Лунная пыль

Спать, сколько «влезет», делать то, что хочется, не думать о деньгах — простыми и незатейливыми были три «столпа» наивысшего счастья в понимании Реми. И, казалось бы: да вот же оно! Слайдер не приказывал вставать по будильнику и следовать какому-то расписанию. Вихри, да у компаньона не то что распорядка — вообще никаких обязанностей, пока хозяин носится где-то по своим неведомым упыриным делам. Но чем же заниматься, когда его нет?.. Реми включил нейроэкран и удобно устроился на диване, укутавшись ласкающим обнаженное тело нежным жемчужно-лиловым пледом — впрочем, он был только для уюта, ведь под нейрокуполами Луны всегда и везде одна и та же температура: плюс двадцать пять. — …Безумная гонка на высоте «Ультима» началась с того, что Его Сиятельство на лимитном «Штерне» оскорбил другое Сиятельство, — азартно сообщил ведущий, землянин с пышными бровями вразлет, усыпанными бриллиантовым рабским пирсингом. — Напомню, как это произошло, господа! Реми охнул, распахнув глаза: да это же машина Стэфа, та, большая, черная с серебряной отделкой, которую он отдал за лавандовый сапфир! Картинка сменилась: слайдер с распущенной вороной гривой крикнул: «И как далеко ты можешь зайти, недоискрик?», и тяжелый «Штерн» его рванул по нейротрассе. Аристократичное лицо слайдера и его серебристые глаза отчего-то показались смутно знакомыми. — Оскорбленный оппонент на кастомном «Интерсепторе», конечно же, пустился вдогонку, — томно выдохнул ведущий и коротко, но чувственно облизнул губы. — Жители кратера Лоренц едва не искрили, делая ставки на победителя в прямом эфире, ну, а нам остается только насладиться записью… В глазах зарябило, у Реми закружилась голова — у слайдеров скорость реакции в два раза выше, чем у землян, так что «наслаждаться» пришлось безумным хаосом света, тени и огней бесчисленной рекламы на небоскребах. «Хочешь дополнительный стимул? Если догонишь, сделаю в постели все, чего пожелаешь!» — снова раздался чарующий голос, и парнишка невольно взглянул на экран. Вихри… Да это же тот самый слайдер, что хотел купить на аукционе! Пятнадцатилетний, который искал себе друга и стихи писал… Аскаридиан? Нет, у него букв прямо много было… Искафандриан? И на кой вихрь им такие замудреные имена… В груди разливался горький яд досады и стыда. За камень для подвески бестолкового раба с именем в четыре буквы Стэф отдал самое ценное и редкое, что у него было: лимитный «Штерн», а взамен получил от своей собственности одни лишь только неприятности… Реми вздохнул, выключил нейроэкран и подошел к подсвеченной витрине с большим зеркалом, мягко ступая босыми ногами по пушистому ковру. Сначала не понимал, зачем она в комнате, но теперь на черном бархате в центре сияла подвеска с бесценным лавандовым сапфиром, а вокруг изящными змеями вились лиловые и фиолетовые аметистовые цепочки. Вихри, разве может Стэф вот так запросто швыряться миллионами, работая простым учителем? Уж наверное, ему приходится добывать нейрокредиты еще какими-то способами. И пока Стэф неизвестно где вихрем крутится, его собственность «булки» мнет на диване! — Придешь вот домой, а я тебя хоть как-нибудь порадую, — пробормотал Реми, открывая витрину. Надел на кольцо ошейника роскошную подвеску и решительно пошел к шкафу: обычно смотрел на планшете рекомендуемые сочетания одежды, но сейчас в неясном душевном порыве хотелось подобрать самому… Задача оказалась не из легких. Прошло уж часа полтора, парнишка в очередной раз критично оглядел себя в зеркало: обтягивающие черные штаны на бедрах, темно-серебристая куртка, сверкающая «орхидея» на шее… И вдруг осенила мысль, а может, и вовсе не надо никакого топа, так и остаться с голой грудью? И… и эту вот еще аметистовую цепочку можно на талии застегнуть, как у того красавца Леонтия, супермодели, что был собственностью Зигфридериана… А чего одну только — и эти тоже… Отражение в зеркале оказалось соблазнительным: Реми довольно улыбнулся, ощущая легкое волнение и… даже возбуждение. Нет, не привык он к этой странной одежде, трепетом отзывалась мысль о том, что Стэфу понравится, как оделся. Для него одного оделся, и не потому, что нет в этом шкафу ничего менее откровенного, а сам хотел доставить хозяину удовольствие. Увидеть восторженное удивление в его неземных серебристо-серых глазах, хищную улыбку, от которой мурашки бегут по позвоночнику — но не от страха, а от предвкушения властных крепких объятий, в которых так хорошо… Так естественно ощущать себя беспомощным, и, в то же время, как-то уютно, уверенно в том, что слайдер не причинит бессмысленной боли и увечий, подарит сладкое удовольствие… — Ты прекрасен, сокровище мое, — раздался негромкий охрипший голос Стэфа. — Ой!.. — Реми резко обернулся, увидел слайдера, сидящего на кровати, и залился смущенным румянцем. — Ты… Ну… Давно тут? — Достаточно, — хищно улыбнулся упырь. — Сижу вот, любуюсь и гадаю: куда ты, такой соблазнительный, хочешь пойти. Реми покраснел еще сильнее, во рту вдруг пересохло, а внизу живота затрепетало острым возбуждением. Не нашел, что ответить, немного неловким движением оседлал слайдера, ткнулся сначала в его гладкую скулу, а потом неумело и робко поцеловал в губы. Упырь глухо зарычал, будто на самом деле был «упырем» из сказок, где охотятся на людей и пьют кровь, стиснул так, что вырвал рваный всхлип, и прильнул жарким ртом в ответ — жадно, до боли жестко… Сладко… — Что теперь? — Стэф ослабил хватку и слегка отстранился, пожирая глазами зацелованного мальчишку. — Ну… Надо это снять, — едва слышно прошептал Реми, шаря рукой по обманчиво-нежному нейрошелку в поисках застежки. — Импульс-активная ткань, — слайдер провел пальцами, обнажив молочно-бледную полоску груди, по которой бегали сияющие искры. — Но раз тебе вот так хочется, завтра же пойдем в торговый центр и найдем мне что-нибудь подходящее… Реми снова ощутил, как разгораются смущением щеки, да еще охватил какой-то неведомый доселе азарт и восторг — он раздевает своего слайдера! Куда смелее уже забрался руками под рубашку и принялся осторожно гладить кончиками пальцев литые мышцы, будто исследователь, заполучивший в свою власть нечто невероятно сильное, неведомое и совершенное. Скользнул ладонями по плечам упыря — о Вихри, они каменные, а кожа такая нежная, будто шелк… Потянул ткань, пытаясь раздеть, и… — Стэф! Ты… ты что… Ты как Зигфридериан?! — вскрикнул Реми, отпрянув от слайдера так, что едва не свалился с его колен. — Сокровище мое… — растерялся слайдер. — Что я сделал не так?.. — Ты… ты тоже?! Когда? Завтра? Послезавтра?! — рвано прохрипел парнишка, задыхаясь от накативших слез. — Она светится! Твоя татуировка! — Вихри… — Стэф прижал к себе напрягшегося до дрожи Реми. — Сокровище мое, татуировка — это же индикатор, она… — Не смей меня бросать! — Землянин вдруг выпрямился и залепил упырю звонкую пощечину. — У обер-командора она вот так же светилась! Не смей умирать, слышишь?! — Да мне же просто… — пробормотал ошарашенный слайдер. — Ты не можешь вот так поступить со мной, упырь! — кинулся ему на шею Реми, вцепился пальцами в плечи, стукнул вдруг хрупким кулаком между лопаток. — Я же… Я… Я люблю тебя!