Гореть, сжимая твои руки, или кладбище безумия

      Сердце колотилось где-то в горле, пока мозг отказывался хоть как-то интерпретировать увиденное. Дыхание сбилось, Аарон чувствовал, как отчаяние и злость смешивается внутри него, создавая настоящий хаос. Он не узнал собственный голос, когда все же собрался с силами, чтобы ответить Сибилль.       — Если мое спасение требует убийства, то, прости отец, то я умываю руки. Это, черт возьми, моя судьба, и я не стану обрывать чью-то жизнь, чтобы ненадолго от нее убежать.       — Повторю еще раз: что ты видел? — членораздельно с очевидным недовольством шипела старуха.       — Я видел себя. Я с легкостью расправился с невиновным, и затем проклятие отступило.       — Что? Так просто? — услышав сына, Маверик подорвался, вскочив со стула.       — Просто? Для тебя отнять чью-то жизнь — просто?! — Аарон повысил голос.       Разочарование в собственном отце постепенно разрасталось, глубоко пуская корни. Хотелось встать и покинуть дурдом, происходящий в стенах этого проклятого поместья.       — Я не собираюсь больше в этом участвовать. С меня хватит, — молодой человек, стиснув от боли зубы, резким движением поднялся со своего места и направился к выходу.       Голова кружилась, а тошнотворный привкус металла вновь коснулся языка. Аарон чувствовал, что еще немного, и его вырвет. Поэтому, не обращая внимания на умоляющие реплики отца и колкие комментарии Сибилль, он двинулся в сторону ванной комнаты.       Ноги с трудом удерживали вес собственного тела, легкие сжимались, горло саднило от кашля. Картинка перед глазами поплыла, тусклое освещение коридора стало казаться слишком ярким. Андерсон прислонился к стене лбом и закрыл глаза, концентрируясь на дыхании. Тратить последнюю дозу зелья, не имея запасного, не хотелось. Он отчаянно верил, что сможет справиться с приступом самостоятельно.       Фоновым шумом он слышал чьи-то шаги, но сил не было даже обернуться. В ушах стоял противный звон, и все остальные звуки доносились будто сквозь толщу воды.       Кажется, к нему обращались. Либо же ему показалось, что он услышал собственное имя.       — Эй, — раздалось ближе.       Когда плеча коснулась чья-то рука, он тяжело сглотнул и сделал глубокий вдох, собирая по всему телу остатки живого.       — Что с вами?       Аарон разлепил веки. Фигура перед ним троилась, не имея четких очертаний, однако этот голос он уже слышал сегодня утром. Он хотел было ответить, заставлял собственный язык ворочиться, вот только тот противился. Колени задрожали, и Андерсон рухнул на пол.       Это все ведьма. Наверняка, её вмешательство в его сознание не прошло бесследно, лишь больше ослабив и высосав все соки.       — Профессор?       Нет. Он не справится.       Аарон жмурился, борясь с тошнотой, болью и шумом в голове. Рука едва двигалась по направлению к внутреннему карману пиджака, но пальцы не слушались от слова совсем.       — Я могу помочь?       Андерсон неопределенно мотнул головой, не имея возможности ответить словами. Через пару секунд он почувствовал, как чужая рука шарится по его карману.       — Черт… — тихое ругательство. — Это?       Когда ответа не последовало, не осталось ничего, кроме как откупорить маленький флакон и влить содержимое в рот. Аарон тут же проглотил его, откинувшись на стену и ударившись головой.       Потребовалось немного времени, чтобы зелье начало действовать. Постепенно шум исчез, боль стала вполне терпимой, лишь тошнота никуда не девалась. Андерсон, наконец, открыл глаза и встретился взглядом со своим спасителем. Взволнованное лицо в упор разглядывало его, наблюдая за состоянием.       — Спасибо, Нотт, — хриплым голосом выдавил из себя Аарон.       — Вам повезло, что я оказался рядом, — усмехнулся Теодор, но уже в следующую секунду выражение его лица вновь сделалось озабоченным. — Вы больны?       — Проклят, — не видя смысла больше скрывать, прямо ответил молодой человек.       — Проклят? — непонимающе переспросил Тео.       Мужчина попытался подняться, но не смог. Ноги все еще подкашивались. Нотт-младший, видя это, встал напротив и протянул руку, предлагая помощь. Аарон на мгновение заколебался, однако не стал отказываться. Тогда Теодор закинул его руку себе на плечо и медленным шагом повел дальше по коридору, уточнив раннее установленный маршрут.       — И чего ради ты решил остановиться и помочь? Не оставил меня там подыхать, — спустя некоторое время молчания, с легкой усмешкой поинтересовался Аарон. — Я думал, ты затаил обиду за то, что я говорил о тебе на занятиях.       Тео хмыкнул.       — Ох, получается, я не оправдал ожиданий?       Андерсон промолчал. Оправдываться не хотелось, ведь он действительно был убежден в том, что Нотт и Малфой являлись продолжением своих родителей. Такие же циничные, злые, властолюбивые и жестокие.       — Потому что я не чистое зло, коим вы меня считаете, — все же решился ответить Тео. Его голос звучал ровно и холодно. — Сострадание мне не чуждо.       Теодор довел профессора до уборной. Аарон тут же припал к раковине, набирая в ладони холодной воды, чтобы умыться. На его удивление слизеринец не ушел, а замер у соседнего умывальника и продолжал молча наблюдать за мужчиной. Морщинка между бровей выдавала глубокую задумчивость.       — Ваш отец поэтому служит де Блуа? Надеется, что она поможет снять проклятие? — произнес Нотт, скрестив перед собой руки.       — С чего ты?.. — начал было Аарон, но Тео перебил его.       — Мария сказала, что вы здесь по своим причинам, а не ради доблестной службы великой Сибилль и ее планам. А утром, еще до собрания, я слышал часть вашего с ней диалога. У вас какая-то договоренность, верно?       Андерсон медленно прикрыл глаза. Желания обсуждать подобное, а тем более с сыном мерзкого Нотта, не было.       — Это не твое дело.       — Вы правы, не мое. Я лишь пытаюсь понять мотивацию вашего отца. Для чего ему помогать мне?       — Помогать? — Аарон хохотнул, покачав головой. — Слишком громкое слово для того, что он решил взять над тобой шествование в задании ведьмы.       — Несколько дней назад мы встретились в одном из коридоров. Сперва он помог залечить мне все ссадины, после чего пообещал раздобыть палочку, — рассказал Теодор. — И как такое может быть, что не попросил ничего взамен?       Судя по реакции Андерсона, тот впервые слышал подобное. Он нахмурился, в удивлении дернув подбородком.       — Ты поэтому хотел с ним поговорить?       — Очевидно.       — Что ж, — вздохнул Аарон. — Вперед. Он сейчас должен быть у старухи.       Тео поджал губы. Ему было необходимо успеть встретиться с Орианом до того, как они отправятся на задание. Однако отчего-то он заколебался, хмуро глядя на тяжело дышавшего Аарона. Только теперь он заметил, что тот стоял перед ним без привычных кожаных перчаток, которых не снимал никогда прежде в школе.       — Что за зелье вы принимаете? — спросил Нотт, разглядывая почерневшие пальцы.       — Какая разница? — вздохнул Андерсон.       — Попробуйте зелье, в составе которого будет присутствовать вербена и бензойная смола.       Слова слизеринца тут же пробудили у молодого человека неподдельный интерес. Он поднял взгляд на юношу и вскинул брови.       — Вербена имеет очищающие свойства, смола — задерживает действие заклинаний, — пояснил он, пожав плечами, будто сказал что-то известное всем.       — Смыслишь в зельеварении?       — Немного.       Аарон усмехнулся, наклонив голову на бок.       — «Немного» — это оценка «Выше ожидаемого» в Хогвартсе. Насколько же осведомлен я, в школьную программу не входят рецепты, что могут справиться с проклятием.       Нотт закатил глаза и, не удержавшись, цокнул языком.       — Имея достаточно знаний об ингредиентах, можно сотворить если не все, то многое. Вы же вроде профессор, так должны знать о том, как работает магия.       Аарон проигнорировал его колкость. Его в действительности взволновала обсуждаемая тема. Внутри пробудилось что-то, что осветило остатки давно почившей надежды на исцеление. Его лицо буквально озарилось светом, он даже позволил себе улыбнуться. Но как только голос сознания зашептал очевидные вещи, зеленые глаза снова померкли. С чего бы мальчишка стал помогать ему? Да и обладал ли он достаточными способностями?       — Ты знаешь, для чего нужен ведьме? — внезапно поинтересовался Аарон, когда догадка царапнула череп.       Теодор пожал плечами.       — Ей сейчас нужно как можно больше сторонников, вот она и прибегла к тому, чтобы завербовать самую простую цель — детей своих приспешников, — он развел руками, но уже не был так уверен в собственном ответе. — Почему вы спросили?       Аарон огляделся, задержав взгляд на двери, будто желая убедиться, что никто не подслушивал. Тео заметил это и непроизвольно затаил дыхание. Андерсон собирался поделиться какой-то секретной для него информацией? Волна предвкушения захлестнула с головой.       Утро становилось все интереснее.       Аарон колебался, ровно как и Теодор. Откровенничать могло быть слишком опасным для обоих сторон. Они пристально вглядывались в лица друг друга, не решаясь продолжить диалог. Напряжение звенело между ними, взаимная неприязнь казалась очевидной. Так с чего доверять потенциальному врагу?       Спустя некоторое время Андерсон вздохнул. Ему было нечего терять. Костлявая уже дышала в затылок, терпеливо дожидаясь, когда сможет заграбастать его своими ледяными лапищами. Если же он верно предположил, и де Блуа не просто так тряслась над Ноттом, это могло бы стать его шансом. Чем обернулся бы подобный союз — неизвестно, но не обязательно быть друзьями, чтобы быть союзниками.       — Не знаю наверняка, но отец однажды обмолвился тем, что присутствие вас обоих здесь имеет свою цель. Не уверен на счет Малфоя, но вот ценность твоих способностей была обозначена явно. Что если речь о зельеварении?       — Я не то, чтобы сильный зельевар, — Тео нервно усмехнулся.       Да, он обладал неплохими знаниями, но не более. Однако старуха могла видеть будущее. Что если она предвидела раскрытие в нем подобного таланта? Тогда не удивительно, что он был нужен ей.       — И что вы предлагаете мне делать с этой информацией?       — Воспользоваться, — парировал Аарон. Теодор взглянул на него скептически, и он продолжил. — Сегодня вы захватите госпиталь. Там куча лабораторий, где разрабатываются зелья и заклинания. Скажи ведьме, что хочешь изучать это. Уверен, она лишь поощрит желание.       Это было неплохой возможностью, обучиться чему-то важному, чему-то, что помогло бы ему стать сильнее.       — А если нет? Если откажет? — он нахмурился.       — Я могу поручиться.       Аарон действительно мог просто напросто рассказать историю о том, как Теодор помог ему в коридоре, поделившись соображениями и знаниями в области зельеварения.       — И для чего вам это?       Андерсон сузил глаза, несколько секунд молча разглядывая слизеринца. Куча разного рода мыслей сплетались в огромный клубок сомнений.       — Ты создашь зелье, способное помочь мне. Пусть не излечить, но замедлить или немного нейтрализовать действие проклятия.       Нотт мотнул головой, отведя взгляд.       — Не слишком равноценно.       — Соглашусь, — Аарон кивнул, поджав губы. — Взамен могу предложить свои услуги. Тебе не помешала бы практика в Темных Искусствах.       Теодор изумлено вскинул брови.       — Вы не профессионал. Профессор — не равно аврор.       — Ты тоже. Однако это лучше, чем ничего.       — Вот именно! Почему вы не обратитесь к настоящим колдомедикам? — он развел руками.       Молодой человек хмыкнул, не скрывая иронии.       — Как видишь, помочь никто не смог.       — И вы думаете, что смогу я? — Теодор закатил глаза, удерживаясь от того, чтобы ударить себя по лбу.       — Нужен нестандартный подход. Не применение базовых чар, а что-то экспериментальное. А должная мотивация сподвигнет тебя получше изучить вопрос.       — Должная мотивация, — он почти захохотал. — Я уже устал слушать об этой чертовой мотивации. Тоже начнете меня шантажировать?       — Я не чистое зло, коим ты меня считаешь, — ответив ему его же словами, Аарон улыбнулся. — Если ты сможешь помочь, я буду на твоей стороне до последнего.       — Слишком серьезное заявление, — Тео отказывался верить в происходящее.       Он не понимал, было ли это благословением Фортуны, либо же судьба извращенными путями заманивала в капкан. Сперва Ориан, теперь его сын. Чертов абсурд.       — Так ты согласен?       Несколько секунд Тео молча пялился на протянутую ладонь, как на что-то опасное. Разум твердил, что не стоило подписываться на подобное, однако рука сама собой потянулась навстречу, тут же с силой сжав пальцы.       — Ладно. Но если это какая-то ловушка, клянусь, я убью тебя, — холодным тоном отрезал Теодор.       Аарон же беззлобно рассмеялся.       — Неплохой переход на «ты», Теодор.       В следующую секунду, он вновь сделался серьезным и кивнул головой на дверь.       — Если ты хочешь успеть застать отца, иди. Встретимся после того, как вы вернетесь с задания.

***

      Гермиона терпеливо ждала других девушек, стоя в коридоре. В этой части Министерства было совсем уж пусто. Редкий раз здесь пролетали бумажные самолетики-сообщения, посылаемые между отделами.       Оттянув рукава толстовки, гриффиндорка нервно переминалась с ноги на ногу. Сумасшедшее волнение грызло её изнутри, чувства неизвестности вселяло страх. Она старалась не думать о том, как теперь сложится её ближайшее будущее, да и выглядело оно как никогда размазанным. Вместо этого Гермиона мысленно настраивала себя на борьбу, повторяя как мантру то, что она должна быть сильной, что необходимо отбросить эмоции и чувства, полностью погрузиться в тренировки и обучение.       Когда позади хлопнула дверь, она вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, встретилась взглядом с Паркинсон, лицо которой не отображало ничего, застыв холодной маской. Слизеринка молча встала рядом, разглядывая просторный светлый коридор. Звенящая тишина нагнетала обстановку, но, к счастью, продлилась недолго. Еще через минуту из комнат стали выходить остальные.       Блейз с легкой улыбкой шагнул к Джинни, взял её за руку, желая приободрить, но та лишь неохотно изогнула губы в кривую линию, ничего не ответив на приветствие. Паркинсон усмехнулась, заметив это, после чего нагнулась к Грейнджер и тихим голосом произнесла:       — Только соперничества Забини и Поттера нам не хватало. Заставь её поговорить с Гарри.       Гермиона кивнула. Блейз не был глупым парнем, а значит, рано или поздно понял бы причину перемены настроения собственной девушки.       Взглянув на наручные часы, гриффиндорка заметила, что Гарри опаздывал. Он обещал отвести всех на обед к двенадцати, вот только отчего-то задерживался уже на двадцать минут.       — Что-то случилось, — вполголоса произнесла Гермиона, чувствуя, как похолодели ладони.       Шум вдали коридора привлек внимание студентов. Слышались громкие голоса, перекрикивающиеся между собой. Топот ног и ругательства смешались в одну большую какофонию.       — Что там происходит? — нахмурившись, подал голос Симус.       Ответа на этот вопрос не было ни у кого. Гермиона и Джинни молча переглянулись, после чего, Уизли сорвалась с места и побежала туда, где происходила вся суматоха. Блейз окликнул её, но девушка даже не обернулась.       — Подожди! — крикнула Гермиона и, едва не споткнувшись, ринулась следом.       Кажется, остальные побежали следом, но вниманием девушки уже завладели люди в аврорских мантиях. Начальник департамента громким резким голосом раздавал указания, называя фамилии и точку для аппарации.       — Что происходит? — воскликнула запыхавшаяся Джинни.       Джон Долиш перевел на девушку взгляд, с осуждением нахмурив брови. Он проигнорировал её вопрос.       — Где Боуден? — выкрикнул он.       Знакомая фамилия резанула слух. Не его ли назначили руководителем группы новобранцев?       — Вы отправили его на запад Раксокса, — ответил один из авроров.       Долиш грязно выругался, после чего все же взглянул на толпу перепуганных ничего не понимающих детей.       — Сейчас нянчиться с вами никто не будет. Вернитесь в свои общежития и ждите, пока вернется ваш наставник, — суровым голосом отчеканил мужчина. — И Поттер, и Боуден сейчас на задании.       Уизли широко распахнула глаза и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, однако её перебила возмущенная Пэнси.       — Для чего нас притащили сюда? Поттер сказал, что после обеда нас начнут тренировать, а в итоге про нас просто забыли?       — Глупая девчонка! — сквозь зубы процедил Долиш. — Сейчас есть дело поважнее, нежели подтирание ваших соплей.       — Что все-таки случилось? — вмешалась Гермиона. — Вы нашли ПСов?       — Нападение на госпиталь, — задумавшись всего на секунду, ответил аврор. Он счел, что таким образом сможет быстрее отвязаться от студентов. — Я повторяю еще раз: вернитесь в свои общежития.       — Но…       Грейнджер поймала ладонь Джинни, призывая замолчать и послушаться. Она потянула её за собой, уводя прочь.       — Когда Гарри вернется, он все расскажет, — произнесла уверенным голосом Гермиона.       Через несколько минут они уже сидели в общежитии парней, которое позволяло вместись в себя больше человек, нежели комната девочек. Ребята расположились по кроватям и на полу. Тревогу в воздухе разбавляли тихие обсуждения ситуации. Никто не озвучивал вслух, но почти каждый думал про себя, что зря подписался на подобное.       — Почему сейчас? Как только мы оказались здесь, ПСы вдруг начали действовать, — произнес Эрни Макмиллан. — Интересно, Малфой и Нотт тоже там?       После этого вопроса на него уставились сразу три пристальных взгляда.       — Иди и проверь, — рыкнул Забини. Он ненавидел обсуждение своих друзей в контексте их врагов и убийц.       Гермиона глубоко вздохнула. Это было первой ее мыслью, когда она узнала о нападении, однако гнала её прочь. Ей ужасно не хотелось думать о том, что слизеринцы приложили руку к захвату больницы.       Другая её часть тихим голосом скулила о желании находиться сейчас там плечом к плечу с Гарри, где она могла бы увидеть его.       Пэнси видела, какой поникшей выглядела Гермиона. Её бледная рука непроизвольно потянулась к подрагивающим пальцам гриффиндорки. Неловким жестом она легонько сжала их, чем привлекла внимание Грейнджер, тут же вырвавшейся из собственных мыслей.       — Все будет нормально, — вполголоса произнесла она, чтобы никто не услышал. Слово «хорошо» звучало бы совсем лицемерно. — Но знаешь, как бы ужасно и эгоистично это не звучало, я надеюсь, что их не поймают.       Против собственной воли Гермиона едва заметно кивнула.

***

      Ориан нервно мерил шагами комнату. Он хотел остановить сына, но ведьма пресекла его попытку, решив, что тому лучше дать время все переварить и смириться с увиденным. Сибилль была уверена, что его героическая тирада о том, что он лучше умрет, нежели кем-то пожертвует — слова маленького ничего не смыслящего в этой жизни ребенка.       — Он не готов проститься с жизнью, поверь мне, — усмехалась де Блуа, все так же сидя в своем кресле. — И когда он осознает это, придет просить помощи сам.       — Но у него нет времени, чтобы это понять! — взревел Мальтраверс. — Человек, что варил ему зелье, бежал из Англии. У него больше нет ни одной дозы, во время очередного приступа он просто погибнет.       Услышав об этом, старуха нахмурилась и выпрямила спину.       — Так найди другого. Воспользуйся своими связями.       — Ты думаешь так просто найти толкового специалиста? Да еще и за такой короткий срок? — мужчина вскинул брови, пытаясь бороться с эмоциями. — Практически все, к кому мы обращались, отказывали нам, только услышав о родовом проклятии. Никто не хочет связываться с темным колдовством и возлагать на себя ответственность. Те же колдомедики вовсе разводят руками, поскольку «не существует зелий, которые помогут нейтрализовать проклятие», — цитировал Ориан.       Выслушав, Сибилль задумалась. Некоторое время она молчала, будто пыталась сообразить, как можно было решить данную проблему.       — Что ж, — она сложила пальцы в замок.       Старуха уже хотела сказать, что в таком случае, у Аарона нет шансов, но осеклась, когда в дверь спальни раздался требовательный стук. Не дожидаясь приглашения, незваный гость толкнул дверь вперед, без стеснения проходя внутрь.       — Я прошу прощения, но мне нужно поговорить с мистером Андерсоном.       Теодор влетел в комнату и тут же отыскал взглядом мужчину. У него было совсем мало времени, поэтому тратить его на формальность он не собирался.       — Ты имеешь наглость врываться ко мне без разрешения? — голос ведьмы звучал злобно, однако губы её были растянуты в странной ухмылке, что делало её лицо еще более зловещим.       — Выйди, — коротко отрезал Ориан.       — Нет, — Тео вздернул подбородок, придавая своему виду смелости, хотя дыхание так и подрагивало от страха. — Это важно.       — Буквально через полчаса мы отправляемся в госпиталь. Потрать это время на подготовку, — спокойным ровным голосом произнес мужчина.       Нотту показалось, что его взгляд стал немного теплее, будто бы обещал, что позже он и в правду его выслушает. Вот только ответы ему были нужны сейчас, и тогда Тео решился на импровизацию. Набрав в грудь побольше воздуха, он выдал:       — Вашему сыну нужен зельевар.       Слизеринец тут же прикусил язык. Он понятия не имел, в какое именно русло собирался вести диалог. Хотел выманить мужчину поговорить один на один? Или сразу выказать ведьме свое пожелание о полном доступе к лаборатории госпиталя?       Ориан растерянно вскинул брови. Губы в удивлении приоткрылись. Он в два шага преодолел расстояние до юноши и резко схватил его за плечи.       — Объяснись, — потребовал мужчина.       — Я встретил его в коридоре, ему стало плохо.       — Что? Где он сейчас? Он в порядке? — Андерсон встряхнул парня, требуя незамедлительных ответов.       Теодор поморщился и отстранил от себя мужчину. Он почувствовал, что губы норовили растянуться в победной ухмылке. Его буквально прошибло током, когда он вдруг ощутил контроль. Будто впервые за все время пребывания здесь он стал хозяином положения, а не жертвой без правы голоса.       — В порядке. Я помог ему, но зелье, что он принимает — не самое качественное. Если не найти другого, проклятье уничтожит его в ближайшее время, — проговорил Тео.       Ориан с облегчение выдохнул, услышав, что Аарон был жив, однако в ту же секунду пришло осознание:       — Откуда ты знаешь о проклятии?       — Он сам мне рассказал.       Внезапный хохот старухи привлек внимание обоих. Ведьма удовлетворенно улыбалась, поглядывая на младшего Нотта. Ее пристальный взгляд, казалось, мог вывернуть его наизнанку. Тео поежился, почувствовав, как по спине пробежал холодок, но маска невозмутимости, к счастью, так и не треснула.       — С чего же ты взял, что зелье некачественное? — растягивая гласные, вопросила Сибилль.       — Время его действия слишком ограничено. Учитывая, что проклятие прогрессирует, за основу необходимо брать ингредиенты, что замедляют распространение темной магии.       — Почему же ты не хвалился познаниями в зельеварении, мой мальчик? — де Блуа скрестила тощие руки у себя на груди, все так же безотрывно изучая юное лицо.       Воспоминание о видении на счет Теодора превратилось в четкую картину. Понимание того, что оно начинало сбываться, привело ведьму в настоящий восторг.       — Разве это важно? — изображая удивление, выпалил Нотт.       — Подождите, — Ориан потер пальцами переносицу, вскинув другую руку в воздухе. — Раз ты знаешь тонкости зельеварения, то выходит, смог бы приготовить зелье, что поможет Аарону?       Внутри Теодор ликовал. Неужели диалог действительно шел так, как было нужно ему?       — Нет, — он отрицательно мотнул головой и пожал плечами. — У меня нет ни ингредиентов, ни оборудования. Если бы у меня был доступ к лаборатории госпиталя, то думаю, что мог бы попытаться. Однако вряд ли мне позволят, — произнеся последнюю фразу, он в ожидании уставился на старуху.       Ориан перевел взгляд на ведьму.       — Это же не проблема, так? — с нажимом проговорил мужчина.       — Может быть, — она снова улыбнулась. — Если проявишь себя на сегодняшнем задании, так и быть, лаборатория твоя. Учти, что простое наблюдение, как кто-то делает всю работу за тебя, закроет тебе эту возможность.       — Я понял, — кивнул Теодор.       Понял, что теперь обратной дороги не было.

***

      Его выставили за дверь, приказав собираться. Попытка допросить старшего Андерсона не увенчалась успехом, однако это ни чуть не огорчило Теодора. Напротив, его руки дрожали от переполняющих эмоций. Широкая маниакальная улыбка разрезала лицо, как только он оставил де Блуа и Андерсона.       Нотт не заметил, как добрался до своей комнаты, ведомый эйфорией от того, что, наконец, сдвинулся с мертвой точки и сделал что-то полезное.       Ему требовалось лишь проявить себя на сегодняшнем задании для того, чтобы положить начало к зарождению доверия ведьмы. Часть сознания шептала где-то на задворках, что, возможно, придется запачкать руки кровью, но, черт возьми, он был готов пойти на это. В конце концов, он никогда не считал себя ангелом, его руки уже были в крови, душа уже была отмечена явными червоточинами благодаря Волдеморту. Он без колебаний пожертвует частью своих принципов ради того, чтобы стать приближенным де Блуа. Это по умолчанию откроет тайны, планы, новый уровень магии и способностей. Нужно лишь хорошо играть, быть полезным.       Плевать, если за это ему придется гореть в аду. Он просто не имеет права не ухватиться за предоставленную возможность. Чем сильнее он станет, тем больше у него будет шансов выпутаться из всего этого дерьма.       Теодор обрушился на свою новую кровать, раскинув руки в стороны и с глупой улыбкой уставившись в прогнивший потолок. В голове набатом пульсировало одно: только бы все не испортить.       Входная дверь скрипнула, впуская в комнату гостя. Нотт приподнялся на локтях, взглянув на Драко. Тот выглядел совсем жутко. Красные глаза и почти черные мешки под ними особенно контрастировали на бледной коже, что обтягивала острые скулы.       Малфой молча прошел внутрь и, сгорбившись, уселся рядом. Теодор нахмурился, улыбка исчезла с его лица.       — Что с тобой? Ты даже на собрании не выглядел так… печально, — он не был уверен, что выбрал подходящее слово, однако говорить, что его друг похож на труп, совсем не хотелось.       — Мария организовала мне встречу с Нарциссой, — его голос звучал хрипло, и оттого тихо.       — И… как прошло? — Теодор выпрямился. Он поморщился, когда понял, насколько глупо прозвучал его вопрос.       Драко резко и рвано вобрал в легкие воздух. Перевел взгляд на собственные руки, пристально разглядывая трясущиеся пальцы.       — Кажется, ей совсем плохо, — ведьма состроила гримасу сожаления.       Нарцисса без движений лежала на ледяном каменном полу в позе эмбриона. Сжавшись настолько, что взглянув издалека, можно было подумать, будто это вовсе не взрослая женщина, а ребенок.       Драко искренне надеялся, что Мария сдержит свое обещание, что она поможет ей, но, судя по всему, ей даже не приносили еды, не говоря уже о каких-либо лекарствах. Он помнил, как хотел вытащить её из Мунго, а теперь отдал бы все на свете, чтобы она снова оказалась в лечебнице. В безопасности, с должным уходом, под постоянным присмотром.       — Она так и не приходила в сознание? — безэмоциональным голосом спросил Драко.       — Не знаю, — младшая де Блуа пожала плечами. — Я же не караулю возле нее постоянно.       На пару секунд она замолчала, после чего вскинула брови и улыбнулась.       — Давай проверим, жива твоя любимая мамочка или нет. Круцио!       Женщина застонала, изогнувшись в спине. Не кричала, поскольку не было сил. Её тело закорчилось на каменном полу.       — Нет! — Драко дернулся в сторону ведьмы. Он уже тянул руки к её горлу, желая сомкнуть их на шее, переломить ее. Вот только Мария ловко среагировала, сделав шаг в сторону и швырнув в парня Инкарцеро. — Что ты, блять, делаешь?! Прекрати!       — Ты же хотел увидеть ее в сознании. Вот, полюбуйся. Она почти тут, с нами, — пропела девушка, закатив глаза.       — Мерзкая сука! — Драко вопил, срывая голос. Глаза застилали яростные слезы. Вероятно, его слышало все поместье вплоть до второго этажа. — Не трогай её, тварь!       Мария изумленно уставилась на Малфоя, но все же прекратила свои зверства. Она медленно подошла к связанному волшебными веревками Драко и с силой сжала его щеки.       — Не слишком то вежливо, — с наигранной обидой выпалила она.       — Не смей… больше никогда…       — Извинись за свои грязные словечки, и, может быть, я подумаю над твоим предложением, — перебила его несвязную речь де Блуа.       — Зачем ты делаешь это? — вполголоса обреченно простонал Драко.       — Ты же тот еще трусишка. Решила наглядно показать тебе, что будет, если оплошаешь сегодня на задании.       — Малфой?       Когда молчание затянулось, Теодор осторожно коснулся плеча друга.       — Клянусь, как только палочка попадет в мои руки, я просто убью себя, — выпалил Драко.       — Ты спятил?       — Нотт, я не могу так. Я ничем не могу помочь ей, — затараторил Малфой, подскочив с кровати.       Он принялся нервно мерить шагами комнату, но Теодор в ту же секунду оказался рядом, схватив того за плечи. Драко продолжал нести подобную чушь о самоубийстве.       — Даже если я буду отнимать чужие жизни, даже если буду делать, все, что мне прикажут, она убьет мою мать. Я бессилен! К черту все, я не хочу снова так жить!       Нотт с силой тряхнул сокурсника, заставив посмотреть себе в глаза. Это не помогло, и тогда пришлось отвесить отрезвляющую пощечину.       — Сейчас же соберись! Ты не имеешь права даже думать о том, чтобы наложить на себя руки, придурок! — сквозь зубы цедил Тео. — Прекрати рассуждать, как трус и слабак! У нее кроме тебя никого нет, и ты обязан сделать все, чтобы вытащить отсюда.       Драко замолчал. Он резким движением скинул с себя руки Теодора и снова обрушился на кровать. Опустив локти на колени, зарылся пальцами в волосы.       Нотт вздохнул и более мягким тоном произнес:       — Просто расскажи, что стряслось? Прошлый наш такой диалог ты был настроен иначе.       И Малфой рассказал о том, что произошло после собрания в подземельях.       Сочувствие и злость из-за услышанного заставили Тео задуматься о том, как бы он сам вел себя в подобной ситуации? Если бы в заточении была его мать, если бы её подвергали пыткам, морили голодом, держали в сырой холодной темнице? Вероятнее всего, внутренние демоны точно так же сжирали бы его, вопя о суициде и лишая тем самым последней капли благоразумия.       — Драко, мне, правда, жаль, — поджав губы, произнес Нотт. — Но я уверяю тебя, то, о чем ты думаешь, это никогда не выход.       — Знаю, — отозвался Малфой. — Но те кошмары, что преследуют меня и во сне, и наяву буквально сводят с ума.       — Ты не один, ты же понимаешь это? — медленно проговорил Тео. Ему хотелось, чтобы это отпечаталось в сознании сокурсника, чтобы придавало хоть каких-то сил и веры, что не все потеряно. — Малфой, не смотря ни на что, я не оставлю тебя вариться в этом дерьме самостоятельно, как не оставил на службе у Волдеморта.       Драко грустно усмехнулся.        — Ты всегда был сильнее меня, — решился на откровение. — Эмоционально, как минимум.       — Мне просто нечего было терять, — он пожал плечами. — Ни семьи, ни друзей, ни любимого человека. Никого. Не за кого было бояться, сражаться. Я просто смирился и делал то, что от меня требовалось. Я был уверен, что меня по итогу либо убьют, либо закроют в Азкабане. Так что не вижу в этом особой, как ты говоришь, силы.       Повисла тишина. Осязаемая, тягучая и терпкая. Она не звенела, не кричала, а будто тихо постанывала от ключей пульсирующей боли, исходящей от обоих юношей, с коими так несправедливо вновь обходилась жизнь.       — Рано или поздно, мы выберемся. Я уверен, — спустя пару минут тихо произнес Тео и тут же прикусил язык, когда дверь резко распахнулась. Он молился, чтобы никто не услышал, о чем они говорили.       На пороге стоял Андерсон. Мужчина окинул слизеринцев взглядом. Вскинутая бровь отчетливо говорила об удивлении. Он ожидал увидеть Теодора одного.       — Готовы? Через пять минут отправляемся. Малфой, спустись на первый этаж. Макнейр ждет тебя, твоя палочка у него.       Драко не стал ничего отвечать. Молча поднялся и, нервным движением поправляя одежду, двинулся к выходу.       — Удачи, — бросил напоследок Тео.       — И тебе, — кивнул Малфой, скрываясь за дверью.       — Как настрой? — поинтересовался Ориан. Он достал из внутреннего кармана пиджака палочку и тут же протянул её юноше. — Я обещал, что достану её для тебя.       Теодор на секунду замешкался. Когда пальцы легли на знакомое древко, он неосознанно задержал дыхание.       — Спасибо, — выдохнул Нотт. — Но, полагаю, это не навсегда?       — Все зависит от тебя. Если умеешь пользоваться мозгами, то сможешь пользоваться и палочкой дальше, — усмехнулся Андерсон.       Тео кивнул, уловив подтекст.       — Я думал раздобыть тебе незарегистрированную, но подвернулся случай вернуть твою собственную.       — Я все еще не понимаю, почему вы вообще решили помочь, — признался парень.       — Хочу, чтобы ты спас моего сына, — ответил тот.       — Теперь — возможно. Но до этого вы не знали, что я в силах это сделать.       Мужчина ненадолго задумался над ответом.       — Тогда ты чем-то напомнил мне Аарона. Тот же характер, принципы. Упрямый борец за справедливость с излишним состраданием и рвением к свободе.       Тео фыркнул.       — И как же вы это поняли? Не припомню, чтобы общался с вами и делился своими принципами.       — Ты знаешь, это немного бросается в глаза, — мужчина хохотнул. — Твоя непокорность, признаюсь, меня заинтриговала. Стало интересно, как далеко ты можешь зайти, имея хоть какие-то ресурсы. К тому же, возможно, повторюсь, но я тоже не одобряю происходящего.       — Но теперь взамен на помощь вы ждете, что я смогу помочь вашему сыну, — озвучил Теодор.       — Верно, — кивнул Ориан. — Считай, это сделкой. Зелье взамен на прикрытие твоей спины. Тебя никто не тронет, пока ты будешь полезен мне.       Нотт вскинул брови.       — Что ж, такой расклад меня более, чем устраивает.       Губы растянулись в ухмылке. Все действительно складывалось как нельзя прекрасно. Протекция от министерского шпиона, тренировки от знатока Темных Искусств и доверие одной из сильнейших ведьм-прорицательниц за всю историю.       Но для этого ему было необходимо приложить все возможные усилия. У него не было права на ошибку. Оступиться сейчас — значило поставить крест на всем вышеперечисленном.       — Хорошо, — подытожил Андерсон. — Сейчас мы отправимся в госпиталь. Старайся держаться ближе ко мне.

***

      Теодор крепко зажмурился, когда яркий солнечный свет резанул по глазам. Казалось, он не был снаружи целую вечность, привыкнув к мраку темного поместья.       Холодный ноябрьский воздух отрезвляюще щипал за щеки. На пару секунд Нотт прикрыл глаза и сделал глубокий вдох полной грудью, наслаждаясь почти позабытым ощущением свободы.       Они аппарировали неподалеку от территории госпиталя, но на достаточном, чтобы никто не заметил, расстоянии.       Лечебница представляла собой массивное строение в три этажа, стоящее полукругом и скрытое за высоким каменным забором. Архитектура походила больше на современную маггловскую, нежели на здания, что возводили волшебники, чаще всего обращавшиеся к норманнскому стилю.       — Ждем сигнала от Макнейера, — оповестил Ориан. — Мы с тобой отправляемся первыми.       Мужчина направил на юношу палочку и трансфигурировал его одежду в министерское одеяние.       — Держи палочку наготове. Разговор будет недолгим. Тебе нужно будет оперативно обездвижить работников, что нас встретят. Затем войдут остальные, — он повторил план ближайших действий. — Ясно? Не подведешь?       — Я справлюсь, — стиснув зубы, уверенно ответил Тео. Он крепко сжал ладони, чувствуя, как те вспотели от волнения.       Андерсон уставился куда-то вправо, дожидаясь призыва к действию. И когда из-за толстого дерева в нескольких метрах от них вспыхнула короткая почти незаметная белая вспышка, он коротко произнес:       — За мной. Держись уверенно. Ты прибыл из самого Министерства.       Теодор поправил воротник застегнутой на все пуговицы рубашки, что, казалось, мешала дышать, и двинулся следом за мужчиной.       Стоило им оказаться у массивных ворот, как те тут же заискрились магией.       — Поручение из Министерства, — холодным голосом отчеканил Ориан и показал удостоверение.       Через пару секунд перед ними возник человек в красной мантии.       — Добрый день. Проверка безопасности в связи с недавним нападением.       — Сообщений ни о какой проверке не поступало, — мужчина с подозрением прищурился.       — Министр посчитал нецелесообразным отправлять сову в место, где несколько дней назад убили двух человек. Опасения, что те могли бы быть перехвачены преступниками.       Андерсон держал лицо. Ни один мускул не дрогнул, ни одно слово не прозвучало неуверенно.       Мужчина в красной мантии все еще сомневался, однако уже сделал шаг в сторону, чтобы пропустить нежданных гостей внутрь. Ориан едва заметно кивнул Теодору, и тот, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, нащупал в кармане палочку, медленно доставая ее.       Он прикидывал в голове варианты заклинаний, которыми мог бы обездвижить и разоружить работника, но быстро пришел к выводу, что действовать открыто — глупо и опрометчиво. Остальные тут же забьют тревогу. Все должно выглядеть максимально естественно.       — Империо, — шепнул Нотт, едва взмахнув палочкой.       Взгляд мужчины в момент сделался стеклянным, расфокусированным. Он застыл без движений, как марионетка, ожидающая действий кукловода.       Теодор замер, пораженный собственным выбором заклинания. Никогда прежде он даже не задумывался о том, чтобы подчинить себе чью-то волю. А теперь перед ним стоял невиновный, чья жизнь буквально находилась в его руках.       Мужчина покорно ожидал приказа, пока в голове Тео зажужжали десятки мыслей, из которых отчетливо выбивалась лишь одна: так вот, что представляет из себя власть.       Он же буквально мог приказать ему, что угодно. Заставить исполнить любой его приказ.       В ту же секунду он ощутил укол страха, от которого тут же вспотели ладони.       К черту. Он больше не станет использовать это Непростительное.       — Сейчас ты проведешь нас внутрь. Соберешь всех работников госпиталя в одном месте, убедишь их в том, что те должны внимательно нас выслушать, если не хотят лишиться жизни, — ровным, спокойным голосом медленно говорил Теодор, пока мужчина впитывал каждое его слово.       Тот развернулся и безжизненным голосом произнес:       — Следуйте за мной.       Ориан с явным восхищением и одобрением взглянул на Теодора, что пристальным взглядом прожигал спину бедолаги, которого был вынужден заколдовать. Четкая линия челюсти выдавала напряжение, но глаза горели решимостью.       — С нами прибыли друзья. Их тоже необходимо впустить, — сказал Ориан.       — Разумеется, — отозвался мужчина в красном.       Андерсон обернулся, незаметно кивнув, казалось, в никуда. Теодор даже не пытался вглядеться. Он знал, что ПСы находились под заклинанием невидимости, и физически ощущал их присутствие за собственной неестественно прямой спиной.       Они следовали за работником госпиталя. Мужчина почти что прогулочным шагом направлялся, судя по всему, к главному входу в здание. Со стороны наверняка все выглядело абсолютно неприметно, но Тео казалось, что любой, кто бросит на него даже мимолетный взгляд, догадается, что под его министерской мантией скрывается не более, чем дрожащий от страха лжец.       Стоило задуматься об этом всего на секунду, как весь непоколебимый образ равнодушного аврора, — или кем там его вообще пытались выставить, — начинал сыпаться под ноги, словно тот был вылеплен из песка.       Нельзя было поддаваться панике, это было фатальной ошибкой.       Разум зацепился за липкий страх, сковавший тело, он больше не был сосредоточен на сложном Непростительном. Из-за чего дрогнула и рука, концентрации стало недостаточно. Теодор пытался исправить это, отогнать пугающие мысли, перестать доводить себя рисующимися худшими вариантами развития событий. Но чем сильнее пытался, тем слабее становилось его заклинание.       — Я не могу, — отчаяние принялось царапать глотку, голос почти пропал, когда он обратился к Андерсону.       Ориан тут же бросил на юношу осуждающий взгляд. Не просто осуждающий — уничижительный.       — Ты же понимаешь, что можешь все испортить? — прорычал мужчина.       — Возьмите его под свой контроль, — тяжело сглотнув, почти умолял Теодор.       — Ты все еще хочешь заслужить одобрение ведьмы? Хочешь доступ к лаборатории? Хочешь вернуть себе право обладания собственной палочкой?       Была ли это мотивирующая речь, или что-то другое — не важно. Андерсон был прав. Тео не имел права сдаться в момент, когда все вышеперечисленное было практически у его ног.       Он на секунду прикрыл глаза и сделал глубокий вдох и выдох. Мысленно принялся считать до пяти, сосредоточиваясь исключительно на заклинании, отгоняя прочь ненужные мысли и образы.       Я справлюсь. Не имею права не справиться.       — Мы будем ждать в коридоре, пока вы соберете всех, кто находится на территории госпиталя, — почти ровным голосом отчеканил Теодор, когда они вошли внутрь.       — Потребуется время, — механическим тоном оповестил мужчина в красном.       — У тебя есть ровно пять минут, — не принимая возражений, прошипел Тео, справедливо опасаясь любых промедлений.       Мужчина кивнул и направился к ближайшему, возможно, принадлежащему ему, кабинету. Через несколько секунд из-за двери вырвались десятки птиц. Приглядевшись, Теодор понял, что это было что-то вроде оригами. Наверняка, это был аналог министерских самолетиков, которые доставляли послания из отдела в отдел.       Не прошло и минуты, когда за углом раздались спешные шаги. Ориан быстро среагировал, наложив на себя и Тео заклинание невидимости.       — В чем дело, Уинслоу? — показался мужчина в такой же красной мантии. Он был старше того, кто встретил их. С заметной проседью в волосах и глубокими морщинами можно было распознать в нем доживающего свой век старика, однако светлые глаза буквально искрились жизненной энергией. — Что за срочное собрание?       — Не задавай вопросов, Фредрик. Как только подтянутся все остальные, я объясню, — ответил Уинслоу.       — Надеюсь, что это действительно важно, и я не просто так оторвался от, возможно, моего важнейшего проекта.       Тео хмыкнул, тут же прикидывая в голове варианты того, чем мог заниматься старик. Заклинания, зелья, артефакты или что-то еще?       Ориан шикнул не него, чтобы тот не издавал больше ни звука, пока не придет время, на что Нотт закатил глаза, но пререкаться не стал.       Прошло не многим более десяти, вместо отведенных пяти, минут. Зал, в котором собрались ничего не понимающие колдомедики и пациенты, выглядел совсем не замысловато. Это было обычное просторное помещение, где располагались десятки стульев перед кафедрой у дальней стены. По обе стороны находились узкие, доходящие практически от пола до потолка, окна, что сейчас пропускали внутрь яркие солнечные лучи.       Дверь была открыта, и в коридоре хорошо слышался гул, создаваемый разговорами собравшихся. Ориан тихо шагнул к Уинслоу и наклонился к самому уху:       — Здесь точно все?       Мужчина кивнул.       — До единой души? Если соврешь, я не оставлю от тебя и мокрого места, — продолжал давить Андерсон.       Вот только Уинслоу, чей разум и воля сейчас полностью контролировались Теодором, было плевать на угрозы. Он просто их не осознавал. Мужчина кивнул во второй раз и шагнул внутрь, к кафедре. Присутствующие тут же замолчали, в ожидании уставившись на человека в красной мантии.       — Друзья, сегодня к нам прибыл человек из Министерства с особым поручением, поэтому прошу вашего внимания, — Уинслоу расфокусированным взглядом тупо пялился перед собой. Голос был лишен любых эмоций. Весь его вид выглядел так, словно он являлся механической куклой, которую прямо сейчас дергали за ниточки.       Это не могло не вызвать подозрений среди остальных работников госпиталя. Эти люди без сомнений были весьма образованными и не глупыми магами, чтобы не почувствовать подвоха.       Чтобы никто не успел даже достать свою палочку, Андерсон снял с себя чары и явил лицо так называемой публике. Следом рядом материализовался и сам Теодор.              — Что здесь происходит? — раздался голос из толпы.       Но ответа не последовало. Вместо этого стекла больших окон задрожали от магии, через мгновение скрывшись за черной дымкой. Дверь резко захлопнулась, тут же заискрившись магическим барьером. А возле каждой стены возникли Пожиратели.       Тео сглотнул, когда по залу прокатилась волна паники. Люди в красных мантиях выудили собственные палочки, наставив их на нежданных гостей, но благо их было не больше десятка. И ПСы, готовые к подобному, среагировали молниеносно и быстро обезоружили мужчин.       Остальные присутствующие, одетые в нейтральные цвета, наверняка являющиеся пациентами или более мелкими работниками, застыли в страхе. Никто даже не задумался о том, чтобы взять с собой оружие.       — Без паники, дамы и господа. Мы пришли не для того, чтобы навредить вам, — прокашлялся Макнейр, будто только что вспомнивший, что являлся ответственным за всю операцию. — Мы здесь для того, чтобы найти в ваших душах отклик на благое дело, коим мы планируем заняться.       Но его реплика утонула в вспыхнувшей вакханалии. Люди, а точнее их большинство, повскакивали со своих мест, заметавшись по закрытой территории, как застигнутые врасплох тараканы. Кто-то пытался применить невербальную магию, и Макнейр, не ожидавший нападения, отлетел в стену. Ответные действия не заставили себя долго ждать. Пожиратели кастовали заклинание за заклинанием, имея цель обездвижить присутствующих.       Остолбеней, Петрификус Тоталус, Инкарцеро, Иммобулюс, Арресто Моментум…       Сколько их было? Тео сбился со счета. Он, словно в замедленной съемке, наблюдал за летящими в толпу лучами магии. Никто действительно не собирался вредить этим людям. Пока не собирался. Но паника ни в чем невиновных людей передалась и ему. Грудь принялась вздыматься с нарастающей скоростью, дыхание сбилось, потому что легкие разучились справляться со своей работой.       Самообладание вернулось к нему в момент, когда он почувствовал, что падает. В прямом смысле слова. Кто-то сбил его с ног. Он принялся искать взглядом волшебника, что продолжал невербально насылать заклинания. И луч от палочки Люциуса Малфоя нашел его цель раньше. Седовласый мужчина, тот самый Фредерик, оказался связан волшебными веревками. Его глаза злобно сверкали, рот был искажен в оскал полный ненависти. Судя по всему, на него наложили Силенцио, дабы его навыки невербальной магии не мешали ПСам предотвращать свои планы в жизнь.       — Я приношу извинения от всех нас, — поправляя одежду, произнес Макнейр. — Но, если бы вы выслушали, подобного бы не произошло.       Гробовая тишина создавала невероятное давление. Тео слышал собственное сердцебиение, сопровождаемое противным звоном в ушах.       — Я хочу прояснить, что вас напрасно запугивают, представляя из нас безжалостных злодеев, — говорил Уолтер, пока его губы кривились в противной ухмылке. — Мы лишь жаждем справедливости, не более того. Правосудия, если вам так угодно.       — Вы пытались уничтожить мир, — осмелился некий молодой, совсем неприметный мужчина в белых брюках и такой же рубашке.       Макнейр скривился.       — Вовсе нет, — он вскинул брови. — Лишь уничтожить старый порядок. Вернуть власть волшебникам, а не магглам, что на протяжении многих лет притесняют наше существование. Неужели вам нравится жить, подобно крысам, прячущимся по темным углам?       Зал молчал, не соглашаясь, но и не отрицая сказанного.       — Мы никогда не станем главенствующим видом, учитывая наше меньшинство, — это был уже другой голос, женский.       Уолтер улыбнулся.       — Но когда у меньшинства есть могущество, нет ничего невозможного. От природы мы куда сильнее этих отбросов, — парировал пожиратель. — И мы добьемся своей цели. Существует пророчество, что говорит об этом. Поэтому вам нужно только принять решение, окажитесь вы на стороне рабов или победителей.       Пророчество? Тео нахмурился, впервые услышав об этом. Неужели все действительно уже было предсказано? Неужели его борьба бессмысленна? Или Макнейр всего навсего блефовал?       — Если бы таковое действительно существовало, оно было бы сокрыто в стенах Отдела Тайн, защищенное всеми возможными заклинаниями.       Уолтер цокнул языком и покачал головой, заговорив таким тоном, будто разговаривал с несмышленными детьми:       — Для того среди нас человек, работающий в Министерстве, — он обернулся на стоящего справа от него Андерсона. — Наши глаза и уши.       Ориан едва сдержался, чтобы презрительно не фыркнуть.       — А так же сама Сибилль де Блуа — ведьма с фантастической магической мутацией. Вы наверняка наслышаны о ней, — пару секунд он помолчал, наблюдая за реакцией. — И как вы думаете, каковы шансы аврората поймать нас? Нулевые, верно.       Он окинул толпу довольным прищуренным взглядом.       — Мы спокойно перемещаемая на свободе и воплощаем в жизнь все свои планы, пока авроры безуспешно бегут по нашим следам.       — Вас все равно поймают, ублюдки, и вы за все ответите, — перебил сочащийся ненавистью голос еще одного мужчины в красном.       — Очень в этом сомневаюсь, — пожиратель цокнул языком.       — Я готов сам приложить для этого все свои силы, — слова сочились ядом.       Макнейр повернул голову влево. И только теперь Теодор заметил, стоящего молчаливой тенью Драко.       — Малфой, — скомандовал Уолтер. — Приведи этого господина ко мне.       Драко вздрогнул, с трудом сглотнув ком в горле. Он бросил на Тео быстрый тяжелый взгляд, будто бы говоря, что ничем хорошим это явно не закончится.       — Немедленно, — заметив, что юноша сопротивляется, с нажимом повторил Пожиратель.       И Драко двинулся вперед, едва переставляя ноги. Видит Мерлин, он не желал вреда ни конкретно этому мужчине, ни кому-либо еще в этой комнате. Не считая, конечно же, ПСов. Вот только выбора у него не было. Ему ясно дали понять, что придется решить, кто сегодня пострадает: эти люди или собственная мать.       Один шаг, второй, третий.       Он уже стоял напротив сидящего обездвиженного мужчины. Тот смотрел снизу вверх, но не чувствовал ни страха, ни унижения, лишь жгучую ненависть и отвращение. Его глаза пылали пренебрежением. Он усмехнулся:       — Яблоко от яблони. Такой же жалкий, как и твой небезызвестный папаша.       На скулах заиграли желваки. Тео знал, какие эмоции вспыхнули сейчас в голове Драко, но тот с достоинством сохранил лицо, не выказывая ничего, кроме равнодушия.       Он направил на мужчину палочку, а тот не моргнул и глазом. Рука немного подрагивала, будто собиралась вывести в воздухе нечто непоправимое.       — Уж лучше сразу убей. Я не собираюсь делать то, что ты мне велишь. И уж точно не собираюсь заниматься чушью, которую вы мните за благо, — яд так и сочился с его уст, слова желчными плевками летели в лицо Малфоя.       Кто-то из зала пытался вразумить мужчину и замолчать, не играть с вооруженными психопатами, не имея возможности и защититься.       — Драко, — позвал парня Макнейр. Малфой полуобернулся, все так же не опуская палочки. — Выполни просьбу этого господина.       Сердце сделало кульбит, с размаху кинувшись на ребра, и застучало по ним, как по ксилофону. Кровь отлила от лица.       А стоило ли удивляться подобному приказу? Он знал, что сегодня ему придется сделать что-то дикое. Что-то, что окончательно вернет его в ужас недавнего прошлого, которое только-только улеглось внутри. Словно затравленный зверь, свернулось в клубок, ласкаемый и успокаиваемый надеждой на то, что пора выдохнуть и с упокоением закрыть глаза. А сейчас в него швырнули огромным камнем, заставив очнуться, вскочить и броситься наружу.       — Нет, — произнес мужчина в красном. — Если вы сегодня кого-то тронете хоть пальцем, вам не видать нашей помощи.       — Помощи? — Уолтер разразился хохотом. — Друг мой, мы пришли не за помощью. Мы пришли найти тех, кто встанет с нами плечом к плечу и будет работать на общее благое дело, а не отсиживаться в страхе рядом, дожидаясь возможности бросить в спину Аваду.       Тео стиснул зубы так, что те скрипнули, угрожая посыпаться. Отсиживаться и ждать момента для удара — именно таким был его план, раскрыв который, тут же получил бы зеленый луч в голову.       — В таком случае, вы зря пришли. Вы не найдете здесь сторонников.       — О, я в этом очень сомневаюсь, — Пожиратель усмехнулся. — Глаза — зеркало души, — протянул нараспев и коснулся подбородка. — Слышал о таком? Так вот, я вижу, как глаза многих здесь загорелись, как минимум, интересом. Как максимум — идеей.       — Ты видишь лишь то, что хочешь видеть.       — Да ну? Ты так в этом уверен? — Уолтер вскинул брови, голос звучал издевательски наигранным удивлением.       Окинув зал взглядом, он вернул внимание Драко.       — Мы обязательно вернемся к этому обсуждению, — потер ладони друг о друга, предвкушая следующее: — А сейчас вернемся к просьбе этого мужчины, о которой мы немного отвлеклись. Малфой, будь так благодушен, не заставляй господина ждать.       Язык отказывался складывать нужные буквы всего лишь в каких-то два слова. Чтобы использовать это Непростительное, нужно действительно желать человеку смерти, а он не хотел. Просто не мог себя заставить.       — Может… — неуверенно начал Драко хриплым голосом и прокашлялся, прочищая горло. — Может, стоит дать мистеру возможность передумать? Тот же Круцио отлично помогает мозгам встать на место.       Он пристально вглядывался в темные глаза мужчины, где на секунду только что промелькнул страх. Но он тут же сменился еще большим презрением.       — Да ты же просто трус, — он разразился смехом, понимая, что данное предложение было не более чем попыткой не замарать рук. — Слабый изворотливый слизняк, опасающийся лишь за собственную шкуру. Для чего ты здесь? Для чего здесь второй мальчишка?       Он перевел взгляд с Драко на Теодора, стоящего близ кафедры, после чего обратился уже к Макнейеру:       — Что ты там говорил? Нужны союзники, лелеющие вашу идею, как истину? О, эти трусливые дети безумно на них похожи, — ирония плясала на его остром языке. — Однако я вижу, как трясутся поджилки этого малолетнего ублюдка. — Мужчина чуть наклонился, приблизившись к Драко и прошипел: — Ты слабак, Малфой. Вот только твой отец не боялся убивать, в отличие от тебя.       Глаз дернулся, губы сжались в тонкую линию. Щеки зарделись от гнева и публичного унижения. Внутренности вспыхнули огнем, распаляемые адским коктейлем из раздражения, злости и отчаянного желания доказать всем — и себе — что он кто угодно, но не слабак.       Взяв эмоции под контроль, он хмыкнул. Правый уголок губ дернулся вверх, он нагнулся к лицу мужчины и, наконец, ответил, понизив голос:       — Так и я не боюсь, — на пару секунд замер, наблюдая за реакцией. После чего медленно выпрямил спину. Рука поднялась выше, палочка почти упиралась в шею, пульсирующая венка на которой выдавала естественный страх смерти. — Очень жаль, что ты не воспользовался предоставленной мной тебе возможностью передумать.       Внутри что-то надломилось, посыпалось с громким треском, оседая микроскопическими осколками на каждой артерии. А всего лишь стоило сложить губами два слова, сделать верное движение рукой.       — Авада Кедавра.       Душа застонала, взвыла раненым зверем. Драко физически ощутил, как некая его часть окрасилась в иссиня черный, укуталась в тьму, тут же скукожившись от ее холода.       Это было его вторым после Дафны убийством. Вот только, если он отнял жизнь девушки в состоянии аффекта, искренне веря, что пытался спасти, то сейчас с языка осознанно слетело это чертово проклятие.       Мужчина упал ничком, ослепленный зеленой вспышкой, свет от которой был последним увиденным им в своей недолгой жизни.       Зал заполнился криками, которые практически не долетали до сознания. Пребывая в шоковом состоянии от совершенного, Драко попятился, безотрывно глядя на окаменевший труп. ПСы принялись успокаивать толпу, а он вздрогнул, когда ощутил, как на плечо опустилась чья-то рука.       Драко не обернулся, не в силах оторваться от бездыханного тела.       Я убил его. Убил-убил-убилубилубил.       Это слово отбивало мозг в ритм обезумевшего бешеного сердца, пульсирующего где угодно, но не в груди.       — Молодец, сын, — раздалось над ухом. Знакомый до боли голос почти вывернул его наизнанку, выпустил наружу кровоточащие кишки, бросив их под ноги. Все тело в миг будто опустело, превратив его в ничто — оболочку. — Я горжусь тобой.       Мерлин, как долго он мечтал услышать от родного отца эти слова. Сколько лет он добивался их всеми возможными путями. Он безупречно учился; был лучшим игроком в Сборной своего факультета по квиддичу; водил дружбу лишь с одобряемыми Люциусом людьми; обладал прекрасными манерами; с малых лет научился прятать свои чувства и эмоции, нося маску истинного аристократа; беспрекословно верил отцу и всегда делал то, что тот велел. И ни разу, ни одного чертового раза, он не слышал даже намека на похвалу.       Грудь вдруг начал распирать истерический смех. Драко тут проглотил его, выдав лишь сухую усмешку.       Отец гордился им за убийство. Да что не так было с его блядской жизнью?!       Горькая обида на родителя, на весь мир отравила язык. Неистовая злость поселилась в легких, осев там осадком ненависти к несправедливости собственной судьбы.       Он не ответил ничего. Молча наблюдал за происходящим, и будто смотрел немое маггловское кино. Пожиратели кастовали заклинания; кто-то из присутствующих кричал, кто-то тихо рыдал; пара мужчин бросились на ПСов, но каковы были их шансы? Вопрос риторический. Зеленые лучи расчертили воздух, найдя свою цель.       Спустя, казалось, целую вечность, обрушилась тишина, пропитанная отчаянием, страхом и запахом смерти.       Макнейр толкал тошнотворные бредовые речи, обещая загнанным в ловушку людям золотые горы. Несколько человек ему даже поаплодировали, вероятно, проникнувшись искушающим шипением гада.       Драко пришел в себя, когда услышал за дверью посторонние шумы. Дверь подсветилась, когда чары оказались сняты с той стороны, и резко распахнулась, впуская запыхавшуюся фигуру внутрь. Мужчина тут же закрыл её за собой, прижавшись к дереву спиной. Это был Долохов, что оставался снаружи на непредвиденный случай.       Такой случай наступил.       — Группа авроров. Человек пятнадцать. На внутреннем дворе. Кто-то донес Министерству, — отрывисто оповестил Пожиратель. — Времени мало.       Толпа вновь загудела. Кто-то ликовал, уповая на спасение, а кто-то, кто в действительности проникся и ментально уже представил новый, идеальный для волшебников мир, задержал дыхание в страхе, что сейчас эта иллюзия рухнет карточным домиком.       — Либо уходим, либо вступаем в схватку.       — Кто-то уже готов проявить себя на благо общего дела? — Макнейр напрягся, не зная, как следовало поступить, чтобы все не испортить, однако все еще пытался сохранить уверенное, полное власти, выражение.       — Да нет времени думать! — выкрикнул Нотт-старший. — Уходим!       — Нельзя. Мы все потеряем, — шепнул Макнейру Люциус.       Уолтер согласно кивнул, нахмурив брови.       — Мы остаемся, — вынес вердикт. — Пора показать, кто здесь хозяин положения.       Он принялся раздавать приказы. Особо буйных отключить и запереть в зале, наложив отводящие чары. Желающим сражаться — коих было совсем мало, человек семь — предоставить такую возможность. Уолтер молил, чтобы этого оказалось достаточно для того, чтобы дать отпор.       Наколдовал маску и покрепче обхватил палочку, покинув зал. Его примеру последовали остальные. Поделившись на несколько групп, заняли выжидающее положение.       Теодор тяжело дышал, чувствуя кожей обжигающий холод маски, которую ему так и не доводилось надевать прежде, на службе Темному Лорду. Он прислонился спиной и затылком к стене, прикрыв глаза, и принялся считать секунды.       Секунды до того, как станет понятен весь исход вылазки.       Один.       Топот ног в конце коридора эхом отдавался в голове.       Два.       Ориан, стоящий рядом, приложил указательный палец к губам.       Три.       Древко почти выскользнуло из вспотевшей ладони. Он удержал.       Четыре.       Громкие предположения худших вариантов принялись оглушать сознание, заставляя морщиться от страха.       Пять.       — В зал совещаний. Быстрее, — властный голос, принадлежащий одному из авроров.       Шесть.       Сердце металось в груди, пытаясь проломить ребра. Шаги приближались.       Семь.       Тихий шепот Андерсона: «Давай».       Восемь.       Заклинание Бомбарды летит из-за угла, рикошетом попадает в стену. Камень разлетается по коридору, поднимая облако пыли.       Девять.       Слышатся ругательства. Крик: «Они здесь!»       Десять.       Пожиратели выскакивают из укрытий, пользуясь тем, что авроры оказались застигнуты врасплох внезапным мраком, накастованным Орианом. Тео не знал этого заклинания, однако успел подметить, что его действие было похоже на действие порошка мгновенной тьмы.       — Фините Инкантатем!       Тьма исчезала, однако пыль от взрыва все еще затрудняла видимость.       — Остолбеней!       Авроры неслись на людей в черных капюшонах и жутких масках. Вспышки лучей разных цветов рассекали воздух, попадая в стены, разбивая окна.       Теодор с трудом увернулся от летящего в него обездвиживающего заклинания. Страх сжался вокруг горла шипованным кольцом, пробуждая один единственный инстинкт — самосохранения. Мысли, чувства, эмоции — все в момент притупилось, отходя на второй план, уступая место лишь навыкам выживания.       Периферическим зрением он видел, как сражались остальные, швыряя заклинания. ПСы выкрикивали безрассудные чары, не просто защищаясь, а пытаясь в действительности уничтожить нападающих.       Тео не питал ложных надежд, что сможет самостоятельно расправиться хоть с одним опытным аврором. Поэтому воспользовался уже знакомой тактикой — заставить тех выдохнуться и только тогда нанести удар.       Он внимательно следил за траекторией, движением рук и пытался уворачиваться. Когда справа раздался слишком громкий взрыв, он отвлекся. Конфринго, что выкрикнул Малфой, тут же поглотил коридор разгорающимся пожаром. Дым защипал глаза, змеей заползал в легкие, заставив закашляться.       Мощный удар в грудь выбил из груди остатки воздуха. Тео почти успел рассмеяться от того, каким же глупым заклинанием оказался застигнут врасплох.       Доля секунды, что он потратил на любопытство, и вот Остолбеней, выкрикнутый очень знакомым голосом, впечатал его в стену. Затылок пронзила такая боль, что в глазах начало темнеть. Нотт отчаянно пытался хвататься за сознание, но то будто утекало сквозь пальцы.       Чертов Поттер со своим излюбленным чертовым Остолбенеем.       Тело рухнуло на пол. Он почувствовал, что в него летит еще какое-то заклинание, правда, так и не расслышал, что именно. В голове пронеслось: «Вот и все, конец». Пожиратели слишком в себя поверили. Завтра он очнется в Азкабане в камере между каким-нибудь Макнейером и Долоховым.

***

      Тео очнулся в мягкой постели на белоснежных простынях, заботливо кем-то укрытый теплым, почти невесомым одеялом. Сладкая нега разлилась по телу, ощущение спокойствия — нет, безопасности, — нежно укутало все его существо.       Он с трудом разлепил веки, и в глаза тут же ударил солнечный свет, проникающий сквозь полупрозрачный тюль. Голова гудела, словно кто-то сидел у изголовья кровати и настукивал по черепушке молотком. Картинка перед глазами была смазанной, но где-то на периферии он заметил фигуру, что мирно сопела на стоящем рядом стуле.       Он пошевелился и приподнялся на локтях, пытаясь рассмотреть спящего. Услышав движение, силуэт вздрогнул и тут же вырвался из царства Морфея.       — Тео? — тихий шепот. — Слава Мерлину, ты в порядке. — Прохладные руки тут же коснулись его груди, слегка надавив на нее, призывая тем самым опуститься на подушку. — Тебе нужно отдохнуть.       Сердце пропустило удар.       И, кажется, не один.       А, может, и вовсе остановилось       Голос, такой родной желанный голос вышиб из легких напрочь весь воздух похуже любого заклинания.       Он широко распахнул глаза, не веря в то, что перед ним в действительности сидела она.       — Гермиона?       Вымученная улыбка цвета горького сожаления разрезала красивое лицо, полоснув при этом и по сердечной мышце Теодора.       — Я… — все слова, что хотелось сказать, спутались между собой, просто потеряли смысл, застряли сухим комом где-то глубоко внутри. Все, что он смог из себя выдавить: — Я умер?       Её брови взлетели вверх, а глаза заметно округлились, в радужках которых заплескался ужас. Казалось, что даже сама мысль о его смерти пугала её.       Ей не все равно?       Это осознание взорвалось в нем кипящим вулканом, что тут же пустился раскаленной лавой по венам.       — Нет, но мог бы, — выдержав небольшую паузу, ответила Гермиона, прикусив язык.       — Что произошло? Где я? — Тео сделал еще одну попытку подняться с кровати, но когда почувствовал своей горячей ладонью холод её пальцев, замер.       — Вы напали на госпиталь, — он распознал в ее голосе долю осуждения. Это ударило его словно хлыстом, но юноша не повел и бровью, лишь крепче стиснул челюсти, пока её ладонь успокаивающе сжимала его.       — Это… — тяжело сглотнул. — Я помню. Помню, что потом ворвались авроры, началась перестрелка в коридоре и… все.       Гермиона опустила глаза.       — Чем все закончилось? — голос звенел мольбой, чтобы она скорее все ему рассказала. Чтобы незнание и непонимание больше не терзали его, сжимая в своих тисках.       Девушка слабо улыбнулась и едва заметно подалась навстречу.       — Нас поймали? — не унимался Тео, пока Гермиона медленно приближалась к его лицу. Он с трудом мог дышать, но не понимал, почему. От её близости или страха того, что будет с ним — с ними — дальше. — Почему тогда я еще не в Азкабане?       — Ты и не должен там быть, — полушепотом произнесла Гермиона и накрыла его щеку своей ладошкой, мягко огладив пальцем его скулу.       — Но…       — План мог легко провалиться, — совсем тихо сказала она, покачав головой.       — Что? — Тео нахмурился, с трудом разобрав слова. Под ребрами заскреблось нехорошее предчувствие.       — Очнись, наконец, — она понизила голос.       Где-то совсем далеко раздался взрыв. Девушка не обратила на это никакого внимания.       В следующую секунду она ударила его по лицу той самой рукой, которой еще мгновение назад ласково касалась щеки.       — Очнись сейчас же, Нотт!       Тео зажмурился, не ожидая подобного. Веки задрожали, когда он разлепил их снова. Любимое лицо принялось искажаться. Веснушки на носу растаяли, тонкие черты стали жестче, а кудрявые волосы потемнели на несколько оттенков.       — Вставай, черт тебя дери!       Мария де Блуа вновь отвесила ему звонкую пощечину. И тогда все вернулось на свои места. Как и гудящая боль во всем теле. Светлая комната растворилась во мраке.       Он отключился, и, судя по всему, ненадолго. Окинув быстрым взглядом окружающую обстановку, Теодор заметил, что находился в другой части здания. Разгромленный коридор виднелся в нескольких метрах от него, а сам же сейчас полулежал у стены в небольшой нише. И рядом с ним была никакая не Гермиона.       — Неужели! — язвительно выплюнула Мария, когда заметила пришедшего в себя Теодора.       Ведьма прижалась спиной к стене, осторожно выглядывая за угол.       — Что ты здесь делаешь? — непонимающе нахмурился Нотт.       — Пришлось появиться, когда узнала о том, что авроры здесь.       Тео поморщился, когда не без усилий поднялся на ноги. Он старался игнорировать горький вкус разочарования на кончике языка и тянущую боль внизу живота.       Он почти поверил, что увиденное было явью. Но хрустальный образ рассыпался в его руках, вывернув наизнанку душу, побеспокоив главную рану, что он старательно скрывал глубоко в сердце.       — Лови, — де Блуа швырнула ему его палочку, что он, вероятно, обронил, когда потерял сознание. — Они вызвали подкрепление. Нам нужно трансгрессировать.       «А как же барьер?», почти сорвалось с языка, но он тут же хмыкнул, вспомнив, что ведьма могла преодолевать их.       — Где остальные?       — Уже в поместье. За исключением Розье — он мертв, — ответила Мария.       — Они убили его? — в горле пересохло.       — Я, — коротко произнесла она. — Его поймали, и мне пришлось его заавадить, чтобы он не выдал о нас никакой информации. А сейчас возьми меня за руку, надо уходить.       Теодор не успел даже задуматься над сказанным, поскольку Мария сама схватила его за предплечье, и в следующую секунду мир схлопнулся.

***

      Гермиона чувствовала себя, как на иголках. Прошло уже два часа, а никакой новой информации еще не поступало. Никто еще так и не вернулся.       От волнения крутило живот, голова гудела от сотни придуманных сценариев того, что сейчас происходило в стенах госпиталя.       Она ходила туда-сюда по коридору Министерства, как часовой, дожидаясь Гарри. Нервно мерила шагами расстояние от стены до стены, и пыталась концентрироваться на счете, отгоняя прочь ядовитые мысли.       Гермиона так и не смогла надолго остаться среди сокурсников, поскольку их рты не затыкались, обсуждая происходящее. Обсуждая его, их. Было невыносимо даже думать о том, что прямо сейчас они уже могли оказаться пойманными. Раненными и беспомощными.       Пальцы покалывало от собственного бездействия. Находиться в стороне было для Гермионы сродни пытки. На мгновение она даже задумалась о том, чтобы незамедлительно отправиться в этот чертов госпиталь, и плевать, как именно она бы туда добралась.       Девушка подскочила на месте, когда посторонний голос зазвучал за спиной, словно гром среди густой тишины.       — Сколько можно? — знакомое раздражение резануло слух.       Она обернулась и заметила Пэнси, что сидела на подоконнике.       — Я здесь уже сорок минут, а ты так и носишься по коридору, как нюхлер, запертый в тесной клетке, — слизеринка спрыгнула и подошла к Гермионе, которая, наконец, остановила свою безумную траекторию.       — Почему ты тут? — непонимающе захлопала глазами гриффиндорка.       — А где мне еще находиться? Среди твоих друзей, что меня откровенно недолюбливают?       — Там Блейз.       — Блейз где-то утешает Уизли, — поморщилась Паркинсон.       — Ясно, — потупив взгляд, только и ответила Гермиона.       Неловкая тишина в который раз осела на плечи.       — А ты почему ушла? — решилась на вопрос Пэнси.       Гермиона задумалась, крохотная морщинка пролегла между бровей. Внутри творился самый настоящий хаос, разного рода мысли злобными коршунами рвали её мозг на части.       — Потому что не могу слушать о… — начала было она, но осеклась.       О чем именно?       — Все сложно, Пэнси, — Гермиона впервые назвала слизеринку по имени. Это было настолько непривычно, что язык с трудом провернулся во рту, выговаривая сочетание пяти букв.       Она прикрыла глаза, понимая, что еще чуть-чуть, и сорвется на никому не нужное откровение.       — Я не глупая. Постараюсь понять, — усмехнулась Паркинсон.       Брюнетка махнула головой в сторону подоконника, на котором располагалась до этого одна, и предложила присесть. Поговорить.       Гермиона выдохнула, в момент пнув от себя мимолетную мысль о том, что она же слизеринка! Это больше не было важно, ни капельки, ни на йоту.       Он тоже слизеринец, — услужливо напомнило сознание.       И она послушно последовала за девушкой, запрыгнула на холодную деревянную поверхность.       — Ну, — Пэнси вскинула брови и разгладила на одежде невидимые складки, выдавая собственную нервозность. — Рассказывай, что же так тревожит Золотую девочку?       Гермиона набрала в грудь побольше воздуха, но не выдала ни звука. Вместо этого лишь зарылась лицом в собственные ладони. Озвучить вслух — значило признать. А это было страшнее всего.       — Я безумно переживаю о том, что сейчас происходит с нашим миром, но я чувствую, что фокус кардинально смещен с глобальной проблемы, — произнесла девушка и стыдливо опустила глаза. — Все это… эгоистично. В момент, когда все рушится, и я обязана думать о спасении этого самого мира, я думаю вообще не о том.       Пэнси вскинула бровь, не удержалась и громко фыркнула.       — Кому обязана?       Такой простой вопрос, но он заставил Гермиону задуматься, в ступоре уставившись в глаза слизеринки.       — Просто обязана, — она неуверенно дернула плечом. — Потому что так правильно.       — Что-то мне подсказывает, что ты уже придерживалась подобной тактики. Ставила в приоритет спасение человечества, а не собственные чувства. И к чему тебя это привело?       — Добро победило, — холодно отозвалась Гермиона, пытаясь игнорировать скребущихся на груди кошек.       — А вот ты разбита, — таким же ровным тоном ответила Паркинсон. Было крайне непривычно слышать в её голосе серьезность. — Ты многим пожертвовала, но стала ли счастливее с этой победой?       — Откуда ты можешь знать, чего мне это стоило? — чувствуя раздражение перебила Грейнджер.       Она злилась, но лишь потому, что Паркинсон изрекала правду, ковыряя незажившие раны.       — Наслышана, — брюнетка пожала плечами. — Тео рассказывал о твоих родителях и о том, на что ты пошла, чтобы защитить их.       На секунду повисла тишина, Пэнси прикусила губу и решилась добавить:       — Самоотверженно. Я бы так не смогла.       — Мы все чем-то пожертвовали в этой войне.       — Может быть. Но по тебе видно, как глубоко ты несчастна. Пока все пытались строить свою жизнь дальше, ты закрылась ото всех. Признай, что без Поттера и Уизли ты потерялась.       — Чушь, — она сцепила зубы, недобро сверкнув глазами. — У меня есть друзья и помимо них.       Паркинсон хмыкнула, явно с трудом удержав язвительную реплику.       — Но при этом ты одинока. И даже если ты будешь спорить, поверь, это бросается в глаза, — девушка сделала в воздухе неопределенный жест рукой.       — Да с чего ты…       — Вижу, Грейнджер, — прервала Пэнси.       — Что?!       — Себя.       Злость и раздражение разбилась об одно слово, со звонким грохотом упав у ног. Гермиона нахмурилась, заинтересованно взглянув на слизеринку.       — В свое время я точно также прикипела к своим друзьям и теперь без них будто не существую, как личность, — смотря в окно, чтобы не встретиться взглядом с Грейнджер, произнесла Пэнси. — Поэтому, когда Драко отдалился из-за истории с Лордом, а Блейз принялся ухлестывать за Уизли, я осталась одна, — её голос отдавал горечью, что вразрез не вязалось с легкой ухмылкой на пухлых губах. — Потом, правда, появился Нотт, и стало чуть проще, когда мы начали изливать друг другу наболевшее.       Гермиона не знала, что сказать. Она нервно жевала губу и перебирала собственные пальцы. Никогда прежде она не задумывалась над тем, что судьба самой громкой самоуверенной слизеринки откажется так схожа с её собственной.       — Но ты всегда так хорошо держалась. Будто все для тебя неважно и…       — Приму за комплимент, — она улыбнулась. — Но я пытаюсь донести, что постоянно идентифицировать себя лишь как часть чего-то большего — скверная затея. Поттер и Уизли выстраивают свою жизнь дальше, а ты словно продолжаешь цепляться за прошлое. Ты боишься подпустить к себе новых людей, тем самым перекрывая дорогу в будущее.       Чем больше Гермиона слушала, тем больше не верила, что откровенничала с одним из последних человек в списке, кому бы доверилась в собственных переживаниях.       Каждое слово Паркинсон просачивалось в мозг, впитывалось в сердце, ощутимо скреблось о ребра. Осознание, что слизеринка была права, заставило поморщиться — настолько неприятными осколками внутри оседала колючая правда.       — Сейчас уже неясно, наступит ли для нас это будущее, — грустно усмехнулась Грейнджер.       — Наступит, если за него бороться, — Пэнси нервно поправила прическу, заправив передние пряди за уши.       — Ты же сказала, что…       — Что ты не должна винить себя, что в твоем приоритете не спасение всего мира, а, как я догадываюсь, конкретного человека.       — Как же ужасно это звучит, — Гермиона подтянула колени к себе, пряча в них лицо.       — Брось, — Паркинсон закатила глаза. — В данном случае одно без другого невозможно. Предотвратить войну, чтобы жить долго и счастливо, и все такое… Да-да, — она поморщила нос. — Но это нормально, что значительную часть времени ты тратишь на переживание собственных чувств. Мой тебе совет: перестань отрицать их и просто прими. И тогда ты поймешь, что они могут быть не слабостью, а твоим оружием.       В носу защипало, а картинка перед глазами стала нечеткой. Сердце в груди подпрыгнуло, пока смысл сказанного ярко отпечатывался в сознании. Гермиона сделала глубокий вдох и выдох, сдерживая подступающие слезы. От чего именно ей хотелось заплакать — она еще не понимала, поэтому проще всего было списать такую реакцию на усталость.       Вместе с этим она ощутила облегчение. Будто скинула с шеи булыжник, весивший целую тонну.       — Спасибо, Пэнси, — спустя недолгое молчание, искренне произнесла Гермиона и положила ладонь на острую коленку.       Паркинсон улыбнулась. Слишком печально.       — Ерунда.       Она отмахнулась, но в глубоком взгляде Грейнджер почти что прочла: «Я сказала лишь то, чего так жаждала услышать сама». Но развивать эту тему дальше не хотелось, поэтому брюнетка вскинула брови и произнесла уже более непринужденным тоном:       — Сейчас мне даже кажется немного странным то, что раньше мы не общались.       Гермиона не удержалась от короткого смешка. Согласно кивнув, подтвердила:       — Я бы назвала это значительным упущением.

***

      Приземление было жестким. Холодный каменный пол радушно принял Нотта в свои объятия. Несколько секунд Теодор глубоко дышал, зажмурившись, и боролся с тошнотой, что было естественной реакцией организма на трансгрессию.       Когда слуха донеслись разговоры, он спешно поднялся на ноги и огляделся. Знакомый зал собраний поместья вновь вместил в себя всех ПСов. Пожиратели привычно сидели на своих местах, но сейчас наряжение гудело сильнее обычного.       — Теперь все здесь, — сказала Мария и, сверкнув глазами на Нотта, прошла к своему стулу.       Сибилль де Блуа смерила каждого тяжелым взглядом. Разобрать какие-либо эмоции на её лице в этот момент представлялось чем-то невозможным.       Теодор, не желая привлекать к себе лишнего внимания, уселся рядом с Драко, незаметно покосившись на ровный профиль.       — Что ж, — начала ведьма. — Макнейр, Андерсон, я слушаю вас.       Первым поднялся Ориан. Он прокашлялся и выпрямил спину. Голос едва заметно дрогнул, когда он заговорил:       — Все прошло не совсем так, как мы себе представляли. К сожалению, пришлось понести небольшие потери в лице Розье, — он состроил гримасу сожаления, однако в его тоне не было ничего, кроме насмешки. — Авроры едва нас не поймали, поэтому единственным верным решением стало бежать. Но.       Он замолчал и, выждав несколько секунд, закончил:       — Госпиталь все же наш.       Теодор нахмурился, не улавливая смысла сказанного. Он повернулся к Малфою, мысленно спрашивая, что он мог пропустить, пока был в отключке, но тот ответил ему таким же растерянным взглядом.       — Поясни, — с нажимом потребовала ведьма.       А Нотт заметил, что поникшие и ожидающие наказания головы Пожирателей, что участвовали в вылазке, поднялись. Заинтересованный и взволнованный вид свидетельствовал о том, что никто не понимал, о чем говорил Андерсон.       Ориан в свою очередь выудил из кармана что-то маленькое, совсем неприметное. Положил перстень на стол перед Сибилль и объяснил:       — Порт-ключ. Заведующий госпиталя вручил его мне с приглашением расположиться в стенах госпиталя, когда все поутихнет, и авроры убедятся, что сорвали наш план.       По голове словно приложили чем-то тяжелым. Было сложно поверить в то, что, не смотря ни на что, у них действительно вышло. Тео почувствовал, как бешено заколотилось его сердце, грозясь проломить ребра и вывалиться наружу. С языка сорвался вопрос, задать который хотел, наверняка, каждый:       — Правда?       — Заинтересованных оказалось даже больше, чем мы предполагали, — кивнул мужчина. — И поскольку план успешно реализован, мадам де Блуа, вы должны выполнить и свои обещания.       Тук-тук. Тук-тук. Сердцебиение заглушало прочие звуки.       Неописуемый, едва ли не детский восторг подстегнул каждую клеточку тела. Пытаясь обуздать внутреннее ликование, Тео сдержал порыв запрыгать на месте.       Он легонько пнул под столом Драко, привлекая внимание. Взглянул на него горящими от предвкушения глазами. Теперь и Малфой смог позволить себе еле заметную улыбку.       Получилось, черт возьми, у них все вышло!