Божество

      Жизнь на винокурне оказалась просто чудесной! Мало того, что у Венти под рукой всегда была вкусная еда, питьевая вода, место для сна и ванная комната, так его ещё и грубо ебали на регулярной основе, что уж очень ему нравилось. Да настолько, что он даже согласился носить не только платья, но и анальную пробку, ну и, бывало, всякие другие специфические штучки. Только вот дело в том, что неделю назад Мастер Дилюк уехал в соседний регион, дабы порешать кое-какие дела, связанные с винокурней, а потому юноша часто грустил, ведь некому больше было его отстегать или отшлёпать, но персонал, к его удивлению, оказался очень дружелюбным, а в особенности младшие горничные Моко и Хилли, а потому ему было не так уж и тоскливо. Сначала они сторонились своего слегка странного нового коллегу, который почему-то носил платья, хоть и не скрывал свой мужской пол, но вскоре поняли, что он на самом деле хороший, пусть и является кем-то вроде любовника их господина. В общем, они довольно быстро приняли юношу в свою компанию, а тот, в свою очередь, часто проводил с ними время за сплетнями или игрой в призыв, но иногда он всё же настойчиво помогал им с работой, ведь считал, что такие юные и хрупкие девушки, как они, не должны весь день горбатиться с метлой и шваброй, ну и ему, если честно, было немного стыдно за то, что он, считай, нахлебничает, проживая здесь без каких-либо забот, пока остальные трудятся. Да и надо же было ему проявлять хоть какую-то физическую активность, да? Не лежать же весь на диване. Дилюк, кстати, такой страсти к помощи не одобрял, но не хотел лишать своего слугу такого странного удовольствия, поэтому ничего ему особо по этому поводу не говорил. Как и не говорил о собаке, которую его слуга, если так можно сказать, «завёл»: с недавних пор к двору винокурни прибился щенок, который хоть и распугивал элементальных бабочек и топтал грядки, но всё же приносил Венти, который заботливо его подкармливал, огромную радость, ведь ему очень нравилось трепать дворняжку за ушком, а затем принимать от неё благодарность в виде облизываний рук. Собака, нарушающая покой поместья, конечно, доставляла много проблем, но Дилюк был готов терпеть её до тех пор, пока она нравится его ненаглядному. И так бы и продолжалась прекрасная и беззаботная жизнь Венти в особняке, пока Моко не слегла с тифом. Ему было безумно страшно, что столь юная девушка так рано и мучительно покинет этот мир, поэтому он то и дело суетился у двери её комнаты и даже иногда заходил в неё, чтобы проведать и чем-нибудь помочь, несмотря на то, что Аделинда запретила кому-либо беспокоить больную в виду сильной заразности её недуга. Но не бросит же он её в беде из-за такой ерунды! Венти, в конце-концов, Архонт, пусть никто из персонала об этом и не знал, поэтому ну совсем не мог заболеть чем-то подобным, вот и часто засиживался у её кровати, сбивая ей жар и обтирая её горячие конечности и лицо мокрым полотенцем. Вот только это никак не помогало: несмотря на все старания юноши и второй младшей горничной, с каждым днём Моко становилось всё хуже и хуже, пока Аделинда не дала ей что-то такое, от чего состояние девушки резко улучшилось, а сама она стала какой-то уж чересчур радостной и активной и даже хотела вновь начать работать, но её вовремя остановили переживающие за неё обитатели поместья. Вот только больше пары дней это чудесное излечение не продлилось: Моко вновь стало плохо и Венти, прекрасно осведомлённый о хрупкости человеческих организмов, сначала пошёл к Аделинде, которая очень уклончиво отвечала на его вопросы, а затем сдался и стал донимать уже Хилли, которая быстро раскололась. — Ладно-ладно! Я расскажу тебе о нём, только Аделинде не слова, понял? — произнесла тихим дрожащим голосом она, явно боясь того, что их кто-то услышит, несмотря на то, что они стояли в пустом коридоре, ведущим на кухню, в которой, впрочем, тоже никого не было. — В общем... Я видела, как Аделинда накладывала на руку Моко жгут, а затем вкалывала ей в вену какую-то бледно-розовую жидкость. Когда я спросила, что это, она сказала, что это очень дорогое иноземное лекарство, которое непримено поставит Моко на ноги, ну и, как видишь, оно и правда помогло... ненадолго. — А она не сказала, что именно это за лекарство? Или где его достать? — спросил Венти, с опаской вглядываясь в тьму длинного коридора. — Я уже подходил к ней, а она говорит какую-то ерунду, типа что это кровь Архонтова и всё такое... — Ох, она и правда странная, — опечаленно вздохнула горничная. — Знаешь, она ведь бывшая сестра милосердия и... и я не понимаю, почему она так поступает! Я уговаривала дать ей ещё лекарство, а она говорит, что на всё воля Божья. Что за ерунда! Я не хочу, чтобы... чтобы моя... — тараторила она, после чего резко затихла и горько заплакала. — Бедная Моко! Лорд Барбатос, прошу, не забирай её душу из-за этой противной ста... старой клячи-и-и... — Тише-тише, всё хорошо. Уверен, она скоро поправится. — неумело успокаивал её юноша, поглаживая её по плечам. — И, знаешь, я... я попытаюсь достать лекарство. — Правда? — мгновенно оживилась девушка, смахивая слёзы с глаз. — Обещаешь? — Обещаю, — тяжко вздохнул бард, потупив взгляд в пол. Так жаль... Она ведь ещё слишком юна, чтобы испытать горе потери. И Моко... ему её тоже жаль. Умирать это так ужасно, но ещё ужаснее — продолжать жить с чувством вины за чью-то смерть. А он ещё один грех на душу брать не собирался, поэтому точно добудет лекарство. — Я поговорю с Мастером Дилюком. Он должен вернуться с командировки сегодня вечером. — Хвала ветру! Спасибо! — вдруг закричала она, бросаясь на растерянного юношу с объятиями. — Пожалуйста, попроси у него лекарство. Или пусть он прикажет Аделинде его достать. Она... она только его слушается. Пожалуйста. — Хорошо. Я обязательно уговорю его, — бормотал Венти, поглаживая её по спине. — Заварить тебе чаю? Чай с лилиями калла хорошо успокаивает, насколько я знаю. — Л-ладно, — едва слышно произнесла Хилли, отпрянув от юноши и неловко оттряхнув подол своего платья. — Но... но я сама заварю, ладно? Ты ведь всё-таки главнее обычной горничной... Это я должна тебя обслуживать. Ох... Он уже не в первый раз слышит что-то подобное из уст слуг. Но спорить с этим нет смысла, потому что так и есть, поэтому он просто кивнул и поплёлся вслед за ней. К тому времени, как магнат наконец-таки вернулся домой с долгой дороги, все слуги уже разошлись по своим комнатам, а в холле остались лишь Эльзер и Венти, что тут же подскочил с дивана и стремительно направился к входной двери, стоило только ему услышать то, как она открывается. — Здравствуйте, Госпо... — не успел договорить юноша, как Рагнвиндр тут же грубо прижал его к себе и принялся настойчиво целовать его в губы прямо на глазах у своего заместителя. Венти, конечно, был шокирован подобной дерзостью, ведь раньше его любовник позволял себе, разве что, иногда прилюдно поглаживать его по бёдрам и не более, но он, видимо, очень сильно соскучился по нему за эту неделю, ха-ха. Впрочем, барду такое внимание льстило, поэтому он с удовольствием ответил на поцелуй, пусть ему и было немного неловко. — Здравствуй, куколка, — обратился к нему магнат, беря его за миниатюрную ладонь и мимолётно чмокая её тыльную сторону в качестве приветствия. — «Куколка...», — мысленно повторил про себя Венти, что давно не слышал столь милого прозвища, которое дал ему его любовник. Закрепилось оно за ним совершенно случайно, как это часто бывает, но оно от чего-то сильно ему полюбилось. — Как всё прошло? — ненавязчиво спросил он, невзначай глядя на бумажный пакет в руке своего Господина. — На удивление легко. Даже, вот, гостинцы из Ли Юэ тебе прикупить успел, — ответил Дилюк, вручая пакет слуге. — Там новое платье и ещё пара вещиц... иди пока распакуй их, а я подойду в чуточку позже. Надеюсь, что ты уже подготовлен. — А... да, Господин, — неловко промямлил бард, прекрасно понимая, что его ждёт. Так волнительно! У него аж коленки затряслись! Он, всё-таки, терпел целую неделю, а теперь наконец-таки сможет вдоволь натрахаться! Он, кстати, и правда был подготовлен, ведь прекрасно понимал, что магнат сделает первым делом после возвращения из командировки. Обновки были весьма... интересными. Во-первых, его очень поразило это странное иноземное обтягивающее платьеречь идёт о ципао, которое вообще-то очень сильно отличалось от того, которые было принято носить в Ли Юэ: оно было до неприличия короткое и едва прикрывало его задницу, а с таким-то разрезом, что доходил почти до паха, тем более, и рукавов у него просто-напросто не было, из-за чего его подмышки были оголены. В общем, это явно на заказ сшили, либо же купили в очень узконаправленном магазине... как и эти... бусы? Нет, ну на шею такие разные по размеру тяжёлые шарики, между которыми вместо нитки были толстые кожаные переплетённые между собой верёвки, явно не повесишь. Выходит, это надо внутрь пихать? Такие большие?! Ох... ну, хотя бы плётка прикольно выглядит: красная такая, с узором на ручке... красивая. В общем, подарки Венти и понравились и не понравились одновременно: вроде и интересно и необычно, а вроде и как-то уж слишком непривычно для него. Особенно это касалось бус, которые ему вообще не хотелось бы пихать в себя целиком. Юноша тут же бросил плеть обратно на кровать, после чего резко развернулся на сто восемьдесят градусов, стоило только ему услышать звук открывающейся двери. — Ну что? Как тебе мой подарок? — поинтересовался только что вышедший из душа магнат, заходя в комнату. — С-спасибо, мне очень понравилось, — произнёс бард, неловко оттягивая подол вниз руками. — А бусы почему не использовал? — спросил Рагнвиндр, окидывая лежащую на краю кровати игрушку взглядом. — Я думал, что ты догадаешься, для чего они. — Я... я догадался, просто... мне кажется, что они не поместятся, — ответил ему юноша, с опаской глядя на самый большой шарик, что был размером примерно с кулак его любовника, ну, разве что чуточку меньше. Ну вот и как он должен в себя это запихнуть? Это ж не какая-то там анальная пробка, к которой он, кстати, уже привык, ведь был вынужден частенько носить её, чтобы быть готовым сразу удовлетворить своего Господина — Может не будем их использовать? Я боюсь... — Неужели я зря их купил? — строго произнёс магнат, проводя соединёнными друг с другом указательным и средним пальцами от ярко выраженной ярёмной впадины до небольшого кадыка своего слуги, после чего обхватывая его шею уже всей ладонью и слегка сжимая её. Ох... Ему так нравилось, когда он так делал! — М? — Н-нет, — тихо промямлил бард, во вновь накатившей на него волне возбуждения напрягая бёдра. — Тогда приступай, — приказал ему Дилюк, распахивая халат и укладываясь на кровать. Венти сел между его ног, неторопливо стянул с себя нижнее бельё и задрал и без того короткий подол своего платья, после чего осторожно вынул пробку из своей задницы, а затем взял в руки заботливо переданную ему смазку и принялся осторожно разминать свой и без того разработанный, но не слишком тщательно для такой большой игрушки, анус прямо у него на глазах. Ещё одна их любимая игра, хах... Магната очень возбуждало наблюдать за тем, как бард подготавливает себя, демонстрируя ему весь процесс от начала и до конца, но ещё больше его привлекало стеснение, которое его слуга испытывал всякий раз, когда его вынуждали вытворять подобное. Даже сейчас юноша, несмотря на свою развратную одежду, неловко прикрывал лицо свободной рукой и старался не смотреть на внимательно наблюдающего за ним Господина, хоть и очень ждал его возвращения, дабы поскорее предаться разврату. Так противоречиво, ха-ха... Когда с приготовлениями было покончено, Венти неуверенно взял в руки бусы, после чего жалобно посмотрел на внимательно наблюдающего за ним Дилюка, что почему-то не касался себя, хоть и был очень возбуждён. – Приступай, — приказал он своему слуге, в ответ на что тот тяжко вздохнул и принялся медленно засовывать в себя по шарику. Сначала дело шло хорошо: бусины легко входили одна за другой, прокатываясь по его простате, но почти на неё не давя, но потом... последние три были прямо-таки монструозными, ведь ничего настолько большого юноша внутрь себя не принимал. — Давай, засовывай и их тоже. Или тебе помочь? — Н-нет, я са... мфх! — произнёс Венти, но практически сразу сдавленно и болезненно застонал, стоило только шару войти в него на половину. Ч-чёрт, он так сильно растягивает его анус своим диаметром... Но когда тот полностью оказался в его заднице всё стало ещё хуже: он просто ужасно давил на его простату и внутренности, что доставляло барду большой дискомфорт. — Я... я не могу дальше, — еле как смог произнести он, тяжело дыша. — Они слишком... а-а! — прервался на крик он, стоило только его Господину отлипнуть от изголовья кровати и попытаться самостоятельно запихнуть ещё один шар внутрь, что подарило его слуге лишь болезненные ощущения от резкого расширения стенок ануса. — Нет! Не надо! Перестаньте! — Не визжи так, — строго произнёс магнат, оставив наконец-таки попытки продолжить пытки: во-первых, ему не нравилось, как его слуга противно пищит всякий раз, стоит ему перейти черту, а во-вторых, наблюдать за подобным мучением было куда более возбуждающе, чем доставлять его самому. — Я добавлю побольше смазки, хорошо? — сказал он, обильно поливая шар концентратом. — Давай, попытайся ещё раз. Там ведь всего две штуки осталось. Ради меня. — Ра... ради В-вас, — повторил Венти, с трудом принимая в себя ещё один шар, который тот еле как смог в себя запихнуть, терпя жгучую боль в заднице, вот только теперь ему ещё и приходилось сильно напрягать мышцы своего ануса, ведь скользкая бусина то и дело норовила выкатиться наружу, а снова растягивать анальное отверстие до её гигантских размеров ему не хотелось. — Ну же, ещё один, — подбадривал своего слугу Дилюк, пересаживаясь за его спину и буквально укладывая его на себя, как на спинку кресла, дабы тот чувствовал больше поддержки. — Будь хорошим мальчиком. И на барда это действительно подействовало: он взял всю свою уверенность в кулак и вылил на последний шар много-много смазки, после чего подкатил его к своему уже не закрывающемуся из-за давления на стенки анусу и попытался осторожно запихать его внутрь, но тот совсем не хотел входить. — Не-е-ет, я не могу-у-у, — заныл юноша, на глаза которого начали наворачиваться слёзы боли. — Давай я помогу, — мягко произнёс Рагнвиндр, осторожно подталкивая шар вперёд, от чего его слуга заскулил. — Восстанови дыхание и тогда станет легче, — посоветовал ему он, нежно целуя его в шею, после чего подождал примерно минуту, а затем пропихнул бусину глубже. — Нет! Нет! Мне больно! — тараторил бард, чей зад, как ему казалось, сейчас разойдётся по швам от такого напряжения, а потому вцепился в руку своего Господина в жалких попытках остановить его, но тот продолжал пытаться засунуть шар внутрь, игнорируя вопли своего слуги. Что за спектакль он тут устроил? Неужели его шлюшья задница действительно не может принять в себя какие-то там анальные бусы? — Го... господин, не... не надо, пожалуйста... — жалобно просил его прекратить он, несмотря на то, что шар вошёл уже ровно на половину. — Мне... мне больно... — Он уже почти внутри. Потерпи ещё немного, ладно, куколка? — успокаивал его магнат, крепко держа шарик пальцами, ведь тот так и наровил выскользнуть наружу. — Я знаю, что ты хороший мальчик и сделаешь всё, что я тебе прикажу. Уверен, что ты легко справишься и с такой ерундой. Такие слова сильно замотивировали Венти, ведь тот ни в коем случае не хотел подвести своего Господина, по которому так скучал всю эту неделю, а потому попытался максимально расслабить анус и позволить шару войти, вот только... — Что такое, куколка? — поинтересовался Дилюк, услышав, как Венти запищал, стоило только шарику погрузиться в его задницу чуть глубже. Ох, он так резко соскользнул на простату и так сильно придавил её, что по всему телу юноши будто пробежал электрический разряд, из-за чего он немного выпал из реальности, ха-ха. Однако он быстро пришёл в себя и, тяжело дыша, произнёс: – В-всё хорошо... Продолжайте. Ох, ну раз так... Рагнвиндр ещё раз подтолкнул шарик вперёд, вынудив его, наконец-таки, войти целиком, и вынудив его слугу испытать ещё одну волну неприятных колких мурашек по каждой клеточке его тела. — Спа... спасибо, — поблагодарил своего Господина он, захлёбываясь в слезах. Сам бы он очень долго с этим мучился, хах — Не за что, — тихо прошептал ему на ушко магнат, кладя руку на его слегка вздувшийся под давлением пах. Ч-чёрт, это так возбуждает. Он и не думал, что его животик так сильно увеличится! Теперь он... такой круглый и упругий... — Подождём, пока они созреют, а потом я помогу тебе родить. А? Чего это он такое несёт? — Это... игра такая? — спросил у него Венти, с трудом удерживая шарики внутри. Он не особо понял смысла сказанных слов, а может и вообще что-то не то услышал, ведь пока в тебя столько всего напихано, думается очень тяжело, но... родить? Чего? — Можно и так сказать, — ответил любвеобильно трущийся о его шею носом Дилюк. — Тебя разве не возбуждает то, что из тебя вот-вот что-то выйдет на свет? К тому же такое большое... тебе наверняка будет приятно. — Я... я не знаю, — еле как смог произнести плохо соображающий юноша, которому хотелось лишь поскорее избавиться от инородных предметов, что так сильно давили на его органы. — Но это будет больно. — Не беспокойся об этом, — успокаивал своего слугу Рагнвиндр, продолжая нежно поглаживать образовавшийся на его теле бугорок. Как мило... Жалко, что они могли ограничиться лишь игрушками, ведь они оба, к сожалению, были мужчинами, однако Дилюка всё равно это вставляло, ведь ему очень нравилось представлять то, как он оплодотворяет Венти, окончательно подчиняя его себе. Какой... странный фетиш. Но, сколько магнат себя помнил, он почему-то всегда задумывался о чём-то подобном, стоило только его глазу зацепится за что-то связанное с Архонтом: его сексуальный и оголённый животик, что изображался практически на всех фресках, просто нуждался в наполнении! Лучше бы, конечно, увеличить его с помощью плода, а то и нескольких, но вода, вино, еда, сперма и игрушки тоже были очень кстати. А как тяжко ему бы приходилось всё это вынашивать или переваривать... беспомощный Архонт — милый Архонт! И почему ни один художник или витражист не додумался до этого? Хотя, может, это и к лучшему, ведь только Дилюку было позволено наблюдать за чем-то столь притягательным. — Я буду держать тебя за руку и нежно целовать тебя в шею, пока они будут выходить. И так, пока твой животик не уменьшится. А в следующий раз... в следующий раз я наполню его чем-нибудь ещё. — А... а я могу выпустить их сейчас? Просто... — неуверенно промямлил плохо понимающий смысла всех сказанных магнатом слов бард, что всё это время чувствовал неприятную ноющую боль в заднем проходе и нижней части позвоночника, да и к тому же эти бусы ощущались так инородно, что у него было стойкое ощущение, будто его зад набит дерьмом, а сам он пиздец как хочет сходить посрать, но ему этого не позволяют. Нет, правда, эти огромные шары сейчас сами из него вылезут... — ...просто мне так больно. Я... я не могу держать их внутри. По... пожалуйста, разрешите мне их выпустить, Господин. Пожалуйста. — Хорошо, но только не тяни за кольцо, ладно? — согласился Дилюк, крепче прижимая слугу к себе. — Попробуй вытолкнуть их самостоятельно. — Н-но... но это больно! — возмутился Венти. — Господи-и-ин, прошу, сжальтесь. Я не хочу их выталкивать... — Нет, так тебе наоборот будет легче, — успокаивал его Рагнвиндр, зацеловывая его влажные от слёз щёки. — Просто немного напряги мышцы, будто ходишь в туалет, и бусы сами выйдут. — Давайте больше не будем так играть, ладно? — умолял его принявшийся выполнять все указания юноша, вот только шар, который тот так отчаянно пытался вытолкнуть, будто бы застрял на полпути, давя своей самой широкой частью прямо на простату. — Мне боль... но... — еле смог произнести он, напрягая всё тело, но вскоре сдался и громко взвизгнул, аж подпрыгнув, ведь стоило только ему расслабиться, как шарик тут же закатился внутрь. — Мне... мне не нравится-а-а, — хныкал он из-за боли в заднем проходе, задиваясь слезами. — Ох, может в следующий раз мне стоит купить шарики поменьше? — спросил Дилюк, в успокаивающем жесте смахивая капельки слёз с лица своего слуги. Бедненький. — Я не могу отказать себе в удовольствии смотреть, как ты засовываешь в себя нечто такое, а потом мучительно пытаешься это вытолкнуть, ха-ха... Да и разве тебе самому не приятно, когда шарики давят на простату? — пытался заинтересовать его в своём странном фетише Рагнвиндр, не желая придавать этому насильственный подтекст: всё-таки наполнение живота Архонта для него было чем-то сокровенным, и поэтому он не хотел вынуждать его участвовать в таких играх... но если он откажет, то, к сожалению, придётся. — П-приятно, — буркнул юноша, собираясь с силами, чтобы вновь начать тужится. Ну, вообще-то это было правдой. Ему нравилось, как что-то большое, типа того же члена его любовника, стимулирует его простату, но не настолько огромное же! — И... и мне нравится, как... как Вы меня успокаиваете, — хныкал он, в ответ на что его ласково поцеловали в макушку, от чего тот пуще прежнего разрыдался. — Но... но мне так больно... — Не надо плакать, — мягко произнёс магнат, беря его за руку. — Я знаю, что это неприятно, но тебе нужно восстановить дыхание, иначе ты не сможешь его вытолкнуть. Давай, отдохни минутку и попытайся снова. У тебя обязательно получится. Бард всхлипнул и послушно закивал головой, откидываясь назад, на торс своего любовника, и расслабляя наконец-таки спину. Когда Венти, наконец, смог перевести дух, он вновь принялся тужится, напрягая брюшные мышцы и больно сжимая ладонь любовника своей, но, стоило только шару вновь застрять на полпути, а затем прокатиться ещё немного вперёд, как вдруг — Нет! Нет! Нет! — в панике затараторил юноша, чувствуя, как из его полуэрегированного члена что-то вытекает. О-о-ох, блин, похоже, Венти так сильно напрягся, что немного описался... ну, ладно хоть сам инородный предмет вышел и заляпал и без того мокрую постель обильным количеством смазки, которым тот был покрыт. — Не... не смотрите, — едва слышно произнёс он, одной рукой прикрывая своё лицо, а другой — залитые мочой ляжки. Так стыдно! У него вообще никогда такого не было во время секса... — Ничего страшного. Аделинда всё уберёт, — успокоил его Дилюк, с неподдельным удовольствием глядя на блестящий при свете настенного бра шар. — Главное, что у тебя всё получилось. Ты хорошо поработал. Молодец, — шептал своему слуге на ушко он, беря его за запястья и кладя его ладони на небольшой бугорок в нижней части его живота. — Смотри, твой животик уменьшился. Осталось совсем немного. — Но... но там ещё... штук семь... — еле смог произнести запыхавшийся бард, снова чувствуя давление на простату, но уже не такое сильное. — Они меньше, значит тебе будет проще вытолкнуть их, — подбадривал его магнат, принявшись ненавязчиво ласкать свой член свободной рукой. — Давай, куколка, постарайся ещё немножко. Венти был твёрдо настроен как можно скорее закончить это мучение, а потому решительно заглотнул как можно больше воздуха и задержал дыхание, вновь изо всех сил напрягая мышцы ануса, а затем и живота, дабы вытолкнуть из себя ещё один шар под бесконечные похвалы зацеловывающего тыльную часть его шеи Дилюка. — Ещё чуть-чуть, куколка, — с легко читаемым в его голосе восторгом произнёс он, чувствуя, как его слуга крепко сжимает его руку и болезненно стонет сквозь сжатые зубы. — Давай, малыш, тужься. — Блять! — громко вскрикнул бард, вытолкнув-таки этот злосчастный шар за один заход, за что получил хлёсткий шлепок ладонью по бедру, от чего замер и сильно сжал стенками ануса оставшиеся бусины. — Не выражайся, — процедил магнат, тут же принявшись нежно поглаживать место удара. — Про... простите, — виновато буркнул Венти, что всё никак не мог поверить в происходящее: вот настолько странного секса у него уж точно никогда не было. Хотя, впрочем, ему даже начало нравится... Жопа, конечно, адски горела, а особенно всё ещё незакрывающийся сфинктер, но сочетание боли и любви никогда не оставляло его равнодушным. Тем более... его так нахваливают! Это мило и приятно. — Ты справишься, куколка. Ещё один раз поднапрячься и все остальные легко выйдут, — возбуждённо шептал Дилюк на ухо слуге, который от таких ласк хихикал и ёрзал на месте. — Я же... ха-ха... говорил Вам, что мои уши слишком чу... хи-хи-хи!... чувств... ох!.. нет, правда, перестаньте, пожалуйста... — пытался остановить продолжающего терроризировать его ухо подбадриваниями и поцелуями магната юноша, которому каждый смешок аукался болью в заднем проходе. — Я... я не смогу... ха-ха!.. вытолкнуть их, если Вы... если Вы будете мне... мешать... — Прости, я не могу удержаться, — бросил он, после чего переключился на шею. — Знаешь, меня это так возбуждает. Я и раньше фантазировал о чём-то... ха-а-а... подобном, но... но сейчас я понял, как же это на самом деле сексуально. — Ш-шарики? — спросил бард, начиная тужиться изо всех сил. — Дело не в шариках, а в том, что... что... что что-то моё выходит из тебя. Я... я не знаю, как тебе это объяснить, но... — Мхах! — громко простонал юноша, стоило только ещё одной бусине покинуть его задний проход. Ну, большие закончились, а значит остальные выйдут легче. — Да, вот... вот то, как ты стонешь и как ты выгибаешься, когда это «что-то моё» выходит... просто чудесно! — восхищённо бормотал Дилюк, еле сдерживаясь от того, чтобы начать двигать рукой быстрее, ведь ему не хотелось кончать так рано: ещё не всё вышло. — К тому же, твой надутый животик выглядит просто превосходно. Как жаль, что я не могу сделать тебе ребёнка. Знаешь, я... я был бы счастлив, если бы смог наблюдать за тем, как ты рожаешь нашего малыша, ха-ха... Я бы также держал тебя за руку, пока ты тужишься и гладил бы твой милый животик, который был бы намного больше, чем сейчас, — тараторил он, больно сжимая Венти в объятиях и чуть ли не вгрызаясь в его шею зубами во время поцелуев. — Что Вы... ха-ха!.. такое говорите? — спросил не сумевший сдержать смех юноша, выталкивая из себя ещё один шарик. Это всё так глупо звучит, ха-ха! Нет, серьёзно, какой забавный в своей странности фетиш! Это ещё необычнее, чем лизание глазных яблок или пристрастие к наблюдению за поглощением пищи... но Венти как бы и не привыкать к извращениям, да и сам он не без греха, так что предпочтения его Господина его никак не смущали. — Это у Вас... мх... фетиш такой? — Да. Я... я и сам не понимаю, почему мне такое нравится, — ответил магнат, соскабливая излишки смазки с только что вылезшего шарика и засовывая средний и указательный пальцы в анус взвизгнувшего от удивления барда. — Хочешь, я помогу тебе родить? — Ах, пого... Ох! — не успел ничего сказать юноша, как вдруг его Господин просто-напросто обхватил бусину двумя фалангами и потянул её к выходу, а та благополучно вылезла наружу, захватив с собой ещё парочку таких же шариков, что быстро-быстро прокатились по простате испуганно сминающего руками простыни слуги, что тут же громко застонал и весь вытянулся по струнке, поджимая пальчики на ногах, а затем обмяк. — Вот видишь. Ты справился, — мягко произнёс Дилюк, широко улыбаясь. О... Венти никогда его таким не видел. Он даже на секунду засомневался, что это точно его Господин, ведь единственным, что он себе ранее позволял, было лёгкое приподнимание уголков губ, когда его слуга говорил что-то глупое или в знак благодарности целовал его в щёку. — Как ты себя чувствуешь? Можешь продолжить? — Всё в порядке, Господин, — ответил юноша, расплываясь в не менее искренней улыбке. — Я готов продолжать. — Тогда ложись на живот, — приказал Рагнвиндр, а его слуга, в свою очередь, понял, к чему всё идёт, и послушно припал грудью к кровати, задирая задницу к верху. Магнат вылил немного концентрата на свои пальцы, но, стоило только ему всунуть их внутрь, как бард тут же запищал от боли, сжав их раздражённым и припухшим сфинктером и лишь усилив этим неприятные ощущения. — Сука, если уж ты жить не можешь без члена, то хотя бы не показывай этого, — вспылил он, больно шлёпнув своего слугу по заднице, от чего тот ещё сильнее сжался вокруг его пальцев. Его всегда ужасно бесило, когда его любовник вёл себя «неподобающе», ну, то есть, носил открытую одежду, показывал излишнюю заинтересованность в сексе или первым лез к нему с поцелуями в губы и недвусмысленными прикосновениями. Блять, и почему Барбатос оказался такой шлюхой, которую Дилюк всё никак не мог перевоспитать? Да уж, ему и правда нужно как следует начинить его спермой, дабы тому больше не хотелось его провоцировать. — Прекрати так хвататься за меня, тупая шалава. — Про... простите, — едва слышно произнёс Венти, что с трудом смог расслабить стенки ануса и позволить наконец-таки своему Господину хорошенько смазать его изнутри. Ну а что поделать, если он действительно жить не может без ебли в зад? Он чуть не помер, пока ждал возвращения Дилюка из Ли Юэ, а... а теперь он наконец-таки трахнет его! Чёрт, сегодня у него точно не получится вести себя прилично, несмотря на расхлябанный шариками анус. Юноша громко застонал, стоило только Рагнвиндру войти в него целиком за один толчок. Ах, так больно и приятно! — Надеюсь, ты не трахался с Эльзером, пока меня не было, — процедил сквозь зубы начавший совершать рваные и неритмичные фрикции магнат, обхватывая тонкую шею слуги рукой и слегка сдавливая её. — Уж больно у тебя... ха-а... потрёпанный зад, — издевался над ним он, прекрасно понимая, в чём истинная причина потери упругости его ануса. — Нет! — еле смог произнести сквозь стоны бард, закатывая глаза и прогибаясь в спине от столь приятных ощущений, которые его Господин доставлял ему с помощью стимуляции его распухшей простаты и растягиванием и без того раздражённых стенок его ануса своим членом. — Мне... ах!.. не... не ну... мхах!... не нужны дру... другие... ах!.. мужчины... — восторженно тараторил он, в ответ на что его шею сжали ещё сильнее. — Вы... са... мый... лу... чший... — еле смог произнести он, окончательно теряя весь воздух в лёгких. От таких слов Дилюк хмыкнул и ускорился, ещё сильнее вдалбливая слугу в матрац и тем самым заставляя его ноги разъезжаться. И почему им обоим такое нравится? Впрочем, это было не так важно, ведь один без каких либо ограничений мог ебать онахол в виде Архонта, а другой — получать удовольствие от грубого секса. — Подъём, — буркнул на выдохе магнат, поднимая голову барда за волосы и начиная легонько хлопать его по щекам, стоило только ему заметить, как тот закатил глаза и подозрительно стих. Их первый раз научил Дилюка тому, что его слуга легко может отрубиться от удушения, поэтому тому приходилось внимательно следить за его состоянием и иногда позволять ему дышать. — Всё хорошо? В ответ Венти лишь закивал головой, не желая тратить так быстро заканчивающийся воздух на слова: он никак не мог подстроится под слишком короткие интервалы между толчками, а потому, стоило только его Господину махнуть бёдрами, как весь воздух, что юноша успел набрать, вылетал вместе со стонами. Это позволяло ему и задыхаться, но и получать кислород, пусть и в небольших количествах. Вот только стоило магнату приблизиться к эякуляции и начать двигаться ещё быстрее, как эта схема перестала работать, и бард вновь был вынужден сладко страдать из-за невозможности нормально вдохнуть. Но ситуация стала ещё хуже, когда юноша машинально задержал дыхание, стоило только ему кончить быстрее, чем его партнёр, всё ещё продолжающий грубо долбить его в зад, ведь из-за этого тот вообще потерял возможность захватить хоть немного воздуха. Благо и Рагнвиндр совсем скоро эякулировал, наполняя задницу своего слуги густым, настоявшимся семенем, от которого тот бы непремено забеременел, будь он женщиной, после чего вышел из сочащегося смазкой и спермой ануса любовника, который так и остался лежать лицом вниз, и устало припал к кровати. Хилли нервно кружила у входа в комнату Моко: она уже заглядывала туда около десяти минут назад и всех тех мучительных стонов, которые только и могла издавать увидевшая её подруга, сполна хватило ей для того, чтобы понять, что без того лекарства она уже не выкарабкается. Сука. Тупая сука эта Аделинда! Если раньше Хилли просто раздражённо передразнивала её нравоучения, стоило только ей уйти, то сейчас ей хотелось её убить. У неё кроме Моко толком-то никого и не было: отец умер ещё десять лет назад, а матери как-то всё равно на неё было. Лишь на винокурне она нашла и приют и семью после стольких скитаний по различным заведениям с сомнительной репутацией в поисках работы. И Моко. Если все остальные просто хорошо относились к ней, как к служанке, то Моко воспринимала её, как сестру, и сама была ей, как сестра. Если... если Моко умрёт, то... Не в силах больше это терпеть, Хилли побежала в другую часть поместья, дабы обойти кухню, уборные и другие комнаты, в которых мог бы быть Венти, но она не смогла его найти. С Аделиндой разговаривать было бесполезно, но он ведь обещал помочь... так где же он? — Эльзер! — обратилась к стоящему за стойкой мужчине она, подбегая к нему. — Где Венти? Заместитель усмехнулся, откладывая книгу. — У Господина, — ответил он, а Хилли в свою очередь расплылась в благодарной улыбке: Мастер Дилюк всё-таки приехал! И Венти, должно быть, уже попросил его поговорить с Аде... Но практически сразу девушка обомлела: послышался громкий стон, а затем ещё и ещё, сопровождаемых поскрипываниями кровати. Ничего он не просит. Просто опять трахается с ним и всё. Мерзкая шлюха. Сразу же побежал ебаться со своим папиком, стоило только ему вернуться. А на то, что Моко умирает, он плевать хотел. — Ну, видимо тебе лучше его не беспокоить, — саркастично подметил Эльзер. — Посиди подожди пока. — Нет, — ответила Хилли, поджимая дрожащие губы. — Не хочу это слушать. — А мне вот приходится, — тяжко вздохнул заместитель, который пока не мог уйти со своего рабочего места, глядя на стремительно удаляющуюся в другую часть поместья горничную. Дилюк ласково поглаживал прижимающегося к его груди Венти по голове, как бы поощряя его за то, что тот покорно исполнил все его грязные желания. Хороший он всё-таки слуга... не такой строптивый, как он предполагал. Ещё немного на него надавить, и... — Господин. — М? — Спасибо за подарки, — поблагодарил его юноша, смущённо отводя взгляд в сторону. — Милое платье... и плеть тоже очень красивая. Отстегаете меня сегодня? — Может быть, — ответил Рагнвиндр, задумчиво глядя в потолок. — А как тебе бусы? — Тоже неплохо... — неловко промямлил бард. — Но это пока слишком для меня. Вот были бы они поменьше... — Я куплю поменьше, — перебил своего слугу магнат, медленно проводя ладонью по его спине, от чего тот затрепетал, как осиновый лист. — Будешь носить их в себе в свободное время вместо пробок. А потом снова перейдём на большие. Мне бы всё-таки хотелось, чтобы у тебя всегда был маленький твёрдый животик... или не очень маленький, — соблазнительно шептал он ему на ушко, сильнее прижимая его хрупкое тельце к себе. М-м, Дилюк кажется таким властным и сильным, когда сдавливает ту или иную часть тела Венти, а уж когда он давит на его корпус! От этого юноша сразу чувствовал себя очень маленьким и беспомощным, от чего ему становилось легко и немножко, но приятно, страшно на душе. — Тогда... тогда я постараюсь плотно кушать! — добавил юноша, хихикая. — Ой, нет... я же так растолстею, — сразу же сдал назад он. Вот когда он жил то на улице, то у Кэйи, он мог позволить себе наедаться, как в последний раз, ведь после таких пиршеств он мог практически ничего не есть ближайшие несколько дней, а то и целую неделю. Но теперь... теперь-то еда у него у свободном доступе, а значит, такое чревоугодие точно плохо скажется на его фигуре. — Ничего страшного, — успокоил его Дилюк. — Ешь, сколько тебе угодно. Тем более ты вон какой худенький, — добавил он, проведя пальцами по его выпирающему хребту, чем вызвал мелкую дрожь по всему его телу. — Да и от еды твой живот действительно мог бы увеличится. — Тогда... может поможете мне наполнить его, м? — нетерпеливо заигрывал с ним Венти, который уж очень возбудился от всех этих грубых ласк, а потому всё никак не мог перестать напрягать бёдра и ёрзать на месте, еле сдерживаясь от того, чтобы начать потираться промежностью о ногу любовника. — Не едой и не игрушками, а кое-чем другим... пожалуйста. — Твоё «пожалуйста» тебя менее развратным не делает, — строго произнёс магнат, замахнувшись и со всей силы шлёпнув слугу по заднице, от чего тот испуганно взвизгнул и ещё сильнее прижался к своему Господину. После этого он взял его за косы и потянул их вверх, вынудив юношу встать на колени, а затем насильно запрокинул его голову так, чтобы при любой попытке отвернуться он чувствовал боль в шее, после чего тоже поднялся и склонился над ним, процедив сквозь зубы: — Ты специально себя так ведёшь? Ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу такое поведение, так почему ты продолжаешь вести себя, как грязная шалашовка? — Потому что... потому что это я и есть, — ответил бард, расплываясь в глупой улыбке. Ну... это было правдой, судя по тому, как сильно он намочил предэякулятом подол своего платья, находясь в такой ситуации. — Я... я действительно грязная шалашовка и... и мне нравится, как Вы грубо долбите меня в зад, пока не кончите в меня, и практически сразу же отбрасываете меня в сторону, как использованный мастурбатор. Прошу, сделайте так ещё раз. Я очень хочу, чтобы вы наполнили мой животик своей спе... Не успел он договорить, как получил пощёчину. Чёрт, а такие игры в Мадонну и блудницу заводили их обоих не на шутку! — Снимай это блядкое платье, пока я его не порвал. Ты выглядишь и ведёшь себя просто омерзительно, — буркнул Дилюк, чей обмякший член тут же встал колом после такого представления. Ну, сейчас он ему покажет! Так покажет, что эта ебливая шлюха неделю сидеть не сможет! Венти послушно выполнил все указания, мигов стянув с себя свой подарок, который и правда был очень некстати: зачем его Господин купил ему такое короткое платье, если он их терпеть не может? Неужели его на самом деле такое возбуждает? Ох, так вот почему он так любит невзначай задирать его юбку как раз до той длины, которая оголяет колени, а иногда и ляжки. Ну и кто тут ещё извращенец? — Поворачивайся, — злобно прорычал магнат, схватив слугу за ногу и грубо дёрнув за неё так, что тот упал на живот. — Смотрю, ты не можешь без порки. Стоило только мне на неделю оставить тебя без наказаний, как ты совсем от рук отбился, — нравоучал его он, после чего схватился за лежащую на кровати плеть и как следует ударил всеми её языками по уже зажившей от предыдущих ран заднице. — Ну что, нравится тебе? А? — пуще прежнего злился Дилюк, слушая, как Венти визжит после каждого взмаха плети. — Нет! Нет, Господин! — еле смог произнести сквозь всхлипы и крики юноша, чьи ягодицы были практически полностью исполосованы красными зудящими линиями. На самом деле ему нравилось. Ой как нравилось, ха-ха-ха! Теперь у него горел не только анус, но и вся задница в целом, а его любовник так искусно хлестал его плетью, что при каждом ударе его сердце замирало, а бёдра самопроизвольно совершали короткие дёрганные движения, тем самым потирая его член о быстро ставшую мокрой простынь. — Простите! Простите ме... ай!.. ме... меня пожа... мх!.. пожалуйста-а-а... — Одним «простите» ты не отделаешься, — буркнул магнат, после чего резким движением перевернул барда на спину, а затем дёрнул его на себя, вынуждая больно проехаться по кровати кровоточащей задницей. — Ну? Что ты там просил? Чтобы я тебя трахнул? — допрашивал он своего слугу, в спешке смазывая его анус остатками концентрата. Чёрт, после порки все действия, совершаемые с его задницей, стали ещё больнее! Так круто! Утром, правда, наверное, уже не будет так приятно, но за то сейчас Венти довольно прогибается в спине и прикусывает губы от любой грубости со стороны Дилюка. — Да! Да! — восторженно отвечал юноша, пока его партнёр безжалостно терроризировал зудящие стенки его ануса своими пальцами. — Трахните меня! Прошу, трахните меня, Господин! — умолял его он, но быстро заткнулся и выгнулся в спине, испуганно вцепившись в предплечья любовника ногтями, стоило только тому резко войти в него чуть ли во всю длину. Такая реакция была вызвана тем, что по всему телу Венти будто бы прошёл электрический разряд, что брал своё начало где-то в районе и без того раздражённой шариками и грубыми фрикциями простаты, по которой вновь безжалостно проехался член Дилюка, сильно сдавливая её. — Н... не... — еле смог произнести он, будучи не в силах выдавить из себя что-то членораздельное, ведь при каждом толчке его непроизвольно закатывающиеся глаза будто бы озаряла яркая вспышка, а тело — насыщенная зудящая боль, перемешанная с жаром плотской похоти. Жаль только, что это странное, но такое близкое к блаженству состояние резко ускользнуло от него, стоило только его любовнику подхватить его за подколенные ямки и сильно прижать его ноги к животу, нижние мышцы которого тут же неприятно заныли. — Го... Господи-ин, — жалобно проскулил сквозь стоны Венти, который был больше не в силах выносить эту безумную смесь всех возможных и невозможных физических и психологических ощущений, но, если честно, получал от неё извращённое и понятное лишь ему удовольствие. То, как грубо сжимали его колени, то, как дико его долбили в зад, то, как грязно его при этом обзывали — всё это вводило его в дикий экстаз. Неделя воздержания и правда того стоила, ха-ха. — Гос... по... дин! — раз за разом повторял он, стоило только члену того, кого он зовёт, в очередной раз безжалостно проехаться по его простате. Снова и снова. Снова и снова.— Нет! Нет! — кричал он, чувствуя, что вот-вот кончит. Ох, нет, он не хотел, чтобы это неописуемое никакими эпитетами блаженство, которое он испытывал, когда-либо кончалось! Вот только Дилюка такие возгласы только раззадоривали, а потому тот ускорялся и ускорялся, пока не начал долбить зад своего слуги, как ненормальный, вообще не заботясь о том, хорошо ему там или нет. А ему было хорошо, ха-ха! Так хорошо, что тот вновь обмочился, причём прямо на собственное лицо, хи-хи, сразу же после того, как кончил, вот только ему было так приятно от этого разливающегося по нижней части живота жара и судорог во всём теле, что он этого даже и не заметил. Рагнвиндр, благо, долго его обессилевшие плоть и разум не мучил, и совсем скоро слил в его раздолбанную и кровоточащую задницу, искренне упиваясь приятным осознанием того, что он вот так просто может выебать этого легкодоступного Архонта и даже издевательски плюнуть ему в лицо после совершения столь мерзких непотребств. Пару недель назад Дилюк и представить себе не мог, что ему действительно будет позволено нечто подобное, вот только изначальная цель, которая представляла собой некую добродетель в виде перевоспитания, достигнута не была, да и не будет, наверное... Магнат, к сожалению, и сам развратился, но раз уж он делает это с Архонтом, то это не считается, да? Спустя пару минут Венти наконец-таки пришёл в себя и сильно удивился, обнаружив то, какой беспорядок он тут устроил: между его ног красовалось небольшое пятно крови, которое оставили свежие рубцы от порки, а лицо его было ужасно липким от смеси мочи, пота, спермы и слюны, которые, кстати, тоже местами перепачкали и простыни. — Ох, что-то мы... разошлись, — неловко промямлил юноша, чувствуя сильную боль в нижней части живота и пояснице. — Вам-то понравилось? — спросил он обтирающего себя полотенцем магната, что сидел рядом. — Разумеется, — ответил Дилюк и наклонился, дабы бегло чмокнуть слугу в губы, совсем не брезгая тем, что те были покрыты чем только можно и нельзя... солёненькие. — Ты сегодня хорошо постарался. Я даже не ожидал, что ты... так прекрасно справишься с шариками. Молодец, — щедро нахваливал его он, поглаживая по липкой пунцовой щеке. — И платье тебе, кстати, очень идёт. Только не носи его при других, ладно? Это только для меня, — Хорошо, — едва слышно произнёс Венти, смущённо отводя взгляд в сторону. Это всё хоть и было очень странно и сумбурно, но ему правда понравилось не меньше, чем его любовнику. Он так... нежно держал его за руку и подбадривал... Это очень мило и приятно. Ему даже захотелось как-нибудь попробовать игры с шариками ещё раз, ха-ха. — И... извините, но может примем ванну? У меня всё тело чешется... — Да, конечно, — согласился магнат, вставая с кровати и доставая из шифоньера два халата: для себя и для своего слуги. Идти по короткому коридору второго этажа до ванной комнаты всякий раз казалось Венти непреодолимым испытанием, хотя за столько-то времени он уже должен был к нему привыкнуть. Дабы избежать столкновения взглядами с персоналом, он обычно прятался между стеной и Дилюком, что заботливо заслонял его своим телом. Глупый мальчишка... и почему он не стесняется стонать на всё поместье во время очередных потрахушек с Господином, а как до по коридору после них пройтись — так ему сразу становится стыдно? Этим вопросом задавалась и Хилли, что нетерпеливо дежурила у входа в ванную, дабы передать всю необходимую информацию Мастеру Дилюку самостоятельно, раз его проблядь этого сделать не может. — Господин, — обратилась к магнату горничная, а плетущийся рядом с ним юноша, стоило только ему услышать знакомый голос, тут же встал как вкопанный и испуганно посмотрел на явно недовольную его поведением приятельницу. — Вы знаете, что Моко подхватила тиф? — Тиф? — удивлённо переспросил Рагнвиндр, что впервые об этом слышал. — Давно? Как она себя чувствует? — Это началось практически сразу после того, как Вы уехали... и ей очень плохо, — опечаленно вздохнула Хилли. — Почему в госпиталь при церкви не отвезли? — строго произнёс Дилюк. — Мы даже с кровати её поднять не могли... Но мы позвали лекаря, а он диагноз и поставил, ну и лекарства дал, только вот... — запнулась она, нервно поджимая губы. — ...только вот ей совсем ничего не помогало и... и Аделинда, она... она вколола ей какую-то жидкость в вену, после чего ей стало лучше, вот только... вот только Моко... она снова свалилась в постель через пару дней и... и Аде... Аделинда отказывается дать ей ещё... — Ох, Хилли, — опечаленно произнёс магнат, подходя к плачущей девушке и в успокаивающем жесте кротко приобнимая её за плечи. — Всё будет хорошо. — Ма... Мастер Дилюк, Вы... Вы не могли бы уговорить её снова дать ей это лекарство? — попросила его горничная. — Пожалуйста. Она меня совсем не слушает, а... а Моко умирает... — Я поговорю с Аделиндой, — согласился Рагнвиндр, отпуская служанку из скромных объятий. — А ты пока подожди меня в ванной, ладно, куколка? — обратился он к дрожащему всем телом юноше, что испуганно смотрел то на горничную, то на своего Господина. — Я скоро вернусь, — бросил он, покидая общество слуг и поспешно спускаясь с лестницы, после чего уходя в другую часть поместья. — Куколка... — презрительно повторила Хилли, подходя к Венти, после чего вмазала ему звонкую пощёчину, несмотря на то, что за ними всё это время наблюдал Эльзер. — Мне всё равно, скажешь ли ты об этом своему ёбырю, и мне всё равно, уволит ли он меня за это или нет. Я просто хочу, чтобы ты знал, что ты всего лишь жалкая потаскуха, которая предпочла сходить потрахаться, вместо того, чтобы помочь Моко и... и попросить Господина поговорить с Аделиндой сразу же после прибытия. Я не буду говорить об этом Моко, хотя мне кажется, что она и так прекрасно слышала то, как ты визжал, как резанная свинья, пока тебя трахали, но лично мне ты больше не друг. — всё говорила и говорила, словно читая проповедь, она, давя на собеседника взглядом, от которого тот, как он сам ощущал, становился маленьким и медленно проваливался под пол. — Не разговаривай со мной больше, — на последок бросила она, удаляясь и оставляя Венти, сжимающего лацканы хозяйского халата, одного. Как же так..? Нет, правда, как он мог забыть?! Он же специально ждал Дилюка в холле, чтобы сразу же рассказать ему о случившемся и попросить его поговорить с Аделиндой, а... а он... а он сразу же обо всём забыл, стоило только его Господину начать к нему лезть. Похоже, Венти и правда «всего лишь жалкая потаскуха», которая теряет голову каждый раз, когда появляется возможность потрахаться. Какой позор... променял жизнь невинной девушки на извращённые мерзкие поебушки, полные унижений, которых он, конечно, был достоин, но явно не тогда, когда Моко находится при смерти. Ох, Моко... он даже не может пойти в её комнату и убедиться в том, что она ещё не испустила дух: он весь насквозь провонял спермой, мочой и потом, да и страшно ему было, ведь его точно хватит удар, если она и правда умрёт по его вине. Ужасно! Ужасно! Ужасно! Венти был так напуган одной только мыслью о подобном, что тут же ринулся в ванную комнату, дабы стыдливо скрыться там ото всех, запер её и прыгнул в тёплую, даже слегка горячую для него, купель, что заранее была наполнена и разогрета специально для него и его Господина. Юноша тут же принялся смывать с себя все эти в миг ставшие для него невероятно отвратительными телесные жидкости, полностью погрузившись под воду и став в спешке елозить по всему своему телу ладонями, дабы очистить не только кожу, но и мышцы, кости и душу. Жаль только, что это было невозможно. И Венти это прекрасно понимал, но продолжал соскабливать ногтями эту вцепившуюся в него острыми иглами похоть, покрывая свои плечи и грудь длинными и тонкими красными полосами. Отвратительно. Отвратительно. Отвратительно. Ему... ему придется вскрыть себе брюхо, чтобы достать её из своего нутра... или... или оторвать себе лицо, чтобы никто точно не посмел больше к нему прикоснуться, и.... или... или отрезать себе гениталии... И Венти всё это так ярко представлял, пока царапал свои ляжки ногтями, что только пуще прежнего испугался. Нет, ему... ему правда надо что-то с этим делать... Вся эта грязь не уйдёт просто так... Может ему умереть? Ах, точно! И облик его друга, что уже и так настрадался, портить не придётся... Разве что немного изуродовать его запястья или шею, что и то лучше, чем то, чем он занимается со всякими левыми мужиками уже где-то два десятиле... Ох, да кого он обманывает? Он не сможет. Не потому, что он всё ещё нужен своему народу, хотя это было правдой, а потому, что ему было страшно. Очень страшно и стыдно, что он всё-таки встретится со своим другом и будет вынужден ответить за всё, что сделал с его обликом. Так что, даже умерев, он не сбежит от себя и всей той грязи, что он в себе носит. Венти вынырнул, чувствуя, что больше не может находиться под водой, но свою глупую и бессмысленную истерику продолжил, схватив лежащее у подножия купели мыло и начав шоркать им по свежим царапинам от своих ногтей, дабы очистится. Но его тело всё ещё было грязным. Таким грязным. Ему даже это не помогает. Даже если он съест это блядское мыло, он всё равно не очистится. Ужасно. Ужасно. Ужасно. Юноша кинул испуганный взгляд в сторону двери, в которую галантно постучали и практически сразу же открыли, не спросив разрешения войти, и сразу же прекратил агрессивно обтирать себя мылом. — Венти? — обратился к нему стоящий в дверном проёме Дилюк, чей взгляд зацепился сначала за красные полосы на плечах слуги, а затем и за его заплаканное лицо. — Всё хорошо? — с опаской спросил он, закрывая дверь и подходя ближе. Что это с ним такое? Выглядит, словно дикий зверёк, и эти раны... это он сам сделал? — Что-то случи..? — Нет, — перебил его юноша, только сильнее обхватывая себя за плечи. — Ничего не случилось. Всё... всё в порядке, просто... просто я... — не смог договорить он, после чего разрыдался. Чёрт, голова так гудит, ещё и этот с расспросами лезет... Нет, он, конечно, ценил заботу своего Господина, но смертный ему явно ничем в этой ситуации не поможет. — Венти, — вновь ласково повторил его имя Рагнвиндр, подходя ближе и садясь на пол, прямо перед слугой, что тут же отпрыгнул в другую часть купели. — Венти, посмотри на меня, пожалуйста. Но в ответ юноша лишь дёрганно замотал головой, продолжая стыдливо закрывать лицо руками. Какой позор! В этого точно никому не следовало видеть... Он такой жалкий, когда плачет. Тем более, когда он плачет так. — Венти, — продолжал пытаться поговорить с ним Дилюк, искренне не понимая, что вообще произошло. Всё ведь хорошо было... Ну, в любом случае, это надо поскорее исправить, ведь если магнат сделал что-то не так, то его объект обожания может перестать с ним общаться, а ему этого ой как не хотелось, тем более учитывая то, что он уже почти всё подготовил для свершения своего непростительного, но такого манящего его плана. — Я тебя чем-то обидел? — Нет, — ответил юноша, убирая руки от лица, но всё ещё отворачиваясь. — Просто... я... я...— пытался было как-то объясниться он, но снова прервался на рыдания. — «Истеричка», — подумал Рагнвиндр, нервно поджимая губы. Ну вот чего он разнылся? Дилюк и так устал после столь долгой поездки и изнурительного секса, а теперь ещё и этого успокаивать... Ну, ничего не поделаешь. Ему, всё-таки, нужно его расположение. — Давай я принесу тебе чай с лилиями калла и ты всё мне расскажешь, ладно? — мягко спросил он, поднимаясь на ноги. — Может, ты чего-нибудь хочешь? Что-нибудь вкусное, например. — Не... нет, я ничего не хочу, — тихо произнёс сквозь всхлипы Венти. — Чая будет достаточно, а... а я пока приведу себя в порядок. — Хорошо, куколка, — прошептал магнат, наклонившись и бегло поцеловав слугу в макушку. — Я скоро вернусь, — напоследок произнёс он, уходя. Юноша очень медленно и вдумчиво пил заботливо приготовленный для него чай, стараясь прийти в себя и успокоиться, однако ему было очень сложно убедить себя в том, что он не так уж и сильно виноват в произошедшем, ну, по крайней мере, Аделинда повела себя более безответственно, и вообще это всё из-за неё началось, но... но Венти ведь мог сразу предупредить Дилюка и... и тогда... — А... а с Моко всё хорошо? — ни с того ни с сего спросил бард, ставя опустевшую чашку на пол и боязно беря за руку магната, что тоже решил залезть в чан с тёплой водой. — Как она себя чувствует? Вы ведь убедили Аделинду дать ей лекарство, да? — Да, она дала Моко лекарство и той стало лучше, — ответил Дилюк, с трудом высвобождая свою ладонь из цепкой хватки слуги и в успокаивающем жесте поглаживая его по голове. — Ты из-за этого так распереживался что ли, куколка? — Да, но... просто... просто я должен был сказать Вам об этом сразу же, как Вы придёте, а... а я забыл... — промямлил сквозь всхлипы вновь начавший плакать Венти, что стыдливо уткнулся носом в крепкую грудь Господина. — Она ведь могла у... умереть, а... а всё из-за того, что я не сказа-а-ал... Ох, так вот в чём дело... Этого стоило ожидать, учитывая то, как он трясся над Дилюком, когда тот свалился с серьёзным ранением и лихорадкой прямо посреди отдыха. Это... было по-своему мило, ведь доброта, пусть даже и излишняя, была Венти к лицу, вот только... Он так сильно себя исцарапал! Магнат даже немного испугался, когда обнаружил его в таком состоянии, ибо того, что его слуга такое выкинет, он никак не ожидал, хотя и не понаслышке знал о его своенравном и озорном характере, из-за чего тот часто мог вытворять что-нибудь несуразное, но всегда безобидное. В том то и дело, что самое страшное, на что был способен бард — задолжать таверне огромную сумму, так что такое травмоопасное поведение очень насторожило Дилюка. Надо бы поосторожнее с Венти... хотя... раз он такой чувствительный, то это, возможно, наоборот ему на руку? Может... стоит надавить на его доброту? — Однако она не умерла. Значит, всё в порядке, и тебе уж точно не стоит так себя изводить, — успокаивал его Дилюк, с интересом и трепетом разглядывая красные полосы на его плечах. — Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что от этого... — он запнулся, не зная, как помягче назвать произошедшее. — ...самоповреждения, так скажем, ей лучше не станет. Не делай так больше, ладно? Не заставляй меня за тебя переживать. — Простите, я... я не знаю, что на меня нашло, — виновато промямлил бард, лишь сильнее прижимаясь к груди и без того крепко обнимающего его магната. — Понимаете, я ведь не... не только за неё переживал... Я обещал Хилли достать лекарство как... как можно скорее, а... а я забыл... И из-за этого ей пришлось го... говорить Вам об этом самой, — едва слышно тараторил он, иногда прерываясь на всхлипы. — Мне стало так стыдно, когда я осознал, как... как сильно она всё это время переживала... Я почему-то подумал, что мне полегчает, если я... ну... — замешкался он. Ох, это и правда глупость какая-то... и как ему вообще в голову пришла идея о том, что он сможет очистится таким идиотским способом? — В общем, Вы сами видите, что я натворил... Какая... интересная исповедь. Бедный Венти... Он так переживает за смертных! Как и подобает Архонту, мх... Это мило. Даже, можно сказать, возбуждающе. — Простите меня, — всхлипывал юноша, с трудом держа раскрасневшиеся от плача глаза открытыми: эта истерика его так вымотала, но он всё никак не мог из неё выйти, продолжая прокручивать в голове болезненный кашель Моко, разговор Хилли и Господина и, как апогей всего этого ужасного стечения обстоятельств, адресованную ему пощёчину. И так... и так каждый раз, когда что-то случается... И так каждый раз, когда он вспоминает про своего друга. — Простите. Я не хотел Вас пугать. — Не извиняйся. Всё хорошо, — мягко произнёс Дилюк, нежно поглаживая слугу по голове, вот только... — Мх, — сдавленно простонал он, чувствуя, как его любовник легонько потирается бедром о его пах, устраиваясь поудобнее: сидеть, положив голову на грудь своего Господина, было хоть и весьма умиротворяюще, но шея от этого сильно ныла, поэтому Венти переместил её на его плечо. Чёрт, как бы у него не встал в такой ситуации... но он такой миленький, когда плачет!.. и когда извиняется... и когда так сильно хочет кому-то помочь... Ох, нет, надо завязывать с этим. — Сходи пока к Аделинде, ладно? Она обработает раны. Бард тяжко вздохнул, не желая покидать объятия магната, но всё же наконец-таки отлип от него. — А... а Вы ведь потом придёте в спальню? — робко спросил он, устало потирая глаза. — Конечно, — ответил Рагнвиндр, дёргано закивав головой. Ох, ему так не хотелось, чтобы он уходил, но... хах, не начнёт же он трогать себя, пока тот смотрит, да? — Давай, иди, — добавил он, беря его за руку и едва ощутимо поглаживая её шершавыми кончиками обожёных пальцев. Не сдержался. — Я не хочу, чтобы ты плохо себя чувствовал. — Вы такой заботливый, — мягко произнёс юноша, после чего на пару секунд замер, а затем всё-таки решился мимолётно чмокнуть тыльную сторону ладони своего Господина. — Спасибо, — сказал он напоследок, быстро обтираясь полотенцем и удаляясь в одном лишь халате.