Душа на весах

      Утро началось обыденно. Кавех открыл глаза раньше аль-Хайтама, что уснул с книжкой на груди. Решение было принято моментально. Одеяло полностью переложено на спящего, а в качестве закладки меж страниц лёг блокнот. Обе вещицы отправились на тумбу.       Кавех уже было хотел встать, но аль-Хайтам сонно повёл головой и приоткрыл глаза, протирая их ладонью.       — Ой, прости, пожалуйста, я не хотел тебя будить… — шёпотом произнёс Кавех, садясь.       — Ты не будил, — отмахнулся аль-Хайтам и привстал на локтях.       Его серые волосы так мило растрепались во время сна, что Кавех не сдержал улыбки. Подумать только: при жизни они оба даже и думать не могли, чтобы приписывать друг к другу такие определения как «милый» или «хорошенький». А сейчас наоборот. Жизнь в Аду действительно походила на второй шанс. Хотелось бы получить и третий, но уже в Раю.        Аль-Хайтам, естественно, заметил мягкий взгляд Кавеха, потому смочил пересохшие губы и приподнял брови.       — Ты чего?        — Так хочу тебя поцеловать сейчас, — мечтательно сказал Кавех и пододвинулся поближе.       Ему даже не нужно было разрешение, чтобы коснуться губ или щёк аль-Хайтама, но Кавех всё равно помедлил, наблюдая за его реакцией. Началась маленькая игра в молчаливые гляделки. Один ожидал действий другого, второй любовался, растягивая время до заветного прикосновения. Так и смотрели друг другу в глаза, пока аль-Хайтам не закатил их и не утянул Кавеха в утренний поцелуй.       А тот усмехнулся прямо в губы, обхватывая лицо ладонями. Вот уж действительно — доброе утро. Кавех перекинул ногу через торс и оказался сверху, продолжая целовать. Пришлось лечь обратно. Руки аль-Хайтама сместились к ягодицам, отчего по телу пробежались мурашки.        Только Кавех отстранился с желанием перейти на шею, как в дверь постучались. Аль-Хайтам скривил губы и осторожно приподнялся.        — Кто это мог быть? — шёпотом поинтересовался Кавех.       Долго гадать не пришлось. Под дверью просочилась тень, из которой с хлопком тут же материализовался Аластор с неизменной своей улыбкой. Кавеха током прошибло, он поспешно слез с аль-Хайтама, что только закатил глаза, и сел на матрац, прожигая взглядом пришедшего.       — Прекрасно, когда утро начинается хорошо. Аль-Хуйтам, ты мне нужен внизу.        Кавех уже было хотел возразить, во-первых, по поводу искажённого имени, а во-вторых, какого чёрта Аластор вообще смеет без разрешений заходить к ним в комнату, но… аль-Хайтам только кивнул и начал вставать.        Аластор довольно сверкнул глазами и скрылся за дверью вместе с ним. Когда остался один, Кавех удручённо простонал. Делать нечего. Он бы порисовал, да сам свой блокнот в виде закладки использовал. А полной уверенности в том, что аль-Хайтам и сейчас запомнил номер страницы, у него не было.        Сложно.       Чёрт дёрнул заглянуть в телефон. Опять в тот чат, да. Статус «был вчера в 10:04» резанул по Кавеху конкретно. Сейчас на часах двенадцать.        Сколько можно?..       Кавех стал жевать губы: Валентино настоящее чудовище. Как же хотелось набить ему морду, лишь бы он наконец отпустил Энджела. Каково состояние последнего, страшно даже представлять. По телу прошёлся неприятный холодок вместе с колючими мурашками. Аль-Хайтам вчера мастерски помог отвлечься от всех мыслей об этом странном стечении обстоятельств, но сейчас, когда он с Аластором ушёл не пойми куда, Кавех всё же канул в переживания снова.        В попытке отвлечься он встал с кровати и подошёл к окну. Шторы были отодвинуты в сторону, а перед глазами появился вид двора. Костлявые голые деревья, стоящие в ряд, вызывали только чувство некоей опустошённости. Небо как всегда затянуто тучами, и в нём невозможно разглядеть даже крупинку приятного. Казалось, что хоть какой-то свет, о каком в Аду можно забыть с лёгкостью, был только в этом Отеле. Чего одна Чарли стоила. Могла заряжать других своей энергией, причём удачно.        Кавех только сейчас задумался: неужели демоны здесь настолько безнадёжны, настолько гнилы и беспомощны, что продолжают ошиваться на улицах, трахать кого ни попадя и жить в грязи, вместо того, чтобы просто прийти сюда и хотя бы попытаться стать лучше? Не со стопроцентной вероятностью, конечно, но хоть на сколько-то?       Время в Аду и правда летело незаметно. Всё менялось, но Отель оставался неизменным (за исключением двух отремонтированных этажей). В породнившихся стенах одни и те же, никаких новеньких. С одной стороны, Кавех был рад, что не приходилось тесниться с кем-то незнакомым, но с другой — упирался в мысли, изложенные выше.        В конце концов подытожил одно: Ад безнадёжен.        И это утверждение Кавеху не нравилось. Хоть он и понимал, что не думал бы так, если бы не желал отправиться в Рай.        Только почему искупление всё ещё не получено?..       Впрочем, Кавех мотнул головой, отметая мысли, и отошёл от окна. По ощущениям, аль-Хайтам с Аластором ушли минут десять назад. Что так долго можно обсуждать? Ещё и утром?       Сидеть на месте без дела надоело. Дверь распахнулась, и в коридоре уже послышались шаги.       Спустившись в гостиную, Кавех заметил тут же ускользнувшего от аль-Хайтама Аластора и подошёл поближе. Второй, завидев любимого, мимолётно вскинул брови. И по его лицу было совершенно непонятно, о чём они с этим улыбашкой разговаривали только что.        И как бы Кавех ни хотел узнать, вопрос он озвучить не успел. Входная дверь открылась, и в проходе показался вусмерть уставший Энджел. К нему тут же побежала Ниффти, пока он сам жаловался на всех подряд, в частности — на Валентино. Кавех внимательно проследил его путь: тот обессилено рухнул на диван. Сердце сжалось.        «Подойти», — мысленно утвердил Кавех.       Но планы сменились, как только раздался грохот, и стену буквально прорвало. Кавех машинально отскочил к аль-Хайтаму, пока в гостиную заваливал розовый плотный дым. Поднялась пыль вместе с неприятным запахом.       — Да что, блять, не так с этой стеной?! — крикнул Энджел и приподнялся, выглядывая из-за спинки дивана.        Кавех потерял дар речи. На его глазах рухнуло то, на что он угробил хуеву тучу времени, сил и нервов. Тело напряглось, что аль-Хайтам почувствовал сразу же, положив руки тому на плечи.       — Как жизнь, шлюшки? — послышался незнакомый женский голос и смех, когда дым рассеялся.       Энджел тут же подскочил с дивана.       — Черри? — и расплылся в улыбке.       А Кавех закипал. Его выбивало всё: то, что стена разрушена, то, что входная дверь не так далеко находилась и взрыва можно было избежать, то, что виновнице этого безрассудства весело, и то, что Энджел, по-видимому, рад её видеть. Дёрнув плечами, он сбросил с себя руки аль-Хайтама.        — Ты издеваешься, сука?! — закричал Кавех, что есть силы, глядя на то, как неизвестная девушка-циклоп широко улыбалась своей выходке.       — Кавех! — пискнул Энджел и тут же умолк, закрыв рот ладонями.        Имя, впервые за несколько месяцев вылетевшее изо рта Энджела, добило Кавеха окончательно.       Да, заявилась Черри Бомб. И по её словам, обращённым к Энджелу, Кавех смог собрать пазл в голове: видимо, это та самая подруга, с которой они экспериментировали с волосами. Стиснув ладони в кулаки, Кавех уже было хотел налететь на Черри, но в последний момент его остановил аль-Хайтам, вышедший вперёд.       — Объясни, что ты устроила, — незамедлительно потребовал он, сложив руки на груди и непроницаемо смотря на Черри.       Та вопросительно выгнула бровь и отставила свои приветственные объятия с Энджелом. Кавех краем уха успел уловить её слова: «Шлёшь целыми днями мне депресснуху».       — Ты о чём?        — Глупые вопросы не задавай. Объясни, что это было? — продолжил аль-Хайтам.        — Я… — Черри нахмурилась и оглядела его с ног до головы: не узнавала, — неважно. С чего я вообще должна оправдываться перед тобой? Ты кто такой?       Напряжение между ними росло с каждым словом. И аль-Хайтам не собирался понижать его хотя бы на полградуса.        — Ты не можешь сначала начать предложение, а потом свести его на «неважно». Если тебе есть, что сказать, — говори.        Он заметил, как Черри изменилась в лице, и продолжил прожигать её взглядом. Один-единственный глаз нервно забегал по интерьеру, точно пытался зацепиться хоть за что-нибудь, что сможет отвлечь аль-Хайтама.        — Энджел, скажи, давно ты ошиваешься с занудами? — обернулась Черри к другу.        — С занудами? — ни капли не удивившись, повторил аль-Хайтам. — Интересно.       И тут Черри вспыхнула. Махнув хвостом, она потянулась в карман за розовой бомбочкой и показательно повела ею почти перед самым носом аль-Хайтама.        — Сейчас эта бомба окажется у тебя в заднице, — сквозь зубы процедила Черри.        — Смелость и упрямство, граничащее с дуростью, — лишь ответил аль-Хайтам и закатил глаза.        — Ты… — она учащённо задышала и оборвалась на полуслове.       — Я? — издевательски переспросил тот.       — Да пошёл ты нахуй, — выплюнула Черри, всем видом показывая, что диалог продолжать не намерена.       По правде говоря, аль-Хайтам и сам этого продолжения не жаждал.       — Гордая, как обезьяна с семью хуями! — выпалил Кавех, и его рот сразу заткнули.        Только после этой фразы аль-Хайтам обернулся и заметил, что на них смотрели ошарашенные глаза подошедших Чарли с Вэгги и притихшего Энджела. Кавех стоял уже в компании Сайно.        — Ребята, ну вы чего, в самом деле? — встряла Чарли. — Вам нужно помириться, я думаю, приличная прогулка в городе никому не помешает!       — Я пришла только за Энджелом, — с неприязнью ответила Черри, но как только в руках оказалась стопка купюр, тут же отмахнулась. — Идём!        Аль-Хайтам вернулся к разгневанному Кавеху, что изо всех сил пытался повторять за Сайно дыхательные упражнения, чтобы успокоиться. Не особо помогало.        — Я не собираюсь гулять с этой сукой, — на судорожном выдохе утвердил Кавех.       — Мы идём отдыхать, Кавех, — аль-Хайтам положил ладонь на его плечо и несильно сжал, как бы осаживая гнев. — Здесь.       Сайно зачесал свою чёлку и улыбнулся.       — Да, останемся вчетвером, как в старые добрые. Нари сегодня точно никуда не пойдёт.        Внимание привлёк странный звук: первым отреагировал Кавех и развернулся. Около лестницы образовался портал, с другой стороны которого показались ворота. Чистейше белые. Прямо как глаза Тигнари. Неосознанно Кавех шагнул вперёд, словно находясь в трансе. Но, как только в портал зашли Чарли и Вэгги, раздался хлопок, и всё закончилось. Слишком быстро.       Сайно недовольно фыркнул.        — Это… — прошептал Кавех одними губами.       — Проход в Рай, — с неприязнью закончил Сайно и сложил руки на груди.        Кавех помотал головой, почувствовав, как в груди расцвела надежда. Место, о котором он мечтал, успело появиться всего на несколько секунд, перед тем как исчезнуть. Как же хотелось оказаться там. Теперь к надежде добавилось другое чувство: будто Кавех что-то упустил.        Отец ведь там. Как ангел.       Теперь и Чарли с Вэгги. Как демоны.       Пусть не навсегда — дураку понятно, — но всё же. Кавех отдал бы что угодно, лишь бы оказаться в Раю хоть на пару минут. Просто чтобы увидеть родное лицо. А потом и не на «пару минут», чтобы зажить заново, не боясь стать Тайлером в чьих-то глазах.       Вскоре гостиная опустела: все, за исключением аль-Хайтама и Сайно, скрылись за входными дверьми вместе с Черри. Кавеху было всё равно на всех, кроме Энджела. Опять уходит. А помнит ли он вообще о том, что дружил с Кавехом? Единственное доказательство, казалось, — имя, которое тот опасливо крикнул в ответ на негодование.        Кавех хотел злиться, но не мог. Пусть он сейчас и обесценивал свои переживания, но Энджел, вроде, и не обязан с ним разговаривать, вполне себе имеет право уходить не пойми куда и продолжать играть в незнакомцев, которые знают друг друга досконально.        По щеке прилетел удар. Кавех поморщился то ли от своих отвратительных мыслей, то ли от боли, которой почему-то не последовало, и сразу поймал непонимающий взгляд аль-Хайтама на себе. Он требовал объяснений внезапной пощёчине.       — Нужно стену починить, — отмахнулся Кавех и сжал ладони в кулаки.        Аль-Хайтам коротко переглянулся с Сайно, а после взял любимого за запястье.       — Не нужно.        Если Кавех и хотел сбросить руку и возникнуть, мол, как это «не нужно», то его планам мешало нежелание срываться на аль-Хайтама. Не он же виноват в разрухе.        — Да, Кавех, брось ты эту стену. Дай себе хоть немного отдохнуть, такой повод хороший: весь Отель в нашем распоряжении! — попытался успокоить его Сайно и упёр руки в бока.        «А вдруг кто-то зайдёт», — хотел возразить Кавех, но тут же вспомнил про свои мысли несколько минут назад: этот Отель не сдался никому из населения Ада.       — Ладно, вы правы, — выдохнул он и приблизился к барной стойке. — И я, всё же, требую моральную компенсацию за эту стену.        В руках показалась бутылка чего-то некрепкого. Аль-Хайтам облегчённо выдохнул.        — Тогда пойдём уговаривать Нари, чтобы он оторвался от своих растений и отдохнул с нами, — с улыбкой произнёс Сайно и двинулся к лестнице.       — Ты размечтался больно, — беззлобно ответил Кавех перед тем, как примкнуть губами к горлышку.       Как давно они не оставались своей четвёркой одни. Тигнари обязан согласиться на то, чтобы провести время вместе, прямо как в прошлой жизни. Если даже аль-Хайтам не против — молчание знак согласия, верно?       Верно. Долго уговаривать Тигнари присоединиться не пришлось. Всё-таки каждый из четверых в той или иной степени скучал по совместному времяпрепровождению. Потому и новость о том, что все адские знакомые и друзья ушли, не могла не заставить тепло появиться в груди. Когда была последняя встреча вчетвером? Год назад? Полгода? Ещё когда все знали про существования Рая и Ада только по рассказам Кавеха, основанным на просмотренных видео по этой теме.       Расположиться решили в гостиной: трое на полу, четвёртый — на диване. Здесь и места больше, и бар рядом, и, если что, можно последить за разрушенной стеной, хотя это и было последнее, что волновало кого-то из оставшихся.       Отказав Сайно в очередной игре в покер, в который никто не имел желания играть, парни договорились на обычного «дурака». Проигравший — пьёт. Такое условие поставил Кавех, поскольку в одиночку быть пьяным не захотел, особенно после того, как чуть не пустил ностальгическую слезу от подобных посиделок, а после заметил, что никто этой сентиментальности не разделял.       И через несколько партий с порозовевшими щеками сидел Тигнари, насильно всматриваясь в достоинства своих карт. Главными трезвенниками оставались, неудивительно, Сайно и аль-Хайтам. А у Кавеха, что тоже совершенно неудивительно, быстро развязался язык, потому чуть ли не после каждого хода он комментировал всё, что считал нужным. А считалось таковым даже ненужное. Но никто не перебивал. Также и Сайно рассказал о вчерашней незабываемой прогулке по тропическому лесу, пока Тигнари стыдливо отводил взгляд.       Всё как раньше. Только локация проживания поменялась.       — Я есть хочу… — пожаловался Кавех, покрыв вальта Сайно тузом.        — Поищи что-нибудь на кухне, — сразу же ответил он и повернулся к затихшему Тигнари. — Ты как?       — Я бы… тоже не отказался… — выдавил из себя Тигнари и откинул голову на диван.        Кавех закивал, положил все свои карты на пол и попытался подняться. И без того ватные ноги успели затечь. Благо, аль-Хайтам встал следом и помог удержать равновесие, взяв того под локоть.       Оставив Сайно с Тигнари в гостиной, парочка прошла на кухню, где ни один, ни второй прежде не бывали. Кавех опёрся на столешницу, на которой стояла ваза с фруктами и ягодами. Вот никогда он не поймёт, откуда в Аду место свежим продуктам. А учитывая то, что сейчас и соображать было сложно…       Аль-Хайтам, одной рукой придерживая Кавеха за торс, второй взял вишенки и зацепил их за его ухо.       — Я теперь обворожительный, да?.. — посмеялся он и прикрыл глаза. Голову вело конкретно.        — Ты всегда такой, — аль-Хайтам склонился над ухом, обжигая дыханием и вызывая мурашки, и губами обхватил ягоду.       Кавех готов был расплавиться. Если бы не смутное ощущение, что они делали что-то не так.       — Стой… Мы же просто украли фрукты Чарли…       Аль-Хайтам молча указал на записку, лежащую около вазы. На ней аккуратным почерком было написано: «Ребята! Мы с Вэгги уходим, берите всё, что захотите!». Кавех пьяно глядел на бумажку и пытался вникнуть в смысл.       — Она не планировала, что все уйдут, вот и всё, — добавил аль-Хайтам.       И только после минуты, потраченной на осознание, Кавех взял вторую вишенку из-за своего уха и отправил в рот. Долго задерживаться на кухне они не собирались: всё-таки на пару минут отлучились.        Вазу до гостиной донёс в итоге аль-Хайтам. После неудачной попытки Кавеха сделать то же самое, конечно.       Карты в руках, фрукты — во рту.       — А зачем Чарли и Вэгги отправились в Рай?.. — вдруг спросил Кавех, выплюнув косточку.       Сайно оторвался от своих раздумий и, зажав бубновую семёрку, посмотрел на Тигнари: тот не был в силах поглядеть в ответ.        — Ты вообще ни разу не слышал о их вылазке в Рай? — поинтересовался Сайно, бросив карту.        Кавех помотал головой и опёрся ею на колено аль-Хайтама, что, вздрогнув, выглянул из-за веера и положил ладонь на макушку, массируя.        — Чарли ещё давно договаривалась с Люцифером о том, чтобы он ей назначил встречу с Небесами. Получилось, видимо, только сегодня, — пожал плечами Сайно, а после уже раздражённым шёпотом добавил: — За месяц до Истребления, как вовремя…       А согласился бы Люцифер назначить встречу не для Чарли, а для Кавеха, и не с Небесами, а только с его отцом? Сердце опять сжалось. Две возможности уже упустил…       Ещё и это Истребление. Когда-то Кавех ведь пропускал мысль о том, чтобы выйти к ангелам и закричать: «Убейте меня!», а сейчас и думать об этом не хотел. Хотел только жить дальше и мечтать о жизни там, наверху, вместе с аль-Хайтамом. Вот только являлся ли Отель безопасным местом на время Истребления? Придётся ли давать отпор?       Губы опять потянулись к горлышку, но запястье перехватил аль-Хайтам:       — Тебе уже достаточно.       Кавех поморщил нос, но бутылку всё-таки обратно поставил. Не хватало ещё и третью, самую долгую возможность упустить.        — Я впервые вижу Тигнари пьяным, — выдохнул он, покосившись на друга.        А его уши и правда прижались к голове, неконтролируемый хвост, что вечно вилял из стороны, спокойно лежал на полу, а сам Тигнари затих совершенно. Сайно потянулся к нему и оставил лёгкий поцелуй на щеке.        — Давайте чем-то другим займёмся, а то ты опять проиграешь и выпьешь, — с улыбкой произнёс Сайно и невесомо провёл пальцами по розочкам на плечах Тигнари.       — Странно слышать от главного любителя азартных игр… — ответил тот, но свои карты всё же отложил.        Аль-Хайтам скучающе забрал у Кавеха его колоду и смешал со своей, а после помог тому подняться с пола и сесть на диван.       — Знаете что?.. — Кавех приластился к плечу аль-Хайтама и прикрыл глаза. Соображать с пьяной головой было сложно. — Я ведь так и не поговорил с Энджелом…        Тигнари мимолётно дёрнул ухом и одновременно с Сайно перевёл взгляд на Кавеха. А аль-Хайтам не по воле закатил глаза: опять поднялась эта тема.       — Что у вас успело произойти?.. — нахмурился первый.       На то, чтобы собраться с мыслями, понадобилось несколько минут. Аль-Хайтам переплёл пальцы с Кавехом и несильно сжал, как бы вселяя уверенность пересказать всё то же самое, чего он уже наслушался сполна.       — Мы отдалились, и я не понимаю, почему… И сейчас он ушёл…        Сайно промычал, точно вспоминал что-то, а после вскинул брови. Изменение в его лице заметил аль-Хайтам.       — Ты что-то знаешь, — утвердил он.        — Не то чтобы знаю, просто Хаск упоминал о чём-то, пока мы играли. Я не вспомню досконально, — честно и немного раздражённо ответил Сайно и стал складывать карты в коробку. — А может, он и сказал в общих чертах…       Аль-Хайтам фыркнул и закатил глаза.        — То-то же, — в голосе послышался сарказм.       И подобная реакция Сайно не понравилось. Кажется, напряжение между ними никогда не уйдёт, живут они или отвисают в Аду. Но не устраивать же глупую ссору на пустом месте прямо сейчас?        — Вы мне сейчас поможете отрепетировать разговор с Энджелом, — вмешался Кавех, встав с дивана и пошатнувшись.        А всем пришлось только согласиться.       На роль временного Энджела по итогу решили поставить Сайно: он всё-таки его тоже достаточно хорошо знал, а аль-Хайтам отвечал слишком сухо, Тигнари вовсе не в силах соображать. И диалог уже выходил достаточно сложным. Потому и готов был только через час.       Время правда неслось незаметно. Тигнари успел проветриться, проигнорировав все шутки Сайно про то, что это произошло быстро из-за пробитой стены. Кавех расхаживал из стороны в сторону, думая, как скоро вернётся Энджел, и прокручивал в голове всевозможные варианты их разговора. Хождения ему, кстати, быстро наскучили.       Репетиция репетицией, а волнение она не унесла совсем. Три с половиной месяца просто так из головы не выкинешь.        — Мне стало непонятно, почему ты отстранился от меня… — шёпотом, еле шевеля губами, повторил Кавех, а после нахмурился, мотнув головой. — Нет, не то…       — Кавех, поешь уже спокойно. Ты десять минут говоришь одно и то же, — беззлобно прокомментировал аль-Хайтам, отнимая взгляд от книги и поглаживая Кавеха по ноге, что он закинул на собственные колени.       Тот запрокинул голову и удручённо простонал. Может, аль-Хайтам прав: не стоит настолько сильно переживать по поводу предстоящего разговора? Но Кавех не мог унять дрожи в коленях от одной только мысли, что поставит все точки над «и» уже совсем скоро.        Сайно и Тигнари ушли зачем-то на улицу, так что в гостиной сидели только Кавех и аль-Хайтам. Последний сходил за книгой, потому уже минут двадцать читал, параллельно слушая шёпот Кавеха чуть ли не над самым ухом.       — Разговаривать с ним ещё сложнее, чем с тобой, — выдохнул он, скользнув ступней по ляжке аль-Хайтама.        Тот выгнул бровь и несильно схватил Кавеха за лодыжку, не отрываясь от страниц.       — Что? Можешь воспринять как комплимент, — со слабой улыбкой произнёс он.       Аль-Хайтам ничего не ответил. К тому времени и Сайно с Тигнари вернулся.        — Вы чего тут? — поинтересовался второй.       — Кавех не может настроиться на разговор, — ответил аль-Хайтам.       Реакцией на его слова послужил возмущённый крик: «Эй!». Кавех уселся и поджал ноги под себя, лишая аль-Хайтама удовольствия положить на них свободную руку и погладить.       — И в чём я не прав?       — Мы же репетировали, — не понял Тигнари и задумчиво взглянул на друга.        — Да, но… — взгляды, направленные на Кавеха, сводили с ума. — Господи, я просто не могу поверить в то, что мы поговорим. Вот и всё.       Сайно, приблизившись, окинул взглядом приятелей и задержался на Тигнари. Тот вильнул хвостом и обернулся, смотря с выжиданием.        — Кавех, Энджел наверняка хочет поговорить и сам, просто вам обоим не хватает смелости. Поверь, он без какой-либо объективной причины себя так вести не будет. Уж я-то знаю, — подал голос Сайно и сложил руки на груди.       — Так и я знаю, — Кавех, отправив в рот очередную ягоду, стал теребить низ рубашки. — Просто…       — Просто пойми, что переживать не о чем, — перебил Сайно. — Он же твой друг…       Друг.       Остаток фразы Кавех пропустил мимо ушей и жалостливо заломил брови. Вспомнились все моменты, проведённые вместе. Поддержка, перекуры, разговоры… Ну вот какая может быть причина подобного отдаления? Что Кавех не так сделал? Энджел, может, просто устал от постоянного нахождения рядом?       Или все эти мысли — бред?       Как же сложно.       Кавех вскочил с дивана под непонимающие взгляды друзей, а после нескольких минут вернулся обратно, но уже с блокнотом и карандашами. Отвлечение от всего, так отвлечение от всего. Лучше рисования сейчас Кавех всё равно ничего не придумает.       Сайно с Тигнари ретировались к себе в комнату, снова оставив аль-Хайтама и Кавеха в гостиной одних. Их, впрочем, такой расклад полностью устроил. Один рисует, второй читает. И обоим хорошо.       И немного тревожно. 

✦•┈๑⋅⋯ ⋯⋅๑┈•✦

      Когда в книге оставалось от силы непрочитанных страниц сто, а на чистом развороте во всех красках был готов рисунок, на котором расположились Кавех и аль-Хайтам в райских одеяниях на фоне белого города, входная дверь раскрылась. Оба — кто оживлённо, кто мимолётно — взглянули в проход. Вернулись все, кроме Черри. Кавех облегчённо выдохнул, но сердце сделало кульбит и словно провалилось к животу. Отсчёт до разговора пошёл на минуты.       Хаск, прошедший внутрь первым, сразу заметил бутылки на полу и усмехнулся.       — А вы времени зря не теряли.        Аль-Хайтам отложил книгу и пожал плечами. Кавех лишь вжался в диван, словно отсчитывал секунды до того, как его поведут на эшафот.        Забежала Ниффти. Заполз Пентиус.       И вот.       Наконец зашёл Энджел. Он выглядел подавленным, а у носа — запёкшаяся кровь. В глазах Кавеха застыл испуг. Мир точно пропал. И из непонятного состояния вырвала рука аль-Хайтама, потормошившая Кавеха за колено.        А тот понял, что к разговору совершенно не готов. Весь день раздумывал над тем, что скажет, а сейчас хотел дать дёру, лишь бы не проронить и слова.        Энджел плёлся к лестнице, не оборачиваясь, и сердце Кавеха сжималось с каждым его шагом. Аль-Хайтам убрал с его колен блокнот, оглядел рисунок и почему-то нахмурил брови. По его лицу совершенно непонятно, какая эмоция возникла от увиденной картинки. Но почти сразу он закрыл блокнот и кивнул на уходящую белую спину.        — Я не могу… — Кавех весь напрягся.       Началось…       — Если не хочешь, можешь оставить всё, как есть, и продолжать сидеть в неведении.        Аль-Хайтам прав. Кавех помотал головой, прогоняя наваждение, и осторожно встал. Ноги не слушались. Отголоски отрепетированного диалога отдавались в ушах, но не складывались в цельные предложения.        Препираться смысла нет.        Путь до комнаты Энджела был невыносимым. Аль-Хайтам пошёл следом, захватив с собой книгу и рисовальные принадлежности Кавеха, так что об отступлении второй уже не думал совсем. И когда показалась розовая дверь, обклеенная разными фотографиями, первый невесомо оставил поцелуй на жемчужной щеке и скрылся за поворотом к лестнице на третий этаж.       Вдох.       Выдох.        Кавех занёс руку над дверью и застыл.        Стучаться или не стучаться?..       Вдох.       Выдох.       «Будь мужчиной, Кавех!»       Вспотевшая ладонь легла на ручку. Кавех осторожно толкнул дверь от себя.        Энджел, лежавший на кровати, непонятливо глядел в проход, а увидев друга, тут же прикусил губу и виновато вернул глаза в экран телефона. Кавех ещё и вспомнил фразу Черри: «Шлёшь целыми днями депресснуху». Может, не надо разговаривать?.. Хотя, дверь уже открыта…       Пути назад нет. Всё или ничего.        — Э-Энджи, я хочу с тобой поговорить, — Кавех всё ещё держался за ручку двери, боясь, что хозяин комнаты попросит закрыть её с другой стороны.       А тот… всё же убрал телефон под подушку и осел на кровать. По всему виду Энджела можно было понять, что он ощущал себя загнанным в угол после долгой беготни. Что ж. Пришло время прояснить все моменты.       Боялся ли Энджел этого разговора, что был неизбежным? Сложно сказать. За всё время он сам вроде и смог как-то подготовиться, но появлялось навязчивое чувство, что диалог пройдёт не так, как задумывалось.        Кавех, метнув взгляд в угол, заметил спящего на подстилке Наггетса, а после всё-таки прикрыл дверь и на негнущихся ногах приблизился к кровати. Энджел потеснился и тяжело вздохнул.       — Энджи, я думаю, ты знаешь, по какому поводу я хотел поговорить, — сев на матрац, осторожно произнёс Кавех. Сердце начало стучать ещё быстрее. — Что произошло, почему мы вдруг так отдалились?..       Вместо ответа на поставленный вопрос Энджел судорожно выдохнул, проводя ладонями по лицу, а после сжал волосы. Кавех поджал губы и нежно приобнял друга за плечи в попытке успокоить, не зная, от чего именно. Глаза были прикованы к следу крови под носом.        Так они и сидели в тишине. Энджел всё собирался с мыслями, а Кавех ждал, поглаживал, не прерывая его молчания. Он чувствовал, как внутри друга собирался огромный пазл из тысячи частиц. И мешать этому процессу не хотел.        — Кавех, ты никогда не спрашивал меня о том, откуда я знаю про «жемчужного Тайлера»… — наконец выдохнул Энджел, согнув указательный и безымянный пальцы.        Все отрепетированные слова мигом вылетели из головы. В планах разговоров о Тайлере не было совершенно. Кавех смахнул с лица прядку и невольно закатил глаза. Вспомнил ту самую их первую встречу, во время которой совершенно не появлялось мысли, что они с Энджелом в самом деле так хорошо сдружатся.       Можно же было употреблять слово «дружба» сейчас?..       — Мне казалось, что в том клубе об этом только и галдели…       — Галдели, ты прав, и этот галдёж дошёл до В… Валентино… — запнувшись, продолжил Энджел.        Кавех вытянулся подобно струнке и зачем-то задержал дыхание. В голове уже стали возникать пугающие картины, мысли, в правдивость которых верить отнюдь не хотелось. Информации пока что слишком мало.        — В каком смысле?       Энджел положил руки на колени и обречённо взглянул на Кавеха, будто бы прося прощения за что-то. Тот руки с плеч убрал.       — Он хотел… хотел, чтобы ты присоединился к нам. Сказал, что твоя внешность принесёт кучу бабла и так далее…       Кавех не понимал: Энджел так тихо говорил, или то уши заложило от подобных слов. В любом случае, он пытался вникнуть хоть немного, при этом усмиряя тревогу, разраставшуюся в груди с неистовой скоростью.        — И потом, когда я переодевался, у меня из кармана вылетела наша с тобой фотография. Вал узнал, что мы дружим, и велел привести тебя к нему. Я отказался. И…        Теперь Энджел точно затих. Тело его задрожало. Каждое слово будто пронизывало Кавех насквозь. И он понял и без продолжения предложения: Валентино применял силу. Лицо выражало теперь одно лишь раздражение. Собственный пазл стал складываться воедино: Энджел отстранялся, не хотел обниматься, вечно сидел в телефоне. И всё произошло лишь после того, как Кавех вступил в отношения с аль-Хайтамом.        А вступил-то он не так давно. А фотографии Чарли раздала достаточное время назад. Назревал один лишь вопрос: как долго Энджел терпел Валентино, серчавшего на него из-за Кавеха? Страшно представить. Его выдержке стоило позавидовать.       И ведь даже после того, как вся эта ситуация накалилась, Энджел продолжал быть рядом. И отстранился только после того, как аль-Хайтам по праву занял «его» место.        Кавех медленно выдохнул через нос, пытаясь держать себя в руках. На теле друга, к тому же, наверняка были гематомы. Вот и ещё одна причина отказов в объятиях. Как же тяжело.        Слёзы сами скатились по белому меху, Энджел попытался их вытереть, но безуспешно. Его всего трясло от того, что он наконец высказался. Легче если и стало, то совсем на немного. Кавех мотнул головой и осторожно, чтобы ненароком не навредить, развернул друга к себе за плечи, заставляя посмотреть в глаза. Но тот старательно избегал встречи взглядов.        — Энджи… — Кавех старался позвать мягко, но нотки раздражения всё равно проскользнули в его голосе.        Слова подбирались с трудом. Да и нужны ли они сейчас?.. Кавех не знал. Жалость пробрала до мозга костей. Снова чувство дежавю, охватившее сознание. Снова чувство вины, разлившееся по венам.       Снова. Снова. Снова.        — Я-я… — очередной всхлип, и Энджел запрокинул голову, — так хочу, чтобы ты попал в Рай. Может, тогда Вал успокоится хотя бы по твоему поводу…        Сердце пропустило удар. Кавех вздрогнул. Страх смешался с тревогой и стремительно разросся по груди, забился там же.       — Не говори так! Как же ты…       — Помнишь, что я говорил? — перебил Энджел. — Я привык, Кавех. Мне ничего не стоит отработать неповиновение. Живу вот, видишь…       Враньё. Нихуя Энджел не привык — Кавех знал точно. Иначе бы не говорил об этом так тяжело, не боролся бы с нескончаемым потоком слёз, не пытался не смотреть в глаза, а в голосе не слышалось бы разочарование.        — Это моя вина, мне стоило сразу убрать фотографию в другое место…       Кавех конкретно охуел. И не смог сам сдержать слёзы, скатившиеся по щекам в ту же секунду. Не думал он, что именно такой окажется причина их странных взаимоотношений в последнее время.       Причина, ударившая по обоим словно топором.       — Ты серьёзно так считаешь?..       — Ну… может быть… — Энджел добавил уже шёпотом: — я не знаю…       — Нет, Энджел. Ты не можешь сказать «может быть», а потом свести на «я не знаю». Это абсолютно не твоя вина, слышишь? — голос Кавеха дрожал.        В комнате витала напряжённость, смешанная с тревогой. Никогда такого не было, останься эта двоица наедине. Кавех даже практически не понимал, почему ему вдруг стало так страшно, что даже дышать стало тяжелее. Он машинально схватился за воротник рубашки, пытаясь оттянуть его от шеи. Воздух словно выкачали из лёгких. Рёбра зажало в тиски.        Вспомнился тот самый кошмар с родителями.       «Из-за тебя мы все умерли», — напоминал неестественный внутренний голос.       «Из-за тебя Энджел вынужден страдать», — перефразировал он же.       Вынужден сейчас кусать себя за запястье, чтобы быть тихим. Вынужден возвращаться в проклятую студию, чтобы хоронить настоящего себя с потрохами. Вынужден терпеть Валентино по любому поводу. Вынужден говорить ему только то, что тот хочет, потому что за иное будет наказан ещё хуже.       Кавех резко мотнул головой, прикусил нижнюю губу и сделал ещё одну попытку настроить зрительный контакт.        — Энджи, пожалуйста, посмотри на меня.       Тот помотал головой и, напротив, отвернулся.        — Энджи, прошу тебя, посмотри на меня… — тон Кавеха стал ещё более молящим.       Ему так необходимо было поймать родной двухцветный взгляд. Постараться успокоить и друга, и себя. Сколько раз это делал Энджел? Не счесть. Кавех желал доказать, что он точно так же готов разделить его тяжести. Желал доказать, что тоже может быть нужным.        Не получив реакции на мольбу, Кавех прижал друга к груди, зарываясь в белый мех носом, точно боялся, что если отпустит — Энджел ускользнёт или исчезнет. Он так скучал. По объятиям, по совместному времяпрепровождению, по непринуждённым разговорам обо всём на свете. Сердце прожигало необъятное чувство вины. Плечи обоих подрагивали в такт всхлипам. Спустя несколько секунд Энджел всё же обнял Кавеха. Всеми четырьмя. Как и раньше.        — Чем я заслужил тебя?.. — шепнул он куда-то в плечо.       — Брось, Энджи. Ты заслуживаешь большего, — Кавех не врал.        Энджел заслуживал всего. Спокойствия, человека рядом. Любви, поддержки и внимания. И внимания не такого, каким его всегда одаривали в Аду — искреннего внимания ко всем проблемам, личности.       — Энджи, ты можешь пообещать мне одну вещь? — Кавех сжал его крепче.        — М?       — Пообещай мне, что ты не будешь переживать это в одиночку, что ты придёшь ко мне, когда тебе это надо. Поверь, я как никто другой знаю, каково это, когда ты несёшь на себе это бремя и ни с кем не делишься.       Не озвучили, но подумали об одном и том же: о моменте, когда Кавех получит искупление. Не слишком ли эгоистично вообще желать о месте в Раю, когда твой близкий друг из Ада навсегда останется в этом мире гнилья и страданий? Не слишком ли ужасно вынуждать Энджела обещать то, что Кавех рано или поздно не сможет исполнить? Да и он где-то на подкорке осознавал, является никем против приказов Валентино. И никакие слова поддержки не помогут избавить Энджела от тяжёлой ноши. Но просто сидеть и смотреть на то, как он молча страдает, Кавех не собирался точно. Хотя бы до попадания в Рай. Если вообще туда попадёт…       — Кавех, я… я не могу, — выдавил из себя Энджел. — Я думаю, мы оба понимаем, почему…       Ну зачем он попросил пообещать это?.. Кавех уже почувствовал привкус крови на губах. И старался себя успокоить тем, что Энджел, вроде как, и с Хаском поладил. По крайней мере, Кавех иногда видел их вместе во время ремонта. И… Черри, всё-таки, была его подругой…       Попросит ли он у них поддержки, когда это понадобится и Кавеха не будет рядом?.. Хотелось верить.       — Хорошо… хорошо, да… — Кавех проклинал себя за то, что вообще изъявил желание обещать что-либо. И не знал, что ещё говорить.        Какое-то время друзья всё ещё сидели в объятиях друг друга, наконец успокоившись хоть немного. Как же давно они не чувствовали именно такой лёгкости, какая возникала всегда.        Идиллию нарушила вибрация из-под подушки. Энджел нехотя отстранился и сунул руку под неё в поисках телефона. К несчастью, на экране высветилось сообщение от Валентино. Кавех нахмурился и не удержался, чтобы не показать туда средний палец. Энджел раскрыл чат, и в эту же секунду кто-то — абсолютно понятно, кто именно — хрюкнул. Парни встрепенулись, а, увидев проснувшегося Наггетса, тут же успокоились. Кавех поднялся, взял сонного поросёнка на руки и передал хозяину. Энджел тут же принялся его поглаживать.        — Ты на меня уже кучу времени потратил, полосатый, наверно, соскучился.        Ноги Кавеха подкосились от подобных слов. Их разговор, который вызывал лишь дикую тревогу, правда подходил к концу?       — Не говори так, Энджи. Ты мой друг… — добавил уже тихо, точно боялся. — А аль-Хайтам понимающий.       А Энджел шмыгнул носом, зачёсывая чёлку.        Друг…        Как давно они не называли друг друга так. Словно то было в прошлой жизни. Кавех попятился к двери и положил ладонь на ручку, как вдруг вспомнил одну строчку из песни, спетой Морнингстарами ещё несколько месяцев назад.        — 'Cause in the end, you are part of who I am… — тихо пропел Кавех, мягко глядя на Энджела.        Тот поднял на него глаза и слабо улыбнулся, вытерев глаза.       — I'll support your dream, whatever lies in store, — ответил Энджел, но внимание привлекла вибрация телефона. Взгляд снова стал виноватым. — …давай мы с тобой завтра ещё обсудим что-нибудь, если захочешь?        — Конечно… конечно, — Кавех закивал. — Будь осторожен, Энджи, и… всё-таки дай мне знать, если тебя что-то беспокоит, хорошо?..       Он в ответ лишь кивнул, улёгся на кровать и, тяжело вздохнув, принялся отвечать на сообщения.       Как только Кавех вышел за пределы комнаты, он зажмурился и сжал ладони в кулаки. Внутренние голоса напоминали о кошмаре с родителями. В голове поднимались отрывки из начала дружбы с Энджелом, что казались такими далёкими, но являлись такими тёплыми, спокойными, беззаботными... По щекам продолжали течь слёзы. Разговор окончен, всё прояснено… Почему всё ещё так больно?       «Может, Аластор был прав, говоря, что я жалкий?..»       Нет. Или да. Кавех осел на пол, опираясь на дверь, и продолжил плакать. Тихо, чтобы Энджел не услышал. Как же хотелось почувствовать себя нужным. Не смог он этого доказать другу. Наверно.        А кому он нужен сейчас?.. Кто вызволит его из этого болота?       Спасение. Спасение…       Аль-Хайтам.        Имя, ударившее в сознание молнией. Безуспешно смахнув слёзы с лица, Кавех подскочил и поспешил на третий этаж.        Дверь раскрылась слишком резко. Лежащий на кровати аль-Хайтам отнял взгляд от книги, мимолётно посмотрев в проход, а после с непониманием на лице сел и свесил ноги. Кавех дрожал. Закрыв дверь, он быстро сократил расстояние между ним и аль-Хайтамом.       Искусанные губы буквально впились в родные. Кавех не нуждался в согласии: залез на колени и продолжал напористо целовать, обхватывая лицо ладонями и впуская язык в тёплый рот. Резко повалил аль-Хайтама на спину, отчего кровать скрипнула. Второй от неожиданности даже не сразу вник в произошедшее и поддался внезапной страсти. Зато прекрасно ощутил, как сердце Кавеха билось настолько быстро и сильно, что готово было выпрыгнуть из грудной клетки. А ещё солоноватый вкус на губах. Руки аль-Хайтама скользнули к торсу, и тот сразу же почувствовал, насколько же он напряжён.        Плакал?       Поцелуй не был похож на предыдущие: Кавех всегда осторожничал, растягивал удовольствие, а сейчас только увеличивал темп, повышал градус, сминал губы и жался всё ближе — специально или нет, — потираясь пахом о пах. Аль-Хайтам еле успевал подстраиваться и реагировать. И конечной точкой во всей этой внезапности стало следующее: Кавех оттянул нижнюю губу и больно укусил, тут же зализывая.        Аль-Хайтам напрягся и поморщился, попытался разорвать поцелуй и что-то сказать, но Кавех, напротив, не позволял этого сделать: затыкал. Был очень настойчивым, резким… С ним точно что-то не так.        — Кавех, погоди… — аль-Хайтам крепко взял его за плечи и поднял, заставляя посмотреть на себя. — Что происходит?       Кавех, сделав ещё одну попытку — какая успехом не увенчалась, — снова утянуть его во внезапный поцелуй, отвернулся, поджав припухшие от слюны губы. Аль-Хайтам провёл большим пальцем по его влажной щеке. И выжидал. Ему нужны были объяснения.        — Мне нужно, чтобы мы с тобой переспали. Сейчас, — не в силах терпеть образовавшуюся тишину, выпалил Кавех.       Вот так заявление. И аль-Хайтам бы согласился, если бы не явная импульсивность и собственная неуверенность в правильности действий.        — Кавех, ты точно уверен? Может, поговорим? — брови нахмурились, но тон он старался сделать мягче.       Кавех стиснул зубы и учащённо задышал, всё-таки позволив поймать зрительный контакт. В красных глазах адская смесь из разочарования, злобы и жалости. Сколько же невысказанных слов таились в его душе. Это разговор с Энджелом его так выбил?        — Аль-Хайтам, я хочу сейчас. Мне это нужно, — слова, похожие на мольбу.        А тот… всё продолжал всматриваться в лицо, пытаясь выстроить логическую цепочку в голове. И только он открыл рот, чтобы что-то сказать, как Кавех не пойми от чего пискнул и произнёс:       — Я уверен, мне не нужны разговоры. Аль-Хайтам, пожалуйста, не беси меня.        Вот как. Аль-Хайтам осторожно отпустил плечи и сразу же положил ладонь на рот Кавеха, чтобы тот не попытался поцеловать его ещё раз.        — Я не хочу пользоваться твоим состоянием, — утвердил первый. И в его голосе слышались нотки сожаления.        Кавех облизнул ладонь, мешающую говорить, и, когда аль-Хайтам её всё-таки убрал, зажмурился.       — А я хочу. Я хочу тебя сейчас.        Аль-Хайтам сдался. Но с надеждой, что получит адекватные объяснения после близости. Кавех никогда бы просто так подобные вещи не творил и не говорил. Оставалось только дать ему то, что он хотел. Доверие, любовь и себя.       Губы обрушились на шею. Кавех оставлял засосы, водил носом по чувствительной коже, слышал тихие стоны прямо над ухом. И успокаивался. Он нужен. Он желаем. Он любим. Это главное. Руки скользили по исполосанным плечам, что были напряжены. Как же хотелось снять эту чёртову майку и прикоснуться к груди, к прессу.        С этим Кавех медлить не стал. Кое-как подцепив низ, он стянул лишнюю одежду (не без помощи аль-Хайтама) и сразу припал губами к открывшейся коже. Сам аль-Хайтам дёрнулся от новых ощущений и невольно запустил пятерню в светлые волосы, закрыв глаза. Кавех провёл языком дорожку к соску и несильно укусил, чем вызвал очередной негромкий стон.        Сказать честно, аль-Хайтам никогда не думал, что окажется снизу. Оттого и не знал, как правильно себя вести. Учитывая ещё и то, что это второй раз, когда они с Кавехом вступали в интимную близость. Новизна обычно страшит людей, но также и притягивает неизвестностью. К аль-Хайтаму, скорее, относилась вторая часть. Ему было интересно. Страху неоткуда взяться — аль-Хайтам доверял.       Тело точно само реагировало на каждое прикосновение. Прохладная слюна контрастировала с тёплой кожей, что вызывало нескончаемые приятные мурашки. Аль-Хайтам запрокинул голову и зачесал волосы Кавеха назад.        Сейчас его не остановить.        Кавех скользнул ладонью к стояку, скрытому штанами, и улыбнулся. Он — его причина. Аль-Хайтам привстал, взял подушку и подложил под голову, устраиваясь поудобнее.       Как только Кавех отполз к краешку кровати, он приспустил мешающиеся штаны вместе с нижним бельём и острожно обхватил член у основания. И только сейчас в нём закралась неуверенность. Именно по тому поводу, что делать минет Кавех не умел. Но останавливаться было уже поздно. Да и желание доказать свою нужность никуда не ушло.        Была не была. Кавех прикоснулся языком к самому кончику, чувствуя солоноватый вкус предэякулята, и осторожно принялся обводить головку. Аль-Хайтам прикусил нижнюю губу и закрыл глаза, напрягшись.        Кавех счёл это как знак продолжать. Поглотив остатки неуверенности, он обхватил член губами и принялся осторожно двигаться вверх и вниз.       Переживания терзали голову. Правильно ли? Приятно ли?       Рукой Кавех помогал там, где не доставал. Собственные действия оказались слишком нерешительными. Он будто издевался, но оба знали, что это не так.        Аль-Хайтам шумно сглотнул и нащупал свободную ладонь. Парни переплели пальцы, и Кавех рискнул, взяв наполовину. Задел зубами. Тело аль-Хайтама вмиг пробило током, а с уст слетел тяжёлый вздох. Не контролируя себя, он подал бёдрами вперёд, заставив взять глубже. Кавех с лёгким всхлипыванием высвободил член изо рта, чувствуя, как по подбородку потекли слюни, и принялся ласкать рукой.        Вторая попытка. Кавех провёл языком по всей длине, после сразу поглощая головку. И, наконец, аль-Хайтам снова запустил пальцы в волосы, направляя. Комната наполнилась влажными звуками, стонами. Кавех продолжил двигаться под контролем, выбирая темп. И внимательно следил за тем, чтобы губы полностью закрывали зубы.        На свой страх и риск Кавех взял наполовину и подержал член во рту несколько секунд, втянув щёки. Хватка за волосы стала крепче. Грудь аль-Хайтама поднималась и опускалась от учащённого дыхания. Как бы Кавех ни переживал, делал он всё хорошо. По крайней мере, очень старался. Это чувствовалось.        — Кавех… — прошептал аль-Хайтам, сжимая его ладонь в своей.       Ему тоже хотелось доставить удовольствие. Уж сколько Кавех изнывал от тесности в брюках, сказать сложно. Единственное, что — долго.        Последний заход, уже на всю длину. Кавех чуть не подавился, когда вязкая жидкость с напором ударила в горло. Не проглотить было невозможно. Сработал рвотный рефлекс, но, к счастью, идиллия не нарушилась. Тело аль-Хайтама обмякло, с губ слетел облегчённый выдох. Сейчас он пытался отдышаться.        — Иди сюда, — тихо, но твёрдо произнёс аль-Хайтам на выдохе.        Кавеху дважды повторять не пришлось. Он провёл влажную дорожку от паха к подбородку и лёг на любимого сверху. Поцелуй, но уже полностью с инициативы аль-Хайтама. Одна ладонь на щеке, вторая — скользнула к брюкам и зацепилась за их краешек. Кавех тут же вжался в грудь, простонав прямо в губы.        — Сядь, — аль-Хайтам нехотя разорвал поцелуй.        Послушался. Аль-Хайтам схватил Кавеха за бёдра и переместил его к себе на грудь, а после расстегнул ширинку и потянул лишнюю одежду вниз, пока тот облизывал свои припухшие губы. Ладонь коснулась члена. Настало время Кавеха получить свою порцию наслаждения. Он прикрыл глаза, вцепившись в исполосанные плечи.       — Нет, смотри на меня, — мягким тоном приказал аль-Хайтам.        Кавех преодолел внутреннее стеснение. Взгляды их встретились. И от этого зрительного контакта Кавех готов был кончить и без лишней стимуляции. Аль-Хайтам как всегда бесстрастен. Все его эмоции можно отследить лишь в глазах, что сейчас с обожанием, любовью и игривыми искорками глядели в ответ. Рука за члене задвигалась быстрее. Кавех пьянел, сходил с ума, стонал, всё норовя прикрыть веки, но не мог. Не хотел.       От кончиков пальцев прошёлся ток, руки задрожали. Кавех всё же зажмурился и невольно задержал дыхание, когда почувствовал, как оргазм накатил на него волной. Излился на исцелованную грудь аль-Хайтама, а после навис над ним, пытаясь прийти в себя. Второй потянулся за ещё одним ленивым поцелуем.        Желание почувствовать себя нужным было утолено.        — Я с тобой голову потеряю, — шепнул Кавех, прислонившись лбом к хайтамскому.       — Не я это начал, заметь.       Аль-Хайтам осторожно привстал, заставив Кавеха слезть с него, и, кинув подушку к изголовью, стал искать, чем можно вытереть семя с себя. В прошлый раз хотя бы полотенце было. А сейчас уходить в ванную в таком виде — рискованно.        — Давай я принесу тебе салфетки? — подал голос Кавех, застёгивая ширинку.        — Да, будь добр.        Соскочив с кровати, Кавех буквально выпорхнул за дверь. Сейчас душа его была куда более спокойной, чем несколько минут назад. Аль-Хайтам рядом. Это главное.        Первая мысль, где искать салфетки, — у Тигнари. Потому Кавех направился в сорок девятую комнату. Лес, смежный с ней, не пугал. Пусть в памяти и оставалась история Сайно о вчерашней их с Тигнари туда вылазки.        Последний с улыбкой на лице открыл дверь и оглядел друга: растрепанные волосы, припухшие губы, расслабленный взгляд. Дурак не догадается, что произошло с ним буквально мгновения назад.        — Нари, я хотел спросить, у тебя есть салфетки? — Кавех скромно потёр шею.        Сайно, сидевший на кровати, поднял взгляд на пришедшего и невольно расплылся в широкой улыбке. Пока Тигнари рыскал в шкафах, Кавех прикрыл дверь и потоптался на месте.       — Кавех, сегодня не первое апреля, — сквозь смешки произнёс Сайно.       Тот вопросительно выгнул бровь.       — Ну да, не первое, — не понял Кавех, — и не апреля.       — Тогда почему у аль-Хайтама спина белая? — Сайно засмеялся.       Зрачки Кавеха сузились: неужели по нему всё понятно? Тут же хлопнула дверца шкафчика, и Тигнари с недовольным лицом оглядел своего горе-шутника.       — Вот не надоело тебе? — задал он риторический вопрос, а после обернулся к Кавеху: — Держи.       Коротко поблагодарив, Кавех пулей вылетел из сорок девятой комнаты и направился в свою. Аль-Хайтам спокойно лежал на кровати и дожидался любимого.       Вскоре оба были приведены в порядок. Легли, укрывшись одеялом, и воцарилось молчание. Аль-Хайтам протёр лицо, а после перевернулся на бок, пытаясь поймать взгляд Кавеха.       — Так ты мне теперь объяснишься?       Сначала Кавех не понял, по какому поводу аль-Хайтам потребовал объяснений, а потом, фыркнув, перевернулся на живот, зажал подушку в руках и начал свой рассказ.       Не упуская никаких подробностей, он повторил все свои слова и слова Энджела. Слёз уже не было. Сплошное негодование. И жалость.       — И я не знаю, зачем я вообще попросил его мне это пообещать… Когда я попаду в Рай, кто останется с ним?.. Черри эта? — Кавех мученически уткнулся в подушку. — И вообще… каково мне будет там, зная, что я оставил своего друга здесь?       — Они с Хаском подружились. Ещё давно.        Кавех поднял голову и выглянул на аль-Хайтама исподлобья.        — А ты откуда знаешь?       — От Хаска.       — Ты дружишь с ним? — удивлённо поинтересовался Кавех.       — Общаюсь.       — Я думал, ты ни с кем тут особо не заговоришь…       — У нас была одна беда, когда вы с Энджелом убежали из Отеля.        Кавех невесело усмехнулся, вспомнив кое о чём.       — «Любящее сердце всегда выскочит навстречу своему избраннику», — процитировал он Аластора и сразу поёжился. — Когда окажемся в Раю, надеюсь, мы с тобой даже не вспомним про этого напыщенного урода.       Аль-Хайтам тяжело вздохнул.       — Кавех, я хотел с тобой об этом поговорить, — тон стал куда более серьёзным.        — О Рае?..       — Да, и о том, что мы вместе там не окажемся.        В груди молниеносно забилась тревога. В каком смысле «не окажутся»? Кавех зачесал волосы в попытке успокоить появившееся волнение.        — Ты так не шути, ха-ха… — и в смехе слышалась только нервозность.       — Я не шучу, Кавех.        Так, это вообще не смешно. Сегодня правда не первое апреля. Атмосфера спокойствия и уюта в комнате в момент переменилась. Кавех пытался усмирить участившийся пульс и вникнуть в сказанное. Ощущение, будто сердце просто пробьёт грудную клетку и вылетит в неизвестном направлении.       Кавех приподнялся на вытянутых руках, пытаясь поймать взгляд любимых глаз.       — Ты больше не хочешь быть вместе?.. — с нотками страха и разочарования спросил он. — Ты жалеешь о сегодняшнем?        — Не нагнетай. Я хочу быть с тобой, — аль-Хайтам смотрел спокойно. — И я ни о чём не жалею.        — Тогда в чём проблема?        Кавех перелёг на спину, отвёл взгляд в окно, за которым тучи неизменно закрывали небо, и стал перебирать варианты, почему «не окажутся». Аль-Хайтам всматривался в жемчужное лицо, ожидая, что Кавех сам сложит два плюс два и всё поймёт. Казалось, это был первый раз, когда диалог между ними настолько сложен. Не к тому разговору весь день готовился, видимо.       «Продажа души — единственная весомая причина, по которой ты никогда не вылезешь в Рай…» — напомнило сознание голосом Энджела.        От этой глупой догадки ток пробрал тело, и Кавех невольно дёрнулся, раскрыв рот.       Но аль-Хайтам ведь не мог?..        — С-стой, аль-Хайтам… — Кавех зажмурил глаза, не давая сказать тому ничего. — Ты…        — Я продал душу, — перебил аль-Хайтам на выдохе.        Все внутренности точно рухнули, разбились вдребезги. По телу прошла дрожь, Кавех устремил взгляд в потолок, пытаясь сдержать слёзы, что пеленой застилали глаза. Как долго аль-Хайтам собирался держать это в секрете?.. Или это всё-таки глупая шутка?       — Ты сделал что?.. — голос дрогнул.       — То, что считаю нужным, — аль-Хайтам посерьёзнел.       Видимо, не шутка.       Вспомнились кошмары, терроризирующие голову Кавеха на протяжении всего времени, проведённом в Аду. Кто постоянно наседал со своими предложениями заключить сделку? Кто сегодня забрал аль-Хайтама на несколько минут просто так, не услышав и препираний?       — Только не говори, что…        — Радио Демону, — закончил аль-Хайтам. — Мы условились, что ему передаётся моя душа, а он мне гарантирует твою безопасность. Как видишь, та птица хорошо дала понять, что оба условия сохранились.        Кавех замолк и перестал себя сдерживать. Слёзы потекли сами собой. Конечно, вот и ответ, почему вчера огонь из птичьего клюва никак не обжёг кожу. Да и вообще, когда Кавех в последний раз в принципе чувствовал физическую боль? Аль-Хайтам подпёр голову рукой. Другой, свободной, он вытер щёки Кавеха и взял его за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.       — Зачем?.. Зачем, аль-Хайтам?.. — не прекращал шептать он, чуть не захлёбываясь в слезах.        — Затем, что мне уже хватило одного раза потерять тебя.        — Но аль-Хайтам! — Кавех зажмурился и дотронулся до тыльной стороны его ладони. — Ты… Энджел сказал, что продавшие душу никогда не смогут искупиться!.. — во рту стало невыносимо горько.        — В Раю мне делать нечего. А так я буду точно знать, что ты в безопасности.       Сердце разрывалось на части. Спокойствие аль-Хайтама сводило с ума. Кавех искренне не хотел верить в то, что всё сказанное — правда. Продавать свободу ради слабого идиота, который ушёл из жизни по собственной воле?       Но… разве не похожему завидовал Кавех при мысли, что и Тигнари, и Сайно сделали почти то же самое ради друг друга?..        Желаний стоит бояться.        — Почему?.. почему-почему-почему..? — Кавех буквально задыхался.       Аль-Хайтам обнял его и прижал к широкой груди, поглаживая по спине и голове. Все мечты о Рае потрескались. Кавех и не знал, был ли смысл дальше хотя бы думать о Высшем мире.       — Из-за меня… из-за меня ты теперь…       — Кавех, это моё решение.       От этих слов по сердцу потекла фантомная кровь, просачиваясь в каждую трещину на сердце. Аль-Хайтам укрепил объятия и оставил невесомый поцелуй на светлой голове.        — Я тебя люблю, Кавех, не думай, что я жалею о содеянном. Мне важно, чтобы ты знал об этом.       Кавех молчал, увязая в всхлипах. Заветные слова оказали согревающий эффект, но осознание всей ситуации морозило.        Аль-Хайтам любит.       Любит.        Кому он говорил подобное ещё?       В том-то и дело, что никому. Кавех пытался отрицать сказанное, зная о том, что аль-Хайтам никогда не признавался в любви к чему-то, не говоря уже о ком-то.        О Кавехе лично.        — Я тоже… тебя люблю… — выдавил из себя Кавех, проглотив горький ком. — Я так сильно тебя люблю…       Волосы липли ко лбу, к щекам. Аль-Хайтам отстранился, чтобы завести светлые пряди за уши. Его взгляд… Такой тёплый. Такой спокойный. Как море, на которое они ходили единожды при жизни. А потом поссорились из-за какой-то мелочи. Именно, что мелочи. Они слишком много отдавали внимания глупым мелочам.       Кавех поджал губы, не отрывая глаз от любимого лица. Аль-Хайтам держал за подбородок, и его губы сложились в слабую, но желанную, редкую улыбку. Аластор говорил, что для неё не нужен повод, но Кавех точно знал — он и есть повод для улыбки аль-Хайтама.       Заплаканный, чуть потерянный, искренний, эмоциональный повод.        Это и есть любовь. Принятие другого человека любым.        Сколько они так пролежали, плача и успокаивая, никто из них не знал. Но Кавех определённо ощущал себя таким нужным, каким хотел быть. Подобное доверие, подобную глубокую связь между ним и аль-Хайтамом никакой секс не вызовет.       Только чувства, какие оказались слишком сильными. И неподдельными.       Как только аль-Хайтам согласился на сделку?..