очертаниями оно слишком напоминает человека. Но, может, это такой розыгрыш? Наверняка там какая-то мелочь... Даже не знаешь, откуда начать. Всё ощущается излишне неправильным. Не украшена ёлка, не приготовлен ужин... Оборачиваешься, обращая робкий взгляд к надзирателю. Хочешь сморозить некую отговорку, некую причину, почему нужно отсрочить неминуемое, но слова предательски встают в глотке. Мужчина вопросительно склоняет голову, словно искренне не понимает причину твоего промедления, на что ты судорожно вздыхаешь и возвращаешься к чёртовому презенту. Скользишь лезвием тут и там, несколько раз пересаживаясь поудобнее, и чувствуешь, как в воздухе нарастает напряжение. Замираешь, заслышав приближающиеся шаги. Мужчина опускается рядом и пристраивается со спины, нетерпеливо обхватывая твою руку и направляя её к свёртку — туда, где должен находиться живот. — ...может, я лучше ужином займ... — не успеваешь договорить нелепую отмазку. Твоя рука по чужой воле с размаху вонзается в нечто излишне упругое, излишне плотное, сокрытое обёрткой. От неожиданности ты инстинктивно отшатываешься назад, упираясь в чужую грудь, жар которой ощущается даже через слои одежды. Не можешь отпрянуть — мужчина подаётся вперёд, прижимается сильнее, заставляя тебя склониться к подарку, из которого сочится вязкая бурая жидкость. В нос ударяет едкий металлический запах, а твоя рука всё так и ведёт линию, останавливаясь лишь там, где должен быть лобок. Мужчина вдруг оставляет тебя, отстраняясь, вставая с места, и ты истерически вдыхаешь, отдёргивая ладонь с рукояти, выпрямляясь. Он обходит тебя и принимается распечатывать дар самостоятельно. Судя по его сосредоточенному виду, что-то пошло не совсем так, как было задумано. Железистая слюна отравляет рот, которым ты дышишь заместо носа, лишь бы успокоить содрогающийся в рвотных позывах желудок — настолько резок заполнивший комнату запах. Кровь мерно изливается из вспоротой раны, где проглядываются бугры излишне натуралистичных кишок. Ты всё ещё пытаешься убедить себя, что это лишь шоу, лишь искусная кукла, болванчик, не более. Наверное, не сработал некий механизм, что и возмутило шутника... И ты веришь в это ровно до тех пор, пока он не срывает покров с головы "куклы", представляя взору раскрытые в ужасе знакомые глаза.