Лунная пыль

Реми вжимался в в спинку нежно-голубого дивана, с ужасом и отвращением глядя на подползающее Сиятельство — само воплощение лжи и лицемерия. Сверкала ее жемчужная тиара и похотливая белозубая улыбка, в глазах горело порочное темное пламя. Анастасия не пыталась прикоснуться, но говорила такое, что лицо парнишки нестерпимо пылало стыдом, а желудок терзало спазмами — благо, не успел ничего съесть! — …Только представь, Реми: ты сидишь в повозке и погоняешь меня кнутом, чтобы бежала быстрее, обливалась потом, стирая в кровь колени и ладони… — хриплым грудным голосом продолжала Ее Сиятельство. Откинулась вдруг назад, задрала нежный шелковый подол платья и скользнула сверкающей кольцами рукой меж бесстыдно расставленных ног. — Ты же хочешь меня объездить, да, плебей? А-а-ах… — Вихри! — тонко вскрикнул парнишка, дернулся и стиснул пальцы на застежке поводка. Она щелкнула, и черный кожаный ремешок повис на кольце, вбитом над диваном. Ее Сиятельство истерично расхохоталась, не переставая себя ласкать, Реми не выдержал этого дикого спектакля и рванул к двери, не соображая, что делает. Больше всего сейчас хотелось найти Стэфа — никакой он не извращенец, просто любит смесь острых ощущений и, уж конечно, не станет и думать о тех мерзостях, что в красках описывала Анастасия!.. — Стэф!.. — жалкий всхлип Реми утонул в оглушающей музыке и криках толпы. Кто-то толкнул, пусть и не нарочно, парнишка отлетел к перилам и увидел сцену внизу, залитую чем-то алым. Снова вскрикнул, в ужасе отшатнулся, сообразив, что там кого-то режут, и со всех ног бросился обратно в приватный кабинет. — Какой хорошенький… — раздался удивленный бас. — И без поводка! Это такая игра, да? Хозяин велел войти в любую дверь и предложить себя? Ух!.. — В-ваше Сиятельство… — пролепетал Реми, поняв, что ошибся кабинетом: с серебристого дивана поднялся слайдер в военной форме, как у Стэфа, только не в черной, а темно-синей: «Нейролитовая Сотня». А дальше был кошмар. Перепуганный до радужных пятен в глазах Реми рванул было к двери, но упырь настиг его в один прыжок, будто хищная тварь из Пустоши. Больно схватил за хрупкие плечи, швырнул на диван, словно тряпичную куклу. Парнишка слабо бился под его мускулистым телом, вцепился в жесткую ладонь, что стиснула горло, и почувствовал, как другой рукой слайдер грубо стягивает с его бедер коротенькие обтягивающие шорты. — Клейма нет, как я и думал. И в скольких кабинетах ты уже побывал, маленькая ненасытная дрянь? — азартно прорычал слайдер. — Хорошо растянут? Не хочу тебя порвать и испортить вечер следующему участнику игры!.. — Стэф… — рвано хрипел Реми, отчаянно царапая чужую безжалостную руку в черной нейроперчатке. В глазах потемнело, в голове — ватная пустота. Ощутил только, как пальцы отпустили вдруг хрупкое горло, зашелся хриплым кашлем. Грохот, жалобный звон бесценных антикварных бокалов, треск рвущейся бархатной ткани и надсадный хруст натурального старинного дерева, яростный звериный рык и звук страшных ударов… — А я ведь всего-то на десять минут вышел, — раздался из дверей красивый скучающий баритон. — Разошлись по углам! Исполнять… — Он без поводка! Землянин сам пришел! — поднялся с пола слайдер в темно-синем, отирая с лица кровь. — Все по закону, господин Зигфридериан! — Я не позволял касаться моей собственности! — прорычал Стэфанион, сжимая кулаки. — Не по закону!.. — Прелестно, — подытожил незнакомец. — За те пятьдесят семь лет, что я служу обер-командором Цитадели кратера Деландр, ни одна суббота не обошлась без того, чтобы «нейролит» не сцепился с «серебром» из-за какой-нибудь… Хм… А вот это, видимо, и есть «яблоко раздора»? Мальчик хоть жив еще? Реми невольно поднял глаза и увидел слайдера в серебристо-серой военной форме с усыпанной бриллиантами черной перевязью и какими-то сложными погонами: у Стэфа и насильника были только звезды, а у этого, с распущенными вороными волосами — еще и по большому треугольнику, да и полыхающих голубым звездочек куда больше. Лицо красивое, но чем-то пугающее, улыбается, а в глазах цвета грозового неба — лед… Выглядит лет на двадцать пять, да впрочем, ему может быть и все сто — упыри же не стареют из-за этой их безумной регенерации… — Насколько я понимаю эту «инсталляцию», землянин без поводка и… — Красавец окинул Реми рассеянным взглядом, устроился в уцелевшем кресле и закинул ногу на ногу. — И без подвески сам пришел в наш кабинет, а ты, Этернион, расценил это как предложение «угоститься». Ну, а ты, Стэфанион, ровным счетом ничего об этом не знал. Так? — Для подвески еще не доставили с Земли лавандовый сапфир нужного размера, господин Зигфридериан, — прошипел Стэф, едва сдерживая кипящую ярость. — «Собственность слайдера неприкосновенна, если иное не дозволено самим владельцем» — Джон Слайдер так сказал! — Обер-командор, у мальчишки даже клейма на бедре нет, — в тон Стэфаниону парировал Этернион. — Я проверил, когда он начал слишком уж рьяно отбиваться. Ну, был бы хоть поводок — я бы, конечно, сначала нашел владельца. «Нет метки — значит, не заслужил. Такой вещью в кратере Деландр может и должен пользоваться каждый» — Зак Тейлор так сказал. Если хочешь землянина только для себя, нельзя же вот так отпускать его разгуливать одного. Пусть этот Стэфанион спасибо скажет, что его мальчишка оказался здесь, а не сцене… — Забавно, — негромко отозвался Зигфридериан и вдруг изящным движением нагнулся, подхватив с пола темную бутылку. — О, смотрите-ка: после вашей возни, которая, напомню, запрещена вне ринга, у нас даже осталось вино. Хорошо, что бутылку не откупорили заранее… Реми не знал, что значит «обер-командор Цитадели», но смутно понял: этот красавец тут — самый главный. Все как у землян, наверное: у Зигфридериана в имени двенадцать букв, а у Стэфа — девять, и звезд на погонах меньше. О, Вихри, лучше бы остался с этой дурой Анастасией — ну, а что, по сути, она могла плохого сделать? Мерзости говорила только, даже не прикасалась, а Этернион хватал так грубо и больно… Вот уж действительно, как бездушную вещь! Стэф так ни разу не делал… — Подведем итог, — лениво произнес Зигфридериан, отбил горлышко бутылки молниеносным взмахом ножа и глотнул. — «Власть Луны есть закон, но тот, кто его установил, сам обязан блюсти его и тем самым хранить» — Джон Слайдер так сказал. А у нас с вами выходит одно сплошное недоразумение. Ты, Стэфанион, обвиняешь оппонента в нарушении эдикта собственности, и ты прав. Но нарушил не только обязанность беречь эту свою собственность, но и правила нашего кратера относительно землян без метки владельца. Ну, а ты, Этернион, требуешь законного права свободного пользования и, в то же время, не следуешь словам Джона Слайдера: «Землянин всегда хочет отобрать у другого землянина принадлежащее ему. Слайдер никогда не возжелает собственности другого слайдера». Ведь если, по твоим словам, Стэфанион не выполнил обязательства в отношении своего землянина, контракт на собственность может быть расторгнут прямо здесь и сейчас. Недоискрики мои, да за такой прецедент в судебной практике Селениса мне грозит не то что лишиться погон, а трехдневное публичное дознание с последующей публичной же эвтаназией… Реми похолодел. Он мало что понял из того, что сказал Зигфридериан, но по его тону и побледневшим лицам слайдеров было понятно: произошло что-то страшное… — Я… Я не думал, что… — едва слышно отозвался Стэф, разжав кулаки. — Я тоже не подумал! Да я бы никогда вот это вот «отобрать»! — растерянно перебил Этернион. — Великолепно, — усмехнулся Зигфридериан и сделал большой глоток из бутылки. — Ну, а теперь я задам главный вопрос: вы только что подали официальные встречные обвинения, изложив их мне, как обер-командору Цитадели, или же только попросили совета, как у главы клана Тейлор? Прошу, подумайте, прежде чем ответить. Ну, попытайтесь хотя бы для виду, что ли… — Совета… — выдохнул Стэфанион. — Совета, — понуро опустил голову Этернион. — Ну так вот что скажу вам я, Зигфридериан, прямой потомок Зака Тейлора и Дениз Ренуар, глава клана Тейлор: идите на ринг и решайте ваш спор по праву силы, как и полагается слайдерам. Ставкой будет землянин. А теперь скажу, как обер-командор Цитадели кратера Деландр: после боя оба отправитесь к Дознавателю и попросите наказывать вас с особым пристрастием в течение трех дней. Это чтобы в следующий раз думали, а потом уж говорили. А оспариваемая собственность на это время будет в моем распоряжении, так как больше за мальчиком некому присмотреть. Я хорошо о нем позабочусь. — Стэф… — одними лишь губами прошептал Реми, холодея от ужаса. Слайдер не ответил, только еще сильнее побледнел, опустил голову и снова стиснул кулаки, по которым полыхнула взбешенным разрядом молния.