Лунная пыль

Реми не знал, куда его ведут в этот раз — да впрочем, какая разница? Упырь может делать с ним все, что вздумается: мучить в той страшной камере пыток, резать на роскошном деревянном столе в своем кабинете, где по всем стенам развешаны его портреты со странной белой лентой в углу… Как же хотелось домой! К ласковому Стэфу, который, хоть и с этими всеми упыриными наклонностями, не обижал, а мучил только острым наслаждением. Что с ним делает сейчас этот Дознаватель? Тоже пытает и режет? Вихри, ну ведь всего-то отстегнул этот проклятый поводок, неужели это такое страшное нарушение? Распахнулись очередные двери, и Реми застыл, позабыв, что он — в логове маньяка, потомка Зака Тейлора. В просторном помещении с нейростеклянным куполом повсюду были пышные орхидеи — каскадом спускались с высоких подставок ярусы цветов: нежно-розовые, лиловые с лимонно-желтой сердцевинкой, бордовые в крапинку, светло-коралловые в полоску… Парнишка никогда не видел такого даже по нейроэкрану. — Красиво, правда же? — вернул в реальность ленивый баритон проклятого упыря, и Реми пошел среди зарослей цветов на голос, уныло повесив голову. Вот все здесь такое: вроде, «человеческое», и начинает казаться, что слайдеры — просто немного измененные земляне, но правда в том, что у них совершенно иная мораль, а то, что для землян запретно и дико — здесь не просто нормально, а даже как-то буднично… Зигфридериан полулежал на мягком ковре, окруженном белоснежными орхидеями, изящно согнул ногу и оперся на локоть, а рядом с ним стоял на коленях обнаженный юноша с русыми волосами, в руках его была бархатисто-фиолетовая кисть сочного винограда. — Очень красиво, Ваше Сиятельство, — отстраненно отозвался Реми и застыл у края ковра, не зная, что ему делать. — Ну, так и будешь там стоять? — похлопал рядом с собой обер-командор. — Должен сам соображать, ты же не слуга, который обязан ждать приказа. Впрочем, ты ведь необученный… В этом заключается особая прелесть, я очень понимаю Стэфаниона. Но есть и обратная сторона, и поэтому ты сейчас здесь, а он — у Дознавателя. Знаешь, что с ним там делают? Реми мучился этим вопросом уж второй день, но не знал, хочет ли ответа — слишком уж было страшно его получить. Но Зигфридериана это, конечно же, не волновало — он тронул изящными пальцами свой нейробраслет, и на стене вспыхнул экран. — Вихри!.. — жалобно вскрикнул парнишка и спрятал в ладонях лицо, ощущая, как внизу живота стянуло ледяным узлом, а в груди резануло острой болью жалости и стыда. Его слайдер был растянут в цепях, а другой, в темно-бордовой униформе, размеренно наносил Стэфу страшные удары по мускулистой спине, что уже изорвана в кровавые клочья. Не стонал даже, только безжалостно свистела плеть, переливающаяся голубоватыми искрами и вплетенным в черную кожу металлом, но кадр сменился — камера будто специально крупно выхватила измученное лицо Стэфа, покрытое бисеринками пота, заломленные брови, стиснутые скулы… — Тут дело даже не физической боли, — принялся рассеянно пояснять Зигфридериан, приняв сочную виноградину из рук своего раба. — У слайдеров есть так называемая «импульсная память», которая сейчас услужливо выдает Стэфаниону все ощущения, которые он испытал во время первой обучающей порки. А я, знаешь ли, сам едва не искрю, когда приходится вспоминать, как меня сек отец… Словом, Стэфаниону сейчас очень плохо. — Прекратите это! — рвано выдохнул Реми. — Вот как? — насмешливо вскинул точеную бровь упырь и с наслаждением раскусил очередную виноградину. — Видишь ли, наша жизнь — это дисциплина. Если мы, слайдеры, начнем допускать вольности, превратимся в вас, землян. Слабых духом, идущих на поводу своих глупых мимолетных желаний, переступающих через собственные принципы и законы Лунного Конкордата. Могу ли я, как обер-командор Цитадели кратера Деландр, допустить, чтобы мой славный боец Стэфанион скатился до этого? Нет, Реми. — Это я виноват, — дрогнувшим голосом отозвался парнишка, едва сдерживая слезы. — Стэф сказал мне ждать в кабинете, а я случайно отстегнул поводок и пошел его искать. Пожалуйста, не мучайте его, Стэф хороший, лучше меня накажите! — Прекрасно, — усмехнулся упырь. — Похоже, ты начинаешь кое-что понимать, Реми. Стэфу всего сорок два, по слайдерским меркам он еще практически юноша, один только вихрь в голове… Что ж, как скажешь, я прикажу прекратить его пороть. В оранжерею вошли молчаливые слуги и зачем-то принялись снимать с подставок белоснежные орхидеи, собирая их в пластиковые ящики. — И вот эту тоже, — указал Зигфридериан. — В бутонах, но может, успеет немного раскрыться, как в день моих Первых Искр. Первое, что я увидел, когда вышел из стазиса — ее хрупкие нежные лепестки… Слуги унесли ящики с цветами, обер-командор поднялся с ковра и махнул рукой своему русоволосому рабу — тот изящно поклонился и заторопился к дверям. Реми нервно сглотнул: вряд ли наказание будет похоже на то, что делали Стэф и Игрунчик: тогда было стыдно, страшно, но приятно. А сейчас — только невыносимо страшно. — Не передумал? — светским тоном поинтересовался Зигфридериан, отцепив от пояса плеть. — Если нет, разденься и встань вот сюда, на ковер. Руки за голову, спину держать ровно и считать удары. Реми торопливо снял одежду, взглянул на экран — Стэф бессильно повис в цепях, но его больше не били. Нейроэкран погас. — Ты будешь считать удары, — напомнил упырь, коснулся рукояткой плети между лопаток, отчего по позвоночнику вихрем пробежали колкие ледяные мурашки, и медленно провел ею вниз. — Если собьешься, начнем заново. — Сколько их будет? — обреченно спросил Реми, понимая, что терять уже нечего. — Как сочту нужным, — жестко усмехнулся Зигфридериан. — Готов? Это было совсем не так, как замшевым флоггером — первый удар обжег огнем, Реми рвано ахнул, едва удержавшись на коленях. Не дразнящие острые «покалывания», а чистая боль, резкая, безжалостная. — Раз… — выдохнул парнишка. — Не «раз», а «один», — снова усмехнулся мучитель. — Не считается. Снова свистнула страшная плеть, впившись в нежную кожу на пару сантиметров ниже первой алой полосы, взметнув волну саднящей боли и ожидания предстоящего ужаса. Но лучше так, чем Дознаватель будет мучить Стэфа, который ни в чем не виноват!.. — Один! — в отчаянии крикнул Реми, ощущая, как по щекам побежали слезы. И это — только начало… — Как жаль, что я не могу насладиться твоими ощущениями, — вздохнул за спиной упырь. — Не имею права касаться тебя своей молнией… — Два… — захлебнулся криком Реми, когда плеть наискось вдарила по уже полыхающим болью кровавым полосам. — Замечательно, — промурлыкал Зигфридериан, любуясь своей «работой». — У тебя такое отзывчивое тело, аж зависть берет — мои мальчики не реагируют столь остро и трепетно. — Три… — От удара по уже кровоточащим ссадинам у Реми потемнело в глазах, дрожали поджатые ягодицы, ныли напряженные мышцы, измученные вчерашней «забавой», саднили затягивающиеся порезы на груди, ребрах и животе… — Нужно всего-то беспрекословно слушаться, — назидательно произнес упырь, нежно проводя пальцами в нейроперчатке по истерзанной коже. — Правила — это вещь очень хрупкая и тонкая: нарушаешь одно, казалось бы, не особо значимое, но это тянет за собой все более и более серьезные последствия. Почему ты не сказал, что хочешь расторгнуть контракт? Полетел бы домой, на Землю… — В смысле?! — Реми невольно обернулся, но вскрикнул от удара внахлест по ребрам и согнулся. — Четыре!.. — Должность обер-командора не делает меня лучше или «выше» других слайдеров, — негромко ответил Зигфридериан. — И чистая линия Зака Тейлора не дает мне каких-то привилегий. Только ответственность за все, что происходит в кратере Деландр и в клане Тейлор, землянин. Особенно в юридическом плане. Стэфанион не сделал тебе клеймо, не объяснил, почему нельзя разгуливать без поводка. На основании этого ты можешь прямо сейчас официально потребовать от меня, как обер-командора, расторгнуть твой контракт без возмещения убытков. Ну, и я сразу прекращу наказание, само собой. Что скажешь? У Реми перехватило дыхание. Он может получить свободу, вернуться на Землю миллионером?! Но… но как же Стэф? Он же такой одинокий, говорил, хочет, чтобы его любили… Да, он — упырь, но его упырь, он тоже принадлежит Реми по контракту!.. — Бейте уже! — рвано всхлипнул парнишка. — Вам же это нравится!.. — Еще как, — довольно отозвался упырь. — Бесценное приобретение… — Пять… — проскулил Реми, упал локтями на мягкий черный ковер, но изо всех сил попытался снова встать в нужную позу. Ощутил вдруг жаркое дыхание — мучитель пристроился сзади, влажно лизнул шею, отчего по телу пробежала новая волна острых мурашек, потянул к себе, скользнув рукой между ягодиц. — Вам нельзя!.. — из последних сил выпалил Реми, пытаясь отстраниться от чужих пальцев, коснувшихся сжавшегося входа. — Такое только моему Стэфу можно, а Вы должны соблюдать закон!.. — Твоему Стэфу? — довольно промурлыкал на ухо Зигфридериан, но отпустил вдруг и руку убрал. — Похоже, ты начинаешь кое-что понимать, землянин…