Лунная пыль

Вот бы всегда так, а? Чтобы без Игрунчика, без плеток всяких… Только целоваться и… ну… с этими штуками, которыми сладко мучил его упырь и снова довел до яркого фейерверка оргазма. И вроде, было сейчас хорошо в его объятиях, но не отпускал привкус горечи — Реми нужен слайдеру только в постели, просто еще одна вещь, инструмент для получения удовольствия… — И что это с нами такое, а, сокровище мое? — нахмурился Стэф, осторожно поглаживая мальчишку по худому плечу теплой рукой без нейроперчатки. — Нам же с тобой было так приятно. Что случилось? — Все хорошо, — постарался как можно искреннее соврать Реми и улыбнулся, заискивающе взглянув слайдеру в глаза. — Так, сокровище мое, давай я тебе кое-что объясню, — твердо, но терпеливо произнес Стэф. — За ложь я секу моих искрёнышей, пока они не начинают скулить, а заставить скулить от боли даже юного слайдера — ох, как непросто и долго. Мне даже не нужно касаться тебя, чтобы понять: что-то не так. Но это — не страх. Что тогда? Реми нервно сглотнул. Пытаться обмануть упыря не только бесполезно, но и чревато ох, какими последствиями!.. — Я… — несмело начал парнишка. — Я не так себе представлял… Ну, как мы с тобой… — Давай-ка рассказывай свои фантазии, — азартно улыбнулся Стэф и слегка укусил Реми за сверкающее бесценными камнями ушко. — Меня это заводит, сокровище мое! — Да я не про то, — едва слышно пролепетал Реми, вспомнив, что рассказывал Кай. — Я думал, буду ходить с тобой на всякие, знаешь, светские вечеринки, и в этот… ну, такой специальный клуб, куда по только по субботам… Что буду как бы твоим украшением, а все будут смотреть и завидовать… — Понял, — кивнул слайдер, сел на край кровати и пробежал пальцами по экрану браслета. — А я думал, что ты сейчас немного отдохнешь, и мы продолжим тобой наслаждаться… Но это подождет: сегодня как раз суббота. Как насчет ужина с четой из Дома Реутовых? Они сегодня с Леренионом заказали приватный кабинет в старейшем развлекательном заведении кратера Деландр. — С кем?.. — растерянно хлопнул ресницами Реми. — Увидишь, — заговорщицки улыбнулся Стэф. — Давай-ка переоденемся! Уже через каких-то полчаса замирающий от восторга и волнения Реми поднимался по черным ступеням клуба Thanatos & Eros. Стэф был в военной форме — черный поддоспешник с мерцающими голубоватыми всполохами погонами майора «Серебряной Сотни»: ведь для слайдера, побывавшего на войне, нет более торжественной одежды. Упыри «в гражданском» смотрели на Стэфа с таким почтением и восхищением, что Реми и забыл, что его самым унизительным образом ведут на поводке, а одет он в короткие обтягивающие шорты и полюбившуюся уже лавандовую кроп-кофту с рукавами три четверти. Распахнулись стальные двери, и на парнишку лавиной обрушились грохот музыки, азартные крики, сыплющиеся с потолка серебристые блестки, мерцающие в разноцветных лучах прожекторов… Никогда не видел столько слайдеров разом, но не испугался: с ним же Стэф, и он тоже сам как будто на поводке у Реми! — Стэфанион! — обрадовался бодимодификатор, когда вошли в приватный кабинет, на черных стенах которого переливались завораживающие фракталы. — Ну, наконец-то, а то который уж вечер даже в покер играть не зовешь… Очень понимаю, дрессировка — занятие куда более увлекательное. — Позвольте представить: Реми из анклава Ростов, мой компаньон, — довольно улыбнулся Стэф и приобнял мальчишку за плечо. — Его Светлость Аспид Андреевич Реутов Третий, — подхватил в ответ Леренион. — И Ее Светлость Анастасия Михайловна Затонская-Реутова. Анклав Москва. — З-з… Здравствуйте… — оторопело произнес Реми и неуклюже попытался отвесить поклон, как видел в новостях, но Стэф почему-то не дал этого сделать. — Charmant! — всплеснул унизанными массивными перстнями руками пучеглазый мужчина с позолоченной козлиной бородкой и поднялся из-за уставленного роскошными блюдами стола. — Лунная пыль! Только вообразите, ma chérie: Бал Цветов, Вы в костюме нежного гиацинта ведете на поводке этот едва распустившийся бутон!.. — Magnifique, — негромко, слегка печально отозвалась юная девушка с красивой высокой прической, в которой сияла старинная жемчужная тиара. Опустила большие серые глаза и добавила: — Но ведь Его Сиятельство Джонслайдериан Девятый ясно дал понять: Верховная Цитадель не одобрит поправок в закон о собственности, не сделает исключений даже для членов Императорской семьи. Землянам недозволенно иметь в личной собственности других землян: на этом особенно настаивал Зак Тейлор, напарник Джона Слайдера, когда Первые утверждали эдикты Лунного Конкордата. — Ее Светлости куда ближе образ совершившей первородный грех Евы, чем бледного гиацинта, — светским тоном произнес Стэф и неприятно улыбнулся. — Согласны, Аспид Андреевич? Козлобородый и Леренион рассмеялись, а прекрасная Анастасия промолвила что-то на незнакомом языке, не поднимая прекрасных глаз. Реми застыл, не отрывая завороженного взгляда от красавицы — о, Вихри, да это же она была там, в витрине павильона бодимодификатора! Обнаженная, на изгибах точеного тела вились шипастые лианы, и расцветали соблазном алые розы, такие хрупкие, трепетные, настоящие… А козлобородый — это ведь он весь в шрамах-символах! «Живые картины» Лерениона — члены Императорской семьи?! Вихри!.. — Однако же, плебею полагается быть пред нами на коленях, — сухо заметил вдруг козлобородый. — Да, только Вы вправе решать, как распоряжаться своей собственностью, господин Стэфанион, но ведь есть «Эдикты этикета»… — Иди ко мне, Реми, — усмехнулся упырь, устроился на роскошном старинном диване и раскинул руки. — Да, на меня садись, сокровище мое. Парнишка растерянно улыбался: происходящее казалось абсурдным сном. Едва не упал в объятия слайдера и беспомощно уткнулся ему в шею, пытаясь ну хоть как-то упорядочить хаотично мечущиеся мысли. — Дословно именно так: «полагается быть на коленях», — светским тоном произнес Стэф, прижимая к себе парнишку. — Но не сказано, на чьих. — Charmant! — просиял козлобородый и захлопал в ладоши, оглядываясь то на Лерениона, то на свою печальную юную супругу. Завязалась великосветская беседа — обсуждали какие-то непонятные сплетни, Аспид Реутов Третий приходил в неописуемый восторг от шуток, что больше походили на тонкие оскорбления, особенно, когда речь заходила об Императоре, а Ее Светлость оставалась холодной и печальной. Реми украдкой разглядывал ее тонкую шею, аристократичный профиль, сложную высокую прическу, в которой сияла древняя тиара… Наверное, этот некрасивый мужик с нелепой золотой бородой заставлял ее принимать участие в своих диких играх у бодимодификатора — ну, не могли ей нравиться все эти безумные извращения!.. — Господин Леренион, — раздался из дверей неприятный каркающий голос. — Шоу вот-вот начнется! — Прошу прощения, мне пора на сцену, — поднялся бодимодификатор. — Будет жарко! — Я скоро вернусь, сокровище мое. — Стэфанион сладко поцеловал Реми в губы и пристегнул конец поводка к кольцу над спинкой роскошного дивана. — Жди меня здесь. Ушел и козлобородый — взял Лерениона под локоть и что-то азартно бормотал ему на ухо на неизвестном языке. В приватном кабинете повисла неловкая пауза: Реми смутно подозревал, что ему нельзя первым заговорить с Ее Светлостью, а она молчала. На точеных скулах ее отчего-то заиграл румянец. Наверное, ей тоже нельзя говорить, если рядом нет извращенца-мужа… Оба они здесь — пленники, секс-игрушки в «золотой клетке»… — Моя кузина делает тебе минет, да, Реми? — раздался хрипловатый голос. — А римминг? Старательно вылизывает твою сладкую попку, а Стэфанион смотрит? Или того хуже: она целует твои красивые руки, стоя на коленях? — А?! — встрепенулся парнишка и в недоумении захлопал ресницами. — Ч-что?! — Шалунья, — хищно улыбнулась Анастасия Михайловна Затонская-Реутова и опустилась на колени, шурша черным шелковым платьем. — О, как же замечательно придумал Стэфанион! Плебей с именем в четыре буквы… Фантазия за гранью, за Чертой… Но где же ее еще осуществить, как не в кратере Деландр? Как ты меня хочешь, Реми из анклава Ростов, в рот? В задницу? — Перестаньте! — жалобно вскрикнул Реми, вцепившись в ошейник, что отчего-то будто придушил. — Ваша Светлость, не надо, пожалуйста! — Возьми меня… Возьми прямо сейчас, как грязную плебейскую шлюху! — жарко шептала Анастасия, медленно подползая на четвереньках. Похотливо облизывала губы, смотрела прямо в глаза, победоносно улыбалась. — Давай, ты ведь здесь именно для этого…