Лунная пыль

Зигфридериан выглядел сегодня почему-то особенно парадно: длинные черные волосы заплетены в мелкие брейды на висках и собраны в высокий хвост, сияющий бриллиантовыми зажимами. Да еще зачем-то широкий ремень с двумя пистолетами — будто на войну собрался… Слайдер стоял напротив своего же большого портрета, заложив руки за спину, только его отчего-то изобразили с синими глазами и в какой-то странной военной форме: пятнистая, зелено-коричневая, Реми такую раньше не видел. — Доброе утро, — буднично произнес упырь. — Впрочем, полагаю, ты уснул только от того, что измотан. Знаешь, кто изображен на этом портрете? — Вы… — безучастно отозвался парнишка. После вчерашнего уже ничего не осталось на душе, только ноющая безысходная тоска. — А здесь? — Зигфридериан указал на один из снимков с белой лентой в углу. — Тоже Вы, — едва слышно вздохнул парнишка. Очередной «урок истории»? Чем он кончится — нож, плеть, может, в этот раз будет прижигать? Топить тут, вроде, не в чем… — Это мой отец. — В бархатном голосе упыря проскользнула едва уловимая грустная нотка. Он подошел к одному из мраморных пьедесталов и расправил белоснежную шелковую ткань на столешнице. — А я буду вот здесь. Ну, а на том большом портрете над столом — Зак Тейлор. Реми невольно поднял глаза. Вихри, да они же все одинаковые, будто клоны из фантастических фильмов, — как такое возможно? — Традиционная генная инженерия, — снисходительно произнес Зигфридериан, словно мысли прочитал. — Своего рода бессмертие Первого Предка, но для этого нужно быть не просто копией, а самим Заком Тейлором. Мыслить, как он, искренне верить в его идеалы, воплощать его стремления и мечты. — У Вас прекрасно получается, — не удержался Реми. Упырь, уж конечно, придумал ему очередную извращенную пытку, и хуже уже не будет. — Думаешь? — совершенно серьезно спросил Зигфридериан, взглянув на портрет. — А я вот всю жизнь свою мучился вопросом: что, если упускаю нечто важное, главное?.. Впрочем, это уже не имеет значения. Скажи вот мне лучше, зачем я все это с тобой делал: водил в лабораторию, резал и порол. — Чтобы я понял, как надо себя вести, — нервно сглотнул Реми. — И чтобы Стэф не жалел, а обращался со мной так, как здесь у вас принято. И еще потому, что Вам это нравится. — Может, у меня и правда, неплохо получается, — усмехнулся Зигфридериан. — В лабораторию я тебя водил, чтобы ты понял, насколько твой незадачливый владелец, который, напомню, тоже является потомком Зака Тейлора, добр и терпелив к тебе. Стэфанион должен был выжечь тебе клеймо в первый же день, как ты оказался на Луне, но вместо этого только ласкал, даже не тронул, так ведь? — Мы целовались… — Реми ощутил, как щеки заливает краской, и смущенно уставился в пол, на пушистый черный ворс роскошного ковра. — Так я и думал, — вздохнул Зигфридериан. — А сделай Стэфанион тебе обязательное клеймо, ты бы ни вихря не понял и возненавидел его. Но зато теперь знаешь разницу между чистым садизмом, контролируемой игрой и необходимостью. Ну, а порка… Зак Тейлор командовал отрядом отъявленных ублюдков, заботился о них, но держал в стальной узде. Иначе они бы ему глотку перегрызли. — Это было для Стэфа? — голос Реми дрогнул. — Для вас обоих, — усмехнулся Зигфридериан и тронул изящными пальцами усыпанный драгоценными накладками нейробраслет. — Но, пожалуй, не будем его больше мучить, а то со Стэфаниона станется еще отправить меня к звездам раньше срока: он тот еще псих, когда злится. Мягко разъехались стальные двери кабинета, Реми обернулся, сердце подпрыгнуло… — Стэф! — захлебнулся криком, рванулся к слайдеру, но тот сам оказался рядом в несколько больших шагов. Стиснул в объятиях так, что парнишка едва мог вздохнуть, а Реми вцепился в каменные плечи упыря, уткнулся ему в шею, жадно вдыхая едва уловимый аромат горько-сладкого парфюма, смешавшийся с терпким, но отчего-то таким приятным запахом пота, и наслаждаясь долгожданным горячим дыханием Стэфа на своей скуле. Его слайдер пришел, прямо как рыцарь в страшной сказке, чтобы спасти своего прекрасного принца от безжалостного чудовища… — Только у меня одного в этом кратере есть не требующие отлагательств дела? — раздался скучающий баритон Зигфридериана. — Я скажу тебе не как обер-командору или главе клана, — ровным тоном отозвался Стэф, выпустив из объятий млеющего от благодарности и нежности Реми. — Я скажу тебе, как слайдеру. Вызываю тебя ринг. Давай послезавтра вечером, а то у меня еще регенерация идет, и только начал отходить от психотропов. — Обижен на меня? — задумчиво произнес Зигфридериан, чуть склонив голову набок. — Нет. Но очень зол. Все эти три дня только и представлял, как втащу тебе. — Понимаю, — кивнул обер-командор. — Я желал бы ровно того же. Но на ринг с тобой пойти уж никак не смогу. Прости. — В смысле не сможешь? Слайдер отказывается от боя?! — изумился Стэфанион, хлопнул ресницами и помрачнел вдруг, осененный догадкой. — Ты…. В смысле, ты… всё? — Всё, — равнодушно отозвался обер-командор. — Мне чуть больше суток осталось, так что втащи уж прямо сейчас. — Я… я думал, пара лет еще… И что ты заранее объявишь… — глухо ответил Стэф, отводя глаза. — Ну, за неделю, там… — Ну да, чтобы целую неделю все при виде меня корчили вот такие виновато-печальные рожи, как ты сейчас, — иронично усмехнулся Зигфридериан. — Да у меня бы тогда точно срыв случился… Я еще в полной боеготовности, я еще здесь, в своем кабинете, а не в Звездном Зале. Давай, бей уже. Только не по лицу, ладно? А то, знаешь ли, последний снимок с разбитым носом или вывихнутой челюстью — это как-то вот совсем не… Обер-командор не успел договорить — Стэфанион рванулся вперед и мощно впечатал кулак в солнечное сплетение Зигфридериана. Тот отлетел, ударился о край того самого стола, на котором резал Реми, зашелся рваным кровавым кашлем. — Отличный удар, — прохрипел обер-командор, тряхнул головой и через силу улыбнулся. — Благодарю, что не оскорбил меня жалостью, Стэфанион. Надеюсь, ты придешь сегодня на торжество: поздравишь меня с днем рождения, а чуть позже проводишь к звездам. Только не забудь взять на поводок своего красавца, раз уж подвески пока нет… — Так вот же она, — как ни в чем не бывало отозвался Стэфанион и с улыбкой достал из кармана бархатный футляр. — Курьер прямо в допросную принес, представляешь? Растерянный Реми в очередной раз зашел в тупик, пытаясь понять логику слайдеров. На вид абсолютно здоровый и веселый Зигфридериан почему-то вдруг решил, что вскоре умрет, Стэф был на него зол и ударил так, что тот плевался кровью — это самого главного-то, обер-командора, который как бы сам Зак Тейлор во плоти! А сейчас оба впились горящими взглядами во что-то блестящее, будто дети, которые только что ссорились, но увидели вдруг желанную игрушку. Вихри… — Вот эти, что на верхних лепестках, были в наличии, по одному на каждую полоску пошло, — азартно объяснял Стэф. — Но тут вдруг оказалось, что камень для сердцевины уже успел забронировать какой-то недоискрик из кратера Брегг, перстень заказать хотел, вот посреднику и пришлось уговаривать. А слайдер уперся, ну вот ни в какую уступать не хотел! Сошлись на том, что я отдал ему свой «Штерн», тот, лимитированный, в честь трехсотлетия Лунного Конкордата который… — Ну да… Очень уж непросто раздобыть бирманские сапфиры, когда место их добычи более трехсот лет назад практически полностью поглотил океан в первые же часы Вихря… — сладко причмокнул губами Зигфридериан. — Сложновато тебе будет украшать своего мальчика, слишком уж ты сходу планку задрал… Реми вытянул шею, разглядывая драгоценность: кулон в виде орхидеи, три серебряных лепестка с тончайшим травлением сеточки «жилок», еще два — розовато-серые, закованные полосками золота, а та самая сердцевина — лавандовый сапфир, такой крупный камень, каких не видел ни в одном из ювелирных магазинов, по которым водил Стэф. Да еще две спускающиеся вниз цепочки: одна — из небольших сияющих бриллиантов, а вторая — просто цепь, которые, судя по всему, очень уж любил хозяин. — У меня сегодня день рождения, — с озорными капризными нотками в бархатном голосе напомнил Зигфридериан, вожделенно разглядывая изысканное украшение. — Поздравляю, — в тон ему отозвался Стэф, сгреб к себе растерянного Реми и защелкнул бесценную подвеску на кольце его ошейника.