В цепях

      Воздух в начале марта еще был прохладным, но в нем уже витала едва уловимая свежесть, предвещавшая скорое пробуждение.               Обито должен был идти по следам Дейдары, но путь слежки пролег через очень болезненный маршрут, который он попросту не смог проигнорировать. У него было еще несколько часов, и он мог бы...              …увидеть ее сегодня снова.               Мужчина шел по пустой аллее, ведущей к зданию, укрытому за высокими деревьями. Кроны закрывали клинику от ветра и от посторонних глаз, создавая ощущение, что это место существует вне времени, отдельно от всего мира. Белые стены здания отражали тусклый свет пасмурной погоды, а за их высокими окнами укрывались души, изолированные от внешнего мира.              Обито медленно шел по вымощенной камнями дорожке, ведущей в сад, который только начинал оживать после зимы. Первые зеленые побеги пробивались сквозь землю, как и почки на ветвях деревьев. Рин всегда любила цветы. С тех пор, как ее отправили сюда, Обито заботился, чтобы сад был всегда ухожен и цвел. Он хотел, чтобы хотя бы этот уголок ее жизни оставался светлым, напоминая ей о прежних, беззаботных временах. Хотя он давно перестал замечать красоту природы, как и смену сезонов. Для него все дни были как один. Весь этот мир казался ему тусклым, особенно в такие минуты.               Его шаги замедлились, когда он наконец заметил ее на скамейке. Рин сидела неподвижно, будто бы растворенная в своих мыслях. Ее каштановые волосы были длиннее, чем он помнил, и их легонько трепал ветер. Она держала в руках книгу, которую читала, но ее глаза не следили за строчками. Она просто сидела, погруженная в свой собственный мир, далекий от реальности.              Обито остановился на мгновение, собираясь с мыслями. Он понимал, что не сможет подойти к ней, не сможет заговорить, как когда-то давно. Врачи предупреждали, что у нее периодически случались приступы, связанные с прошлой травмой. Казалось, что ее разум, когда-то живой и светлый, застрял где-то между весной и зимой — между прошлым и настоящим.              Он вздохнул, чувствуя груз времени, который с каждым таким визитом становился все тяжелее. Прошло двадцать лет, а боль от того, что случилось с Рин, не ослабевала. Она по-прежнему оставалась частью его, частью той жизни, которую он не смог защитить. Люди из "Рассвета" под предводительством Мадары разрушили ее. Он до сих пор помнил, как Рин кричала в ту ночь. Он не мог забыть увиденное, когда они с Какаши наконец нашли ее. Те невинные и добрые глаза… были полные ужаса и боли, которые не должна испытывать ни одна душа в этом мире. Обито помнил, как Какаши пообещал, что они свергнут Мадару, что это не останется безнаказанным. Они это сделали. Но цена оказалась слишком высокой. Это… не вернуло ей разум, не вернуло к жизни. Все эти годы Какаши и он сами искали лечение в лучших клиниках, но с каждым годом надежда угасала.              Он часто задавал себе вопрос: мог ли он тогда сделать что-то иначе? И каждый раз находил ответ: "Да". Он мог бы, если бы был быстрее, умнее, если бы защитил ее так, как обещал. Но ничего этого не произошло. И теперь он мог лишь наблюдать за ее жизнью, так далеко от своей.              Кажется, в тот день его душа умерла. Он чувствовал себя призраком, бродящим сквозь стены, не ощущавшего ни тепла, ни холода, которому были чужды какие-либо проблемы бытия.               И он знал, что был не один такой.               Мысли Обито вернулись к Какаши. Его самый близкий друг, кто почти всегда балансировал на грани света и тьмы, теперь окончательно погружался в бездну. Обито видел, как Какаши в последние годы начал постепенно терять себя. Если сам Обито ощущал себя будто оторванным от мира последние двадцать лет, то в Какаши он не мог не заметить ухудшения за последние, быть может, лет пять. Но Обито ничего не делал. Он наблюдал. Наблюдал за тем, как его друг увязает в своем безумии, словно за тем, что в худшем случае могло бы случиться с ним самим. И теперь невольно следил за тем, как его одержимость Сакурой становилась все более опасной.              Шел уже третий месяц с того дня, как Какаши похитил молодого врача, которая случайно оказалась на его пути. То, что произошло потом, Обито знал, но предпочитал не вникать в подробности.              Изнасиловал и держал против воли. Как он мог? После той истории с Рин… Неужели от него не осталось совсем ничего? Какаши превратился в нечто, чего Обито уже не мог понять. Но еще что было хуже – он не мог понять самого себя. Он не сделал ровным счетом ничего, чтобы остановить друга.              Почему он ничего не сделал?              Обито задавал себе этот вопрос каждый раз, когда думал о том, что невинная девушка сейчас находится в руках Хатаке. Он знал, что Какаши умирал изнутри, что его сознание разрушалось. Но Обито не понимал, почему это происходило. Он лишь наблюдал за тем, как Какаши разрушал то, что делало его человеком, когда-то боровшимся за справедливость.               Хатаке потерял в той войне с Мадарой самое важное. Потерял самого себя, свою человечность. И что самое страшное — стал тем, против кого и сражался. И теперь, когда Хатаке пытался вернуть себе контроль через Сакуру, Обито понимал, что не может вернуть друга к прежней жизни. Возможно, он чувствовал, что если Какаши сам не увидит, насколько глубоко он пал, то никакое вмешательство не поможет. Или, может быть, Учиха просто устал сражаться — устал быть тем, кто всегда приходит на помощь.              Единственное, что он мог сейчас делать — это наблюдать, оставаясь на расстоянии, не вмешиваясь в чужие судьбы. Все, что он делал для Какаши, было из чувства долга и старой дружбы, но все больше он отстранялся, понимая, что человек, которого он знал, уже давно умер. Какаши был на грани разрушения, и Обито знал, что тот рано или поздно окажется на распутье — или он уничтожит сам себя, или, возможно, кто-то другой сделает это за него.              Деревья, которые еще не покрылись листвой, скрипели под порывами ветра. Где-то далеко в городе шла война. Война между Какаши и Итачи, два гиганта, враждующие между собой. А здесь, в этом тихом уголке, Обито чувствовал, как все теряет смысл. Он потерял Рин двадцать лет назад. Теперь он терял Какаши.              Рин вдруг шевельнулась, ее бледная рука медленно опустилась на скамью, и она повернула голову. Женщина долго смотрела в его сторону, и Обито затаил дыхание. Казалось, что в ее взгляде было нечто большее, чем просто пустота. Он почувствовал, как сердце болезненно сжалось. Возможно, это был просто мимолетный миг ее осознания, но он надеялся — так сильно, как не надеялся ни на что за последние двадцать лет, — что она узнает его. Хотя бы в этот раз…               Ее губы слегка дрогнули, словно она хотела что-то сказать, но слова застряли где-то в глубине ее разума. Обито сделал шаг вперед, но тут же остановился, когда Рин закрыла глаза. Она слегка покачала головой, как если бы отгоняла видение. Он понял, что иллюзия растаяла. Она снова была где-то далеко, в своих мыслях, недосягаемая.               Это… повторялось для Обито почти каждую неделю, месяц, год.              Тихий шорох ветра напомнил ему, где они находятся, вернув его в реальность. Все это время он жил с надеждой, что однажды все изменится, что Рин сможет вернуться к нормальной жизни, что ее улыбка когда-нибудь станет такой же, как прежде. Но каждый раз, когда он приходил сюда, это чувство таяло, как снежинки на его ладонях, оставляя лишь холод и пустоту.              Он медленно присел на соседнюю скамейку, держась на безопасном расстоянии, чтобы не тревожить ее хрупкий покой. Время будто остановилось. Обито сидел и наблюдал за ней, как за чем-то далеким и недосягаемым, но таким родным. С каждой минутой в его голове всплывали образы прошлого — тех дней, когда они с Какаши и Рин были молоды, полны надежд и мечтали о будущем, в котором не будет места боли.              Учиха закрыл глаза, прислушиваясь к шороху перелистываемой страницы книги. Он не знал, сколько еще сможет продолжать жить с этой болью, но не мог заставить себя уйти. Каждый раз, когда он решал оставить ее, что-то тянуло его обратно. Она была для него тем, что удерживало его на грани между жизнью и смертью, даже если она больше не была той, которую он знал.              — Я так скучаю по тебе, Рин, — прошептал он, надеясь, что она каким-то образом услышит его, даже если не поймет.              Но ее взгляд по-прежнему был направлен на страницы книги. Она не реагировала, не двигалась, медленно шевеля губами, будто и вправду читала. Словно она была уже где-то далеко, за пределами этого мира.              Обито остался сидеть на скамейке еще некоторое время, не в силах оторваться от ее образа. Он знал, что скоро придет момент, когда ему придется уйти, когда придет врач и попросит его покинуть территорию. Но пока, хотя бы на несколько минут, он мог оставаться рядом с ней.                     

***

                    Легкий ветер продолжал трепать волосы, но обстановка вокруг не предвещала ничего хорошего. Синяя хмурая мгла нависла над городом, и, хотя Обито старался отвлечься, мысли о Рин, которую он навестил недавно, вновь начали нагнетать атмосферу. Каждый раз, когда он вспоминал ее, ему становилось только больнее, сейчас было не лучше.              Он стоял в тени, прислоняясь к двери своей машины, на стоянке перед аэропортом Сэнджу, его взгляд был устремлен на поток снующих туда-сюда людей. Вместе с ним на двух машинах прибыло еще несколько парней, чтобы помогли в случае захвата или непредвиденных ситуаций. Они ждал появления здесь Дейдары по наводке Конан и Какузу. По последним данным тот мог находиться именно здесь. «Вихрь» предполагал, что Дейдара пытался сейчас покинуть страну, поэтому на всякий случай Какаши и Обито решили отправить людей в зону всевозможных аэропортов столицы, некоторых частных аэродромов, которыми, по памяти Обито, пользовался Итачи, а другим дали распоряжение обыскать территории и базы, что принадлежали «Вихрю».               Его телефон наконец-то загорелся уведомлением входящего звонка. Однако, к его большому удивлению, на экране высветилось не имя Конан или Какузу, а Дейдары. Он принял вызов, прислушиваясь к словам предателя.              — Мне нужно рассказать тебе кое-что, Обито. Срочно, — произнес Дейдара, его голос дрожал от напряжения. — Я знаю, что вы ищете меня…              — Где ты? — холодно спросил Обито.              — Я… — начал Дейдара, — У меня есть информация. Очень важная информация о Какаши.              — Я спросил, где ты? — резко перебил его Обито. Гнев накатывал, как прилив, когда он вспоминал о его поступке.              — На пути… в аэропорт Сэнджу, у меня… — начал Дейдара, но Обито не ждал. Он сбросил трубку, как только острым взглядом выцепил среди людей блондинистую макушку со знакомой шевелюрой.               Что-то бурлило разливалось в груди, и Обито оттолкнулся от своей машины, рванув вперед, дав знак своим людям ждать. Добравшись до мужчины, что стал с опаской озираться вокруг с телефоном в руках, Обито едва сдержал желание размозжить его голову об стенку. Подбежав к нему, он схватил его за воротник и, развернув за угол, с силой врезал кулаком по лицу, заставив блондина со сдавленным хрипом рухнуть на землю.               — Сука, — чертыхнулся Обито, глядя на Дейдару с ненавистью, спрятав себя и его в сторону от зевак. — Кем ты себя возомнил?               Кровь тут же потекла из его носа, и Дейдара, хватаясь за лицо, пытался встать на четвереньки, а затем приподняться, но Обито не дал ему этого сделать, изо всех сил ударив того ногой в живот.                — П-послушай! — еле выдавил он из себя, отползая к стене. — Я… я знаю, что натворил! Но ты должен знать, что происходило с Какаши... Черт! Если бы я не выжил, некому было бы передать…              — Меня не интересуют твои жалкие оправдания, — прервал его было Обито, готовый снова занести удар.               — Какаши стал жертвой эксперимента, который проводил Итачи! Он травил его неизвестным психотропным препаратом последние пять лет через Мизуки, — успел сказать Дейдара, прежде чем Обито замер, стиснув зубы.               Через Мизуки? Что, черт возьми…              Дейдара продолжал:              — Препарат ведь… перестал поступать в его организм, и его кровь очистилась, ровно когда Сакура спасла его. Но последствия остались... как ломка, понял? Сначала я не мог понять, но теперь все сложилось — его одержимость человеком, которого он видел в последний раз перед ожидаемой смертью, оказалось непредвиденным побочным эффектом.              — Что? — будто не веря, произнес Обито. — Что за хрень…              Слова Дейдары были словно ударом под дых, и Обито почувствовал, как его охватывает ужас. Он вспомнил свои размышления, как Какаши постепенно терял контроль над собой последние годы, как возвращались все его старые вредные привычки, зависимости, словно он уже решил сдаться и закончить свою жизнь, как его мрачный взгляд становился все более далеким. Его поведение последние пять лет…              Если это был Мизуки… как он проворачивал все это, находясь у них прямо под носом?       — Это звучит, как бред, знаю, но… — выражение лица Дейдары стало более серьезным: — Тебе лучше выслушать до конца. Его план с препаратом не удался, и когда Итачи все понял, он нацелился на Сакуру, чтобы добраться до Ка…              — Бред – не то слово, — Учиха прервал Дейдару, скрутив Дейдару и прижав того к земле.               — Стой! Да выслушай же!               Обито быстро связал его руки, а затем обшарил карманы на наличие билетов и документов. Не найдя ничего и выругавшись, он поднял мужчину на ноги, под возгласы его возмущений, и с силой впечатал в стену.               В голове Обито на мгновение пронеслась мысль: Итачи никогда бы не позволил одному из своих людей действовать без плана. То, что Дейдара оказался здесь, было слишком удачным стечением обстоятельств. Почему Итачи не велел ему улететь с частного аэродрома, чтобы они точно не успели перехватить Дейдару? Что-то было не так.              — Не знаю, за какую цену ты продался «Рассвету», — грозно произнес Обито, надавливая предплечьем на его затылок, а другой заламывая его руки еще сильнее, — но тебе лучше ответить мне сейчас, что задумал этот ублюдок, или я переломаю тебе все кости.               Дейдара кривился от боли и ответил с ощутимым напряжением и дискомфортом:               — Я не… знаю, что он задумал, поэтому хотел продолжать следить за ним, чтобы помочь Какаши! Я говорю тебе правду!               — Помочь Какаши? — с мрачным сарказмом повторил Учиха. — Не смеши меня! Ты просто спасаешь свою шкуру…              — Я проиграл все в этом сраном казино! Что мне еще оставалось, тупица? — прорычал блондин, изогнувшись. — Да и как бы вы вообще узнали о том, что проворачивает Итачи? Он понял, как именно подействовал препарат, и теперь не спустит глаз с Сакуры, пока не возьмет под контроль самого Какаши. Начнется такой хаос, из которого ни я, ни ты не выберется даже в следующих жизнях! Речь даже не о моем раскаянии и старом долге… Ты хоть понимаешь масштаб проблемы?              — Куда и с кем Итачи отправляет тебя? — холодно спросил Учиха, решив разобраться с этим на месте. Ему нужно было как можно больше информации, пока он не передал Дейдару Какаши.              — Я должен лететь с Сасори, — ответил Дейдара, тяжело качнув головой. — Он помогает Итачи с поставками и распространением образцов этого препарата через лаборатории в Ото*. Я бы смог собрать больше информации…              С соседней страной? Разве они с Какаши не сорвали все сделки Итачи с Ото несколько лет назад?               Если Дейдара не лгал, все это и вправду могло закончиться ужасно. Тогда Обито все понимал: Итачи решил, что одержимость девушкой стало очень слабым местом Какаши, и что через Сакуру он смог бы контролировать того, кого рассчитывал взять под контроль с помощью психотропного препарата с самого начала. Видимо, Итачи не рассчитывал на провал и возникновение такого побочного эффекта после того, как Какаши оказался при смерти в тот день.               Обито сжал кулаки еще сильнее. Он знал, что должен был остановить Дейдару здесь и сейчас. Однако риск потерять ключевую информацию о дальнейших шагах Итачи был слишком высок. Но он все равно не мог отпустить Дейдару. Когда Какаши узнает правду о препаратах, возможно, он сумеет остановить свое собственное разрушение и противостоит Итачи.              Нужно было все срочно рассказать Хатаке и тогда уж убедить оставить Дейдару в живых…              — Знаешь, я уверен, что Какаши выслушает тебя до конца, прежде чем решит, что с тобой делать, — глухо произнес Обито, резко потянув блондина за собой в сторону машины. — Ты пойдешь со мной.              — Стой же! — взревел Дейдара, отчаянно дергаясь. — Ты… ты делаешь ошибку, Обито! Он не станет слушать меня! Если я умру, никто не узнает, что Итачи планирует делать дальше!               В сердце закралось какое-то дурное предчувствие, когда Обито бросил взгляд на уже пустующие две машины рядом со своей, где должны были быть его парни.               Куда они все делись?               Он оглянулся, крепко держа Дейдару, когда издалека послышались еще и голоса охраны аэропорта. Офицеры, все-таки заметив на улице странные движения, быстро направились к ним. Обито почувствовал опасность — их могли схватить, а это могло испортить все.               — Эй, вы двое! Не с места! — крикнул один из охранников, приближаясь.              Дейдара, поняв, что это его шанс, резко вывернулся из захвата Обито и рванул в сторону, пытаясь скрыться за припаркованными машинами. Обито резко обернулся, заметив, что приближающиеся охранники начали окружать их.              — Стойте! — один из них потянулся за наручниками, готовясь арестовать Обито за нападение.              Учиха быстро окинул взглядом ближайшие пути отхода, и, не теряя ни секунды, метнулся в сторону, уворачиваясь от охранников. Используя свою скорость и силу, он оттолкнул одного из них, увернувшись от хватки другого, и устремился за Дейдарой. Там, впереди, была закрытая парковка для сотрудников аэропорта. Дейдара, на бегу перепрыгнув через шлагбаум, со связанными руками сзади, рванул за угол, скрываясь из виду.              — Проклятье! — выругался Обито, набирая скорость и осознавая, что его цель могла ускользнуть, а на хвосте все так же висели полицейские.               Когда Обито добрался до того места, где блондин скрылся, от Дейдары уже не осталось и следа. Блондин успел спрятаться, понимая, что не сможет попасть в аэропорт без документов и что его могут легко задержать на контроле. Тем временем он прятался за одной из машин, стараясь восстановить дыхание и держать себя в руках. Он знал, что ему нужно было действовать осторожно. Если он снова попадется Обито или полиции, все будет кончено. В его голове быстро прокручивался план: он должен будет дождаться момента, когда Обито потеряет его из виду, и попытаться войти в аэропорт. Документы были у Сасори…              Как бы то ни было, Дейдара должен был покинуть страну. Итачи замышлял нечто ужасное, и Какаши должен был начать действовать, даже если бы Дейдаре пришлось предать его снова. И ведь если план удастся, он наконец-то освободится от гнета Итачи.              Обито, пытаясь избавиться от полиции, быстро перемещался между машинами, чтобы сбить их с толку. Он почти полностью скрылся из виду, когда его внимание привлекло что-то странное.               У одного из выездов из парковки стояли несколько людей.              Его инстинкты сработали за несколько мгновений до того, как он заметил людей впереди, лица их были скрыты за тенью капюшонов. По плавности их движений и координации он сразу понял: это не обычные члены группировок. Эти ребята не были дилетантами. Мозг Обито лихорадочно работал, просчитывая все варианты. У него был пистолет, но использовать его здесь, на парковке аэропорта, было бы сумасшествием — слишком много камер, сильная акустика и риск включения сигнализации. Однако, он заметил рядом цепь, висящую с одного из грузовиков.              Люди в капюшонах приближались, и Обито узнал в их движениях стиль независимых наемников Данзо. Тех, что однажды убили Ибики… Эти бывшие агенты славились своей безжалостностью и эффективностью, и они всегда выполняли грязные дела синдикатов, оставаясь в тени. Если они были здесь, значит, это была не просто случайная атака. Его пытались ликвидировать.              Первый удар пришел неожиданно.              Один из наемников бросился вперед, выхватывая нож из-за пояса и целясь в бок Обито. Но тот увернулся в последний момент, бросив взгляд на цепь. Взявшись за нее, он резко развернулся, крутя ее вокруг себя и заставив первого нападавшего отступить. Обито напряженно выдохнул, отступая на пару шагов. Второй наемник уже был на расстоянии удара, но Учиха использовал цепь, как кнут, ударив ей по руке врага. Звук цепи, ударившей по металлу ножа, раздался по всей парковке. Наемник на мгновение замер, осознав, что недооценил противника. Третий попытался обойти его сбоку. Обито же парировал его движение, подскочив ближе и резко схватив за куртку. Используя всю свою силу, он бросил его через себя на землю. Удар был серьезным и сопровождался хрустом костей — тело наемника с неприятно глухим звуком врезалось в асфальт. Но времени на передышку не было. Еще два человека уже приближались.              Обито прекрасно знал, что один на один он мог бы справиться с любым из них, но Данзо никогда не отправлял своих людей без четкого плана. Они пришли числом и действовали слаженно. Один из них попытался атаковать сверху, держа нож в руке, но Обито уклонился и выбил нож из его рук цепью, после чего резко схватил врага за голову и силой ударил его об багажник машины, стоявшей рядом. Тот же рухнул без сознания, размазав кровь по капоту.               — Вы чертовски медлите для профессионалов, — прохрипел Обито, отпрыгнув назад и оглядывая территорию.              Но в этот момент один из них атаковал с тыла, выбивая у Обито цепь из руки и с разворота нанося ему жесткий удар ногой в живот. Обито пошатнулся, но не упал. Адреналин бурлил в его крови, и он нащупал нож за поясом, который носил с собой на такие случаи. Резко вытащив его, он успел отбиться от атаки следующего противника, но численное превосходство давало о себе знать. Еще один метнулся сбоку, и в этот момент Обито понял, что их стратегия была направлена на изматывание его. Они не собирались убивать его на месте. Им нужно было взять его живым. Он чувствовал, как из ударов уходила жестокость — это была скоординированная работа на захват.              Ему оставалось одно: попытаться уйти.              Но это оказалось невозможным.              Кто-то ударил его в бок, выведя его из равновесия. Обито попытался уже выхватить пистолет, в последний момент проигнорировав мысль, что это привлечет слишком много внимания. Не успел он поднять оружие, как почувствовал резкий удар в затылок. Его сознание на мгновение помутилось. Он должен был… хотя бы предупредить обо всем Какаши. Но перед глазами все поплыло, и он ощутил, как колени подгибаются. Оставшиеся наемники воспользовались этим, мгновенно скрутив его руки и нейтрализовав.              Последнее, что он увидел, прежде чем отключиться, был Сасори, стоявший вдалеке и наблюдавший за происходящим с невозмутимым выражением лица.                      

***

                    В квартире Какаши царила напряженная тишина, нарушаемая лишь легким шорохом одежды, когда Сакура пыталась устроиться поудобнее на диване. Спазмы внизу живота, о которых она не говорила ни слова, медленно разрастались, и ее лицо выдавалось на фоне мужественной невозмутимости, которую она старалась сохранять. Эти боли она знала слишком хорошо, поэтому на нее, как ни странно, даже обрушилось какая-то доля облегчения — она надеялась, что Какаши оставит ее тело в покое хотя бы на несколько дней…              Какаши сидел в своем кресле, погруженный в глубокую задумчивость с телефоном в руке, когда Сакура, не выдержав затянувшегося молчания, задала вопрос:              — Как ты выбрался из поместья?              Его серые глаза медленно поднялись на нее, но выражение лица оставалось непроницаемым. Он не сразу ответил, но Сакура не сводила с него взгляда, ожидая, когда он заговорит.              — Был один надежный способ, — наконец произнес он, как будто ответ сам по себе не имел значения. — Я никогда не остаюсь в тупике надолго.              Было непонятно, шутил ли он или действительно говорил о том, что использовал какие-то связи или хитрость, чтобы обойти полицейский патруль.               — Зачем ты спрашиваешь?              Сакура почувствовала, как его взгляд словно насквозь пронзает ее, и она, стараясь казаться равнодушной, пожала плечами.              — Просто любопытно. Не каждый день удается выбраться из окруженного поместья.              Какаши усмехнулся и откинулся в кресле, окидывая ее внимательным взглядом.              — Если бы ты знала столько же, сколько и я… — задумчиво протянул он, после чего мужчина снова замолчал, оставив ее размышлять о сказанном, и снова отвлекся на телефон. Тишина в комнате стала почти невыносимой, пока ее снова внезапно не нарушил голос Сакуры:              — Мне нужно в аптеку.              Ее слова прозвучали резко, и Какаши снова посмотрел на нее, будто возвращаясь из своих мыслей в реальность.              — Скажи, что тебе нужно. Закажем на дом, — произнес он, сидя в кресле, его голос звучал небрежно.              Ну, что ж. Если ты готов это услышать…              — У меня предменструальные боли. Мне нужны анальгетики, спазмолитики и противозачаточные, экстренные тоже нужны, — ответила она, не сводя с него взгляда.              Глаза Какаши слегка сузились. Ее прямота заставила мужчину на мгновение замереть. Харуно демонстративно обхватила свой живот руками, подтянув согнутые ноги ближе к груди. Но Какаши вдруг тихонько вздохнул, проследив за ее движениями, и затем пробормотал что-то под нос.              Сакура же осталась в легкой растерянности.               Он стал вести себя чуточку иначе после того, как их страстное соитие переместилось в спальню, а закончилось обыкновенным желанием по-людски потрапезничать на кухне первого этажа.               Хатаке сейчас выглядел, можно сказать… спокойно.               Легкий завтрак был в странной задумчивости приготовлен самим Какаши и молча подан на стол. Сакура не решалась произнести ни слова, пока в гостиной ближе к обеду ее вдруг не охватили знакомые адские боли. И сейчас он вел себя… вот так. До этого, она знала точно, Какаши ждал новостей от Обито или кого-нибудь по поводу Дейдары, и настроение у него должно было быть как всегда – чуть хуже скверного.               Плевать. Ее больше волновал телефон, что сейчас практически лежал под ее пятой точкой…              — Анальгетики и спазмолитики, — спокойно повторил он, печатая что-то в телефоне, — у меня есть, остальное можно заказать.               — Ты же не знаешь, что именно из остального мне нужно. И кое-что я всегда покупала по рецепту, — сказала она, будто пытаясь полностью отвлечь его на себя.              Он вдруг отложил телефон и подался вперед, упираясь локтями в разведенные колени и сцепляя пальцы в замок. Его глаза, серые, как грозовое небо, были устремлены на Сакуру уже с той ледяной мрачностью, к которой она привыкла с самого начала.               — По рецепту? Ты имеешь в виду, контрацептивы? — его голос звучал странно и под ним таилась эмоция, которую сложно было определить.               — Ну… да.               — И часто?              — Что?              — Часто ты ими пользовалась?              Сакура вмиг почувствовала себя очень неуютно.              — А что, я не имела права? Я здоровый человек, у меня была кое-какая личная жизнь до тебя, — замявшись, ответила она. Сакура не была уверена, являлся ли его вопрос скрытой претензией, либо же он просто любопытствовал, как извращенец.               Какаши прищурился, его губы изогнулись в неожиданной кривой усмешке. И тогда она поняла, что это было…              — Личная жизнь до меня, — едко протянул он. — То, как ты говоришь об этом, заставляет меня думать об очень неприятных вещах.              Сакура почувствовала, как его внимание будто сдавило ее легкие. Его напряженная поза создавала ощущение угрозы, хотя он продолжал сидеть на том же месте.               — О каких… неприятных вещах? — решила спросить Харуно, прекрасно понимая, о чем шла речь.               — О кое-каких, — мрачно передразнил он. — Было бы неплохо, если бы ты сейчас назвала имена всех, с кем имела личные связи.               Имена? Ему что, список составить? Там едва наберется три человека… Черт возьми, он совсем больной!               — Имена тех, на чью помощь ты, возможно, надеешься в своем неясном будущем, — добавил он с сарказмом, продолжая смотреть прямо на нее.              Сакура не могла позволить себе дрогнуть. Ее собственный взгляд оставался непоколебимым, хотя сердце стучало в груди, как будто предвещая бурю. С этой темой ей нужно было быть осторожной.               — Я надеюсь только на тебя, Какаши, — с легкой улыбкой ответила она. — Не думаю, что информация о моих прошлых связях стоит твоего внимания.              — Ты действительно думаешь, что это не стоит моего внимания? — его вопрос прозвучал провокационно. — Или ты надеешься, что сможешь что-то скрыть от меня?              Сакура почувствовала, как у нее все сильнее перехватывает дыхание. Она будто бы попала в сон, где ее сознание ковыряли бессмысленным допросом. Она знала, что Какаши способен на многое, но его слова заставили ее задуматься о том, что у нее может не быть секретов, о которых он бы не знал.              — Я не пытаюсь ничего скрыть, — ответила она, стараясь не выдавать своего беспокойства. — Поэтому говорю, как есть.               Какаши промолчал и немного склонил голову набок, слегка приподнимая брови. Он словно оценивал ее перед следующим вопросом.                — Что, если я однажды запрещу тебе пользоваться контрацепцией, Сакура? — внезапно задал он другой вопрос, от которого Харуно буквально застыла.              Сакура почувствовала, как внутри начала вскипать ненависть, но внешне не позволила себе ни малейшего признака своего гнева.              Черта с два она забеременела бы от такого подонка и родила бы на свет еще одного такого же…       — Обычно такие вещи, — начала она спокойно, тщательно подбирая слова и неосознанно еще плотнее обхватывая руками живот, — требуют размышлений у нормальных пар на более серьезных этапах отношений.              Ее сердце билось, как ненормальное, а в горле стоял комок отвращения к самой теме. Сакура знала, что сейчас было важнее убедить его, что она на его стороне.              — Нормальных пар, да? Вот как, — его взгляд проследил за ее руками и потом стал уже не таким насмешливым, как минуту назад.              — Просто… Я хочу, чтобы у нас все было хотя бы немного нормальным, — добавила Сакура с небольшой тревогой в голосе, заметив его внезапную задумчивость.               Она вложила в эти слова всю искренность, на какую была способна, надеясь, что они прозвучат убедительно. Ее план был в действии — показать ему, что она не настроена против, что она готова стать ближе.              На удивление, ничего не ответив, Какаши еще пару мгновений смотрел на нее, прежде чем вдруг приподнялся с кресла и направился на кухню. И все же его легкое замешательство не ускользнуло от Сакуры — она уже научилась распознавать язык его тела.               Какаши открыл аптечку и, достав лекарства, вернулся к Сакуре с бутылкой воды. Его присутствие будто заполнило все пространство вокруг нее, и девушка почувствовала, как ее собственное дыхание стало тяжелее. Его фигура возвышалась над ней, напоминая о силе того напряжения, что искрилось между ними на втором этаже сегодня утром.               — Держи, — неожиданно спокойно сказал он, протягивая ей таблетки и воду.              Она взяла стакан и таблетки, но давление между ними не исчезло. Какаши молча наблюдал за тем, как она запивает лекарства, его взгляд был слишком внимательным, будто он пытался что-то прочесть в ее выражении лица.              Как только она поставила стакан на столик рядом, мужская рука тяжело легла на ее плечо и сжала.              — Ты ведь понимаешь, что я могу достать для тебя что угодно? — тихо добавил он, немного склонившись к ней. — Я достану все, даже если это потребует рецепта, а ты сможешь выбрать то, что больше понравится.              Сакура вздохнула, почти неосознанно отстраняясь от его руки. Это движение оказалось довольно резким, и она не успела проконтролировать свою реакцию.              Какаши не стал больше развивать тот разговор и сейчас… Он собирался купить все женские контрацептивы в аптеке — она правильно его поняла?              — Спасибо… — ответила она тихо, не сводя взгляда с его лица.              Успев заметить то, как она тогда на мгновение попыталась отстраниться, Какаши медленно выпрямился. Свою руку он переместил на мягкую щеку и аккуратным движением приподнял голову Сакуры за челюсть.               — Мне важно, чтобы ты была здорова, — сказал он, разглядывая ее как-то по-особенному. — Ты важна для меня.               Она оторопела на мгновение от его слов, прежде чем немного склонилась к его руке, будто принимая ласку, и посмотрела так, словно его слова и правда тронули ее.              Ее беспокоило сейчас его поведение. Она не могла понять, делал ли он сейчас то же самое, что и она?              — Я знаю, — ответила она тихо, заставляя свое сердце замедлиться, пока на ее губах все еще играла легкая, почти неуловимая улыбка.                     

***

                    Через несколько минут заказ был доставлен. Однако курьер… Очевидно, что им был человек Какаши. Коробок было столько, что Харуно еле сдержалась, чтобы не охнуть от неожиданности. Он действительно заказал не только таблетки от нескольких производителей, но и чертовы прокладки с тампонами!              «Парень мечты, не иначе…» — горько подумала про себя Сакура, сильно краснея и кусая губу, когда разбирала все в ванной комнате, дверь в которую, конечно же, нельзя было закрывать…              Сакуре нужно было, чтобы Хатаке ненадолго ушел, чтобы наконец достать спрятанный телефон из дивана. Она понимала, что ей не стоило надеяться, что Какаши покинет свои апартаменты даже на минуту. А ведь ей всего-то нужно было отправить файлы на другую почту. Хотя она знала, что это будет далеко не просто — как минимум, потребуется время, чтобы подгрузить их.              Было еще одно «но», из-за которого она сильно рисковала сейчас. Ранее, когда Какаши уходил за анальгетиками, она с ужасом заметила камеру прямо напротив дивана, где был спрятан телефон, и стала думать, как бы достать телефон незаметно.              — У тебя есть… рамен? — вдруг спросила Сакура, цепляясь взглядом за Какаши, что сейчас перемещался по гостиной, закончив с кем-то напряженный разговор по телефону. Она старалась говорить как можно более непринужденно, когда время на часах указывало на час дня. Харуно в тот же момент отложила книгу, которую нашла ранее на полках в гостиной и которой решила отвлечься от постоянного нахождения Какаши рядом.              — Рамен? — растерянно переспросил мужчина, остановившись и слегка приподняв бровь, как будто его удивил этот выбор. Затем неожиданно для нее спросил: — Ты проголодалась?              — Да, я очень хочу есть. Именно рамен, — просто ответила Сакура. Ей и вправду вдруг захотелось поесть рамен, который она заваривала себе иногда после самых тяжелых рабочих смен, что отнимали у нее все силы на готовку. Эта привычка появилась у нее, когда она общалась с Наруто. Они познакомились примерно четыре года назад на одном из международных турниров по волейболу, когда она как практикант на один день вошла в состав уже опытных спортивных медиков для команд. Простой рамен был самым любимым блюдом мировой звезды, и однажды он подсадил на него саму Сакуру, когда с такой аппетитной демонстрацией поедал свою порцию перед ней каждый раз, когда он находил время в своем плотном графике и навещал ее на последнем курсе университета. Не каждый мог бы похвастаться таким, но у нее и вправду был друг знаменитость… Но вскоре после выпускного работы прибавилось как у Сакуры, так и у Наруто. И хоть со временем их общение стало сходить на нет, мысли о грандиозных тусовках с Узумаки всегда заставляли ее улыбаться. Это было действительно веселое время…       — Я приготовлю. Хочешь что-нибудь еще? — задумчиво спросил Какаши, будто все еще думая о своей проблеме, которая обсуждалась по сотовому.              — Что-нибудь очень сладкое. И какой-нибудь свежевыжатый сок, — спохватилась она, но вдруг предположила, что таких продуктов, скорее всего, не могло быть в его холодильнике, но он молча направился на кухню, коротко кивнув.               Для Сакуры даже сам факт, что Какаши был способен вести адекватный диалог, было настоящим открытием, отчего она почувствовала какое-то смятение, проводив его взглядом. Когда он не был сильно сосредоточен на ней, он и вправду выглядел даже нормальным.              Как только Хатаке скрылся на кухне, напряжение слегка спало, но не ушло полностью. Ей повезло, но время было ограничено, и она знала, что действовать нужно сейчас, быстро и безошибочно.              Сакура сидела на диване, делая вид, что расслабляется, но ее внимание было сосредоточено на извлечение телефона. Камера напротив нее не давала покоя, и она знала, что любое подозрительное движение может быть замечено Какаши позже. Она даже не знала, проверяет ли он камеры ежедневно, и через компьютер ли, а может через телефон…               Снова глубоко вздохнув, она медленно провела руками по сиденью, словно просто поглаживая их и поправляя подушки.              Ее пальцы нащупали предмет в щели между мягкими сиденьями, и на сердце стало легче, когда она осторожно вытащила его, стараясь прикрывать его за лежащей рядом книгой. Она сидела в одной только просторной рубашке, которую одолжил ей Какаши. Ее же вещи были в стирке, как сообщил ей позже мужчина. Все утро он не сводил с ее тела глаз, и пока готовил тот завтрак… Воспоминания о его взглядах заставляли сердце гулко стучать в груди от трепета и беспокойства одновременно. В тот момент, кажется, воздух вокруг нее густел.               Как и сейчас. Но уже немного в более тревожном смысле...              Сакура прикусила губу, вытирая пот с ладоней. Она знала, что у нее не будет второго шанса.               Сакура непринужденно оглянулась, чтобы оценить обстановку, после чего быстро начала копаться в памяти телефона, не опуская голову, и держа телефон на уровне сиденья. Она знала, что у нее было мало времени, и в любой момент Какаши мог вернуться. Она должна была отправить файлы. Но проблема заключалась в том, что выбор контактов был невелик. Она помнила лишь несколько чужих номеров и лишь одну электронную почту…               Если судить по тому, что говорил ей Дейдара и сегодняшним телефонным разговорам Какаши с его людьми, полиция вела целое дело по его разоблачению не только как похитителя человека. Возможно, дело было даже связано с тем инцидентом в «Лотосе»… А может, и еще кучей чего.               Она усердно думала над этим, сопоставляя факты и выстраивая цепочку из всех событий, что произошли за эти месяцы — следствие наверняка только и ждало зацепок. То, что он смог легко отвести след от полиции, которая явилась практически с ордером на обыск его поместья — оставалось для нее загадкой. На Хатаке было очень трудно натравить стражей порядка, даже если вспомнить ее первую попытку побега. Она могла бы сейчас запросто дать полиции улики, но… что если это все разрушит? Что если Какаши и в этом случае найдет способ избежать наказания?               Она ведь имела сейчас почти все шансы приблизиться к нему так, как никто не смог бы никогда…               Но Какаши не был обычным преступником или бандитом, он был главой целого синдиката, и одним лишь сливом информации, которого могло быть недостаточно для полиции, она могла бы снова все потерять. Возможно, даже никогда после этого не увидеть солнечный свет.               Кого же было просить о содействии? Родителей? Точно нет.              Она с трудом проигнорировала боль в сердце от мысли, что отдала бы все, лишь бы услышать их голос сейчас. Все же ей нужно было оставаться сильной и найти способ вернуться в их жизнь.              Может, стоило связаться с Ино?               Наизусть она помнила адрес лучшей подруги. Но отправлять напрямую ей тоже было опасно. Если же Сакура отправила бы все на свою почту… Вдруг Ино догадалась следить за ее почтой? Она вполне ведь могла бы, ведь Сакура часто пользовалась ее компьютером, не выходя из своей почты… Тогда Какаши, возможно, не успел бы понять.               Или, может, отправить файлы Саю?               Она помнила его почту тоже, когда по его просьбе отправляла по старинке все фотографии с их прошлогоднего похода на почту. Ей приходилось отправлять их в несколько заходов из-за ограниченной памяти почтового хранилища. Сакура тогда гневно проклинала Сая за его старинные методы, было бы легче отправить все в мессенджере, но муж Ино ими редко пользовался…              Нет… нет. А как же Иноджин?              От риска подвергнуть опасности этим еще их ребенка от отчаяния Сакура не знала, как поступить. Она должна была попробовать предупредить хоть кого-то, чтобы полученные ею файлы пока держали при себе.               Этот псих мог сделать с ее друзьями и семьей что угодно, узнай он об их помощи. Хаурно должна была пока скинуть все на свою почту. Держать все в облачном хранилище.              Быстро пролистав файлы с фотографиями слежки и расправой над Мизуки и Хиданом, Сакура слегка нахмурилась. Кроме этих фотографий Дейдара больше ничего не прислал… Но ранее она ведь и вправду рассчитывала хотя бы на них.              Сакура в итоге все-таки вбила свой адрес в строку отправки. Если вдруг Ино действительно увидит что-то в ее почте… Девушка все же не могла надеяться, что кто-то из ее друзей послушает ее предупреждение пока хранить файлы и ничего не предпринимать. Поэтому, пока файлы подгружались, начала строчить на всякий случай сопровождающий текст. Она так же решила, что пусть пока эти файлы будут на ее почте, пока не потребуется ими воспользоваться. И письмо было бы сдерживающим фактором на случай, если Яманака обнаружит сообщение.       Харуно параллельно думала о том, как она свяжется с Конан, которая пообещала оформить ей документы к концу месяца. По ее расчетам, обычный и заграничный паспорт будут готовы к ее дню рождения. Ей придется жить с Какаши еще целый месяц, прежде чем получит возможность сбежать снова. В этот раз она должна была обставить все так, чтобы Хатаке никак не смог помешать ей в этот день. Возможно, ей придется создать опасную ситуацию, которая вынудит его отвлечься…              Сердце Сакуры забилось как бешеное, когда она услышала движение позади. Не успев еще дописать и отправить, она переместила взгляд, стараясь выглядеть максимально естественно, будто ничего не произошло, и незаметно спрятала телефон за книгу.               Какаши вошел в гостиную. Его взгляд был сосредоточен на Сакуре, и он, как всегда, выглядел невозмутимым.              — Готово. Ешь, — сказал он, ставя поднос с двумя чашками рамена, тарелкой пирожных и яблочным соком на столик между ними. Харуно с замешательством взглянула на его чашку.              Даже не побрезговал есть такую простую пищу?              — Спасибо, — ответила Сакура с улыбкой, пытаясь скрыть волнение. Но ее руки слегка дрожали, и она надеялась, что Какаши этого не заметит.              — Выглядишь бодрее, — прокомментировал он, садясь напротив нее. — Боль прошла?              Сакура кивнула, но не могла избавиться от чувства, что Какаши все-таки что-то заметил. Но он ведь всегда смотрел на нее так: слишком пристально, слишком внимательно, словно сканировал каждое ее движение.              Она взяла палочки и начала есть, стараясь скрыть свое напряжение.              — Приятного аппетита, — произнес он с легкой ухмылкой.              И снова Сакура с натянутой улыбкой кивнула, и потом будто в самом деле наслаждалась вкусом еды. Хоть он и готовил достаточно вкусно, все ее мысли были заняты неотправленным сообщением.               — Вы поймали Дейдару? — через какое-то время спросила она. Сакура постаралась не выдать свою заинтересованность и продолжила есть, будто вопрос был самым обыденным в мире.              Какаши молчал несколько секунд, так же поедая свою порцию. Это молчание было слишком уж тревожным… Она боялась, что он заметил что-то не то, но старалась не показывать этого.              — Переживаешь за напарника? — вдруг спросил он, бросая на нее взгляд.               — Он мне не напарник. Разве я стала бы подставлять напарника, помогая Конан?              — Откуда же мне знать, что ты задумала? — его голос звучал игриво, но в его тоне скользнуло напряжение, которое Сакура моментально уловила.              — Я же слышала, как ты разговаривал сегодня... Мне просто было интересно, все ли у вас под контролем. Я ведь… тоже замешана.               — Теперь даже больше, чем ты можешь себе представить, — отложив палочки, сказал он наконец.               Он посмотрел на нее так, что по спине Сакуры пробежал холодок. Девушка поспешно отвела взгляд, сосредоточившись на рамене. Нужно было сменить тему, отвлечь его внимание.              — Просто я хочу быть уверенной, что все хорошо и… он не будет мстить мне.               Какаши не ответил сразу, но затем снова заговорил, будто это было ерундой:              — Все под контролем. Никто не тронет тебя.              Его слова прозвучали обманчиво спокойно, но что-то в его голосе вызывало тревогу у Сакуры. Сердце ее бешено колотилось, но она продолжала делать вид, что все в порядке, поднимая глаза на него:              — Ты был прав. Пока я с тобой, мне не о чем беспокоиться, — ее голос звучал чуть мягче, чем она планировала, но ей нужно было удержать эту маску до конца.       Хатаке на никак не отреагировал на ее слова. Но Сакура знала, что он точно не проигнорировал это.       

***

      Закончив есть, Какаши снова достал телефон, и девушка увидела, как он набирает Обито. Его лицо выдавало тень беспокойства, когда через мгновение связь переключилась на автоответчик.               — Мы нашли Дейдару, сейчас я жду информации о его перехвате, — решил признаться он с невозмутимым лицом, опуская телефон и набирая кого-то другого.               Сакура почувствовала, как внутри нее что-то оборвалось.       Если Дейдара проговорится…              — Надеюсь, что все пройдет гладко, — произнесла она, стараясь не выдать своей тревоги.              Держа телефон, Какаши немного поджал губы, словно размышляя над ее словами. Он казался не просто сосредоточенным, а скорее погруженным в свои мысли.              — Мы не всегда можем предугадать, что произойдет. Поэтому мне важно, чтобы ты была осторожна, — сказал он с непривычной небезразличной серьезностью, поднося телефон к уху.              Сакура почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. Он будто действительно заботился о ней, но в то же время находился в шаге от раскрытия ее тайны. Сакура сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.              — Я знаю, что мне нужно быть осторожной, — шепотом произнесла она, стараясь звучать уверенно. — Я не хочу создавать проблемы.              Какаши посмотрел на нее с такой интенсивностью, что ей стало не по себе. Как будто он знал, что в ее словах есть нечто большее.              — Хорошо. Тогда постарайся не рисковать, — как-то двусмысленно произнес он, и Сакура поймала его взгляд. В нем не было осуждения, но все же ощущалось какое-то давление.              Прошло буквально несколько секунд, как она услышала в телефоне мужской голос.               — Какузу, в чем дело? Обито не отвечает, что он… — голос Какаши прервался, и он стал сосредоточенно слушать доклад.              Сделав глоток сока, Сакура настороженно уставилась на Какаши, когда он вдруг изменился в лице.              Неужели… что-то случилось с Обито?