Почему именно ты?

***

Саше десять, когда он встречает странного мужчину, который, как сказала мама, может в скором времени стать его отчимом. Этот мужчина на первый взгляд выглядит вполне порядочным и милым человеком — он хорошо одет, у него на руке Саша замечает достаточно дорогие часы, у него достаточно дружелюбное выражение лица и этот человек даже принес ему набор какого-то лего, который Саша видел раньше только в рекламе по телевизору и о нем слышал лишь от одноклассников. Но Саша прекрасно знает в свои десять лет, что может прятаться за такой милой внешностью, и как дорого порой могут выходить маме подарки для него от этих мужчин. Ребенок лишь сильнее стискивает пальцы на книжке, не отпуская ее, и прожигает взглядом карих глаз этот набор, пока мужчина о чем-то ему говорит — у него приятный голос и манера речи, Саша может понять, почему его маме он понравился. Мама, которая стоит в дверях и наблюдает за ними с беспокойством, выглядит очень нервной, словно бы ее беспокоило, что Саша еще ничего не сказал этому мужчине, но Сашу это не волнует, а этот мужчина, который, как он услышал, представился ему «дядей Вовой» или «Владимиром», не обращает внимания на его молчание и пытается его разговорить. Ему абсолютно наплевать, что мама подумает о нем, если он не понравится очередному ее ухажеру, все они одинаковые и гнилые внутри, и он счастлив, что мама увидела их истинное лицо до того, как решила сообщить ему о том, что выйдет замуж за одного из них. Он переводит взгляд от этого набора лего, который мужчина до этого пытался впихнуть ему в руки, но, заметив, что он в этом не заинтересован, просто аккуратно положил его на диван рядом с ним. — Ах, я пойду поставлю чайник, хорошо? — стараясь хоть как-то начать диалог для того, чтобы Владимир как-нибудь вывел потом и Сашу на диалог, сказала женщина, держа на руках младшую сестру Саши — Алену, которая тянула ручки к игрушке, видимо, желая поиграть, но мама лишь унесла ее на кухню, из-за чего Саша четко услышал ее хныканье. — Так, что читаешь? — с миловидной улыбкой попытался завести с ним диалог Владимир, присаживаясь перед ним на корточки, чтобы увидеть название книги, а потом удивленно спрашивает. — «Горе от ума»? Ты разве не слишком юн для таких произведений? — он усмехается и Саша хмурится, решая, что этот мужчина просто решил унизить его, сказав, что он ничерта не понимает в том, что читает. Ну и что с того? Это было единственным развлечением, ведь телевизор нельзя много смотреть — потом мама будет просить у кого-то в долг, чтобы оплатить коммунальные услуги. Какого черта ему нужно? — Разве в третьем классе читают классику? Тебе еще года два как минимум до такой литературы. Тем не менее, этот мужчина явно пытался разговориться с ним, даже сел рядом с ним на диван, что для Саши было странным — мужчина явно был богат, это было заметно по его одежде, часам, манере говорить, по его взгляду и улыбке, а еще Саша видел, на какой машине он приехал. Так, какого черта ему нужно? Саша не хочет, чтобы такой, как этот человек, разбил его маме сердце, наигравшись в такую вещь как «любовь», и просто заманив маму в постель. Мама была очень красивой женщиной, пусть у нее уже было два ребенка в двадцать семь, это не делало ее менее красивой. У нее все еще была прекрасная фигура, она старалась даже дома заниматься фитнесом, пусть места и было катастрофически мало, у нее были красивые зеленые глаза и длинные каштановые волосы, за которыми она хорошо ухаживала — мама старалась хорошо выглядеть, одевалась пусть и в базовые вещи, но они хорошо на ней сидели, и выглядела она очень хорошо. И Саша не мог позволить этому мужчине просто воспользоваться его мамой. Он давно знал обо всех вещах, которыми занимаются взрослые за закрытыми дверьми в спальне, он давно не был ребенком в этом плане — он видел, он слышал, как папа заставлял маму заниматься этим, когда напивался, а Саша прятался на кухне, зажимая рот рукой, стараясь не рыдать, потому что папа обещал вырвать ему голосовые связки, если тот будет рыдать. — Что вам нужно? — прерывает Владимира Саша холодно и строго — он не намерен больше слушать, как этот взрослый, явно успешный мужчина, который каким-то непостижимым образом обратил на их семью внимание, заливает ему в уши откровенный бред о том, как он любит его маму. Он знает, что это откровенная ложь, Владимир далеко не первый, кого мама приводила знакомиться с ним, и если на первых двух Саша реагировал вполне позитивно, то теперь он знал, что таким мужчинам, что так сладко поют о любви и о том, что они обязательно заберут их всех из этого «клоповника», обычные лжецы, которым нужен лишь секс от его матери. Владимир осекается и переспрашивает, уточняя, что Саша имеет ввиду, ведь до этого, несмотря на все его попытки разговорить мальчика, он не сказал ни слова. Света предупреждала, что Саша достаточно замкнутый ребенок и к нему очень сложно найти подход, и Владимир искренне старался понравится мальчику, ведь с его матерью он дальше хотел строить отношения. Света была замечательной женщиной — доброй, милой, трудолюбивой и заботливой, Владимир мог бы бесконечно перечислять ее лучшие качества, и с такой женщиной ему бы хотелось строить семью. Его не пугало то, что у Светы есть двое детей, у него у самого был сын, как раз возраста Саши, и Владимир надеялся найти с ним контакт, только мальчик и правда был слишком уж замкнутым. — Бросьте, я знаю, что вам ничего от мамы, кроме секса не нужно. — Саша так спокойно говорит об этом, что мужчина на пару минут теряет дар речи, не представляя, почему вообще ребенок говорит ему что-то подобное, с чего он это взял и откуда он вообще об этом знает? И лицо у мальчика было таким серьезным и отрешенным, что Владимир почему-то чувствовал, будто бы вел разговор не с десятилетним ребенком, а как минимум с подростком, может быть сильно травмированным в детстве. Но этот образ так не вязался с этим худым, маленьким мальчиком, что сидел перед ним сейчас в вещах, которые были на пару размеров ему велики, что было непонятно, что за странное противоречие. — Не нужно строить из себя благодетеля, уходите туда, откуда пришли, и это, — Саша кивает на запакованный набор лего, такой красочный и детский, который все еще лежал на старом диване и смотрелся очень чуждо в их небольшой квартире, на самом деле этот набор сейчас был самым ярким пятном в комнате, а потом продолжает. — Заберите с собой, подарите его своему сыну. И Саша вновь возвращается к чтению, словно бы ничего до этого не сказал, выглядя более спокойным и умиротворенным, чем до этого. Владимир даже не знал, что стоит сказать на такой резкий, какой-то грубый и оскорбительный в какой-то степени, выпад в его сторону. Как вообще можно объяснить ребенку с такой кашей в голове, что он не пожелал бы ни ему, ни его маме, ни сестре зла. Что он и правда хочет лишь наладить с ними общение, потому что безумно любит их маму и надеется полюбить их как родных детей? — Ну что, как вы здесь, мальчики? — весело спрашивает Света, заходя в комнату с подносом в руках, а за ней маленькими шажками идет Алена, и только тогда Саша отвлекается от книги, более заинтересованно наблюдая за тем, что делает мама. Она ставит поднос на небольшой стол, за которым Саша обычно делал уроки, а она — работала, и аккуратно подает им чашки с чаем. Саша тут же оставляет книгу, даже не положив закладки, и почему-то Владимир думает, что он даже не запомнил страницу, на которой закончил читать, берет свою чашку и садится ближе к краю дивана, как лишь потом заметил Владимир — оставляя место для того, чтобы мама села рядом. Светлана аккуратно подает чашку с чаем своему возлюбленную, мягко улыбаясь ему, и только потом берет в руки свою чашку, садясь между ними, заставляя Владимира слегка подвинуться в сторону, когда сама она мягко обращается к сыну. — Сашенька, я надеюсь, ты не грубил? — Нет. — подумав около минуты, ответил Саша, пусть и неуверенно, но больше он не сказал ничего. Свету, видимо, такой ответ устроил, потому что она погладила сына по голове и сделала несколько глотков чая, прежде чем попытаться расположить их всех к легкому, повседневному диалогу, но Саша не поддержал его, потому что ему это было неинтересно. На самом деле он просто хотел, чтобы этот мужчина ушел — он ненавидел чужих людей в доме, особенно тех, к кому мама проявляла интерес, особенно тех, которые были до такого неприличия богаты. Саша плохо себе представлял, насколько богат этот человек, но почему-то был уверен, что раз он может позволить себе такие часы и такую дорогую машину, то с ним лучше не связываться. Он был уверен, что этот мужчина просто старается запудрить маме мозги, а мама — слишком мила и наивна, чтобы это понять. Им не нужен никакой мужчина, Саша уже пытался объяснить это маме, но она почему-то только гладила его по голове или трепала за щеку, говоря, что, конечно же, им не нужен никакой мужчина, у них же уже есть Саша, только все равно продолжала таскать сюда каких-то мужчин. Это было не часто, но напрягало. Еще больше напрягало, что этот мужчина не сдавался в своих попытках доказать им, что его намерения серьезны, пусть Саша не верил ни единому его слову. Зато Алена прекрасно верила и, принимая все за чистую монету, очень радовалась подаркам, которые приносил мужчина и едва ли не папой его называла. Мама этому радовалась, а Саша в основном думал о том, как будет успокаивать Алену, когда этот мужчина, бросив их маму, потребует все подарки обратно. У Саши уже такое было, он знает, о чем говорит. Конечно, они не все время сидели у них дома — мама, этот мужчина и Алена часто выходили куда-нибудь гулять, и каждый такой раз звали и его с собой, только Саша находил миллион отмазок, чтобы с ними не идти. Не хотел он еще больше времени приводить с этим мужчиной, не хотел и все, иначе привяжется и не захочет отпускать, иначе будет рыдать ночами в подушку, когда мама с ним расстанется. Мама все это время старалась расположить Сашу к Владимиру, мол он очень хороший и серьезный мужчина, который, возможно, станет его отчимом, когда они поженятся, но про трех предыдущих она говорила также и Саша уже не верит в ее слова, удивительно, что мама сама в них верит. Он обычно молчал на эти слова, потому что не было ему смысла выражать свое мнение — мама к нему обычно не прислушивалась, а иногда, когда Саша раздражал ее, спрашивала, «неужели мне стоит похоронить свою молодость только из-за того, что ты не можешь найти с ними общий язык?». А иногда, когда мама думала, что он не слышит, Саша слышал, как она, тихо плача на кухне, спрашивала у кого-то, видимо, разговаривая по телефону «Ну, а что мне остается делать? Я уже думала его своим родителям отдать или в детский дом, ну не могу я больше, тоже молодая, тоже семью хочу, а он как будто этого не понимает». Саша вообще-то это понимал, как понимал то, что мужчинам в основном от мамы нужен лишь секс, но зато они очень хорошо умеют врать. Он бы хотел не мешать маме, хотел бы просто забить на это все и просто сбегать из дома на улицу на целый день, как делали некоторые его одноклассники, которые были в похожих ситуациях, но не мог. У него все еще была четырехлетняя сестра, которую он должен был водить и забирать их садика, а еще он был занят дома учебой, уборкой и ужином, потому что мама с работы приходила уставшей и Саша это понимал. Но единственное, чего он не понимал, так это того, почему мама продолжала приводить этого мужчину в дом, стараясь, чтобы они наладили общение. Владимир приносил ему подарки — каждый раз разные, как будто пытался угадать, что ему нравится, а Саша демонстративно складывал их в шкаф к остальным таким же — запакованным и новым, с которыми он не играл. А потом Владимир зачем-то привел к ним своего сына, пусть и сказал, что они все сейчас куда-нибудь пойдут — в кино там, в парк аттракционов или в любое место, куда они только захотят. Саша эту новость не воспринял, он ее вообще прослушал, потому что смотрел на этого мальчика, своего ровесника, который оглядывал тут все и выглядел как-то больно уж разочарованным. — Саша, это Влад, — с улыбкой представила ему мама, словно бы Саша сильно горел желанием общаться с этим ребенком. Он выглядел так, словно бы его насильно сюда притащили и Саша в это охотно верил, он тоже желанием не горел проводить с ними время. — Влад, это Саша. — Влад на это лишь кивнул и попытался улыбнуться, видимо, получив такое же наказание от отца — не хамить ему и хотя бы попытаться подружиться. А потом мама с улыбкой показала на девочку, что играла в комнате, обращаясь к Владу. — И Алена. — девочка была настолько увлечена игрой, что даже внимания на них не обратила, возможно, оно и к лучшему. — Посидите пока в комнате, а потом мы пойдем погуляем, хорошо? Они синхронно кивнули и получили поглаживания по головам каждый от своего родителя, прежде чем зайти в комнату. Саша не горел желанием общаться с этим ребенком, да и выглядел он больно нахально, показушно ни к чему не прикасаясь там, словно бы одно нахождение здесь было ниже его достоинства. Тоже мне, избалованный идиот. Но Саша и не собирается быть «хорошим хозяином дома», пусть мама наставила на этом, какой в этом смысл, если они все равно скоро пойдут на улицу? Саша просто сел на диван, вновь взяв в руки книжку, которую он читал до этого, открывая ее на какой-то странице и начиная листать, пытаясь найти ту страницу, на которой он закончил читать вчера. Он не обращает внимания на то, что Влад, сложив руки на груди, хмуро и привередливо оглядывает комнату, и даже зачем-то открывает шкаф, в которой Саша складывал подарки Владимира, ну, это было несложно — один единственный шкаф в комнате, который как-то часто стал пополняться какими-то дорогими вещами — то Владимир Саше игрушку принесет, то маме какое-нибудь платье или костюм купит, то туфли новые, это уже в шкаф не влезало. Влад привередливо оглядывает содержимое шкафа взглядом, а потом усмехается и поворачивается к нему, задавая с издевкой свой вопрос, заставляя Сашу оторваться от чтения книги. — Ты же в курсе, что с игрушками нужно играть, а не на полке хранить? — с усмешкой спрашивает Влад, оборачиваясь на этого мальчика, что безразлично листает книжку, как будто бы мог понять хоть строчку из того, что там написано, хотя, отец говорил, что он странный. — Или ты думаешь, что у тебя дом как магазин — смотреть можно, а трогать нельзя? Саша отрывается от книги и долгие две минуты смотрит на него, думая, ответить ему или промолчать? Мама просила его не хамить и вести себя мило с этим ребенком, вне зависимости от того, как этот Влад будет себя вести. Он должен понравится этому ребенку, потому что вскоре они могут стать одной семьей. И как бы Саша не ненавидел эту мысль, ему приходилось смириться, потому что его мнение ничего не значило даже для мамы, потому что мама хотела видеть лишь хорошее и не зацикливаться на чем-то плохом. А он хотел быть хорошим сыном для своей мамы, поэтому он промолчал и вновь опустил голову, возвращаясь к чтению, но, видимо, это было не той реакцией, на которую рассчитывал этот мальчик. — Знаешь, мой папа делает вам большое одолжение, — продолжает этот мальчик с большей злобой, чем до этого, а Саша сильнее пальцами стискивает обложку книги, потому что он и без его слов об этом знает, он не идиот. — Вы ведь таких вещей, наверное, даже за всю свою жизнь бы не увидели, а так… Стоит твоей маме с моим папой в спальне закрыться и… Саша реагирует на это быстрее, чем вообще успевает подумать — книга прилетает в это нахальное лицо моментально, и падает рядом, когда выражение лица Влада за секунду меняется на враждебное. Саша даже ничего не говорит, смотрит строго и хмуро, угрожающе медленно вставая, ожидая действий от Влада первым, но тот тоже не спешит — медленно делает шаг к нему, сжимая руки в кулаки. И следующее, что помнит Саша — как бьет его по лицу, когда Влад вцепляется ему в волосы и стаскивает с дивана. Они катятся по полу, больно ударяясь боками, но все еще не желая отпускать друг друга — Влад старается вырвать ему волосы, а он бьет его по рукам, груди и животу, стараясь и боль причинить и заставить его отпустить его. Только потом приходит осознание того, что Алена, которая это видела, заливается слезами и едва не задыхается в своих рыданиях, а их разнимают с такой силой, что Влад все же вырывает ему клок волос, а он лишь усмехается, когда видит как на чужих руках формируются синяки, а на лице царапина, оставленная его ногтями. — Что произошло? Саша, какого черта? — мама сразу начинает на повышенных тонах и Саша только по тону понимает, что оправдываться бесполезно. Алена заливается слезами и идет к маме, которая крепко держит его за руку и в ее глазах такое разочарование и боль одновременно, что Саше больно на нее просто смотреть. В его понимании он не сделал ничего плохого — Влад оскорбил его маму и вообще их образ жизни, его вообще не должно волновать то, как они живут, но он позволил себе такой едкий комментарий. Они молча уставились друг на друга, не проронив ни слова, что удивительно — Влад не собирался плакаться своему отцу и катить на него бочку, утверждая, что это Саша избил его ни за что, не то, чтобы это прибавило ему каких-то очков симпатии, но все же. Ни мама, ни Владимир не добились ни от кого из них ответов — они все время смотрели на реакцию друг друга и видимо на каком-то инстинктивном уровне не желали быть стукачами и первыми жаловаться, никто из них не хотел показаться другому слабее. Влад и так понимал, что сказал лишнего, за что заслуженно получил, и теперь ныть и плакать отцу — последнее дело, а Саша и так понимал, что для мамы то, что он побил этого Влада — уже едва ли не преступление. Влада отвели на кухню, посадили на стул и начали допрашивать — Алена к этому времени уже вроде как успокоилась и спокойно возобновила свою игру, а Саша, подойдя к двери комнаты, начал прислушиваться к вопросам, которые они ему задавали и к ответам Влада. Они спрашивали, что произошло, пытались узнать, из-за чего Саша начал с ним драку, но Влад молчал — он не проронил ни слова, а потом тот же допрос ждал и его самого, но он тоже им ничего не сказал, потому что не считал это нужным. А зачем ему что-то говорить? Чтобы они опять попытались подружить их, хотя было очевидно, что никому из них это не нужно? Что за идиотизм, они только больше цапаться будут. Конечно же, никуда гулять они в тот день не пошли, зато они с Владом и Аленой, сидя на их диване все дружно слушали очередную лекцию о том, насколько важно быть лояльными друг к другу. Саша слышал ее уже миллион раз, но ради того, чтобы не разгорелся новый скандал, он слушал и не пререкался. Когда с этой лекции прошло около получаса, его мама и папа Влада решили отойти на кухню, и только тогда они оба могли спокойно вздохнуть. Оба откинулись спиной к спинке дивана, проводя руками по лицу, не в силах больше сидеть в одном положении и понимающе кивать на эти философские размышления о том, что они должны жить в мире. — Какой Ад, меня так даже мама не мучила, а она у меня еще та истеричка. — первым прервал тишину Влад, но говорил он это тихо, даже наклоняясь ближе к Саше, чтобы слышал только он, а потом вновь отодвинулся, проводя руками по лицу, потягиваясь, чтобы размять спину и плечи, которые затекли. — Ох, и часто ты это слушаешь? — Достаточно. — холодно говорит Саша, но все же также тяжело вздыхая и откидываясь к спинке дивана, расслабляя спину. Он чертовски устал и лучше бы почитал книжку, чем вот выслушивать это все уже кругу по сотому, как ему это надоело, Господи, он уже дословно знал, что мама скажет, это больше напоминало пытку, чем попытку чему-то научить, и он иногда искренне беспокоился, что его родной отец повредил маме психику и сделал ее такой же садисткой, коим был и он сам. — Кошмар. — сочувственно выдыхает Влад, смотря на Сашу едва ли не как на героя. Тетя Света с ними и так разговаривала как с ничего непонимающими детьми, а Саша это еще и не один раз слушал, это и правда заслуживало восхищения. Они молчат какое-то время, пока родители о чем-то также тихо разговаривают на кухне, а потом Влад, еще раз оглядев скромную комнату и то, как Саша все еще выглядел слегка отчужденным с ним, пока сам Влад уже смирился и расслабился, вдруг тихо сказал. — Ты извини, мне не стоило этого говорить, понятия не имею, что на меня нашло. — он пожимает плечами и замечает, что Саша посмотрел на него удивленно, наклоняя голову немного вбок, словно не понимая, что он вообще сказал. — У тебя… — Влад осекается, а потом неопределенно ведет плечами, неловко усмехаясь и стараясь улыбнуться. — Наверное, есть причины так делать? — он смотрит на Сашу, но тот не подтверждает и не опровергает его слова ни ответом, ни кивком, так что Влад неловко заводит руку за голову, поглаживая затылок, опуская голову и слегка открываясь этому человеку, не то, чтобы сильно, но он надеялся, что Саша поймет его. Саша не выглядел идиотом, да и не сдал его, хотя у него было много возможностей это сделать, и он, возможно, был в той же ситуации, что и Влад, ведь его мама, скорее всего, тоже стала ему гораздо меньше времени уделять. А если учесть, что у Саши еще и младшая сестра, то Влад вообще сомневался, что Саша получает от нее хоть какую-то каплю любви. Он лишь надеялся на чужое понимание, потому что это все, на что он мог рассчитывать сейчас. — Знаешь, это неприятно когда твой родитель, который уделял все свое время только тебе одному, вдруг резко переключает внимание на кого-то другого. — Знаю, — тут же кивает Саша, потому что он еще лет с шести об этом узнал, как только появилась Алена. Мама и так никогда нормально ему времени не уделяла — сначала ей нужно было много работать, и она бросала его на бабушку, которая была очень старенькой, потом на соседку, когда бабушка умерла, и еще два года до шести лет он оставался наедине с отцом-игроманом. На самом деле, он редко когда вообще видел маму — он просыпался позже, чем она уходила, и уже спал, когда она возвращалась, так что видел он ее иногда в выходные, если у нее не было подработок или еще чего. А потом появилась Алена и маме стало вообще не до него, так что он понимал, о чем говорит Влад, хотя... Ему, наверное, еще обиднее — раньше лишь он один получал внимание, а потом это внимание нужно было еще с кем-то делить. Саше в этом плане, как он сам думал, было немного легче, ведь он изначально плохо понимал, какого это — когда все внимание лишь на нем. — Ты извини за синяки, я не люблю, когда о маме плохо говорят. — Да все путем, я понимаю, — отмахнулся Влад очень легко, закидывая руки за голову, а потом добавляя достаточно безразличным голосом. — Сам виноват, нефиг было рот открывать. — он сползает спиной и ногами вниз, а Саша наблюдает за этим, пока Влад качает ногами от скуки, а потом выдыхает, понимая, каким он был идиотом. Все было бы лучше, чем сидеть в этой тоске — у них тут ничего нет, а еще их ругают, словно им по пять лет, как будто они сами не разберутся. — Эх, а ведь сейчас могли быть в парке. — лениво говорит он, замечая, что Саша вновь переключил внимание на книгу, и чего в ней такого интересного? — И долго это еще будет? — Мама долго может нас отчитывать. — пожимая плечами, сказал Саша, находя глазами абзац, на котором он остановился, а потом поднимая голову и смотря на Влада, прежде чем сказать, надеясь закинуть еще одну удочку для разговора. Влад не казался таким уж напыщенным идиотом, когда они говорили об одной и той же проблеме, да и голос у него был приятным, пусть и было слегка заметно, что ломался. — Она так хочет, чтобы мы подружились, что мне страшно. — Мне если честно тоже, я их боюсь, — быстро принимая сидячее положение, а потом придвигаясь к нему ближе, говорит Влад, бурча уже гораздо тише, едва ли ему не на ухо. — Ну хотят они свою жизнь строить, нас то зачем в это вплетать? — Ну, мы как бы их дети, — спокойно говорит Саша, на что Влад закатывает глаза, дразнясь, как будто бы сам этого не знал, а Саша на это не реагирует и продолжает. — Мы должны ладить, если у них пойдет что-то дальше. — М-да, ужас. — отодвигаясь от мальчика и давая ему личное пространство, говорит Влад, скучающе рассматривая одну и ту же точку на стеллаже, пока родители не вернулись в комнату с чаем, видимо, решив скрасить их пытку хотя бы чаем. На самом деле они с Сашей нашли общий язык — да, немного позже, да, немного по-своему, но, по крайней мере, у них было все более-менее стабильно. Они с тетей Светой и Аленой стали гораздо чаще приходить к ним с отцом, да и вообще родители как будто еще сильнее сблизились после того, как начали замечать, что ни Влад, ни Саша больше друг на друга не реагируют агрессивно. Влад, после обеда, ужина или прогулки, когда взрослые еще хотели посидеть и поболтать, утаскивал Сашу в комнату, показывая ему все, чего мальчик раньше не трогал — может видел, но Влад был уверен, что возможности потрогать какую-нибудь коллекционную фигурку из игры или приставку у него не было. Влад над ним не издевался, и он не хвастался своими вещами перед мальчиком, у которого этого не было, он просто и искренне делился этим, даже предлагал ему забрать что-нибудь, что угодно, что ему понравится, но Саша отказывался. Влад научил его играть в несколько игр на приставке и у него появился неплохой игрок, потому что папа не мог с ним часто играть, а если поднатаскать Сашу еще немного, то Владу даже не придется поддаваться. А еще Саша, оказывается, достаточно неплохо смотрелся в его вещах — Влад отдал ему несколько своих вещей, когда они полностью промокли под дождем, когда вышли погулять во двор, и удивился, насколько они могут идти другому человеку. Саша обычно не начинал с ним говорить первым — Влад заметил это не сразу, да и не смущало его это обычно, он был достаточно болтливым, его больше удивляло, что Саша его внимательно слушал и обычно не перебивал, словно бы ему самому было нечего рассказать. Хотя, вскоре Влад заметил, что Саша вообще ни с кем не начинает разговаривать первым — он обычно просто наблюдал, очень внимательно и подмечая детали, но всегда молча. Отвечал он обычно лишь по делу и достаточно кратко, он не оправдывался и ничего о себе не рассказывал, что казалось Владу странным. Влад даже старался разговорить его — прошло уже достаточно времени и Влад считал Сашу своим другом, он был хорошим пацаном, у них было много общего и они понимали друг друга с одного кивка или взгляда, но Влад все еще не понимал, почему Саша ведет себя с ними так, словно все они ему чужие, он даже с матерью себя так вел. Влад успел ему рассказать многое — и про маму, и как сложно было ее отпустить, и как он ненавидит ее любовников, и как она мерзко пыталась забрать его у отца, он делился с Сашей всем, надеясь, что тот поделится своей историей в ответ, но Саша этого не делал. Он слушал его истории с неподдельным ужасом в глазах и всегда через время находил какие-то слова поддержки для него, но Влад всегда отмахивался от этого как от дела давнего, а потом просил и Сашу чем-нибудь таким поделиться, но тот молчал и взгляд отводил. — Ты какой-то хмурый с обеда, Саш, — когда они заходят в комнату, включая плазму и доставая приставку, параллельно с этим говорит Влад, слыша, как Саша садится на диван и просто наблюдет за ним. Влад заметил, что Саша и правда был каким-то напряженным, но только вот не с обеда, а последние несколько дней, с тех пор, как появились первые намеки на то, что у их родителей все становится серьезно. Они оба совершенно случайно услышали, как Владимир советовался с кем-то по поводу того, как романтичнее всего сделать предложение. — Может, хочешь поговорить об этом? — Не уверен, что хочу это обсуждать. — подумав какое-то время, строго оглянув его таким же взглядом, что и в день их первой встречи, словно анализируя, стоит ли доверять Владу, говорит Саша, вздыхая, а потом добавляет. — Это только мои загоны. — Влад следит за тем, как Саша почему-то закрывается в себе — складывает руки на груди и смотрит в пол, как будто бы они снова вернулись в те первые пару недель, как они только познакомились — такие же неловкие и странные, но не настаивает на том, чтобы Саша продолжал. Он знает, что если его друг захочет — он расскажет ему о том, что его беспокоит, по крайней мере, Влад хотел в это верить, потому что Саша для своих десяти — вообще-то почти одиннадцати — был очень замкнутым и молчаливым ребенком. — Просто… — неуверенно начинает он спустя несколько минут, когда Влад уже подходит к нему с двумя джойстиками, думая над тем, какую игру выбрать, но переключает все внимание на шатена. Саша мнется и явно подбирает нужные слова, будто не знает, как правильно описать свои чувства, и насколько Влад успел заметить, это для него вполне нормально — Саша умеет отстраненно говорить о каких-то ситуациях и фактах, опуская свои собственные чувства или ощущения, но вот когда нужно описать именно его состояние, его ощущения и эмоции — Саша впадает в ступор. — Не уверен, что смогу влиться в вашу семью, твой отец, мама, ты и Алена кажетесь такими… — он ведет плечами, аккуратно окидывая его взглядом, после снова возвращая его к своим рукам, пальцы которых он перебирал меж собой в попытке успокоиться и отвлечься. — Свободными, что ли. — О чем ты? — не понял, почему это вообще может волновать ребенка его возраста, Влад. Он и сам был не шибко старше Саши — полгода разницы всего лишь, но он сам никогда не думал о таких вещах, он знал, что с этим должны разбираться взрослые — они несли за них ответственность, и именно они первыми должны идти на контакт с детьми. — Мы и Алена — еще дети, мы и должны такими быть, какой смысл продумывать каждый свой шаг наперед, м? — он хлопает Сашу по плечу, заставляя того хотя бы повернуться на него, но Сашу почему-то это заявление ничуть не успокаивает, что странно. Влад редко когда видел детей, которые задумывались о том, что могут каким-то образом не вписаться в семью, никто об этом обычно не задумывался, но Сашу это тревожило так, будто бы, сделай он что-то не так — его бы вышвырнули из дома, из семьи на улицу и сказали больше никогда не возвращаться, отрекаясь от него. Саша что, фильмов пересмотрел что ли? — Это глупо, такими вещами занимаются взрослыми, а нам до этого как до Китая раком. — легко говорит Влад, махая свободной рукой, а затем замечает странный удивленный взгляд Саши, который словно бы не понимал значения этой фразы и к чему Влад вообще ее сказал. — Что? — непонимающе спрашивает Влад и добавляет, будто бы это могло его оправдать. — Так папа говорит. — Саша вздыхает, вновь замыкаясь в себе и явно не собираясь ему больше ничего говорить, и Влад поджимает губы, стараясь быстро придумать, что могло бы его успокоить. Он не хотел, чтобы Саша грустил или чтобы еще больше загнался по тому, по чему вообще причин даже для загонов не было. Он впервые треплет его по волосам и улыбается, стараясь придать ему уверенности хотя бы своим видом. — Не переживай, Саш, ты — мой друг, я поддержу тебя и помогу тебе, хорошо? — он вновь опускает руку ему на плечо, качая корпус не сильно сопротивляющегося Саши немного из стороны в сторону, а потом, слегка отводя взгляд, издеваясь, тянет, заставляя собеседника хмурится. — Пусть сначала ты и показался мне душнилой, но ты хороший пацан, и мама у тебя хорошая, и сестра, уверен, что мы уживемся. — Влад улыбается ему, замечая, что Саша все же выдыхает более спокойно, видимо, доверяя ему хотя бы на грамм для того, чтобы почувствовать хоть какое-то облегчение. — И ты сможешь набрать себе столько книжек, сколько пожелаешь, я обещаю. — Не смогу. — в противовес ему качает головой Саша, как будто бы считая своим долгом опровергнуть каждое его слово и Влад уже готов ему возразить, когда Саша, пожимая плечами, слишком спокойно говорит. — Мама всегда говорит мне "нет" на любую покупку — у нас на это нет денег. Она всегда говорила, что если мы купим книгу, которая мне нравится, то ее же будем есть ближайшую неделю. И это звучит настолько убито и странно от десятилетнего ребенка, что Влад на пару минут теряет дар речи. Он поверить не может в то, что услышал только что. В каких вообще нахрен условиях Саша жил до этого? Нет, Влад понимал, что Саша смотрел на его коллекционные фигурки или дорогую приставку с компьютером, как на восьмое чудо света, но не находить денег на книгу, это что вообще за жизнь должна быть? Это от этого Саша читал «Горе от ума» и «Преступление и наказание»? Просто потому, что у него не было других альтернатив? — Эй, — через какое-то время все же зовет Влад, с трудом удерживая у себя на лице нервную улыбку, хотя лицо Саши все еще кажется достаточно отстраненным, словно бы его это не волнует вообще. — Не ты ли называл моего отца богатым идиотом, что сорит деньгами? — Я оговорился. — тут же тихо перебивает его Саша, все еще чувствуя себя неловко из-за этого. Это произошло, когда они один раз сильно поругались, опять же, в начале общения, и Саша просто поддался эмоциям, перейдя на личность, он, вообще-то, уже извинился, а Влад врезал ему за эти слова, так что они вроде как были квиты. — И я уже извинился за это. — Я не пытаюсь тебя пристыдить, — тут же сказал Влад, жестикулируя рукой, пытаясь правильно подобрать слова. — Я в плане, что все в норме, у моей семьи есть деньги, да и я сам куплю тебе столько книжек, сколько захочешь, ты сможешь целый дом из них построить, хорошо? — и Влад правда был готов пойти на это — Саша был не очень требовательным, возможно, сказывалась жизнь в откровенной нищете и его замашки еще покажут себя, но Влад уже хотел, чтобы этот ребенок был счастлив, тем более, что он и сам может это осуществить. — Ладно, я верю тебе. — все же улыбается ему Саша, надеясь, что все это будут не просто слова — ему не так уж нужны книги, он не будет против, если Влад не купит ему ни единой, он просто надеялся, что тот не поменяет о нем своего мнения или что-то вроде того. Он был бы рад даже тому, что Влад просто продолжит считать его своим другом. — Ты опять ведьмака запустил? — обращая внимание на заставку игры, со стоном спросил Саша, откидываясь спиной на спинку дивана и почти жалобно заявляя. — Я же сказал, что мне не нравится! — Да ты просто еще до самого интересного не дошел, смотри… — с ухмылкой начинает ему объяснять Влад, надеясь втянуть его в свою любимую игру, и наплевать, что Саша сказал, что ему не нравится, еще одна попытка затащить его в свою любимую игру — вовсе не насилие над ним, да и не так уж сильно Саша ныл, когда они играли в прошлый раз.