Легенда об ужасе с горы Гнёк

      Заготовки для перцев Кира сделала без особой надежды на то, что их попробует кто-то, помимо её домочадцев. Первый день в ресторане казался ей больше актёрской игрой, нежели настоящей работой. Никто не ждал чуда, и, когда Кира закончила подготовку и заварила товарищам чай с лимоном, все четверо сели за стол и достали уже подзабытые карты.       — Пики козырь, — объявила Майя, закончив раздачу. — Надо будет попробовать и другие игры.       — Я не любительница настольных игр, — сказала Кира. — Но что-то простое по типу уно меня устраивает. Или манчкин.       — А чем он лучше других? — спросила Майя. — Беру.       Майе тут же подбросили две девятки и одного валета. Она недовольно скривилась, забирая все карты в руку.       — Манчкин был в школе, я как-то привыкла, — пояснила Кира.       — У вас на родине много игр, — одобрительно заметил Инай. У него снова были распущены волосы. Инай заправил их за уши, чтобы рыжие пряди не лезли в лицо, и оттого выглядел как-то особенно женственно.       — Очень много, — подтвердила Майя. — Можно целую книгу составить только из одних названий.       — Даял, это козырь, — с усмешкой напомнила Кира. — Ты уверен?       Даял ойкнул и быстро забрал назад пикового короля, которым случайно побил десятку треф. Раздался скрип приоткрывшейся шире двери. Порог переступил их новый сосед Риджен. Товарищи обменялись с вошедшим приветствиями, и Майя спешно сложила карты назад в коробочку.       — Смешные вы, — добродушно сказал гончар, когда поздравил соседей с открытием. — Кто же будет вам столько платить? Каши много не съешь, а люди не дураки. Да и кружечку опрокинуть стоит пару десятков красных.       — Я так и сказал, — вставил Даял.       — Ну, я всё же пришёл вас поздравить, — сказал Риджен и нехотя выложил на ближайший стол две монеты. — Обещал вам бизнес тянуть. Вы уж меня не разочаруйте.       Кира пулей сорвалась с места и закрылась на кухне. Майя не спеша пошла следом, чтобы взять у Киры пивка и принести кружку самому первому посетителю. Риджен уселся за маленький столик и начал рассказывать вяло кивающему Инаю, что ради них не пошёл обедать домой, а в лавке сейчас властвует молодой подмастерье, который уже наверняка наворотил дел.       Майя подала Риджену пиво. Кира выбрала свой самый любимый стаут со сливочным привкусом. Риджен заинтересованно принюхался и сделал первый осторожный глоток. Его глаза распахнулись от изумления.       — Видать, неспроста у вас серый за кружку, — с наслаждением выдохнул он после пары новых глотков. — Никогда такого не пробовал. Даже не нюхал!       Кроме того, что стаут был вкусным, он был ещё и в разы крепче любой разведённой с водой бурды, которую подавали в других забегаловках. Через полкружки Риджена понесло. Он начал рассказывать Инаю, который его игнорировал, какие-то дурацкие истории своей юности, а вежливо внимающего Даяла наставлять на путь истинный. Это не было пьяным бредом, многие люди ведут себя так и на трезвую голову, а пару советов Даял даже запомнил на будущее. Но у Риджена возникла уверенность, что всем его интересно слушать. Была ли эта уверенность раньше, никто ещё не успел понять.       Когда полезные советы закончились, а Даял начал нервно оглядываться по сторонам, устав выслушивать бесполезные, дверь кухни распахнулась. Кира самолично вынесла большую глубокую тарелку, в которой было целых четыре крупных красно-зелёных перца. От них к потолку поднимался пар. Дно тарелки покрывал рыжеватый прозрачный бульон, и зал окутали аппетитные запахи. Кира использовала два вида фарша. Выраженный и насыщенный вкус баранины смягчала более нейтральная и диетическая говядина. По плану Киры этот дуэт внутри перцев должен был создавать гармоничное сочетание, скрывая слабости обоих видов мяса в соло. В фарш для мягкости было вмешано немного риса, а для лёгкой остроты и богатого аромата Кира насыпала чуточку чёрного перца. Получившиеся заготовки томились в казане с толстыми стенками на небольшом огне. Кира спешила, но не решилась прибавить газ, чтобы не запороть блюдо.       Почувствовав запах, Риджен заткнулся на полуслове. Кира поставила перед ним перцы и завёрнутые в тканевую салфетку приборы. Когда сосед отправил в рот первую порцию, Кире на миг показалось, что из его прикрывшихся глаз вот-вот на заросшую щёку потекут слёзы. Однако Риджен не заплакал. Он стал молча есть, полностью погрузившись в процесс и забыв про своих невольных слушателей.       Четыре перца исчезли довольно быстро. Риджен выпил бульон, поставил на стол тарелку и с самым одухотворённым видом откинулся на неудобную спинку стула.       — Я так наелся, — произнёс он. Голос у него стал расслабленным, но было видно, что он протрезвел. — Но это настолько вкусно, что я бы поел ещё.       — Перцев ещё достаточно, — сказала Майя, забирая пустую тарелку. — Но Кира уже почти закончила жарить блинчики.       Риджен не без труда расправился с парой нежнейших золотистых блинов, настолько больших, что Кира сама не понимала, как сумела их перевернуть при жарке. В них были завёрнуты свежие ягоды, слипшиеся в тягучем душистом меду. У соседа был такой ошалелый вид, что Кире стало немного страшно.       — Вы сумасшедшие, — наконец сказал он. — Всего один серый! Вы разоритесь.       Он встал, едва слышно крякнув от собственной тяжести, от души пожелал ресторану успехов и пошёл назад в свою лавку. Молодой подмастерье за это время, если верить Риджену, уже должен был половину товаров разбить, а вторую куда-нибудь потерять.       Больше никто в ресторан не пришёл, и перцы с оставшимися блинами доели вчетвером. Когда сероватое небо, затянутое облаками, приобрело выраженный виноградный оттенок, Кира убрала стенд с названием внутрь и заперла входную дверь. Даял вымыл посуду и заранее взял у Киры глубокий таз, ребристую доску и порошок для ручной стирки. Он уже понял, что Кира не дура порой проспать до полудня, а заняться одеждой Даял планировал утром.       Подруги были в восторге от первого рабочего дня. Кира решила, что деньги, заработанные за сегодня, они просто обязаны сохранить на память. Это были первые настоящие деньги, не подаренные Улту, которые девочки подержали в руках. Две потёртые серебряные монетки уютно устроились в небольшой деревянной шкатулке, которую Кира поставила в их с Майей спальне.       Перед сном вся компания ещё разок собралась в зале, чтобы выпить по кружке чая и насладиться обществом друг друга. Кире подумалось, что они вчетвером уже вполне могут называться друзьями, хотя времени с их знакомства прошло не слишком-то много.       — Возможно, это был наш первый и последний клиент, — протянула Майя. Лицо у неё при этом было счастливым. Последний или нет, а гость ушёл очень довольным.       — Вы же видели, как он был удивлён, — сказал Инай. — Наверняка он расскажет о нас своим друзьям, а те — своим. У нас появятся постоянники, пусть и не сразу. В этом можно не сомневаться.       Они ещё с полчаса мусолили свои впечатления. Кира с Даялом, потрудившиеся за сегодня больше Иная и Майи, почти одновременно начали зевать. Первые две минуты Даял пытался делать это бесшумно, но в итоге разинул рот так, что у него хрустнула челюсть. Для всех этот звук сработал сигналом к отбою, и, сполоснув кружки, товарищи разошлись по комнатам.       Настал новый день. Сон неохотно выпустил Киру из липких объятий. Вокруг было мучительно светло. Из приоткрытого окна раздавался характерный звук. Он был до боли знакомым, но Кира никак не могла вспомнить, что это. Какие-то мягкие, глухие хлопки. Выглянув на задний двор, она чуть не стукнула себя по лбу от досады из-за собственной тупости. Даял развешивал их мокрую одежду, предварительно встряхивая. Бельевые верёвки были привязаны ко вкопанным в землю колышкам. Кира понятия не имела, откуда эти колья взялись на участке.       Она уже успела слегка подзабыть, какого это — вставать опухшей и разбитой. Кровать Майи была пуста. Кира разгладила складку на пледе, которым Майя застелила постель, и прямо в пижаме пошла вниз.       По крутой и страшно скрипучей лестнице Кира сползала на четвереньках. Из зала послышался нежно ласкающий слух смешок лучшей подруги. Кира хищно зарычала, и смешок прекратился — спросонья голос у Киры был низковат для порядочной женщины.       — Ползи быстрее, — сказала Майя. — Я уже сварила кофе, тебе туда только молока долить.       В зале сидел и смотрел в пустоту лохматый со сна Инай. Когда Кира спустилась, со двора в дом зашёл отвратительно бодрый Даял. Кира села за стол, залпом выпила чуть слабоватый кофе, закурила, и в глазах прояснилось. Она заметила, что Даял успел во второй раз на её памяти сбрить усы. Их отсутствие показалось Кире добрым знаком. У Иная, напротив, появилась редкая миллиметровая щетина.       Придя в себя, Кира переоделась, почистила зубы, промыла холодной водой глаза и приняла нейролептик. От чувства разбитости не осталось и следа. Она сбежала с лестницы по-нормальному и чуть не грохнулась носом в пол. Но даже это не испортило настроение — Кира почти не испугалась.       Инай тоже привёл себя в порядок — побрился, причесался и завязал тугой хвост. Теперь он сидел на скамье возле кухни и настраивал свою домбру, которую до сих пор не вытаскивал из чехла. Кира уже забыла, что она вообще есть.       — Выглядит внушительно, — сказала Кира. — Наверное, такие просьбы нервируют, но я бы послушала, как ты играешь.       Инай поднял взгляд от струн и ответил, улыбаясь Кире одной из своих самых милых улыбок:       — Непременно тебе сыграю. Хоть сегодня.       Кира вдруг вспомнила его выходку, когда они в первый раз ужинали в этом доме. К лицу прилил жар. Кира очень надеялась, что это просто тактильное чувство, и цвет её щёк остался прежним. Она слегка натянуто улыбнулась и сбежала на кухню — полдень остался позади, а ресторан ещё не был готов к открытию.       Чтобы не тратить лишнее время на муки выбора, Кира опять нафаршировала перцы. Вскоре заготовок было уже многовато, но Кира вошла в особый кухонный транс. Её не сдерживали ни недостаток продуктов, ни нужда экономить деньги, и Кира сварила огромную кастрюлю наваристого борща. Кастрюля была даже больше, чем классическое ведро. Майя зашла проверить, почему Киры так долго не видно, и пришла в ужас.       — Куда мы потом всё это денем? — спросила она и вышла, так и не получив объяснений.       День неумолимо приближался к концу. Друзья объелись борщом и перцами, но еды оставалось по-прежнему много. К вечеру борщ хорошо настоялся, и Кира время от времени подходила к кастрюле нацедить себе в кружку бульона. Суп, и без того не слишком-то жидкий, становился всё гуще.       На улице прошёл мелкий дождь, и Даял еле успел снять подсохшие вещи прежде, чем они намокли назад. Майя ему помогла. Кира узнала, что верёвки и колья парни нашли в сарае, пока она дрыхла. Из-за серого неба было неясно, как скоро наступит закат, и Кира решила, что запрёт дверь, когда станет совсем темно. Сытость и серость нагнали сонливость. Кира достала товарищам уно, а сама прилегла на скамью у кухни и задремала. Раз в пару минут она просыпалась от возгласов игроков, но не открывала глаза и тут же проваливалась назад в круговорот ярких бессвязных образов.       Скрипнула дверь. Кира резко села. Заколотилось сердце и запульсировала голова. Майя гостеприимно улыбнулась и поприветствовала вошедших.       Их было четверо. Молодые мужчины немного постарше Киры. Трое были в кольчугах, но без шлемов, а на одном, самом худом из компании, была бордовая мантия, расшитая алыми нитками. Вышивка почти сливалась с тканью, но смотрелась красиво и дорого. Киру сразу напрягла военная форма, хотя она ещё не успела толком вспомнить собственное имя и понять, почему она не в кровати.       Гости подошли ко вставшей со стула Майе и ссыпали ей в руки деньги.       — Гончар на углу послал нас сюда, услышав, что мы ищем, где бы присесть. Поклялся, что большая цена оправдана, — сказал один из мужчин в кольчугах.       Он был высок и широк в плечах, а голос был низким и громким. Парень явно не повышал его специально — просто физически не мог говорить тихо, не напрягаясь. Лицо с широким носом украшала роскошная борода лопатой, а волнистые светлые волосы доходили до плеч.       — Кира, давай, — повысила голос Майя. — Четыре пива и разогреть.       Кира слегка успокоилась, хотя пульс ещё не вернулся в норму. Она встала, едва заметно пошатнувшись, и скрылась на кухне.       Борщ и перцы, которых, казалось, было огромное количество, вскоре исчезли бесследно. К счастью, гости успели насытиться. На улице стало темно, и Даял зажёг тусклые масляные лампы на стенах. Тощий парень в бордовой мантии ограничился одним пивом, и даже его тянул медленно. Он показался Кире довольно милым. У него было узкое лицо с невыразительными, но приятными чертами, и прямые чёрные волосы до лопаток. Его приятели справились с пивом легко и быстро, и, к ужасу Киры, им было не жалко денег на то, чтобы выпить ещё.       Майя выглядела сонной. Даял и вовсе шёпотом сказал Кире, что его можно будить в любой момент, чтобы он вымыл посуду, и скрылся на втором этаже. Лестница под его ногами не издала ни единого звука. А может, Кира не расслышала скрип из-за гогота их гостей. Спать Кире совсем не хотелось, она выспалась на неудобной скамье, где и сидела сейчас. Инай сидел рядом, а Майя устроилась за маленьким столиком, подпирая голову кулаком.       Кира уныло размышляла о том, что стоит придумать какое-нибудь универсальное развлечение на такой случай. Например, достать из тумана новую интересную книжку.       — Вам-то легко говорить, господин Эмбиван, — продолжал свою речь военный с мелкими кудрями и небольшой бородкой. — По праву фамилии вы избавлены от подобных проблем.       — Следите за языком, господин Ирве, — осадил собеседника бородатый блондин. — Моя фамилия вас не касается, а вот моё звание может спокойно меня избавить от чего и от кого угодно. Вы услышали?       — Это уже перебор! — повысил голос кудрявый. — Я, в отличие от вас, добился звания сам, и меня не тащил за ворот отец. Вы не смеете мне угрожать.       Блондин стукнул ладонью по столу. Звякнули кружки. Кира вздрогнула, и парень в мантии, кажется, тоже. Майя уже не казалась сонной и очень внимательно наблюдала за происходящим.       — Я мог бы за эти слова вас убить, — неожиданно тихо сказал бородач, убирая руку со стола. — Но я побрезгую даже марать свой кулак, выбивая вам зубы. Вы пьяны. Я подожду рассвета и выслушаю извинения.       Кудрявый резко вскочил и через стол попытался схватить оппонента за горло, но его тут же поймал за руки третий мужчина в кольчуге. Брюнет в красной мантии побледнел, но не шелохнулся.       — Пусти, Емсен! — натужно выдавил из себя кудрявый, стремительно багровея лицом. — Пусти меня, тварь! Я ему нос прямо в мозг впечатаю!       Он вырвался из крепких объятий товарища, но тут же угодил в железную хватку тоненьких ручек Майи. Он даже сначала не понял, что произошло, когда не смог сдвинуть с места хрупкую девушку. Майя поволокла его к выходу, и всё ещё нездорового цвета мужчина почти перешёл на крик:       — Убери руки! Я офицер! Ты свою рожу потом не узнаешь, тебе даже красный за ночь под ноги не швырнут!       Майя легко оттащила кудрявого офицера к двери, плотно сжав челюсти и не ослабляя хватки. Она с силой вытолкнула его за порог, но гораздо бережнее, чем могла бы. Ощутив свободу и вернув равновесие, пьяный мужчина замахнулся на свою обидчицу. Кира метнулась к подруге, забыв, что гораздо слабее неё. Двое оставшихся в кольчугах тоже ринулись к выходу. Майя перехватила занесённую руку и вывернула её так, что своим криком парень, наверное, разбудил не только Даяла, но и весь переулок. Кира, огромный блондин и мужчина, которого назвали Емсеном, застыли на месте, не решаясь ни вмешиваться, ни отойти.       — Пошёл вон, пьянь, — сказала Майя сквозь зубы и выпустила свою жертву. — Увижу, проверим, кто из нас себя не узнает.       Глаза у кудрявого сделались абсолютно круглыми. Он покрутил пальцем у виска и быстрым неровным шагом ушёл в темноту.       — Майя, — дрожащим голосом позвала Кира, — ты в порядке?       — В порядке, — ответила Майя, прикрывая дверь, чтобы не дул сквозняк.       Бородач начал медленно аплодировать. Вблизи Кира увидела, что он ещё и голубоглазый. Хлопнув в ладоши раз пять, здоровяк широко улыбнулся и сказал:       — Этот придурок действительно офицер, но больше он им не будет. Вам не о чем беспокоиться. Моё имя Джезар Эмбиван, и я восхищён вами, госпожа.       — Вы тоже хороши. Провоцировать пьяного человека, — резко ответила Майя.       — Майя, послушай, — ласково прошептала Кира и перешла на русский: — Он и сам сколько выпил, видела? Всё закончилось, сейчас мы попросим их свалить и пойдём спать.       Кира понимала, что Майя совсем не в порядке. У неё подрагивали кончики пальцев, и рявкнув на здорового мужика, она не проявила злость. Майя пыталась скрыть и удушить панику. Кире было отлично знакомо это состояние. Она не стала трогать подругу, чтобы не увеличивать и без того высокое количество раздражителей, но встала к ней поближе. Майя сама взяла её за руку, но лишь едва касаясь.       Джезар поначалу растерялся, но уже был снова готов к диалогу. Он слегка нахмурил густые брови, явно собираясь сказать что-то не менее резкое, но на его плечо вдруг легка костлявая ладонь парня в расшитой мантии. Он произнёс тихим, вкрадчивым голосом:       — Кажется, мы засиделись. Очень славное место. Давай постараемся, чтобы нас были рады увидеть здесь снова.       Скрипнула ступенька, и Кира увидела, что за ними напряжённо наблюдает Даял. Он был на низком старте, но, наверное, не очень себе представлял, что станет делать, если стартует. Было непонятно, сколько он так стоит. Кира через силу выдавила ободряющую улыбку, встретившись с ним глазами, и Даял как будто слегка расслабился.       — Пойдёмте, правда, господин Эмбиван, — сказал Емсен. — В такое время уже ни одна забегаловка не работает.       Они всё-таки ушли. Даял сбежал по ступенькам вниз. Кира решила, что уже можно, и крепко сжала аккуратную ладонь Майи. Майя сжала её руку в ответ, и неожиданно обратилась к Инаю, который всё это время почти неподвижно и абсолютно беззвучно сидел на скамье у дальней стены:       — Почему ты не вмешался?       Её вопрос прозвучал абсолютно беззлобно, как будто ей правда было просто интересно. Инай отмер, и Кира впервые заметила виноватое выражение у него на лице.       — Я не считаю правильным воздействовать на людей без их ведома и согласия, если это будет иметь для них последствия, — сказал он. — Случаи с гильдией и городскими воротами не в счёт, я не менял отношения между людьми. Сейчас я был готов вмешаться, но только если бы понял, что вы не справитесь.       Внезапно до Киры дошло, что всё её тело напряжено и зажато настолько, что двигаться без титанических усилий нереально. Она попыталась разжаться и не смогла, только дёрнулась. Инай помолчал, а потом добавил:       — Те парни сами с собой разберутся, но, если хотите, я мог бы поднять настроение вам.       — Давай, — оживилась Майя. — А то до сих пор кажется, что меня сейчас вырвет.       Инай сочувственно улыбнулся и взял прислонённый к скамье чехол, в котором была его домбра. Он вытащил инструмент и сел поудобнее, а Кира, Майя и Даял продолжали стоять, молча за ним наблюдая. Наверное, они сейчас странно смотрелись со стороны.       Тонкие длинные пальцы легко и уверенно тронули гриф. Зазвучала мелодия. Кира с трудом могла поверить, что столько разных оттенков музыки можно извлечь, так плавно двигая руками. Да и струн было как будто бы маловато. Сложный, но ненавязчивый мотив переливался разными чувствами, которые казались знакомыми, хотя никогда не возникали прежде.       Кира кожей могла ощутить, как мелодия становится выше, и покрывалась мурашками, когда она падала вниз. Кира сама ускорялась, когда ускорялась музыка, и замедлялась вместе с ней. Мелодия растворилась в воздухе, заполнив собой всё пространство снаружи и внутри. Пустота вокруг стала мягкой и плотной, и это было похоже на очень нежные объятия со всех сторон. Кира перестала существовать как личность и превратилась в звук.       Напряженные мышцы расслабились, но так плавно, что Кира пропустила этот момент. Она поняла, что стоит спокойно и с лёгкой улыбкой, только когда Инай прекратил играть.       Воцарившаяся тишина была мягкой, как тёплое сливочное масло, и голос Иная показался Кире ножом с круглым кончиком, который не режет, а плавно продавливает, почти не встречая сопротивления. — Давно перевалило за полночь. День был тяжёлым, но он наконец закончился. Пойдём спать.