В синем море, в белой пене

Ночное небо Инадзумы рассекла молния. До недавнего времени величественный корабль превращался в его жалкое подобие, стоило только штормовому ветру с новым потоком окутать замученные паруса. Судно качало на волнах, будто незамысловатую игрушку в ладонях заскучавшего ребенка, вихрь сбивал с ног обессиливших моряков, а проливной дождь стремительно наполнял корабль, намереваясь вот-вот затопить его. Простой, казалось бы путь домой превратился в настоящий кошмар, наполнивший отчаянием и животным страхом морскую команду. — Опустите паруса! - прозвучал проглоченный ветром голос Бэй Доу, из последних сил пытавшейся вырулить из центра бури. — Команда - опустить паруса! - надрывно повторила Куки, сопротивляясь леденящему шторму, едва волоча ноги, чтобы приблизиться к товарищам. Хаотичность, вызваная паникой сбавила свои обороты, уступив место слаженной командной работе. Когда жизни грозит разъяренная стихия, готовая в любой момент проглотить тебя живьем, времени на страх, крики и мольбу неизвестным высшим силам не остается - нужно действовать самостоятельно. Путем усилий, инстинктивного желания жить, преданности друг к другу, капитану и морскому делу, моряки добираются до мачты, разбиваясь по несколько человек для выполнения приказа. Пронизанным страхом работягам становилось вдвойне тяжелее справляться с таким деликатным процессом, как опускание паруса, особенно, когда крепкие с виду руки исходят сумасшедшей дрожью. Тросы ускальзывали из некрепкой хватки, узлы не вязались, а гнев природы, кажется, только усиливался. — Ну-ка, взяли! - скомандовал Тома, после чего он и остальные, участвующие в процессе, разом выполнили ту часть задания, за которую они отвечали. Раз! И конструкция, подобно костяшкам домино складывалась, сворачивая паруса. Послышался радостный восклик. Теперь судно не мотало так безумно, Бэй Доу даже удалось вырваться из плена штормовых потоков, и стихия была, казалось бы, укрощена. Но на этом испытания, выпавшие на души смертных еще не закончились. Корабль резко тряхнуло, будто что-то крупное из воды столкнулось со дном корабля. Судно на некоторое время задержалось,наклонившись под углом в воду и опора из под ног в ту же секунду пропала, что заставило нетвердо стоящего на земле Тому потерять равновесие и стремительно покатиться к краю палубы, без возможности хоть за что-то зацепиться, лишь отчаянно хватаясь за скользкие половицы, раздирая пальцы в кровь. Крики о помощи заглушал ветер, а отсутствие товарища команда не замечала из-за занятости с парусами, потому квартирмейстер в последние секунды готовился оказаться обречённым сгинуть в холодных морских водах. В момент, когда ступни мужчины уже коснулись водной глади, падение задержали резкой хваткой за воротник одежды. Громко вдохнув из-за испуга и ощущения удушья, Тома обернулся назад, узнав в свете вспыхнувшей молнии Итто, пытавшегося отдышаться. Испугался он совершенно не меньше чуть не утонувшего моряка. —Итто..., - на выдохе произнес Тома, будто имя святого, — Ты как никогда вовремя... Тому потянули назад, и бившееся от холода и шока тело вернусь на сушу родного корабля. Поднявшись на исходящих дрожью ногах, парень обхватил руками край деревянного выступа, облокотившись на него грудью. Затуманенный от шока взгляд упал сначала на своего спасителя, облегчённо улыбающегося, пытавшегося подняться после такого же пережитого ужаса, а после скользнул чуть выше, задержавшись на стремительно возвышающейся волне, движущейся прямо в их сторону, накрывая палубу. Если товарищи уже разбежались кто куда, то потерявший бдительность Итто оставался на том же месте, уже бы не успевший уйти в укрытие или хотя бы за что-то ухватиться. —Аратаки, сзади! - надрывно, безнадежно закричал Тома, в ту же секунду почувствовав, как его с головы до ног охватила ледяная волна, затмив обзор непроглядной тьмой. Когда квартирмейстер "вынырнул" из воды, то заметил, что товарища рядом нигде нет. Итто просто смыло как пятно грязи, от моряка и духу никакого не осталось, он даже не успел закричать. Выбежав к краю палубы, Тома судорожно заоглядывался, заметив только плавщую на поверхности воды алую бандану, колышащуюся на немного успокоившихся волнах. Сердце сковал ужас. Ринувшись назад, парень поднял голос, будто горестный рев души мог чем-то помочь. —Капитан, у нас человек за бортом! Там Итто! *** Подводная обитель таила в себе жизнь не только разноцветных рыбешек, приспособившихся к суровому, в постоянном электрическом напряжении климату острова, но и их более развитыми очеловеченными последователями. Существование русалок в водах Инадзумы было спорным. Кто-то наотрез отрицал их существование, причисляя их к детским байкам, кто-то протестовал первому мнению, а кому-то посчастливилось увидеть окрещенное «мифом» существо собственными глазами. — Нет, нет, и еще раз нет, Горо, - с подавляемым раздражением противилась уговорам надоедливого юноши владычица морей Кокоми, потирая ладонью ушибленную макушку. Как назло что-то по ту сторону водной глади наехало на высунувшийся «холмик» головы Сангономии, — Ни сегодня, ни завтра, ни утром и ни ночью. Подниматься на поверхность запрещено, так как - — Суша полна людьми, и они только того и ждут, чтобы растерзать тебя аки звери дикие , - скучающе проговорил одновременно с Кокоми Горо, выпятив нижнюю губу в обиде за очередную неудачу. — Не строй из себя глубоко оскорбленного, моя милая жемчужинка, - на ее тонких губах расцвела печальная улыбка, — Ты ведь все сам понимаешь… Сколько таких же как ты, наивных мальков поплатилось за свое любопытство и желание выйти на контакт с людьми… И если ты точно так же сгинешь, попав под зверскую человеческую руку, то горе сведет меня к не менее печальному концу, - властительница говорила по-матерински ласково, мягко проведя пальцами по нахмуренному личику бунтующего мальчишки, — Я же говорю это не во вред, а из желания уберечь тебя,- она чуть отстранилась, вытянувшись в полный рост, составлявший добрые пятьдесят футов. — Время позднее, плыви спать, - тяжело вздохнув, произнесла русалка. Ладонью, что могла бы с легкостью охватить всего Горо, она аккуратно увела юношу от близкого к поверхности места, после напоследок обернувшись, вновь заговорила, — Узнаю, что выплывал - уши надеру, - пригрозила Сангономия, нахмурив тонкие брови и плавно двинувшись в противоположную от младшего русала сторону, оставив его наедине с самим собой. С тяжелым грузом чувства чужого непонимания, Горо махнул хвостом, спугнув мелких рыбешек, после взмыл взглядом наверх, желая в последний раз посмотреть на манящую столько лет поверхность. Оглядевшись по сторонам, юноша оттолкнулся от песчаного дна, и ориентируясь по слабому лунному свету, поспешил к краю водной глади. Он протянул тонкие руки вверх, разломав ими грань воды и поверхности, ощущая как ночной ветер обдувает каждый палец. Горо высунулся наружу, делая глубокий вдох леденящего воздуха, ощущая наполняющую тело легкость. Каждый новый глоток кислорода, поток летнего ветра, мерцание фонарей где-то вдали, звуки природы вызывали у русала улыбку; настолько нежные чувства, что хотелось разразиться мягким смехом, кружиться, плескаться и молить небеса, чтобы это чувство не прекращалось. Но на смену приступу эйфории приходила колючая тоска. Сколько бы Горо не выныривал, сколько бы не пытался насытиться видом поверхности, всего этого не хватало. Опустив взгляд на воду, желая скрыть слезы от райского пейзажа, до слуха Горо дошел громкий всплеск, будто что-то тяжелое с шлепком ударилось о воду. — Кто здесь?! - с наигранной храбростью воскликнул он, испуганно заозиравшись по сторонам. Перед глазами проплыл лоскуток ткани, выплывший наружу сразу же, после чьего-то резкого погружения в воду. Охватив его ладонью, Горо с еще большим беспокойством закружился вокруг себя, пытаясь выцепить взглядом хозяина банданы. Сопоставив возможную цепь событий, русал испуганно ахнул, зажав ткань в ладони покрепче, после погрузившись в воду, почти сразу заметив медленно опускающееся на дно человеческое тело. Оттолкнувшись от воды, Горо быстро настиг утопающего, подхватывая его одной рукой, кое-как удерживая за спину. Бесстрашие и решимость русала сразу же куда-то пропало, стоило ему заглянуть в лицо жителя суши. Густые брови человека были схмурены, кончик крупного носа морщился, а тонкие губы дергались в мелкой судороге. Именно осознание того, что незнакомец оставался жив пугал Горо, он не знал, как ему поступить. Он метался между наставлениями Кокоми, звучавшими как: «Если человека поглотили глубины моря - не приближайся и не трожь его. Если воды решили забрать людскую душу, то так тому и быть.» Но юноша искренне считал слова властительницы (при всем его уважении к ней) самым настоящим бредом. Разве можно проявить такую жестокость как безучастие, когда ты в силах помочь? Разве безразличие к существу, находящемуся в беде не такое же зверство? Отмахнувшись от убеждений, которые навязывали Горо с самого детства, юноша обхватил увесистое тело, напрягся что есть мочи, после заработал активнее хвостом, вкладывая все свои русалочьи силы на спасение человеческой души. Поймав ртом воздух, Горо, стараясь не выронить свой груз, двинулся к мели. Рухнув на скалистую землю, юноша аккуратно уложил человека на сушу, мелко омывающуюся морем, после подполз к нему ближе, позволив себе утолить так давно мучавший душу интерес. Взгляд русала скользил по мокрым волосам, прилипшим ко лбу человека, по сомкнутым глазам, влажному лицу, по разомкнутым губам, по тяжело вздымающейся груди… Казалось бы, дело сделано, человек спасен, а значит душу не должно ничего беспокоить, но нет… Сколько бы Горо не силился покинуть берег, его вновь тянуло обратно к незнакомцу. С тяжестью выдохнув, русал подполз вплотную к еле дышащему моряку, укладываясь тому на плечо, ощущая макушкой, как того трясет от холода. Даже сейчас суровая стихия не сбавляла напора, все сильнее обрушала на людскую душу гнев, заливая потоками ледяного дождя. *** Лучи утреннего солнца норовили прожечь глаза даже сквозь сомкнутые веки. Море омывало ступни, по ладони что-то ползло, над ухом кричали птицы, а с приоткрытого рта текла вода. Пришедшее внезапно сознание заставило распахнуть глаза, инстинктивно подорваться и моментально закашляться. Дыхание выходило затруднительно, страшными хрипами,но благодаря им Аратаки смог убедиться в одном, самом главном - он жив. Приложив ладонь к затылку, мужчина обернулся и в мгновение оцепенел. Подле него лежал человек, как показалось изначально. Параллельно отряхиваясь от песка, прилипшего к влажной коже, Итто максимально тихо и осторожно приблизился к мирно сопящему юноше. Моряк с трудом встал на колени, превозмогая сковывающую движения боль, после ползком приблизился к Горо, чувствуя, как с ногой соприкоснулось что-то влажное и холодное. Опустив взгляд, óни в изумлении раскрыл рот. На солнце блестел самый настоящий рыбий хвост цвета морской волны, то и дело дергающийся, видимо, из-за утренней прохлады. Под перламутровыми чешуйками прятались бусинки жемчуга, где-то налипли ниточки водорослей, а по бедрам - зоне, где держался баланс между человеческой и морской натуре, чистил свои клешни крошечный краб, который после приближения Аратаки к русалу тут же покинул свое пристанище. Из-за собственного изумления Итто не заметил шевеление просыпающегося парнишки, не давая себе отчета потянулся к манящей русалочьей части, желая прикоснуться к столь прекрасному существу, и из-за собственного любопытства с концами потеряв бдительность. Стоило кончикам пальцев дотронуться до холодной чешуи, русал в миг отдернулся, перепугавшись сам и заставив подпрыгнуть на месте моряка. Встретившись друг с другом взглядами, у обоих ощутимо екнуло где-то в груди.