Лунная пыль

Реми сидел у панорамного окна, обхватив колени худыми руками. В первый его день на Луне этот невероятный пейзаж манил открытиями и завораживал жутковатыми тайнами — полумрак, бесчисленные звезды и огни зданий, «сплетающиеся» в какого-то единого механического монстра; закованные в нейростекло трассы, по которым в любое время суток неслись куда-то роскошные кары… Впрочем, на Луне всегда одно и то же время суток: полумрак. А нейрокары тут без крыши, потому что не бывает ни лютой зимней вьюги, ни одуряющего летнего зноя, которые всю свою сознательную жизнь проклинал Реми. Но не будет здесь и ласкового весеннего дождика, и никогда больше не растреплет волосы цвета лунной пыли осенний ветер, пахнущий мокрым деревом и опавшими листьями… А, собственно, что вообще изменилось? Реми никогда не выбирал себе одежду — раньше мама покупала самое дешевое на распродаже, не важно что: было бы по размеру. А здесь Стэф наряжает в немыслимо дорогие натуральные ткани, но ему плевать, чего хочет его игрушка. На Земле беспрекословно выполнял приказы хозяина, которого все называли Жадиной, а здесь — щедрого упыря, но суть-то одна и та же… — Я дома, сокровище мое! — раздался веселый голос Стэфа. — Пришлось немного задержаться: сегодня давал моим искрёнышам показательный урок дознания с применением раскаленного ножа и… гм-м… ну, всяких там других подручных инструментов в случае экстренного допроса на поле боя. — К-кому? — не понял Реми, вжавшись в нейростекло. — Так называют юных слайдеров, которые только недавно заискрили, но уже рвутся участвовать в боевых «Симуляциях», — охотно принялся объяснять слайдер. — На общем языке будет что-то вроде: «наглый малолетка, которому еще предстоит себя показать». Я же учителем в лицее служу, сокровище мое. Тренирую будущих бойцов карательного отряда «Серебряная Сотня». Сегодня показывал, как несколько часов… гм-м… впрочем, тебе вряд ли это будет интересно. Реми сжался дрожащим комочком, не в силах оторвать огромных испуганных глаз от возвышающегося над ним слайдера. Этот извращенец что, действительно работает в школе, показывает подросткам, как подольше пытать землян?! О, Вихри… — Да вы… вы полные психи! — не сдержался парнишка. — Ну, да, — довольно улыбнулся Стэф и сгреб хрупкого мальчишку в охапку. — Сначала у всех мозаичная психопатия, но со временем она оформляется в боевую характеристику: самая распространенная — параноидальная… Пойдем, я так соскучился, сокровище мое… Реми что-то жалобно пролепетал, но упырь перекинул его через плечо, будто красиво наряженную тряпичную куклу, и куда-то понес. Только и оставалось, что цепляться за его мускулистую спину и обреченно озираться — опять в ту комнату с цепями?.. Обещал же не трогать пару дней! Да и никому не давать обещал, а сам вчера позволил Игрунчику… спасибо, что хоть только пальцем!.. Но нет, упырь приволок в свою спальню. Медленно раздел, пожирая темно-серебристыми глазами, пошарил рукой под переливающейся черным шелком подушкой и пристегнул серебристую цепь к ошейнику Реми. Другой конец ее крепился к вбитому над изголовьем кровати широкому кольцу, явно рассчитанному на нескольких «участников» слайдерских забав. — Стэф, ты говорил, что не будешь пару дней, — жалобно проскулил Реми, впрочем, без особой надежды на успех. — Обещаю не шóтать молнией там, где синяки. И уж тем более, совсем не касаться твоих нежных маленьких сосочков, — «успокоил» слайдер. — Леренион посоветовал даже не целовать их дня три, а он часто берет мальчиков на шот-дрессировку на недельку-другую… Сердце пропустило удар, перед глазами поплыло. Реми нервно сглотнул и не придумал ничего лучше, чем прижаться к слайдеру. Попытался поцеловать его, неумело ткнулся дрожащими губами в бархатисто-гладкую скулу. О, Вихри, надо стараться угождать Стэфу, еще не хватало, чтобы он сдал на «дрессировку» к упырю, который превращает землян в «живые картины»!.. — Любишь целоваться, сокровище мое? — промурлыкал слайдер, бережно сжав в объятиях. — Чудесно, значит, сегодняшний урок будет еще интереснее… — Какой?.. — только и успел выдохнуть Реми. Стэф уложил парнишку на холодящий алый латекс кровати и принялся сладко, глубоко целовать. Груди не касался, как и обещал — устроился сбоку, положив руку под голову Реми. А другой скользнул к паху, на руке его чернела нейроперчатка, не пропускающая разряды молнии, — отказывал себе в том непонятном двойном удовольствии, которое как-то получает слайдер? Но почему?.. — Уроки лучше всего усваиваются на практике, сокровище мое, — хрипловато произнес слайдер. — Напомню: ты здесь для моего наслаждения, а не наоборот. Ты должен мне показать, насколько хорошо это понимаешь. — Я… Я очень это пони… Стэф!.. — выгнулся и сжался Реми, ощущая, как в него сзади мягко, но настойчиво проникает что-то скользкое, холодное, металлическое. — Что это?! — Анальная пробка, — ответил слайдер. — Импульсная. Ты должен принимать ее, а вместо этого пытаешься увернуться. Непослушный мальчик… В наказание слайдер одним движением втиснул игрушку до самого конца. Внутри засаднило огнем, в душе взорвалось инстинктивным протестом от этого чуждого проникновения — в прошлый раз оно тонуло в вихре боли и удовольствия истерзанного тела, а сейчас ощущалось так остро и стыдно!.. — А теперь поцелуй меня, сокровище мое, — хищно усмехнулся Стэф. — Правильно поцелуй: я тебе все очень доходчиво объяснил. Реми облизнул пересохшие от волнения губы и несмело потянулся к упырю, прислушиваясь к ощущениям внутри: вроде, штуковина не особо большая… Саднит, распирает, горит неприятно, но не слишком больно — терпимо… Больше всего хочется ее вытолкнуть, но никак не выходит, да и лучше, наверное, не пытаться это сделать… Да как вообще можно думать о поцелуях, когда что-то торчит в заднице?! Но деваться некуда. Иначе точно сдаст упырь на «дрессировку» своему дружку… Осторожно приподнялся, зажмурил глаза и прильнул к жестким губам слайдера, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения внизу — слайдер не тискал, замер, только грудь его с серебристой татуировкой Omnia Reddere Oportet возбужденно вздымалась. Целовал долго, старательно, пытаясь задобрить мучителя, отстранился, глянул в глаза… — А-а-ххх! — вскрикнул Реми — внутри вдруг остро полыхнуло, внизу живота скрутило спазмом, дернулся, но не дала прикрепленная к ошейнику цепь. Зашелся кашлем, беспомощно забился в сильных руках упыря. — Что это?! Я же старался! Стэф, я старался, правда!.. — Я же сказал: пробка импульсная, — усмехнулся слайдер. — Она реагирует на то, что ты делаешь. Продолжаем урок, сокровище мое. Реми с мольбой взглянул на мучителя — смотрит ласково и довольно, будто издевается! Что ему еще надо, ведь старался изо всех сил, зачем включил эту гадость?!.. Может, он и ее своим ученикам сегодня на практике показывал?.. Ничего не оставалось, как снова целовать упыря — теперь медленнее, пытаясь вспомнить, как это делал слайдер. — Стэф… — всхлипнул Реми, снова ощутив, как внутри слабо завибрировало. — Перестань, пожалуйста… — Сразу, как только ты сделаешь мне приятно, сокровище мое, — неумолимо ответил упырь. — Ты знаешь, как это сделать. Реми не знал. Снова обнял мучителя и принялся целовать, а внутри мягко пульсировало. Да, слегка еще саднило, но от этого невольно расслаблялся, и вспомнились почему-то ощущения от пальца Игрунчика. От паха до груди прокатилась вдруг трепетно-сладостная волна, невольно застонал прямо в губы Стэфу, а тот в ответ стиснул и глухо зарычал. — Сладкий… — прошептал слайдер и сам впился в податливые губы Реми. — До чего же ты у меня сладкий и понятливый. Пожалуй, мы сегодня только пробкой не ограничимся, сокровище мое…