Божество

      Удручающее эмоциональное состояние Венти, к счастью, быстро стабилизировалось, вот только Хилли всё ещё не хотела общаться с ним, что, конечно, очень его расстраивало. Но, с другой стороны, вся эта ситуация послужила для барда хорошим уроком: впредь он больше не будет так легкомысленно относится к столь серьёзным вещам, ну и за Моко будет усерднее приглядывать. Тем более в последнее время она... какая-то грустная, что ли? Юноша, конечно, спрашивал о том, что её беспокоит, но та сказала, что и сама не знает. Ох, неужели Хилли всё-таки расска... ладно, не важно. Моко наверняка рано или поздно простит Венти, ведь она, на самом деле, была очень добра не только к нему, но и ко всем обитателям поместья в целом и, несмотря на свою необразованность и простодушность, могла поддержать любой разговор с каждым из них. Вот, как сейчас... — Тогда... может Вам попробовать эти... э-э... инадзумские стишки? — поинтересовалась она, идя рядом с задумавшимся в своём творческом упадке бардом, который уже около недели не мог написать ничего стоящего... даже четверостишья! Это совсем на него не похоже... — Какие такие стишки? — недоумевающе спросил он, чуть отодвигая зонтик, защищающий его от солнца, дабы посмотреть на свою собеседницу, что скорчила задумчивое лицо. — Ну... такие типа... Снег идёт. Так грустно и печально. Ворон плачет вдалеке, — выдала она. — А! Так ты про это... — с улыбкой произнёс Венти. — Они хоть и красивые, но для игры на лире, к сожалению, не подхо... — запнулся он, стоило только ему заметить знакомую фигуру, направляющуюся прямо к поместью. Сердце его тут же словно кольнуло иглой: даже спустя почти месяц ему было ужасно грустно видеть Кэйю, ведь они оба так сильно друг друга обидели... Венти непременно стоит попросить у него прощенья! — Подержи, пожалуйста, — бросил он, передав горничной зонт, а затем быстрым шагом направился к своему бывшему любовнику, которого не пускал во двор маленький чёрно-белый щенок, яростно лающий на незваного гостя. — Гарм! Гарм, перестань! — цокал на своего питомца юноша, подбегая к нему и беря на руки, после чего тот сразу же успокоился и принялся довольно облизывать лицо хозяина. — Гарм, прекрати, — ласково успокаивал щенка он, осторожно отводя его морду в сторону. — И тебе привет, Кэйа. — Привет... — завороженно произнёс Альберих, с удивлением глядя на внешний вид своего некогда приятеля: тот почему-то был облачён в лёгкое белое платье с открытыми плечами и свободными плиссированными рукавами, что доходили аж до середины ладоней. Какой... интересный крой. Он, безусловно, подчёркивал мягкие черты лица Венти и его нежную натуру, но... почему он в платье-то?! Ещё и на улице... Ох, похоже, слухи не врали... Но спрашивать о подобном было, наверное, неприлично, поэтому Кэйа сказал лишь: — Мы так давно не виделись... Как у тебя дела? — Всё хорошо, — ответил Венти, неловко улыбаясь. — Как видишь, я обосновался на винокурне... А у тебя что нового? И, кстати, зачем ты пришёл? В гости? — Нет-нет, я... эм... мне надо поговорить с Дилюком по работе... — возразил рыцарь. В гости? Пф... Как раньше уже не будет, значит и делать ему здесь нечего. Он вообще, если честно, не хотел сюда идти, но дело есть дело. В конце концов, орден так и не выяснил, кто и зачем производит этот эликсир, но его брат, как негласный «король Мондштадта» должен что-то об этом знать, да и возле его поместья в последнее время уж слишком часто стали задерживать подозрительных личностей, так что Кэйа был просто обязан поподробнее его расспросить. — А так... Ну, как видишь, ничего нового у меня в жизни не происходит: я всё ещё занимаюсь чем угодно, но не кавалерией. Юноша рассмеялся и поставил щенка обратно на землю, а тот тут же ускакал вслед за пролетевшей мимо бабочкой. — Ох, вот как... Но Господина сейчас нет. Можешь подождать внутри, а я попрошу слуг подать чай, — вежливо пригласил собеседника в поместье бард. — Я бы с радостью, но мне бы хотелось поговорить с тобой кое-о-чём наедине, — произнёс Кэйа, осторожно беря Венти за руки, однако тот сразу же отдёрнул их и неловко спрятал за спиной. Ну, этого и следовало ожидать... — Слушай, я тогда так сильно накричал на тебя... И я наверняка тебя сильно обидел, да? Мне и правда не стоило так сразу выгонять тебя без предупреждения и уж тем более обзывать тебя, и мне очень жаль, что так получилось. Прости меня за это. — Я уже давно простил, — отстранённо промямлил юноша, отводя взгляд в сторону и поджимая губы. Ох, Альбериху было так больно это видеть! Он... он правда не хотел его обижать. Тем более настолько, чтобы тот так его сторонился, что даже в городе не появлялся. Ну, по крайней мере, Кэйа за этот месяц ни разу не видел, чтобы Венти выступал на площади или пил в какой-нибудь таверне. Неужели его так оскорбила его выходка? В глубине души он, к своему стыду, надеялся, что отсутствие его возлюбленного в городе было обоснованно его увлечённостью Дилюком, а не горькой обидой. — Да и я сам был виноват в этом... частично. Так что и ты меня прости, — добавил бард. — Давай просто забудем об этом, ладно? Будто бы ничего не было. Не простил он, конечно же... ни себя ни Кэйю. Они оба были виноваты в этом, но после случившегося Венти принял решение больше к нему не возвращаться, даже несмотря на то, как сильно он по нему тосковал и как до последнего не хотел обижать его своим отказом, но так будет лучше для них обоих. Да и юношу уже банально не интересовал секс со своим прошлым любовником, а ещё он прекрасно знал, что тот любит его совсем не как друга, поэтому не хотел лишний раз давать ему надежду на то, чего никогда не будет. К тому же, у него уже есть новый партнёр... а вот ещё одного, учитывая то, какие между всеми ними тремя отношения, он заводить не желал. Вот только объяснить бы всё это Кэйе... но это так неловко! — Хорошо, но... мы ведь сможем продолжить общаться? — спросил рыцарь, что прекрасно понимал, что ответ будет отрицательным, но до конца не хотел в это верить. — Хотя бы как просто друзья. — Нет, — оправдал его ожидания бард. — Не думаю, что мы с тобой действительно будем «просто друзьями» после всего того, что у нас было... а вновь вступать в такие отношения я не хочу. — Но разве мы не могли бы просто весело проводить время, как раньше? — тщетно пытался вернуть былую дружбу Кэйа, что сделал шаг вперёд и вновь потянулся к рукам Венти, но тот снова деликатно ему отказал, просто чуть отойдя в сторону. — Мне... мне правда нравилось общаться с тобой, Со... — чуть было не назвал его их милым прозвищем он, но вовремя остановился. — ...Венти. И мы... могли бы делать всё это без... эм... «продолжений», так скажем. Нам ведь ничего не мешает остаться просто друзьями. Почему ты этого не хочешь? — Даже если я соглашусь, мы... мы можем... ну, к примеру, перебрать с алкоголем и... в общем, мне это не нужно, — продолжал отнекиваться начавший нервничать юноша. Ему так не хотелось затевать этот разговор! Но они всё равно рано или поздно должны были встретиться и поговорить об этом... Это было неизбежно. — И... и у меня есть молодой человек! — соврал он, не задумываясь. Ну, технически Дилюк его парнем не был, но ему пришлось так его назвать, дабы Кэйа уже наконец отвязался, но... Ой! Это, наверное, прозвучало обидно... Кэйа ведь... ну... неровно к нему дышит и... — А... эм... то есть... — замялся Венти, не зная, как оправдаться. — А, так вы... всё-таки сошлись, да? — с едва читаемой грустью в голосе спросил Альберих, что, если честно, был не просто раздосадован, но ещё и разозлён этой новостью. Неужели он и правда выбрал его? Этого... сумасшедшего ублюдка, тоннами скупающего все, так называемые, "священные реликвии", что попадутся ему на глаза? Но почему? — Тогда я тем более не стану к тебе лезть: это, во-первых, подло, а во-вторых, не по-рыцарски, — всё не унимался он, пуще прежнего желая заполучить юношу: теперь им двигало не только желание вернуть всё на круги своя, но и выиграть у своего паршивого братца. В конце концов, Венти ведь рано или поздно поймёт, какой Дилюк на самом деле поехавший, и вернётся к Кэйе, разве нет? Тем более, Кэйа, очевидно, превосходит его почти во всём, ну, разве что не в плане денег. Но Венти всегда был таким скромным! Такой продажный буржуй, как Дилюк, уж точно не заслуживает столь милого ю... Ох! Может он его запугивает? Точно! — Или он запрещает тебе общаться с другими мужчи...? — не успел договорить встревоженный этим предполагаемым обстоятельством рыцарь, как вдруг его перебили. — Нет! Что ты такое говоришь?! — возмутился бард, что ошибочно принял беспокойство своего собеседника за враждебность. — Я бы никогда не стал подчиняться кому-нибудь и ты это прекрасно знаешь. — Но ты этого просил, — возразил скрестивший руки на груди Кэйа, нервно стуча ногой по земле. Тц... то есть раньше он умолял отстегать его, а теперь говорит, что никогда бы не стал подчиняться? Да кого он обманывает?!— Не помнишь? — Игры не имеют ничего общего с реальностью, — парировал Венти, заметно смутившись, чего его собеседник, по его мнению, и добивался, иначе зачем было это упоминать? — Мне казалось, что ты в этом разбираешься, — съязвил он, будучи оскорблённым этой жалкой попыткой унизить его. Рыцарь вздернул плечи, не ожидав такого ответа. Вот наглец! — Знаешь, я хоть и разбираюсь, но ходить в платье по чьему-либо указу я бы точно не стал, не важно игра это или нет, — бросил он, окончательно вскипев, ведь его бывший любовник посмел задеть нечто столь сокровенное и интимное лишь с целью упрекнуть его в этом. — Тем более на улице. Тебе самому-то не стыдно расхаживать здесь в таком виде, а? Очень сомневаюсь, что ты сам до такого додумался. — И... и чего это мне должно быть стыдно? — возмутился бард, которого такое замечание сильно задело. Ох, это действительно нелепо... и он это прекрасно знал, хоть и не желал признавать. — Мне... мне нравится женская одежда и в этом... в этом нет ничего такого. — Ты мне совсем другие вещи говорил, — продолжал давить рыцарь, безумно злясь и на него, и на своего паршивого братца и на... себя. Что же он делает? Продолжать копошиться в грязном белье, лишь бы унизить своего возлюбленного, это просто отвратительно! Но он не мог остановиться, будучи одержимым всеми теми обидой и злостью, что так долго копились в нём. — То есть передо мной тебе стыдно было показываться в таком виде, а перед этим мажором и всеми его слугами, значит, нет? И почему же это, интересно? Только не говори, что он тебе за это пла... — Невежливо, находясь в гостях, так обращаться с прислугой хозяина, — холодно произнёс подошедший именно к этому моменту магнат, что встал за спиной своего «братца» и многозначительно положил свою тяжелую ладонь ему на плечо. А, так вот куда всё это время Венти так странно смотрел... мда... — Перестань. — Не вмешивайся в чужой разговор, — буркнул Кэйа, брезгливо скидывая с себя чужую руку. — Хотя, впрочем, мне тебе больше сказать нечего, — обратился он к неловко переминающемуся с ноги на ногу юноше. — Не хочешь — не надо. Но ты мог бы и не делать вид, что ты весь из себя такой независимый, будто бы я не знаю, для чего ты здесь. Это лицемерно, — напоследок презрительно фыркнул Альберих, которого вся эта словесная перепалка очень разозлила. «Я бы никогда не стал подчиняться кому-нибудь...» Конечно! А чего он тогда так слёзно умолял хоть раз как следует его отстегать? Игра и реальность напрямую связаны и отрицать это так глупо!.. Однако Кэйю возмущал не тот факт, что Венти теперь играет роль сабмиссива с другим мужчиной, а то, что он отнекивается от этого с таким видом, будто бы это что-то позорное! Учитывая то, что бард прекрасно знал об увлечениях рыцаря, это прозвучало, как личное оскорбление... — Ещё и в прислуги записался... Тьфу. — Хватит к нему приставать, — строго произнёс магнат, вставая между ссорящимися и тем самым закрывая их друг от друга. — Если хочешь с кем-то повздорить, то, будь добр, выбери себе равного соперника. Или боишься? — издевательски добавил он. — Я-то не боюсь, но с тобой мне незачем выяснять отношения, — усмехнулся Кэйа. Вот же ж... — Я по делу пришёл. — И что это за дело такое? — спросил Дилюк, после чего повернулся к прячущемуся за его спиной Венти и жестом приказал ему уйти, а тот, в свою очередь, послушно направился прямо к входной двери поместья. — Вот, полюбуйся, — ответил рыцарь, суя ему в руки карту местности, на которой помимо рельефа региона красовалось множество разноцветных кругов, большая часть из которых находилась поблизости винокурни. — Это снова по поводу того эликсира. Вот здесь и здесь мы задержали двух похитителей сокровищ, у которых при себе было это «снадобье». Вот тут мы аж целую ораву перекупщиков с несколькими телегами этой дряни нашли. А во-о-он прямо возле этого берега один иностранный гражданин «клад» откапывал. А про всё остальное мне говорит не положено, но там ещё много-много чего. В общем, это я к чему: ты присмотрись к своим слугам, а то уж больно часто это всё возле твоей винокурни происходит. Может это у тебя кто-то барыжит? — С чего бы это? — фыркнул Дилюк, стараясь сохранять спокойствие. — Я сюда кого попало на работу не устраиваю. — Ну, это тебе так кажется, — издевательски усмехнулся Кэйа. — В общем, мне бы хотелось, чтобы ты посотрудничал со мной. Если заметишь что-то подозрительное — сразу пиши мне. Я передам, чтобы твои письма доставляли мне незамедлительно. Дело так-то серьёзное, сам понимаешь. — Удивительно, что Ордо Фавониус так ответственно к этому подошёл, — съязвил магнат, что, впрочем, был не против сотрудничать, но излишнюю заинтересованность демонстрировать принципиально не желал. Тем более у него и без этого дел куча. — И даже ничего не замяли... я надеюсь. Рыцарь тяжко вздохнул. Похоже, его брат всё ещё обижен на решение руководства касательно их отца... и его можно понять. — Ну, всё, что я знаю, я тебе уже рассказал, — сменил тему Кэйа, что поспешил удалиться. — И не говори ничего слугам, ладно? — Хорошо, — кивнул Дилюк. — Но и ты мне кое-что пообещай. — М? — Возле Венти больше не трись, — холодно произнёс магнат, скрещивая руки на груди. — Он занят. — Я уже понял, что занят, — буркнул выходящий за калитку рыцарь. — Вряд ли бы он сам додумался расхаживать по улице в платье. Дилюк лишь глухо хмыкнул в спину своего поспешившего ретировать братца: эти дурацкие споры ни к чему, ведь и так понятно, кто здесь победитель, а кто так и остался завистливым маленьким мальчиком. И этот глупый в своей несерьёзности конфликт, и весьма важный разговор с Аделиндой, которая по долгу службы семье Рагнвиндр была просто обязана развеять все подозрения, что пали на обитателей поместья, и утомительная работа, наконец-таки, остались позади, но магнату предстоит сделать ещё одно дельце... а, точнее, даже два. Он так быстро переходить к финальному акту своего плана не планировал, но раз уж его «брат» решил заявиться именно сегодня, нарушив эмоциональное равновесие Венти, то придётся поторопиться. — Куколка? — мягко произнёс зашедший в свою спальню Дилюк, заметив, что его слуга так и остался лежать на кровати, свернувшись калачиком. Ох, значит всё идёт так, как надо... — Всё хорошо? Юноша нехотя перекатился на спину, а затем присел на кровать, тяжко вздыхая то ли от обиды, то ли от дискомфорта, причиной которого были свежие следы от порки, что покрывали практически всю площадь его ягодиц. — Да, но... мне немного грустно из-за сегодняшнего, — ответил он, потупив взгляд в собственные колени. Венти был слишком подавлен произошедшим, а потому не желал увиливать от жалоб, как он обычно и делал. — Понимаете, дело в том, что... что я думал, будто бы Кэйа действительно хочет извиниться и снова начать общаться, но, когда я ему в этом отказал, он почему-то начал меня задирать... Словно он специально ради этого и пришёл. О, даже ничего разъяснять не пришлось... сам додумался. — Скорее всего так и есть, — любезно поддакивал ему Дилюк, усаживаясь на край кровати. — Не нужно так расстраиваться из-за этого, куколка, он ведь этого и добивается, — успокаивал его он, скромно приобнимая за плечи. — Да и после того, как ты ушёл, я с ним немного поговорил... В общем, больше он к тебе лезть не будет. Венти хотел было возразить, так как ему, если честно, не важно, будет ли Кэйа говорить ему все эти обидные слова снова, ибо его намного больше беспокоило то, что тот в принципе считает его... шлюхой? Он ведь сказал что-то типа «только не говори, что тебе за это платят» до того, как в их разговор вмешались. Почему он так думает? Юноша же никогда не вёл себя так, чтобы его можно было уличить в чём-то подобном: он ни разу не просил у него денег и дорогих подарков, а... а Кэйа всё равно считает его продажным. Как и Хилли, которая больше не общается с ним после того случая. Венти было очень обидно из-за того, что он заработал такую репутацию, но своему Господину об этом пожаловаться не мог, ведь ему было стыдно говорить о подобном, потому что... ну, он ведь сам виноват, да? Он сам согласился спать с ним. И ему правда это нравится, но он явно не ожидал того, что все начнут так к нему относится. Но ведь если не делать этого, то ему опять будет плохо и... в общем, это замкнутый круг, который Дилюк не решит, ибо чужого мнения ему не исправить, да и Венти не хотелось, чтобы тот вообще знал, что он переживает из-за такой ерунды, поэтому он просто сказал: — Спасибо, что заступились за меня. — Не за что, — мягко произнёс магнат, нежно заключая его ладонь в объятиях своих рук. — Может ты хочешь прогуляться вместе со мной? Мне кажется, что свежий воздух поднимет тебе настроение, — невзначай подталкивал его на следующий шаг своего плана он. — Да и в комнате так душно... — Было бы неплохо, — согласился бард, расплываясь в неловкой улыбке. Господин такой заботливый... несмотря на то, как щедро он отстегал его прошлым вечером, ха-ха. В августе уже начинало холодать, а потому Дилюк любезно одолжил слуге свой сюртук, в который тот с удовольствием укутался, ведь он был не только тёплым и приятным наощупь, но и пах парфюмом Господина. Всё это было так похоже на те мимолётные скромные объятия, которые Венти получал от него всякий раз, когда они вновь встречались после долгой разлуки... Ох, и почему управление винокурней занимает столько времени? Юноше было очень грустно, когда его Господин был занят работой, ведь он толком-то ни с кем больше и не общался, кроме Моко и Гарма. И сегодня был как раз-таки такой загруженный для магната день. Хорошо, что они всё-таки встретились ближе к вечеру... и так мило погуляли вместе... бард даже перестал грустить из-за случившегося, прилипнув к любовнику и взбудоражено щебеча ему о всякой ерунде, пока тот вёл его под руку вглубь виноградных посевов. Венти, всё-таки, очень нравилось быть в таком положении, когда за тобой не просто слащаво ухаживают, но и периодически наказывают за всякие зачастую надуманные провинности, так что... ничего страшного, что весь остальной персонал обсуждает его за это за его спиной, да? Ну, наверное... Парочка ушла в самую дальнюю часть виноградника, как вдруг юноша краем глаза заметил что-то белое, выглядывающее из ствола небольшого цуйхуа с наливными закатниками на ветвях. — Гарм? — позвал своего щенка Венти, предполагая, что это он спит под деревом, но тот не ответил, а потому бард сам решил подойти к нему под давлением странного колкого ощущения, что вдруг начало давить на стенки его черепа изнутри. Это... тревога? — Гарм! Гарм! — закричал он, стоило только ему увидеть морду собаки: вся её разинутая пасть с вываливающимся наружу языком была выпачкана кровью, как и трава вокруг её головы. Можно было подумать, будто бы щенок плотно наелся дичи, вот только ни перьев ни костей нигде не было, а глаза его были широко открыты и оставались неподвижными. – Гарм! Нет! — вновь завопил юноша, падая на колени и прижимая мёртвого питомца, охладевшее тело которого уже оккупировала парочка мух, к себе. Как же так? Он ведь только недавно с ним играл... Почему он умер? Чем он заслужил уйти таким молодым? Почему он весь в крови? Кто-то сделал это? Или он погиб сам по себе? Неужели он был болен? Все эти вопросы ужасающей своей скоростью каруселью крутились в голове Венти, пока тот обнимал несчастное животное, к которому тот уже успел привязаться. Видимо, Архонты не достойны даже заводить себе питомцев... По крайней мере Ве... нет, Барбатос явно чем-то провинился, раз заслужил обрекать на смерть всех тех, кого он любит. Получается, Дилюк тоже скоро умрёт? И Кэйа? И Моко? И Хилли, на которую тот был обижен, но всё равно любил? Они все? Юношу затрясло от таких мыслей, от чего тот был вынужден как можно скорее положить щенка на землю и повернуть голову в сторону, дабы не осквернить труп своей рвотой. — Извините, — с трудом выдавил из себя Венти, осознав, как отвратительно он выглядел: платье его было перепачкано в грязи и крови, а лицо — в слезах и остатках обеда. — Куколка, — мягко произнёс ничуть не смущённый произошедшим магнат, кладя свою тяжёлую ладонь на голову дрожащего слуги, что тихо всхлипывал, стыдливо прикрыв лицо руками. Отличная работа, Аделинда. Несмотря на то, как сильно она накосячила, дав заражённой ею же всеми мыслимыми и немыслимыми способами Моко столь сильное «лекарство» без разрешения, она, всё же, превосходно выполняла роль правой руки хозяина винокурни. — Мне жаль, что так вышло. Гарм этого не заслужил, но... такова жизнь, — добавил он, стараясь не выдавать своего восторга: ему нравилось не только наблюдать, но и быть причиной столь ярких и глубоких чувств, что, очевидно, опустошали Архонта, делая его лёгкой мишенью для корыстных планов. Как удачно всё «подвернулось»-то, а... И Моко, и Кэйа и Гарм... — Господин, — скрипуче откликнулся Венти, жалостливо смотря на него снизу вверх. — Я... я не могу оставить его здесь. Давайте... давайте его похороним, — еле смог произнести он, после чего вновь разрыдался. Бедный Гарм! Судя по обилию крови на траве, ему наверняка было очень больно и страшно умирать. И его хозяин прекрасно это понимал и от того и грустил. Но ещё больше его печалило то, что щенок наверняка думал о своём владельце. Ждал, пока тот придёт и спасёт его, а того не было рядом... Венти точно не знал, умны ли животные настолько, чтобы чувствовать то, что чувствуют люди, но если такая вероятность есть, то он в любом случае виноват, ведь не только сам привязался к собаке, но и привязал её к себе. Это было так эгоистично! Бедный, бедный Гарм! — Мы не можем, — отказал ему Дилюк, что всё никак не мог нарадоваться тому, что всё так хорошо складывается. — Как... не можем? — дрожащим голосом спросил юноша. — Почему? — Не знаю, имею ли я право тебе об этом рассказывать, но... в общем, Ордо Фавониус ищет какой-то опасный эликсир, и они несколько раз ловили людей, имеющих его при себе, возле винокурни, — пояснил Рагнвиндр, поглаживая всё ещё сидящего на земле слугу по голове. — Кэйа сказал, что подозрения пали на её сотрудников, и... мне как-то не хочется, чтобы здесь проводили обыск. Представляешь, что здесь случится, если кто-то заметит, как прислуга или сам я закапывает что-то в окрестностях сразу после прихода одного из рыцарей? Я не хочу остаться без поместья, если орден действительно найдёт что-то у слуг. Лучше уж я сам выпытаю у них необходимую информацию и избавлюсь от этой заразы, — сказал всё, как есть, он. Ну, Венти уж точно не пойдёт стучать: вряд ли он захочет отказаться от своей красивой жизни и вместо уютной кровати спать где-то на лавочке. Да и на что он настучит? Он ничего компрометирующего не видел и не слышал. Так что боятся Дилюку явно нечего. — Пойми, это для твоего же блага. Ты ведь не хочешь снова остаться без крова из-за такой ерунды, да? И оставить без него меня и прислугу. — Не хочу... — едва слышно произнёс юноша, шмыгая носом. — Но... но Гарм... Я... я не могу просто оставить его здесь... Может закопаем его у виноградников? Это ведь совсем не... не подозрительно. — Труп отравит землю, — парировал магнат. — А без урожая не будет и вина. Чем мне платить слугам, если у меня не будет денег с продаж? — И что мне тогда делать? — спросил бард, продолжая хныкать. — Я не могу его броси-и-ить... — Давай Аделинда просто отнесёт его в лес, ладно? — предложил Дилюк, подавая слуге руку, дабы тот наконец-таки встал и перестал пачкать своё платье, но тот это проигнорировал, продолжая оплакивать своего питомца. — Венти, куколка, мне правда очень жаль, но это единственный выход. Встань, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты простудился. Юноша нехотя взялся за ладонь Господина своей и поднялся на ватных ногах, продолжая опечаленно глядеть на лежащую на земле собаку. Ему всё ещё не верилось в то, что Гарм действительно умер. Будто бы он просто спит под деревцем после изнурительных игр. И Венти спит. Это всё не по-настоящему. — Можно я с ним попрощаюсь? — спросил бард, доставая платок из внутреннего кармана сюртука и утирая им слёзы. — Конечно, — ответил магнат, слегка приобнимая своего начавшего понемногу успокаиваться слугу, что всё продолжал смотреть на бездыханное тело своего питомца, выглядя при этом так по-особенному красиво, что его Господину в миг захотелось провернуть нечто такое ещё: его большие красные от слёз глаза, чей взгляд будто бы был окутан пеленой, что делала его неясным и потерянным, поджатые тонкие губы и украшенные прозрачными дорожками и слегка подрумяненные щёки — всё это было таким... великолепным. В такие моменты Венти выглядел так мило и беззащитно, что Дилюку непременно хотелось сделать что-нибудь гадкое, словно бы он был маленьким мальчиком, дёргающим нравящуюся ему девочку за косички. Ох, какое странное чувство! Но оно всегда настигало его после очередных порок или грубого секса, вот только видеть свой объект воздыхания таким после убийства собаки было раз в десять более будоражащим! Даже как-то жаль, что он послал на это дело Аделинду, а не отравил надоедливого пса сам, но... если бы Венти застукал за столь гнусным делом именно его, то он вряд ли смог бы в полной мере насладиться его отчаянием когда-нибудь ещё раз. — Прощай Гарм, — наконец-таки нарушил долгую тишину юноша, подходя к щенку и приседая перед его трупом на корточки. — И прости, — добавил он, ласково погладив его по голове, после чего прикрыл его веки рукой и вновь поднялся на ноги. — Пойдёмте, Господин. И... извините за это. Я снова был слишком эмоциональным. Я, наверное, напугал Вас, да? — Нет. Всё в порядке, — успокоил его магнат, беря под руку и поспешно уводя от этого осквернённого места. — Но меня и правда беспокоят твои слишком частые... нервные срывы? Я не силён в этой теме, однако то, что происходит, явно плохо сказывается на твоём здоровье. Может мне стоит попросить Аделинду дать тебе что-нибудь? Куколка? Ох... не опять, а снова. Сначала Кэйа к нему с этим пристал, а теперь и Дилюк... Но, раз уж все так о нём беспокоятся, то может что-то и правда не так? Возможно, вот только... Венти от чего-то не хотелось решать эту проблему. Будто бы... поделом ему? Он просто отвратителен! То, что с ним происходит, явно следствие того, как он относится к облику своего друга и к жизни в целом. Ну или это абс... абстинентный синдром? Вроде так это называется... Ну, он видел что-то такое в медицинских книгах Господина, которые тот иногда от скуки почитывал. Но выдвигать такую версию вслух ему как-то не хотелось... тогда он будет выглядеть как алкаш, нашедший очередной надуманный повод выпить. — Не стоит впутывать в это Аделинду. Это... просто небольшой стресс. — осторожно отказался от помощи юноша, после чего издал нервный смешок. — Я сейчас выпью чай с лилиями калла и всё пройдёт. Мне не нужен лекарь. Всё... всё правда в поря... — Но, Венти... ты весь дрожишь, — перебил своего слугу Рагнвиндр, что резко остановился на месте и опечаленно, но вместе с тем и строго посмотрел ему в глаза, а затем перевёл взгляд на его трясущиеся руки. — Ох, и правда... — едва слышно произнёс бард, что только сейчас заметил, как громко от стучит зубами. А затем перед его глазами резко всплыл мёртвый окровавленный Гарм, что тут де исчез, оставляя за собой новый приступ дрожи. — Л-ладно... я, пожалуй, и правда должен сходить к Аделинде... — нехотя согласился-таки он. — Я провожу, — галантно предложил свою помощь магнат, вновь беря трясущегося слугу под руку и поспешно уводя его в поместье. О... Венти, кажется, впервые находится в роли больного: он, как Архонт, просто не мог заболеть какими-либо человеческими болезнями из-за своей быстрой регенерации и физического стремления во всём подражать оригиналу, но стресс, видимо, может сбить с ног даже Божество. — Только дрожь беспокоит? — спросила Аделинда, садясь на подставленный к кровати стул и открывая свой аптечный чемоданчик. — Ну... — неуверенно промямлил лежащий в постели юноша, жалобно глядя на своего Господина, что обеспокоенно держал его за руку, но тот лишь помотал головой: ох, видимо, придётся рассказывать самому... Почему-то это так стыдно! Не пристало ему жаловаться, вообще-то... тем более женщине. — Мне в целом как-то... не очень... Спится плохо и... тревожно, что ли. Без какой-либо причины. — И давно это у Вас? — поинтересовалась она, вставляя в шприц иглу. Ой, уколы! Ему никогда их не делали! — Ну... с тех пор как... как Моко заболела, — ответил заметно поникший Венти. — А дрожь вот буквально пять минут назад началась, когда... когда я... — он ненадолго затих, почувствовав ком, подходящий к горлу. Нет. Нельзя плакать. — ...когда я увидел мёртвого Гарма. — Ох, Гарм! — «удивилась» Аделинда, опечаленно покачав головой. — Бедный пёсик... Барбатос, упокой его душу, — взмолилась она, соединив внутренние стороны раскрытых ладоней друг с другом и чуть склонившись, от чего из глаз продолжающего трястись юноши покатились слёзы, которые тот тут же поспешил смахнуть. Ох, если бы он мог это сделать... — Кхм... Думаю, Вам нужно начать принимать успокоительные. Вы не против, если я вколю его Вам? Уверяю, Ваша дрожь и другие симптомы сразу же пройдут, — предложила горничная, жутко улыбнувшись, что тут же навлекло на Венти странные и совершенно необоснованные подозрения: где-то в животе у него начал разрастаться шипастый ком тревоги, что будто бы подсказывал ему, что здесь что-то не так, но... разве она осмелится сделать что-то плохое при Господине? Да и зачем ей это? У нее нет причин его ненавидеть, но... это всё так пугает. — Я... я не думаю, что всё настолько серьёзно, — противился юноша. — Может лучше... ну... выпить какой-нибудь отвар? Аделинда растерянно посмотрела на Дилюка. Тот кивнул. — М-м, хорошо... тогда я приготовлю его для Вас, — согласилась она, не прекращая улыбаться. — Если не поможет — приходите ко мне и я сделаю Вам укол. И... поправляйтесь. — Хорошо. Спасибо, — едва слышно произнёс Венти, чувствуя, как страх медленно отступает. — Аделинда, — обратился к служанке магнат. — Нам нужно кое-что обсудить наедине. А ты, куколка, пока отдохни, ладно? Я скоро приду, — произнёс он, после чего склонился над всё ещё продолжающим трястись юношей и робко поцеловал его в лоб, а затем второпях скрылся за дверью вместе с подчинённой. Стоило только Дилюку покинуть спальню, как он тут же поспешил на нижний этаж, а горничная покорно последовала за ним, искренне переживая из-за того, что она, возможно, снова разочаровала своего Господина. — В общем, — начал магнат, остановившись в конце коридора и заглянув за угол, дабы удостовериться, что никто их не подслушивает. — Ты хорошо поработала, так что не беспокойся о том, что он не согласился. Но если он так и не придёт за «лекарством» в течение двух дней, то... изрежь парочку его платьев ножницами или... или подкинь какую-нибудь записку с оскорблениями. Сделай хоть что-нибудь. Только смотри, чтобы тебя никто не заметил, — раздавал указания он, продолжая настороженно осматриваться и как-то странно дрожать. — И дрянь эту в отвар ни в коем случае не добавляй. Ты прекрасно знаешь, что случится, если её выпить. — Да, Господин, — промолвила служанка, кротко кланяясь. — Но... Вам не кажется, что мы слишком торопимся? Он может что-то заподо... Дилюк вытянулся по струнке, а затем медленно повернул голову в сторону Аделинды, от чего та тут же испуганно затихла, однако повисшая в воздухе тишина и жуткий взгляд её собеседника заставили её продолжить: — Вы ведь... хотели избавиться от... «его друга» только в начале сентября... — мямлила она. Ей было знакомо это... «особое состояние» её Господина, поэтому слова она подбирала очень осторожно. — А... а теперь Вы предлагаете мне делать все эти вещи практически сразу же после его... «ликвидации». Мне кажется, что кое-кто может догадаться. — Мне всё равно, — буркнул Рагнвиндр, закипая от режущих его душу воспоминаний о том, как этот нечистокровный выблядок тёрся рядом с Барбатосом, явно намереваясь сделать что-то нехорошее. Как... как отвратительно! Никто. Никто другой не может ломать его вещи. Только он сам. — Он... он выглядел таким милым, когда нашёл тело, ха-ха... Ты бы видела. Он... он был просто прекрасен, — с придыханием тараторил он. — Представляешь, что с ним будет, когда он ощутит откат? — спросил Дилюк, еле сдерживая смех, что распирал его грудную клетку. — Да, — улыбнулась в ответ Аделинда. Похоже, Господин рад... — Я всё сделаю. И... вот, держите, — не менее взволнованно произнесла она, передавая ему шприц и ампулу. — На всякий случай. Он, знаете ли, скромный мальчик... вдруг он постесняется меня беспокоить. А Вы... Вы могли бы сами ему предложить. Вы ведь уже научились это делать, да? — Да, — ответил магнат, с радостью пряча «лекарство» в карманах сюртука. — Спасибо за консультации... и книги. — Не за что, — неловко промолвила служанка. — Удачи Вам.