Петля Времени

In the Stillness - Megan Wofford

Ученики сидели и взволновано поглядывали на мои руки, которые время от времени перекладывали пергамент на другой конец стола по окончанию его проверки. Финальный тест третьего курса был окончен, сегодня. Я до точности пересмотрела четырнадцать работ и поставив на последней оценку взяла со стола стопку, и вышла на середину класса. Дети взволновано погладывали уже друг на друга, где-то с права я услышала тихий шёпот. - Не сдала. Я намудрила с пятым и двенадцатым вопросом, мне конец от мамы. - Подумаешь два вопроса. Я неуверенная во всех ответах. И почему так неуверенно? Я осмотрела класс после чего благосклонно улыбнулась им, и большинство немного успокоилось. - Итак. Как я вижу многие слишком переживают, потому не буду тянуть до обмороков и раздам ваши работы. – Достав палочку я взмахнула ей и все бумаги поднялись в воздух превращаясь в птиц. Все смотрели на верх как целая стая закружилась под потолком, а после каждая птица начала лететь к ученику превращаясь обратно в лист с работой. Красивая магия. Всё-таки создавать птиц я умею лучше других заклинаний, наверное, потому что в нее я вкладываю много позитивных чувств и энергии. Многие, увидев свои оценки начали радоваться, некоторые были более скромными в своих эмоциях. Но все были счастливы, ведь все сдали финальный экзамен, а это значит, до здравствует старший курс. Больше всех меня удивил Себастьян, он сдал на блестяще без ошибок. У него лучший результат в классе, что очень шокирует, ведь пару месяцев назад он буквально клянчил у одногруппников ответы на задания, а тут такое рвение и желание учиться, вылилось в великолепный результат. Взглянув на мальчика, я удивилась, он смотрел на свою работу с грустью в глазах и без сильного интереса. Конечно, он меня бесит, и я его считаю той еще занозой, но меня как преподавателя обеспокоила его реакция, да и в конце концов я человек и имею еще сердце. Потому если я большинству подтянула бал, как его друзьям, то ему не было куда подтягивать он сделал все сам. – Ребята все внимание. – Обратилась я и хлопнула в ладоши, все притихли и посмотрели уже на меня. Я сделала вид что я очень серьёзная, потому сложила руки на груди в замок и осмотрела класс сквозь очки. Сняв их и положив рядом, я достала палочку и на обеспокоенных лицах расцвели улыбки. Из моей палочки вырвался свет после чего на их партах у каждого появилось по шоколадной лягушке. Посмеявшись, я ответила. – Поздравляю вас с завершением этого семестра. Больше вы не детки, которые мешают легкие отвары в котлах, и мне жаль с вами прощаться. Теперь вы идете дальше, потому желаю успехов. – Волшебники и волшебницы слушали меня внимательно, они понимали, что сегодня был последний урок со мной. – Но прошу вас, не взорвите в первый же день все котлы и запасы профессора Слизнорта, я знаю вы умеете. – Все посмеялись над моей маленькой шуточкой, но тут руку поднял мальчик с гриффиндора и спросил. - Простите профессор, но разве вы не будете у нас больше вести? Мы думали, что останемся под вашим присмотром еще хотя бы год. – Все согласились. - Да вы же сами говорили, что есть шанс, что вам дадут старшие курсы. – Сказала юная коктевранка сидящая передо мной за партой. - Увы ребята, но меня пока не назначают учителем еще парочки классов. Это наш последний урок официально. Но это не значит, что я не смогу подменить профессора Слизнорта или не помогу вам если понадобиться. – Пока мы ждали звонок, кто-то ел лягушки и общался, кто-то просто травил шуточки или сплетничал, а некоторые ученики сидели на первых партах рядом со мной и болтали, задавая мне вопросы. Я поняла, что поэтому классу я буду скучать. Слишком много котлов они пропалили у меня, чтобы их не забыть. И вот когда прозвенел последний звонок в этом году я осмотрела класс и сказала. - Счастливого лета ребята, урок окончен. – Некоторые из девочек меня обняли и побежали компанией на выход, ибо все уже хотели домой. Единственный кто не спешил уходить это был Себастьян. Он дождался пока все уйдут, после чего подошёл ко мне, я в это время складывала вещи на рабочем месте. Подняв взгляд на мальчика, я удивилась, сжав в руках стопку листов. Последний раз он оставался так после урока перед нашей потасовкой в начале года. - Я заметила, что тебя что-то огорчило в своей работе. С тобой все хорошо, обычно ты радовался своим последним успехам. – Он развернул свою роботу лениво осматривая ее. - А смысл? Даже так вы меня не замечаете. – Он сказал это с таким голосом словно, он потерял в жизни что-то очень ценное и ему уже все равно на все. Я покрутила в руках листы начиная нервничать немного. Опять неприятный разговор. - Разве не из-за любви к званиям ты учился? Я подумала… - Что? – Он поднял на меня взгляд. – Что я такой же зануда, как и он? Разве вы не поняли? – С обидой в голосе спросил меня, сжимая в руках результат своих трудов. – Я сделал это ради вас. Я непонимающе посмотрела на него положив уже мятые листы назад на место. - То есть, я не совсем понимаю твою позицию, поясни пожалуйста. - Я думал, что если стану лучше, то вы заметете меня, как и его. Но четно, более того вы усыновили его, почему? Почему именно его, он что из золота сделан? – Без капли гнева спросил мальчик уставшим голосом. – Почему он выше других, настолько что становиться неотъемлемой частью вашей жизни, ее точкой. Я ведь столько трудился чтобы заслужить вашу похвалу, хотя бы улыбку, но вы только хмурились или вообще не показывали эмоций. Неужели я вас настолько тогда обидел, что вы меня возненавидели? – Наверное впервые я вижу не поддельную грусть на его лице за все время нашего знакомства. Тогда он мне врал, но сейчас он был разбит. Если бы его увидел сейчас Том он бы ликовал, он победы. Как я уже говорила у меня есть еще сердце, а потому я обошла стол и аккуратно забрав из детских рук пергамент, положила его на стол, а сама пояснила. - Я усыновила его, потому что мы приходимся друг другу родственниками. – Мальчик удивился моим словам не меньше меня в свое время. Правда без обморока, и заикания. – Для нас обоих это было тоже сюрпризом. Я не могла его оставить одного в этом мире, и усыновила. – Я провела рукой по плечу мальчика, пытаясь его успокоить. - Пойми Себастьян, я не хочу, чтобы вы продолжали враждовать. Ему не легче чем тебе, и потому я бы хотела, чтобы вы хотя бы заключили перемирие не то, что дружбу. Я не хочу, чтобы вы обо были несчастны то и дать вам то, чего вы хотите я не могу. - Почему? – Мальчик смотрел на мою руку, лежащую у него на плече, и не отводил взгляда. — Это неправильно и незаконно. Я ваш учитель и теперь еще родственник, это нарушает все моральные понятия. Пожалуйста Себастьян, не стоит все усложнять и мучать себя несбыточными иллюзиями. Проснись. – Мальчик коснулся моей руки и легонько ее сжал. - Вы и правда думаете, что все так просто? – Он отрицательно покачал головой после чего произнес. – Я дождусь профессор. – И поцеловал кисть моей руку бросил напоследок, пока я не пришла в себя. – Счастливого лета. – И быстро ушёл, не оглядываясь опустив голову вниз. Дверь закрылась, а я, коснувшись рукой лица, провела ей к шее словно только проснулась. Они не оставят меня в покое никогда. Когда это закончиться? Я обернулась чтобы забрать свою палочку со стола, и заметила на столе мятую работу мальчика. Которая лежала и слегка подергивалась от гуляющему по подземелью сквозняка. Взяв ее в руку, я осмотрела еще раз его ответы и вдруг заметила, как между пятым и шестым вопросом проявилась маленькая надпись, аккуратно выведена острым почерком.

«Я вас люблю»

Чернила тут же исчезли, после моего прочтения, не оставив после себя и следа. Так же поступил и покой в моей душе. Он просто исчез.

Wicked Game - Ursine Vulpine

Собрав свои вещи, я положила весь багаж в маленькую сумочку. Просто вспомнила про заклятие незримого расширения, которое использовала Гермиона, и решила, что это будет отличный вариант. Мне посчастливилось ехать поездом вместе с учениками просто потому, что мне было по пути и выйдя на станции «Лондон» я и Том вышли через проход на магловскую станцию дабы пересесть на нужный нам поезд. Еще я подарила Тому открытку с домиком в котором нам предстояло жить, и по глазам мальчика я поняла, что дом ему понравился. Мы обсуждали как будем обставлять его, как Том будет обустраивать свою комнату, как будем ходить на пикники и гулять вдоль морского берега. Мы были счастливы, это было и дураку понятно. Но не жизни. - Мисс прошу пройти с нами. – На вокзале, когда мы переходили на другую станцию, нам перегородили дорогу два мужчины в полицейской форме Англии. - В чем дело господа? – Спросила я, непонимающе глядя то на одного офицера, то на другого. Том так же смотрел на них. - Вы задерживаетесь по подозрениях в похищении ребенка. Пройдите с нами. – Один потянул ко мне руку дабы схватить за локоть, но я отдернула ее и возмущенно сказала. - Вы в своем уме? Какое похищение, какой ребенок что вы несете? - Этого ребенка. – Он кивнул в сторону Тома, который взял меня за руку. - Его опекун заявил на вас еще неделю назад, советую по-хорошему следовать указаниям или мы примем меры мисс. – Я была в шоке. - Я опекун мальчика. Я усыновила его, вы видимо слепые раз не разобрались в документах. Вы вообще их изучали? И кто вообще этот сумасшедший, решивший устроить цирк. – Ответ пришелся из-за спин мужчин. Услышав этот голос, я сразу почувствовала в носу запах жженого сахара. Мерзкий до притворства добрый с примесью яда. - Цирк устраиваете вы мисс. Отойдите от моего внука. – Мужчины немного разошлись и встали у меня за спину, дабы я, по-видимому, не сбежала закрыв собой поезд, который ушёл, не дождавшись нас с нашим счастьям. Старуха из приюта стола и гадко до скрежета зубов улыбалась. - Ты что несешь? Забыла, что я подписала бумаги прямо перед твоей дряхлой мордой? – Старая падаль мерзко захихикала после чего достала из сумочки сверток и поводила им в воздухе. - Какая ирония, ведь я тоже подписала договор. Только мой подледный в отличии от твоего, ведь у меня настоящая подпись владелицы приюта. В отличии от твоего поддельного документа. – Сказанное ей подвергло меня еще в более сильный шок. Том видимо понял быстрее меня что происходит потому тут же подбежал ко мне и обнял так сильно что уверена у меня будут синяки от его рук. Старая махнула рукой после чего еще двое мужчин, стоящих сзади ее вышли и быстро начали подходить к мальчику. Я тут же вцепилась в ребенка руками, понимая, что его пытаются сейчас отнять. Но двое офицеров сзади меня одернули меня за руки от ребенка с такой силой что мне показалось кожа слезла с рук. - Отпустите, вы не имеете права! – Закричала я, и попыталась вырваться к кричащему и рвущемуся ко мне Тому, пока его оттаскивали двое мужчин к этой полоумной. - Как раз-таки имею. Ты так и не поняла? Официальный опекун мальчика – я. А ты воровка пытающаяся у меня его отнять. - Ты лжёшь! Ты Тварь, просто лжешь! – Крикнула я не переставая вырываться. - Милочка деньги творят чудеса. – Положив обратно в сумку бумаги сказала победно женщина. А я глядя как Том продолжает рваться ко мне и кричать, под взгляды людей которые смотрели на меня как на преступницу просто прошипела со всей ненавистью старой в лицо. - Ты об этом пожалеешь… Я верну его, а ты сдохнешь. – Большинство женщин на мои слова ахнули в ужасе. Пока эта мразь гадко улыбалась. - Тешься дорогая, ведь это единственное что тебе остаётся делать. – Меня потащили на выход заламывая руки за спину, от чего суставы опасливо захрустели. Проходя мимо Томаса, я увидела, как он едва не плачет, но из последних сил держится. - Валери! Пустите меня! – Но было четно двое мужчин сильнее мальчика и девушки. Все что я успела это сказать одну фразу. - Я заберу тебя, заберу слышишь. – После чего меня уже тащили по ступенькам на выход под возмущения и обвинения людей и крики племянника. Обернувшись уже почти у выхода, я увидела, как Томаса за руку старуха попыталась потащить так же на выход. Но он что-то ей крикнул, после чего она с гневом ударила его по лицу. В этот момент у меня все рухнуло в груди и снова попыталась рвануть к ним дабы задушить эту тварь собственными руками, но моих сил было недостаточно. Меня усадили в полицейскую машину и увезли в неизвестном направлении, а в зеркало заднего вида я смотрела как с силой Тома усаживают в машину к старухе. Та села следом махнув водителю закрывающему дверь машины ехать. Они скрылись в другой стороне улицы, растворяясь в серых и безжалостных улицах этого города. Мне оставалось надеться только на одно. Лишь бы министерство магии не начало копать и узнало кто я на самом деле, а самое главное от куда у меня документы, ведь тогда мне грозила не какая-то там тюрьма, а самый настоящий Азкабан. Ведь меня могли сочтить за убийцу и вынести жестокий приговор.

Ruelle - Deep End

Я провела в камере день и одну ночь. Сумочку у меня отняли, и я едва успела наложить на нее маскирующее заклятие, ведь ее тут же попытались вытряхнуть дабы осмотреть. Представьте какие у них были бы лица, увидь они как из дамской сумочки вывалились три огромных чемодана, и куча книг? Палочку у меня не отняли, ибо я пока ехала спрятала ее в сумку, так что вещи в безопасности. В отличии от меня. Со мной никто не разговаривал, не церемонился на допросе. Мне несколько раз прилетело по лицу от сержанта, из-за чего на моей скуле виднелась огромная царапина и синяк, а нижняя губа была разбита. Они не верили мне, я говорила то, что нужно им знать об этой истории и не больше. Но на вопрос, где же документ, подтверждающий мои слова, я предпочла ничего не сказать. - Видишь, ты настолько хреновая лгунья и преступница, что даже выкрутиться в вопросе не можешь. – С насмешкой и отвращением бросил мужчина еще раз врезав мне по лицу. -Ну не могла я сказать, что документ в сумке? Он в их понятии и в принципе туда не влезет. Тем более для них она пуста и самая обычная. Ночь я провела в камере на полу. В ней не было даже лавочки, потому я просто села на пол в углу и сидя уснула, без сил. На следующее утро все повторилось, только спокойней. Поняв, что признания силой от меня не добьешься, они начали меня уговаривать, будто если сознаюсь, то мне наказание смягчат, но я-то понимаю, что это ложь. И я не виновна, это просто жестокая клевета. Потому я молчала и надеялась, на чудо. И оно случилось. В клетке пока я ходила, нарезая уже сороковой круг я услышала шаги грязных сапог, моего надзирателя. Почему все маглы которых я здесь встречаю грубые, озлобленные, неопрятные люди со странностями? Неужели они все такие жестокие? Я ненавидела и раньше людей за их холодность, наигранность и подлость, но сейчас ненавижу еще больше. - Ей ты, к тебе посетитель. – Он открыл дверь решетки и я, едва плетясь в растерянности вышла из камеры. Но меня толкнула в спину широкая полная рука. – Шевелись, тебя никто ждать не будет. – Мне пришлось подчиниться. Пока я шла то мне из других камер свистели и звали преступники типа «Красавица подойди по ближе.», «Чего стесняешься? Тебе же не впервые раздеваться?», «Мы не обидим, только укусим немножко, и потискаем». Захотелось зажать руками уши, лишь бы не слышать их грязные и мерзкие речи, они тянули ко мне руки сквозь решётки. Но сой наблюдатель пресекал их за это дубинкой, смачно ударив, но рукам едва их не ломая. Не потому, что он джентльмен, нет, не положено руки за решетку тянуть вот и все. Уверена будь его воля он бы присоединился к этим уродам. Стены в потеках, серые с плесенью по углах от сырости, стояли голые словно бетонные плиты. Хотя это они и есть. Отовсюду сильные сквозняки, запах, всех человеческих выделений и холод, невероятно сильный холод. Даже решетки были покрыты рыжим налетом времени. Меня вывели и провели по коридорам, после чего впустили уже в знакомую мне комнату. Я уже была готова к новым истязаниям, но вдруг почувствовала, как меня крепко обняли, гладя по голове. Я попыталась отстранится, но услышала уже до боли знакомый голос. - Тише, все в порядке Валери… - Слышать такие слова от близкого человека в таком месте после таких измывательств, было сравнимо с мятным отваром, наложенным на ожог. Я не смогла сказать громче шепота, давясь болью в горле и слезами бежащим по щекам. -Альбус… - Я Заплакала с такой силой, что все поплыло перед глазами, от бессилия ноги подкосились и, если бы не объятия я бы упала на колени, ударившись ими о холодный грязный пол. – Альбус я… - Но слова потонули в хрипоте и молчании от боли. - Тише, тише… - Успокаивал он, гладя меня по волосам спускаясь к спине. – Я вытащу тебя, слышишь? Никто не посмеет тебя больше обидеть. – Ответил мужчина, вытирая с моих глаз слезы, и пытаясь удержать мое трясущееся обессиленное тело. - Забери меня, з-забери пожалуйс-ста. – Шёпотом заикаясь молила его я, крепко хватаясь за его пиджак, как за единственную ниточку к свету. Я не хотела в ней утонуть, не хотела, чтобы все закончилось так. - Успокойся прошу…- Мягко говорит он. – Я знаю, что произошло, но ты должна собраться и сказать правду, у нас мало времени, слышишь? – Я закивала головой и еще соображая начала быстро говорить, ведь я не глупая знаю, что другого шанса может и не быть. - Та старуха она дала взятку и Томаса отдали ей. Меня она оклеветала сказав, что я украла ребенка. Мой договор у меня в сумке, на нем заклятие незримого расширения. – Я выпалила это на одном дыхании после чего снова вдохнула и продолжила. – Но на ней скрывающее заклятие, оно сойдет, как только ты скажешь слово «вера». Я не виновна Альбус. – Говорю я и то кивает мне. - Я верю тебе. Министерство уже занимается этим делом, им нужны доказательства твоей невиновности. Если докажем, то они решат сами вопрос о маглах. Главное все отрицай, слышишь? – Я не выдержала, поняв, что нужно время, и он меня не заберет прямо сейчас. Мне пройдётся остаться в этом аду еще на какое-то время. Я словно сумасшедшая замотала головой и начала словно в бреду говорить. - Нет. Нет пожалуйста, я не выдержу. Забери меня прошу, забери! – Но в этот момент дверь открылась и меня поволокли обратно, я пыталась вырваться, но без результатной. Я снова оказалась в камере. Прошла еще одна адская ночь, которую если бы я могла, то вырезала бы скальпелем без обезбола. Ужасной каторге не дано было состояться, к моему счастью, видимо я родилась в рубашке. Раз мне так повезло… Я не уснула, сидела сжавшись в углу камеры спрятав лицо поджав под себя ноги. Временами я поглядывала на решетчатую дверь, боясь увидеть там кого-то. Было страшно, холодно, мерзко идеальный аттракцион для закалки и проверки нервов. Сидя в таком положении и вздрагивая от каждого шороха я говорила себе «Соберись», «Тебя никто не сломает», «Ты отомстишь», «Ты и только ты хозяйка своей жизни», «Борись, Борись до последнего вздоха», « Ненавижу, ненавижу их всех!». Я срывала от боли горло в своей голове, а на лице была бледно фарфоровая маска с темными кругами под глазами, ибо я не смела показать слабость. Не имела права. Так я просидела до утра. С рассветом, я услышала шаги и готова была перекусить себе язык, лишь бы не новое унижение и боль. Но наблюдатель открыл дверь и грубо сказал. - На выход. «Что?» - Оглохла? На выход, или уже прижилась?! Сначала я подумала, что на этом конец, сейчас я выйду и меня передадут в руки министерства а те при всем суде в кругу присяжный спустят на меня дементоров, как каких-то собак, а после в Азкабан, где меня будут доедать до потери рассудка. От обессиливания я не могла подняться, потому схватившись за решетку я подняла свое тело заставив встать на ноги. Опираясь о решетку, я едва делала шаги. Глядя на меня как на грязь на новых ботинках, работник вошёл в камеру. - Противно даже смотреть. – А после схватив меня под руки выволок из клетки ведя куда-то наверх, и только сейчас я заметила, как он нес в другой руке мою сумку. Вытащив меня едва не за шкирки, как обессилившую шавку, он молча открыл дверь и меня ослепил яркий свет, который больно резал глаза из-за чего я не могла их открыть. Он тыкнул мне в руки сумку, которую я едва подхватила, еле-еле прижимая к животу, который как мне казалось сейчас прилип к спине, и ужасно болел от голода. Работник грубо рявкнул и швырнул меня вперед кому-то. – Забирай. – После чего я услышала, как закрылась железная дверь сзади. Я попыталась приоткрыть глаза, которые уже успели привыкнуть к темноте, и увидела через едва приоткрытые глаза Альбуса, который взволновано держал меня за плечи и что-то говорил, ругаясь и злясь, но я тяжко соображала. - Валери? Ты слышишь меня? – Спросил он, и это было единственное что я смогла различить и услышать. Я поняла, что нахожусь на улице, только тогда, когда, вдохнув почувствовала не смесь затхлого запаха и прочей дряни, а свежий воздух. Я была свободна.

Лолита - Раневская (slowed)

Прошла еще одна адская ночь, которую если бы я могла, то вырезала бы скальпелем без обезбола. Ужасной каторге не дано было состояться, к моему счастью, видимо я родилась в рубашке. Раз мне так повезло… Я не уснула, сидела сжавшись в углу камеры спрятав лицо поджав под себя ноги. Временами я поглядывала на решетчатую дверь, боясь увидеть там кого-то. Было страшно, холодно, мерзко идеальный аттракцион для закалки и проверки нервов. Сидя в таком положении и вздрагивая от каждого шороха я говорила себе «Соберись», «Тебя никто не сломает», «Ты отомстишь», «Ты и только ты хозяйка своей жизни», «Борись, Борись до последнего вздоха», « Ненавижу, ненавижу их всех!». Я срывала от боли горло в своей голове, а на лице была бледно фарфоровая маска с темными кругами под глазами, ибо я не смела показать слабость. Не имела права. Так я просидела до утра. С рассветом, я услышала шаги и готова была перекусить себе язык, лишь бы не новое унижение и боль. Но наблюдатель открыл дверь и грубо сказал. - На выход. «Что?» - Оглохла? На выход, или уже прижилась?! Сначала я подумала, что на этом конец, сейчас я выйду и меня передадут в руки министерства а те при всем суде в кругу присяжный спустят на меня дементоров, как каких-то собак, а после в Азкабан, где меня будут доедать до потери рассудка. От обессиливания я не могла подняться, потому схватившись за решетку я подняла свое тело заставив встать на ноги. Опираясь о решетку, я едва делала шаги. Глядя на меня как на грязь на новых ботинках, работник вошёл в камеру. - Противно даже смотреть. – А после схватив меня под руки выволок из клетки ведя куда-то наверх, и только сейчас я заметила, как он нес в другой руке мою сумку. Вытащив меня едва не за шкирки, как обессилившую шавку, он молча открыл дверь и меня ослепил яркий свет, который больно резал глаза из-за чего я не могла их открыть. Он тыкнул мне в руки сумку, которую я едва подхватила, еле-еле прижимая к животу, который как мне казалось сейчас прилип к спине, и ужасно болел от голода. Работник грубо рявкнул и швырнул меня вперед кому-то. – Забирай. – После чего я услышала, как закрылась железная дверь сзади. Я попыталась приоткрыть глаза, которые уже успели привыкнуть к темноте, и увидела через едва приоткрытые глаза Альбуса, который взволновано держал меня за плечи и что-то говорил, ругаясь и злясь, но я тяжко соображала. - Валери? Ты слышишь меня? – Спросил он, и это было единственное что я смогла различить и услышать. Я поняла, что нахожусь на улице, только тогда, когда, вдохнув почувствовала не смесь затхлого запаха и прочей дряни, а свежий воздух. Я была свободна. Картинка происходящего вернулась уже в отеле, куда меня Отвел Альбус едва не неся на руках. Хотя последний момент можно подвергнуть сомнениям. Мы вошли в номер, и меня сразу уложили на кровать. Дальше Альбус куда-то ушёл, но судя по звуку хлопнувшей двери, в соседний номер. Вернулся он с каким-то флакончиком с зельем. Он влил мне его в рот, и я даже не сопротивлялась, ведь сильно хотела пить. - Как можно быть таким отребьем? – Все не унимался мой друг и спаситель, продолжая меня отпаивать зельем. – Пей, он вернет тебе силы. – И я пила, пила, потому что чувствовала, что должна. Спустя время, я немного пришла в себя. Сознание вернулось, как и силы, потому осмотрев меня, друг и сам выпил успокаивающее зелье, ведь он был на гране гнева. После чего пояснил что мои вещи у меня в сумочке, а завтрак на столе, и обработав мне ссадины и синяк на лице скребя душой ушёл, посоветовав мне выспаться. - Я зайду завтра утром, если нужна будет помощь я в соседнем номере. – Он ушел к себе, дав мне возможность прийти в себя и привести внешность в порядок. Полежав на кровати немного, я нашла в себе моральные силы подняться с места и поесть. Почувствовав долгожданную сытость, я достала из сумки чемодан. Открыв его, я взяла вещи и пошла в ванную, сняв с себя грязные тряпки я набрала горячую ванну и погрузилась в нее, вымывая себя до покраснения кожи. Вернувшись чистой в комнату, я упала на кровать, чувствуя, как меня клонит в сон, уже засыпая я поняла, что все это время я молча лежала и сильно плакала. А провалилась я в сон уже тогда, когда луна полностью взошла и освещала своим холодом город, но для меня это был самый теплый свет за последние два дня.