Зависим

Когда Аластор проснулся, он лежал на полу, а в дверь стучали. Подавив стон, он поднялся на колени и поморщился, когда швы на ране натянулись, как леска. Он привалился к стене, закрыл глаза и собрал все силы, которые Ева не успела у него украсть. Каждый раз, приходя к нему, она забирала немного больше его силы, чтобы подпитывать свои способности, и каждый раз, когда она уходила, ему требовалось все больше времени, чтобы восстановиться. Он мог бы быстрее восстановиться, сразившись с другим грешником — или, лучше всего, с Оверлордом — и вытянуть его силу, разрывая того на куски — в первые дни их сделки он именно так и поступал. Но его борьба за восстановление собственных сил превратилась для Евы в шведский стол, где можно было поглощать все подряд, и чем больше силы он обретал, тем больше она у него отнимала. Именно поэтому ее способности к перевоплощению были столь утонченными, и ей было легко поддерживать их в течение длительного времени без устали. Именно поэтому она могла швырять Аластора, как тряпичную куклу, и превращать его в свою марионетку. Она позволила ему попробовать его изначальную силу во время битвы с Небесами только потому, что он заранее попросил ее об этом. Он пообещал, что она нужна ему только для того, чтобы дать им шанс защитить отель, а когда это ее не убедило, сказал, что она необходима ему для защиты Чарли, и Ева разрешила. Но Ева, должно быть, видела, как Люцифер готовится к битве, и внезапно силы Аластора перестали быть необходимыми для защиты Чарли. Поэтому она забрала их у него в самый неподходящий момент, опасаясь, что он использует их против нее. Это едва не убило его. Аластор привалился головой к стене. За последние несколько лет он отказывался от сражений, если в них не было крайней необходимости. Что толку, если все, что он завоевал, тут же у него отняли? В дверь снова постучали, отрывая его от размышлений. Он устало перевел взгляд на нее и замолчал. — Аластор? Ты там? Его глаза заслезились. Конечно, это должен был быть Вокс. — Чарли попросила меня раздать несколько листовок о следующих уроках по доверию. Не знаю, почему она просто не отправила письмо по электронной почте… — Последовала короткая пауза. — …Хотя я полагаю, что у тебя нет компьютера, так что, наверное, именно поэтому. Аластор был слишком измучен, чтобы улыбаться. Он молчал. Не отвлекаться, как предупреждала Ева. Если Вокс увидит его в таком состоянии, это, скорее всего, приведет к довольно серьезному отклонению от плана. А если Вокс попытается вмешаться в план Евы, попытается защитить Аластора… Аластор не собирался позволить передать Теле-Демона в руки Валентино. Если он будет держаться на расстоянии и выполнять приказы Евы, то Вокс сохранит свою свободу воли, а Аластор сможет выполнить свой контракт. Его рот скривился в усмешке от собственных мыслей. Ева никогда не освободит его от этого контракта. Он умрет с ее цепью на шее. — Похоже, тебя там нет, — пробормотал Вокс, и под дверью появился флаер. Аластор подождал, пока Вокс уйдет, и взял лист бумаги. Надпись гласила «Эскейп-рум». Работайте в командах по три человека, чтобы выбраться из наполненной головоломками комнаты до истечения времени! Вздохнув, он скомкал листовку и бросил ее на пол.

***

Он добрался до кровати в середине дня. Лицо болело, бок горел, но он не хотел пока смотреть на рану — не хотел видеть эти зеленые швы, обозначавшие его как собственность Евы. Рубашка была испорчена, но пока он полз к кровати, от боли у него перехватило дыхание, так что он и не мог представить, что попытка снять рубашку будет менее болезненной. Проклятое ангельское оружие. Она использовала изогнутое лезвие, которое сильно повредило ткани вокруг места проникновения — вряд ли это был честный удар. А потом она его вывернула. Аластор стиснул зубы. Все эти недели исцеления прошли впустую. Он знал, что тянет время. В какой-то момент ему придется опустить глаза. Следующий стук в дверь раздался ровно в 9:48 вечера. Весь день Аластор находился то в сознании, то в отключке, но уже полностью проснулся, когда услышал, что за дверью его ждет человек. — Ал? Чарли… Чарли слегка беспокоится о тебе. — Аластор сдержал вздох, услышав голос Вокса. — Ты не пришел сегодня на занятие, а она говорит, что ты всегда появляешься в какой-то момент, даже если не участвуешь. Аластор молчал. Если Чарли так беспокоилась о нем, то почему именно Вокс стоял у его двери? — …Я знаю, что ты там, — тихо сказал Вокс. — Я проверил твою радиовышку. Хаск сказал, что ты должен был выйти в эфир сегодня днем, но не сделал этого. Аластор нахмурился. Он совсем забыл об этом. Да и не факт, что он смог бы подняться по ступенькам со свежей дырой в боку. — …Ты в порядке? — мягко спросил Вокс. — Если речь идет о том, что я сказал вчера в коридоре… Аластор сдержал истерический смех и посмотрел на свою испачканную кровью рубашку. Вокс решил, что это из-за него Аластор прячется в своей комнате? Раздалось шипение и щелчок, и Аластор перевел взгляд на дверь, услышав звук, свидетельствующий о том, что Вокс отключил сканер карт. Проклятье. Он просил Чарли оставить традиционный замок, но нет, «ключ-карты надежнее». Конечно, если в качестве постояльца отеля не выступал любитель технологий. Дверь со скрипом отворилась, и Вокс прокрался внутрь, бросив взгляд на повреждённый стеллаж и множество книг, которые упали с него после того, как Аластор швырнул туда Еву. Нахмурившись, Вокс прошел дальше в комнату, заметив на полу скомканную листовку, а затем перевел взгляд на лежащего на кровати Аластора. Он моргнул, казалось, удивленный тем, что Аластор действительно находится в своей комнате. Вокс медленно закрыл дверь, бросил взгляд на стеллаж и перевел обратно на Аластора. Его глаза внезапно расширились. — …Ал… Что… Что случилось? У Аластора не было сил на это. Не было сил и на то, чтобы надеть маску, но он должен был попытаться. Ведь если Вокс узнает о том, что он влип, и начнет вмешиваться, у Аластора не хватит сил помешать Еве подарить его Валентино. Он улыбнулся и убедился, что его пальто полностью закрывает пятно на рубашке. — Что ты имеешь в виду? — Пробормотал он. Вокс заметно выпрямился и нахмурился. — Не пытайся. — Не пытайся что? — Скрыть все, что с тобой происходит, — твердо сказал Вокс. — Думаешь, я не знаю, как выглядит твоя маска? Голос Аластора был ровным, улыбка спокойной. — Я не знаю, о чем ты говоришь. У меня просто была небольшая стычка с другим беспринципным Оверлордом. Ничего такого, с чем бы я не справился. Рот Вокса сжался в тонкую линию, и он жестом указал на поврежденный стеллаж. — В твоей комнате? Улыбка Аластора слегка расширилась, и он надеялся, что она не треснет. — Я притащил его сюда. Он пытался бороться. Вокс снова хмуро оглядел комнату, на этот раз медленнее. Его взгляд упал на пустой комод, и улыбка Аластора чуть не дрогнула. — Ебаный бред, — пробормотал Вокс и перевел тяжелый взгляд на Аластора. — Почему ты так сидишь? — Как «так»? — Как будто ты едва можешь двигаться, — прорычал Вокс и, подойдя к Аластору, потянулся к его пиджаку. Аластор схватил его за запястье и заставил себя перекинуть ноги через край кровати, толкнув при этом Вокса в спину. Он одарил Теле-Демона опасной улыбкой. Он должен был вытащить Вокса из своей комнаты. — Мне надоело, что ты трогаешь меня без моего разрешения. — Мне надоел твой пиздеж, — огрызнулся Вокс. — Я думал, мы уже не храним секреты? Секреты — это то, из-за чего мы ввязались в весь этот бардак! Аластор мерзко улыбнулся, чтобы скрыть выражение боли от неудобной позы. — Это ты хранишь секреты, Вокс. Это ты ушел. Не пытайся переложить вину. Лицо Вокса опустилось, и стыд защемил сердце Аластора, но он не обратил на это внимания. Долго скрывать свои муки ему не удастся, поэтому нужно было как можно скорее вывести Вокса из комнаты. Взгляд Вокса скользнул к пустому комоду. — Так вот, что ты на самом деле чувствуешь? Это я во всем виноват? Это я все испортил? Нет. — Да, — прорычал Аластор, судорожно сжимая пальцы на боку. — А теперь, будь любезен, убирайся и не высовывайся. Я решил, что больше не хочу участвовать с тобой в этой игре в эмоциональный твистер. Вокс вперил в него жесткий взгляд. — Ты дерьмовый лжец. — Он вырвал руку из хватки Аластора и распахнул пиджак. Его глаза расширились при виде большого темного пятна крови на рубашке Аластора. Вокс облизнул губы и встретил взгляд Аластора, и это было слишком. — Убирайся! — Зарычал Аластор, собрал свои тени, обхватил ими Вокса за руки и талию и швырнул его к двери. Вокс зашатался, опираясь на раму, а Аластор скорчился в агонии. Аластор чувствовал, как его бок словно горел, каждая мышца сокращалась и спазмировалась, когда швы Евы пронизывали их, создавая новые повреждения, прежде чем восстанавливались предыдущие, как это обычно делали эфемерные швы. Эти швы никогда не выпадут и не впитаются в ткани — они заживут в теле и будут видны вечно, как клеймо. Ева любила заявлять о себе. Кровать прогнулась, и нежные руки сомкнулись вокруг него, прижимая к твердой груди. — Я держу тебя, — пробормотал Вокс, предлагая Аластору опереться на себя. Аластор скорчил гримасу, пытаясь отстраниться. Он только что швырнул Вокса через всю комнату. Он не заслужил его доброты. — Остановись, — прошептал Вокс рядом с его ухом. — Просто остановись. Позволь мне помочь. Аластор замер, сосредоточившись на дыхании, когда Вокс перекинул его голову через плечо и начал расстегивать пуговицы на рубашке. Они оба молча смотрели на уродливую рану под ней — на засохшую кровь и черные синяки, которые расползались вокруг раны и ползли по ребрам, животу и бедрам, словно пролитые чернила. — Кто это сделал? — Вздохнул Вокс. — Другой Оверлорд, — полусерьезно попробовал Аластор. Вокс ничего не сказал, задрав рукав Аластора, чтобы обнажить тонкую полоску ушибленной и поврежденной кожи вокруг запястья, где струны Евы порезали его. Он провел большим пальцем по израненной плоти, снимая боль, а затем положил руку на швы на боку Аластора и направил энергию в рану, пока боль не стала утихать. — У тебя на лице синяк в форме руки, — наконец пробормотал Вокс, и Аластор закрыл глаза в знак поражения. — Больше никакой лжи, — прошептал Вокс. — Пожалуйста, Аластор. — Я не могу, — тихо сказал Аластор, радуясь, что Вокс стоит позади него, а не перед ним. Это означало, что ему не придется смотреть в глаза Теле-Демону. — Ты будешь единственным, кто пострадает, если я расскажу тебе. — Это ты выглядишь так, будто прошел десять раундов с мясорубкой. — Вокс, просто оставь это. Я прошу тебя. Вокс на мгновение замолчал, а затем крепче обхватил Аластора обеими руками, прижимая его к себе. Энергия Вокса неустанно пульсировала между ними, и Аластор почувствовал, как расслабляется, прижимаясь к телу другого Оверлорда, и его измученные нервы немного успокаиваются. — Я закажу сотню футов пузырчатой пленки и завяжу тебя в нее, — пробормотал Вокс, и это было настолько неожиданным замечанием, что Аластор почувствовал, как его губы стягивает искренняя улыбка. — И я собираюсь обложить эту комнату от стены до стены подушками и убрать все острые углы. Улыбка Аластора стала еще шире, и Вокс прижал его к себе еще крепче. — А потом я заизолирую все розетки и заберу твое ебаное радио, потому что ты можешь случайно выколоть себе глаз антенной. С губ Аластора сорвался хриплый смех. — Руки прочь от моего радио, ты, грязная коробка с картинками. Вокс усмехнулся и провел большим пальцем по обнаженному животу Аластора; рука защищала поврежденную плоть. — Старый добрый мудак. Улыбка Аластора померкла, и он скользнул своей рукой по руке Вокса, просунув пальцы между пальцами Теле-Демона. Он скучал по этому. Ему не хватало, чтобы Вокс обнимал его, смеялся с ним, дразнил его… Его сердце болело от тоски. Все труднее было убедить себя, что все не может вернуться на круги своя, но предупреждение Евы стало новой причиной отдалиться от Вокса. Более веская причина, чем его собственное избитое сердце. — Я чувствую, как ты снова от меня отгораживаешься, — прошептал Вокс. — Что бы ты ни переживал, что бы ни заставляло тебя отстраняться, мы можем поговорить об этом? Не пытайся справиться с этим в одиночку, потому что это не работает. Я понял это на собственном опыте. Аластор понял, что его решимость слабеет. Трудно было отказать Воксу, когда тот буквально поддерживал его за плечи, обхватив руками для защиты. — Вокс, я не могу. — Мы делились всеми проблемами, — прошептал Вокс через несколько минут. — Мы рассказывали друг другу о каждой надежде, каждом страхе, каждом вызове, каждой трудности, с которой сталкивались… Мы делали это, потому что знали: вместе мы сможем преодолеть все. Мы могли решить любую проблему, пережить любую бурю. Иногда на сложную ситуацию нужно было посмотреть другими глазами. — Вокс прижался к волосам Аластора, и у него перехватило дыхание. — Откройся, Ал. Я обещаю, что все будет в порядке. Позволь мне помочь. Аластор сглотнул, и одна из стен, окружавших его сердце, рассыпалась в пыль. Он медленно выдохнул и закрыл глаза, заставляя струны и цепь проявиться. У Вокса перехватило дыхание, и он крепче вцепился в Аластора. — Ал… Что ты наделал? — В ужасе прошептал он. Аластор на мгновение задумался над его словами, уставившись в противоположную стену, а затем поднял подбородок и опустил уши. — Я совершил ошибку, Подкаст. Вокс напрягся — Ошибка? Испечь пирог с солью вместо сахара — это ошибка. Постирать красное полотенце с белой рубашкой — это ошибка. А вот продать душу — это не ошибка, Ал. — Вокс крепко сжал руку Аластора, а другой провел по цепи на шее Аластора, провел пальцами по толстому переплету, проверяя его. Затем он потрогал нить на левом запястье Аластора и заметил те, что были прикреплены к его ушам. В его груди раздалось тихое рычание, и Аластор еще сильнее прижался к Воксу, отчаянно желая почувствовать, как этот звук вибрирует в нём. Он так устал от одиночества. Прятаться в тени. Объятия Вокса вызывали привыкание и доставляли больше удовольствия, чем любой наркотик. Пальцы Вокса сомкнулись вокруг его уха, потирая мягко, успокаивающе, и в груди Аластора заныло от того, что могло бы быть. За все, что он потерял. Боль нарастала, впивалась когтями в сердце, распространялась по желудку, и он почувствовал, что его душат счастливые воспоминания. Дышать стало трудно, глаза заслезились от жара, и он заставил цепь и веревки исчезнуть, потому что не мог больше смотреть на них. Ему было невыносимо видеть, как низко он пал, каким слабым и жалким стал. Как Вокс мог выносить его вид? Как мог Вокс обнять его, зная, что его душа принадлежит кому-то другому? Что он был марионеткой в чьих-то планах? Как мог Вокс не жалеть его, зная, как он слаб, зная, какую силу он потерял? Действительно всемогущий Оверлорд. — Дыши, Ал. Просто дыши, — прошептал Вокс рядом с его ухом, и Аластор понял, что снова задыхается, уши прижаты к голове, а зубы скрежещут так сильно, что челюсть начинает болеть. — Я держу тебя. Его тело начало дрожать, Вокс отпустил его, и Аластору показалось, что он тонет в ледяном озере. Он инстинктивно потянулся к Воксу, отчаянно желая, чтобы тот остался, но испугался, когда его потащили назад по кровати и усадили между ног другого Оверлорда. Вокс облокотился на спинку кровати и снова притянул Аластора к себе, и вдруг Вокс оказался не просто позади или рядом с Аластором, его ноги прижались к ногам Аластора, а все его тело окутало Радио-Демона. Руки Вокса обвились вокруг его талии, ладони прошлись по груди и животу, и его словно снова вытащили на берег. Он машинально просунул пальцы между пальцами Вокса, а затем обхватил свободной рукой бедро Теле-Демона, и Вокс сдавленно выдохнул, прежде чем снова уткнуться в волосы Аластора. Они оба были так разбиты, подумал Аластор, но, черт возьми, они могли давать друг другу то, что им было нужно. «И могли бы дать друг другу гораздо больше, если бы позволили себе это», — шептала предательская часть его мозга. На краткий миг Аластор задумался о том, чтобы поддаться опасной мысли. Его пальцы сомкнулись на руке Вокса, а дыхание прервалось, когда он почувствовал, как губы Вокса коснулись его шеи. Черт. Он должен прекратить это прямо сейчас. Он крепче вцепился в бедро Вокса. Вокс колебался, и Аластор чувствовал его неуверенность. Он не решался сдвинуться с места, хотя логическая сторона его мозга подсказывала ему, что нужно оттолкнуть Вокса, остановить все, что пыталось произойти между ними. Он не хотел двигаться. Вокс снова прикоснулся губами к его шее, на этот раз медленнее и крепче, а затем почти неохотно отстранился. Кожу Аластора покалывало. — Зачем? — Прошептал Вокс, его дыхание скользило по коже Аластора. — Чтобы спасти тебя, — пробормотал Аластор, закрывая глаза. Вокс крепче прижал его к себе, в его голосе послышались помехи. — Зачем? — Потому что я хотел, чтобы ты был свободен. — И ты отказался от своей свободы? — Вокс прижался лицом к волосам Аластора, пытаясь скрыть свое несчастное выражение. Аластору было трудно контролировать свои эмоции, особенно когда Вокс вот так обнимал его. В последние дни от Вокса трудно было что-либо скрыть. — Я был… в упадке. Расстроен. У нас тогда только случилась самая большая ссора. — Черт, — задохнулся Вокс и инстинктивно протянул руку к сердцу Аластора. Аластор отпустил бедро Вокса и просунул свои пальцы между теми, что лежали над его сердцем, пока не прижал обе руки Вокса к себе. Это было не самое приятное воспоминание для обоих. Они и раньше дрались, но не слишком сильно. Ничего смертельного. Аластор всегда медлил с ударами, когда дело касалось Вокса, а тот, казалось, больше хотел поиздеваться над ним, чем ударить. Было… грустно от того, насколько испортились их отношения за последние несколько лет, но Аластор не любил об этом задумываться. Те времена давно прошли — их роман, как и их дружба, засох и умер, без надежды на возрождение. Почему Вокс упорно дразнил его, нападал на него, Аластор не мог понять. Почему он не мог просто оставить все как есть? Почему он не мог оставить Аластора в покое, а не напоминать ему о том, что их когда-то объединяло? Эти мысли не переставали будоражить его, распаляли нрав и заставляли срываться с губ жестокие, холодные слова — такие же, как те, что срывались с губ Вокса, когда они сражались. (Конечно, в те дни он еще не понимал, что Вокс не помнит их отношений. Не понимал, насколько все плохо в отношениях с Валентино). Их финальный бой был грязным. Более эмоциональным, чем следовало. Именно слова Аластора вызвали эффект снежного кома, хотя в тот момент он не понимал, почему. Ему уже надоело их бессмысленное соперничество, и он всего лишь высказал свое мнение, но Вокс отреагировал бурно и неожиданно. (Теперь Аластор понимал, почему). Ссора началась утром, как это часто бывает, на их медиаплатформах. То, что началось как обмен колкими оскорблениями, быстро вышло из-под контроля, когда Аластор пробормотал: «Когда-то ты сравнивал мои глаза со звездами. Теперь с твоего языка капает кислота». Он хотел, чтобы это прозвучало горько-сладко, но поскольку они держали свои отношения в секрете, его слушатели и зрители Вокса восприняли это как насмешку Аластора над Воксом. Высмеивает его. Они восприняли его слова как-то, что Вокс по наивности пришел к Аластору с романтикой и надеждой во взгляде, а Аластор — каменное сердце, всемогущий Радио-Демон — посмеялся над ним и разрушил эту надежду снисходительными словами и холодным взглядом. Большинство обитателей Ада считали, что именно это предложение отверг Аластор — что Вокс пришел в ярость и объявил Аластора своим соперником после того, как тот предложил ему свое сердце, а Аластор жестоко отказался от него. Это было очень далеко от истины, но слова нельзя было взять назад, и Вокс внезапно стал посмешищем по самым несправедливым причинам. В тот вечер разъяренный Вокс набросился на Аластора посреди улицы, крича, что тот лжец и обманщик, и что Вокс никогда не захочет такого человека, как он. Никогда не захочет унижаться до того, чтобы быть с кем-то, кто не умеет подпускать к себе других людей. С тем, у кого даже нет сердца. Что-то в Аласторе всколыхнулось, и словно прорвало плотину. Они внезапно набросились друг на друга, удары летели один за другим, силы были на пределе, никто из них не сдерживался, и все это транслировалось по телеканалам Вокса — адская публика ликовала и делала ставки на то, кто из них убьет другого. (Если бы Аластор знал, что Вокс выкрикивает эти слова, потому что искренне не помнит их совместной жизни, он, возможно, не стал бы реагировать так бурно). Бой закончился тем, что они оба были в синяках и крови, а руки Аластора обхватили горло Вокса, прижав Теле-Демона к земле. В Аласторе было столько ярости и страдания, что он едва не довел дело до конца — чуть не задушил Вокса до смерти голыми руками. Но Вокс уставился на Аластора своим треснувшим экраном с таким глубоким чувством ненависти, что Аластор просто встал и захромал прочь. Какой смысл бороться, давать волю эмоциям, если во взгляде Вокса не было ни намека на сожаление? Да и вообще никаких других эмоций, кроме ярости и ненависти. (Теперь он понял, почему Вокс не узнавал его. Не проявлял никаких горько-сладких эмоций). Аластор хромал по улицам Ада, его грудная клетка вздымалась в агонии, а горе переполняло его до тех пор, пока он не начал сдерживать слезы. Не стоит показывать слабость на людях, поэтому он держал все это в себе и надеялся, что люди не будут смотреть на него слишком пристально. Он почти добрался до дома, когда заметил, что за ним действительно кто-то следит, и, свернув за угол в пустой переулок, развернулся и прижал преследователя к стене с опасной ухмылкой, чтобы хорошенько рассмотреть того, кто решил, что сможет воспользоваться его преимуществами, когда он будет ранен. Только для того, чтобы встретиться лицом к лицу с королевой. Его глаза расширились, и он отшатнулся назад. — Извините, ваше величество, — быстро проговорил он, и она, мягко хихикнув, положила руку ему на плечо. Он инстинктивно вздрогнул. — Мне не следовало тебя пугать, — сказала она хриплым тоном. Ее взгляд смягчился. — Ты выглядишь… расстроенным. Он отступил на шаг назад. — Я не хотел бы беспокоить вас столь незначительными делами, ваше величество. — Он слегка склонил голову. — Доброй ночи. Он повернулся на пятках, но Лилит снова потянулась к его плечу, и на этот раз он хорошо скрыл свою гримасу. — Может быть, я могу помочь? Аластор сдержал улыбку и покачал головой. — Это очень любезно с вашей стороны, но мои проблемы вряд ли вам по плечу. — Ну же, Аластор. Ты умный человек. Я наблюдала за тобой, — хихикнула Лилит, а затем озорно улыбнулась, когда он нахмурился. — По правде говоря, я надеялась, что ты сможешь мне помочь. Аластор моргнул, и Лилит выпрямилась. — Шарлотта находится в подростковом возрасте, и она начинает… исследовать вещи, которые не совсем безопасны для юной принцессы. Я не могу постоянно следить за ней, а наши королевские гвардцейцы, конечно, молодцы, но они не всегда могут за ней уследить. Ты могущественный Оверлорд — и к тому же настоящий джентльмен. Я надеялась, что ты сможешь… помочь ей? Аластор удивленно посмотрел на нее, и она сцепила руки. — Взамен я дам тебе все, что ты пожелаешь. Возможно, я смогу облегчить то, что тебя беспокоит? Аластор посмотрел на свое избитое тело — на раны, нанесенные ему Воксом, — и гневно сжал кулаки, пока ярость не улетучилась. Вокс не всегда был так полон ненависти и ярости. Если бы не Валентино… Аластор закрыл глаза. Если бы не яд Валентино, все было бы иначе для них обоих. Возможно, Вокс не презирал бы Аластора так, как сейчас. Его слова не были бы такими едкими. Его кулаки, возможно, никогда бы не покрыли тело Аластора синяками. Но более того, Вокс был бы свободен. Свободен от зависимости, свободен от необходимости транслировать отвратительную порнографию Валентино, свободен от насилия, которое, казалось, затуманивало его взгляд в эти дни. Аластор сглотнул. Он мог сделать для Вокса последнее дело. Он мог вызволить его из лап Валентино, дать Воксу возможность начать жизнь с чистого листа. Даже если Вокс возненавидит Аластора до конца вечности, Аластор хотя бы будет знать, что поступил правильно — не бросил единственного человека, которого когда-либо любил, на растерзание контролирующему психопату. Он… Он может спасти Вокса. — Возможно, в чем-то вы сможете мне помочь, — медленно произнес Аластор. Лилит улыбнулась. — С тех пор все пошло под откос, — пробормотал Аластор, когда Вокс потер большим пальцем грудь и прислонил голову к спине Аластора. — То, что я считал честной сделкой, вскоре оказалось прикрытием для чего-то зловещего. Я прочитал простой бумажный контракт, на котором стояло имя Лилит — в нем подробно излагались мои обязанности защитника Чарли. Лилит подписала его первой и передала мне, а когда я закончил писать свое имя, бумажный контракт растаял, открыв то, что я на самом деле подписал. Аластор нахмурился. — Когда я поднял голову, напротив меня сидела Ева и ухмылялась, а на моем горле была затянута цепь. — Ты не чувствовал, что подписываешь контракт, связывающий души? — Удивленно спросил Вокс. Аластор покачал головой, испытывая стыд. — Ева поглотила силу Лилит и хорошо замаскировала себя и свой контракт. Я и понятия не имел, что что-то не так. — А Лилит? Она…? — Я не уверен, — признался Аластор. — Ева не открыла мне этого. Вокс издал протяжный вздох, и он защекотал шею Аластора. — Итак, семь лет, как ты исчез? Аластор сжал челюсти. — Ева получает свою силу, высасывая ее из других грешников. Без нее она не может перевоплощаться. Она выбрала меня не просто так. — Он с презрением посмотрел на свою рану. — Иногда она посылает меня с поручениями — всегда скрытая тенями, конечно, — но она намерена уничтожить тех, кто причинил ей зло. К сожалению, это и Рай, и Ад. Она пыталась поднять восстание в облике Лилит, но когда это не удалось, она обратила свой взор на Чарли и решила подождать, пока та не станет достаточно взрослой, чтобы возглавить армию. Меня отправили в отель, чтобы… направить ее потенциал. — Ты не смог этого сделать, — резюмировал Вокс, и Аластор покачал головой. — Досадно, как мало времени потребовалось принцессе, чтобы привязаться ко мне, — пробормотал Аластор. — Я должен был держать ее подальше от этого ее несносного отца, но не смог сделать даже этого. Он почувствовал, как Вокс усмехнулся. — Ты становишься мягким на старости лет. — Никому не говори. Вокс тихо засмеялся, и Аластор понял, что они все еще обнимаются. Это было… приятно. Утешительно. Он не был готов к тому, что Вокс отпустит его. Его улыбка померкла, и он сжал руки Вокса. — Ева пытала меня столько раз, что и не сосчитать. Она вшивала нити в мою плоть, превращая меня в свою собственную марионетку. Ничто из того, что она делает со мной, больше не удивляет меня, и я знаю, что она не покончит со мной, пока для нее я «фуршет» силы. — Он слегка повернулся, чтобы посмотреть на Вокса через плечо. — Но на этот раз она угрожала тебе. Она сказала, что замаскировалась под тебя и отвлекала Валентино достаточно долго, чтобы ты смог освободиться от его чар. Она сказала, что если я не приступлю к работе, если не начну выполнять ее приказы, если позволю себе отвлечься, то она отправит тебя обратно к нему. Вокс недоверчиво фыркнул, и Аластор бросил на него тяжелый взгляд, пока тот не протрезвел. — …Ал, она этого не сделает. Она не может этого сделать. Аластор нахмурился, и Вокс слегка нахмурился. — Ты… Ты действительно веришь, что она может, не так ли? — Думаю, я наглядный пример того, на что она способна, — пробормотал Аластор и поднял брови, когда Вокс вдруг поднес руку к его челюсти. — У нее есть твоя душа. У нее нет моей. Я не уйду без боя, и поверь мне, я играю грязно. — Он подмигнул, и взгляд Аластора смягчился. Вокс нежно погладил его по щеке. — Не беспокойся обо мне. Я справлюсь. Ты просто сосредоточься на исцелении. На восстановлении сил. — Вокс нахмурился и провел большим пальцем по синяку на щеке Аластора в форме отпечатка руки. — Надеюсь, мне удастся встретиться с этой сучкой. Может, я смогу вшить пару медных проводов в ее конечности. Подам несколько тысяч вольт на концы и посмотрю, как она будет танцевать. Аластор захихикал, и когда он снова встретился взглядом с Воксом, Теле-Демон тепло ему улыбался. — Черт, как же мне не хватало твоего смеха, — прошептал Вокс, и сердце Аластора дрогнуло. На мгновение они взглянули друг на друга, и между ними возникла статика, легкая и игривая. Вокс облизнул губы, похоже, нервничая, и Аластор проследил за этим движением, прежде чем снова поднять взгляд на эти яркие глаза. Вокс прижал руку к его щеке, и Аластор в знак поддержки накрыл ее своей. Теле-Демон на мгновение заглянул ему в лицо, и нервное возбуждение наполнило грудь Аластора. Вокс осторожно наклонился вперед, и Аластор остался неподвижен, глаза его закрылись, когда губы Вокса встретились с его губами. Поцелуй был медленный, нежный и наполненный неуверенностью, и Аластор тут же поцеловал Вокса в ответ, изголодавшись и отчаянно желая получить то, чего, как он думал, никогда не сможет получить снова. Вокс издал тихий, полный нужды звук и поцеловал Аластора сильнее, а Аластор с трудом повернулся между ног Вокса, пытаясь облегчить неудобный угол. Как только Вокс понял, что тот задумал, он помог Аластору встретиться с ним лицом к лицу, усадил его к себе на колени и запутался пальцами в волосах Радио-Демона, снова почти неистово пытаясь вцепиться в его губы. Аластор хорошо понимал это чувство. Он вцепился в лацканы Вокса и тихонько заскулил, когда почувствовал, как язык Вокса скользнул по его языку. — Ал, — прохрипел Вокс, притягивая Аластора ближе, и Аластор прижался к нему, почувствовав отчаяние Вокса, когда он положил одну руку на спину Теле-Демона. Аластор почувствовал себя на седьмом небе. Давление в груди исчезло, и он мог дышать так, как никогда раньше. Он чувствовал себя в безопасности, так, как не чувствовал уже много лет. Все будет хорошо, потому что в его объятиях наконец-то оказался его любимый Теле-Демон. Они выдохнули воздух, и Аластор снова впился в губы Вокса. Воксу так хотелось, чтобы Аластор прикусил его нижнюю губу, чтобы тот еще раз впился в его рот и попробовал на вкус его язык. Больше никаких отвлекающих факторов. Аластор замер, и Вокс сразу же заметил перемену в его настроении. — …Ал? — Настороженно спросил он, прикоснувшись губами к губам Аластора. Я дала ему свободу. Я могу так же легко ее отнять. Аластор отстранился от груди Вокса, создавая расстояние между ними, его глаза были немного дикими, пока он пытался привести свой разум в ясность. — Аластор? — Тихо спросил Вокс, его плечи слегка поникли. — Я не могу… — Прошептал Аластор, зажмурив глаза. Вокс замолчал, давая Аластору продолжить. Он бросил на Теле-Демона извиняющийся взгляд. — Прости, Вокс. Я… я не могу сделать это снова. — Нет. Нет, это было неправильно. Это звучало так, будто он не мог доверять именно Воксу. Он увидел, как глаза Вокса наполнились болью, и Аластор быстро покачал головой. — Нет. Нет, это не… — Он беспомощно взглянул на Вокса, желая, чтобы тот понял. — Дело не в тебе. Я… я хочу… — Он не мог найти нужных слов и замялся. Глаза Вокса расширились. — …Ты боишься. Ее. Того, что она сделает, если мы… Аластор стиснул челюсти, и Вокс сжал его руки. — Я обещаю тебе, она ничего мне не сделает. Она не может мне ничего сделать. — Она может. — Не получится. Я ей не позволю, — отчаянно сказал Вокс, и Аластор вздрогнул. — Я не могу так рисковать! — Огрызнулся он, вырывая руки из хватки Вокса. Вокс выглядел взбешенным. — Аластор, пожалуйста. Ты не можешь… Ты не можешь жить в страхе перед тем, что она может сделать! И я, черт возьми, готов рискнуть, если это означает, что я верну тебя! — Нет, — сказал Аластор, отползая от Вокса, отчего тот скорчил гримасу. — Я не хочу подвергать твою безопасность риску из-за эгоистичного желания… — Эгоистичного? — Истерично повторил Вокс, и его экран на секунду замигал. — Ты продал свою душу ради меня! Ты самый далекий от эгоизма человек! — Именно! — Аластор огрызнулся и понял, чего боится. Он искренне боялся того, что Ева сделает с Воксом, если обнаружит, что он отвлекает Аластора. — Мне больше нечем торговаться! Если она снова бросит тебя в объятия Валентино, я не смогу тебя спасти. Вся эта боль, мучения и унижения окажутся напрасным. Вокс теперь действительно глючил, взгляд был в панике. — Ты не можешь… Ты не можешь так целовать меня, прижиматься ко мне, давать мне надежду, а потом… просто… оттолкнуть меня и сказать, что между нами ничего не может быть. — Почему нет? Ты же так и сделал. — Выпалил Аластор, прежде чем в ужасе захлопнуть рот от собственных слов. Как это вырвалось? Лицо Вокса побледнело, и Аластор потянулся к нему. — Вокс, я не имел это… — Имел, — прошептал Вокс. Аластор отшатнулся. Черт. Он ждал, что гнев, едкие слова начнут слетать с языка Вокса, но их так и не последовало. Вместо этого Вокс вздохнул и сгорбился. — Могу я увидеть твой контракт? — Спросил он тихим и обессилевшим голосом. Аластору потребовалось мгновение, чтобы включить мозги и переключить внимание. — Зачем? Вокс бросил на него прищуренный взгляд. — Чтобы проверить, нет ли лазеек. Аластор медленно покачал головой. — Я пытался. Я искал семь лет, почти восемь. Никакие уловки не помогут мне выбраться. — В горле у него пересохло и саднило, а губы покалывало в том месте, где были губы Вокса. Он отвел взгляд от лица Вокса, не в силах смотреть на его припухшие, истерзанные поцелуями губы. — Тогда тебе нечего терять, если ты позволишь мне посмотреть, — жестко сказал Вокс, и Аластор вздрогнул. — Мне есть что терять, — огрызнулся он. Почему он не может сдержать свои эмоции? Откуда взялся весь этот гнев? Боль от травмы или что-то другое? Что-то, что он подавлял годами? Обычно он держал себя в руках намного лучше, чем сейчас. — Ты что, не слышал ни слова из того, что я сказал? Если она обнаружит, что ты вмешиваешься в мой контракт… — Я устал от того, что моей жизнью управляют другие люди! Я устал от того, что нами управляют другие люди! — Вокс закричал, и Аластор закрыл рот — разочарование, горе и страх проступили на его лице так явно, как он раньше не позволял проступить ни одной эмоции. Внезапно плечи Вокса опустились, он выглядел измученным. — У меня есть команда, с которой я могу связаться. Люди, которые постоянно просматривают подобные контракты. Если ты позволишь мне одолжить копию твоего… — Нет, Вокс, — прорычал Аластор. — …Я могу изменить имена. Сохранить полную анонимность. Если ты просто дашь мне… — Нет. Вокс скрипнул зубами. — Ну и что тогда? Ты сдаешься? Опустишь голову и будешь выполнять ее приказы, терпеть ее побои, мириться со всем тем дерьмом, которое она тебе устраивает? Аластор бросил на него взгляд, но выражение его лица утратило свой накал, когда он заметил, каким… поверженным выглядит Вокс. Вокс облизал губы, экран стал ярче от его бурных эмоций. — Ты не можешь так поступить. Ты не можешь взять на себя всё это и сказать, что делаешь это ради меня. Как я должен жить с этим? Как мне жить с тем, что ты считаешь, что твоя жизнь стоит меньше, чем моя? После всего, что я с тобой сделал, через что заставил тебя пройти… Как я должен жить с тем, что в итоге сломал тебя настолько, что ты даже не хочешь бороться за себя? Аластор нахмурился. — Я сражаюсь за тебя, Вокс. Вокс выглядел опустошенным. — Неужели ты не понимаешь? Это именно то, что произошло с Валентино все эти годы назад. Я думал, что защищаю тебя. А оказалось, что я уничтожил нас обоих. Если бы я просто попросил тебя о помощи, мы бы не попали в эту чертову передрягу. Аластор моргнул, пытаясь найти изъян в словах Вокса, и, не найдя, ухватился за самый очевидный факт. — Тут все иначе. Ева гораздо могущественнее Валентино. С ней не так легко бороться. Он понял свою ошибку, как только закончил фразу, и Вокс тоже это понял, подняв голову с ледяным взглядом. — Точно. С Валентино так легко бороться. Конечно. Я просто позволял ему насиловать меня столько лет. Ну, знаешь, ради удовольствия. Я мог остановить его в любой момент, и сделать это в одиночку, верно? Мне же не пришлось ждать, пока Вторая женщина отвлечет Вала настолько, что я смогу сбежать. — Вокс сжал кулаки. — Потому что, судя по всему, я все еще был бы с ним, если бы не Ева. Аластору хватило приличия прижать уши от стыда. — …Я не это имел в виду. Вокс отвел глаза, нахмурившись. — Неважно, что ты имел в виду. Послушай, что я говорю, Аластор. — Он встретил взгляд Радио-Демона. — Позволь мне помочь тебе. Позволь Чарли помочь тебе. Пусть Энджел Даст, или Хаск, или Вэгги, или… или Ниффти помогут тебе. Перестань пытаться делать все в одиночку — это только ухудшает ситуацию. Аластор скривил лицо. Он не умел доверять людям. Единственным человеком, которому он когда-либо по-настоящему доверял, был Вокс, и это закончилось разбитым сердцем, которое до сих пор не дает ему покоя. Даже подумать о том, чтобы поделиться своей самой «удобной» слабостью с другим демоном… Об этом не стоило и думать. В Аду сила — это все. Он не мог рисковать, показав себя уязвимым, — если пойдут слухи, грешники и другие Оверлорды соберутся со всех концов света, чтобы заполучить его и часть того, чем он владел. Даже если обитатели отеля не воспользуются его слабостью напрямую, он не мог рисковать, что они случайно раскроют ее кому-то, кто это сделает. А если бы распространился слух, что он заключил сделку из-за своей привязанности к Воксу? Что ж… Аластор был бы не единственным, кто боролся бы за сохранение того, что у него есть. Безопаснее было самому разобраться со своей маленькой проблемой, и если это означало согласиться с Евой, ее приказами и пытками, то так тому и быть. — Если ты позволишь мне увидеть твой контракт… — Нет, Вокс, — прорычал Аластор. — Я не буду повторять дважды. Вокс сузил глаза, горько рассмеялся и, соскользнув с кровати, покачал головой. — Ладно, — прорычал он. — Ты победил, Аластор. Страдай в одиночестве молча, позволь ей сломать тебя. Пусть она контролирует тебя, издевается над тобой и не подпускает никого, кто мог бы тебе помочь. — Его голос смягчился и стал более ранимым. — А когда она закончит, я все еще буду здесь, пытаясь собрать воедино то, что от тебя осталось. Аластор резко вдохнул, а Вокс бросил на него полный скорби взгляд, после чего отвернулся от него и направился к двери. Аластор открыл было рот, чтобы позвать его, но тут же закрыл. Он остался при своем мнении. Он не хотел рисковать Воксом после всего, через что ему пришлось пройти, после всего, через что пришлось пройти им обоим. Он смотрел, как уходит Вокс, и понимал, что сжимает простыни так крепко, что руки онемели. Щелкнула дверь, и в груди Аластора расцвела тупая боль, которая росла и распространялась по всему телу, поднимаясь к шее, пока не стало трудно просто дышать. В его глазах были слезы. Он не мог вспомнить, когда в последний раз плакал. Всегда ли он чувствовал себя таким одиноким? Его мысли вернулись к их отчаянному поцелую, и он провел пальцами по губам, удивляясь тому, что его руки начали дрожать. У него мог быть Вокс. Он мог бы вернуть его. Ему был предоставлен второй шанс, а он его упустил. Вокс выглядел таким обиженным. Что, если Вокс был прав? Что, если попытка разобраться с Евой в одиночку была неправильным решением? Что, если это снова как с Валентино? Если бы он просто позволил Воксу помочь… Нет. Если бы он не заключил сделку с Евой, Вокс до сих пор был бы заперт с Валентино в Башне Ви. Если бы не Ева, они с Воксом даже не разговаривали бы. Он поступил правильно, прислушавшись к ее предостережениям. Если для того, чтобы спасти Вокса от Ви, ему пришлось в одиночку страдать от рук Евы и держаться на расстоянии от Теле-Демона, значит, дело того стоило. Так почему же ему казалось, что он своими руками вырезал собственное сердце? Он схватился за грудь, вспоминая, как пальцы Вокса скользили по его коже. Неужели правильные поступки должны были причинять такую боль? Он смотрел на дверь, вспоминая, как Вокс прижимался к нему во время их поцелуя, вспоминая, как безопасно он чувствовал себя в объятиях Вокса — облегчение, сочащееся из них обоих, когда они так отчаянно прижимались друг к другу. Он перевел взгляд на комод, и паника внезапно поднялась, когда он вспомнил, что Ева забрала его единственную фотографию Вокса. Сердце бешено колотилось, грудь вздымалась, глаза дико блестели, когда он снова метнулся к двери, усугубляя рану. Он вздрогнул, перевернулся на спину, и ему захотелось, чтобы Вокс снова оказался у него за спиной, обнял его, зарылся в его волосы и пропустил через него свою успокаивающую энергию, прикрывая одной рукой его живот, а другой поглаживая его ухо. Аластор открыл рот в беззвучном крике и выбил все динамики в отеле.

***

Вокс скрежетнул зубами, выходя из комнаты Аластора. Этот упрямый, праведный сукин сын! Он прикусил губу, ощущая жжение и пытаясь забыть вкус рта Аластора. Поцелуй был незапланированным — он не ожидал, что кто-то из них захочет этого после всего, что им пришлось пережить. Однако, находясь рядом с Аластором, обнимая его, чувствуя, как Радио-Демон расслабляется в его руках… внезапно разгоревшееся между ними пламя стало казаться не таким уж невозможным. Это был момент слабости для Вокса — ошибка в суждениях. Он поцеловал Аластора, потому что в тот момент его захлестнули воспоминания — воспоминания о смехе Аластора, его улыбке и нежности, которая когда-то была между ними. Он ожидал, что Аластор оттолкнет его, как только их губы соприкоснутся. Он ожидал, что Аластор тихо скажет ему, что его любовь к Воксу уже угасла, и что он «искренне польщен, но эта свеча погасла много лет назад, старина». Он не ожидал, что Аластор поцелует его в ответ, крепко и отчаянно, а потом повернется к нему на коленях и вцепится в него так, словно Вокс лишил его одного из основных человеческих прав. И что это был за поцелуй! Они прижимались друг к другу, полные тоски и нужды, как будто ни один из них еще не отвернулся друг от друга. Как будто оба они все еще хранили маленькую искру надежды после всех этих лет. Как будто они оба жаждали получить второй шанс на то, что потеряли. Пока Аластор не оттолкнул его, и на них не обрушилась реальность. Ведь проблема была не только в Еве, не так ли? (Почему нет? Ты же так и сделал.) Вокс был виноват не меньше. Он был глупцом, если надеялся, что Аластор оправится от его предательства. (Вокс, я не имел это… Имел.) Ногти Вокса впились в его ладони. Он ушел первым, оставив Аластора гадать, что же он сделал не так. Вокс заставил его думать, что тот недостаточно хорош, что Валентино и его наркотик — лучший вариант. Почему Аластор должен был доверять ему свой контракт? Почему Радио-Демон должен был доверять Воксу хоть в чем-то? Аластор думал, что Вокс может отвернуться от него в тот момент, когда Валентино постучится к нему; может транслировать его величайшую слабость на весь Ад и смотреть, как он тонет в море злобных, жадных грешников. Возможно, так оно и было. Валентино ведь должен был в какой-то момент прийти за ним, верно? И Вокс не мог его остановить: он никогда не был достаточно силен для этого. Возможно, Аластор поступил мудро, держа Вокса подальше от своего контракта. Неудивительно, что Аластор больше не хотел его видеть. Внезапно заскрипела переговорная система отеля, и Вокс вздрогнул от высокого тона, едва не лишившего его звукового канала. Он быстро отключил внутреннюю аудиосистему, на мгновение оглушив себя, и его глаза расширились, когда один из динамиков, встроенных в потолок, заискрился, как фейерверк, прежде чем встретить жалкую, дымную смерть. За ними последовали еще колонки, и Вокс ошеломленно наблюдал, как они перегорают одна за другой в коридоре. Когда он набрался смелости и снова включил свои собственные звуковые цепи, в воздухе стало жутко тихо: не было слышно ни одного радио, телевизора или любого другого фонового шума. Вокс медленно повернулся и посмотрел на дверь Аластора. Хорошо. Новый план. Любой, кто заставлял Аластора так бояться, так мучиться, так расстраиваться.. Что ж, он заслуживал хорошей, расслабляющей ванны с включённым тостером. Вокс с радостью бы в этом поучаствовал — несколько тысяч вольт должны подогреть воду. Голубой заряд плясал между его пальцами, когда он сузил взгляд на дверь Аластора. Он схватит Еву за горло в следующий раз, когда она переступит порог отеля. Она хотела стать кукловодом? Пусть потянет за его провода, посмотрим, сколько времени пройдет, прежде чем ее руки расплавятся. Взгляд Вокса стал стальным, решимость наполнила его нутро. Если Аластор не хочет драться за себя, значит, так тому и быть. Вокс с радостью выйдет на ринг. Он повернулся на пятке и спустился по лестнице с огнем в глазах. Он бросил взгляд на барную стойку и направился к ней. Хаск и Энджел осматривали дымящуюся рацию в конце бара, осторожно постучав по ней и отшатнувшись, когда та зашипела и заискрилась. Вокс коснулся ее пальцем, восстанавливая прежнюю функциональность, а затем окинул Хаска твердым взглядом. — Что ты знаешь о контракте Аластора?