В цепях

      Все это время они ехали в тишине, и девушке, к сожалению, не удалось выяснить ничего нового. Она периодически бросала взгляды на Хатаке, сидящего справа на среднем ряду, но он был сосредоточен на своем телефоне, а именно на рассылке каких-то сообщений.       Как только Какаши захлопнул за собой дверцу, машина рванула с места, вбивая Сакуру в спинку сиденья. Ей повезло, что Обито не заставил ее пересесть вперед. И как только в ее голову пришла мысль о том, что он вполне мог бы связать ей руки и заклеить рот, чтобы она не рыпалась там позади или не попыталась выбраться, Обито мрачно произнес:       — Сиди ровно и не заставляй меня связывать тебя.       Сакура уставилась в зеркало заднего вида, и когда Обито встретился с ней взглядом, она быстро отвернулась.       Дейдара ведь говорил ей о телефоне в заднем кармашке сидения. Ей нужно было достать его максимально незаметно, но проблема была в том, что она понятия не имела, за каким именно сиденьем был этот проклятый телефон. Потому что в этой громадине было три чертовых ряда сидений!       Сакура медленно посмотрела на заднюю часть — водительского сиденья, а затем снова перевела взгляд на кармашек перед собой. Ей стоило хотя бы проверить этот.       Но если она даже немного подастся корпусом вперед, Обито заметит.       Они ехали очень быстро и уже примерно через минут двадцать выехали на шоссе. Харуно сглотнула, ощущая, как по шее скатываются капельки пота, когда ее взгляд в очередной раз скользнул по затылку брюнета. Его взгляд периодически наблюдал за ней все через то же зеркало, и когда он вдруг глухо чертыхнулся и стал сбрасывать скорость, Харуно едва вздрогнула, обратив взор на лобовое стекло.       — Веди себя спокойно, — серьезным тоном произнес Обито, когда впереди на обочине замелькала на первый взгляд совсем неприметная черная машина.       Харуно часто видела такие машины, их вид был хорошо ей знаком, потому что первое время после получения прав ее вечно преследовал дорожный патруль…       Обито с невозмутимым видом намеревался было проехать дальше, как вдруг мигалка на крыше черного авто загорелась и послышался короткий звук полицейской сигнализации. Резко выдохнув, брюнет потянулся рукой к соседнему сиденью и, взяв что-то, незаметно протянул назад.       — Быстро надень и собери волосы.       Харуно взяла в руки протянутую черную кепку и, воспользовавшись моментом, другой рукой быстро прощупала кармашек сиденья, пока прятала свои розовые волосы другой рукой. Ее сердце застучало быстрее, а дыхание чуть не сбилось, когда она поняла, что у нее была лишь пара секунд, чтобы вытащить сотовый и спрятать его где-нибудь у себя. Харуно повезло - обещанный Дейдарой телефон все-таки был на месте, прямо перед ней, что дало ей надежду, и как только ее рука достала тонкий небольшой смартфон, она плавным и быстрым движением просунула его за пояс брюк, сделав вид, что поправляла свой джемпер, после того, как надела кепку.       Обито припарковался на обочине и заглушил двигатель. Однако не успел он озвучить легенду, которой Сакура должна была придерживаться, как вдруг его телефон неожиданно зазвонил, а на экране высветилось имя Конан. Сакура знала, что всего одна ошибка могла разрушить весь ее грандиозный план. Полицейский, очевидно, начал бы задавать вопросы, и им нужно было придумать план за доли секунды.       Когда по окну со стороны водительского сиденья постучали, Учиха, заглушив вызов, перевел взгляд с телефона на полицейского. С лицом, выражавшим абсолютное спокойствие, Обито прикоснулся к панели на подлокотнике и медленно опустил стекло.       — Офицер Танака, — представился полицейский, показывая удостоверение. — Ваши документы, пожалуйста. У нас проходит проверка, и вы превысили скорость.       Обито холодно улыбнулся и полез за документами. Сакура наблюдала за происходящим, но понимала, что этого будет недостаточно. Полицейский мог узнать ее. Она сделала глубокий вдох, решившись на безумство.       — Милый, это моя вина, — неожиданно протянула она, как это часто делала Ино, заигрывая со своим мужем, и наклонилась ближе к переднему сидению. — Мы спешили домой после ночи на природе в честь нашей годовщины. Он не хотел нарушать правила, просто… ну, немного отвлекся на меня.       Обито замер, не ожидав такого поворота, но виду не подал. Полицейский нахмурился, его взгляд метнулся к заднему сидению, где он увидел молодую девушку. Сакура нежно коснулась плеча Обито, что выглядело совершенно непринужденно, как будто между ними была настоящая близость. Она изобразила легкую улыбку, а ее взгляд был наполнен игривым огоньком, будто это был какой-то личный момент между влюбленными. Сакура едва сдержалась, чтобы не отвести взгляд от Обито, который смотрел на нее с угрозой в глазах.       Полицейский внимательно посмотрел на Сакуру, что сидела в полумраке салона, а затем снова перевел взгляд на Обито, облаченного в теплый спортивный костюм. В глазах полицейского на мгновение мелькнула подозрительность, но Сакура выглядела для него настолько естественно и уверенно, что сомнения вскоре угасли.       — Прошу прощения, офицер, — снова вмешалась Сакура, ее голос был мягким и обворожительным, когда Обито молча протянул документы. — Мы просто хотели поскорее попасть домой и продолжить… наш праздник.       Поверхностно взглянув на документы, что были на самом деле ненастоящими, полицейский осмотрел машину еще раз, и потом его взгляд ненадолго задержался на кепке, закрывающей волосы Сакуры. Немного погодя, он вздохнул и все же вернул документы Обито.       — Снижайте скорость. И помните, законы действуют для всех, — предупредил он.       — Конечно, офицер, — ответил Учиха, и полицейский лишь кивнул на прощание, прежде чем уйти к своему патрульному автомобилю.       Как только полицейский отошел на безопасное расстояние, Обито поднял стекло, тихонько вздохнул и, заведя машину, медленно начал трогаться с места. Напряжение еще висело в воздухе, но никто не произнес ни слова. Когда они проехали несколько метров, Обито молча набрал Конан.       Сакура сидела, пытаясь сдерживать дрожь, и чувствовала, как сердце бешено билось в груди, но внешне старалась сохранять спокойствие. Когда Обито закончил разговор с Конан, где по большей части говорила только женщина, Сакура снова посмотрела в зеркало заднего вида — взгляд мужчины несмотря на всю его привычную холодность, неожиданно выдал замешательство.       Что Конан… могла ему такое сказать, что он так изменился в лице?       Как только Обито положил телефон на панель, Сакура почувствовала, как повисло напряжение. Вся ситуация была под стать ее текущему состоянию — каждая минута была важна и могла стать решающей.       — Ты действительно умеешь разыгрывать сцены, — нейтрально произнес Обито, но Сакура уловила в его голосе нотки недовольства.       — Это было необходимо, — ответила она, ее голос был ровным, хотя внутренне она была в состоянии тревожного ожидания.       Она понимала, что Обито намекал не только на недавнюю ситуацию с полицейским, но и на ее действия с побегом в лес, потому что, судя по всему, Конан сообщила ему о ситуации с Дейдарой. Сакура постаралась сохранить спокойствие, чтобы не вызвать подозрений.       — Ты по просьбе Конан обманула Какаши, чтобы помочь разоблачить Дейдару, — в подтверждение ее мыслей проговорил он, слегка поморщившись на последнем имени. — Это просто немыслимо.       Сакура напряглась. Вспомнив разговор с Дейдарой, и как она использовала ситуацию в лесу, чтобы заполучить сейчас тот самый телефон, она поняла, что Обито мог считать ее действия стратегическим маневром, направленным против Какаши.       Учиха вновь взглянул в зеркало заднего вида, словно разгадывая что-то в лице Сакуры.       — Видимо, ты успела как-то объясниться, раз все еще дышишь. Что ты сделала?       — Тебе так интересно, что мы делали в лесу? — съязвила девушка, сразу же почувствовав, как затрясло все тело от воспоминаний. Стало еще хуже, когда Обито коротко посмотрел на нее с абсолютно пустым выражением лица и промолчал, отведя взгляд. Видимо, он понял, что могло произойти... Могло, но, к счастью, обошлось. Пусть думает, что хочет.       Кажется, прошло не меньше двух, а то и трех часов, пока впереди не показались разноцветные огни мегаполиса. Сакура за это время уже несколько раз проигрывала сну - она просыпалась каждые пятнадцать минут, заставляя себя оставаться начеку, несмотря на усталость. На дорогах стало появляться все больше машин — близилось начало рабочего дня у жителей города. Это значило, что рассвет был не за горами. Наконец, заехав на какую-то частную территорию через неизвестные ей улицы, Обито выключил двигатель, и в салоне воцарилась тишина. Сакура осторожно перевела дыхание, стараясь сохранить уверенный вид, хотя внутри все дрожало от напряжения, в основном, из-за спрятанного телефона. Мужчина вышел первым, обойдя машину, и открыл дверь со стороны Сакуры.       — Пойдем, — коротко бросил он.       Сакура аккуратно вышла, держась на ручку двери и замечая, как Обито натягивает на голову капюшон. Они шли несколько минут, и Обито постоянно оглядывался, пока они не завернули за угол и не вышли на главную улицу, где виднелись крупные здания. Сакура тут же вспомнила очертания знакомого ей района, который находился в самом центре Конохи.       Какаши жил здесь? Это таким образом ее хотели спрятать? В самом видном месте?       Вход на территорию был, конечно же, охраняем, но Обито проходил через посты так, словно он и был хозяином высотного здания. Конечно же, ведь если пентхаус принадлежал Какаши, Обито мог быть здесь частым гостем, если не иметь полный доступ к его хоромам. Когда они прошли к запасному входу и в тишине поднялись на грузовом лифте, то вскоре оказались на последнем этаже здания. Обито двинулся вперед, прикладывая ключ к индикатору на стене, и открыл дверь.       Когда Обито завел Сакуру в пентхаус, она на мгновение застыла на пороге, не в силах скрыть удивление. Вся ее жизнь до этого момента вращалась вокруг больничных коридоров, городских улиц и скромных квартир, но то, что предстало перед глазами, выглядело как нечто из другого мира. Конечно же, не считая старого поместья, в котором ей пришлось находится до этого...       Гостиная была огромной, высокие потолки словно тонули в полумраке, а панорамные окна, растянувшиеся от пола до потолка, открывали захватывающий вид на ночной город, погруженный в огни. Свет небоскребов и машин за окнами создавал иллюзию, будто она парит над городом, оторванная от всей повседневной суеты.       Мебель была роскошной, но минималистичной. Черные кожаные диваны с мягкими, угловатыми линиями стояли в центре, а рядом с ними находился стеклянный журнальный столик, на котором, казалось, никто никогда не оставлял ни чашки, ни книг — все выглядело идеально, словно это была сцена для демонстрации. Пол был выложен серым мрамором, который искрился в свете встроенных в потолок ламп, скрытых так искусно, что казалось, будто свет исходит откуда-то из самого пространства.       По углам комнаты располагались высокие черные колонны, которые дополняли строгость интерьера, а стены были украшены абстрактными картинами — крупные мазки черной и золотой краски наполняли их ощущением динамизма и силы. На одной из стен висел большой экран, вмонтированный так, что сливался с окружающим интерьером. Воздух был прохладным и пропитан легким ароматом, возможно, это были дорогие духи или свежий аромат от системы климат-контроля — нечто совершенно новое для Сакуры, с чем она никогда не сталкивалась. В этом месте все казалось неподвластным времени, стерильным и лишенным каких-либо личных следов, будто бы здесь никто не жил по-настоящему. Это была не просто квартира — это была крепость, защищенная от внешнего мира.       Сакура не могла удержаться от невольного вздоха. Этот пентхаус — воплощение преступного богатства и темной власти, мира, частью которого она раньше никогда не была. Каждый предмет интерьера, каждая деталь словно говорила ей, что она здесь — чужая. Ее взгляд метался по комнате, и она попыталась подавить ощущение неловкости и растерянности, стараясь сохранить холодную маску на лице. Но внутри, в ее груди, все было слишком напряжено — роскошь этого места напоминала ей, насколько далеко она сейчас от своей прошлой жизни и насколько мала ее свобода в этом новом мире.       Стоило Сакуре пройти вглубь, она сразу почувствовала, что воздух стал тяжелее. Обито не проронил ни слова, пока закрывал дверь, и его присутствие напрягало ее. В этот момент тишина была почти оглушающей, а напряжение — осязаемым. Она заметила, как он бросил на нее косой взгляд, словно сдерживаясь от лишних слов.       Сакура подошла к одному из диванов напротив панорамных окон, стараясь не показывать своего беспокойства, и сняла кепку. Обито стоял в стороне, скрестив руки на груди, и смотрел на нее с ледяным спокойствием.       — Ты как цветное пятнышко в серых буднях. Наверное, поэтому он так цепляется за тебя, — отстраненно произнес Обито, отметив про себя, как непривычно было видеть кого-то, как Сакура, в этом месте.       — Что? — девушка посмотрела на него, оторвавшись от вида из окна, хотя внутри ее сердце сжалось.       — Я думал, ты просто временное решение, но ты стала еще одной проблемой для Какаши, — продолжил Обито, его голос звучал так, словно он говорил больше себе, чем ей.       Сакура сделала глубокий вдох, чувствуя чудовищную усталость. Она не была сейчас настроена разговаривать с ним об этом, однако...       — Каждый нуждается в чем-то, чтобы отвлечься от реальности, — произнесла она, стараясь говорить уверенно. — Может быть, я просто тот человек, который ему нужен…       — Ты просто часть безумия, с которым он борется каждый день, — прервал ее Обито, расцепив руки и двинувшись осматривать комнату на наличие вещей, которые нельзя было оставлять в комнате с пленницей.       Тем временем Сакура все-таки уселась на диван, когда ноги уже отказывались ее держать, и незаметно вытащила телефон из-за пояса. Она понимала, что могла отключиться от усталости с минуты на минуту, поэтому ей нужно было срочно сделать что-то с телефоном. Ведь Обито или сам Какаши, вернувшись, могли бы обыскать ее, и тогда все ее усилия были бы насмарку. Она учла, что здесь могли быть камеры слежения, когда заталкивала телефон глубоко в щель между подушками, поэтому вела себя максимально естественно, будто пыталась удобно устроиться на диване для сна. Она подавила вздох, когда телефон оказался спрятан. Ей нужно было сохранять уверенность сейчас, несмотря ни на что…       — Часть безумия? — повторила она, глядя на мужчину, что нацелился на лежащий тонкий ноутбук на столе. — Ты просто не хочешь верить, что между нами может быть нечто большее.       Обито обернулся с ноутбуком подмышкой, его выражение лица отражало полный скептицизм.       — Ты не поняла. У Какаши масса своих проблем, и ты не решишь их одним своим присутствием.       — Может, но я готова попробовать, — ответила она, подчеркивая свою решимость. — Неужели ты не хочешь, чтобы он был счастлив?       Обито фыркнул, продвигаясь к другой части комнаты.       — Счастье Какаши - это последняя вещь, о которой я беспокоюсь. Я знаю, что бывает, когда он становится зависимым от чего-то.       — Так значит, ты считаешь, что я не способна помочь ему? — спросила она, слегка приподнимая брови и прислоняясь головой к спинке самого мягкого дивана, на котором ей когда-либо приходилось сидеть. — Ты тоже смотришь на меня как на игрушку, которую он хочет, а не как на человека, который может сделать его жизнь лучше.       Обито не ответил сразу, его взгляд стал более напряженным, когда он забирал какие-то вещи с полок, которые, видимо, не успела убрать охрана.       — Не заблуждайся, — произнес он, его голос стал тихим и угрюмым. — Я вижу в тебе только проблему.       Сакура вздохнула и ненадолго закрыла глаза.       — Ты просто не видишь, каков потенциал, — уже слабее произнесла она, снова раскрывая глаза и теперь разглядывая его сонным взглядом. — Я ведь и вправду могу помочь ему.       Обито промолчал, словно не желая признавать, что она могла быть права. Он не понимал, почему эта девушка, казавшаяся ему такой незначительной, вдруг стала центром его размышлений.       — Твоя наивность приведет к серьезным последствиям, — сказал он, не оборачиваясь к ней.       Сакура, оставляя его в неведении о своих истинных намерениях, просто слабо улыбнулась и вновь закрыла глаза.       — Может… а может и нет… — пробормотала она, проваливаясь в сон.

***

      Боль пронзила все части ее тела, словно каждое движение было напоминанием о том, через что она прошла. Сакура проснулась только к вечеру следующего дня, ее тело было уставшим и изможденным, а сознание все еще застрявшим в кошмарных воспоминаниях. Она заметила, что укрыта тонким покрывалом, а на кофейном столике расставлена заказная еда. Но даже этот жест заботы не мог скрасить ее муки — она с трудом подавила слезы, чувствуя, как беспомощность поглощает ее.       «Нет, это снова был не сон», — мелькнула мысль. Харуно охватило чувство безысходности. Почему все это происходило с ней? В который раз она задавала себе этот вопрос, но сразу же брала себя в руки, стараясь не позволять отчаянию захлестнуть ее.       Обито сидел в кресле рядом со вторым черным диваном неподалеку с телефоном руке. Он бросил на нее короткий взгляд, когда она с трудом приподнялась и огляделась. Его короткий взгляд, брошенный в ее сторону, кажется, не предвещал ничего хорошего. Его холодное «поешь, еще горячее» было лишним напоминанием о том, что жизнь продолжалась, несмотря на ее страдания. Она почувствовала, как гнев закипает внутри, но не знала, как его выразить.       Постепенно, с трудом, она встала и направилась в предложенную для нее гостевую ванную. Она была, к удивлению, не такой большой, но такой же холодной и минималистичной, как и весь остальной интерьер. У широкого зеркала почти на всю стену она держалась за одну из раковин, словно боялась потерять равновесие. Сердце ее колотилось в унисон со страшными мыслями, и она, не в силах смотреть на собственное отражение, провела пальцами правой руки по своей шее. Синеватые следы от чужих пальцев оставляли на ее коже явные отметины, которые свидетельствовали о недавних событиях и проявленной жестокости.       Она вспомнила, как долго бежала по лесу в темноте, когда земля буквально уходила из-под ног. Каждый шаг давался тяжело, словно весь лес сжимал ее в своих тисках. Она помнила, как сердце билось от ужаса, когда Какаши накинулся на нее, когда его руки сжимали ее шею. Страх и боль смешались в памяти, и она не могла избавиться от этого чувства.       «Будь у меня только сила, сокрушающая стены», — думала она, сжимая кулаки.       Харуно мечтала о том, чтобы проломить этому ублюдку Какаши череп, чтобы отомстить за все, что она пережила. Эти мысли, полные гнева и горечи, давали ей хоть какую-то цель в этом безумном мире, в котором она оказалась. Но ее тело было слишком истощено, слишком сломлено, чтобы действовать. На данный момент она могла лишь бороться с внутренними демонами и оставаться в тени, планируя свой следующий шаг.       Обито был как всегда рядом. Харуно слегка повернула голову в сторону открытой настежь двери из ванной комнаты и искоса посмотрела на мужчину.       Было очевидно, что и он не был в восторге от такой степени наблюдения.       — Мне нужно уединиться, — сказала Сакура, обратившись к Обито, который стоял, прислонившись к двери. Он отстраненно наблюдал за дальней комнатой, держа девушку в поле своего периферийного зрения, прежде чем нехотя повернул в ее сторону голову.       — Ты убрал отсюда все, что можно. Думаешь, я смогу что-то сделать, если ты просто закроешь дверь? — добавила она, приподняв брови.       Он ничего не ответил, сохранив свою холодную дистанцию и смерив ее безразличным взглядом. Словно он знал, что она бы точно что-то придумала.       «Ты бы могла вполне разбить зеркало и воспользоваться осколками, чтобы перерезать ему глотку…» — прошептало сознание в голове. Спокойно. Черт возьми...       Сакура понимала, что ее просьба будет проигнорирована в любом случае, поэтому оставалось только одно. Она сделала глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями, и приняла решение действовать без стеснений. Харуно начала невозмутимо раздеваться перед зеркалом, стягивая сначала джемпер, а затем протягивая руки к пуговице и ширинке на своих узких брюках.       Обито, заметив ее намерение, бесшумно вздохнул и, прикрыв глаза, отвернул голову, как если бы хотел сохранить оставшееся достоинство перед ее открытой провокацией.       Когда Сакура сложила джемпер и брюки на столешницу рядом с раковиной и стянула последние части одежды, намеренно оставив их на полу, то, не ожидая никакой реакции, направилась к большой стеклянной душевой кабине без поддона. Спина мужчины уже была обращена к ней, и ей показалось, что Обито будто бы сделал усилие, чтобы не посмотреть в ее сторону, судя по напрягшимся плечам.       Когда Сакура, чувствуя жар на щеках, включила наконец воду, то услышала звук закрывания двери и тут же мрачно усмехнулась. Она надеялась, что ей не придется больше сталкиваться с подобным, когда ей приспичит в туалет… Убедившись, что Обито оставил ее наедине с собой, она погрузилась в свои мысли, но прежде с ужасом осмотрела синяки на своем теле. Они были везде: на голенях, бедрах, в области тазовых костей и на плечах. Девушка неровно выдохнула и, закрыв глаза, подставила лицо к струям воды.       Вода смывала слезы, усталость, запахи и грязь, и в голове теперь стала прокручиваться идея о том, как лучше было бы использовать это время. Она поняла, что ей определенно стоило наладить связь с Обито.       Сакура воспользовалась емкостями с гелем для душа, шампунем и бальзамом, чтобы привести себя в порядок. Процедура длилась дольше, чем обычно, что позволяло ей восстановить силы и продумать свои намерения в отношении грядущего. Когда Сакура вышла из душа, проводив взглядом дорожку из пены, что тянулась к сливу, девушка закрыла стеклянную дверцу и потянулась к белому халату, что висел на крючке напротив душевой. Бросив взгляд на свое нижнее белье что светлым выделялось на фоне графитового мраморного пола посреди ванной, Сакура невозмутимо перешагнула через него и затянула пояс на талии, надевая махровые белоснежные тапочки у выхода и стягивая с полки полотенце для волос.       Обито отшагнул, когда дверь открылась и показалась Сакура. Его лицо оставалось нейтральным, но его взгляд не был таким уж бесстрастным - немного растерянным.              — Мне нужна одежда, — заявила Сакура, двинувшись в холл. Она остановилась там по центру и аккуратно промокнула волосы полотенцем.       — Здесь только его одежда. В спальне, — он взглядом указал на второй этаж.       — Как ты думаешь, Какаши будет удовлетворен тем, что я веду себя как послушная собачка? — внезапно спросила Сакура, не скрывая легкого сарказма в голосе, когда вдруг двинулась в сторону лестницы. — Или ему этого недостаточно?       Автоматически двинувшись за ней, он ответил:       — Он не удовлетворится ничем, кроме полного подчинения. Если ты считаешь, что можешь изменить это, флаг тебе в руки, — его голос выдал легкую усталость и раздражение, указывая на то, что его терпимость к ее поведению истощалась.       Зайдя в просторную спальню, которая так же имела панорамные окна, она подошла к высокому шкафу и раздвинула дверцы, обнаруживая там одежду Какаши. Сакура хмыкнула, глядя на бесцветный гардероб и понимая, что ее попытка вызвать у Обито эмоции и реакцию сработала не до конца.       Она стремилась поддерживать его нервозность и неуверенность, чтобы обеспечить себе свободу действий в будущем. Когда она стянула одну из белых рубашек с плечиков, то неожиданно наткнулась взглядом на коробку, что стояла в глубине, а точнее, на фотографию в рамке, что лежала поверх сложенных в коробку вещей.       Харуно хватило двух секунд, чтобы разглядеть фото.       На нем были явно изображены молодые Какаши, Обито и девушка с короткими каштановыми волосами. Шатенка на фото была очень похожа на нее, и эта мысль заставила ее испытать большой дискомфорт. Девушка стояла в обнимку со смущенным Обито, возможно, они были парой... и совсем рядом с ними стоял грустно улыбающийся Хатаке. Глядя на них, Сакура ощутила острое беспокойство. Им, на вид, было лет двадцать, и все были одеты в простую гражданскую одежду. Они казались такими обычными и наслаждающимися юностью.       Но кем была эта девушка со снимка и где она сейчас?       И что... случилось с Какаши и Обито?       Сакура быстро закрыла дверцы и со скрываемым замешательством повернулась к Обито, что стоял у дверей. Ее сердце пропустило удар, когда она заметила пристальный взгляд напротив. Но Обито быстро отвел глаза, и Сакура мысленно вздохнула с облегчением, поскольку поняла, что он не заметил, что она увидела в шкафу. Однако Харуно тут же снова напряглась, когда поняла, что означала его реакция на самом деле.       Только не говорите мне, что...       Внутри нее вспыхнуло желание использовать эту неуверенность мужчины в своих интересах. Может, получилось бы как-то расположить его к себе?       — Никогда не думала, что окажусь в такой ситуации, — Сакура сделала паузу, задумчиво посмотрев в сторону. — С такими людьми, как вы, и с такой жизнью…       Ее слова были полны тоски, чтобы пробудить в нем сочувствие. Она обошла кровать, отбросив рубашку на постель, а затем слегка прикусила губу, чтобы подчеркнуть свою тревожность.       Обито напрягся, когда снова посмотрел на нее, как будто его собственные воспоминания заставили его забыть о настоящем.       — Как думаешь… Могли бы мы с тобой найти общий язык? — предложила она, взглянув ему в глаза.       — О чем ты? — глухо спросил он, случайно скользя взглядом по ее фигуре в белом халате.       Сакура подошла ближе, замечая его быстрый взгляд, и, сцепив руки за спиной и чуть склонившись вперед, встала перед ним в ту же самую позу, что и девушка на том снимке. Ее голос теперь звучал еще мягче и тише:       — У тебя есть любимая женщина, Обито?       Учиха ощутил, как его терпение затрещало по швам.       Она… была так похожа сейчас на нее…       То ли волосы девушки, что от влажности выглядели чуть темнее, то ли это ее выражение лица чуть не заставили Обито сделать шаг к внезапно вспыхнувшему образу из прошлого. Он перевел взгляд куда-то в сторону в попытке отвлечься от ее слов, от той тонкой нити, что связывала их в этом моменте, одновременно сделав шаг назад и убирав руки в карманы, как будто это могло защитить его от нарастающего напряжения. Его взгляд стал холоднее, но в нем читалась тень смущения, которую Сакура уловила, словно мимолетный проблеск в его броне.       — Осторожнее с вопросами, Сакура, — произнес он, взглянув Харуно в глаза, словно пытаясь выровнять контроль над ситуацией.       Сакура знала, что не стоит настаивать. Теперь она точно видела, что упоминание о любимом человеке вызвало у Обито некое внутреннее движение, но она должна была действовать осторожно, чтобы не спугнуть его. Он был на грани, и этот момент был слишком ценен, чтобы его упускать.       — Просто… — она сделала небольшую паузу, будто бы обдумывая свои следующие слова. — Понимаешь, мне теперь кажется, что даже самые сильные и жестокие люди... Они тоже хотят кого-то. — Ее голос смягчился, стал почти шепотом, как если бы она доверяла ему нечто сокровенное. — Кого-то, кто мог бы понять их. Кто-то, ради кого они готовы рисковать.       Она сделала еще один шаг, почти прикоснувшись к его плечу, но остановилась, как будто передумала в последний момент. Она хотела, чтобы Обито почувствовал эту дистанцию, но в то же время ощутил, что она готова пересечь ее, если он позволит.       — Я подумала, что, может быть, и тебе это знакомо, — добавила она, глядя ему прямо в глаза. — Возможно, Какаши проходит через то же самое…       Он молчал, но взгляд его теперь был где-то вдалеке, будто он улетал мыслями в другое место. В другой мир, где существовала та девушка.       — Мы все ищем кого-то, — тихо произнесла она, будто уже знала ответ на свои собственные слова, но хотела услышать его из его уст. — Ты ведь тогда тоже искал... кого-то в ней?       Напряжение, казалось, висело в воздухе, как струна, готовая лопнуть в любой момент. Сакура видела, как его челюсти сжались, но она решила не давить. Она уже узнала достаточно. Тень на его лице и замешательство в его глазах сказали ей больше, чем любые слова.       Она сделала шаг назад, ненавязчиво отступая, чтобы дать ему пространство.       — Может, теперь ты поймешь мои намерения, — с легкой улыбкой произнесла она, словно отпуская этот разговор. — Я правда хотела бы помочь, раз уж я оказалась в такой ситуации…       Она отошла, но Обито замер, словно застигнутый врасплох, не зная, как реагировать на эти слова. Когда послышался электронных звук открывающейся входной двери в апартаменты где-то вдалеке, он поспешно отступил, чтобы выглянуть наружу.

***

      Когда Какаши поднялся на второй этаж, он сразу почувствовал напряжение в воздухе. Обито стоял на пороге его спальни со скрещенными на груди руками, а Сакура, закутанная в банный халат и излучая какую-то странную смесь уязвимости и решимости, находилась посреди комнаты рядом с его кроватью.       — Иди, — сразу же велел мужчине Какаши.       В глазах Учиха читалось недоумение и легкая растерянность, но Хатаке не дал ему возможности даже одуматься, не то что возразить.       — Убедись, что по периметру нет слежки и найди Дейдару, — продолжил Какаши, ловя его короткий напряженный взгляд в сторону Харуно, который ему отчего-то совсем не понравился. — Я не могу позволить, чтобы кто-то из «Рассвета» заподозрил, что Сакура здесь.       Еще утром Конан с Какузу сообщили, что Дейдара, вероятно, пытается покинуть страну. Эта новость лишь усилила его напряжение, словно вся его жизнь теперь зависела от того, удастся ли им поймать беглеца.       Обито же нахмурился, не скрывая своего недовольства.       — Какаши, ты зашел слишком далеко… — произнес Обито, расцепив руки и двинувшись к лестнице.       — Просто сделай, как я сказал, — коротко ответил Какаши.       Обито закатил глаза, но, видя состояние Хатаке, сдался, двинувшись к выходу. Когда мужчина наконец остался наедине с Сакурой, его вновь привлекла она, стоявшая перед ним, словно вызов, который он не знал, как принять. Его внимание привлекли ее влажные волосы, прилипшие к плечам, и она казалась такой хрупкой в этом проклятом махровом халате.       — Что ж, — произнес он, оставшись на пороге, — на чем мы остановились?       В комнате было тихо, слышался лишь приглушенный шум ночного города за окнами. В полумраке вечера казалось, что все внешние проблемы исчезли. Но внутри у каждого из них бушевала настоящая буря. Она даже не знала, что сказать, поэтому ее взгляд невольно упал на лежащую на кровати рубашку Какаши. Ее недавний разговор с Обито должен был придать ей немного уверенности, но решимость развеялась сразу же, стоило этому мужчине появиться на пороге.       Ее хрупкая фигура больше не вызывала в Какаши ту ярость, что терзала его ранее. Сейчас он смотрел на нее и чувствовал что-то иное, глубже… может, замешательство? Она сбивала его с толку. И, возможно, ему было это нужно, однако он не намеревался этого показывать.       Хатаке так некстати вспомнил момент, когда Сакура бессознательно прижалась к его руке — тогда, в тот день, когда его люди притащили ее обратно в поместье после первого побега. В ее движениях было что-то, что тогда тронуло его — жест, рожденный паникой и страхом. Он знал этот страх слишком хорошо, знал, как он чувствуется, как прокрадывается в душу. И, возможно, именно поэтому он тогда не смог отвергнуть ее. Но что, если она и тогда притворялась?       Все, что он хотел со вчерашнего вечера, это понять — что она задумала на этот раз? И почему ее присутствие заставляло его чувствовать это странное, почти болезненное притяжение?       — Я просила… тебя подумать над моими словами, — найдя в себе силы, бесстрашно произнесла Сакура. Она почти безразлично потянулась за рубашкой, чтобы чем-то занять свои руки, и убрала ее в сторону, чтобы присесть на край кровати. Она знала, что Какаши следил за каждым ее движением. Этот его холодный, пронизывающий взгляд, под которым она чувствовала себя как под прицелом…       — Твоя игра была безупречной, — произнес он, откидываясь на дверной косяк и устало опираясь на руку. — Мне интересно, что будет дальше. Какой еще план ты придумала?       — Я не играла и ничего не планировала, — тихо ответила она, замечая его настороженный взгляд.       — Да? — Какаши чуть прищурился, словно всматриваясь в ее лицо. — Ты сказала столько всего в лесу, Сакура. Слова, которые тогда звучали так… искренне. Что из этого было правдой?       Она почувствовала, как напряжение в воздухе нарастает. Ее сердце забилось быстрее, и в этот момент было сложно понять, от страха это или от чего-то другого.       — Что из этого ты пыталась внушить мне? Ты ведь знала, что я все пойму. Или ты надеялась на обратное?       Его слова заставляли ее чувствовать себя уязвимой, словно он видел ее насквозь, видел каждую ее мысль, каждое сомнение.       — Все, что я сказала… было правдой, Какаши, — произнесла она, сжимая в руках, что покоились на бедрах, концы пояса от халата.       Взглянув в сторону окон, мужчина оттолкнулся от косяка и медленно приблизился к широкому креслу напротив кровати.       — Мне все равно, сделала ты все это на эмоциях или для того, чтобы получить расположение Конан… — продолжил Какаши, развернувшись и усевшись в кресло. Он поставил руку на подлокотник так, чтобы подпереть кулаком склоненную набок голову. — Твоя якобы правда, озвученная для меня еще до этих событий, оказалась пустым звуком.       Его голос был холодным, но в нем угадывались другие оттенки — усталость, может быть, даже разочарование. Кажется, он узнал обо всем — о плане, который она провернула с Конан.       Черт подери. Но знал ли он о том договоре с Дейдарой?       Нет… Раз Конан не знала, то, скорее всего, нет.       — Я… прости, иначе бы… ничего не вышло, — начала она, но голос сразу предательски дрогнул. Она отвернулась, боясь встретить его взгляд снова, словно это могло выдать ее истинные намерения.       Какаши же продолжал спокойно сидеть в кресле, скучающе оценивая ее попытку объясниться.       — Ты что-то говорила о желании стать для меня чем-то большим, да? Может, тебе стоит просто подойти ко мне и рассказать, чего ты хочешь на самом деле? — его голос был приглушенным, но в нем слышалось что-то дикое.       Сакура несколько секунд смотрела на него, а затем на его руку, которой он жестом поманил ее к себе. Она нерешительно приподнялась и двинулась вперед, ее ноги подкашивались от напряжения, но она заставила себя двигаться. Внутри нее бушевала борьба: ее разум говорил ей остановиться, но что-то другое, глубоко внутри, толкало ее навстречу. Когда она оказалась достаточно близко, он схватил ее за запястье и притянул к себе, так что их тела соприкоснулись.       — Скажи мне правду, — прошептал Какаши, усаживая ее к себе на колени и наклоняясь к ее уху. Дыхание мужчины обжигало ее кожу, вызывая мурашки. — Что у тебя на уме, хм?       Сакура затаила дыхание, чувствуя его прикосновения, как его пальцы скользнули по ее талии, обхватив ее спину. Это не было грубостью, к которой она уже привыкла. Это было что-то другое — нечто, что она не ожидала увидеть в нем.       — Я… пытаюсь понять тебя, — ее голос был тихим, почти дрожащим, но она не отводила глаз. — Тебя и все, что происходит между нами.       Какаши слегка улыбнулся, явно сомневаясь в ее словах.       — Хочешь понять? — он медленно провел пальцами по ее шее, по следам, которые он оставил, от чего ее дыхание участилось. — Не думаю, что тебе нужно именно это.       Девушка судорожно вздохнула, чувствуя его ладонь на своей шее. Его близость, его голос - в этот момент все ее чувства смешались, и все равно влечение не могло перекрыть чувство ненависти и страха от того, что он будто бы видел ее насквозь.       — Скажи мне, — снова повторил он, стирая улыбку с лица, голосом, что звучал теперь мрачнее и грубее, — чего ты действительно хочешь, Сакура?       Ее губы дрогнули. В этот момент она вспомнила всю боль, которую он принес в ее жизнь. Но это был тот самый момент, когда она не должна была давать слабину.       — Я хочу… — с трудом начала она, переступая через свою вспыхнувшую ненависть, но замерла, видя, как его глаза изменились. В них появилось что-то, что всегда пугало ее. Она медленно, но решительно подняла руку, провела пальцами по его губам. — Я хочу, чтобы ты дал мне шанс. Один шанс быть рядом с тобой не потому, что я должна, а потому что я этого хочу.       Какаши прищурился, его взгляд стал тяжелее, будто он пытался прочитать ее мысли. Сакура не убедила его, потому что он прекрасно знал о том, как она ненавидела его.       — Вечно ходишь по краю пропасти, — его голос был едва слышным, но будто густым. — Тебе это, видно, нравится.       — Нет, — Сакура приблизилась еще ближе, ее губы почти касались его. — Мне нравится другое… Мне нравится видеть, что ты тоже не можешь сопротивляться.       Он затаил дыхание, но в следующую секунду заставил девушку крупно вздрогнуть.       — Ты что-то путаешь, Сакура, — с неожиданно садистской улыбкой произнес он. Его рука еще крепче сжала ее талию, больно вдавливая в себя, как будто он хотел, чтобы она почувствовала свою слабость, свою беспомощность. Она же уперлась руками ему в грудь, постаравшись не показать тревогу. Ее кожа горела от его прикосновений, но далеко не от страсти. — Единственный, кто здесь не может сопротивляться, это ты.       В ее глазах потемнело от потрясения, и ей вдруг показалось, что она больше не сможет это терпеть. Мужчина будто наслаждался ее состоянием, ее попытками сохранить хладнокровие.       — Ты можешь пытаться играть в эти игры со мной, сколько захочешь, — продолжил Какаши, его голос был низким, холодным. — Но мы оба знаем, кто здесь диктует правила, и кто в итоге сломается.       Сакура пыталась сдержаться, ее пальцы непроизвольно сжались на его рубашке. Она знала, что сейчас любое проявление слабости будет использоваться против нее. Он был на шаг впереди, и каждая ее попытка манипуляции лишь приближала ее к краю пропасти, о которой он говорил.       — Не нужно… запугивать меня. Я не собираюсь ломаться, — не удержалась она, пытаясь вернуть себе контроль над голосом.       Он слегка наклонил голову, пристально наблюдая за ней, его глаза холодные, как лед. Он не торопился отвечать, будто смаковал ее сопротивление.       — Это не вопрос страха, Сакура, — повторил он, его голос был на грани шепота, что только усиливало напряжение. — А лишь вопрос времени... Самое забавное, что ты даже не поймешь, в какой момент это случится. В какой момент станешь полностью зависима от меня...       Эти слова повисли в воздухе, тяжелые и жуткие. Сакура сжала зубы, ее тело напряглось, но она не отводила взгляда. Она знала, что сдаваться сейчас было бы ее поражением, но страх, что разливался по ее телу, был слишком реален.       Она с усилием вырвалась из его хватки, и, выпрямившись, сделала пару шагов назад, чтобы вернуть себе хоть немного пространства. Ее сердце бешено стучало в груди, адреналин разливался по венам, но она стояла прямо, глядя на него с вызовом.       Какаши смотрел на нее молча, его глаза изучали ее с холодным, пугающим спокойствием. А потом он поднялся с места и снова улыбнулся, когда она вздрогнула и сделала еще один шаг назад - эта улыбка была неестественной, темной и непредсказуемой, как сам он.       — Что такое? — насмешливо произнес Какаши, сразу же сократив дистанцию, когда она уперлась ногами в край кровати. — Сейчас ты не похожа на того, кто твердит о желании сблизиться.       Она попыталась отвести взгляд, но Какаши не позволил ей этого. Его пальцы привычным движением ухватились за ее подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза.       — Давай, Сакура. Попробуй подобраться так близко, насколько возможно. Я хочу посмотреть на это, — с жестокой издевкой продолжил он, будто уже давно разоблачив весь ее фарс.       Он стоял перед ней как хищник, готовый напасть, но все же не желавший этого делать. Его собственная ненависть смешивалась с желанием, а желание — с отчаянием. И в этой бездне чувств Сакура впервые увидела настоящего Какаши.       Она неожиданно обхватила его лицо ладонями и прильнула к нему сама, встав на носочки. Прижавшись к его губам, она почувствовала, как напряженное тело мгновенно ответило на ее движение. На долю секунды Какаши замер от неожиданности, но затем его руки обхватили ее и прижали к себе крепче. Он наклонился, позволив ей опуститься на пятки и откликнулся на поцелуй с неожиданной страстью, погружаясь в этот момент, как будто ничего больше не существовало. Сакура вложила всю свою решимость в этот поцелуй, стараясь подавить страх и отвращение. Внутри все кричало от протеста, но она знала, что так было нужно. Когда он, грубо избавив ее от халата, подхватил девушку и уложил ее на кровать, Харуно не стала сопротивляться.       Какаши накрыл ее своим телом, его движения были резкими, но не такими жестокими, как обычно. Он словно искал в ее реакции что-то большее, чем просто покорность, что-то, что могло бы доказать его правоту. Сакура старалась не думать о том, что произойдет дальше, старалась не чувствовать его прикосновений, его тяжелого дыхания у своего лица. Каждый момент был испытанием ее силы, ее способности подавлять собственные эмоции.       Какаши не стал сразу наваливаться на нее, когда согнул ее ноги в коленях. Он достал из кармана блистерную упаковку, расстегнул свой ремень, а затем наклонился к девушке так, что его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее. Его темные, пронизывающие глаза смотрели прямо в ее душу, и в этот момент ей показалось, что он понял ее тактику, но не стал ничего говорить. Он только сильнее прижал девушку к постели, крепко удерживая ее бедра своими руками, словно лишая ее малейшей возможности к отступлению.       Руки Харуно поднялись вверх, обвивая его шею и притягивая к себе для поцелуя, хотя внутри все ее существо протестовало. Она знала, что это был ее единственный шанс — не сопротивляться, а наоборот, показать, что она готова пойти навстречу его желаниям. Каждый ее жест был продуманным и выверенным, она старалась не выдать себя, хотя с каждым его прикосновением внутри нее разливалась все большая ярость. Она позволила ему вести, ее ответные движения были мягкими, податливыми... Харуно старалась удержать в себе все эмоции, пока он продолжал исследовать ее тело и углублять поцелуи. Ее разум, однако, отчаянно искал выход, пути к спасению, которые не требовали от нее физического сопротивления. Она знала, что должна сохранять спокойствие и действовать осторожно, чтобы не спугнуть его.       — Я больше не сбегу, — в перерыве шептала она ему в губы. — Я не хочу больше убегать.       — Что-то подобное я уже слышал… — глухо произнес он, следя за ее губами, но его слова прозвучали слабее, чем прежде.       — Теперь все иначе, — ответила она. — Потому что теперь я знаю, чего хочу, я…       Но он не дал ей закончить. Проникнув в нее и сорвав с ее губ судорожный вздох, Какаши начал двигаться, пока его пальцы скользили по ее нагому телу, оставляя за собой тепло. Каждый его жест был полон уверенности, и в этой уверенности было что-то пугающее.       — Хорошо, раз так… — прошептал он, его губы скользнули по ее шее, и она почувствовала, как его дыхание обжигает кожу.       Его руки, казалось, оставляли огненные следы на ее теле, и Сакура знала, что это не страсть, а контроль. Он наслаждался каждым моментом, когда она уступала, когда показывала, что больше не сопротивляется.       Какаши медленно провел губами по ее шее, заставляя девичью кожу дрожать от прикосновения. Он казался полностью погруженным в момент, его дыхание стало тяжелым, полным предвкушения. Сакура чувствовала, как гулко стучало сердце в груди, когда он начал двигаться в ней еще глубже и медленнее.       — Я хочу, чтобы ты запомнила это… — произнес он низким и уверенным голосом, словно он говорил о чем-то важном. Его ладони продолжали исследовать ее бедра, сильные и властные, как будто пытались оставить на ее теле еще больше меток, которые она не могла бы забыть.       Тяжело и влажно дыша через рот, Сакура, пыталась успокоиться. Она глубоко вдохнула, сосредотачиваясь на своей роли. Ее глаза встретились с его, и она увидела в них что-то, что заставило ее невольно нахмуриться: интерес, жажду, но также и недоверие. Он искал в ней искру, которую мог бы разжечь.       — Ты должна доверять мне, — продолжил Какаши, его тон стал более мягким, но в то же время настойчивым. — Это поможет нам обоим.       Он действительно хотел сделать ее зависимой, желал, чтобы она почувствовала его контроль не только физически, но и эмоционально. Она закусила губу, чтобы не выдать своего внутреннего сопротивления, и на очередном толчке рвано вдохнула, зажмуриваясь.       — Ты ведь этого хотела? — произнес он, фиксируя в памяти ее выражения лица и чувствуя из-за этого волны наслаждения. Его пальцы осторожно обвили ее запястья, фиксируя их на постели. — Зайти настолько далеко, насколько потребуется…       Но а каждое его слово было напоминанием не только о том, насколько глубоким было его желание заполучить ее во всех смыслах, но также и о том, что она должна быть осторожной. Сакура понимала, что ее единственный выход - это изображать покорность, чтобы получить однажды шанс на свободу и, возможно, даже в какой-то момент взять ситуацию под контроль.       Какаши вновь наклонился, его губы коснулись ее, но это был не нежный поцелуй — это было подтверждение его доминирования. Она почувствовала, как его жар заполняет пространство между ними, и, хотя ее инстинкты кричали о помощи, она оставалась податливой, сжимая руки в кулаки, чтобы не выдать своих истинных чувств...