Почему именно ты?

***

Алена смотрела на смеющегося парня, у которого едва ли слезы на глазах не выступали, в замешательстве, не понимая, почему он смеется и как она должна на это реагировать. Ее все еще немного потряхивало, а слезы готовы были сорваться с ресниц, но Варя, положившая руку на ее плечо и хмуро смиряющая взглядом этого юношу, придавала ей некой уверенности, заставляя неловко улыбнуться. — Ты пугаешь ее, прекрати. — строго смиряя Сашу взглядом, морщась от его вульгарного вида, говорит Варвара, вздыхая как можно незаметнее, прекрасно зная, что этого юношу ее слова не впечатлят. И странный же у ее брата вкус, мало того, что Саша — мужчина, так еще и такой…своеобразный, она не знала всей истории их любви, потому что конкретно в тот период, в который Влад познакомился с ним, Варвара была с самим Владом в ссоре, но она сомневалась, что хоть какая-то история, пусть и самая романтичная, могла оправдать это недоразумение — Варвара Владимировна, вы просто чудесны! — смеясь, хлопнул несколько раз в ладоши Саша, блестя глазами с широкой улыбкой на лице, резким движением головы откидывая челку со лба, позволяя ей элегантно сместиться слегка на бок. Он вновь ставит локоть на стол — что за невоспитанность — и опирается на руку подбородком с чеширской улыбкой вновь окидывая дам взглядом, игнорируя то, что один из слуг продолжил накладывать ему еду. Еще одна странность — им, как вампирам, еда была совершенно не нужна, но они иногда, особенно когда в их обществе были люди, позволяли себе приемы пищи, но, как успела заметить сама Варя, приемы пищи у Саши были гораздо чаще, чем полагается любому из вампиров. — Совершить такую глупость — уму непостижимо! — Саша все еще хохочет, вызывая у Вари лишь раздражение и желание стереть эту улыбку с лица этого вампира — они и так не очень ладили, Саша был слишком странной личностью и откровенным психом в каких-то вопросах, так что общаться с ним было сложно, но его поведение раздражало уже через минуту нахождения с ним в одной комнате. — Я, ха-ха, признаться, никогда бы не поверил, что вы, такая благородная дама, решите обратить какую-то крестьянку! — Саша все еще хохотал, только теперь, откинувшись спиной к спинке резного стула, закрывая рукой в черной перчатке глаза, словно не мог их больше лицезреть. Его грудь, закрытая лишь белоснежной рубашкой с рюшами у горла, быстро вздымалась под стать его смеху, а серьги, кольца и браслеты мягко звенели из-за своего веса и того, что камни бились друг об друга, пока Саша дергался. Нацепил на себя все, словно сорока и думает, что ему это идет, а на самом деле лишь мешает всем перезвоном своих драгоценностей, хотя, даже не своих, Варя уверена, что он снова растрачивал их деньги на эту ересь. — Оставь свою лесть супругу, идиот. — строго говорит ему Варя, но Сашу это не задевает от слова совсем, он лишь ухмыляется ей с блеском в глазах, жестом руки отпускает слугу с глаз долой и берет нож, очень элегантно разворачивая его лезвием вверх и держа так, пока он сам рассматривает свой стэйк с кровью, который ему принесли, тихо что-то напевая себе под нос. — Не могу, вы сами привели ее ко мне, чего вы ожидали от меня, поддержки? — Саша, все еще напевая, хотя Варя уверена, что это невозможно делать, пока говоришь с другим человеком, спрашивает об этом легко, даже с некой издевкой, глядя на нее с вызовом исподлобья, вновь едва не смеясь, отправляя один из аккуратно нарезанных кусков мяса в рот. — Не смешите меня, леди. — Я не жду от тебя поддержки, просто скажи, когда вернется мой брат, не желаю больше ни секунды проводить в твоем обществе. — с нескрываемым раздражением говорит Варвара, едва не закатывая глаза и чувствуя страх, исходящий от Алены, которая сидит рядом с ней и явно нервничает, наблюдая за их диалогом. Стоило увести ее отсюда, но она все еще не прикоснулась к своей еде, и нужно хотя бы попытаться заставить ее выпить крови для нормального функционирования организма, хоть это можно сделать и без присутствия Саши, он в любом бы случае им лишь мешал. — Он обещал вернуться к концу недели, дорогуша, но, вы же знаете его — в последние месяцы он очень занят из-за каких-то глупцов. — пожимая плечами, не говоря ничего конкретного, отвечает ей Саша, вертя в руке нож так, что он мог уже несколько раз выпасть из его рук, но почему-то этого не делал. Он и сам скучал по Владу, пусть у него и были свои занятия, он не мог не скучать по человеку, который спас его от смерти с сотню лет назад, стал его светом в жизни, а в последствии любовным интересом и супругом — он всегда скучал по Владу, когда тот уезжал, пусть чужим людям об этой его стороне знать совершенно необязательно. — Я и сам жажду его увидеть. — он говорит об этой с ухмылкой, слегка прищуриваясь, задерживая вилку в своем рту и будто бы слегка смущенно склоняя голову, замечая отвращение, промелькнувшее на чужом лице и совершенное непонимание на лице чужой леди, которая еще ночью была человеком. — Избавь меня от подробностей. — с раздражением и цоканьем языком говорит Варя, на что Саша лишь пожимает плечами, ничего не говоря хотя бы несколько минут, что для него несвойственно, но девушке нет до этого дела. Этот мальчишка слишком непредсказуем, чтобы ожидать от него хоть чего-то определенного, ход его мыслей не мог понять никто из тех, кого Варя знала, на самом деле даже Влад ей признался, пусть и нехотя, что иногда совершенно не понимает, откуда в Саше вся эта ненависть и жажда крови в какие-то моменты, которую он так искусно прячет за маской дружелюбности, флирта и некого харизматичного, обаятельного юноши. Саша был слишком скрытным, когда ему это было нужно, по мнению самой Вари, он был просто эгоистичным и лицемерным вампиром, который действовал чисто в своих интересах и никогда никем не дорожил, даже ее братом, что ее раздражало. Влад не был самым лучшим братом или сыном, он всегда действовал лишь в своих интересах, пусть и был одним из князей, которые могли повлиять на жизнь простого народа, но он точно не заслуживал кого-то вроде Саши. Они же были абсолютными противоположностями, Варя все никак не могла понять, на чем или как они вообще сошлись. Влад был ответственным человеком, который, несмотря на то, что в основном действовал лишь из своих целей, не очень горя желанием делать что-то безвозмездно, все равно делал жизни жителей их княжества лучше, заботясь о том, чтобы княжество было в безопасности, никто не голодал, бедняков было по минимуму, как и преступности, и заботился также о многих других вещах, в которые Варя не вникала. А Саша был настолько безответственным и инфантильным, насколько это вообще было возможно — насколько знала Варя, он ничем не занимался, кроме как бесконечно встречался с какими-то знакомыми, друзьями и проводил время вне особняка, занимаясь всяким развратом и растрачивая деньги поместья. Девушка даже понятия не имела, почему Влад терпит это существо, она не могла вытерпеть диалога с Сашей больше нескольких минут, потому что это превращалось всегда в какой-то абсурд, да и поведение Саши оставляло желать лучшего. Он всегда вел себя так, словно бы был не просто паразитом, буквально присосавшимся к деньгам ее семьи, а как будто он сам все это заработал и имел право тратить эти деньги. — Так, эта ваша…девушка, она обращена? — спрашивает Саша, проглатывая очередной кусок мяса, желея, что он едва ли может почувствовать его вкус, указывая вилкой на Алену, привлекая внимание и заставляя ту поежиться от пристального чужого внимания, а Варю лишь с раздражением цыкнуть на него. — Не твоего ума дела. — закатывая глаза, отставляя локоть на подлокотник и упираясь в него щекой, говорит Варвара, на что Саша как-то слишком серьезно замирает и смотрит на нее несколько секунд, прежде чем на его лице вновь появляется улыбка, пусть его карие глаза больно уж темные и серьезные, словно бы этот человек не одобрял ее поступка. Да кто он вообще такой, чтобы ее осуждать? — Моего, или вы думаете, что можете любого человека притащить в семью, обратить его и объявить своим? — кивает Саша с раздражением и легким повышением громкости тона с каждым сказанным словом, словно желая устроить сцену, пугая своими словами Алену, которая все еще не могла принять реальность происходящего. — Могу, я леди этого дома, а ты кто? — она усмехается, когда замечает, как Саша резко замирает и опускает столовые приборы, так и не сделав укуса, продолжая совершенно легко, прекрасно зная, что Саша только и умеет, что болтать — да, он очень острый на язык, но в реально важных вопросах он либо опирался на Влада, либо прятался за его спиной, и ее безумно раздражало, что он строит из себя невесть что, словно бы он в этой семье — кто-то важный. — Так, мелочь, что путается у меня и брата под ногами, уверена, что он женился на тебе из какой-то выгоды, — Варя знает, что эта тема его задевает и специально продолжает давить на больное, слишком уж много этот выскочка, взявшийся буквально из ниоткуда и не имеющий здесь никакой власти, себе позволяет. Саша молчит, ничего не говоря, отказываясь признавать, что ее слова вполне могут быть правдой, что пугает его едва ли не до панической атаки. Он всегда знал, что Влад не мог просто так на нем жениться, у него точно был какой-то мотив, только вот за столько лет брака он его так и не вычислил, а сам Влад над ним лишь смеялся и говорил, что просто любит его. Только вот Саша прекрасно знал, что такого не бывает, и слова Вари резали прямо и четко по больному, в принципе это черта их семьи, из-за которой Саше просто пришлось учиться отвечать на это, только вот почему-то именно в этот момент он чувствует себя таким беспомощным и немощным, неспособным сказать ни слова, пока Варя продолжает, видимо, распалившись и решив вылить на него еще одно ведро своего недовольства. — Ты настолько раздражающий, что ему приходится так часто уезжать из поместья, только бы не видеть и не слышать тебя. — ее смешок вгоняет его в тоску, потому что она словно бы знала, что происходит в их поместье за закрытыми дверьми, он не знал, были ли ее люди здесь, которые сообщали ей о всех разногласиях между ним и Владом, но, видимо, были, раз она настолько посвящена. Да, Влад в последние годы стал чаще покидать поместье и возвращался обычно ненадолго и спустя очень длительное время, из-за чего Саша едва на стену не лез от кошмаров, одиночества и вечной необходимости играть кого-то, кем он не является, пусть это было важно для его же выживания. И его самого уже начинала раздражать эта излюбленная Владом фраза о том, что он уезжает исключительно по работе, и Саше не о чем волноваться, но именно из-за этой его попытки убедить Сашу в этом, мысль о том, что Влад уезжает к какой-нибудь любовнице или любовнику, лишь крепчала. — Потому что он только и ждет, как только ты подохнешь от своей собственной тупости. Мой брат совершил ужасную ошибку, приведя тебя в свой дом и нашу семью, но он уже начинает это осознавать, так что можешь готовиться быть выставленным отсюда, Саша. — и Саша прекрасно знал, что то, что она называет его таким тоном по имени, обращаясь настолько фривольно, уже является оскорблением для аристократов, только вот его задевали абсолютно все слова о его бесполезности и о том, что Влад совершил ошибку, связавшись с ним, кроме того, что Варя обращалась к нему по имени. И Варя искренне наслаждалась выражением полного опустошения на чужом лице, потому что именно сейчас, задев явно самую болезненную тему, Саша выглядел настолько уязвимым, что даже смешно. — А сейчас, мы оставим тебя. — говорит Варя, опираясь рукой на стол, чтобы встать и смотря на Алену, которая несколько раз повернула голову, смотря то на нее, то на Сашу, прежде чем все же встать и последовать за ней. — Не скучай, Саша. И Саша ненавидит ту незрелость, которая осталась в нем, потому что прямо сейчас ему хочется смахнуть все со стола и закричать, устроив сцену и сцепившись с золовкой, но он этого не делает — много чести, да и Варя, скорее всего, ждет этого от него, так что он не станет делать этого из чистого принципа. Он просто сильнее сжимает вилку и нож в руке, наблюдая за тем, как дверь захлопывается пустым взглядом, думая, куда все-таки деть эту бурлящую ненависть, обиду и боль, которая клубилась в его груди и совершенно не имела никакого рационального способа выхода. Нож оказывается воткнут в стол гораздо быстрее, чем он успевает подумать об этом, но злость немного отступает, когда он буквально заставляет себя дышать, потому что горло сводит спазмами, а картина перед глазами начинает размываться, когда он боится очередного приступа, ошарашено смотря на руку, что все еще крепко держала нож, воткнутый в стол, и он надеется, что Влад простит ему небольшую порчу мебели. Саша чертовски ненавидит это чувство, потому что сколько бы лет не прошло, он все еще ужасно переносит свои панические атаки и тревожные мысли, хотя, давно стоило бы к ним привыкнуть. Давно стоило бы привыкнуть к выпадам Вари и игнорировать их, в принципе как и всю семью со стороны супруга, но он не может, каждое их обидное слово, каждый подкол и указание на то, что он не вписывается в их семью от слова совсем, больно било его, буквально закапывая его в землю и притаптывая ее ногами. Если бы Влад был здесь, он бы точно знал, что делать — он бы успокоил Сашу буквально за пару прикосновений или слов, так было всегда, если Влад заставал его панические атаки, пусть эту слабую сторону себя Саша показывал редко даже своему супругу, предпочитая переживать ненависть к себе в одиночестве. Хотя, в большинстве случаев в последние годы он и так переживал их в одиночестве, рыдая в холодной постели, понятия не имея куда деть все свои горькие слезы, которые он пролил от обиды и страха быть оставленным или выброшенным на волю судьбы. Он никогда не был хорошим человеком или тем более хорошим вампиром, ему просто это было невыгодно — он был хорошим ребенком в детстве, но из-за своей же доброты и мягкотелости оказался на улице и чуть не умер от голода, страха и боли, которую ему причинили. Улица слишком быстро учит тебя выживать, слишком быстро стирает твои моральные нормы и слишком быстро учит тебя тому, что никому нельзя доверять. Он никогда не был хорошим или правильным человеком — он научился воровать, бить, драться и в конце своей человеческой сущности сам убил человека, по настоящему превращаясь в монстра и стирая свою прошлую личность навсегда. А хорошим монстром быть было бы абсолютно бессмысленно, особенно когда тебя с самого начала ненавидели абсолютно все. Влад притащил его в свое поместье из жалости, как думал сам Саша, потому что настоящую причину, по которой Влад забрал его, он до сих пор не узнал, и ему просто пришлось учиться сожительствовать с монстрами, которые его окружали — от слуг, до гостей поместья и в конце концов самого хозяина. Саша слишком быстро понял, что в стенах этого дома запрещено проявлять слабость, иначе ты будешь сожран одним из слуг, поэтому ему пришлось учиться играть новую роль. Он буквально в первые годы жизни здесь рисковал абсолютно всем, включая свою жизнь, говоря абсолютно любую чушь и делая какие-то откровенно глупые вещи, которые лишь поддерживали его новую личину сучьего и эгоистичного, истеричного гостя. Он ударил слугу в один из первых дней своего нахождения в поместье за то, что та ему нагрубила, он не стеснялся выражать своего недовольства, закатывать глаза и откровенно паясничать, прикрываясь тем, что он — гость Владислава, и его слугам стоило бы относится к нему соответствующе, если они не хотят проблем. Он понятия не имел, почему это работало или почему Влад не выкинул его за шкирку вон из своего дома, потому что он прекрасно знал, что ему докладывали о его действиях, но Влад многие годы оставался безучастным в этом его цирке. Наоборот, Влад лично его едва ли не поддерживал, чем заставлял Сашу сомневаться в том, что его не убьют за любую выходку — Влад, видимо по своему расценив все его действия, решил действовать по своему, на публике проявляя к нему через чур сильную привязанность, распространяя слухи о том, что они в отношениях. И эта его шутка так удобно ложилась на то, что Саша появился из ниоткуда, вел себя так, словно он — хозяин поместья, то, что ему было позволено распоряжаться любыми финансами семьи и делать буквально все, чего он хотел, черт, его буквально начали в обществе называть по фамилии Влада, пусть она не была его, и это пугало. Саша понятия не имел за какие такие заслуги Влад решил поддерживать его маленькую ложь и даже завел ее в такие дебри, но за десять лет жизни на улице он очень хорошо усвоил, что ничего не дается просто так. И он понятия не имел, чего попросит Влад взамен, потому что предложить Саше кроме своей души и тела было нечего.

***

Саша ненавидит себя за это решение — он принял другой облик с помощью той мелкой магии, которая у него была, просто для того, чтобы забыться и не думать о том, что этот бал устроила семья его супруга по случаю его возвращения. Конечно же, они забыли прислать ему приглашение, конечно же, его здесь никто не ждал, конечно же, никто и подумать не мог, что Сашу это заденет, но это задевало, даже не так — это било больно, пусть и не до смерти, но ровно настолько, чтобы оставаться полностью избитым и захлебывающийся в крови, соплях и слезах, но все еще дыша. Саша ненавидел это состояние, но последнюю неделю прибывал в нем все чаще и чаще, оно буквально стало для него нормальным за последнюю неделю и он забыл, каково жить без этой боли и тревоги. Сейчас он с тоской наблюдал за своим супругом, который подошел к семье, обнимая сестру и приветствуя родителей, оглядываясь, чтобы, видимо, найти его, но не с таким уж и большим энтузиазмом, что лишь подначивало темный голос в его голове говорить о том, что Влад вовсе и не любит его. Не то, чтобы Саша привык сильно задумываться об этом, скорее, он бежал от этих мыслей куда угодно, лишь бы дальше и возвращался лишь изредка и то перед сном. Апогеем этих мыслей обычно были те моменты, когда Влад очень надолго уезжал по работе и мог не возвращаться месяцами, очень редко и сухо отвечая ему на письма или не отвечая вовсе, что не могло не расстраивать. Неужели он и правда настолько раздражающий и мерзкий, каким его видят все родственники Влада? Неужели у Влада и правда было лишь некое помутнение, а теперь он встретил кого-то гораздо лучше него и теперь в нем просыпаются сомнения о правильности их брака? Саша не хотел верить, что это правда, делая большой глоток шампанского и морщась от его вкуса — он никогда не был любителем, но что-то крепче дамам в высшем обществе, пусть и в обществе вампиров в основном, пить было неприлично. А он хотел быть приличной дамой — именно дамой, потому что пусть и слабая, но все же магия, позволяла ему на вечер забыться и принять облик женщины — более узкая талия, более выраженные, но без перегиба, формы, более мягкие черты лица, чуть мягче голос и тоньше брови. Он отводит свой тоскливый взгляд, стараясь не думать об этом — он ужасно провел ночь, не в силах просто сомкнуть веки от тревожности и того, что его сердце стучало настолько быстро и глухо в его груди, словно желало выскочить из нее, мысли разного плана заполняли его голову, и он не был в том состоянии, чтобы рационально решать, что ему делать. — Могу ли я пригласить вас на танец, леди? — Саша вздергивает голову слишком резко, надеясь, что он выглядит не слишком напугано, когда буквально замирает, глядя на Влада, который с теплой улыбкой протягивает ему руку, другую заложив за спину, наклоняясь к нему так, чтобы их глаза были на одном уровне. И если бы Саша не вспомнил, что он сейчас в другом облике, то его радость и не утихла бы также стремительно, как и появилась. «Каков паршивец, а ведь клялся, что не изменяет» — была единственная мысль, из-за которой его взгляд вновь наполнился тоской, а голова слегка склонилась вниз, скрывая выражение его лица, пусть Саша уже привычно фальшиво улыбнулся, не желая выдавать себя. — Несомненно, ваше святейшество, для меня это было бы честью. — с улыбкой говорит он, отставляя пустой бокал с шампанским на стол, и протягивая свою руку, вкладывая ее в чужую и выходя в основную площадь зала, где танцевали такие же пары. Песня сменилась, знаменуя начало нового танца и Саша привычно положил одну руку на чужое плечо, вторую оставляя покоиться в чужой руке, которая почему-то аккуратно сжимает его собственную, словно стараясь придать уверенности. Влад привычно ведет его, аккуратно и плавно, как Саша знает, как его научили и как он запомнил — в ведущей роли у него получалось редко, да и танцевал он сам очень редко, предпочитая найти любое другое занятие и разболтать кого угодно, только бы не соглашаться на танец. Он нервничает перед Владом, как это иногда бывало, особенно после долгой разлуки, как будто бы его разуму заново нужно было привыкнуть к мысли, что он не одинок, не в силах поднять головы во время их танца и лишь смотря на свои ноги, не стараясь держать больше улыбки на лице и лишь ритмично повторяя в своей голове «раз, два, три четыре, раз, два, три, четыре», когда его отвлекает голос супруга, который раздался слишком уж близко к его уху. — И отчего же леди так грустна? — тихо спрашивает Влад, наклоняясь ближе к Саше, пусть и перевоплощенного в другой облик, замечая, как тот дергается, явно не ожидая этого, отчего-то будучи погруженным исключительно в свои мысли. Интересно, что беспокоило его на этот раз? Саша был забавным юношей, но со своими паразитами в голове, которые иногда диктовали ему какую-то абсолютную ересь, вроде того, что Влад с Сашей из-за какой-то выгоды или скоро того бросит. Влад не для того на нем женился, чтобы так резко все оборвать, не раньше, чем оборвется красная нить судьбы, коей они связаны уже давно. — Неужели ее опечалило мое возвращение? Он вдыхает чужой запах, перемешанный с какими-то цветочными духами, надеясь, что скоро можно будет отойти от этих глупых формальностей и остаться с Сашей наедине — он так долго не был дома, так что готов был провести в обнимку с супругом вечность, и чтобы тот обязательно рассказал ему все последние новости, сплетни, просто на что-нибудь жаловался, только бы не замолкал, а то в работе Влад был сдержанным и просил говорить лишь по делу, потому что этого требовала ситуация, да и в этот раз поехал он с незнакомцами, так что и не нужно было общаться с ними лишний раз. А Саша живой и общительный, он замешан в стольких делах и знает столько обо всех, что и не упомнишь, так что Влад с радостью бы провел вечность, слушая лишь его голос, не то, чтобы это было одной из причин, по которой они женаты, но все же. — Как я могу быть опечалена этим, княже? — с тихим, как ему казалось, совершенно незаметным вздохом, спросил Саша, стараясь вновь улыбнуться и не выдавать себя. Он не знал, почему до сих пор притворялся, хотя мог бы закатить истерику, мол, вот его драгоценный супруг и повелся на какую-то даму, но на самом деле предъявить было нечего — женатым мужчинам было не запрещено приглашать других дам, помимо жен, на танцы, так что Саша не имел права злиться. Хоть его безмерно обижало то, что Влад сам подошел к какой-то девушке, пусть это и был он, но в женском обличие, но Влад-то об этом не знал. — Все люди с нетерпением ждали вашего возращения. — Тогда отчего ты едва не плачешь? — смотря в стеклянные, красные от сдерживаемых слез, глаза, спросил Влад с улыбкой, но не насмешливой, а лишь неконтролируемой от прилива той нежности, которую он испытывал по отношению к супругу. Он любил Сашу всем сердцем и лишь хотел его немного поддразнить, как и обычно, потому что тот был явно не в настроении. Во-первых, Саша не стал бы прятаться в другом облике, ну или как сказали его родственники «он просто капризничает, вот и не выходит», а во-вторых, поведение Саши так и кричало о том, что его что-то беспокоит, но говорить он не намерен, но это поправимо. — Неужели ты думал, что я не признаю тебя? — и Влада забавит то, с каким шоком Саша смотрит на него так, будто был уверен, что Влад его не узнает. Ну что за глупость, Влад его слишком хорошо знает, а еще они связаны больно уж выделяющейся красной нитью, так что Владу никогда не составит труда найти его. — Саша, я женат на тебе уже сотню лет, я знаю о тебе все, моя душа, и я бы ни за что не пригласил леди на танец, не зная, что это ты. — он говорит об этом с лёгкой улыбкой, замечая, как на лице Саши меняется множество эмоций — от шока, до очарования и глубокой тоски, что спрятана в его темных глазах за лёгкой обидой. — Да как вы можете… — тихо говорит Саша, не в силах поверить, что Влад знал о его маленьком спектакле и пригласил его на танец только из-за этого, лишь потому, что знал, что и так разделит танец с супругом. Сердце болело невесть от чего, то ли от невозможной нежности, которую он испытывает по отношению к этому человеку, то ли от неуютного ощущения чего-то неясного, чего Саша не понимает, но беспокоится об этом. Он опускает голову, не понимая, почему чувствует такое сильное беспокойство невесть от чего, когда тихо, совсем на грани слышимости, произносит, непроизвольно сильнее сжимая руки на чужом плече и в руке. — Так издеваться над моим сердцем? — Ты первый начал — не встретил и не поцеловал меня, а при первой встречи после разлуки отнесся с холодом, о чем я должен был думать? — с лёгкой издёвкой спрашивает Влад, медленно кружа даму своего сердца вокруг ее оси, хоть выражение лица Саши меняется и становится совсем немного раздраженным — видимо не хочет показывать свое раздражение, только вот Влад очень хорошо его знает и подмечает малейшие изменения в нем уже непроизвольно. — А о чем я должен думать, когда вы покидаете меня столь надолго? — бормочет Саша, не желая быть услышанным — Влад и так слишком занят, а уж чем он там занят — работой или любовницей… С одной стороны Саша знает, что Влад любит его, пусть и стал об этом говорить гораздо реже, а с другой…у них и страсти уже давно не было той же, что раньше, и говорил в основном лишь он, и уезжать Влад стал гораздо чаще и реже возвращался, и в обществе слухи поползли о том, что их семья скоро распадётся… Саша уже и не знает, что думать, лишь закрываясь а себе, не зная, как вывалить все свои переживания на супруга. А если не поймет, а если засмеёт, а если и говорить на эту тему не хочет, а что, если и правда разлюбил, хотя, а любил ли хоть когда-то? — Вы вообще… — он с силой закусывает губу, резко опуская голову, не желая продолжать и в моменте желая прервать танец и уйти, скрыться где-нибудь в дальнем углу поместья, где его никто не найдёт и не выходить, пока не успокоится. Он слишком привык к Владу, чтобы что-то скрывать и порой он говорит то, что может сильно пошатнуть их отношения, а сейчас этого не хотелось, в любом случае у него никого кроме Влада здесь нет, никто больше не будет относится к нему с большей лояльностью или любить больше, чем Влад, и Саша это осознает, и он не намерен терять всё из-за своего болтливого языка. — Продолжай, душа моя, раз уж начал. — замечая слишком резкую перемену в обычно очень веселом Саше, говорит Влад. Конечно же, Саша, как и любое другое живое существо, мог уставать, злиться и грустить, конечно же, Влад знал о его проблемах с самооценкой, принятием себя и реальности, прекрасно знал, как давит на него общество и что Саше буквально приходится каждый раз играть того, кем он не является, но Влад надеялся, что в своих отношениях они все уладили. Он всегда относился к Саше как к равному, показывая то, насколько хорошо он к нему относится, тем самым заявляя на него права и таким образом защищая его, и он был уверен в том, что Саша знал об этом. Они говорили об этом и не один раз, так что Саша не должен был переживать по этому поводу, только вот его состояние явно говорило совершенно об обратном. — Забудьте, вас это не касается, просто выпил лишнего, вот и несу ересь. — резко мотает головой Саша, надеясь, что Владу хватит этого объяснения — он не любитель обсуждать свои чувства с другими, особенно с Владом, это всегда казалось каким-то интимным моментом, который он после прокручивал в голове, думая, что опять болтнул лишнего и теперь это может использоваться против него. — Мы поговорим об этом позже, душа моя. — выдыхая, тихо почти напел Влад, прекрасно зная, что вернётся к этой теме и не позволит Саше уснуть, пока он не расскажет, что его беспокоит. Для него важно знать и понимать, что Саша в безопасности, как внешне, так и внутренне, ему важно знать, что Саша уверен в том, что его любят и о нем заботятся и, что он может доверять Владу в любых вопросах, чего бы это не касалось. — Нет, не поговорим. — это звучит гораздо резче, чем он хотел бы, из-за чего Саша резко вздыхает и думает, что случайно мог сказать что-то, что разозлит Влада. Не то, чтобы его супруг хоть когда-то отнесся к нему плохо или поднял руку, но Саша знал, что между ними явно есть какая-то черта, которую не стоит переходить, но из-за того, как часто Влад отсутствовал, Саша успевал забыть эти границы, и чувствовал себя просто ужасно. — Я не…не хочу это с вами обсуждать. — его голос становится ещё тише, когда он поспешно опускает руки с чужого тела и кланяется, склоняя голову так, чтобы не видеть выражение чужого лица. — Благодарю за танец. — Вы приятная компания, леди, может быть, мы могли бы прогуляться? — с улыбкой и таким же вежливым поклоном спрашивает Влад и от него не утраивается то как хмурится Саша, сводя брови к переносице и поджимая губы всего на секунду, прежде чем вернуть улыбку на свои губы, только вот его темные карие глаза смотрят куда угодно, только не на него. — Я бы с радостью, ваше святейшество, но… — но его возражение тонет в том, как мягко Влад берет его за руку и с счастливой улыбкой выводит его в сад, пока музыка сменяется, как и многие партнеры у танцующих пар. Саша не то, чтобы сильнее расслабляется на свежем воздухе в саду, но дышать ему явно становится легче, он специально делает несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь подготовить себя к возможному диалогу, только вот Влад словно бы специально молчит и не заводит диалог достаточно продолжительное время, словно бы чего-то ожидая. Саша много раз кинул на него взгляд, надеясь, что делает это незаметно и почему-то ощущая себя каким-то вором, хотя этого быть не должно. Влад его супруг, они знакомы сотню лет, тогда почему после такой долгой разлуки ему так страшно? Неужели из-за совсем недавнего выпада Вари, слова которой все ещё оставляют раны, когда он прокручивает их в своей голове? — Итак, ты готов об этом поговорить? — когда они садятся на скамейку напротив фонтана и молчат какое-то время, находясь в тишине, все же интересуется Влад, все ещё наблюдая за невербальными действиями Саши. Он вроде бы немного успокоился и дышал более размеренно, чем несколько минут назад, сейчас достаточно пустым взглядом глядя на фонтан. — О чем? — лениво и не слишком заинтересованно спросил Саша, вообще не желая начинать этот разговор, но, видимо, придется. Интересно, мог бы он что-нибудь сделать, только бы его избежать? Может быть поцеловать Влада и сказать ему о том, как сильно Саша хочет его прямо сейчас? Может быть тогда бы он забыл про этот диалог. На самом деле говорить о своих чувствах было достаточно сложно и страшно даже спустя столько лет, так что и начинать Саша не хотел, ведь тогда он станет слабым и уязвимым, а такие быстро умирают, особенно в обществе вампиров. — О твоём маленьком переодевании. — кивая на достаточно прелестный, пусть и непривычный, образ Саши, говорит Влад. Не то, чтобы его смущало, что Саша в другом облике, вовсе нет он обожал его любым, но все же для его переодеваний была причина всегда, он никогда не делал чего-то просто так, хоть часто аргументировал этим свои действия. — Что-то случилось? — О, — тихо и немного удивлённо, будто бы ожидая любого другого вопроса, помимо этого, тянет Саша, прежде чем усмехнуться и позволить себе мысль «ну, если дело только об этом…», прежде чем прервать ее и позволить себе вернуться в образ невинного дурачка. — О каком представлении вы говорите? — он легко и привычно фальшиво улыбается, опираясь спиной о спинку скамейки и закидывая ногу на ногу, пусть даме и не принято так сидеть, когда невинно спрашивает, поворачивая на собеседника голову. — Моё платье вас смущает? — Саша позволяет себе смех, стараясь сильнее вжиться в образ флиртующего легкомысленного вампира, который не думает о последствиях своих действий, прежде чем продолжить, легко махая рукой. — Раневский, вы такой молодой, а уже ханжа, — шутливо цокая языком, говорит Саша, наклоняя голову так, что часть его фальшивых длинных волос следует за ним, когда он снижает голос на половину тона, продолжая с прищуром и блеском в глазах. — Неужели вам никогда не хотелось побыть женщиной за ваши триста с чем-то лет? — его голос опускается до шепота к концу предложения, когда он наблюдает за чужой реакцией — его устроит любая, даже если Влад ударит его за то, что он ведёт себя настолько низко, главное, чтобы он забыл о цели диалога, а дальше Саша придумает, как выкрутиться, ну, он на это надеется. И для большей вульгарности, желая лишь задеть самолюбие Влада, чтобы тот покинул его общество, Саша добавляет. — Мне вот надоело быть князем. И Влад откровенно хохочет на такую глупость, понятия не имея, что подтолкнуло Сашу такое сказать, но, признаться, с его уст это звучало очень забавно. Саша лишь сильнее напрягается от этого смеха, не зная, как должен реагировать и почему Влад смеётся. Разве он не должен на него злиться? Он знал, какое хрупкое эго у вампиров и такое откровенное нахальство должно было пересечься, так почему Владу смешно? — Тогда побудьте крестьянином. — легко махая рукой, предлагает Влад и видит, как на секунду лицо Саши искажает эмоция отвращения, и он даже раздраженно закатывает глаза, явно не желая вспоминать момент жизни, когда он жил на улице, только вот он очень быстро берет себя в руки и скрывает это свое выражение лица за привычной маской. Он прищуривается, и пусть игривая улыбка на его губах все еще есть, взгляд его темнеет и холодеет, когда он задумчиво мычит, а потом говорит слишком резко. — Нет. — резко отрезает Саша, не позволяя своим мыслям о своем прискорбном прошлом всплыть в воспоминаниях, а потом на секунду замолкает, прежде чем продолжить достаточно обыденно, словно констатирует факт. — Женщиной лучше. — Это, славно, душа моя, но я говорю о другом. — смотря на то, как Саша качает ногой, словно ребенок, говорит Влад, но не позволяет ему съехать с темы, как обычно, и так уже долго бегал, хватит, у него тоже терпение не резиновое, особенно по отношению к Саше. Он так давно его не видел, ужасно по нему соскучился, давно хотел обнять, поцеловать и утащить в покои, а Саша бегает от него словно смущенная, запуганная девственница, а не равный супруг, ну право слово, разве они не разобрали свои чувства вдоль и поперек за эту сотню лет, почему Саша вообще продолжал в чем-то сомневаться? — Что тебя беспокоит? — и Саша уже открывает рот, чтобы возразить и вновь попытаться заверить его, что с ним все в порядке, когда Влад мягко прерывает его, выдыхая и продолжая. — Саш, я не умею читать твоих мыслей, но язык твоего тела я знаю давно — ты беспокоишься в моем присутствии, и это не первый раз, когда я это заметил, но ты всегда бегаешь от разговора. — и он замечает, как быстро Саша закрывается от него, едва не пересаживаясь на другой конец скамейки, что не могло не беспокоить. У Саши бывали разные настроения — от резкого приступа обожания себя и игнорирования любых обидных слов, сказанных в его адрес, до вот такой вот тоски, скорее всего, даже не имеющий под собой сильной основы, но Влад уважал его чувства, поэтому уточнил, положив руку на чужое плечо. — Я тебя чем-то обидел? — Я же сказал, я не хочу это обсуждать. — все равно пытается стоять на своем Саша, пусть голос его сильно слабее, чем был до этого. Когда Влад говорил с ним именно так, ему было сложно отказать, но как он, Саша не умел выражать свои чувства, у него всегда получалась лишь какая-то ересь, смешанная с его рыданиями и приступами ненависти к себе, заканчивающиеся панической атакой, после чего он находил себя рыдающим в чужих объятиях. Это выставляло его лишь жалким и слабым, неспособным позаботиться о самом себе и Сашу это раздражало — он не хотел быть таким, но такой хлипкой и шаткой была его основа, которую просто разрушить и построить новую он не мог. — Саша, тебе придется, мне важно знать, что тебя беспокоит, ты же знаешь, я поддержу тебя и не стану ругать даже если ты проиграл наше поместье в казино. — в конце он пытается немного поднять настроение, пошутив, но никого из них это не веселит, скорее ещё больше Сашу в тоску вгоняет. — Что ты хочешь от меня услышать? — не понимающе и почти истерично спрашивает Саша, вставая и всплескивая руками, внутренне не понимая, почему он не может просто продолжать стоять на своем, как и несколько минут назад, но внешне вываливая на Влада все свои переживания и чувства, отключая фильтр между ртом и мозгом, чувствуя, как маска трещит по швам и ломается, падая осколками, когда он начинает быстро тараторить. — О чем я вообще должен тебе рассказывать? Может быть о том, как паршиво я чувствую себя здесь в доме, полным незнакомцев? О том, как мне надоело слышать от всех вокруг, какую же ошибку ты совершил, женившись на мне? Или мне рассказать тебе о чужих косых взглядах, которые сидят мне уже в кадыке, потому что ты всегда в разъездах, а я всегда один на этих чертовых светских вечерах? Ты бы знал, какие только слухи ходят о тебе в обществе, но тебя это не волнует! Никогда не волновало! — Саша почти истерично хохочет, проводя рукой по лицу, но ни на секунду не затыкается, потому что с каждой секундой мозг подкидывает ему ещё более болезненное воспоминание и он просто не может остановиться, вспоминая все моменты, пока Влада не было, а он был вынужден сам справляться со своей болью. Впрочем, как и всегда, для него это не должно быть удивительным, но это все ещё чертовски больно. — Мне рассказать тебе о своих приступах или бессоннице или о том, что я могу сутками не спать, когда понимаю, что не знаю о себе настоящем ничего, даже какой у меня любимый цвет из-за того, как много личностей я сам себе создал, и я боюсь, что среди всех этих фальшивок нет настоящего меня. — он проводит рукой по волосам, останавливаясь и смотря на Влада стеклянными глазами, шмыгая носом и рукой, совершенно не элегантно, вытирая слезы с щек, пусть те все ещё стекают вниз к подбородку, капая на платье, но сейчас ему плевать. — Или о том, что я просто боюсь потерять тебя, потому что у меня больше никого нет и никогда не будет? Чего ты хочешь услышать, разрывая мне сердце, Влад? — он впервые за весь этот вечерний диалог переходит на неформальный вид общения, что непривычно ложиться на язык — он редко когда позволял себе такую вольность, он даже с родственниками Влада, которые презирали и ненавидели его, общался формально, не позволяя себе такого оскорбления в их адрес, но именно сейчас из-за переполнявших его сердце чувств он позволяет себе такое, но теряя волю после этого и просто закрывая руками лицо, рыдая, чувствуя, как сотрясаются его плечи и как стена, которую он построил вокруг своих чувств, рушится. Как и всегда, когда Влад пытался вывести его на душевный диалог и узнать, что его гложит. Как будто специально разрывая его сердце на мелкие кусочки, втаптывая их в грязь и ломая Сашу изнутри. Влад смотрит на него лишь несколько секунд, читая в его движениях, хочет ли Саша, чтобы он его утешил или ему необходимо сейчас побыть одному, прежде чем встать и в два шага дойти до него, крепко обнимая, как можно сильнее прижимая его к себе, чтобы Саша буквально рыдал ему в грудь, едва ли в состоянии сделать вздох. Саша цепляется за него так сильно, будто бы боится, что он уйдет от него как только его пальцы на его костюме разожмутся. Влад аккуратно гладит Сашу по спине и волосам, пока что лишь тихо и успокаивающе шепча ему на ухо о том, насколько сильно он его любит — и он повторит об этом не раз, когда Саша будет в более спокойном состоянии, чтобы уж наверняка. Саше нужно просто выплеснуть свои эмоции, как и обычно, потому что иначе это все будет ещё более запущено и они вряд ли из этого выберутся — в начале их отношений у Саши были более яркие и частые истерики, и в какой-то степени благодаря ним Влад теперь знает, как себя вести, когда его супруг подавлен и просто хочет уткнуться ему в плечо или грудь и плакать, пока не успокоится. — Душа моя, я всегда буду рядом, я всегда буду возвращаться к тебе, потому что я люблю тебя и всегда буду любить. — Влад говорит это искренне, пусть и достаточно привычно, у него нет проблем с тем, чтобы озвучивать свои чувства или болтать о романтике, смущая этим Сашу, который к этому все никак не мог привыкнуть, наоборот, ему даже нравится говорить Саше о том, как он его любит, это уже давно стало некой традицией и едва не ритуалом. — Я женился на тебе, потому что люблю тебя и хочу провести с тобой остаток вечности, дорогой, тебе не нужно в этом сомневаться. — Влад на пробу оставляет лёгкий поцелуй на волосах Саши, который все ещё не горит сильным желанием от него отделяться, и не то, чтобы Влад против, наоборот, он только рад подольше подержать Сашу в своих объятиях, пусть и было бы лучше, если бы тот не плакал. — Я люблю тебя. — Я тебя тоже люблю. — выдыхая, стараясь успокоиться, утирая рукой мокрые щеки и чувствуя себя на редкость неловко из-за близости и из-за того, что Владу вновь пришлось его успокаивать, тихо говорит Саша. Влад улыбается ему, аккуратно кладя руки на чужие щеки, слегка приподнимая голову, заставляя Сашу на себя посмотреть, прежде чем оставить аккуратный поцелуй на его лбу, а не встречая сопротивления, продолжить. Он привычно оставил несколько поцелуев на лбу, висках, щеках, носу и в уголках губ, и реакция Саши не заставила себя долго ждать, когда он сам потянулся за очередным поцелуем, кладя одну из своих рук на чужую, которая все ещё была на его щеке. Влад улыбнулся ему, оставив ещё несколько совершенно лёгких и невинных поцелуев, прежде чем прислониться своим лбом к чужому, смотря с любовью в чужие глаза. — Может быть нам стоит уединиться? — тихо предложил Влад, поглаживая большими пальцами чужие щеки, и тут же замечая, как Саша отвёл взгляд и поежился, сглотнув. — Я не в настроении на… — неуютно говорит Саша, шмыгая носом и уводя взгляд, не думая, что он сейчас очень хочет заниматься сексом, особенно после откровенной истерики и очередного приступа паники. — Никто не говорит о сексе, Саша, я просто хочу скрыться отсюда, мало ли что, — легко посмеиваясь, но не имея под этим чего-то плохого или осуждающего, говорит Влад, прежде чем немного понизить тон голоса, придавая ему даже небольшую черту мрачности. — Я не хочу ни с кем делить такую интимную твою сторону. Саша лишь тихо что-то проворчал, видимо в попытке скрыть смущение, но не возразил на его слова, лишь молчаливо свободной рукой беря одну из его рук, чтобы повести в сторону другого входа в поместье, чтобы не попадаться на глаза любопытным гостям, и Влад не мог не улыбнуться от этого.