Зависим

Мир медленно становился четче, и понадобилось пару секунд, чтобы гул утих. В голове стучало, и Вокс тихо застонал, сворачиваясь калачиком от яркого света. Когда ему снова удалось открыть глаза, он понял, что находится не в своей комнате. На шкафу блеснула фотография, и Вокс резко выпрямился, свет замерцал, ледяная паника сковала его грудь. — Не отключайся опять. Я только заменил лампочки. Он обернулся к источнику голоса, и обнаружил Аластора, сидящем на одном из столов в лесной части его комнаты, и потягивая, судя по всему, чашку чая. Он сухо улыбнулся Воксу. — Добро пожаловать обратно. Ты был в отключке четыре часа. Вентиляторы Вокса увеличили скорость, когда он уставился на Аластора, и казалось, что его рот и мозг не были связаны. — Должен ли я спросить, почему ты ворвался в мою комнату, чтобы заработать экзистенциальный кризис? Вокс видел, что Аластор ожидал ответа, но не мог заставить свой рот работать. На самом деле, он ничего не мог заставить работать, только продолжал смотреть на Аластора и думать, почему другой демон наблюдал за ним часами. Он — его предполагаемый враг, не меньше. Вот только теперь Вокс знал, что в их истории есть нечто большее. Намного большее. — Не торопись, — сказал Аластор, потягивая свой чай. — Не торопись, — дразнил Аластор, и Вокс подмигнул ему через зеркало, пока поправлял свой галстук. — Телевидение — это не радио, — сказал он, поправляя костюм — для камер нужно прихорашиваться. Аластор прислонился к дверному проему гримерки Вокса, и смотрел, как тот суетится. — Все, что я слышу — что телевидение уступает радио. Столько времени потратил впустую на переодевание. Вокс ухмыльнулся, но он мог видеть скованность в плечах Аластора; напряжение в улыбке и неопределенность в глазах, которые тот пытался скрыть. Вокс сократил дистанцию между ними, взгляд Аластора при этом следил за каждым его движением. Последний раз, когда у Аластора брали интервью о его радио-шоу, его пытали. Все интервью было обманом — частью плана другого Оверлорда, чтобы подорвать и уничтожить его репутацию. Аластора привязали к стулу и пытали в прямом эфире, а высокомерный Оверлорд размахивал перед ним контрактом и говорил, что отпустит его, если тот передаст свою душу и души, которые он собрал — ему. Когда Аластор отказался, пытки стали еще более невыносимыми, еще более изобретательными, еще более мучительными и унизительными, а зрители только громче смеялись. Аластор выбрался из этой извращенной игры сил с помощью осторожного планирования, и позже он отомстил дерзкому Оверлорду, но он не мог стереть записи интервью, и понадобилось много времени, чтобы восстановить свою репутацию. Это было причиной, почему он застрял в тенях — причиной, по которой он избегал интервью и телешоу, как чумы. Это было причиной, по которой он позволял Воксу брать инициативу, когда пресса приближалась к ним. Сегодня был первый раз после того жуткого дня, когда Аластор должен был появиться на телевидение на полном интервью о его радио-шоу. Он согласился на это, потому что принял предложение Вокса стать дочерней компанией его сети. Так им стало бы проще поддерживать друг и друга и устранять любые досадные конфликты в расписании. Кроме того, Аластор стал бы со-исполнительным директором и равным партнером, это означало, что они могли бы разделить тяготу принятия сложных решений без конфликта интересов. В политике Ада было так же сложно — если не опаснее — ориентироваться, как и на Земле. Вокс прикоснулся к щеке Аластора, и Аластор прильнул к его ладони с еле слышимым вздохом. То, что было между ними, еще было так свежо, так волнующе. Он будет тем, кто будет брать интервью у Аластора сегодня. Вопросы должен был задавать другой интервьюер, но должность испольнительного директора сети имела свои преимущества, и Вокс позаботился о том, чтобы никто, кроме него, не сидел напротив Аластора. — Доверяешь мне? — Мягко спросил Вокс. Напряжение в плечах Аластора растворилось. — Всегда. Когда Вокса выбросило из флешбеков, Аластор отложил чашку и блюдце на стол и хмуро смотрел на него. — Что ты искал, Вокс? Связь между его мозгом и ртом так и не была восстановлена. Голосовой фильтр потрескивал, а в голове снова загудело. Подпрограмма дала сбой, и на мгновение на его мониторе появился синий экран, прежде, чем Вокс его отключил. Взгляд Аластора стал жестче. — Зачем ты ворвался в мою комнату? — Что-то ищешь? Вокс вздрогнул и повернулся лицом к Аластору, вскинув руки к проекту, с которым он возился, и надеялся, что его выражение лица не выглядит слишком виноватым. Аластор удивленно поднял бровь и попытался оглядеться. — Зачем ты ворвался в мою комнату? Вокс фыркнул. — Ты говоришь так, будто у меня нет ключа от твоей двери. — Аластор оперся на свою трость, чтобы не упасть, когда он чуть-чуть наклонился влево, а Вокс сдвинулся, чтобы загородить ему обзор. — Эй! Не подглядывать! — Мне кажется, что у меня есть право знать, — сказал Аластор. Ухмылка заиграла на его губах. — Может быть, ты делаешь здесь бомбу. Вокс закатил глаза. — Да. Конечно. На нашу годовщину, в качестве сюрприза я решил взорвать тебя. Ухмылка Аластора спала и Вокс понял, что он раскрыл слишком много. Черт. — …Годовщину? Вокс неловко почесал свой затылок, пока теплота подступала к его шее. — Я знаю, что наши отношения не совсем публичные, но скоро будет год после той вечеринки, и, эм… Я хотел сделать что-то приятное для тебя. Аластор выглядел озадаченным, и Вокс подумал, не делал ли кто-нибудь раньше для него что-то приятное. Что ж, в любом случае, сюрприз был испорчен — значит можно показать его, как следует. Он переместился в сторону своего проекта и аккуратно смотрел за лицом Аластора. Он даже не был уверен, понравится ли это Радио-Демону, ведь Аластору было удивительно тяжело покупать подарки, так как он не видел какой-то цены в материальных объектах, кроме своей одежды, конечно, сшитой на заказ. — Он, эм… не совсем закончен. Его было трудно достать, а когда он пришел, то был разбит на кусочки, — объяснял Вокс, чувствуя, как его желудок скручивается от нервов. Может, это было слишком? Они никому не показывали свою особую связь, так что, возможно, это было неуместно. Неужели он только что сделал отношения между ними неловкими? Аластор смотрел на незаконченный граммофон и очень долго ничего не говорил. Это был первый раз, когда Вокс увидел настоящий шок на его лице, и начал нервно барабанить пальцами по бедру в ожидании следующих слов Аластора. — Вокс, — сумел выговорить Аластор, и это слово прозвучало наполовину сдавленно, наполовину шепотом. Вокс подпрыгнул. — Если тебе не нравится- Аластор потянулся и взял его руку, нежно сжав ее, и тревожные колебания Вокса прекратились. — Мне нравится, — заверил Аластор. — Спасибо. Он выглядел слегка ошеломленным, и Вокс так проникся симпатией к демону, стоящему перед ним, что потянул Аластора за руку и улыбнулся, когда Радио-Демон без возражений подошел к нему. Он обхватил Аластора за талию, давая время другому Оверлорду оттолкнуть его, если это было слишком, и когда пальцы Аластора зарылись в его рубашку, Вокс медленно, нежно поцеловал его в губы. Он никогда не устанет от вкуса губ Аластора. Он улыбнулся Аластору в губы, когда Радио-Демон подтянул его ближе. Вокс был так напряжен, что он услышал, как что-то треснуло. Он поднял свой взгляд и отшатнулся назад, обнаружив рядом с кроватью Аластора, который хмуро изучал его. — Ты снова сломаешься, если не возьмешь себя в руки. — Аластор сказал, и Вокс внезапно нашел свой голос. — Черт тебя дери, Аластор! Хватит разговаривать! Аластор выпрямился и открыл свой рот, чтобы возразить, но Вокс отчаянно замотал головой и опередил его, пока его вентиляторы пытались охладить его. — Я только что получил два флешбека из-за тебя! Просто заткнись и дай мне восстановиться! Аластор поджал губы и заложил руки за спину. Он выглядел раздраженным. Воксу было все равно. Он уткнулся лицом в руки и застонал, пытаясь перестать думать. Ему казалось, что голова вот-вот взорвется, а гул становился только громче. Это было хуже любого похмелья, любой ломки. Длинные пальцы прошлись по портам на его затылке, статика затанцевала по ним, скользя по каждой из его плат, отключая ненужные процессы. Гул утих, разум очистился, а вентиляторы замедлились. Вокс покосился на Аластора, когда тот убрал свою руку. Его рот сложился в тонкую линию. Факт того, что Аластор знал, как это делать, свидетельствовал о том, как близки они были раньше. — Я думал, что ты не ладишь с современными технологиями? — Пробормотал Вокс. Аластор прищурил глаза. — Очевидно, я знаком с определенными моделями телевизоров. Вокс бросил на него короткий взгляд, а затем провел рукой по лицу. К счастью, Аластор молчал, и это дало Воксу сформулировать свои мысли. — Как много ты видел до этого? — уставше спросил он. — Я увидел тебя, стоящим посреди моей комнаты, глючащим и смотрящим в пустоту. Потом ты начал избивать мою кровать. — Аластор натянуто улыбнулся. — Что является не очень хорошим поступком по отношению к кровати другого джентльмена. Глаза Вокса слиплись. Значит, все. Аластор видел все. — Можно теперь я задам вопрос? Вокс бросил на него испепеляющий взгляд. — Давай. — Зачем ты вообще пришел в мою комнату? Вокс прислонился к изголовью кровати. — Я искал тебя. — По какой причине? Вокс открыл рот, затем поколебался, и, нахмурившись, закрыл его. Он не мог вспомнить. Как иронично. — У меня было три флешбека и сбой системы. Я вернусь к тебе, когда моя голова будет не так затуманена. — Проворчал Вокс, скрестив руки. Кровать прогнулась, и Вокс сместил свой взгляд, наблюдая за тем, как Аластор аккуратно садится на ее край. Его спина была наполовину повернута к Воксу, и Вокс был ошеломлен тем, как их отношения изменились за такой короткий промежуток времени. Даже не раненый Аластор еще несколько дней назад не повернулся бы спиной к Воксу, так что видеть его доверие к Воксу в ослабленном состоянии было… ошеломительным. Вокс тяжело сглотнул. — Ты звонил Валентино — тихо подметил Аластор. Он звучал спокойно, но его плечи были напряжены, а улыбка остра. Он не понимал мотивы или рассуждения Вокса, и в нем кипел гнев — тот, который он изо всех сил старался контролировать. Вокс опустил свой взгляд, внезапно чувствуя себя очень глупо — как ребенок, которого ругают за то, что он подверг себя опасности. — Я хотел, чтобы это прекратилось. — Он признался так тихо, что не был уверен, услышал ли Аластор — Я хотел снова все забыть. Если бы он моргнул, то не заметил бы, как вздрогнул Аластор. — Что это было за воспоминание? — голос Аластора стал мягким, почти нерешительным. Вокс хотел было соврать, но понял, что это будет бессмысленным, ведь, в отличие от него, у Аластора были все его воспоминания. Их воспоминания. Он жестом указал на фото на шкафу. Аластор смотрел на фоторамку и зарылся пальцами в одеяло. Трудно было сказать, что он чувствовал в этот момент, ведь Вокс никогда не видел его с таким выражением лица — или, возможно, видел, но не помнил? Это выражение лица было не слишком радостным. Аластор оторвал свой взгляд от фотографии и смотрел на стену напротив него, полностью повернувшись спиной к Воксу. — Я понял. И все. Аластор больше ничего не сказал, и чем дольше тянулось молчание, тем больше рос гнев Вокса. Он сжал кулаки и осознал внезапное желание поиздеваться над стоическим Радио-Демоном. — Еще я вспомнил, как брал у тебя интервью на своем шоу, — сказал он — И как я подарил тебе граммофон. Аластор не обернулся, но его уши задергались, а его костяшки побелели от того, насколько сильно он сжал одеяло. Напряжение между ними в воздухе стало тяжелее. Когда Аластор не дал ответа, гнев Вокса долетел до десятки. — Знаешь, что из этого самое отвратительное? — Отрезал он. — Может я и не помню, кем мы были те годы назад, но помнил ты. И несмотря на то, что ты все знал, ты выбрал отвергнуть меня. Ты выбрал бороться со мной все эти годы. Ты выбрал забыть обо мне, о нас, и ты перестал об этом заботиться. Как будто это было просто для тебя. Воздух трещал и разрывался от заряда, а спина Аластор была напряжена так, будто она сломается в любой момент. — И что теперь? — Прошипел Вокс. — Теперь, когда я, наконец, начал собирать все воедино, ты даже не можешь признать меня? Не можешь ответить на мои вопросы? Я ничего для тебя не значу? Статика ужалила его кожу, когда Аластор внезапно набросился на него, выглядя абсолютно разъяренным. — Ты был тем, кто ушел, не я! — Зарычал Аластор, его глаза мерцали между циферблатами и обычными зрачками, пока фильтр искажал его голос. Вокс распахнул глаза, ему понадобилось пару мгновений, чтобы посмотреть на Аластора. По-настоящему посмотреть на него. Его взгляд был диким и отчаянным, а тело трясло от неприкрытой ярости и страдания. Он выглядел так, как чувствовал себя Вокс. Вокс облизнул губы. — Почему? — Спросил он. — Почему я это сделал? Аластор внезапно перестал сопротивляться и выглядел изнуренным. — Это была вовсе не твоя вина. Я должен был понять это раньше, но когда я понял… ничего из того, что я сказал, не могло убедить тебя остаться. Валентино уже вонзил свои когти слишком глубоко. — Его уши были опущены и он не мог заставить себя посмотреть на Вокса. Вокс почувствовал, как сдавило грудь. Этот ужасный груз вернулся. — Яд Вала…? — Да, — заговорил Аластор, в его глазах мелькнул огонь. — Я… заметил это поздно. Еще позднее начал действовать. Я думал, что ты просто… отстраняешься от меня. Дерьмо. Он не думал, что хоть когда-то видел Аластора расстроенным. — И ты не понял, что мои воспоминания были испорчены, — медленно сказал Вокс, когда понимание настигло его. — Ты думал, я бросил тебя и выбрал забыть, кем мы были. Аластор горько улыбнулся. — Ты забыл, кем мы были. — Не по своей воле! — Выдавил Вокс. Аластор еще раз бросил свой взгляд, и Вокс увидел, как дернулось его левое ухо — вероятно, его пощекотал заряд Вокса, зависший в воздухе. — Как ты это понял? — тихо спросил Вокс. — Я имею ввиду яд. Аластор покосился на него. — Красные полоски. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, откуда они появились. Потом я застал его целующим тебя. — Вот дерьмо. Жесткое выражение лица Аластора слегка смягчилось. — Я давно знал, что ты мне изменяешь. Глаза Вокса расширились. — Вот дерьмо. — Да что с ним было не так? Почему он отверг Аластора ради этого куска дерьма? Почему он вообще изменял Аластору? Аластор весело хмыкнул. — Я был слишком горд, чтобы признаться себе. И, видимо, не хотел верить, что теряю тебя. — Ал… Аластор ухмыльнулся, но эта ухмылка была полна гнева и сожаления. — Представь мое удивление, когда я увидел эти красные полоски между вами? А выражение твоего лица, когда он тебя отпустил. — Он обнажил зубы, сузил взгляд — к тому моменту он накачал тебя уже столько раз, прошептал столько сладкой лжи в твои уши, что ничего из того, что я сказал, не убедило тебя освободиться от него. На самом деле, мои попытки переубедить тебя, настроили тебя против меня еще больше, отталкивая дальше в его руки, пока ты окончательно не решил создать новую компанию с Валентино и Вельветт. Аластор жестко смотрел туда, где его пальцы сдавливали одеяло. — У тебя были короткие моменты ясности, когда происходил перерыв между дозами, и твоя злоба спадала. В это время я мог видеть, как старая версия тебя проблескивала. Ты относился ко мне почти по-доброму, как ты это делал раньше. В один из таких моментов ты предложил мне место в Башне Ви. Я отказался, по очевидным причинам. В горле Вокса пересохло, а в нутре похолодело. — …Я ужасно к тебе относился. — Как я и сказал — вовсе не твоя вина. И я бы не назвал это ужасным отношением. Похоже, токсин влиял на твой нрав, но я сталкивался с гораздо большим, чем повышенный голос и парочка пустых угроз. Он притворялся, подумал Вокс. Паника снова охватила его, желчь подступила к горлу. — Я изменил тебе, использовал тебя, а потом бросил. И на верхушке всего этого — я забыл о тебе. И потом, — сказал он, понимая, что впадает в истерику, — потом, я объявил тебя своим врагом и вознамерился уничтожить! Аластор нахмурился. — Большинство из этого, если не все, было вызвано ядом Валентино. — Это не значит, что я ранил тебя меньше. — Отрезал Вокс, злясь на себя. — Это не оправдывает то, что я сделал. — Ты не помнишь, что ты сделал, — возразил Аластор. — Это еще хуже! — Прошипел Вокс и Аластор закрыл рот, когда вентиляторы Вокса заработали. — Потому что это значит, что я не столкнусь с этим. Это значит, что я не возьму ответственность. Это значит, что мне все сойдет с рук и я не почувствую ничего. Свет снова начал моргать, и Аластор настороженно наблюдал за этим. — Кажется, что-то ты чувствуешь. — Я чувствую себя мудаком! — Гул вернулся, и буря в желудке стала еще сильнее. Вокс начал дрожать от ярости, сожаления и разочарования, и тут лампа на подставке рядом с Аластором разбилась вдребезги. Аластор положил руку на сжатый кулак Вокса. — Хватит, — скомандовал Аластор и Вокс поднял свой измученный взгляд. Аластор нежно сжал его руку. — Просто хватит. Это не твоя вина. — Я ранил тебя. — Я прощаю тебя. …И всё? Рот Вокса захлопнулся, и он глядел на Аластора с широко открытыми глазами. Аластор улыбнулся ему, но он выглядел грустным. Рука Вокса, сместилась на его собственную грудь — он чувствовал себя, будто его разорвали надвое. Он думал, что ему будет нелегко переживать эти воспоминания, но видеть, как Аластор переживает их? Он чувствовал себя монстром. Он не заслужил такого легкого прощения. Вокс опустил взгляд туда, где их руки соединялись — где рука Аластора лежала на его кулаке. Он разжал пальцы и позволил пальцам Аластора проскользнуть между ними. Они очень долго смотрели на свои сцепленные руки, пока Вокс не облизал свои губы. — Мне жаль. — Прошептал он. Взгляд Аластора смягчился. — Я знаю. Вокс замерцал синим экраном на секунду и Аластор нахмурился, отменяя ту подпрограмму, которая дала сбой. Радио-Демон пропустил через руки всплеск статики еще раз, отключая нежелательные процессы. Вокс был поражен тем, как легко было ему вернуться в эту нежную близость Аластора. Какой знакомой она казалась, несмотря на то, что он потерял свои воспоминания. Они так хорошо знали друг друга, и даже если Вокс почти не помнил их время, проведенное вместе, взаимодействие с ним было похоже на мышечную память — как будто он мог отойти на второй план, пока его подсознание работало на автопилоте. Он был удивлен тем, что Аластор так охотно вернулся к этой рутине после всего, что Вокс сделал с ним, так охотно простил его. В последние годы, Аластор казался ему почти непоколебимым — стоическим до фрустрации и пренебрежения, что дергало все рычаги Вокса. Он был втайне одержим Аластором и игнорировал издевки от Валентино и Вельветт, но сейчас Вокс понял, почему его так волновал Радио-Демон. Почему он так стремился заставить Аластора обратить на него внимание. Вследствие, он понял, почему Валентино так самодовольно улыбался, когда Вокс вопил об убийстве Аластора. Но узнать почему Аластор был таким стоическим, почему он был так пренебрежителен к угрозам Вокса… Это было душераздирающе. Потому что что бы ни сделал Вокс сейчас, это меркнет перед тем, что он уже сделал. Это не было стоицизмом или высокомерием, это было покорностью. Аластор создал маску, чтобы защитить себя, поднял стены и изменил свою форму, чтобы камеры не поймали его, потому что он не хотел позволить Воксу увидеть, насколько он был разбит. Не мог никому позволить видеть, сколько боли причинил ему Вокс. Он был вырван из своих раздумий, когда Аластор встал, медленно убирая свою руку из руки Вокса. И это было медленным — неохотное разъединение, когда пальцы Аластора прошлись по костяшкам его пальцев, прежде чем Вокс полностью утратил его тепло. Вокс сжал пальцы в кулак, словно желая удержать томительное ощущение нежного прикосновения Аластора. Тот поправил лацканы на своем костюме и повернулся к Воксу со знакомой, но натянутой улыбкой. — Я собираюсь найти другую лампочку. Оставайся здесь, если хочешь, или уйди. Я в любом случае не против. — Он направился к двери, но остановился, прежде чем выйти. — … Не делай никаких необдуманных решений, пока меня нет. Очевидно, он имел в виду Валентино. Вокс кивнул, внезапно смутившись. Это могло быть пагубной ошибкой в суждении. Он поморщился, увидев четыре пропущенных вызова в своих внутренних сообщениях. Аластор ушел, и Вокс поджал колени к груди. Он должен уходить — Аластор дал ему возможность выбраться из этой ситуации, это было слишком очевидно. Похоже, Аластору нужно было время, чтобы самому собраться. Он смотрел на свою руку — на ту, которую держал Аластор. Он не хотел уходить. Он чувствовал себя… безопасно здесь. Приземленно. Было ли справедливо по отношению к Аластору оставаться здесь дальше? К концу беседы Радио-Демон выглядел истощенным. Скорее всего, Аластор хотел, чтобы к моменту его возвращения он ушел. Вокс перевернул руку и уставился на свои костяшки, вспоминая нежные прикосновения пальцев Аластора на его коже. Он нахмурился. Воспоминание всплывало медленно, и ему пришлось выуживать его из самых дальних уголков сознания. В груди было странное чувство, а мир казался слегка туманным. Вокс смутно осознавал, что был зол, но это не было чем-то особенным в эти дни — ярость всегда кипела внутри него, сдавленная, но готовая выплеснуться при любом намеке на неприятности. Однако сейчас гнев дремал в его душе. Помимо злобы, было нечто более заметное — боль сожаления и горечи. Страдания. Он переместил свой взгляд на Аластора, который сидел рядом с ним на диване. Они снова спорили в офисе о чем-то несущественном — о новом телешоу, которое, по мнению Аластора, не подходило их бренду, но, по мнению Вокса, могло расширить их аудиторию. В самый разгар спора (Вокс кричал, Аластор редко повышал свой голос), Вокс выпустил заряд чистого электричества и ударил им по тыльной стороне руки Аластора. Аластор не вскрикнул, но прижал руку к груди и потрясенно уставился на Вокса. Ярость Вокса внезапно испарилась и его глаза широко открылись. Он никогда не вредил Аластору. Вокс начал подходить к Аластору, но остановился, когда другой Оверлорд инстинктивно отошел. Потом Аластор удивленно моргнул и медленно опустил свою руку, чтобы Вокс ее осмотрел. Вокс быстро пересек кабинет и осторожно осмотрел его костяшки нежными пальцами. Был ожог. Большой. Преднамеренный. — Я…прости меня. — Выдавил Вокс. — Заживёт, — прошептал Аластор и Воксу стало тошно. Сейчас они были дома, сидели рядом друг с другом на диване, пока на телевизоре шло шоу, которое никто из них не смотрел. Вокс держал раненую руку Аластора, поглаживая большим пальцем ожог, пропуская импульсы успокаивающей энергии, чтобы унять боль. Аластор не смотрел на него, и Вокс понял, что сегодня между ними что-то поломалось. Что-то, что не исправить ни ласковыми словами, ни подарками — впрочем, на Аластора не действовало ничего из этого мелкого дерьма. Подобное работало только с Валентино. У Вокса сжалось горло. Первый раз за долгое время, он чувствовал вину за то, что развлекается с Валентино за спиной Аластора. Почему он разрушал хорошие отношения с Аластором? Он был умным человеком и уже должен был догадаться о неверности Вокса. Валентино едва ли был утончен в своей похоти. Он изучал Аластора около минуты. Он выглядел… уставшим. Сраженным. Истощенным, таким, каким Вокс никогда его не видел до этого. До Вокса дошло, что он теряет Аластора. Ломает его кусочек за кусочком, и Вокс внезапно не мог вдохнуть. Туман рассеялся, и прозрение обрушилось на него, как мешок с кирпичами. Раскаленный добела страх заглушил закипающий гнев, и Вокс осторожно приподнял подбородок Аластора, устремив на него отчаянный взгляд. — Ал, Мне жаль. Улыбка Аластора появилась очень медленно, и не достигла его глаз. — Я знаю. Он отвернулся от Вокса, чтобы сосредоточиться на телевизоре, и Вокс застыл в шоке, уставившись на его лицо. Аластор не верил ему. Туман рассеялся, будто его и не было. Момент ясности сменился яростью, которая с безжалостным наслаждением липла к краям его сознания. Аластор напрягся, когда в воздухе раздался треск и шипение заряда. Он выдернул руку из крепкой хватки Вокса и провел пальцами по костяшкам Теле-Демона, будто пытаясь успокоить разъяренное животное. Экран Вокса заглючил, пока его эмоции переплетались и боролись сами с собой. Он был тем, кто ранил Аластора, так почему он внезапно разозлился на Радио-Демона? Почему Аластор пытался успокоить его, когда сам был пострадавшей стороной? Свет замигал и Аластор заколебался, прежде чем продолжить свои манипуляции более осторожно. Желудок Вокса скрутило. Аластор боялся его. Боялся быть снова атакованным. Хорошо, теперь покажи ему, насколько ты силен, прошептал ему злобный голос в глубине его сознания, и ему было отвратительно осознавать, что это был его собственный голос. Его собственные навязчивые мысли. Он выдернул свою руку из ласк Аластора, и тот бросил на него настороженный взгляд. — Я ухожу, — пробормотал Вокс, и Аластор не посмел возражать, пока он уходил. Его восстановление было мягче в этот раз. Похоже, его системы начали привыкать к флешбекам, или, возможно, чувство вины в его нутре перекрыло любое чувство шока или паники. Аластор сказал, что Вокс не обращался с ним так ужасно, но это было ложью. Это не было просто «повышенным голосом и парочкой пустых угроз». Вокс ранил его. Сколько раз он делал это в их отношениях? Сколько раз он выходил из себя? Сколько раз он вызывал проблеск неуверенности в глазах Аластора? Тот краткий миг тревоги? Сколько раз он предавал доверие Аластора? Его взгляд сместился на фото на шкафу, на ласковую улыбку Аластора. Затем он взглянул на разбитую лампочку. Вокс встал с кровати и поправил свой костюм. Он может нанести еще больший вред — Аластору не нужно, чтобы он рушил что-то еще. Ломал что-то еще. Он разгладил одеяло и поправил подушки, прежде чем выйти из комнаты Аластора.