Плен без надежды

Девушка мчалась сквозь ночной лес, словно призрак, гонимый страхом. Темные силуэты деревьев сливались в хаотичный узор, ветви безжалостно хлестали по лицу, оставляя тонкие кровавые царапины. Холодный дождь струился по коже, смешиваясь с потом и грязью. Босые ноги утопали в скользкой жиже, каждый шаг причинял острую боль — камни и корни впивались в пятки. Сердце грохотало так, что казалось, будто его стук эхом разносится по лесу. "Ещё немного, ещё чуть-чуть, и я выйду на трассу." Мысль пульсировала в голове, как спасительная мантра. Остановиться? Невозможно. Позади — мрак и опасность, от которых она бежала изо всех сил. В памяти вспыхивали обрывки образов: лица преследователей, их насмешки, холодный блеск оружия. Но девушка гнала эти картины прочь, боясь их окончательного воплощения. – Нет, не догонят, – прошептала она, будто убеждая саму себя. Её дыхание сбилось на короткие судорожные вдохи. Алое платье, некогда восхищавшее окружающих своей красотой, теперь стало её врагом. Шелковая ткань намокла и прилипла к телу, цепляясь за кусты и ветки, замедляя бег. Она рванула сильнее, чувствуя, как ткань рвётся, оставляя клочья на шипах. Как они ещё не догнали её? Этот вопрос она отбросила. Неважно. Главное — бежать. И вот впереди, словно спасительный маяк, мелькнули огни. Трасса. Гладкий асфальт манил, обещая спасение. Девушка собрала последние силы, карабкаясь на скользкий склон. Камни царапали ладони, грязь забивалась под ногти. Она едва поднялась на вершину, когда оступилась и вывалилась на дорогу. Трасса оказалась пуста. Только темнота и бесконечная череда деревьев по обеим сторонам. На мгновение настала тишина. Громкие голоса, которые преследовали её, растворились в гуле ветра. Девушка упала на колени, тяжело дыша, позволив себе остановиться. Тело дрожало от напряжения и холода. Ноги пульсировали острой болью. Она глянула вниз: грязь и кровь сливались в одну массу. "Я выбралась. Я больше не там." Глубокий вдох, выдох. Лес позади скрывал всё, чего она больше никогда не хотела вспоминать. Но впереди — новая неизвестность. И несмотря на слабость, сердце забилось быстрее. Она жива. Девушка двигалась вдоль трассы, едва переставляя ноги. Белые полосы на асфальте тянулись бесконечной линией, словно насмехаясь над её надеждой на спасение. Темнота сгущалась, делая каждое движение тяжёлым, как в вязком тумане. Временами она останавливалась и прислушивалась, надеясь услышать звук мотора, увидеть свет фар, но дорога оставалась пустой. Становилось очевидно: место было выбрано специально, чтобы здесь не ездили люди. Время затянулось. Ноги больше не слушались, израненные ступни жгло. Девушка сдалась, опустившись на обочину. Она стащила остатки порванного платья, обнажая истерзанные колени. В свете тусклой луны стали заметны кровавые потёки на коже, мелкие занозы и царапины, оставшиеся от леса. Каждое движение причиняло боль, но хуже всего была жажда. Губы потрескались, горло саднило. Мысли крутились вокруг одного: воды. Даже мутная лужа сейчас казалась спасением. И вдруг — далёкий шум. Сначала тихий, но с каждой секундой он становился громче. Девушка вскочила, забыв про боль. Фары резанули темноту, осветив её фигуру. Машина стремительно приближалась, и она принялась размахивать руками, отчаянно пытаясь привлечь внимание. Автомобиль резко затормозил, остановившись буквально в сантиметре от неё. Это был чёрный Майбах, блестящий, будто только что покинул салон. Из-за тонированного стекла мелькнуло лицо водителя. Молодой парень с белыми, как снег, волосами и тёмными очками. Рядом, на пассажирском сидении, сидел другой — темноволосый, с прядью волос, выбившейся из аккуратного пучка. Его взгляд был спокойным, как у того, кто привык видеть самые странные вещи и не удивляться. Девушка пошатнулась, затем постучала по окну. Стекло с механическим звуком медленно опустилось. Её голос дрожал, как и всё тело. – Помогите мне, пожалуйста... Я... – слова застряли в горле, но беловолосый оглядев девушку, прервал её. – Гето, ну что скажешь? Подвезём беднягу? – его тон звучал насмешливо, словно происходящее было для него забавой. Темноволосый, которого звали Гето, чуть наклонился, внимательно разглядывая девушку. Его тёмные глаза задержались на её босых ногах и окровавленных пальцах, но он ничего не сказал. Беловолосый усмехнулся, убирая очки и обнажая ледяной взгляд. – Да шучу я. Садись малышка, подвезём, – он открыл дверь, жестом приглашая её внутрь. Девушка застыла. Всё в них — их машина, голоса, даже взгляды — кричало об опасности. В голове пронеслась мысль, что она, возможно, просто поменяет одну смерть на другую. Но дорога была пуста, а преследователи могли быть ближе, чем она думала. Взгляд скользнул к лесу, и в груди кольнуло отчаяние. Девушка осторожно потянула за ручку двери и, сдерживая дрожь, села в салон. Едва дверь закрылась, её тело окутало тепло, словно невидимая пелена отгородила её от ледяного ночного воздуха. В машине пахло чем-то дорогим — смесь дорогого парфюма, кожи и слабого привкуса табака. Кожаные сиденья мягко прогнулись под её весом, и на миг она ощутила странное облегчение. Она быстро оглядела водителя и пассажира. Беловолосый, который управлял машиной, вёл себя непринуждённо, почти вызывающе. Его рука легко лежала на руле, а губы тронула насмешливая улыбка. Напротив, темноволосый мужчина на пассажирском сиденье выглядел замкнутым и сосредоточенным. Его взгляд был отстранённым, словно происходящее совсем не касалось его. Но больше всего девушку тревожил беловолосый. Едва машина тронулась, его глаза в зеркале заднего вида поймали её взгляд. Они были пронизывающими, холодными, будто читали её мысли. Он почти не отводил взгляд, и от этого по её коже пробегали мурашки. Девушка старалась смотреть в окно, но ощущение, что за ней наблюдают, не отпускало. – Извините… – она прерывисто вздохнула. Голос её был тихим, слабым. – Куда мы едем? Я ведь даже не сказала... Её слова повисли в воздухе, но беловолосый тут же их перехватил: – Это не важно. – Его голос был низким, спокойным, но от этой непринуждённости стало только страшнее. Девушка почувствовала, как всё внутри сжалось. Ответ прозвучал слишком легко, как будто её мнение вообще не имело значения. Она откинулась назад, стараясь дышать ровно, но тревога нарастала. Мысли вихрем закружились в голове. "Что теперь? Они меня убьют? Изнасилуют? Или..." Она замерла. Её охватил холодный ужас от внезапной догадки. "Это их люди. Они вернут меня туда. Но там меня не пощадят." Она стиснула кулаки, стараясь удержать дрожь, чтобы не показать слабость. Машина мягко мчалась по пустой трассе. Фары прорезали темноту, освещая редкие деревья вдоль дороги. Девушка попыталась сосредоточиться на чём-то, кроме своих мыслей, но обстановка в машине с каждой секундой становилась всё более напряжённой. Беловолосый снова бросил на неё взгляд через зеркало и усмехнулся, словно почувствовав её страх. – Расслабься, малышка. Мы просто едем. Всё под контролем. Но его слова не успокаивали. Они звучали, как предупреждение. – Мне нужно в туалет. Остановите, пожалуйста, – быстро выговорила девушка, стараясь звучать настойчиво, но не слишком нервно. Беловолосый поднял бровь, взглянув на неё через зеркало, и криво усмехнулся. – Потерпи немного. Мы почти приехали. Слова прозвучали непреклонно, и девушка почувствовала, как внутри всё сжалось. Она знала: каждый миг промедления уменьшает её шансы на побег. Набравшись храбрости, она добавила: – Если не хотите, чтобы я испортила ваш салон, остановите машину. Я вас не задержу. Эта фраза подействовала. Беловолосый мужчина поморщился, явно не желая портить дорогую обивку. Он повернул голову к темноволосому спутнику, и между ними состоялся немой разговор. Гето пожал плечами, будто говоря: "Делай, как знаешь." – Только без глупостей, – вздохнув, произнёс водитель. Машина мягко остановилась у обочины. Девушка заметила, как он медленно вышел, обогнул автомобиль и открыл ей дверь с легкой демонстративностью, протягивая руку. Его ухмылка не сходила с лица. – Дамы вперёд. Она проигнорировала жест, быстро выскользнув из машины. На холодном воздухе её окутал озноб, но она не обращала на это внимания. Взгляд метнулся к лесу. Темнота казалась густой и непроглядной, но она понимала: если не сбежит сейчас, другого выхода не будет. Её босые ноги заныли от одной лишь мысли о новом забеге. Но в груди вспыхнула решимость. Если это хоть малейший шанс на выживание, она должна попробовать. Девушка сделала пару шагов в сторону деревьев, стараясь не спешить, чтобы не вызвать подозрений. – Вы же не думали, что я буду делать это прямо перед вами? – бросила она через плечо, стараясь, чтобы её голос звучал уверенно, но с легкой издёвкой. Беловолосый скрестил руки на груди, его взгляд стал цепким. – Без. Глупостей, – медленно проговорил он, растягивая слова, будто подчёркивая их важность. Темноволосый, стоя у машины, молча наблюдал за происходящим. Он выглядел спокойным, но в его позе чувствовалась готовность к действиям. Девушка сделала ещё пару шагов. Сердце гулко билось в груди. Она знала, что момент истины близок. Девушка осторожно ступала по ночному лесу, стараясь избегать громких тресков от веток и камней, что могли выдать её попытку уйти. Каждое движение было выверено до мельчайших деталей, чтобы сохранить преимущество. В тени деревьев её тело становилось почти невидимым, но сердце бешено стучало, отдаваясь в ушах. Она уже успела пройти пару шагов, когда из машины послышался голос. – Стоять! Делай свои дела прямо здесь! – прозвучало резко и властно. От этого приказа в душе девушки всё похолодело. Она замерла, не решаясь двинуться дальше. Задержка могла стоить ей жизни, но и ответить — значило бы раскрыть свои намерения. Её взгляд метнулся к мужчинам. Беловолосый мужчина, стоящий у машины, был насторожен, его глаза следили за каждым её движением, а в голосе слышалась угроза. Девушка сделала вид, что не замечает его приказ, и, собрав всю свою решимость, повернулась к ним. Её голос прозвучал с легким, наигранным возмущением: – Отвернись. Этот манёвр, казалось бы, должен был показаться беспомощным, но её слова прошипели в ночную тишину с тем упрямством, что могло заставить мужчин усомниться в её слабости. Мужчина на мгновение замер, его взгляд сверкнул от раздражения. Затем он повернулся и развернул корпус, скрывая свою реакцию, но его напряжённая спина выдавала его недовольство. В этот момент девушка почувствовала, как напряжение в воздухе стало почти осязаемым. В её голове заиграла мысль. Сейчас или никогда. Рывок. Девушка метнулась в сторону леса, не оглядываясь, как будто каждый её шаг отрывал её от этого мира. Она слышала позади себя крики парней, их топот, быстрее становящийся всё громче, как будто они уже совсем рядом. Но она не могла остановиться. Ноги несли её, с каждым шагом боль в теле усиливалась, словно её плоть разрывалась от внутри сжатой боли, но она продолжала. Каждый новый рывок отдавался в груди, в животе, и даже в голове. Вся её концентрация была на одном – на скорости, на спасении. В лесу царила темнота, как будто сама природа сжалась и преградила её путь. Но она продолжала двигаться, несмотря на слабость, несмотря на тяжесть, что ощущалась в теле. И вдруг земля ушла из-под ног. Она почувствовала, как её тело теряет опору, и уже не могла ничего с этим поделать. Сначала был резкий и болезненный удар в живот, а потом падение. Земля будто не принимала её, и она падала в темную бездну, не в силах остановиться. Девушка катится кубарем, теряя контроль, её тело неуклюже и беспомощно обвивает низкие ветки деревьев, каждая из которых обрывает её сыплющуюся энергию. Каждое столкновение с землёй, каждый удар — новые вспышки боли, которые пронизывают её, как острые шипы. Руки, ноги, лицо — всё бьётся о непокорные ветви, которые не щадят её, режут её кожу, как будто злясь на её попытку вырваться. И вот она находит себя на самом дне, как будто вся жизнь вырвалась из её тела и осталась где-то позади. Всё. Тишина. Ни единого звука. Только слабый, едва уловимый хрип, как её лёгкие в последний раз исполняют этот болевой ритм. Тело не может больше сопротивляться, и, будто куклу, её хрупкое тело разворачивает с резким грохотом о землю. Мгновение. И затем — тьма. Всё, что остаётся в её разрывающемся сознании, — последние слова перед тем, как отключается сознание. – Блядство!

***

Боль прорезала голову, как раскаленный нож, и девушка моргнула несколько раз, пытаясь прогнать густую пелену темноты. Сердце колотилось в груди, дыхание сбивалось. Когда её глаза наконец привыкли к тусклому свету, она обнаружила себя сидящей на холодном каменном полу. Руки были скованы цепью, туго обвивающей столб, который стоял в центре помещения. Огромные, грубо вырубленные стены, неприглядные и сыроватые, напоминали подвал. Пахло сыростью и ржавчиной, воздух был тяжелым, будто от времени. Свет исходил от тусклой лампы, которая висела где-то в углу, создавая длинные, дергающиеся тени на полу. Спиной к ней стояли несколько мужчин, некоторые из них, казалось, обсуждали что-то за столом, а другие молча стояли у стен, скрестив руки. Их фигуры едва различались в этом полумраке, но напряжение в воздухе было ощутимо. В ушах девушки гудело, как в старом радиоприемнике, и, несмотря на все усилия, она не могла сосредоточиться. Она ощутила, что её положение хуже некуда. Связанная, в чужом месте, среди чужих людей — это не просто ловушка, это настоящая бездушная тюрьма. В груди застрял камень страха, но она старалась не показывать слабость. Затем её мысли прервал громкий голос, прорезавший гул. – Так, так, наша спящая красавица проснулась, – послышалось сзади. Девушка не успела вовремя повернуться, как почувствовала, как кто-то присел рядом. Легкий холод металла ножа коснулся её шеи, скользя по коже. Татуировки на лице мужчины выкатывались в неясные узоры, а малиновые волосы в свете лампы ярко блеснули, будто кровавое пятно на его голове. Он был слишком близко, его дыхание ощущалось на её коже, и от этого у неё зашевелились волосы на затылке. Его ухмылка была едва заметной, но в ней не было ни теплоты, ни даже злобы — только извращенное удовольствие от её беспомощности. Девушка застыла, зная, что этот мужчина явно был главным здесь. – Ну здравствуй, – его голос был низким и хриплым, а остриё ножа скользнуло по её шее, заставляя её вздрогнуть. Она быстро повернула голову, пытаясь зафиксировать всех, кто был в комнате. Мужчины стояли, не двигаясь, наблюдая за ней с холодными взглядами, как хищники, готовые к атаке. Несколько пар глаз не сводились с её лица, и это заставило её сердце биться быстрее. Страх от понимания, что каждый из них мог быть опасен, накрывал её с головой. Мужчина с ножом не спешил, его взгляд был непроницаем, но он явно наслаждался каждым её движением, каждым вздохом, каждым жестом. Брюнетка стиснула зубы, чувствуя, как тяжесть страха и ярости сжимаются в её груди. Она заставила себя не смотреть на своих пленителей, но их взгляды, жадные и похотливые, словно ядовитые змеи, ползли по её телу, касаясь каждого изгиба, каждой линии. Этот момент, когда она чувствовала себя беспомощной, словно кролик в клетке, окружённый голодными волками, был особенно острым. Мужчины смотрели на неё, их глаза, полные алчного интереса, не скрывали вожделения, и от этого ей было тошно. Злорадный смех эхом разнесся по подвалу, как только девушка попыталась освободиться от цепей. Звук был тяжёлым и насмешливым, как плевок в лицо. Девушка на мгновение остановилась, стиснув зубы, и снова начала бороться. Каждое движение, каждый стон боли, казалось, только усиливал её унижение. В её душе нарастала буря, но внешне она пыталась сохранить достоинство, как могла. – Тише, тише, чего шумишь? - Мужчина, стоявший за её спиной, бросил на неё взгляд, полный притворного осуждения, словно ему было неприятно наблюдать её борьбу. Он заговорил тихо, но голос его был ядовито сладким, и девушка почувствовала, как в груди застревает комок. Её терпению пришёл конец. В глазах вспыхнул яростный огонь. Она не собиралась умирать как кроткая жертва. Плевать на страх. Пусть она умрёт, но хотя бы с гордо поднятой головой. Взмахнув ногой, она резко согнула колено, направив удар точно в лицо мужчины, надеясь хотя бы немного вернуть себе контроль над ситуацией. Её мышцы напряглись, и она почувствовала, как адреналин заполнил её тело. Этот удар – последний шанс, шанс на хоть какое-то достоинство в этой бездне унижения. Но мужчина оказался слишком быстрым. Легким движением он увернулся от удара, не давая девушке даже малейшего шанса на успех. В следующее мгновение его взгляд стал ещё более наглым, а те, кто стоял рядом, расплылись в грязных ухмылках, открыто изучая её тело, полностью лишенное защиты. Их взгляды цеплялись за каждую её часть, почти не скрываясь, и девушка почувствовала, как её грудь тяжело поднималась от напряжения. С ужасом она сжала колени, инстинктивно закрывая собой то место, которое стало её последним укрытием. Это была не просто попытка скрыться, но жест отчаяния, попытка сохранить хотя бы иллюзию защиты. Она почти не могла дышать, ощущая, как тепло от множества глаз обжигает её, как стальные цепи скованы так крепко, что боль от их давления становилась вторичной по сравнению с тем, что она испытывала от взгляда мужчин. В комнате снова раздался хриплый, грубый голос, проникший в её сознание, как грязное пятно, размывающее всякую ясность. – А девка-то с характером. Думаю, на один раз трахнуть пойдет, – раздался смех из толпы, и девушка почувствовала, как её тело напряглось, как будто каждый мускул кричал в ответ на эти слова. Она не хотела думать о том, что эти мужчины хотели от неё, но их слова были невыносимыми. Мужчина, стоявший рядом с ней, не проявил ни малейшего волнения от её попытки борьбы. Он просто продолжал ухмыляться, как кошка, играющая с пойманной мышью. – Красавица, как тебя звать хоть? - прозвучал его голос, тягучий и ленивый, но с таким оттенком издевательства, что девушке стало дурно. Он явно не собирался сдаваться и требовал от неё ответа, как от подчинённого. – Как хотите, это уже не имеет смысла, – тихо, но твёрдо произнесла она, ощущая, как слова эти даются ей с трудом, словно с каждой буквой её душу выдавливали из тела. Она понимала, что её судьба решена, и что её слова уже ничего не изменят. Но мужчина не отступал. – Да, Годжо, неплохая находка! Намного лучше предыдущей, – произнес кто-то из толпы, и в его голосе звучала не только насмешка, но и какое-то мрачное восхищение, будто они осматривали редкую вещицу, которую только что приобрели. Девушка ощутила, как внутри неё замерзает всё. Она узнала их. Два мужика, что подобрали её на трассе, как заблудшего щенка, безжалостно и цинично. Они были причиной её нынешнего положения. – Можешь даже не надеяться на помощь. Каждый из них желает трахнуть тебя, никто не поможет, – звучали слова как приговор, эхом врезаясь в её сознание. Она не могла от них избавиться. Слова проносились в голове снова и снова, как кошмар, который невозможно проснуться. Девушка почувствовала, как её сердце пропустило удар, как кровь в жилах застыла. Она замерла на мгновение, осознавая свою беспомощность. Конечно, она знала, как она выглядела. Она была разорвана, как старая кукла, и её платье, когда-то красное и элегантное, теперь было изорвано и окрасилось в алый цвет, как последняя вуаль её достоинства. Платье туго облегало талию, глубокое декольте выставляло её грудь на показ, а макияж был растёкся по лицу, превращая её образ в жалкое подобие чего-то красивого, что уже давно потеряло свою первозданную форму. Но несмотря на все эти признаки унижения, она всё ещё оставалась красивой. Боль в её душе и теле не могла стереть этого. Она была хороша, и именно это становилось её проклятием. Её красота была товаром, который имели все право оценить, использовать и бросить, как только им надоест. Это осознание разрывает её изнутри, и она на мгновение теряет связь с реальностью, поглощённая яростью и презрением к этим мужчинам, к своей судьбе. Мужская рука, словно железный тиски, схватила девушку за подбородок, сильно сжав его. Она ощутила, как его пальцы вонзаются в её кожу, будто сдавливая последние капли самоуважения. Мужчина, который до этого стоял позади, теперь оказался на уровне её глаз, сев на корточки. Он посмотрел ей прямо в лицо, и его взгляд был полон насмешки. Так и будешь молчать, сверля всех взглядом? его голос был низким, тяжёлым, словно тёмная угроза, нависающая над ней. Он сжал подбородок ещё сильнее, заставляя её задыхаться от боли. Я ведь могу просто оставить тебя на растерзание им, он указал на толпу, и её сердце сжалось от ужаса. Эти люди, эти звери, жаждали её, и она знала, что как только он отдаст команду, они ринутся на неё, разорвав на части её хрупкое тело. В её груди застрял комок. Она не могла сдержать дрожь, но гордость не позволяла ей показать слабость. Всё, что оставалось, это молчать и пытаться сохранить хоть каплю Достоинства. – Что ты хочешь услышать? – её голос был твёрд, несмотря на сжимающую боль, как если бы она цеплялась за остатки своей силы. – Я прекрасно осознаю своё положение, – её кулаки сжались до боли, а пальцы вонзились в бетонный столб, пытаясь удержать её тело, чтобы не рухнуть на пол. Мужчина улыбнулся, но это была не доброжелательная улыбка. Он отпустил её подбородок, вставая, и его взгляд наполнился ещё большим наслаждением. С каждым его движением, каждый жест казался ему ещё более жестоким и унизительным. – От тебя, милая, я хочу услышать лишь громкие стоны, – его слова были полны извращённого желания. С каждым шагом он подходил ближе, его нож сверкал в руке, как холодное обещание боли. Он резко встал и обернулся к толпе, не отрывая от неё взгляда. – Ну же, кто хочет развлечься? – его голос звучал ещё громче, агрессивнее, и теперь было ясно, что он не ждал ответа. Он уже знал, что толпа готова к этому. Все они стояли, затаив дыхание, готовые развлекаться любой ценой. Мужчина снова наклонился к девушке, опустившись на одно колено, чтобы быть с ней на одном уровне. Его лицо было так близко, что она могла чувствовать его дыхание, холодное, как сталь. Он резко потянул за лиф платья, и кончик ножа пронзил ткань, растягивая её, обнажая грудь девушки. Лёгкий свист от ножа, как предвестие боли, эхом разнесся по её телу. Вдруг перед ней возникла картина, полная кошмара. Топот ног, звон бутылок и кружек, свист и вопль возбужденной толпы. Зрелище их лиц было ужасающе выразительным они сияли голодными улыбками, облизывали губы и едва сдерживали свои желания, готовые сорваться и прийти в действие в любой момент. Девушка чувствовала, как её внутренности сжимаются от омерзения, как огонь стыда и боли расползается по венам, сжигая каждую клеточку её тела. Но она не могла позволить им увидеть её слабость. В её глазах сверкает неумолимая ярость и решимость не сломаться, даже если ей предстоит пережить этот ад. Собрав все силы, она резко сплюнула в сторону мужчины, стоявшего перед ней. Это был её способ выразить протест, последнее оружие в её арсенале. Мгновение тишины, и затем его рука внезапно взметнулась, мощный звук пощечины оглушил её. Боль ударила в лицо так сильно, что весь мир перед глазами померк, и голова закружилась. Девушка почувствовала, как её тело подался в сторону, а внутренние силы были вырваны, как последние остатки надежды. – Плеваться вздумала? – его голос был хриплым от ярости. Я не джентльмен, могу и бабе вмазать. Он достал из кармана платок, вытирая лицо от вязкой слизи, оставшейся от её сплёвывания. Это было издевательство, и она знала, что его жестокость только начиналась. Девушка закрыла глаза, как бы пытаясь отключиться от окружающей реальности, от этого кошмара, который обрушился на неё. Она почувствовала, как тело дрожит, не в силах сдержать этот подспудный страх, что пронизывал каждую клеточку её существа. Но она не позволила себе сдаться полностью. За закрытыми веками она старалась найти укрытие в своих мыслях, в надежде хоть немного уйти от боли и унижения. Смирившись с тем, что произошло, она тихо вдохнула, заставив себя успокоиться, как бы примирившись с тем, что здесь, в этом подвале, её жизнь, вероятно, закончится. Она знала, что насилие — это не что-то новое для неё. Сколько раз ей приходилось сталкиваться с этим ужасом? Сколько раз её тело было использовано, как предмет, забывая о её сущности, её чувствах? Но теперь, в этом моменте, она почувствовала, что её истощённое тело больше не сопротивляется. Она знала, что она не сможет выйти живой из этого. И всё же в её душе не было сожалений. Не было сожалений о том, что она когда-то пыталась бороться. Хотя и осознавала, что каждый её шаг в этой борьбе был обречён на провал, хотя она и понимала, что её действия мало что изменили, она не могла бы назвать себя победившей. Она лишь пыталась. И если это должно было быть концом, то она бы приняла его, как неизбежный итог. Ведь никто не обещал, что всё получится. Последней её надеждой было лишь одно — чтобы это закончилось быстро. Чтобы этот кошмар прекратился, не превращаясь в долгую пытку. В её глазах был всё тот же пустой, но твёрдый взгляд, в котором скрывался отчаянный и молчаливый протест. Не сегодня, не здесь, но, возможно, когда-нибудь, её мучители заплатят за то, что она пережила. Шум и смех толпы внезапно прервал тихий, но уверенный голос, полный силы и решимости. – Сукуна, довольно, – прозвучало, и в тишине её отголосков девушка почувствовала, как воздух вокруг неё изменился. Она ещё не видела его, но знала, что это тот, кто сидел за рулём той машины, от которой начинался её кошмар. Беловолосый мужчина. Он стоял позади, и его присутствие сразу заполнило пространство. Татуированный мужчина, который до этого наслаждался её унижением, обернулся с недоумением. Его глаза сузились, он не ожидал вмешательства. Он был настроен на продолжение своего спектакля, на дальнейшее издевательство. – Это кто тут лаять научился? Не вырос ещё, чтобы приказывать, – насмешливо сказал он, отмахиваясь от вмешательства, как от ничтожной помехи. Он явно не собирался прерывать шоу, не собирался уступать. Но беловолосый парень не отступал. Он шагнул вперёд, его взгляд был твёрд, а голос — хладнокровным, полным уверенности, которая могла бы разорвать любого, кто бы сомневался в его праве на власть. – Это мой товар, и мне решать, что с ней делать, – он схватил татуированного мужчину за плечи, почти насильно поворачивая его к себе. Голос парня звучал спокойно, но каждый его слово было как удар молота: неизбежное и чёткое. – Я преданно и честно работал на тебя. Будь любезен, не выходить за рамки нашего договора. Девчонка моя, а значит, никто её здесь не поимеет без моего согласия. Эти слова срезали воздух, как лезвие. Толпа замерла, и девушки, и мужчины, все оглядывались на этот момент напряжённого молчания, когда силы двух разных миров столкнулись. Даже сам татуированный мужчина, изначально уверенный в своей неприкосновенности, замер, нахмурившись. Он знал, что парень был прав — здесь было заключено что-то большее, чем просто случайное столкновение. Он выпрямился, его смех исчез, а глаза теперь сверкали жёстким, почти философским пониманием. Он разглядывал беловолосого парня, словно просчитывая каждую деталь их взаимного положения. – Мне ничего не стоит взять её прямо здесь, а затем выплатить ущерб за товар, – его улыбка осталась на лице, но теперь она не была такой самодовольной. Всё внимание теперь было сосредоточено на этом странном разговоре. Беловолосый парень не отступил. Его глаза были холодными и неумолимыми, а его уверенность была настолько ощутимой, что даже Сукуна не мог её игнорировать. – Верно, однако это пошатнёт доверие между нами, – не меняя интонации, сказал он, не теряя ни капли своей твёрдости. Это было больше, чем просто угроза — это было напоминание о цене их игры. Мужчина, не ожидавший такого ответа, резко рассмеялся. Смех наполнил помещение, оглушительный и безумно громкий, как рёв хищника, который наконец-то победил. Он был забавлён реакцией беловолосого, как будто всё это было частью какого-то большого плана. Смех был заразительным, и вскоре вся толпа последовала его примеру, они смеялись, наслаждаясь ситуацией, их глаза блескали от возбуждения, готовые смотреть, как мир вокруг них рушится. Однако, когда смех утих, мужчина поднял руку, подавая знак всем присутствующим, чтобы они заткнулись. Тишина вновь заполнила пространство, и внимание всех снова переключилось на разговор между ними. – Я сделаю вид, что этого диалога не было. Проглочу обиду и забуду. В первый и последний раз, – зло процедил мужчина, его голос был полон угроза, как ледяной ветер. Он обвёл взглядом девушку, сидящую, как вымученная кукла, связанную цепями и отвернувшуюся от всего. Она была тенью, почти не замечающей, как решается её судьба. Но она не слышала этих слов. Её тело было здесь, её лицо было перед ними, но она не ощущала ничего. Всё было как в тумане, как будто она сама отреклась от всего, что происходило. Всё, что осталось — это мгновение и жёсткий холод в её груди, которое не позволяло чувствовать ни страха, ни боли. Мужчина сделал пару шагов назад, его лицо озарилось самодовольной ухмылкой, но затем он вдруг замер. Он окинул пленницу долгим взглядом, будто оценивая её состояние, и, словно не в силах удержаться, усмехнулся. — Как жаль, что обстоятельства вынуждают нас разойтись именно сейчас, — его голос звучал хрипло, с едва уловимой насмешкой. — Но не переживай. Если твой беловолосый герой оставит тебя в живых, мы непременно продолжим. Я тебе обещаю. Его взгляд был пронзительным, дерзким, словно он играл с ней, зная, что ответить она не может. Девушка подняла голову и встретилась с ним глазами. Сердце бешено колотилось в груди, но она знала — сейчас лучше не показывать эмоций. Её лицо застыло в холодной, почти безразличной маске. Внутри же всё бурлило от ненависти. Она знала, что выживет. Обязательно выживет. И тогда этот язык, этот длинный, мерзкий язык, которым он позволял себе говорить с ней, станет кормом для шавок. Но сейчас... Сейчас она стерпит. Мужчина усмехнулся ещё шире, будто уловив её мысли. Он отступил ещё на шаг, показывая своё мнимое отступление, и девушка, наконец, смогла сделать осторожный вдох. Но внезапно он остановился. Его улыбка стала шире, жестче. В его глазах зажглась искра хищного интереса. — Почему бы не повеселиться напоследок? — произнес он почти весело. Сукуна обернулся с такой скоростью, что окружающие едва успели уловить движение. Его рука сжалась в кулак, и внезапный удар разнёсся по помещению громовым эхом. Металл цепей заскрипел, как будто сам чувствовал боль. Звук удара слился с его громким, глумливым смехом. Столб, к которому была прикована девушка, задрожал, словно собирался рухнуть. Сатору, наблюдавший за происходящим, почувствовал, как внутри него вскипает ярость. Он знал, что от Сукуны можно ожидать подобного. Его взгляд метнулся к девушке. Она безжизненно повисла на цепях, голова бессильно склонилась на грудь. По её губам стекала тонкая струйка крови, ярким рубиновым оттенком выделяясь на бледной коже. Капли медленно стекали по шее, одна за другой, блестя под холодным светом.

***