Петля Времени

Strange Love - Black Math

Чернила криво ложились на бежевую гладь листа, создавая хаотичные линии узора. Я сидел за старым винтажным столом, продолжая портить бумагу ненужным письмом. Старуха сидела в кресле и ела сладкий зефир запивая таким же противным сладким какао. Она продолжала смотреть на меня своими большими впалыми глазами, неустанно выискивая ошибки во мне. На ее руке висел ярко зеленый пестрый веер, которым она любила хлестать меня по рукам если я делал что-то не так. Оставить без ужина или завтрака для нее было нормой, отбирать кровать, заставляя спать на холодном полу в винном погребе и дышать всю ночь плесенью, тоже норма. Не простудился я только благодаря старому креслу-качалке стоящим под слоем плотной пыли, на нем я провел свою первую ночь в этом жутком доме. Хотя было бы правильно назвать это место тюремной каторгой. Я помню, как переступил порог этого места. Меня вытащил дворецкий из машины как котенка за шкирки, щека горела от недавней пощечины старческой руки. Глаза болели и резались от недавних слез. Они забрали её, увезли как преступницу хотя это было не так. И всем было плевать на то, что меня силой увезли, а ее утащили. Я видел, как Валери пыталась держаться, до последнего она стойко стояла на своем, но эти маглы, этот скот они сделали все по-своему им было плевать. Бездушные, самодовольные, избалованные и жадные твари готовые перегрызть друг другу горло за крошку желаемого. Эта старуха была такой же, за поездку в машине я понял, что ей было плевать на меня, лишь бы получить побольше внимания. Именно сейчас она заставляет меня переписывать старые пыльные магловские книги, дабы исправить мой «свинский» почерк. Заставляла читать женские глупые романы о любви и поэзии. Я не хотел читать за что получил от нее еще одну пощёчину. А сейчас я изводил уже десятую бумажку бесполезным письмом, ловя удары ее веером по пальцам, которые уже посинели и не сгибались от боли. Почему тогда на станции Валери не прокляла её и всех других маглов? Почему не убила? Все же могло быть по-другому. - Хватит. – Вдруг выдала женщина, поставив со звоном чашку на столик рядом с собой. Она поднялась на ночи и подошла снова к моему столу выхватив у меня бумажку прямо из-под пера, на которому теперь виднелась длинная тонкая линия от чернил. Пробежавшись глазами по листу, она презрительно на меня посмотрела после чего так же ответила под стать своему голосу. – Ничтожество. И что твоя кукушка тетушка учила тебя? Подумать только…-Она смяла листок и подошла к камину, который ранее горел у нее за спиной, продолжая сминать в шарик пергамент – «учительница» - брезгливо сказала она, поморщив кривой нос. – даже писать по-человечески не может научить, о манерах я уже молчу. - И часа не прошло как она снова начала унижать в моих глазах Валери, я смотрел ей в спину с желанием задушить ее как тех собак которых на меня пытались натравить мальчишки из частной школы пока я был за оградой приюта. – Что тут сказать, отребье оно и в канаве отребье. – Я сжал кулаки под столом. Она хуже тех старшеклассников, которые любили пообсуждать фигуру тети, пока та шла по своим делам по коридору. По вечерам они вообще распоясывались и представляли ее голой, и то, что она «умеет вытворять в постели». Даже староста не был в стороне, я досей поры не забуду, как он ходил с довольным лицом, потому что увидел ее после ванны в растрепанном виде с криво застегнутой рубашкой. Они не имеют право так о ней говорить, а потому вся их команда внезапно не смогли выходить на тренировку ведь они проснулись с жуткой сыпью по всему телу, которая превращалась в открытые раны. Яд Бубонтюбера очень опасен, особенно когда попадает в ванную. Единственный кто тогда не получил свою порцию был Блэк, он ходил в ванную для старост. И я решил как-то днем, пока никого нет в их спальне намазать его пижаму этим ядом. Но не успел у входа в их комнату меня увидел Себастьян. Он сразу убежал, и не успев ничего сделать я решил просто уйти дабы не было доказательств. Но я их недооценил. Весь день о них не было ничего слышно, даже на ужине она не обратили на меня внимание, что мне не понравилось. Они что-то задумали, я в этом уверен. После ужина, я пришел в нашу гостиную, и встретил кучу жадных глаз, смотрящих на меня. Я сразу провел параллель между ними и магловкими детьми, и не увидев ничего отличительного я догадался, что их планируемой жертвой буду я. - А вот и гаденыш пришёл. – Сидя спиной ко мне с дивана поднялся Блэк, и подошел ко мне гневно глядя в глаза. – Своим же палки в колеса ставишь? - О чем речь не понимаю? – Краем глаза я увидел лицо улыбающегося Себастьяна, это сильно выводило из себя и нашёптывало убить его. - Не строй из себя идиота. Что ты делал у меня в комнате? – Я сделала удивлений взгляд. - Тебя искал. – Блэк усмехнулся, было видно он не верит. - Да ну? И для чего искал? - Тебя Слизнорт ждал у себя, потому и попросил позвать раз я все равно шел в гостиную. – Староста задумался, смотря куда-то в сторону потирая подбородок рукой. Дешевый театр одним выражением. Как вдруг этой же рукой он замахнулся и влепил тыльной стороны руки пощечину. Щеку тут же начало печь, а голова загудела я едва устоял на ногах. Из всех сторон раздались возгласы и смех. - Врать будешь учителям. Может я и был у Слизнорта, но это не значит, что он посылал тебя за мной. – Он нагнулся и схватил меня за плечо грубо встряхнув. – Что ты вынюхивал? – Гнев переполнял меня до краев, я готов был проклясть его, но тут подключился Себастьян, подойдя к нам. - Чего ты с ним нежничаешь? Он правду не скажет, в отличии от меня. Наверное, стащить что-то пытался, взгляни на его тряпьё. – Он брезгливо окинул меня взглядом. Избалованный напыщенный индюк, ну ничего мы еще поквитаемся. А потом тихо добавил дабы слышали только мы. – Или хотел подставить, ты же его знаешь. - Да ну? – Удивился Блэк и уже с гневом посмотрел с собеседника на меня. – Тогда может сдадим его? Думаю, Слизнорт будет удивлен, что его лучший ученик, так низко пал. – Он помолчал, а потом с садисткой улыбкой спросил. – Или лучше тебя сдать профессору Грэю? Она будет очень удивлена, что ее любимчик такая скотина. - Не смей ее впутывать Блэк. – Гневно произношу я от чего Себастьян смоется а Блэк удивленно хлопает глазами. - А чего это ты так трясешься? Боишься, что единственная защита отвернется? – Себастьян в стороне не остался потому поспешил затявкать. - Ты что не понял? – Блэк посмотрел на выступающего и тот только улыбнулся. Потом гадко улыбнулся и снова посмотрел на меня. - Так ты влюбился в нашу училку? Серьезно? – Он захохотал, под непонимающие взгляды студентов. – А знаешь я тебя понимаю. – Он нагнулся и с подлой рожей сказал. – Она та еще штучка. - Ты пожалеешь Блэк. – Кратко сказал я после чего прошептал – Твой отец будет в бешенстве, когда узнает, что тебя выгнали за шею из школы. - Ты что мне угрожаешь? - Да. – После чего обошел его, направившись к себе в комнату. Догонять меня никто не собирался, а это означало что разговор продолжаться позже. И так и произошло. В ванной комнате Себастьян и его дружки меня подкараулили и избили. Я даже не сопротивлялся, а зачем? Гораздо приятнее смотреть как они мучаются в позоре изгнания и презрения родных. К тому же в глазах Валери я буду не злодеем, а жертвой, а она так просто это не оставит. Нужно правильно сказать. Вод только план не сработал. Она отчитала меня, да еще и упрекнула. Не встала на мою сторону, не защитила, а наоборот набросилась с остальными. Тогда я понял, она не из глупых, да меня разозлил ее поступок, но еще и заинтересовал. Еще удивляло то, что Валери будто бы знала меня, видела насквозь. Понимала, и не осуждала за все что я мог сказать или сделать, и выглядела она, словно не от мира сего. У нее другие вкусы, другой взгляд на жизнь, все в ней другое. Если другие девушки мечтали о семье или хорошей партии для себя, или работе то Валери просто жила, наслаждаясь тем, что уже у нее есть. Она не спешила по жизни, наоборот умела выжидать все хорошо обдумывая. И меня удивило и потрясло что она хоть преподаватель, но очень часто посещает библиотеку. Читая в одном зале с учениками, она никогда не создавала чувства неловкости в зале, наоборот, с ней часто сидели студенты, читая или болтая о чем-то. Много раз я замечал, что она даже помогает некоторым курсам с работой, давая подсказки или указывая на ошибки. Этим она располагала к себе. Она была не преподавателем, а другом или приятелем, но к ней относились с уважением, не забывая кто она. И дело не в ее молодом возрасте, а в ее отношении к нам. Помню, как на контрольной варке зелья у Мител Вижп началась паника потому, что она перегрела зелье и оно получилось крепче чем нужно. Другой учитель поставил бы ей не самую хорошую оценку, а Грэй улыбнулась ей теплой улыбкой и сказала, что она завтра может пересдать, и что все в порядке все делают ошибки. А потом добавила, что, если сделал ошибку, нужно найти в себе силы успокоиться и исправить ее. И что переживать о таких мелочах как одна оценка не стоит, в жизни она ничего не решает. Решает упорство, сообразительность и другие качества человека, а не оценка на бумаге. Ангелом ее не назовешь, но хорошим человеком да. Но она была слишком сердечна, пусть и старалась это скрыть. Этим она и поплатилась и не раз, там в подземелье, когда я услышал её крик у меня внутри все оборвалось. Я ничего не мог сделать стоющего, и это меня убивало. Смотря на ее мертвенно бледную кожу, я думал, что потерял последнюю радость в жизни. И впервые за долгое время я начал плакать, тогда мои слезы видело два человека, Валери и Себастьян, который так же был бледен и напуган. Мы даже забыли о нашем разногласии пока она лежала в больнице, но стоило мне увидеть, как он расспрашивал о самочувствии девушки, меня пожирала ярость. Ее любовь и внимания принадлежат только мне, и ником больше. Я ее центр жизни, а не другие, я знал это. Ведь я такой же ученик как все, но именно меня она могла обнять, приласкать подарить самую теплую улыбку. Я поклялся, что никому ее не отдам, ведь она принадлежит только мне. Она моя, и никого больше. Эти придурки, которые грязно ее могут обсуждать даже и смотреть на нее не смеют не то, что думать или мечтать. Я не дам ее в обиду, чего бы мне это не стоило. - Чего это ты на меня волком смотришь? – Спросила старуха, смотря на меня паскудным, подлым взглядом. – Не нравиться, что я дала тебе шанс на нормальную жизнь? – Нормальную жизнь? Разве это может быть нормальной жизнью? - Я хотел спросить мадам. – Сдерживая эмоции спокойно начал я. Старая, услышав покорное «мадам» успокоилась. Она любила, когда перед ней едва не летали в попытке подлизаться. - Спрашивай. – Благосклонно ответила она успокоившись. - Я учусь в специальной школе, вам, наверное, говорили об этом. – Она кивнула, и я продолжил более аккуратно, чтобы не нарушить ее хрупкое спокойствие. – Вы ведь позволите мне там учиться? – Она улыбнулась, и я понял, что эта улыбка ничего доброго не сулит. Неужели она отнимет у меня мой второй дом? Неужели я ее больше не увижу? Неужто все закончилось там на станции? - А зачем мне платить за нее? Что в ней такого особенного? – Она не знает. Я улыбнулся мысленно, она не догадывается о моем мире. – Из-за этой безумной ты хочешь вернуться туда? Всему виной твоя тетушка? Ну так вот. Ты там не будешь учиться, пустая трата денег и времени, пойдешь в специальную школу для мальчиков. – Это звучало как смертельный приговор. Я ее не увижу. Больше я не почувствую ее руку на волосах, мягко спускающаяся вниз к плечам. Ее теплую улыбку, или ласковое «Доброе утро», «Ты не заболел?», «Хочешь какао с печеньем?», теперь только сырые, скупые фразы и режущие удары от веера…и тошнотворный запах пудровых духов. Я подскочил с места и подошёл к истязательнице. Скрипя душой через боль и презрение к себе я заставил себя обратиться к ней добродушно. - Прошу вас мадам, позвольте мне учиться там дальше, я обещаю, что сделаю все что вы мне скажете. - Все? – Она взглянула на меня всего снизу в верх, после чего ответила. – Хорошо. Но помни, если посмеешь ослушаться, можешь забыть школе. Тебе ясно? – Я кивнул. Мне здесь никто не станет помогать, а значит привидеться согласиться с ней.

Deep End - Ruelle

 Вечер окрашивал небо в теплые краски, которые разливались мягкими разводами, отражаясь в слегка неспокойной глади моря. Ветер подгонял темные волны к моим ногам, которые тут же прятались между осыпью каменистого пляжа. Сидя неподалеку от дома в котором должен быть слышен голос двух человек, я слушала лишь монотонный шум моря. Он медленно, но верно вгонял меня в транс заставляя углубляться в воспоминания продолжая терзать и так искалеченный разум. Прошёл месяц с мерзкого случая на станции, и мне не полегчало, на оборот стало только хуже. На душе было паршиво и грязно, ведь чувство совершённого предательства не переставало скрести по ушам неприятным звуком.   Слышать галлюцинации вроде голоса Томаса, который меня зовет становиться уже нестерпимым. Дошло до того, что я начала подрываться от кошмаров в которых та неприятная женщина избивала мальчика, мучила голодом или еще как то издевалась. Тогда я подрывалась с чувством боли на участках тела где во сне женщина наносила удар ребенку. Меня это очень пугало, я подумывала что может так, реагирует мой организм на стресс. Но видя утром на щеке сильный синяк или насечённую губу на своем еще вчера целом лице, приводило в ужас. Говорить о таком открытии Альбусу я не стала, ему не нужно знать такие моменты, ведь начнет копаться в моей личности, а дальше как? Что делать если он узнает правду?  Но сидеть сложа руки я не собиралась. К сожалению у меня отобрали шанс искать информацию в школьной библиотеке. Спросите как? Меня отстранили. Хотели уволить, но благо у меня хорошая была защита на слушанье в министерстве и мне дали сильную отлучку в три года. Ибо министерство учло те моменты, что мне посчастливилось пережить раньше и поставили под сомнение мое психическое состояние, плюс ко всему прямо на слушанье пока во мне кипело чувство несправедливости по отношению ко мне к ситуации в целом, и пережитыми отрицательными эмоциями моя палочка вновь дала о себе знать. Запомнила я этот момент так.  Мне выносят ранее мной сказанный вердикт, пока я вставая со снула начала немного шататься. В глазах начинало плыть еще на начале слушанья, но все ухудшилось именно сейчас. Палочку у меня на начале слушанья отобрали, но я ясно ощущала как что-то твердое и колючее начинает касаться моей правой ноги постепенно поднимаясь к коленно.   Судья заметивши мое состояние отложил бумагу с записями в сторону, спрашивая меня подозрительным тоном, все ли со мной в порядке. Я не успела ничего сказать, меня пошатнула вперед и я попыталась сделать шаг правой ногой, дабы удержаться на двоих. Но она не двинулась, нога словно приросла к полу намертво словно была ее частью. Я полетела в перед едва не теряя сознания, как вдруг взбодрилась от боли в ноге, вернее в колене. По залу разошелся не громкий хруст, а после и мой вопль. По травмированной ноге тут же побежала кровь забываясь слегка в сапог, создавая неприятные ощущения. Многие вскрикнули и ко мне подбежало несколько людей с вопросами, что со мной. Но я их уже не слышала, я лежала на холодном, мраморном полу ощущая его температуру щекой. Я попыталась пошевелить ногой, но никакой реакции кроме боли и вскриков волшебниц я не поняла.  Над ухом я услышала четкое - Стража!...- потом тишина, словно я нырнула в воду. Глаза начали закрываться и я почувствовала как путы растворились освободив ногу, а я в свою очередь провалилась в темноту. Очнулась я как ни странно и неприятно признавать, в той же палате в больнице святого Мунго. Меня трясло от холода, была вся мокрой от пота и постоянно хотела пить. Несколько раз меня тошнило желудочным соком и той же водой, ведь я ничего не ела и не могла. Желудок от частых приступов рвоты уже болел, а горло саднило. Я как в туманной пелене видела силуэты мелькающих сестер вокруг меня одна из них у моего изголовья пыталась меня поить горьким отваром, другая протирала от пота, то и дело меняя заодно компрессы на моей голове. А засыпала я надолго, понимала я это по смене интенсивности света в палате.  Потом со временем меня бросало в жар, происходило это ближе к ночи. Нога начинала неистово болеть словно ее ломают внутри кости в неестественном направлении. А простыни под ней, промокали впитывая багровую жидкость и неприятно липли к ноге которая вымазывалась от резких подергиваний. Боль была сильной, и я не замечала как все чаще и чаще в таком состоянии просыпалась от собственного крика, пугая персонал который сломя голову бежал ко мне.   В одну из таких ночей, когда мне дали отвар с травами которые не просто притупили боль, а и лишали возможности двигаться,  я услышала разговор. Медсестер, которые меняли мне повязки и проверяли компрессы уже валила с ног усталость. Потому они были рады закончить со мной и уйти отдыхать. - Я не представляю как она еще жива. Подумать только, получить такое проклятие. - Произнесла девушка поправляя мое одеяло.  - А как по мне нечего нарываться. Она уже второй раз попадает к нам такая тяжёлая и что? Подумать только как будто ей той твари было мало. - Ядовито отвечает коллеге женщина, не очень аккуратно кладя мне на лоб новый компресс.  - Тише ты, она же не спит. - Спохватилась было первая, но ее осадили. - Успокойся, она таких отваров выпила, что сейчас нас не слышит и толком не видит. Ей плевать на наш разговор, она сейчас настоящий овощ. - "Овощ...как же гадко и...паршиво..." Если бы я могла сейчас говорить, то мой голос превратился бы в писк и стих в тишине. По щеке тихо покатилась слеза впитываясь в подушку, а горло начала душить обида. Разве я хотела такого?  - И все равно это неприлично. Прояви понимание. - Женщина зазвенела баночками и пробирками. - Понимание? - Удивилась сестра. - Я не пойму как это сделать что-то, что помогло бы стать такой калекой! - Я смотрела в сторону на окно, и была этому рада, не хотела чтобы они видели мои слезы. Пыл женщины остыл и она уже более спокойно ответила. - Пойдем, наша работа закончена. - И уже у дверей взглянув на меня напоследок они бросили. - Думаешь выкарабкается?  - А куда денется. Хотя знаешь... - голос начал теряться за дверью которая со скрипом закрылась. - Если сдохнет до утра, то это будет намного милостивей чем жизнь в таком теле.   Они ушли оставив меня, как я уже успела подумать подыхать на этой койке. Слезы капали и раздражающе щекотали кожу, а ненависть к миру росла все больше. Что я сделала не так? В чем моя вина? Что мне не безразлично на судьбы других? Что я не задумываясь спасала детей, рискуя своей жизнью? Что я не хочу терять себя в гневе, и оставаться живой, а не подлым отребьем плевавшим на всех кроме себя? Что тут плохого?! Вот почему герои становятся первыми грушами для битья, они принимают весь удар на себя и продолжают это делать теряя все, что им дорого, даже любимых. Уверенна эта медсестра не одна такая, другие тоже так обо мне думали. Я не хочу так жить...я устала быть вечно униженной и битой...

Ursine Vulpine ft. Annaca - Wicked Game

 Но вот месяц прошёл. Меня отстранили, а ежедневный пророк трещал от новостей, что один из лучших учителей Хогвартса был обвинен в незаконном усыновлении ученика. А так же были  сомнения насчет психологического здоровья, которое повлияло на решение суда. А заголовки, ну просто мед для моих недоброжелателей. " Учитель или зверь в овечьей шкуре? ",  " Дьявольского учителя было оправданно ", " Министерство покрывает преступницу. Безопасно ли в стенах Хогвартса? "   Вот уж не думала, что пополню список горе учителей в мире волшебства. Хотя если учесть год в котором я сейчас нахожусь, то справедливо будет отметить, что я этот список открыла, по мнению пророка.   И я была бы рада почувствовать стыд или позор в душе, но его не было. Наверное потому, что я знала правду и действительно была невиновной. Но кто поверит?  Я услышала как справа от меня в метре кто-то остановился преодолев спуск к каменистому пляжу. Шаги по камешкам стихли и я обратилась первой.   - Решил проверить, дружу ли я до сей поры с головой? - Устало бросила я, продолжая смотреть на алое небо над горизонтом. Пока ветер трепал мои волосы, иногда пытаясь спрятать мое лицо в них от этого мира.  - Ты же знаешь, что причина в другом. - Ответил как-то мужчина, и я услышала как что-то зашуршало в его руках.  - Что ты принес на этот раз? - Конечно я знала что это очередная газета ежедневного пророка. Он всегда меня навещал с ней, ведь я не хотела после того слушания читать ничего кроме книг. Альбус же считал, что я должна знать, новости о нашем мире. Но сейчас он не спешил отдавать мне газету.  - Думаю в этот раз, я послушаюсь тебя и не буду давать тебе газету. - Ответил мужчина, а я грустно улыбнулась и подняла руку с такой же бумажкой для взора мужчины. - От куда? - Поинтересовался тот и подошёл ко мне, сев на другой конец сухого белого дерева спокойно отбирая у меня предмет. Я даже не сопротивлялась. - Вилкост. Она прислала совиной почтой, решила проинформировать меня и сообщить что наведается на следующей неделе, дабы проведать. - Спокойно ответила я ему, в скучающем тоне словно ничего и не происходило.  - И как я не догадался. - Он задумчиво покрутил в руках копию, а потом посмотрел на меня. - Ты не хотел меня расстраивать, я понимаю...спасибо. Но лучше горькая правда чем сладкая ложь. - Тепло ответила я.  - Прости. Ты многое пережила и я не хотел сыпать больше соли на рану. - Я понимающе кивнула. Мужчина осмотрел пляж, дабы найти наличие темы для общения, но я краем глаза видела что он поглядывает на мою трость, так удачно стоящую, уже по привычке рядом с ногой. - Подарок от директора... Передавай ему привет.  - Уже прогоняешь? усмехнулся тот, и взял в руки деревяшку. Трость была тонкой, без лишней мишуры. Черный цвет покрывал её от начала до конца и только металлическая кованая ручка выделялась ярким пятном на темном фоне.  - Не смею. Твоя компания для меня как глоток свежего воздуха.  - Неужели тебе мало свежего воздуха? - Спросил он осматривая местность. - Ты скучаешь по нему? - Где-то над нами я услышала как крикнули чайки и впервые за все это время пока сидела здесь, заметила, что сменила точку взора. Несколько птиц летели томными точками обмениваясь звуками. И я почему-то вспомнила как колдовала бумажные птицы, а Том говорил как он их любит. Уверена я у него ассоциируюсь с ними.  - Почему ты так решил? - Поинтересовалась я, продолжая, смотреть на удаляющихся птиц за спину мужчины. - Ты всегда о нем спрашиваешь как бы невзначай.  - А ты всегда в неведении.  - Не на этот раз. - Мой взгляд тут же встретился с глазами мужчины.  - В каком смысле? - Спросила я, заинтересовавшись словами. - Я узнал адрес, куда его забрали. И я хотел было наведаться туда, но понял от соседей, что женщина не впускает кого нибудь. - Я удивилась и вздернула бровь. - То есть "кого нибудь"?  - То есть не знатных людей. - Ответил Альбус пряча газету во внутренний карман пиджака.  - До чего же меркантильная. И какой же адрес? - Мужчина поправив одежду ответил.  - Позже узнаешь. - Я не стала давить на него, меня интересовало другое. Потому я озвучила вопрос вставшему с места мужчине.  - Почему ты мне помогаешь? - Он помолчал внимательно смотря мне в глаза. А потом словно от головной боли сомкнул глаза и опустил на секунду лицо в низ, пряча его в тени шляпы.  - Ты мне напоминаешь кое-кого... Она была такой же доброй и заботливой пусть и...хрупкой. - Последняя характеристика неосознанно натолкнула меня на мысль о его сестре. - Ты для меня больше чем друг. - Ответил он и пока я непонимающе смотрела на него он протянул мне руку. - Пойдем в дом, я все расскажу все там. Согласившись я приняла его помощь. К дому мы шли не спеша продолжая болтать. Он что-то рассказывал пока я опиралась то на его руку, то на трость, чувствуя как боль еще саднит в колене. Но прекрасно понимала, что следующие два часа разлучат меня с тешенной и шумом моря.