Гореть, сжимая твои руки, или кладбище безумия

      Каждая клеточка тела зудела так неприятно, что хотелось содрать с себя кожу. Драко тошнило, ужасно мутило от тянущего чувства где-то внутри. Будто был отравлен каждый орган всего двумя его словами, и теперь, чтобы полегчало, было необходимо, как минимум, выблевать их наружу.       Ранее, когда его вынужденная жестокость ограничивалась пытками людей, в голове происходили моральные дебаты, что грызли мозг осуждениями и заполняли его горьким чувством вины. Теперь же, в добавок ко всему этому, ему было плохо физически.       Он с трудом натянул на лицо улыбку, когда воодушевленное лицо Нотта бросило на него взгляд, полный надежды, там, в главном зале для собраний. Черта с два он разделял подобные эмоции. Как он ни пытался найти в глубинах сознания хоть что-то мало-мальски похожее на предвкушение свободы, он не мог.       Чему радоваться, Нотт?       ПСы продвинулись дальше, выполнили четко намеченную цель. Их численность выросла, как и ресурсы в купе с возможностями. И если раньше Драко бережно грел мысль о спасении, победе мальчика-который-обязан-победить-снова, то теперь эта хрупкая надежда рассыпалась прахом. Её растоптал гребаный Макнейр, когда отдал приказ убить несчастного, чьего имени он даже не успел узнать.       Внутренний голос очевидно шепнул о том, что он мог и не делать этого. Но задетая гордость дала о себе знать, всколыхнув желание произвести впечатление. На кого? На сборище психопатов, маниакально идущих напролом к цели по уничтожению мира?       «Его бы все равно убили», так сказал ему Нотт по возвращении. Пытался поддержать его тем, что у Малфоя не было выбора, а так он хотя бы заслужил какое-то расположение своих новых хозяев.       Драко злился. До сих пор пытался избавиться от жгучего яда, так и танцующего на языке. Сейчас он находился в своей новой, так называемой комнате, которую ему любезно предоставили в госпитале Сойер. Они прибыли сюда около часа назад, а с разговора с Теодором вовсе прошло более двух дней, однако у времени так и не вышло остудить его голову.       — Да, но это был бы не я, — грубо усмехнулся Малфой. — А теперь мне наверняка приготовлена камера в Азкабане.       — Я уверен, что тебя оправдают, когда все закончится.       Живот скрутило от его тупой безосновательной уверенности.       — Да что ты? Все только началось, а на моих руках уже два убийства, — сквозь зубы процедил Драко. — Дафна и… — он сделал неопределенный жест рукой и тяжело вздохнул. — Я даже не знаю его имени.       — Но это было…       — Замолчи! Просто, блять, замолчи, Нотт! — он резко подскочил с кровати, на которой сидел все это время. Подлетел к сокурснику, с силой тыкая пальцем ему в грудь. — Ты ничего не понимаешь, ясно?!       — Чего именно я не понимаю? — Тео стиснул челюсти, но сохранил ровный тон.       — Что тебе, может, и сойдет с рук все это безумие. Только вот мне — нет. Какого дьявола я снова будто бы огребаю за двоих?! — он уже натурально срывал голос, пока подавляемые длительное время мысли лились из него взрывными эмоциями. — Мою мать держат в плену, меня вынуждают убивать, пока ты вертишь хвостом перед Марией и сладко спишь в новой постельке. С чего-то вдруг получаешь благосклонность от министерской крысы и снисхождение де Блуа. Какого, блять, хера?! И ты даже ни слова не говоришь мне о том, что ты вообще творишь! Где же это твое нежелание подчиняться, мечта убить отца и всех этих помешанных, а потом вернуться героем к своей ненаглядной грязнокровке?! Проникся их грандиозными планами и решил оказаться у власти в первых рядах? Иначе я просто не понимаю, для чего ты все это делаешь!       Карие глаза потемнели так, что в плохо освещаемом помещении вовсе показались черными. Брови почти сошлись на переносице, четкая линия челюсти и заходившие на скулах желваки ясно отображали точно такую же по силе злость. На мгновение, Драко подумал, будто услышал, как крошатся его зубы.       Пару секунд Теодор молчал, делая глубокие вдохи и выдохи. Он зажал пальцами переносицу и зажмурил глаза, после чего, приложив огромные усилия, чтобы не сорваться на эмоции, холодно произнес:       — Мне жаль, ясно? Жаль, что тебе приходится переживать все это. Но уясни, наконец, одну простую истину: ты не выберешься отсюда без жертв. Либо ты с этим смиришься, либо нет, — он невесело усмехнулся. — И если ты думаешь, что мне легко, что ж, пожалуйста, это полностью твое право. Я не собираюсь разжевывать тебе очевидные вещи.       — Ох, я вижу, как ты страдаешь, воркуя с младшей ведьмой. Нашел отдушину во мраке?       Его злость граничила с ненавистью, и Драко очень старался контролировать это чувство. Вот только молча слушать воодушевляющие речи от человека, который не представляет, как невыносимо жарко в его личном аду, становилось невозможно.       Все нутро пробило внезапным желанием причинить ему боль, чтобы он почувствовал, чтобы понял, каково ему приходилось. Чтобы хотя бы на мгновение он ощутил это неприятное безысходное царапающее грудную клетку состояние.       — И стоило бить мне рожу за перепихон с грязнокровкой, если так быстро переключил свое внимание на другую — более выгодную партию?       Драко впился в сокурсника внимательным взглядом, пытаясь запечатлеть каждую деталь и каждую перемену в его лице. Кулаки Нотта тут же сжались, глаза прищурились, гневно сверкнув в его сторону.       И эта ядовитая фраза резанула не только Нотта, но и его самого. Несильно, но все же ощутимо.       Малфой не понял, как его язык вообще вновь повернулся произнести эту грязь. Он уже выплевывал подобное Теодору в лицо, когда тот узнал, что они переспали. Отравляющее чувство страха, что она бы никогда его не выбрала, предпочла бы ему «хорошего» мальчика, пустила в его больное на тот момент сознание длинные корни.       После он ужасно винил себя за это, за её слезы и разбитое девичье сердце. В тот день он буквально перечеркнул все то, что могло бы начаться между ними. Малфой порывался найти ее, упасть перед ней на колени и извиняться за каждое грубое слово, пытаться заверить ее, что сказанное — лишь бессвязный бред, что он ни о чем не жалеел, и что, правда, хотел бы быть с ней.       Вот только оказалось, что существовали проблемы куда серьезнее раненых чувств маленькой гриффиндорки.       — И я сделаю это снова, если ты еще хотя бы раз скажешь что-то подобное или назовешь её грязнокровкой, — Теодор не отводил от него пристального взгляда, будто пытался разнести ему череп невербальной Бомбардой.       Драко истерично хохотнул.       — Так все же ты до сих пор думаешь о ней.       Тео наклонил голову вправо, сжав губы в тонкую линию, с подозрением рассматривая эмоции на лице Малфоя.       — Как и ты, — будто придя к какому-то умозаключению, спустя полминуты молчания произнес Нотт. — Только никак не найдешь в себе силы признаться в том, что она тебе все же действительно небезразлична, а ты жестко облажался, и теперь проще нести всякий бред, пытаясь задеть меня, да? Чтобы мне тоже было больно, ведь ты не можешь выносить страдания в одиночестве.       Он вскинул брови, позволив себе неоднозначную ухмылку. Хотел сказать что-то еще — Драко видел. Но по итогу лишь хмыкнул.       — Да пошёл ты к черту, Малфой, — с этими словами он двинулся к выходу из его комнаты, не давая тому возможности что-либо ответить.       Лишь в последний момент замер у двери и, не оборачиваясь, все-таки добавил:       — Кстати, ваш перепихон она считает ошибкой.       — Что ты…?       — Она сама мне сказала.       Дверь яростно хлопнула, едва не слетев с петель.       Что ж, это было больнее, чем если бы он все же дал ему в морду.       Один — один, Нотт, ты умеешь крыть.       После этого они не разговаривали. Уже почти три дня они делали вид, что друг друга не существует, не удосуживая даже быстрым взглядом на собраниях — единственным местом, где они могли пересекаться. А потом из госпиталя пришло сообщение о том, что авроры покинули территорию, и теперь можно было смело располагаться в их стенах.       Здесь действительно оказалось куда лучше, нежели в забытом Мерлином поместье. Когда Драко шагнул в небольшую палату, что теперь стала его личной комнатой, то смог ощутить даже что-то вроде радости. Здесь была и душевая, куда он отправился первым делом. Стоя под горячей водой, блаженно прикрыл глаза, отключая все прочие мысли и просто наслаждаясь тем, как кипяток тонкими струйками бежит по спине.       Когда он переоделся в чистую одежду и обрушился на мягкую постель, веки сомкнулись сами собой. Тело тут же расслабилось впервые за эти недели, и Драко приготовился к тому, что сейчас провалится в длительный сон. Но в мозг начали транслироваться красочные сцены.       Вот он смотрит на перепутанную до смерти Дафну Гринграсс своими обезумевшими от видений Люциуса глазами. Заносит руку с волшебной палочкой и применяет режущее заклинание, уверенный в том, что пытается защитить сокурсницу от стоящего позади отца. В ушах звенят визги студентов, и только после этого приходит осознание того, что он натворил.       Потом выслушивает ядовитые слова работника госпиталя, называющего его трусом. Вновь вскинутая палочка, и с языка срывается страшное заклинание, отобравшее жизнь человека, которого дома наверняка ждала семья.       «Я горжусь тобой, сын».       Драко зажмурился и заметался по постели, сжимая простыни и борясь с желанием заорать в подушку, что есть мочи.       Борьба с аврорами в коридоре госпиталя отрывистыми вспышками скачет в сознании, не фокусируясь ни на одном конкретном моменте. Он защищался и нападал в ответ, хотя мог сдаться и отправиться в магических кандалах в Министерство. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда и от всего происходящего. Вот только инстинкт самосохранения оказался сильнее рассудка.       Малфой сцепил зубы и прикусил до крови язык, когда воспоминание о матери, буквально умирающей в подземельях, напало на него яростным стервятником.       А потом картинка сменилась лицом Грейнджер, плачущей и разочарованной.       «Она сказала, что считает это ошибкой».       Драко устал. Каким же вымотанным он себя чувствовал. Собрав все силы для того, чтобы подняться, Малфой встал с кровати. Ему было необходимо отрубиться, забыться многочасовым сном без этих кричащих мыслей, просто чтобы сделать вдох полной грудью, не задыхаясь от бесконечной боли.       Ему нужно Зелье сна без сновидений. Тройная доза.       Он покинул комнату, отправляясь на поиски хоть одного колдомедика.

***

      Омлет с овощами, запеченная курица, пара кусочков цельнозернового хлеба и стакан с апельсиновым соком — стандартный ужин, что стоял перед каждым из новоприбывших. Еда выглядела аппетитно, и из-за того, что последний прием пищи был рано утром, буквально сводила с ума урчащий желудок.       Все тут же застучали приборами. Из-за недавнего волнения слегка подташнивало, но Гермиона пересилила это чувство и наколола кусочек курицы на вилку.       Авроры вернулись — она уже знала об этом, но пока что к ним так и не явились ни Гарри, ни Боуден. Долиш лично зашел в комнаты студентов, отправляя тех на ужин. Мужчина выглядел уставшим и весьма потрепанным, полы его мантии обгорели, превратившись в лохмотья, лицо было измазано сажей и украшено мелкими ссадинами. Его тут же засыпали вопросами о том, как прошла их миссия, но аврор с тяжелым вздохом отмахнулся, кинув что-то вроде: «Без потерь». Объяснил, где находится столовая; уведомил, что там студентов встретят; и спешно удалился.       Без потерь.       Всего два слова, но какое же облегчение они принесли. Значит, Гарри был в порядке. И теперь нетерпение о разговоре с лучшим другом разрослось вдвое.       — Слава Мерлину, еда весьма сносная, — раздалось слева. — Либо же я просто очень голодна.       Гермиона повернулась и ухмыльнулась уголком губ, глядя, как активно Пэнси поглощала омлет.       — Не хуже, чем в Хогвартсе, — отозвалась она, поддерживая беседу. Ужинать в тишине оказалось очень странно — настолько она привыкла в школе к пустой болтовне на фоне. — Хотя курица все же суховата.       — Но это лучше, чем если бы нас кормили тут какой-нибудь перловкой или пареной рыбой, — скривился Симус.       — Боюсь, тогда бы ты взорвал эту чертову столовую, — хмыкнул Дин.       В ответ раздались короткие смешки, но и без того натянутое веселье было прервано звоном вилки, которую Джинни гневно от себя отшвырнула.       — Вы серьезно будете обсуждать такой бред, игнорируя все то, что случилось сегодня в госпитале? — яростно сверкая глазами, выпалила она.       — Прости, Уизли, — с деланным раскаянием парировал Терри Бут. — Ребята, мы забыли облачиться в траурный черный.       — Кретины, — гриффиндорка резким движением встала из-за стола.       Забини, что сидел рядом с ней, аккуратно перехватил её руку за запястье, заглядывая в глаза.       — Да что с тобой? — вполголоса спросил он, но Джинни лишь фыркнула в ответ и выдернула руку, после чего быстрым шагом направилась к выходу.       Кто-то из парней присвистнул, а Блейз вопросительно, буквально с мольбой, уставился на Грейнджер.       — Гермиона… — начал он. — Я ничего не понимаю, но, может, она делилась с тобой тем, почему так себя ведет?       Девушка неопределенно дернула плечом и нахмурилась, думая над ответом. Но внятное объяснение так и не сформулировалось в её голове.       — Пойду догоню её, — вздохнула она и уже было приподнялась со стула.       — Сядь, — приказным тоном произнесла Пэнси и закатила глаза, скрещивая руки перед собой. — Пусть проветрится. Вряд ли в таком настроении она скажет тебе что-то вразумительное. Только зря поссоритесь.       В этом была логика. Не было ни сил, ни желания вступать в бессмысленную перепалку, да и в который раз повторять Джинни одно и то же, совсем не хотелось. Гермиона уже выразила свое мнение по поводу того, что подруге давно пора было разобраться в самой себе и не морочить голову парням. Ведь то, что она вела себя так из-за Гарри, было слишком очевидно.       Грейнджер села на место, подперла голову рукой и тупо уставилась в тарелку. Внезапный приступ раздражения и злости царапнул её изнутри. Если Джинни будет вести себя в том же духе, то лишь даст беспочвенную надежду Гарри на то, что их отношения по-прежнему не имели точки. И дикая обида за лучшего друга с силой захлестнула её. Поттеру и без того приходилось несладко из-за работы и — Гермиона была уверена — переживаний о расставании с любимой. Каково ему было видеть когда-то родную душу с другим? Это все равно что ковырять свежую рану, не давая ей затянуться ни на йоту.       — Громко думаешь, — толкнула её локтем Паркинсон.       Грейнджер уже собиралась что-то ответить, но, заметив расширившиеся зрачки слизеринки и пристальный взгляд за её спину, захлопнула рот и обернулась. Паркинсон едва заметно выдохнула. Дверь в столовую отворилась, впуская в помещение статную фигуру в аврорской мантии.       — Привет, ребята, — поздоровался Гарри.       Он выглядел… нормально. Гермиона боялась, что тот вернется с ранениями, однако, слава Мерлину, из травм была лишь немного припухлая правая скула. Значит, все, действительно, обошлось.       Поттер уселся за стол напротив Грейнджер и улыбнулся ей, откидываясь на спинку стула.       — Вы уже, наверное, в курсе, почему сегодня днем все пошло не по плану.       — Как все прошло? — выпалила Паркинсон, и гриффиндорка отметила какую-то несвойственную ей эмоциональность. — Вы поймали их?       Девушка прикусила губу, боясь услышать ответ.       Гарри нахмурился, не разрывая зрительного контакта со слизеринкой, и напряженно молчал.       — Ну? — спустя несколько секунд не выдержала она.       — Одного. Но его тут же убили свои же. Девчонка в маске, — ответил Поттер.       Сердце ускорило свой темп.       — Кого? — на выдохе, едва слышно.       Только не…       — Да какая уже разница?! — парировал он, голос звенел отчаянием. — Они снова сбежали.       — Да что вы за авроры такие?! Не смогли обезвредить эту жалкую кучку недотеп? — вспыхнул молчавший до этого момента Забини. Его взгляд метал молнии в сторону Избранного.       — Знаешь, Забини, после вашего обучения здесь тебе выпадет шанс лично показать мне, каким должен быть аврор, — зашипел Гарри, презрительно сощурив глаза. — Я с удовольствием посмотрю, как ты продемонстрируешь мне все свое мастерство.       — Всенепременно, Поттер, не переживай об этом, — не скрывая яда в голосе, ответил Блейз.       Гермиона легонько пнула Гарри ногой под столом, привлекая внимание, и взглядом попросила прекратить перепалку.       — Никто из мирных не пострадал? — сменила тему Патил, задавая вопрос вкрадчивым голосом.       — Трое убитых, двенадцать раненых, — отведя взгляд в сторону, ответил Поттер. Он снова винил во всем себя. — Но, благо, последним была оказана своевременная помощь.       Повисла неприятная тишина. Теперь веселиться точно не хотелось никому.       — Ваша первая тренировка перенесена на завтра.       — А экзамены?       — Отменили. На это нет времени, нужно как можно скорее натаскать вас в практике. Людей катастрофически не хватает, — пояснил Гарри.       — Почему Кингсли не обратится за помощью к другим странам? — резонно вопросил Дин.       — Он связывался с Францией и Италией, но оба министра не видят серьезной угрозы и считают нападения мелкими терактами, с которыми государство может справится самостоятельно.       — То есть, пока это не коснется напрямую их безопасности, они не станут и чесаться? Какой бред! — возмутилась Пэнси, и Гарри, наконец, взглянул на нее.       — Бред или нет, но пока наши ресурсы крайне ограничены. В общем, я поделился с вами тем, чем и собирался, — он поднялся и смерил присутствующих беглым взглядом. — Завтра в восемь утра вам нужно быть здесь. Сразу после завтрака мистер Боуден начнет с вами заниматься. Так что выспитесь сегодня хорошенько.       Гарри не стал дожидаться ответа, размеренным шагом покидая столовую.       Пэнси снова пихнула Гермиону и наклонилась ближе к уху.       — Разузнай подробнее. Тебе он расскажет, — вполголоса проговорила девушка, на что Грейнджер кивнула. Она и так собиралась отправиться следом.       Гриффиндорка аккуратно закрыла за собой дверь и окликнула по имени друга, успевшего отдалиться на некоторое расстояние и почти скрыться за поворотом.       — Постой.       Поттер усмехнулся и замер на месте, будто только этого и ждал. Гермиона перешла на бег, и в считанные секунды поравнялась с парнем.       — Что именно ты хочешь знать? — он оперся плечом о стену, не в силах ровно стоять от усталости.       — Ты в порядке? — самый честный и самый важный вопрос.       — Да, не волнуйся обо мне. Отделался легким оглушающим и еще парочкой несмертельных заклинаний, — позволил себе беспечную улыбку. — Тому же Долишу досталось больше, чему я удивлен.       — Я рада, что ты не пострадал, — девушка сжала мужскую ладонь в поддерживающем жесте, и замялась, не решаясь спросить то, что волновало её не меньше благополучия лучшего друга.       — Ну же, есть еще что-то, что тебя беспокоит, я прав?       Она кивнула и поджала губы.       — Они были там, — опережая её вопрос, тихим голосом произнес Гарри.       Её сердце пропустило удар.       — По крайней мере, Малфой. И скажу так, Гермиона, он увеличивает себе срок в Азкабане.       — О чем ты? — с трудом сглотнула ком в горле.       — Когда мы вступили с ними в схватку, все были уже в масках. Но после, опросив очевидцев, узнали, что Малфой убил одного из работников госпиталя.       — Нет… — девушка опустила глаза и замотала головой, не желая принимать сказанное за действительность. — Может, они ошиблись? Или он был под Империо? И ты же помнишь, что я рассказывала тебе о галлюцинациях!       — Перестань! — оборвал её Гарри. — Гермиона, пожалуйста, перестань оправдывать его. Их обоих. И пойми, наконец, что то, что они делают — аморально.       — Тео тоже там был? — игнорируя обвинение в голосе, она сильнее сжала его ладонь. В медовых радужках плескалась надежда.       — Тео… — с усмешкой повторил Поттер. — Раньше он был для тебя всего лишь Ноттом.       Всего лишь Ноттом.       Раньше, Гарри, раньше так и было. До того, как… До всего.       — Ответь, пожалуйста!       — Я не видел. Говорю же, все были в масках. Но если там был его дружок, то и он наверняка тоже, — вздохнул аврор и смягчил тон. — Просто скажи мне, почему ты так беспокоишься об этих змеенышах?       Девушка не отводила взгляда от зеленых, требующих ее откровения, глаз. Не могла же она рассказать ему все, в самом деле. Но что-то же поведать она могла, верно?       — Послушай, — набрала в грудь побольше воздуха. — Возможно, благодаря всего лишь Нотту я стою тут перед тобой, живая и в здравом рассудке.       — Чего? — вскинув брови, непонимающе вопросил Гарри.       — В Малфой-мэноре он защищал меня от Круциатуса Лестрейндж. И если бы не его защитные чары, может, я бы действительно сошла с ума, совсем как родители Невилла.       Он неверящим взглядом уставился на подругу, будто та получила «Тролля» по Трансфигурации.       — Это… неожиданно, — заключил юноша, когда молчание затянулось. — Но с чего бы ему было это делать?       Её щеки вспыхнули, и Гарри все понял. Либо же, как минимум, верно предположил.       — А как же Рон? — грустно усмехнулся.       — Причем здесь он?       — Ну, вы вроде нравились друг другу и…       — Ты прекрасно знаешь, что это не закончилось бы ничем хорошим. К тому же, мое последнее письмо, где я сообщила ему об этом, он просто проигнорировал.       Далекое воспоминание вспышкой пронеслось перед глазами. Она тактично писала ему о том, что их поцелуй в Тайной комнате был ошибкой, как и попытка слепить из дружбы отношения. Но, кажется, Рона это задело так, что он решил вовсе ничего не отвечать.       — Почему вас так тянет на слизеринцев? — не выдержав, спросил Поттер и зарылся ладонью в собственные волосы, взъерошив их еще больше. — Ладно, прости, забудь.       — То, что он помог мне тогда, еще ничего не значит.       В этом была лишь доля правды. И то, правды с натяжкой. Его помощь в купе с тем, как он вел себя с ней, как относился… Все это не могло не повлиять на её к нему отношение.       — А Малфой? О нем-то ты чего так печешься? Если мне не изменяет память, ты достаточно из-за него настрадалась.       — Мерлин, Гарри, все очень сложно. Я сама многого не понимаю, — искренне ответила Гермиона. — Все, о чем я тебя прошу, пожалуйста, держи меня в курсе всех событий.       Поттер задумался, морщинка пролегла между темных бровей.       — Хорошо, но взамен я прошу тебя быть честной со мной, идет? Честной во всем, Гермиона.

***

      Злости не было предела. Уже третий день Теодор тихо бесился из-за их с Малфоем последнего разговора. Разумеется, он мог понять Драко вместе со всеми его эмоциями. И, возможно, стоило вовсе проигнорировать его едкие высказывания, но выслушивать все обвинения и бессвязный бред, что тот не мог контролировать из-за своего характера, Нотт все же не собирался.       Да, Малфою приходилось, откровенно говоря, несладко, и Тео действительно старался поддерживать его. И что получил взамен?       Теодор сжал кулаки и ускорил шаг, продолжая двигаться по необходимому маршруту. Вышвырнув из головы ненужные рассуждения, он сосредоточился на просьбе старшего Андерсона. Пару минут назад тот просил его явиться в палату, что в госпитале любезно предоставили его сыну.       Аарон был совсем плох. У него вышло продержаться без зелья чуть более суток, после чего очередной приступ едва не лишил его жизни. Они были в поместье, дожидаясь сообщения из госпиталя, из-за чего Нотт чисто физически не мог приступить к выполнению своей части сделки. Поэтому, когда Аарон, задыхаясь, плевался собственной кровью, что приобрела чуть ли не черный оттенок, было принято решение наложить на молодого человека чары, которые ввели его в бессознательное состояние. Никто не знал, как долго тот сможет бороться с проклятием, но, кажется, Мерлин услышал молитвы его отца, и через полутора суток пришло «приглашение» в госпиталь Сойер.       Тео вошел в палату без стука.       На кровати все так же без движений лежал умирающий Андерсон-младший. Его бледное лицо с умиротворенно прикрытыми веками почти сливалось с белоснежными простынями. Рядом сидел ссутулившийся силуэт Ориана, чей внешний вид так же оставлял желать лучшего. Тени под глазами с полопавшимися капиллярами говорили сами за себя — мужчина позабыл о сне, постоянно находясь рядом с сыном и проверяя, не прервалось ли слабое дыхание.       Слух уловил звук закрывающейся двери, и Ориан обернулся.       — Я почти не различаю его пульса, — хрипло произнес он, не тратя время на приветствие.       — Кто-то из колдомедиков уже был здесь?       — Да. Как только мы прибыли, его осмотрел мистер Клеман. Я рассказал ему о проклятии все, что знаю сам. Он дал ему какое-то зелье и ушел.       — Что за зелье?       Ориан пожал плечами, его взгляд, напитанный болью и безумием, был прикован к сыну. Он коснулся его лба, после чего провел пальцами по светлым волосам.       — Понятия не имею. Я не колдомедик, — без капли веселья усмехнулся мужчина. — Но, по крайней мере, у него спал жар.       Теодор поджал губы, буквально осязая каждой клеточкой тела отчаяние, исходящее от Андерсона.       — Сделай что-нибудь, если можешь, я умоляю тебя, — безэмоциональным голосом выпалил Ориан.       — Кхм, — он прочистил горло кашлем. — Да, я собирался посетить сегодня лабораторию, но мне сообщили, что главный зельевар отсутствует, а получить доступ без него я, к сожалению, не могу.       — Не может быть, чтобы у заведующего госпиталя не было прав предоставить тебе все необходимое.       — Но это так. Томас Лоран — так его зовут — занимается разработкой какого-то важного проекта и сейчас находится в России, собирает в лесах Алтая недостающие ингредиенты, — Тео доложил все, что знал на данный момент. — Кажется, должен вернуться в конце недели.       На пару секунд повисла тишина, и Нотт вздрогнул, когда её разрезал внезапный хохот Андерсона. И когда истеричный смех перешел в рыдания, Теодор полностью растерялся. Почувствовал, как от сочувствия сжалось сердце, и, ведомый этим ощущением, положил ладонь на мужское плечо.       — Поговорите с заведующим, объясните ему ситуацию, пусть тот заставит Лорана вернуться раньше. Потому что, боюсь, у Аарона совсем не остается времени, — произнес юноша, переведя взгляд на кровать.       Тео смотрел и понимал, что до этого момента даже не осознавал, какой могла быть отцовская любовь. Узнав о проклятии, Ориан ни разу не сдался, продолжая искать возможности помочь сыну. Буквально наплевал на все остальное, переступил закон, зачеркнул собственную жизнь, поставив на кон жизнь Аарона. И теперь, когда та почти что оборвалась, мужчина находился на грани сумасшествия.       В голову закрался всего один вопрос. Стал бы Маверик так убиваться по нему?       Горечь на языке ответила, что нет. Папаша бы с радостью станцевал на его могиле.       — Вы ведь в силах повлиять на него. Соберитесь же, в самом деле, и прекратите оплакивать еще живого сына, — нахмурился Нотт, понимая, что в груди зрело уже куда более искреннее желание помочь. Не из-за сделки, а из-за каких-то альтруистических побуждений. — Я побуду здесь, а вы найдите Уинслоу и потребуйте немедленной явки зельевара.       Ориан поднял вопросительный взгляд на стоящего немного поодаль юношу и несколько секунд молча разглядывал его.       Поджал губы, поднялся со стула и замер перед Ноттом. В зеленых глазах мелькнула благодарность, мужчина положил руки ему на плечи.       — Ты прав, сынок, — произнес он, а Тео приоткрыл рот и невольно задержал дыхание, услышав подобное обращение к себе без яда в голосе. — Просто это все безумно выматывает, силы бороться заканчиваются, и… — Ориан мотнул головой, будто отгоняя какие-то мысли, и снова повторил: — Да, ты прав. Спасибо.       Андерсон не стал дожидаться ответа. Резким движением на ходу яростно вытер лицо и скрылся за дверью, пока Тео в ступоре пялился в одну точку перед собой, пытаясь заглушить непонятный трепет в сердце от одного единственного, такого простого слова.

***

      Малфой не знал, куда идти, поэтому выбирал маршрут наугад, надеясь застать хоть кого-то из работников и попросить у них чертово зелье. Он брел по этажу, заглядывая в каждую дверь. Многие из них пустовали, некоторые были заперты, а в некоторых находились спящие этим ранним утром пациенты.       Обреченный вздох вырвался из груди, когда в голове возникла догадка о том, что на этом этаже, вероятно, находились лишь жилые палаты. Драко уже собирался отправиться ниже по лестнице, когда внимание привлекла полоска света из-за приоткрытой двери в конце коридора. Решив попытать удачу и встретить там колдомедика, совершающего утренний обход, он двинулся туда.       Занес руку, чтобы постучать, прежде чем войти, но в небольшой щели разглядел слишком знакомый профиль и осекся. Сведя брови на переносице, он задумался о том, что Нотт мог забыть в чужой палате в такой час, ведь ясно знал, что для проживания ему выделили другую — соседнюю от Малфоя.       Наплевав на их трехдневную игру в молчанку, Драко бесцеремонно вошел внутрь.       — Что ты здесь делаешь? — резким голосом вопросил он и заметил, как вздрогнули плечи сокурсника.       Теодор сидел на стуле возле кровати. И только теперь Малфой заметил, возле чьей именно.       — Какого… — он уставился на Андерсона. Знал, что тот был чем-то болен, что еще в поместье его ввели в бессознательное, но что рядом с ним делал Нотт — не представлял.       — Малфой? — Теодор подскочил со своего места и таким же ничего не понимающим взглядом вперился в лицо Драко. — Что ты здесь забыл?       — Искал колдомедика, а вот ты… В сиделки заделался?       — Не твое дело. Иди, куда шел, — раздраженно парировал Нотт.       — Поэтому Андерсон-старший с тобой нянчится? Взамен сидишь с его больным сыночком?       Теодор тяжело вздохнул и прикрыл глаза, касаясь пальцами висков.       — Просто свали, будь другом. Нет ни малейшего желания разговаривать с тобой, и, тем более, что-то объяснять.       Драко хмыкнул, будто и не ожидая другого ответа.       — Ты и раньше не особо делился своими планами.       Если бы он рассказал все Малфою, то с большой вероятностью, тот бы не вспылил и не стал обвинять в сговоре с ведьмой и ПСами. А Драко ни черта не понимал мотивации друга, из-за чего и делал неверные выводы.       — Значит, так того требовали обстоятельства, и делиться было нечем, — раздраженно ответил Тео. Он действительно не собирался рассказывать того, в чем сам не был до конца уверен. — Все, что тебе нужно было знать, так это то, что я не сидел, сложа руки и жуя сопли, а занимался тем, что думал, как нам выбраться. И вместо того, чтобы психовать и сетовать на свою тяжелую судьбу, лучше бы включил мозги и поблагодарил меня, что я все еще не сдался и продолжаю думать за нас двоих.       Новая волна злости, перемешанной с обидой, захлестнула Драко с головой.       — Ох, спасибо, херов ты благодетель. Даже не знаю, что бы я без тебя делал! — голос снова полнился желчью.       — Повесился на простыне или вышел из окна поместья, — так же яростно выплюнул Тео, вспоминая недавний диалог, но тут же прикусил язык, поздно понимая, что переборщил.       Он сразу же хотел извиниться, правда, хотел. Но просто не мог заставить себя произнести вслух даже банальное «прости».       На скулах Драко заходили желваки. Возможно, где-то глубоко в душе он понимал, что они оба просто два идиота, что отказывались слышать и слушать друг друга, предпочитая вместо этого кусать, да побольнее. Но где был разум, когда накопленные подавляемые эмоции так и рвались наружу?       — Я тебя понял, Нотт, — хмыкнул Малфой, скривившись. — Поговорим, когда тебе надоест играть в героя.

***

      Влажные от пота волосы неприятно липли ко лбу и раскрасневшимся щекам. Грудь часто вздымалась, когда Гермиона прислонилась к стене и прикрыла глаза. Ноги уже дрожали от количества физических нагрузок, что она на себя взвалила.       Прошел уже месяц ее пребывания в Аврорате, и это время она старалась не тратить впустую. Ежедневные тренировки стали её рутиной. Сразу после занятий с Боуденом она отправлялась в тренажерный зал, который не покидала до тех пор, пока собственные мышцы не отказывались её слушаться от перенапряжения. Первые несколько дней они ужасно болели, из-за чего и ходить-то иной раз ровно становилось весьма проблематично. Позже она привыкла и с радостью заметила, что стала выносливее.       Гарри ругал её за то, что девушка совсем не отдыхала, но иногда оставался в зале с ней, дополнительно тренируя в дуэлях. Джинни качала головой, каждый день тщетно предпринимая попытку завлечь подругу чем-то помимо её самостоятельных занятий. Паркинсон называла её чокнутой, однако зачастую молча составляла компанию. Остальным до Гермионы не было никакого дела, в прочем, как и всегда было в школе.       Это было к лучшему. Не стоило лишний раз распинаться в том, что она в порядке и знает, что делает.       А она действительно знала. Она хотела как можно скорее официально вступить в ряды авроров, чтобы на всех правах вновь встать плечом к плечу с Гарри. Поэтому она убедила Поттера притащить ей из Министерской библиотеки несколько книг по боевым заклинаниям и всему, что так или иначе могло быть связано с ЗоТИ и дуэлями. Благо у её лучшего друга был доступ к нескольким секторам местной кладези знаний.       Она не расставалась с книгами, засыпая под чтение и просыпаясь с мыслями о том, что ей необходимо опробовать то или иное изученное заклинание. Девушка настолько погрузилась в свое обучение, что сил не оставалось ни на что другое. Но Гермиона возвращалась к мыслям, что так рьяно избегала днем, во сне, когда сознание издевательски подкидывала образ то одного, то другого человека. В такие дни она просыпалась особенно разбитой и даже задумывалась о том, что лучше бы ей снилась война.       — Держи, — Гарри протянул ей бутыль с прохладной водой.       Гермиона выпрямилась и благодарно улыбнулась.       — Спасибо, — она сделала пару жадных глотков и глубоко выдохнула. — Дай мне минутку, и мы продолжим.       — На сегодня хватит, — отозвался Поттер и, заметив её протестующий взгляд, надавил строгим голосом: — Не спорь. Ты еле на ногах держишься.       — Завтра экзамен у Боудена, а я не готова.       Гарри поправил очки и немного наклонил голову вправо, снисходительно заглядывая в глаза подруги.       — Ты готова больше остальных вместе взятых. К тому же, насколько я осведомлен, завтра вы должны показать владение пока лишь базовыми защитными чарами, а этому ты научилась в школе и прекрасно отточила в борьбе против егерей Волдеморта.       Гермиона опустила голову, поджав губы.       — Я тоже так думала, вот только на одном из последних уроков по Защите от Темных Искусств проиграла дуэль.       — Профессору?       — Теодору Нотту. Я, мало того, не попала в него ни одним заклинанием, так он и обезоружил меня в два счета.       Грейнджер стыдливо прятала взгляд, все еще отказываясь мириться с тем, что так позорно облажалась на глазах у всех сокурсников.       — И что? — Гарри вскинул темные брови. — Гермиона, после этого ты постоянно тренировалась, и это несомненно даст свои плоды. Могу даже поспорить на все свои галлеоны, что завтра ты справишься блестяще.       — Мне бы твою уверенность, — она дернула плечом, поморщив нос.       — Просто помни, что я тебе говорил. Не ведись на провокации, старайся больше уворачиваться, чем нападать. Важно экономить силы и внимательно следить за движениями и мимикой — чаще всего взгляд оппонента подскажет тебе, куда тот собирается бить.       — В теории все просто, а на деле…       Гарри не дал ей договорить, закинув руку на плечо и ласково сжав его. Он добродушно улыбнулся, наклонившись ближе к уху.       — У тебя все получится, поняла?       Она усмехнулась, за что друг тут же ущипнул её. Возмущенно вскрикнув, уже собиралась дать Поттеру подзатыльник, но тот снова растянул губы в обезоруживающей улыбке, и ей осталось только сдаться.       — Поняла-поняла, — буркнула она, пытаясь выглядеть серьезной. Вышло плохо, поскольку она не умела злиться на человека, за которого была готова отдать жизнь. — Спасибо, Гарри.       — Я всегда к твоим услугам, — он поиграл бровями, коротко хохотнув.       На пару секунд повисло молчание, и Гермиона не смогла удержаться от вопроса, который не менялся изо дня в день:       — Есть какие-нибудь новости?       Поттер тут же посерьезнел, глубоко задумавшись, и покачал головой. Все Министерство было напряжено из-за непонятного затишья. После нападения на госпиталь Элизабет Сойер не поступало ни единого сообщения о каких-либо деяниях ПСов, будто те испарились.       — Это странно, — вынесла вердикт Гермиона. — Они явно к чему-то готовятся. Выжидают.       — Думаю, что так и есть. Но нам это лишь на руку.       — Да, но я опасаюсь, что такими темпами они с легкостью застанут нас врасплох.       Гермиона вздохнула и тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли, после чего решилась на вопрос, озвучить который ранее не могла, опасаясь категоричного отказа.       — Гарри, когда я смогу присоединиться к твоей группе?       Аврор изогнул бровь, окинув девушку оценивающим взглядом. В зеленых глазах блеснул протест. Была бы его воля, он бы вовсе отослал Гермиону как можно дальше от всех событий, позаботившись о её безопасности.       — Пока рано говорить об этом.       — Но почему? — возмущенно воскликнула Грейнджер, вскинув руки. — Если мне не изменяет память, то ты сам пробыл в обучающем центре около двух месяцев. Потом тебя стали брать на задания. Мне тоже нужна реальная практика!       Поттер прикрыл глаза. Конечно, у него не было контраргументов.       — Я стараюсь изо всех сил, учусь, но этого мало. Мне необходимо оказаться в полевых условиях, чтобы элементарно понять, с чем мы все имеем дело, — продолжала давить девушка. Она сложила руки в умоляющем жесте, взглянув на Гарри самым жалостливым взглядом, на какой только была способна. — Пожалуйста, Гарри, не опекай меня. Я должна быть там, рядом с тобой.       — Гермиона, послушай…       Она видела, что он почти сдался, не в силах выносить мольбу в медовых радужках.       — Сейчас ваши задания ограничиваются патрулированием, разведкой и допросами. Это ведь не опасно, это не штурм и не открытое сражение. Возьми меня с собой на следующее поручение.       — Ты же понимаешь, что даже патрулирование в любой момент может превратиться в сражение, — парировал Поттер, неопределенно дернув плечом.       — Знаю, — закивала Гермиона. — Поэтому обещаю держаться рядом с тобой и не подставляться.       Гарри вновь нахмурился и сжал губы в тонкую линию. Выдержав недолгое молчание, он немного склонил голову на бок и прищурился.       — Есть какие-то неочевидные причины, по которым ты рвешься на поле боя.       Это был не вопрос — утверждение. И Гарри давно понял, какие это причины, но ему было важно услышать её личное признание.       — Я хочу быть полезной, — коротко ответила Гермиона и тут же отвела взгляд в сторону, как делала всегда, пытаясь что-то скрыть от лучшего друга.       — И-и-и? — требуя продолжения, протянул Поттер и напомнил: — Ты обещала быть честной.       Грейнджер молчала. Она не знала, как ответить на его вопрос. Ответить так, чтобы это вдруг не сделало её в глазах аврора необъективной в случае прямого столкновения с врагами.       Она вообще не знала, что ей делать со своими глупыми чувствами. Да, с горем пополам у нее вышло их принять, но что дальше? Это все просто не имело смысла в сложившихся обстоятельствах. Не имело будущего — лишь два варианта концовки: смерть или Азкабан.       Это все висело на ней таким тяжелым грузом, что когда она позволяла себе углубиться в немногочисленные воспоминания и размышления, то буквально задыхалась. Она думала-думала-думала, пока мозг клевали десятки вопросов.       Как у него вышло влюбить её в себя за довольно короткий промежуток времени? Сколько правды было в его словах, которыми он снова и снова выбивал почву из-под ног? Вспоминал ли он о ней хоть раз после того злосчастного Хэллоуина? Думал ли о том, что будет с ними дальше, если все возымеет благоприятный исход? Что если он уже вовсю терзает и убивает людей? Дрогнет ли его сердце и рука с занесенной палочкой, когда он встретится с ней лицом к лицу?       Может, он уже мертв.       Крепко зажмурившись, Гермиона яростно замотала головой. Хотелось рассмеяться, заплакать или просто закричать — неважно что, лишь бы дать выход всему этому хаосу в её голове.       — Может, все же поговорим? — заметив перемены в лице девушки, произнес Гарри и осторожно коснулся плеча.       — Я… ты осудишь меня не могу, — сглотнув ком в горле, Гермиона повернулась и уткнулась лбом ему в грудь.       — Ты можешь мне доверять, ты же знаешь это, — он ласково гладил её по спине.       Грейнджер кивнула, обещая себе, что когда-нибудь она соберется с силами и выложит Гарри всю подноготную. И будь, что будет.       — Я ни в коем случае не давлю на тебя. Просто вижу и чувствую твои внутренние метания… И мне самому становится тошно, — вполголоса признался он, поморщив нос. — Я же не дурак, Гермиона. Я понимаю, из-за чего, а точнее — кого, ты терзаешься.       Она вскинула на друга тревожный взгляд, брови нахмурились сами собой. Гарри коротко усмехнулся.       — Да брось, не смотри на меня так, — он закатил глаза. Он снова сказал это вслух, а она снова пыталась отрицать.       — И… что ты думаешь? — осторожно поинтересовалась Гермиона, приняв решение больше не уклоняться от правды.       — Думаю, о том, как тебе тяжело.       — То есть, тебе все равно, что я беспокоюсь о слизеринце, Пожирателе и, возможно, убийце? — она поморщилась от того, как дико это звучало.       Гарри же не повел и бровью.       — Как тебе сказать? — он задумался. — Я не понимаю этого, поскольку не знаю никаких подробностей ваших взаимоотношений, но согласен принять. Ты последний родной для меня человек, поэтому просто не могу поступить иначе, кроме как поддерживать тебя снова и снова. Как это всегда делала ты.       Гермиона благодарно улыбнулась, сжимая Поттера в объятиях. Ей действительно стало чуточку легче. Он не осуждал её.       — Я люблю тебя, ты знаешь? — счастливая улыбка стала шире.       Серьезное выражение лица аврора сделалось мягче. Гарри по-доброму засмеялся, с силой сжимая ребра подруги и приподнимая её над полом.       — Так же, как и я тебя, — произнес он, когда Гермиона возмущено пискнула и начала требовать поставить её на ноги. — Поэтому скажу еще раз: как будешь готова выговориться обо всем, что у тебя на душе, мое плечо всегда рядом.       — Хорошо, — она кивнула и закрыла обсуждаемую тему следующей просьбой. — Все же поговори с Долишем насчет меня. Я готова сдать любой экзамен, чтобы на следующем вашем задании быть с тобой.       — Ты не отстанешь от меня, верно? — обреченно вздохнул Поттер, и Гермиона утвердительно захлопала глазами. — Ладно, поговорю.       Грейнджер удержалась, чтобы не подпрыгнуть на месте и не захлопать от счастья в ладоши.       — Сейчас иди отдыхай. И это не просьба. Если ослушаешься, я никуда тебя не возьму, ясно?       Строгость в его голосе граничила с озорством, но, несмотря на это, Гермиона решила не перечить. Она бы действительно была не прочь принять душ и забраться в мягкую прохладную постель с какой-нибудь легкой книгой. А может, просто уснуть.       — Ладно. И тебе не помешает перерыв, ты наверняка устал торчать тут со мной.       — Чуть позже. Сейчас у меня намечается еще одна индивидуальная тренировка, — Гарри сдержал непрошеную улыбку.       — С кем это? — Грейнджер вскинула брови в искреннем удивлении и с укором взглянула на друга. — Первый раз слышу, чтобы ты давал частные уроки.       — А тебе все расскажи, — он показал ей язык, совсем как ребенок.       Девушка прищурилась и несильно ударила его в плечо, после чего сложила руки на груди.       — Пэнси… кхм, Паркинсон просила проверить ее подготовку к вашему завтрашнему экзамену.       Гриффиндорка округлила глаза. Ее имя не было простой оговоркой. И Гермиону кольнула стыдливая мысль, что из-за собственных переживаний и взваленных на себя в последствии этого тренировок она не замечала ничего, что происходило вокруг.       — Пэнси, значит? Уже не всего лишь Паркинсон, — она припомнила ему его же недавние слова.       Гарри засмеялся, вскидывая перед собой руки.       — Даже не начинай! К тому же, я прекрасно знаю, что вы поладили.       — Нет уж, Гарри Джеймс Поттер, я заставлю тебя все мне рассказать!       — Расскажу. Сразу после тебя, — он щелкнул её по носу и тут же ретировался, намереваясь покинуть зал. — Отдыхай. Встретимся позже.       Он сбежал так быстро, что Гермиона так и осталась изумленно стоять посреди тренажерного зала с открытым ртом, неверяще хлопая глазами.

***

      Появляющиеся мелкие редкие пузырьки свидетельствовали о закипании полупрозрачной зеленоватой жидкости. Оставалось добавить лишь пару крыльев лунного мотылька, ингредиент — необходимый для восстановления жизненных сил. Тео, затаив дыхание, поднес руку к котлу и молился, чтобы у него, наконец, вышло. Изо дня в день на протяжении месяца он пытался найти, если не идеальную, то, как минимум, рабочую в нужном направлении комбинацию компонентов.       Ориан добился своего, пусть и не сразу и не совсем по-хорошему, но уговорил заведующего вернуть в госпиталь главного зельевара, выдернув из своеобразной командировки. Томас Лоран прибыл через два дня, разгневанный и недовольный тем, что его оторвали от собственных дел, не объясняя причин. Когда мужчина пересек порог кабинета Уинслоу и заметил там незнакомых ему людей, сразу же насторожился.       — Что происходит? — хмуря выразительные темные брови, задал вопрос зельевар.       Им был мужчина около тридцати пяти лет. Высокий и довольно худой. Ровная осанка, пронзительный взгляд серых глаз, сжатые челюсти и тонкая линия губ выдавали в нем собранного человека. Возможно, даже опасного. Россыпь мелких родинок по всей правой части лица, что первым делом бросалась в глаза, очевидно была его отличительной особенностью. Черные, как крыло ворона волосы были забраны в низкий хвост, открывающие больший обзор на заостренный подбородок и четкую линию челюсти.       — Томас, хочу представить тебе мистера Андерсона. Он нуждается в нашей помощи. Если быть конкретнее, то в твоей, — произнес заведующий, сложив руки перед собой.       Ориан коротко кивнул и поспешил объяснить свой запрос.       — Мой сын страдает от родового проклятия. Уже почти неделю он находится без сознания, благо под присмотром ваших колдомедиков. Но неизвестно, сколько он протянет еще. Ранее он принимал зелья, что помогали справляться с приступами, но человек, который производил их для него, бежал из Англии.       — Родовое проклятие? — перебил Томас, не давая мужчине договорить до конца. — Вы шутите? Собрались избавиться от древнейших темных чар посредством зелий?       Зельевар почти что рассмеялся, искренне не понимая наивности, казалось бы, взрослого и с виду образованного человека.       — Не факт, что его вообще можно снять. Необходимо знать, кем, как и с какой целью оно было наложено. И потом, исходя из этого, искать способ разрушить, — хмурясь, объяснял ровным голосом Лоран. — А для этого нужен особый ритуал, но никак не волшебная микстурка.       — Знаю, — сквозь зубы недовольно отозвался Ориан. — И я занят тем, чтобы все это выяснить.       — И что тогда вы хотите от меня?       — Хочу, чтобы вы осмотрели его. Помогли привести в чувства и облегчить страдания, пока я ищу ответы на вопросы, — Андерсон не отводил прищуренного взгляда от лица зельевара. — Я знаю, что вы активно практикуете Темную магию, а она-то нам и нужна. Я заплачу любую сумму, которую вы назовете, за то, что будете поддерживать моему сыну жизнь.       На некоторое время повисла тишина. Томас внимательно разглядывал Андерсона, размышляя над столь заманчивым предложением.       — Пять тысяч галлеонов, — без стеснения озвучил Лоран. — Авансом. Остальная сумма будет зависеть от сложности состояния вашего сына и количества затраченных мною сил и ресурсов.       Тео затаил дыхание, когда глаза Ориана буквально полезли на лоб. Однако он замялся всего на пару секунд, после чего кивнул.       — Договорились.       Томас вскинул брови, не ожидая такого быстрого ответа. Он был готов к тому, что мужчина начнет торговаться или вовсе откажется, но, судя по всему, тот не жаловался на собственные доходы.       — Что ж, покажите его палату.       — Еще кое-что, — остановил Андерсон. — Мистер Уинслоу уже одобрил допуск моего… протеже к лабораториям госпиталя, но поскольку она находится под вашими защитными чарами, вы должны осуществить доступ.       Кажется, только теперь Лоран обратил внимание на молодого человека, стоящего за спиной Ориана и молча наблюдавшего за происходящим. После чего перевел возмущенный взгляд на заведующего, но тот лишь кивнул, подтверждая сказанное.       — Для чего? — тон его голоса сделался в разы холоднее. Он явно был недоволен услышанным.       — Кхм, прошу прощения, что не представился сразу, — подал голос Тео, посчитав, что молчать и дальше — моветон. — Меня зовут Теодор Нотт. У меня есть кое-какие соображения о том, как помочь Аарону Андерсону, но для этого мне необходима лаборатория, ингредиенты и некоторые книги.       — Какая мне выгода делиться с вами всем этим?       — Мистер Лоран, я напомню, что лаборатория и библиотека — собственность госпиталя, а не ваша. Именно поэтому все, что требуется от вас, это либо снять защитные чары полностью, либо открыть этому юноше доступ ко всему, что он попросит, — ровным, даже монотонным голосом произнес Уинслоу.       Его пустой взгляд был направлен строго в лицо зельевара. Казалось, он даже не мигал. Тогда Тео понял, что с огромной вероятностью этот человек вновь находился под Империо, подчиняясь на этот раз воле Андерсона.       Нотт видел, как негодование и непонимание поглотили серую радужку, делая Томаса похожим на дьявола. Вот только вместо новых комментариев, мужчина лишь сильнее стиснул зубы. На лице так и зависла маска подозрительности.       — Прекрасно, — прищурившись, он немного наклонил голову в бок. — Что ж, Теодор Нотт, я предоставлю допуск, но перед этим хотелось бы побеседовать с вами один на один.       — Разумеется, — он кивнул, сглотнув вязкую слюну, и попытался абстрагироваться от звенящего напряжения, концентрируясь на размышлениях.       Было необходимо сразу же обозначить для себя вещи, говорить о которых было бы безопасно. Томас несомненно прижмет его к стенке своими вопросами, ответами на которые, Тео не собирался делиться.       Рука почти не дрогнула, когда в кипящую жидкость опустилось последнее крыло мотылька. Зелье тут же дало реакцию, окрашиваясь в болотный цвет. Теперь было необходимо сосчитать до восьми, помешивая против часовой стрелки ложкой, вырезанной из молодого ясеня.       Один.       Тео сильнее поджал губы, внимательно наблюдая за зельем.       Два.       — О чем вы хотели побеседовать со мной? — молодой человек заставил себя улыбнуться, пытаясь выглядеть дружелюбнее и как можно безобиднее. Вспотевшие от волнения ладони подрагивали в карманах брюк.       Кабинет заведующего давно остался позади. Собственно, как и палата Аарона. Пару минут назад они все вместе покинули её, когда Томас закончил с осмотром профессора.       Три.       Ориан с надеждой смотрел на зельевара, но тот предпочел воздержаться от комментариев. Это значило одно — состояние неутешительное.       Четыре.       — У тебя говорящая фамилия, Теодор Нотт. Я наслышан о твоем отце и его магических успехах, — Томас хмыкнул, сложив руки перед собой. — Поэтому меня не может не волновать один вопрос: для каких целей тебе нужна лаборатория? На самом деле, а не то, о чем меня уже оповестили.       Пять.       — Если вы о том, преследую ли я цель продолжить его путь, то нет, — честно ответил Нотт. — Но мне действительно хотелось бы научиться разбираться во всех аспектах зельеварения и Темной магии. И лекарство для Аарона, разумеется, также является моей важной задачей.       Шесть.       — Вот как. И ты, конечно же, не станешь делиться свей мотивацией? — погладив подбородок, задумчиво протянул Лоран.       — Вы абсолютно правы.       Семь.       Кривая ухмылка на тонких бледных губах отпечаталась в сознании. Именно с нее все и началось. Зельевар предоставил доступ ко всему, о чем просил его Тео. Он практически не ограничивал его в используемых ресурсах. Первые пару недель мужчина наблюдал издалека, не вмешиваясь. Томас изучал мальчишку, его поведение, и пытался понять, что же двигало им в направлении познания Темных Искусств. Молча делал для себя какие-то заметки в голове, решая, представлял ли сын Маверика опасность.       Он в первый же день узнал о том, что произошло в его отсутствие. Ему сообщили, что теперь Пожиратели во главе со старой прорицательницей де Блуа жили в госпитале. Лоран видел, что многие в лечебнице прониклись речами ведьмы и, казалось, приняли решение присоединиться. Как он к этому относился — неизвестно. Худое лицо практически никогда не выражало никаких эмоций, будучи каменной маской. Он не чурался ПСов, не избегал разговора с ними. Даже позволял себе язвительные шутки и светские беседы. Одному ему и было известно, что творилось в неприступном сознании.       Восемь.       Все. Зелье было готово, дело оставалось за малым. Нужно было перелить его в тару из горного хрусталя и оставить в темном месте на четыре дня настояться.       Благо Томас занимался тем, что ежедневно проверял состояние Аарона, пичкая его различными зельями, пока доктор Клеман использовал защитные и восстанавливающие руны, не давая профессору окончательно и бесповоротно провалиться в бессознательное. Ему дали необходимое время на разработку идеального рецепта, но и то давным-давно утекало сквозь пальцы.       Вскоре Лоран начал расспрашивать Теодора об успехах, давать советы и делиться некоторыми знаниями, с которыми Нотт еще не успел ознакомиться из книг. Отношения между ними двумя все еще были напряженными, однако благодаря общему интересу, любопытство толкало идти на контакт.       Нотт закупорил прозрачный сосуд и принялся наблюдать за тем, как медленно зелье давало осадок, постепенно становясь прозрачнее.       Хоть бы получилось.       Теодор поставил колбу на полку шкафа, тут же закрывая его и изолируя от света. Он простоял в лаборатории еще около минуты, чувствуя, как покалывает от волнения кончики пальцев, после чего сделал глубокий вдох и направился к выходу. Ему не терпелось сообщить хорошую новость Ориану Андерсону.       — Куда-то торопишься? — раздался за спиной тошнотворный басистый голос.       Тео хотел развернуться и проклясть говорившего, но вместо этого молча остановился, не соизволив изменить даже направление взгляда.       — Я внимательно слушаю тебя, отец, — проговорил он, когда Маверик поравнялся с ним в пустом коридоре.       За весь месяц они говорили буквально пару раз. Ежедневные собрания стали еженедельными, а значит возможности видеться с папашей значительно сократились. Теодор все свое свободное время проводил за разработкой зелья для Аарона, разбавляя это чтением интересующей его литературы и тренировками. Как физическими, так и магическими. При таком графике, что он сам себе создал, не оставалось ничего, кроме как с понедельника по воскресенье вползать глубокой ночью в комнату и просто отрубаться, ударясь головой об подушку.       — Чего тебе? — не выдержав, цокнул языком.       — Захотелось поинтересоваться, как дела у моего любимого сына, — издевательски выделив предпоследнее слово, произнес Маверик.       — Лучше не бывает, благодаря тебе, — губы растянулись в широкой улыбке, но так и не коснулась глаз, в которых застыла исключительная ненависть.       — О, рад слышать, — протянул Нотт-старший.       Он потянулся к сыну, намереваясь закинуть руку на его плечо, но Тео за секунду сделал шаг назад и выудил из заднего кармана палочку, тут же ткнув ею чуть ниже подбородка Маверика. На мгновение в его безумных глазах свернуло удивление.       — Теодор-Теодор, — он замотал головой, сдерживая рвущийся наружу смех. — Разве можно так вести себя с родным отцом?       — Можно, ведь так уж вышло, что мой отец — ты, — парировал Тео, вложив в последнее слово весь яд, который крутился на языке с самого начала их бессмысленного диалога.       — Ох, ну тогда придется доложить Сибилль о твоем неподобающем поведении, чтобы твою палочку снова конфисковали.       Настала очередь смеяться Теодору.       — Хорошо, что отголоски чувства юмора в тебе еще не умерли. Де Блуа тебе в лицо говорила о том, что ты бесполезен, и мое присутствие ценится куда больше, так что, если ты приползешь к ней ябедничать на мое неподобающее поведение, тебя снова лишь высмеют.       Он заметил, что отец потянулся к своей палочке, и сразу же накастовал Экспелиармус. Древко отлетело в сторону, звонко ударяясь о каменный пол.       — Говори, что тебе нужно или не отвлекай меня от дел.       Маверик злобно дышал, молча вглядываясь в глаза того же цвета, что и его собственные.       — Сибилль желает видеть тебя, — слова сочились сквозь пожелтевшие зубы.       — Собрание назначено на завтра.       — Она ждет тебя. В подвалах госпиталя, — гнев на лице мужчины в момент сменился подобием извращенного удовольствия, что не сулило ничего хорошего.       Рука с занесенной палочкой почти незаметно дрогнула. Скверное предчувствие полностью завладело сознанием. Он не стал ничего отвечать, молча меняя маршрут на подвалы.

***

      Драко нервно мерил шагами темный коридор, периодически бросая короткие взгляды на закрытую дверь из темного дерева. Некоторое время назад в его палату заявилась довольная Мария де Блуа, сообщившая, что старая ведьма ждала его у себя.       Он вздрогнул, когда услышал, как по ту сторону раздался гневный голос Андерсона, сопровождаемый грохотом. Не было слышно, о чем именно сетовал мужчина, но тоном его голоса, казалось, можно было выжигать целые города.       Набрав в грудь побольше воздуха, он осмелился постучать. Не прошло и минуты, как в дверном проеме образовался узкий проход, и оттуда выскользнула младшая де Блуа.       — Долго копаешься, — фыркнула она, но её напряженное выражение тут же сменилось на непривычную довольно доброжелательную гримасу. — Палочка с тобой?       Драко демонстративно выудил из кармана волшебное древко.       — Отлично, следуй за мной.       — Что происходит?       Мария ничего не ответила, бодрый походкой направляясь в сторону лестницы.       — Куда мы идем? Ты говорила, что Сибилль желает меня видеть.       — Угу, только сейчас она возится с убитым горем Андерсоном, поэтому она поручила мне проконтролировать, как ты справишься с индивидуальным заданием.       — Убитым горем? Аарон что…       — За ночь у него дважды останавливалось сердце. Здешние колдомедики еле его откачали, — объяснила ведьма таким спокойным и невозмутимым голосом, что становилось ясно — ей было абсолютно плевать на молодого человека.       Да есть ли в тебе хоть капля человечности?              Драко задавался вопросом, как можно было быть полностью лишенным сострадания и малейшей эмпатии. Казалось, что даже если бы у нее на глазах убили бы близкого ей человека, она не повела бы и бровью.       — У него совсем нет шансов?       — Кто знает, — Мария пожала плечами, а на губах заиграла странная ухмылка, когда она обернулась на Драко. — Сейчас вроде твой приятель занимается разработкой зелья для несчастного Аарона.       — Нотт? — Малфой нахмурился, вспоминая встречу с сокурсником в палате их школьного профессора.       — А у тебя здесь появились новые приятели? — ведьма хихикнула. — Странно. Я думала, вы делитесь друг с другом всем.              Слизеринец поджал губы, вновь уязвленный тем, что Нотт скрывал от него даже такие подробности.       — И какой резон ему это делать?              — Поинтересуйся у него сам, — раздраженно парировала Мария, поскольку также не знала всех причин. — Теодор, кстати, уже должен ждать нас в подвалах.       — В подвалах?       Ведьма устало вздохнула и на секунду остановилась, проворачиваясь к Драко лицом.       — Малыш, с каких пор ты начал задавать столько вопросов? — коснулась его щеки, и юноша тут же отшатнулся на пару шагов. — Мне больше нравилось, когда ты молча шел туда, куда тебе велят. Хотя, вероятно, твое проснувшееся любопытство к происходящему — хороший знак.       Драко с трудом удержал язык за зубами, прожигая спину Марии взглядом. Они в тишине миновали длинную лестницу и темный коридор. И когда в почти кромешной тьме Малфой услышал чужие крики, то сразу понял — они пришли.       В мозг тут же ворвались самые темные воспоминания, что Драко старался держать как можно дальше от сознания.       Ему было шестнадцать, когда отец привел его в подвалы Малфой-мэнора, ставшие тюрьмой, пыточной для несчастных волшебников и даже магглов, неугодных Темному Лорду. Он навсегда запомнил свой первый поход в Ад: каждый истошный вопль и мольбу, каждый изувеченный труп, что неоднократно забывали в заточении решеток, оставляя там гнить. Уже тогда он знал, что дальше будет хуже. Так и случилось, когда Волдеморт сперва обязал его убить Дамблдора, угрожая в противном случае вырезать всю его семью до седьмого колена, а после на протяжении еще целого года устраивать прилюдные истязания невиновных.       И сейчас, когда знакомый запах безысходности и страха впился в каждую клеточку тела, все в груди заныло от осознания, для чего его сюда привели.              Пройдя прямо еще несколько метров, Драко увидел стоящего Теодора у одной из камер. Он не знал, были они в госпитале с дурной славой благодаря практике черной магии или их соорудили специально для новоприбывших.       Нотт выглядел не менее напряженно, теребя в руках свою волшебную палочку. Когда он заметил Марию и Драко, шествующего за ней, коротко кивнул в знак приветствия. Выражение его лица было практически непроницаемым, с напускным спокойствием, но Малфой слишком давно знал его, чтобы распознать в карих глазах тревогу и страх.       — Ну что ж, мальчики, — пропела де Блуа. — Наверняка вам очень интересно, для чего я собрала вас здесь.              Драко и Тео переглянулись. В этот момент нелепые обиды рассыпались в прах, как что-то абсолютно не значимое в масштабах происходящего.       — Так вышло, что нянчиться с вами сегодня придется мне, поэтому не буду тянуть, ибо очень уж хочется отдохнуть и понежиться в кровати перед важным делом.       — Говори уже, — раздраженно цокнул языком Нотт, впервые подавший голос.       — Вы тут, чтобы, так скажем, сдать мне индивидуальное задание, — ведьма приложила палец к губе и перевела взгляд на Малфоя. — Драко, если справишься на «Превосходно», то сразу сможешь отправиться к своей матушке. Колдомедики сказали, она пришла в себя несколько часов назад.       Мария упивалась тем, какую реакцию вызвали ее слова, наблюдая за вспыхнувшими серыми глазами и побелевшей кожей лица. Сперва на нем расцвела искренняя надежда, но в следующую секунду уступила место недоверию.              — Дай Непреложный Обет, — выпалил Малфой, скрестив перед собой руки. — Ты достаточно лгала и давала мне похожие напрасные обещания.       Теодор вскинул брови, одобрительно взглянув на сокурсника. Впервые за последнее время он чувствовал уважение и поощрение, а не жалость, временами граничащую с призрением.              — Как ты смеешь? — веселое настроение ведьмы исчезло, не оставив и следа. — И ты ведь даже не знаешь задания.       Голос Драко даже не дрогнул, когда он протянул ведьме руку и сказал:       — Нетрудно догадаться, что я здесь, чтобы кого-то до смерти замучить. Ты наверняка в курсе, что в этом у меня чудесный опыт, поэтому дай Обет или занимайся подобным сама.       Глаза Марии прищурились, а губы сжались в тонкую линию. Она задумалась, замолчав на какое-то время, но после все же приняла рукопожатие.       — В этой камере находится человек, благодаря которому мы можем получить информацию о передвижениях авроров на ближайший месяц.       Только теперь Драко вгляделся в темноту за решеткой и еле-еле разглядел в дальнем углу маленькую фигуру.       — Это ребенок?! — заорал он, не в силах отвести глаз от забившейся в угол девочки, что содрогалась в беззвучных рыданиях, обнимая свои колени.       — Мы выкрали дочь Джона Долиша сегодня ночью. Обезвредить его жену не составило труда, а сам аврор уже вторые сутки торчит на работе. Так что на данный момент он вряд ли заметил пропажу.       — И ты думаешь, что эта малышка может знать что-то о делах отца?!       Драко вырвал руку из пальцев де Блуа и заметался по коридору. Он никогда бы не смог причинить вреда ребенку.       — Это уже слишком, — поддержал Теодор.       — Мерлин! Вы два придурка, раз не можете сложить дважды два, — парировала Мария. — Нужно совершить обмен девчонки на министерские бумажки. Твоя задача, Малфой, организовать это сегодня же.       — Как, мать твою, я должен это сделать?!       — Все в твоих руках, — ведьма закатила глаза. — Так что насчет Непреложного Обета? Принесешь что должен — будет тебе долгожданная встреча, а нет — я распоряжусь, чтобы больше ни один колдомедик и близко не подошел к твоей мамаше.       Девушка отбросила черные волосы, надменно глядя на слизеринца. Медленно протянула ему руку, а Малфой зажмурился и сцепил зубы так сильно, что те скрипнули.       — Ничего сложного, Драко. В этот раз из вас двоих пачкать руки придется не тебе, — Мария мерзко улыбалась, терпеливо дожидаясь от Малфоя ответа.       — И что мне делать, если меня поймают?       — Козырь у тебя. Дочь самого начальника Аврората! Неужели ты не сообразишь, что сделать, если появится такая угроза?       — Малфой… — то ли с предостережением, то ли подбадривающе начал Нотт.       — Черт с тобой! — выплюнул он и резким движением ухватился за её холодные пальцы. — Тео, проведи обряд.       Тот нетвердой походкой подошел ближе, поднимая палочку. Расфокусированным взглядом он пялился на место соединения их рук, произнося озвученные ранее условия. Когда полупрозрачная голубая дымка рассеялась, он словно не своим голосом вопросил:       — И в чьей крови я должен испачкать руки?       — Мы уже выяснили, что среди волшебников, не поддержавших нашу идею, есть парочка человек, обладающих интересной информацией, — начала ведьма, тут же позабыв о Драко. — Линда Майерз работала в национальной библиотеке Уэльса, где, как оказалось, находится довольно много интригующих книг, упрятанных из-за своего содержания. Куча древнейших талмудов с различными экспериментальными заклинаниями. Тебе необходимо выбить из нее информацию, как найти вход в заброшенную секцию, где те и хранятся. И тебе придется постараться — эта старушка совсем несговорчива.       Тео поджал губы, не проронив ни слова, слушая дальше.       — Нил Коулман — лаборант института Некнон где-то на границе с Ирландией. Это небольшой частный институт и он очень хорошо спрятан, поскольку большая его часть направлена на разработку темных заклинаний. Выясни, как туда попасть. Ну, и с остальными пленными тебе тоже придется повозиться. Мало ли, кто-то из них также может оказаться хоть немного полезен.       Мария по-очереди окинула взглядом Нотта и Малфоя и уже собирался уйти, пожелав удачи, как Теодор окликнул её:       — А что я получу за успешное выполнение?       — Даже не знаю… Признание? — шутливо отозвалась ведьма, но заметив потемневший от злости и ненависти взгляд карих глаз, произнесла все также нараспев: — Ладно, сладкий. Так и быть, в честь Рождества сделаю небольшой подарок. Но, скорее всего, тебе придется делиться им, а точнее — ею, с весьма изглодавшими по женской ласке мужчинами.       — Что ты несешь?       Младшая де Блуа вскинула брови, широко улыбнувшись.       — Ожидай скорой встречи с малышкой Грейнджер.