Бесстрашный художник

Дом, милый дом. Как же я скучала по нему. Родные стены встретили нас запахом сосен и красок. Я осталась на веранде, пока Минору пошёл вести ожесточенную борьбу с накопившейся пылью. Осеннее небо заволокли серые тучи. Погода стремительно портилась. Скоро пойдёт дождь. Из-за деревьев показалось чёрное, быстро приближающееся пятно. Верный Цумато нёс ответное письмо от главы. Ворон ловко спикировал на стол и поприветствовал меня недовольным карканьем.  — Тоже чувствуешь приближающийся ливень? — я нежно погладила ворона по голове. — Оставайся здесь. Я забрала из лап ворона письмо. В нём Кагая просил зайти к нему, когда мы вернёмся, и выражал глубокое беспокойство по поводу моей недавней встречи с Мудзаном. Хорошо, что я не стала упомянать про оторванную ногу, а то он бы точно отправил меня к Шинобу. Хоть наши отношения с ней достаточно хорошие, но в плане медицины она врач до мозга костей, пока полностью не вылечит не отпустит, если Кочо узнает о состоянии моей конечности, то мне конец. Я направилась в дом, мелодично постукивая железным наконечником трости. Когда я заглянула внутрь, то сильно удивилась. Минору за каких-то полчаса привёл дом в полный порядок. Пора бы уже привыкнуть. Я застала его, моющего полы и насвистывающего весёлую мелодию.  — Мин, Кагая-сан зовёт нас на личную встречу.  — Сейчас?  — В письме написано по прибытию, значит сейчас, — согласно кивнула я.  — Домою полы и пойдём, принцесса, — улыбнулся Минору. — Тебе стоит одеться потеплее, холодает, –он кивнул мне на кровать, где лежали тёплый кардиган и штаны с нашей вылазки в Ёшивару. Я переоделась в приготовленную одежду, поверх которой надела своё любимое хаори. Серебряный кулон в виде полумесяца, который подарил мне дедушка, игриво поблёскивал на чёрной ткани, а подаренный семьёй Узуй браслет незаметно выглядывал из-под длинного рукава. Я расчесала длинные волосы, отросшие до самой поясницы, и заплела их в две косички. Довольная результатом я повернулась к Минору и столкнулась с его внимательными небесными омутами.  — Моя принцесса самая прекрасная в мире, — промурлыкал Минору, хищно изучая меня взглядом.  — С каких это пор я твоя, котик? — невольно поднимая бровь, спросила я.  — С тех самых пор, как стала моей ученицей, с тех пор, как пленила разум, с того самого времени, как показала мне истинный свет, — Минору медленно, крадучись, приближался ко мне. — С того момента, как твою алибастровую кожу покрыла багряная кровь, с того дня, когда ты доверила мне свою жизнь, с той секунды, когда ты согласилась быть со мной до самого конца, — между нами оставались считанные сантиметры. — Поймал, — он подхватил меня на руки и закружился, продолжая улыбаться своей полубезумный, полушутливой улыбкой. Что это только что было? Я крепко прижала к себе трость, хватаясь за неё, как за последнюю веточку на пути к обрыву. Не понимаю, это оригинальное признание в любви или очередная шутка Минору? Если шутка, то не смешно, а если признание... То я не знаю, как ответить. Да, и нужен ли здесь ответ? Чёрт, Мин. От тебя я такой подставы не ожидала. Я ведь даже никогда не влюблялась, и отношения мне не нужны. Итак проблем по горло, причём глобальных таких, мировых, а мне ещё двадцати нет. Ментально. Сейчас возраст для меня – это такое расплывчатое и эфемерное понятие. Вроде он существует, а вроде и нет. Когда вокруг тебя снуют демоны, которым по несколько сотен, а то и тысяч лет, а они выглядят на двадцать пять максимум и ведут себя чуть лучше чем пятилетний ребёнок, а где-то в космосе живут души, заточенные на десятки тысяч лет. Души, постепенно теряющие свой истинный облик. Они превращаются в чистый лист внешне и подсознательно. Из него очень удобно вырезать то, что тебе нужно. Продуманно. В общем возраст не имеет значение, прошлое тоже. Мы все скрываем что-то друг от друга. У каждого есть свои секреты, и только нам решать открыть их или нет. Но есть единственный аспект, ставящий всё наше общение под большой знак вопроса. Он не убил меня при нашей первой встрече. Я ни за что не поверю, что демон, проживший десять тысяч лет, вдруг захочет нянчиться с подростком из-за скуки. Да, я разглядела его мастерство на тех ужасных картинах, но не заметить его невозможно. У меня есть необычный свет, а точнее энергия чистого белого цвета. В этом свете присутствуют тончайшие нити родной для демонов, черной энергии, поэтому она привлекает. Этого мало. Он мог силой заставить меня работать на него, но ему это не нужно. Минору не нужна моя сила. Он ищет общение, внимание... Дружбу. Насколько же тебе было одиноко, что ты решил пойти на всё, ради интересной компании? Мин... Я была слепой, слепой дурой. Прожить десять тысяч лет, слоняясь по миру, без дома и любящей семьи, без поддержки. Смотреть как люди, которых, возможно, ты полюбил умирают, как меняется мир, природа – всё, а ты остаёшься таким же. Теперь мне многое понятно. Я не могу утверждать смело, это лишь мои предположения, но они логичны. Минору не любит использовать свою способность, потому что ему надоело делать множество повторяющихся артефактов, будучи не в силах создать что-то живое, ведь он уже давно мёртв, поэтому его картины столь реалистичны, поэтому он ценит людскую жизнь. Мы начинаем по-настоящему ценить что-то, только когда теряем это. Отчаянный, весёлый, ты пытаешься найти смысл своего существования и сейчас у тебя наконец-то получилось. Я не в праве его забирать, хоть, и не приветствую твой выбор. – Я не брошу тебя, никогда не брошу. До самого конца... Минору удивлённо остановился. Несколько долгих мучительных мгновений мы находились в оглушающей тишине. В дали послышались раскаты грома, пошёл дождь, а время будто замедлилось, и звуки бушующей природы отошли на задний план. Капли хрусталём разбивались о землю. Сердце стучало нестерпимо громко и быстро, а глаза не видели ничего, кроме его бледного лица. Спустя томительную секунду время продолжило свой прежний ход. Минору тихо хмыкнул, так и не взглянув мне в глаза как обычно, и мы продолжили путь. Тебе нужен был друг. Друг, который не боялся бы твоей силы, не считался бы с твоим возрастом, который был бы с тобой не ради выгоды, а просто, потому что хочет. Поддержка, опора, верный помощник, советник, приятный собеседник долгими зимними вечерами – друг. Просто хороший друг. Всю прошлую жизнь моим единственным другом была мама. Мы подбадривали друг друга в трудные моменты. Я помогала ей с работой, а она позировала мне для набросков и картин. Мы радовались над победами, расстраивались из-за неудач. Всегда вместе. До самого конца. Прости, что ушла так рано. Спасибо, что была всегда рядом. В новом мире ты стал моим другом. Мы с тобой – два чудика, две ошибки природы. Нас не должно было быть. Вечный, бессмертный демон и человек, помнящий прошлую жизнь. Мы с тобой – две ошибки природы, встретившийся в это мире. Теперь мы вместе, и нас никто не разлучит. Обещаю, я проведу всю свою оставшуюся жизнь рядом с тобой. Просторный дом главы ничуть не отличается от других жилищ членов организации, лишь во дворе растёт прекрасная сакура. В доме нас встретили сёстры-близнецы – Ничика и Хинаки. Бледнокожие красавицы с большими фиолетовыми глазами и волосами цвета первого снега. Девочки проводили нас до кабинета Кагаи и, вежливо поклонившись, ушли. – Входите, – раздался тёплый голос главы. Мы прошли в просторную комнату со множеством стеллажей, книг и свитков. За широким, низким столом, заваленным бумагами сидел Кагая с безупречной осанкой и усталым взглядом. Он вчитывался в очередной документ, не замечая нас. – Мин, сходи за чаем, а то он сейчас уснёт, – тихо прошептала я ему на ушко. Демон улыбнулся и, кивнув, без единого звука покинул комнату. Татами заглушало стук моей трости, и я тихо обошла главу, приблизившись к нему со спины. Кагая по-прежнему не замечал ничего вокруг, разбирая бумаги, как будто это не он минуту назад пригласил нас войти. Я опустилась на колени и принялась аккуратными движениями разминать его плечи, но и на это глава никак не отреагировал. Через какое-то время спина под моими руками полностью расслабилась. – Спасибо, Хоши, – отмер наш полудохлый суслик. – Кагая, ты себя совсем не бережёшь. Я потратила столько сил, чтобы тебя вылечить, а ты? – сказала я, отбирая у него очередную бумажку. – Прости, – стыдливо опустив голову, сказал глава. Я обошла Кагаю и встретилась с его извеняющимся взглядом. Увидев мою трость, он испугано округлил глаза и встал из-за стола. – Что с твоей ногой? – испуганно спросил Кагая. – Может быть тебе сходить к Ши... – Встреча с Мудзаном не обошлась без потерь, но я поправлюсь, – спасена. – Это временно, – я указала взглядом на трость. – Гарантирую, – сказал Минору. Он принёс поднос с небольшим чайником и тремя пиалами. Я бесцеремонно взяла несколько стопок бумаг со стола и поставила их на пол. На место бумаг мы разместили поднос. Я разлила ароматный травяной напиток по пиалам, и мы дружно уселись за столом. – Мудзан начнёт войну, – сказал Кагая. – Мы тоже не будем бездействовать, – расплылась я в пакостной улыбке. – Ты уже что-то придумала, принцесса? – удивился Минору. – Нам было бы интересно услышать твоё предложение, – отпив чаю, сказал глава. – Сейчас Мудзан ослаб. Мы лишили его двух сильных союзников, поэтому, логично, он будет искать им замену. Из высших осталось трое: первая, четвертая и пятая луна. Они представляют для нас наибольшую опасность. За потерю своих солдат Мудзан захочет отомстить организации, тоесть напасть, но куда? Око за око. Мы забрали его оружие, он захочет лишить нас нашего. Нашим оружием являются клинки. – Хочешь сказать, что он в ближайшее время нападёт на кузнецов? – спросил Кагая. – Возможно. Это мои предположения не более, но я предлагаю отправить туда несколько столпов. Если я поправлюсь до нападения, то присоединюсь. Пусть трое столпов поживут там полгода и потренируются. Это будет полезно для них и для организации. – Хорошо. Твои подозрения не лишены смысла. Я отправлю туда Муичиро, Мицури и Тэнгена. – Спасибо, но это ещё не всё. Нам нужно избавиться от опытных демонов. Здесь не так важна сила, ведь Мудзан может её дать, но опыт боёв так быстро не обретёшь. Как я говорила раньше, Мудзан будет искать замену. – Я тоже об этом думал и кое-что сделал, – Минору достал из рукава своего тёмно-синего кимоно подвеску с облачком.– Рядом с демоном она начинает нагреваться. Чем старше демон, тем больше её температура. – Вы всё за меня решили, – беззлобно рассмеялся Кагая. – Я так предполагаю, подвески для всех столпов готовы? – Конечно, – Минору извлёк из своего кармана ещё множество подвесок с разными символами. Мне удалось разглядеть там бабочку, сердечко, огонь, кабанью голову, каплю воды и ноту. – Для твоего трио я тоже сделал подвески, принцесса. – Спасибо. – Тогда я вызову всех столпов на собрание через три дня в час змеи. Танджиро, Иноске и Зеницу о предстоящей миссии я сообщу позже, как только они очнутся, – сказал Кагая. – Берегите себя. – И ты тоже. Ещё раз увижу в таком состоянии и скажу Аканэ-сан, чтобы она не выпускала тебя из кровати, – пригрозила я. – До встречи, Кагая-сан, – попрощался Минору. Путь до дома мы провели молча. Разговаривать о чём–либо не хотелось. Дождь разошёлся ещё сильнее, и его капли, точно иголки, впивались в кожу. Холодный ветер метал капли во все стороны. К ним в танец присоединились опавшие листья. В небе образовался холодный, огненный вихрь, уносящий в даль чужие судьбы, жизни и мысли. Дома мы всё также молча переоделись. Минору дал мне серую юкату. На ней были вышиты белые пионы. Я распустила мокрые волосы и положила на плечи белое полотенце. Цумато устроился на мягкой постели, сделав себе из одеяла подобие гнезда, а Минору тоже переоделся в серую юкату и оккупировал кухню. Давно я не была в мастерской. Я прошла в комнату с множеством картин, полотен и красок. Последний раз этой комнатой пользовался Минору. Интересно, что же он нарисовал. Я оглядела всю комнату внимательным взглядом и в тёмном углу заметила холст, накрытый плотной тканью. Я подошла к нему и вынесла его на свет. Одним лёгким движением я сорвала ткань с холста. На картине была я. Мои глаза светились жёлтым светом, а белые волосы развивались на ветру. Всё моё тело покрыл снежный свет. В руках я держала черно-белую катану, покрытую таким же светом. Картина получилась настолько яркой, что, кажется, будто от неё исходит свет. Так вот над чем ты работал. Я вернула картину обратно на её прежнее место. Я придумала. Лихорадочно отыскав холст, я взяла первый попавшийся карандаш и сделала лёгкий набросок. Руки творили сами. Краски слой за слоем, сантиметр за сантиметром покрывали картину. Кислорода мучительно не хватало, но я творила. В порыве страсти и вдохновения. Пока ко мне пришла та самая идея. Рассудок помутился, отдавая моё тело во власть искусству. Я не знаю сколько часов прошло, но дождь уже прекратился. Картина готова. Над мертвым полем, покрытым множеством трупов солдат в окровавленной броне, в сером небе летел ворон с ясно-голубыми глазами. Я отложила картину в сторону и посмотрела в окно. Глубокая ночь взяла в своё подчинение небо. Я вышла из мастерской. Минору вальяжно лежал на кровати, поглаживая чёрные пёрышки Цумато. Демон распустил свои длинные локоны, и они в беспорядке разметались по всей кровати. Минору недовольно нахмурился и встал с кровати. – Ты не бережёшь себя, принцесса. Совсем не бережёшь, а ещё что-то говоришь Кагае-сану, – Минору грустно покачал головой. – Так нельзя. Я приготовил такояки. – Мин, ты мой спаситель. – Если ты исхудаешь, Урокодаки-сан обязательно найдёт способ, как меня прикончить, – усмехнулся демон. – И, думаю, не только он захочет подпортить мне жизнь. Я звонко рассмеялась. Любая еда кажется божественной, когда ты несколько дней питался исключительно чаем. Я проглотила восемь такояки, не различая вкуса. Я поела. Жизнь прекрасна. Можно и поспать. Когда я вернулась в комнату Минору лежал на кровати и читал какую-то книгу. – Подвинься, – пробурчала я. Минору улыбнулся и отодвинулся к стенке. Я безразлично посмотрела на него и юркнула в кровать, зарываясь в кокон из одеяла. Цумато недовольно закаркал и перебрался на голову Минору. Я тихо фыркнула. Сладкий сон забрал меня в свои объятия.

* * *

Как тепло и уютно. Что-то тёплое прижимало меня к себе. Я медленно распахнула заспанные глаза и встретилась с хитрым взглядом своего демона. Ха, думал засмущаешь! Не дождёшься. Я обняла Минору и прикрыла глаза. – Карр! Непотребство! Карр, – завопил Цумато. – Не непотребство, а дружеские обнимашки, – ответила я, утыкаясь носом в шею Минору. – Мой демон. – Моя принцесса – собственница? – спросил Минору. – Мгм. Что такое стыд? Не, мы о таком не слышали. Живём один раз, в моём случае два. Хочу жить на максимум, чтобы потом ни о чём не жалеть. – Мин, а пойдём к дедушке через неделю? – Пойдём, принцесса. Мы ещё немного полежали в обнимку и пошли умываться. Перекусив рисовыми лепёшками, я собрала корзину с фруктами и направилась в гости к Шинобу, а точнее, проведать раненых ребят. Минору решил остаться дома и поработать в мастерской. Около поместья Шинобу я встретила сестёр-тройняшек в белых платьецах, которые под руководством Аой вешали бельё. –Здравствуйте, – поприветствовала я девочек. – Здравствуйте, Хэбунни-сан, – поздоровалась Аой. – Что с вашей ногой? –Здравствуйте, – хором сказали тройняшки. – Не стоит беспокоиться, ничего страшного, – успокаивающе, произнесла я. – Не подскажите, где лежит Танджиро Камадо и его друзья? – Идите по коридору до самого конца и поверните направо. Там их палата, – ответила Аой. – Спасибо. Как только я скрылась в доме, с улицы послышался громкий крик: – За работу! Пошевеливайтесь, нам ещё нужно успеть приготовить обед, – грозно сказала Аой. – Да! – ответила одна из тройняшек. Я тихо рассмеялась, прикрыв рот ладонью. Аой бы была прекрасным вожатым в трудовом лагере. Какие это были времена! Помню, как нас заставили вшестером убирать всю территорию школы от мусора. Тогда стояла ужасная жара, нам вручили перчатки и мусорные пакеты, и мы три часа в обеденный солцепёк собирали мусор. Вода была не у всех, но и она не спасала, быстро нагреваясь на солнце. Мы обливались потом, а солнце сжигало нас заживо. У одной девочки случился солнечный удар, и вожатая вызвала скорую. Как же мы ей завидовали! После этого инцидента пришкольный трудовой лагерь «Солнышко» закрыли, и я была несказанно рада этому. В палате было непривычно тихо. Полностью перебинтованный Танджиро лежал на кровати. Рядом с ним на другой койке лежал Иноске без своей кабаньей головы. Черты его лица достаточно женственные, а синие каре придаёт большей миловидности. Если бы не рельефное мускулистое тело и грубый голос, то его вполне можно спутать с женщиной. На кровати у окна лежал Зеницу с переломанными ногами. Он не спал и смотрел в окно. – Здравствуй, Зеницу, – улыбнулась я. – Хоши-чан, ты пришла меня проведать! – обернувшись, сказал он.– У меня так всё болит, и я совершенно ничего не помню, – заныл Зеницу. – Успокойся, девушкам не нравятся вечно ноющие парни. Как ты собираешься покорять Незуко? – подойдя к нему, сказала я. – Я принесла фрукты. Я поставила корзину на прикроватную тумбочку и присела на соседнюю кровать. – Я поговорю с Тэнгеном. Возможно, он возьмёт тебя в личные ученики. Его стиль происходит от дыхания грома, которым ты пользуешься. Думаю, вам будет о чём поговорить, – тихо сказала я. – Мне страшно. Я не хочу заниматься этим, постоянно испытывать боль, – заревел Зеницу. – Всем страшно, – как только я это сказала, Зеницу затих. – Бояться чего-то – это нормально. Столпы тоже испытывают страх. Люди, которых мы называем «бесстрашными» постоянно находятся в битве со своими страхами. Они не дают им завладеть собой, чтобы сохранить рассудок, чтобы помогать другим. На самом деле им очень страшно, страшнее, чем нам всем. Они просто умеют это скрывать. – Красивые слова, Хэбунни-сан, – раздался чей-то громкий голос. Я обернулась и увидела Кёджуро Рэнгоку. Столп пламени стоял у кровати Танджиро и с отеческой заботой смотрел на своего подопечного. – Здравствуйте, Рэнгоку-сан, – я поднялась с кровати и подошла к столпу. – Хэбунни-сан, вы тоже пострадали? – посмотрев на трость, сказал Кёджуро. – Я чудом выжила. Со стороны окна послышался удивленный возглас Зеницу. – Не будем об этом. Спасибо вам, Рэнгоку-сан, – я низко поклонилась столпу пламени. – Не нужно благодарности. Я выполняю свой долг! – ответил Кёджуро. Рядом с кроватью Танджиро стоял ящик с Незукой. Бедняжка, заперта в четырех стенах. Я взяла ящик и повесила его к себе на спину. – Не бойся Незуко, я присмотрю за тобой, пока Танджиро спит. – Хэбунни-сан, я провожу вас, – сказал Кёджуро тоном, не терпящим возражений. – До встречи, Зеницу, – сказала я. Мы шли не торопясь. Я опиралась на сильную руку столпа, помогая себе тростью. По дороге мы разговаривали об успехах Танджиро. Выяснилось, что он хорошо продвигается с освоением дыхания солнца, наблюдая за техниками Кёджуро. Танджиро всегда прилежно учился, поэтому его успех для меня не удивителен. Когда мы подошли к моему дому, нас ждал большой сюрприз. На веранде стояли Мицури и Обанай. Минору же сидел на лавочке и попивал чай. Кёджуро спасай!