Десять казней Египетских

Днём в храме царила тишина. Ученики послушно сидели по комнатам, выписывая рецепты или длинные тексты. Скинув прогулочную одежду, Эва быстро переоделась и поспешила на занятие. Лекарственное дело она выбрала во многом благодаря брату, который надеялся, что успехи на этом поприще заставят её забыть про тёмные дела. Да и лекари были ближе к различным происшествиям и привлекали меньше внимания. Не мало важным было то, что они получали весьма солидную оплату, что стало решающим фактором. Наставник уже что-то рассказывал, расхаживая перед резным столом с множеством видов трав и ровной аккуратной горкой папирусов. Ученики послушно писали на пергаментах вещи, которые сами считали важными. Эва поспешила занять место около Исмана, укладывая сумку рядом. В голове нещадно билась мысль, что эпистат мог быть магом. «-Но неужели бы никто не понял? Их наверняка проверяют перед тем, как доверить такое важное дело.» — она задумчиво посмотрела на стол, пытаясь сосредоточится на словах учителя. « — Или он скрывался при помощи амулета? Может они проверяли отрядом такие потаённые места в поисках улик, и случайно обронил? Поэтому и пришёл на реку ночью.» Исман рядом толкнул её локтем, привлекая внимание. — Ты чего сидишь, будто мёртвого увидела? — он окинул её внимательным взглядом карих глаз. Эва постаралась сделать вид, будто её ничего не беспокоит. Не хотелось сообщать, что она уже виделась с эпистатом и её подозрения. Даже если выясниться, что он и впрямь маг, эту информацию можно будет использовать в случае угрозы жизни. Вряд ли эпистат станет угрожать человеку, который знает его тайну. Хотя и шанс будет очень малым. Он может за секунду свернуть ей шею. — Просто не выспалась, — отмахнулась девушка, наклоняясь к своему листу. — Я что-то важное пропустила? — Учитель просто объявил, что все желающие могут пройти и записаться в отряд эпистата. Нам, ученикам, позволено выехать с ними и работать как лекари, — его глаза восторженно блестели, а рука уже не записывала слов наставника. — Дай угадаю, — начала Эва уже с какой-то усталостью в голосе. — Ты пойдёшь туда? И у меня нет ни единой возможности отговорить тебя от столь безумного действия? — Конечно, — кивнул Исман. — Я рад, что ты это понимаешь, оттого приглашаю отправиться со мной. Эва вопросительно посмотрела на него. Предложение ехать в самую гущу событий, где наверняка уже были толпы охотников и ехал сам эпистат — не самое заманчивое. Тем более было странно слышать это от родного брата, который недавно утверждал, что сделает всё возможное для её защиты. — Вынуждена отказаться, — выдохнула Эва, возвращаясь к папирусу. — Быть среди трупов, смерти, гниющих тел и охотников — явно не то, чем я хотела заниматься. А ранняя смерть от хвори точно не входила в мои планы. — Хм, а мне казалось это ваш обычный день, — задумчиво протянул Исман, получая толчок рукой. — По утрам трупы ищите, а по вечерам играете с охотниками в кто кого поймает. — Вот видишь, — шепнула Эва. — А я отдохнуть хочу, а не суровые будни. Каждый крестьянин хочет передышки. — А ты у нас поля обрабатываешь? — поинтересовался парень. — Я не буду тебя уговаривать, всё же это только твоё решение, но там бы могла начать там нормальную жизнь. — Я и так живу обычной жизнью, — заметила Эва. — То, что она тебе не нравиться, уже не моя забота. Я надеюсь, что стою больше, чем обычная женщина с детьми. Мне хватило россказней нашей матери. — Да кто тебя вынесет то, — вздохнул Исман. — Ты любого мужа в царство Анубиса сведёшь быстрее, чем у вас хоть кто-то родиться! — У него будет замечательное странствие, — улыбнулась Эва, откидывая копны волос с плеча. — Да и почему бы не быть той, ради которой умирают мужчины. — Ты будешь той, кто убьёт их, — хмуро заметил Исман. — Кстати, что за кольцо ты обронила? — подозрительно вопросил он, заправляя чуть отросшие волосы за ухо. — Пока это большой секрет, — притворно улыбнулась Эва. — Я не стану тебе рассказывать ничего, пока сама не решу: права ли я в своих догадках или нет. А то слухи пойдут, а мне это не надо. Сам говорил, что я тише должна быть, — более она не отвлекалась на разговор, а стала делать вид, что внимательно слушает про лечебные мази. В голове всё бились мысли, которые в начале притупились. «- А может и вовсе не его? Вдруг напугал какого-то самоучку, который в кустах учился? А я просто не заметила, что кто-то был. Хотя забрал бы наверно. Да и вещь дорогая, бедняку она не по карману, а богачи всегда детей в храмы отправляют. Так и безопаснее, и статусно», — она задумчиво покрутила в руке изящную кисточку. На странице вырисовывался знакомый берег в окружении черных силуэтов высоких трав. Причудливые тени бросались на надписи про очередное растение уродливыми лапами. Эва осторожно и в меру аккуратно пририсовала на черточке, изображающая берег, мощный силуэт в плаще. Память вырисовывала прищур голубых пронзительных глаз, которые, казалось, вынимали всю душу и судили, будто бы он являлся Осирисом. На листе папируса он не казался таким страшным, как в словах людей. На её губах появилась какая-то добрая улыбка. Отчего-то захотелось коснуться его. Будет ли он холодным, как сама смерть? Мужчина на её рисунке возмущенно смотрел на неё, где-то под описанием тмина и инжира, словно недовольный тем, что она так невнимательно слушала урок. Внезапно по коридору раздались тяжелые шаги нескольких человек. Эва замерла, укладывая лист на стол. В классе воцарилась тишина. Все жадно посматривали на вход, словно сейчас должен был явиться сам Ра. Плохое предчувствие поселилось внутри девушки, и та ощутила легкую дурноту. Тошнота подступила к горлу. Исман заерзал на месте, будто понимая, кто сюда придёт. Да и Эва не была недалекой. Только одному человеку нужно было прерывать занятия, оттого страх усилился. Человек на папирусе вдруг перестал быть загадочным, став реальным ужасом в её жизни. Эпитста пребывал все в том же плаще, в котором она видела его на реке, только он был распахнут. Глаза скользнули по крепкому торсу с парой глубоких шрамов, широкой груди и плечам. В животе будто все узлом связало: от страха и интереса. Он обвёл взглядом класс, задержавшись на ней. Пристальный, подозрительный. Эва мысленно попросила всех богов как можно скорее сбежать, чтобы сжечь все маски и плащи. То, что эти люди ещё не проводили осмотр помещений можно была назвать милостью Анубиса. Тот не хотел забирать их раньше времени. — Господин эпистат, — учитель поклонился, немного нервно поглядывая на пришедших. Он был уже в годах, но получил свою славу, хотя дорогу в Фивы уже не переживёт. — Мы не думали, что вы навестите нас сегодня. — Время не терпит, — кратко ответил он. Всегда говорил так: по делу, без лишних размышлений, как приказ, который не терпит препираний. — Я хотел узнать, кто из ваших учеников хочет отправиться в Фивы, — рядом с ним возник мужчина с пучком каштановых волос на голове, держа свиток и кисть. — Все мои ученики талантливы, эпистат. Каждый из них сможет принести вам пользу, — некоторые начали переглядываться, шептаться. Редкая похвала была приятна каждому, только не Эве. Та судорожно вцепилась в стол. Знакомый с вечера гул в голове усилился, а паника захватила полностью. Сил хватало только на то, чтобы сохранять спокойное выражение лица и никак не подавать вида. Исман рядом был готов убежать в Фивы прямо сейчас, все телом наклоняясь в проход. — Есть ли добровольцы? — поднялось не так много рук. Всё же большинство знало о том, что происходит в Фивах. Никто не хотел умереть раньше положенного. Исман поднял одним из первых. Призрачный гул стал усиливаться. Эва стала судорожно моргать, полностью отвернувшись к стене. Эпистат проследовал к учителю, проходя мимо неё. Обдало свежим ароматом белого мирта и граната. Свежий, каким мог быть ветер с северного моря. Она судорожно выдохнула, хватая саму себя за руку. «-Боги, хоть бы не упасть при эпитстате!» — мысль вызвала легкую усмешку у неё. Да уж, так ещё никто не знакомился. — Подойдите те, кто хочет, — скомандовал властный голос. Эва прикрыла глаза, надеясь, что всё закончиться быстро. А ещё решила обязательно рассказать всё Реммао, как только приступ пройдёт, если он не убьёт её раньше. Боль заглушал гомон голос, а одна из учениц вовсю пыталась обратить на себя внимание эпистата, который в свою очередь смотрел равнодушно на учеников. Все давно поднялись с мест, общаясь с охотниками, пытаясь узнать что-то новое о событиях в Фивах или просто завести полезные знакомства. Сидеть на месте становилось невыносимо, так что Эва поднялась, намереваясь выйти из душного помещения, где было слишком много людей. Новый приступ боли в голове заставил немного вздрогнуть. «-Да что происходит» — промелькнуло в голове. «-Неужели моя магия меня уничтожает? Но я ж ничего не делала». Девушка стала осматриваться, но вновь наткнулась на взгляд Амена. Тот рассматривал её, словно пытаясь вспомнить, знакомы ли они. Подобное лучше было держать в тайне. Его голубые глаза скользили по её лицу, изучая каждую деталь, её тело. Эва отвернулась, чувствуя нарастающую дрожь в теле. Под внимательным взглядом был неуютно, а боль не делала самочувствие лучше. Эпистату видно ситуация нравилась ещё меньше, отчего он кинул распоряжение и направился в сторону выхода. «-Будет смешно, если грохнусь прямо под ноги» — промелькнуло в голове девушки, как тут же перед глазами всё потемнело. Судьба порой не понимала, что она шутит и считала её слова прямым направлением к действиям. Эва точно не могла сказать, кто был удивлён больше: бессознательное тело шезмы или эпистат. Она упала прямо ему в руки под всеобщие вскрики. Несколько человек метнулось к ней, стараясь оказать помощь. Эва замерла в руках мужчины, тяжело дыша, приоткрыв рот. Глубокие колдовские глаза осматривали царские черты лица мужчины. «- Какой всё же красивый», — ей казалось несусветным бредом, что его называли монстром и носителем жуткой внешности. Он казался богом, даже если подобных не шибко любили в Египте. Последним, что видела были удивлённые и обеспокоенные голубые глаза, совсем не злые, как казалось. Амен осторожно держал её, осматривая учеников. Неожиданная ноша оказалась на милость приятной и в меру симпатичной. Те замерли, рассматривая картину. Кто-то язвительно шептал, кто-то недовольно морщил носы, считая это очередной попыткой привлечения внимания. Учитель в страхе метнулся к ученице вместе с Исманом. Отойдя от мимолётного ступора, Амен вновь нацепил на лицо маску равнодушия, готовясь выслушать череду извинений. — Простите, эпистат, — стал быстро тараторить он, беспокоясь за сестру. — Ей в последнее время нехорошо, — Амен совершенно невозмутимо поднял девушку на руки, будто бы та не весила ни сколько. В голове промелькнула мысль, что учеников здесь могли травить голодом, уж слишком худо выглядела девочка. — Давайте я отнесу её в комнату, — уже как-то не уверенно проговорил он. — Ни к чему отвлекаться. Думаю, я сам смогу позаботиться о вашей сестре. Не нужно, чтобы она нездоровой отправлялась в Фивы. Вы же можете собрать её вещи, — он кивнул на стол, а затем невозмутимо направился в коридор. Эва вновь была в пустыне. Красной, как кровь. В этот раз призрачный гул и плач исчезли, но без этого была гнетущая тишина: тяжелая, забирающаяся под кожу ядовитым отваром. Кожа стала чесаться, будто по ней бегали насекомые. Храм стал ближе, можно была рассмотреть монолитные обсидиановые стены, огромные жаровни с зелёным пламенем. Ветер утих, лишь касаясь босых ног, будто боялся, что его заметят. Вдруг прогремел гром и на лицо стали падать капли. Но то была не воды. Эва коснулась щеки и увидела кровь. Она лилась с небес подобно гневу богов. Горячая обжигала кожу и страх поселился внутри. — Осквернитель на троне, — стали шептать голоса. — Одни признали, другие нет. Пусть кровью напоят детей своих. И вымрет все живое в реках, и погибнет люди, хворью постигнутый. Осквернитель на троне. Голоса дрожали, шептали, но не смели приближаться, не смели выйти из храма к ней. Эва прикрыла лицо, стоило дождю усилиться. И не было спасения. Нельзя спастись от своих снов или видений. Нельзя спастись от страха, если он живёт в душе. Она видела своё непонятое будущее или своё неизвестное прошлое. А может и всё разом. Глаза она открыла в тот момент, когда Дия в очередной раз склонилась над ней. Она была напугана, будто в двери вошёл сам Анубис, хотя Амен мог напугать сильнее. Увидев, что подруга в сознании и спокойно мыслит, девушка выдохнула, усаживаясь рядом. На маленьком узорчатом столике стояла глиняная кружка с молоком и мёдом. Эва благодарно приняла напиток. — Ты бы знала, как я испугалась, — тихо проговорила Дия. — Когда эпистат внёс тебя на руках, думала, в эту же минуту сознание потеряю. Ты бледная вся, дрожишь. Думала, он тебя вычислил, но тогда зачем принёс. — Не задалось у нас с ним знакомство? — усмехнулась Эва. — Сначала на реке за блудницу меня принял, теперь в руки ему падаю. Чувствую, мы много будем видится. — Ты с ним уже виделась? — возмутилась девушка, размахивая руками с кучей золотых браслетов и колец. — И не сказала! Да кто так делает, Эва?! — Не так уж было важно, — Эвтида отвела взгляд, чувствуя, как начинают рдеть щеки. «- И чего же я вдруг засмущалась?» — пронеслось у неё в голове. Мысли об эпистате сами собой вернулись к листку с его изображением. Эва, отбрасывая свою слабость, поспешила к своей сумке. — Ты чего? — удивилась Дия, подпрыгивая на месте. — Тебе лежать нужно! Реммао голову мне оторвёт! Он тебе ещё устроит за подобное! — Здесь должен быть лист папируса! — Эва не знала, чего боялась больше: тем, что эпистат поймёт кто был на реке или то, что он поймёт, что не выходит у неё из головы. Она разочаровано посмотрела на подругу с таким ужасом в глазах, будто бы Амен лично нашёл у неё маску шезму. — Только не говори, что там были наши тексты, — попросила девушка, судорожно заламывая руки. — Иначе за нами начнётся охота. — Нет, я., — Эва несколько замялась. — Я просто нарисовала его. Он сильно запал в голову и я.Ну я кое-что о нём предполагаю. — А без загадок говорить ты не можешь? — нахмурилась Дия, явно не понимая, о чём толкует подруга. — Ты стала странной, Эва. Ты теряешь сознание, вялая, уходишь куда-то, а теперь ещё и что-то об эпистате узнала. — Мне нужно поговорить в начале с учителем, — попросила Эвтида, выдыхая и усаживаясь на пестрых ковер. — Я сама не понимаю, что со мной. — Бедная моя, — ласково погладила по голове Дия. — Тебе нужно как можно быстрее поправиться. Учитывая, что решил эпистат. — О чём ты? — нахмурилась Эва. — По словам Исмана, Амен сказал, что ты поедешь в Фивы, — эта новость будто бы не сильно волновала Дию, но её глаза выражали высшую степень ужаса. — Реммао об этом уже известно, но он сам говорит, что это не до конца согласовано. Исман же точно отправляется, лично у эпистата выпросил. — Неудивительно, — вздохнула девушка. Она присела обратно на постель, прижимая руку к голове. — Немного кружится. — Ничего, ты пей, — она кивнула на кружку. — А я сбегаю до наставника и сообщу, что ты пришла в себя. Он хотел с тобой поговорить. «- Ох, поговорить или высказать всё, что он обо мне думает!» — пронеслось в голове у Эвы, но та промолчала, укладываясь обратно, крепко сжимая кружку. «- Но что же это за видения? И почему именно мне? Остальные живут как обычно, хотя та же Дия должна быть более чувствительна ко снам. Отчего только мне? Может, я что-то потревожила ненароком?» Голова гудела от размышлений. Ещё и думать теперь, что решит Амен, увидев свой портрет. Девушка не знала, отчего вдруг это так её волнует. Вроде не запрещено нигде рисовать людей, да и нет там ничего грешного. А мог ли он обидится на её слова тогда? Хотя вроде злым он не выглядел. «- Что в головах у этих мужчин!» — страдальчески вздохнула Эва. «-Ещё и Исман рвётся в самое пекло, будто бы сам бог и умереть не сможет. Да и храм этот. Может спросить разрешение в библиотеку сходить. Быть может кто-то зарисовал нечто подобное иль описал. Не может такое быть, что я первая, кто подобное видит». Дверь тихо отворилась и в комнату вошёл Реммао. Выглядел он серьезно, брови были сдвинуты к переносице, а губы плотно сжаты. Завидев девушку в сознании, он расслабился, присаживаясь на постель около её ног. Эва неловко улыбнулась, стараясь выглядеть лучше, чем она себя чувствовала. Учитель покровительственно положил свою ладонь поверх её, призывая слушать себя. — Скажи мне, давно с тобой это происходит? — он старался говорить мягко, не давя и давая ей время подумать. — День-два, не больше. Раньше такого тоже за собой не замечала, — честно ответила Эва. Подобное состояние пугало её не меньше, оттого скрывать что-то не хотелось. — Ты что-нибудь видишь в эти моменты? Что чувствуешь? — Перед тем, как это произойдет у меня болит голова, иногда я слышу гул или голоса. В первый раз я слышала плач по мёртвым. Но всё оказываюсь в какой-то пустыне с храмом черным. И голос вечно что-то говорит. — В этот раз он что говорил? Помнишь? — спросил Реммао, стараясь оставаться спокойным. Нечего было своим страхом пугать и без того встревоженную ученицу. — Это были голоса. Хриплые. Бормотали, что некий Оскверненный на троне. Из-за его действий кровь вместо воды будет. Это про македонских вояк на троне? Из-за них боги гневаются и хворь наслали? — Всё может быть, — задумчиво протянул Реммао, наклонившись. — Нам бы понять, кто тебе эти видения присылает. И какие цели он или оно преследует. Что до остального, ты в полном порядке. Недомогание лишь предвестник вмешательства. Твоё тело противится воздействию и поэтому ты иногда падаешь. — Значит я могу продолжать обучение? — на её лице появилась счастливая улыбка. Из-за происходящего Эва боялся, что её временно отстранят от работы. Слова наставника вселили в неё надежду, что скоро подобные происшествия сойдут на нет. — У тебя будет очередное задание сегодня. Предложили весьма большую сумму прекрасно понимая, какие риски. Люди весьма знатные, семья жреческая. — С чего бы им идти на такое? — нахмурилась Эва. — Они же вечно рядом с охотниками. — Некоторые всё ещё помнят магию и помнят её силу, — покачал головой наставник. — Не все согласны с новыми правилами и законами, — Эва устало положила голову на колени учителя. Тот стал с отцовской нежностью гладить её по голове, успокаивая. Он ведь буквально вырастил их всех. В храм не приходят взрослыми, туда шли маленькие напуганные дети с большими глазами и глупыми страхами. Он всех вырастил, и за всех нёс ответственность. — Мне жаль, что ты застала мир таким, как и все. Раньше он был чудесным, нам не приходилось скрываться. Магии обучали прямо в храмах всех тех, кто мог это делать. Они становились жрецами или лекарями. Оттого и сохранилась традиция обучать их здесь. — А ты тоже учился в этом храме? — Эва вдруг поняла, что ничего не знала о прошлом своего учителя ничего. Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошла Дия с золотым блюдом, наполненным фруктами. Реммао кинул головой на место рядом с собой. Теперь, в окружении учениц, он стал рассказывать тихим, но мягким голосом. — Нет, я жил не здесь, а в Мемфисе. Там располагалось много храмов, куда я примерно, как и вы. Учителя по траволечению считали, что я слишком безнадежен для такого ремесла, и пытались выгнать, — он улыбнулся, прижимая двоих девочек к себе, как настоящий отец. — Мы тогда в храме Аписа были, где Александра фараоном нарекли. Не видел я храма красивее, — Эва глаза прикрыла, стараясь увидеть всё то, о чём говорил наставник. И видела же! Огромный, с черными высокими изваяниями, а пред входом прекрасные сады. Стены украшают деяния великих фараонов и богов. Небольшие статуи сфинксов смотрят на проходящих по центральной дороге. А внутри и шум, и пения, и переговоры. Ученики весело прогуливаются вдоль финиковых пальм и на спор пытаются достать вкусные плоды. Зной и запах трав. Толпы людей и блеск одного из прекраснейших городов. Далекую юность и солнце, что сияло так ярко над спокойным людом. Ночь наступила быстро, но на душе у Эвы неспокойно было. Как затихает природа перед грозой. Страшно было выходить на улицу, когда охотники рыскали по улицам, хотя Реммао говорил, что не выйдут они сегодня. Посильнее закутавшись в плащ, она накинула на голову капюшон, скрывая лицо. Вопросов никто не задаст путнице в поздний час, да и приличные девушки не ходят в одних платьях ночью. Эва усмехнулась, вспоминая недавний инцидент. Видимо, некоторые ходят все же. Ночные улицы быстро опустели, разве что центральные оставались ещё многолюдными. Эва шла за Реммао, крепко держа его за руку, чтобы не потеряться среди закоулков. Девушка послушно двигалась, размышляя о чём-то своём, то и дело вздрагивая от посторонних звуков. За каждым поворот мерещился охотник. «-Так и безумцем стать недалеко», — подумалось Эве. Подобный страх, однако, спасал жизнь многим. Тем более, девушка больше беспокоилась за наставника, которого не хотелось подставлять. — Скоро придём, — бросил Реммао, утягивая её к большому особняку. — Дело такое. У жреца есть дочь, года три от роду. Ей приходят видения, я думаю, это как-то связано. Жрец уезжает вместе с эпистатом, так что у нас не так много времени. — Зачем ему забирать с собой жреца? У них своих недостаточно? — Это мне неизвестно, но его могут взять, как главного покровителя, — предположил Реммао, подводя к двери. Эва в ожидании хозяев принялась осматривать богатый сад с множеством сладко-пахнувших цветов и фруктовых деревьев. Ещё виднелись слуги, которые поливали опаленные солнцем растения, но не обращали внимание на внезапных гостей. — Реммао? — дверь приоткрыла напуганная женщина. Её лицо было усталым от вечных дел. — Вас никто не заметил? — она беспокойно стала озираться. — Не бойся, Афири, нас не видели. Разреши войти, — спокойно ответил Реммао. Женщина нервно кивнула, пропуская их в богатый дом. Эфа с интересом и восхищением осматривала огромное пространство, украшенное мозаиками с изображением речной охоты на крокодилов и собиранием фруктов в садах. Растения стояли по бокам от двери. Далее шли другие комнаты, однако Афири повела их ниже, на первый этаж. Там обычно располагались кухни, комнаты для прислуги, кладовые и прочие бытовые помещения. Отчего дочь жреца находилась там — не понятно. Однако мысли Эвы озвучил сам учитель. — Отчего твоя дочь там? Я думал, вы оставили девочку в комнате. Она же не больна, — он протянул Эве маску, не сбавляя шага. — Это было желание моего мужа, — кратко ответила Афири, приоткрывая дверь. В маленькой комнате, пропахшей жаром кухни и разными специями, лежала маленькая девочка с копной черных волосах. Она была на постели, закутанная в накидку, и со страхом смотрела на вошедших людей. Афири тяжело и рвано выдохнула, оставляя дочь на милость магов. Эва первая сделала шаг вперед, стараясь быть как можно более уверенно. Учитель кивнул ей, оставаясь у входа. В конце концов, она уже была достаточно умелой, чтобы действовать без детальных указаний, а сугубо с наблюдением. Малышка казалась напуганной, но не кричала и не убегала, только смотрела на девушку большими глазами. — Привет, — Эва дружелюбно улыбнулась, присаживаясь около её ног. — Мама говорит, тебе сняться кошмары? — Д-да, — кивнула малышка, шмыгая носом. — И мне больно от них. Вот тут, — она указала ручкой на грудь. — А когда это началось? — Эве нравились маленькие дети. Они были честными, открытыми к миру и с восторгом смотрели на всё. С возрастом ты терял подобный взгляд на мир, утопая в проблемах. Порой, шезму хотелось бегать как пришибленной по берегу и размахивать руками, да только потом можно от Реммао получить. — Хм, — девочка задумалась, зевая. Сонное зелье постепенно действовало на неё, уводя в глубины разума. — Я гуляла на окраине города, а потом встретила забавного человека в маске. Он что-то г-говорил, но я не помню. Эва нахмурилась, немного нервно сжимая свои пальцы. Девочка вновь зевнула, прикрывая рот ладошкой. А затем тихо улеглась, прижимая ноги к груди, словно защищалась от холода. По ночам становилось действительно холодно, оттого приходилось всегда кутаться в теплые накидки. Эва прикрыла глаза, пытаясь войти в сновидения. «- Что же тебя тревожит?» — подумалось Эве. «- Почему твои родители так напуганы, что привлекли нас к твоей болезни?» Сон девочки был спокойным, светлым. Юная душа так и торопилось поделиться своим светом с остальными. Теплота обхватило сознание шезму и до носа стал доходить приятный запах печённого хлеба. Эва стояла в небольшой кухне, где суетились девушки. Девочка подкралась к столу и схватила небольшую булочку с мёдом, постаравшись как можно скорее укрыться на улице. Эва поспешила за ней. Во сне она выглядела более жизнерадостной и живой, чем наяву. Радостное детское лицо вмиг изменилось, стоило ей выйти на улицу. Она нахмурилась, словно происходило что-то ужасное. Эва быстро направилась к ней, привлекая внимание к себе. — Привет, а как тебя зовут? — девочка на миг задержала взгляд на доме, а затем повернулась к девушке. — Шайн, госпожа, — она неумело поклонилась, прижимая к себе булочку. — Какое красивое имя, — улыбнулась Эва. — А я вот к твоему отцу заходила, а тут ты выбегаешь. Смотрю, решила птиц покормить, — она кивнула на выпечку. — Нет, — потрясла головой малышка. — Тут один человек сказал, что голоден, вот я и решила, — с детьми во снах проще работать. Они не видят смысла обманывать, юлить. Взрослые же стараются скрыть какие-то неприятные вещи, обелить себя. — Это очень добрый поступок, — похвалила Эва. — А ты покажешь мне этого человека? Быть может, я смогу помочь ему. -О, правда? — темные ореховые глаза посмотрели на девушку так удивленно и радостно, то душу перехватило. — Тогда пойдёмте скорее, а то его могут прогнать солдаты. Они иногда тут проходят, следят за людьми. Девочка вела её глубже, в лабиринт коридоров, где жили бедняки. Кривые дома с торчавшими ветками и отломанными кирпичиками. Из окон выглядывали чумазые дети, внимательно рассматривая странную пару. Здесь не было зелени, только блеклый камень и беднота. Повсюду воняло нечистотами и тухлым мясом. Везде была грязь, место пропиталось страхом, ненавистью. Хмурые ремесленники смотрели исподлобья, обрабатывая какую-то кожу. Бегали беспризорные коты, некоторые сладко посапывали на блеклых и пыльных коврах. Пожалуй, они были единственными, кто был доволен своим жилищем. Подобные кварталы были не редкостью в крупных поселениях, городах, но что могло здесь понадобиться девочке из богатой семьи, сказать было трудно. Эва была уверенна, что Шайн сюда не просто гулять ходила, да и кто отпустит. У неё, должно быть, весь день расписан на занятия. Хотя, когда-то девушка жила в таком же месте. Вместо дорогих тканей и украшений, грубое сукно или самая обычная и дешёвая ткань. — Ты здесь гуляешь обычно? — несмотря на то, что это был сон, находиться здесь было неприятно. Казалось, каждый из этих людей хотел кинуться на неё с кулаками. — Нет, — девочку не волновало место нисколько. Быть может, ребёнок просто не осознавал, что такое разделение и что её могут убить за одно драгоценное кольцо на её пальце. — Просто мы играли в прятки, и я случайно забежала сюда. А тут человек. «-Тут так-то много людей», — задумалась Эва. «-Почему именно один так заинтересовал её»? Тень стала сильнее. Казалось, весь мир сжимался до точки, откуда исходил страх. Девочка шла прямо в центр своих кошмаров, Эва подняла взгляд к небу и содрогнулась. Красное. Как и в её снах. Бездонное, глубокое. Казалось, можно было поднять руку и тронуть купол, накрывший весь мир. Сны ведь не могут быть связаны, только если ей самой не сняться. «-Или это мой сон?» — тревога зародилась у неё в груди. «-Да разве могут быть они столь реальными. И можно ли спать во сне?» — Вон он, смотри! — девочка чуть ускорила шаг, идя к прямо эпицентру всей проблемы. Это был мужчина, относительно молодой, в черной мантии, похожей на одежду шезмы. Лицо его было опущено к земле, кожу покрывали шрамы: тонкие, будто он сам их наносил себе. Около него лежала сумка. Все черты лица казались смазанными, но маска рядом с лицом шакала заставила замереть. Она быль столь искусной, обрамленная золотом, казалась лучшим произведением. Острые клыки были испачканы кровью, как если бы их владелец недавно растерзал свою жертву. «-Маска. Но разве он шезму? Она у всех одна, все мы Анубису служим, как тому, кто даёт нам силы с мертвыми говорить. А тут Сет». — Эва оглянулась, но везде царила пустота. «-Разве может шезму служить другому богу? Или он просто жрец, что увлекся?». — Вот, держите, — девочка довольно протянула мужчине булочку. Тот поднял голову. Длинные черные волосы были собраны в хвост. Лицо жесткое, но в чём-то красивое. Но глаза его. Равнодушные, лишённые всякой жизни, но при этом внимательные. Они осматривали девочку так, словно хотел что-то с ней сделать. — Благодарю, маленькая госпожа, — голос подобен шипению змеи. — Как вы себя чувствуете? Как отец ваш? — Папа всё время в храме, — грустно сообщила девочка. — Он говорит, хворь идёт по землям Египта, оскверняя и уничтожая города. Но она до нас не дойдёт! — Как уверенно, госпожа, — кивнул мужчина. — А ваша спутница? «-Как он меня увидел?» — мелькнуло в голове Эвы. — Она, — Шайн задумалась, словно действительно не понимая, кто такая Эва. С каждой секундой молчания мужчина становился раздражительнее. Его пугала неизвестная девушка, но только со стороны свидетелей. — Она –черномаг, — выплюнул он, поднимаясь на ноги. Ростом он был велик, но необычно худ. Конечно, шезму мог найти такого же как и он во снах и опознать. Они были как маяки друг для друга. Каждый из них оставлял свой уникальный магический след, по которому легко можно была определить человека из своего ремесла, но с другой стороны, Эва прекрасно знала всех четырёх черномагов из своего города, являясь одной из них. Быть может, этот человек бежал из Фив, опасаясь гонений или же прибыл не так давно из Александрии. Да и если он действительно маг, зачем нападать на ребёнка. Дети редко вредили, они даже не могли опознать их по маске или по лицу. Мужчина в свою очередь рассматривал её. Он плотно сжал ярко-красные губы, будто недавно пил кровь. Затем быстро взглянул на небо, затянувшееся багровыми тучами, рассматривая его словно видел его в первый раз. — Думаешь, я навредил ей просто так? — он кивнул на ничего не понимающую девочку, которая была уже напугана. Её сон медленно превращался в кошмар. — Я пытался помочь одной женщине. У неё пропал сын не так давно, а мне были нужны деньги, чтобы добраться ТУДА, — последнее он вытянул каким-то странным тоном. — Ты не понимаешь? Эва покачала головой, совершенно не понимая о чём идёт речь. — Ученица! — вздохнул он. — Оно и ясно. Маленькая ещё, чтобы такие важные вещи брать. Ты слишком быстро выдаёшь себя, нужно больше практики. — Почему с ней это происходит? — подобная встреча не была необычна, но она старалась взять себя в рук. Реммао всегда говорил, что шезму не вредят людям по большей части, стараясь быть как можно менее незаметнее. — Она увидела меня, подглядела. И стала дразниться, обещать, что расскажет отцу. Я понимал, что угроза будет не только меня, но и для вашего храма с учениками. Поэтому я проклял её. Она умрёт, и ты ничего не сделаешь ничего с этим. Когда-нибудь, ученик, ты поймёшь, что иногда нужно идти на жертвы во блага себя и своей семьи. Мы ведь нужны только тогда, когда случается беда. — Ты хочешь сказать, охотники правы и это мы призвали её? — верить в это жутко не хотелось. Её взрастили в понимании того, что они несут в эту мир и справедливость. Помогают найти виновных в делах, где обычные воины и служители не имеют сил. Он хрипло рассмеялся, будто бы его действительно развеселила подобная шутка. Он щёлкнул пальцами, и девочка упала к ногам Эвы безвольной куклой. Девушка с ужасом кинулась к ней, приобнимая за плечи. Мужчина же сам то и дело нервно вздрагивал, будто опасаясь, что поблизости может быть её учитель. Эва внимательно осматривала его, стараясь запомнить каждую деталь внешности, чтобы в случае неожиданной встречи по-доброму так ударить его. — Не совсем, — он выглядел так, будто хранил давнюю тайну. — Мир сложен, маленькая пташка. Ты ещё мала и юна для них, твои песни способно развлечь только таких как ты. Но есть и иное, более сильное. Я дам тебе совет. Тебе и твоим собратьям. Сидите тихо и ждите, вскоре он спасёт нас всех, сокроет от неверных. -Ты служил тому, кто это сделал? — в голосе уже проступала лёгкая паника, но ничего в теле не выдавало это. — Мы все ему служим, — без особого интереса ответил мужчина. — Он дал тебе возможность изменить свою судьбу. Он должен править миром. Скоро ты всё узнаешь и поймёшь, как ошибалась. Он уже занял свой трон. — Я служу только себе и Анубису, как тому, кто проводит меня. Я служу Хеку, как тому, кто дал мне магию и служу Тоту, ведь он дал мне знания. Мне только перед ними слово держать. — Держи, если хочешь. — Почему здесь красное небо? Везде? — озвучила свой вопрос девушка. Все же, если этот человек говорил про кого-то, кто сидит на троне, он мог знать суть видений. Хотя нехорошее предчувствие поселилось в душе достаточно прочно. — Ты видела его где-то еще? — его голос звучал удивленно. Он нервно стал стучать пальцами по маске. — Несколько раз, где-то между гулами голосов и глупыми словами о каком-то величии и грехе, — съязвила девушка, складывая руки перед грудью. — Надо же, — протянул мужчина, пряча руки за спину, стараясь скрыть волнение. — Тогда свидимся ещё, и тогда ты сможешь задать все возможные вопросы, если тогда они будут тебя беспокоить. — Значит ты ответа не дашь? — было бы глупо надеяться на другое. — Твои вопросы лишены смысла и порождены нетерпением. Если сны к тебе приходят, на то воля божественная. Через боль, которую ты испытываешь, приходит очищение. От деяний наших. — Я знаю эти бредни, мне можешь не рассказывать, — остановила его Эва, подняв ладонь. — Скажи родителям, что девочка смертельна больна и ты не в силах вылечить ее. И тебе, и мне так будет легче. — Ты можешь просто снять своё проклятие и оставить девочку жить! Он просто пожал плечами, задумчиво хмуря брови. — Если бы был в городе, да. Но не сейчас. — Клянусь, я найду тебя и заставлю ответить за это. — Надеюсь. Эва резко открыла глаза, едва не падая на руки учителю. Одно из слабых мест мага — это он после ритуала. Сновидцы оказывались в полной дезориентации в мире, и пару минут были беспомощнее котят. Реммао крепко держал ее в руках, давая время прийти в себя. Комната кружилась перед глазами, но на танец это не было похоже. Дии давалось легче приходить в себя, порой даже не путаясь в реальности. — Ты как? — он заботливо приподнял её, позволяя сесть и оглядеться. Вещи уже приобрели чёткие очертания, но слегка подташнивало. — Я в порядке, — хотелось рассказать всё учителю, но отчего взял страх. Что будет, если они подумают, что сама Эва опасна. Или в сговоре с этими мятежными шезму. — А что с девочкой? — Реммао нахмурился, замечая смятение и призрачный страх на лице своей ученицы. Этот вопрос поставил Эву перед выбором. Она могла сказать правду, но тогда на магов могли начаться гонения уже со стороны жрецов, а если соврёт, то пойдёт по плану того мужчины. Выбор был не велик, но в то же время непонятный. — Девочка смертельно больна, — было тошно от лжи. Казалось она предаёт не только малышку, но и самого Реммао, но разве можно было бы спасти Шайн? — Нужно как-то сообщить её родителям. Она заразилась, когда общалась с торговцами, что шли из Фив. — Ужасно, — покачал головой Реммао. — Нужно будет попросить членов семьи пока сидеть дома. Вдруг они тоже больны. — Я ещё нужна? — Эве хотелось как можно скорее убраться в храм и накрыться с головой одеялом, стараясь уйти от тяжелых размышлений. Подобно маленькому ребёнку спрятаться от своих чудовищ из легенд. — Нет, давай маску и мантию мне. Нам лучше по одному вернуться в храм. Скажешь, что выходила за травами со мной. Травы у меня, — он кивнул на сумку. — А ты ходила, чтобы их узнать получше. Поняла? Эва кивнула, отдавая вещи. На улице уже стояла глубокая ночь, но дышалось необычно хорошо. Луна приветливо осматривала её смугловатое лицо, лаская в своих приветливых лучах. Эва дружелюбно улыбнулась, но тяжесть на душе оставалась. Девушка потрясла головой, стараясь отбросить всё. Ночь была слишком прекрасна, чтобы думать о последствиях. Ей хотелось убежать подальше, на край света от всех проблем, но они крепко сжимали её. Всё, что было позволено — только одна ночь.