Лунная пыль

Равнодушный, будто робот, землянин-слуга провел Реми по роскошным комнатам резиденции Тейлор к стальной двери — благо, не той, что вчера. Это был кабинет: черные стены с портретами и какими-то пьедесталами под ними, подсвеченные витрины с ножами… Их было так много — хищно сверкали соскучившиеся по крови острые лезвия, пугали и в то же время неотвратимо притягивали взор. Зигфридериан сидел на темно-бордовом диване, обнимая черноволосого мальчика, а перед ним на коленях стоял слайдер, что походил на отца, как две капли воды, но выглядел так, будто не сын, а брат-близнец в самом расцвете юности. — Де-еда, почему нельзя пойти пострелять прямо сейчас? — капризничал мальчишка, умело собирая из запчастей вороной пистолет. — Я в тир с землянами хочу, у меня же всего через две недели день рождения! Вистерион уже одного убил и пятерых ранил, а я… — Мы должны соблюдать правила, — мягко улыбнулся Зигфридериан, растрепав черные шелковые пряди внука. — Джон Слайдер сказал: «Слайдер — всегда солдат, мир или война — не важно. Для нас — не важно. Долг превыше всего». А солдат неукоснительно следует правилам, серебро мое. Тренироваться с боевым оружием разрешено только с десяти лет, потерпи уж. — Господин Зигфридериан… — ловко ввернул вышколенный слуга, «поймав» удачную паузу, и слайдеры обернулись. — Ваше Сиятельство, — в замешательстве произнес сын обер-командора, взглянув на Реми, и поднялся с колен. — Разве это не может подождать? — Зак Тейлор оценил бы твою шутку, Рихард, — иронично усмехнулся упырь. — Чего я себе больше не могу позволить, так это ждать. Иди уже делами займись, их у тебя теперь хоть отбавляй. — Отец… — едва слышно прошептал слайдер. На длинных ресницах его блеснули слезы. — Исполнять, майор Рихардериан, — негромко раздалось в ответ. — Служу Луне, обер-командор, — склонил голову Рихард и приложил кулак к груди. Реми нервно сглотнул — ушли слайдеры и слуга, только он остался в кабинете и его жестокий хозяин. Поздороваться? Или ждать, пока упырь сам что-то скажет? Вихри… Да как вообще понять, что в этом их кратере принято, какие у них тут правила, что можно делать, а что — нет?! — Доброе утро, — буднично произнес Зигфридериан, поднявшись с дивана. — Хотя, полагаю, не особо оно доброе, ты же за всю ночь и глаз не сомкнул, да, Реми? Изводился вопросами, главный из которых, — кто же победил на ринге, кто теперь твой хозяин… — Я на аукционе выбрал Стэфа, — едва слышно отозвался Реми, глядя в пол. — А он выбрал меня. И даже если победил Этернион, Стэф найдет способ меня вернуть, потому что я — его собственность. — Стэфаниону у тебя бы поучиться усваивать уроки, — мечтательно вздохнул упырь, наливая в резной бокал терпкого ароматного вина. — Но нет же, в допросной сегодня искрил едва не до срыва и экзекутора избил. Впрочем, сейчас куда важнее другое: я преподам тебе небольшой урок истории, раз уж этого не удосужился сделать твой хозяин. Разденься. Реми не сопротивлялся, когда слайдер завязывал узлы грубых веревок на его запястьях и щиколотках, распиная на холодном столе из настоящего дерева. Зачем, за что?.. Глупые вопросы. Упырю просто так хочется. А противиться себе дороже будет, лучше уж пусть поимеет тут, в кабинете, а не в той комнате со страшными приспособлениями, иглами и вихрь знает, чем еще!.. — Зака Тейлора похитили, когда ему едва исполнилось двенадцать, — раздался бархатный голос упыря. — Он, представь себе, просто клянчил деньги на улице. Красивый был мальчик. Да ты же только что видел моего внука: хрупкий такой, черные волосы, синие глаза… Вкололи психотроп, запихнули в багажник дорогого нейрокара, очнулся уже у «хозяина». — Мне… Мне очень жаль… — пролепетал Реми, не зная, что сказать. — Да ни вихря, — жестко усмехнулся слайдер. — Единственное, о чем ты сейчас думаешь — что я с тобой собираюсь делать. Так ведь? Реми не плакал — наверное, за прошедшую бессонную ночь кончились все отмеренные ему слезы. Не было больше истерики, не было безумной надежды, что придет Стэф и спасет — он и сам сейчас пленник этого обер-командора, чудовища, правящего кратером Деландр. Осталась только обреченная боль в душе, что резала осколками, осталось желание проснуться в сильных ласковых руках Стэфа: он улыбнется, растреплет волосы цвета лунной пыли и скажет, что это был просто страшный сон… — Зак Тейлор убил своего «хозяина» спустя четыре года: восемнадцать ножевых ранений, за что получил свой первый пожизненный срок. — Зигфридериан поднес к лицу Реми заточенный металлический штырь с «рукоятью» из двух пластиковых планок, плотно перемотанных алой бечевкой. — Забавно звучит, да? «Первый пожизненный срок»… Вот этой заточкой убил. Но не в состоянии аффекта, вовсе нет… Привязал свою жертву к столу, вот как я тебя сейчас. Первый надрез он сделал вот тут… От прикосновения холодного острия к ключице Реми обдало волной животного ужаса, он в отчаянии закричал, задергался на жестком столе, но упырь только довольно рассмеялся, любуясь выступившими алыми капельками крови. — А потом он полоснул вот так, — довольно произнес Зигфридериан, резко чиркнув ножом едва не у самого соска. Наклонился вдруг и лизнул, задев обостренно-чувствительный сосок. — Напомню: Зак Тейлор садистом не был. Просто наказывал, не получал удовольствия от того, что делал. В отличие от меня… Реми обреченно скулил, когда мучитель медленно вел заточкой по тяжело вздымающейся груди до вздрагивающего живота. Бешено колотилось сердце, хаотично метались мысли: как же страшно оказаться во власти садиста, которого распаляют крики и слезы! Зигфридериан отступил назад, любуясь алой полосой на нежной молочно-бледной коже. В голове не укладывалось: только что слайдер нежил своего внука, в серебристых глазах его лучилась любовь, а сейчас пытает, хищно улыбаясь! — Красиво… — сладко проворковал упырь. — Есть в этом особая прелесть: «рисовать» на нетронутом теле, таком хрупком, отзывчивом, трепетном… Наклонился и прикоснулся губами к саднящей «дорожке», спустился до самого пупка медленными поцелуями, от которых порез разгорался новой огненной болью. Рукой сжал вдруг яички, а после принялся ласкать член. — Я Стэфу скажу… — в отчаянии простонал Реми, ощущая, как внизу живота слабо трепещет противоестественное возбуждение. — Он прекрасно знает, что я с тобой делаю. — Зигфридериан скривил перепачканные кровью губы в усмешке. — Ему же трансляцию включают. — Нет!.. — заметался в веревках парнишка. Нестерпимый стыд жег больнее порезов и впившихся в запястья грубых веревок — упырь специально связал так, чтобы Реми мог извиваться, «добавляя» себе ощущений. Вихри, что сейчас чувствует бедный Стэф, которого заставляют это смотреть?! — Зачем Вы это делаете? — в очередной раз крикнул парнишка. — Ты мне скажи, — усмехнулся упырь и прочертил кровавую полосу между сосков. — Больной ублюдок… — рвано застонал Реми, выгибаясь от острой боли. — Это был только четвертый порез из восемнадцати, а мы с тобой никуда не торопимся, — напомнил Зигфридериан. — Уже к двадцати годам Зак Тейлор стал командиром одной из боевых групп Thanatos. Он методично искал тех, кто его похитил, растоптал его юность, все наивные надежды и мечты. И, представь себе, нашел… Новый болезненный порез под ребрами, медленный, мучительный… Реми кричал и бился в веревках, умолял, рыдал в голос, видя, во что превращает садист его тело. Раны саднили огнем и кровоточили, упырь целовал их и с наслаждением слизывал кровь, и что-то говорил, говорил, говорил… Время остановилось, остался только бесконечный кошмар боли, обреченного отчаяния и жгучего стыда, а Зигфридериан методично и безжалостно терзал свою жертву. — За что?.. — слабо прохрипел измотанный пыткой Реми. — Видишь, что получилось, — сочувственно произнес упырь, ослабляя веревки. — Стэфанион пожалел тебя, не выжег клеймо хозяина своей молнией. Не хотел пугать тебя и делать больно. Но что из этого вышло? — Я попрошу Стэфа сделать!.. — рвано прохрипел Реми. — Да мой же ты хороший. — Зигфридериан взял со стола какой-то тюбик. — А вдруг твой владелец теперь — не Стэфанион?.. В любом случае, моих меток на тебе не останется, я неглубоко резал и сейчас тебя намажу кремом для регенерации. Ну, а финальный порез на животе был чисто символическим: я только царапнул, а Зак Тейлор выпустил своему «хозяину» кишки и оставил его мучиться в агонии еще несколько часов…