Почему именно ты?

***

Боль пронизывала сердце юноши, когда он услышал слишком оглушающие слова от той, кого любил всем своим сердцем. Пальцами он сжимал красивую коробку с конфетами, старательно кусая губы, сдерживая слезы, ему было больно, он и не думал, что получить отказ может быть так больно. Сердце колотилось, словно бешеное, в один момент его накрыл лютый стыд и ужас, неловкость всей этой нелепой ситуации обжигала, заставляя щеки гореть от смущения, а глаза — от непролитых, старательно сдерживаемых слез. Тело резко похолодело, конечности казались деревянными, а мозг не мог думать ни о чем другом, кроме оглушающих, бьющих по щеке оплеухой словах: «Это не взаимно». Дыхание на секунду остановилось, как и сердцебиение, пусть вскоре все и пришло в норму, но боль так и не ушла. Вся ситуация была настолько глупой, что хотелось смеяться и плакать одновременно, а ведь все так хорошо начиналось, как бы глупо это не звучало. Начинались весенние каникулы, на улице было тепло и хорошо, погода была расчудесная, солнце ласкало в своих лучах жителей, ветер изредка навещал, посылая не опасно-острые холодные порывы, а скорее просто разбавляя ранний весенний жар. Саша сильно нервничал перед этими каникулами лишь потому, что начал замечать, как между Аленой и Астером начинают зарождаться чувства, больше напоминающие романтические, нежели дружеские. Сердце каждый раз невозможно болело, но Саша успокаивал себя лишь тем, что признаться он может в любом случае, по крайней мере до того, как станет уже точно известно, встречаются ли они. Но время неумолимо поджимало, заставляя Абрикосова нервничать гораздо больше, забывая и откладывая все свои дела. Из-за нервов последние несколько недель перед каникулами он провел словно в трансе, из которого первое время его вытаскивали Маша и Алиса — они звали друга погулять, в гости, предлагали помочь с его делами, но спустя время они начали отдаляться, но понял это Саша слишком поздно. Все его мысли были заполнены разными вариантами того, как отреагирует Алена на его признание и как все пройдет, он обдумывал каждую мелочь, не замечая, что из-за этого его отношения с окружающими постепенно сходят на нет. Он ни с кем не ругался, не имел конфликтов, старался помогать, но все замечали, что с ним что-то не так, но, как и обычно, если вы — просто знакомые, о вас навряд ли будут слишком уж беспокоиться и лезть в душу. Его одноклассники реагировали также — в основном старались не замечать того, что с ним что-то происходит, не спрашивали как дела и нужна ли помощь, обращались лишь по важным вопросам и старались не тревожить, видя, что Саша слишком уж задумчив, и словно чем-то опечален. Но вот с близкими друзьями отношения были немного сложнее, как с теми же Алисой и Машей. Саша не раз пытался поговорить о своих проблемах с подругами, зная, что те выслушают и помогут, но те стали реагировать на его рассказы по-другому. Они до сих пор виделись и проводили время вместе, они все также разговаривали, Алиса спрашивала, как у него дела, пусть всегда получала односложный ответ, рассказывая взамен о том, что происходит у нее или у Маши. Но Саша стал замечать, что если он заводил разговор о своей любви к Алене, Алиса как-то раздраженно вздыхала и закатывала глаза, складывая руки на груди, и выглядела наименее заинтересованной в этот момент. Саша списывал эту раздраженность подруги на ее усталость от экзаменов, все же он и сам уставал, поэтому старался свести разговоры, о тревожащей его теме к минимуму. Но, несмотря на то, как его сердце каждый раз делало незапланированную остановку, стоило ему подумать хоть о малейшем намеке на негативный исход своего признания, как Сашу вгоняли в дрожь эти мысли. А если все пойдет не так, а если она лишь посмеется надо мной, что, если она грубо отвергнет меня и я не отмоюсь от этого до конца школы, а что если после этого от меня все отвернуться? — многие такие вопросы заполняли юную голову, особенно перед сном, когда он оставался сам с собой, наедине со своими мыслями. Он стал хуже выглядеть — залегшие мешки под глазами, которые не мог скрыть уже даже слой тонального крема, кожа стала заметно бледнеть, карие глаза закрылись пеленой тоски и усталости, а насыщения и энергии от сна больше не было. Он заметно похудел, пусть и скрывал это за своей привычной одеждой, не думая, что это кто-то заметит, никогда не замечали, всем плевать, у всех свои дела, а он — не главный герой какого-то глупого сериала или фильма, никто не будет заботится о нем просто так. Сердце невыносимо болело и рвалось к предмету своей любви, но Саша не мог сделать и шага, чувствуя себя ужасно неправильно. Он просто не мог сделать этого на физическом уровне — каждый раз, когда он рядом с Аленой, его тело напряжено до предела, он говорит не то, что хочет и выглядит просто невыносимо нелепо. Он не может контролировать выражение своего лица, свои жесты, то, как откровенно пялится на Алену, пытаясь запомнить все о ней — ее мимику, жесты, положение тела, то, в какую одежду она одета и это так дико, что Саша и сам понимает, что он в пучине отчаяния. Такое маниакальное желание быть любимым в ответ человеком, который даже не знает о твоих чувствах — это ли не самая большая дурость? Если бы он только мог набраться немного смелости… Но такие мысли обрывались болезненным ударом сердца, который подкидывал ему мысли о болезненном отказе и высмеянном, угнетенном дальнейшем положением в школе, отчего все желание даже пробовать отпадало и Саша, со вздохом и грустным взглядом, полным такой преданности, просто разворачивался и уходил, вновь не сказав ни слова и думая, что обязательно признается в следующий раз. Следующий раз настает для него слишком быстро и все его естество кричит о том, что он не готов, он облажается, но он не может пойти против слишком серьезной Алисы, что буквально впихивает ему в руки коробку дорогого шоколада и, хлопнув по плечам, чтобы придать уверенности, выпихивает к тому месту, где стоит Алена. У них закончились занятия и Рыжова, скорее всего, ждала того момента, когда приедет ее личный водитель, а Саша оказывается перед ней слишком резко, Алиса буквально не дала ему времени продумать хотя бы то, что он скажет. К горлу подкатывает ком, он чувствует, как непроизвольно потеет, начиная слишком часто дышать и стараясь смотреть куда угодно, только бы не на Алену, что так приветливо машет ему рукой и с улыбкой спрашивает, зачем он подошел к ней. Саша не может выдавить из себя ни слова еще несколько минут, скорее всего, на них уже странно пялятся, а Алена обеспокоенно уточняет, все ли в порядке, проводя рукой перед его глазами, пытаясь вернуть его в этот мир. Черт, когда он обсуждал это с Алисой было гораздо легче, пусть и через большую неохоту, через откровенную ссору о том, что Саша, честно говоря, уже достал ныть о своей неразделенной любви и просто тянет кота за хвост, вечно оттягивая свое признание. Конечно, потом Алиса извинилась за свои грубые слова и сказала, что просто не подумала, да и вообще она так устала в этот день, то эти слова просто вырвались из ее рта быстрее, чем она подумала. Но потом, когда она убедилась, что Саша не держит на нее зла, она помогла продумать то, как они с Аленой встретятся и, что Саша ей скажет, но осадок от этой ссоры остался и лишь подкинул пищу и так израненной душе и мозгу для размышлений. После слов о том, что Абрикосов по большому счету уже просто навязывается Алисе и Маше, постоянно надоедая своим нытьем уже второй год подряд, так и не сделав ни единого шага, чтобы хоть что-то исправить в этих отношениях с Аленой, было гораздо сложнее ее слушать, но Саша старался делать это только для того, чтобы совсем уж не расставаться и не закрывать дружбу на такой плохой ноте. И вот теперь все шло не по плану — Алена немного неловко потирала шею, сжимая в руке лямку своей сумки, но, тем не менее, на чувства Саши она ответить не могла. Саша же все это время стоял, зажмурив глаза, впервые не желая видеть реакцию Алены, не в силах чувствовать этой всепоглощающей боли и ожидания, как он был уверен, отказа на свои чувства. Сердце подсказывало, что Саша не услышит слов взаимности и это лишь заставляло его кусать губы от не менее болезненного ожидания ответа. — Прости, это не взаимно, я люблю другого. — слова слишком резко разрезали воздух и Саша почувствовал, что сейчас согнется пополам и расплачется. Он уже чувствовал, как начинают гореть глаза от непролитых слез, что скапливались в уголках, и он мог лишь молиться, чтобы его лицо не выглядело очень красным, ведь иначе, будет просто ужасно. Сердце болезненными ударами разрывало грудную клетку, а дыхание мальчик задержал, забывая сделать вдох, из-за чего через несколько мгновений он получился слишком уж нервным и громким. Они простояли в неловкой тишине до тех пор, пока Саша не открыл глаза, смотря в обеспокоенное лицо напротив, и понимая, что он должен что-то сказать. Он не мог даже рта раскрыть, не то, чтобы сформулировать слова, которые бы показали его реакцию на отвергнутые чувства. — Оу, я. — понимающе кивнул он, неловко усмехнувшись и отвернувшись, чтобы осмотреть двор школы, будто бы видит его впервые и потом еще раз кивнуть, как бы уже больше для самого себя, подавляя закушенной губой жалкий всхлип. — Я понимаю. — он останавливает свой взгляд на коробке конфет, которую купил специально для Алены и грустно усмехается, впихивая ее в чужие руки слишком резко и быстро, сразу же отходя на несколько шагов назад, примиряющее выставляя руки перед собой. — В любом случае это тебе. Из-вини за это. — и прежде чем услышать ответ, кивнув на ошеломленную реакцию Алены, замечая, что ее водитель уже подъехал и зная, что за ним Рыжова не пойдет, он скрылся в школе, не желая видеть хоть кого-то. Он находит себя, стоящим над раковиной в туалете, омывающим холодной водой свое лицо. С его глаз не стекают слезы, он все еще держит все эмоции в себе, помня об эхо, которое мог бы создать его крик или плачь, лицо лишь покраснело от того, что Саша тер его руками, стараясь сохранить самообладание. Руки до сих пор трясутся и он хочет просто забиться в углу любой туалетной кабинки, чтобы наплакаться вдоволь, но по какой-то причине он не может этого сделать — то ли воспитание так влияет, то ли это глупое правило, что мальчики не должны плакать, особенно из-за такой ерунды. И только поэтому он опирается руками на раковину и глубоко дышит, стараясь не смотреть в зеркало и сосредоточиться лишь на звуке воды из-под крана, на чем угодно, только бы не на своих мыслях. В туалет заходит кто-то еще, и Саша даже предположить не может, кто бы это мог быть. Маша или Алиса не пошли бы за ним в мужской туалет — слишком много чести, они бы просто дождались, пока он не выйдет, хотя, а стали бы они его дожидаться, учитывая, как он их достал своим нытьем? Саша лишь качает головой на свои мысли, думая, что, скорее всего, это просто кто-то зашел справить нужду, ничего необычного. Он не поднимает взгляда в зеркало, даже не оборачивается, до тех пор пока не слышит женский знакомый голос, что раньше лишь кидал колкости в его сторону, и не чувствует чужую, слишком маленькую и легкую руку на своем плече. — Добро пожаловать в клуб, Саша. — хлопнув его по плечу, неожиданно сказала Варя, всматриваясь в лицо обескураженного мальчика, маска стойкости и держания ситуации под контролем которого сейчас разойдется по швам, и Саша совсем уж расплачется, словно маленький ребенок. Он и так выглядел не очень — красное и мокрое лицо, плотно сжатые, закушенные губы, и пустые карие глаза, в которых кроме боли и обиды нет ничего, и Варя понимает его боль, как никто другой. Она сама проживала это около полугода назад и эти странные, запретные и совершенно неправильные чувства порой еще иногда бурлили в ней. Любить кого-то недосягаемого — сложно, сложнее, когда этот человек еще и твоего пола, Варя долго находилась в стадии отрицания, возможно, даже слишком долго, портя с Аленой — той, кем она заинтересовалась и в кого влюбилась, отношения, из-за чего после ее признание в любви выглядело комично. Их с Аленой семьи всегда соперничали и они никогда не были друзьями и никогда не могли быть ими, что уж говорить о ком-то большем. Тем не менее, Варя позволила своим чувствам к этой яркой, взбалмошной девушке разрастись настолько, что в какой-то момент времени признание стало вопросом времени. Конечно же ей отказали, конечно же друзья Алены посмеивались над ней и даже написали несколько постов на эту тему в своих социальных сетях, но Варе было плевать на их мнение, не плевать было только на Алену. Но та восприняла это все как шутку и посмеялась над ее чувствами, не понимая, какую боль причинила этим Варе. Она отходила достаточно долго и выглядела, наверное, еще хуже чем Саша, пока полностью не перешла в стадию принятия и эта боль не стала чем-то нормальным для нее. Это было долго, муторно и больно — принимать отказ от человека, которого твой мозг считал всем, что ему нужно для счастья, всегда больно, особенно для Саши, который хранил свои теплые чувства к Алене уже не первый год. — Я буду рядом, если захочешь обсудить это. — пожимает она плечами под непонимающий взгляд Саши, который явно вопрошал, не шутка и не издевательство ли это. Не то, чтобы Варя прямо-таки издевалась над ним, но иногда они цапались просто потому, что не очень-то нравились друг другу, но до драк или каких-то мерзких подстав не доходило. — Знаешь, я хорошо понимаю твои чувства, так что, если захочешь выговориться — напиши мне, встретимся. Варя махает ему рукой, выходя из туалета, не оборачиваясь на него, когда Саша опускает лоб на руки, рвано выдыхая, не уверенный в том, что он вообще хочет делать и хочет ли что-то делать вообще.

***

Саша чувствовал себя на редкость странно, раньше он хоть как-то, но мог описать свои эмоции и состояние, но сейчас ничего, кроме пустоты внутри не было. Не было сил плакать или кричать, он лишь отрешенно наблюдал за тем, что происходит вокруг, пока они молча шли до красивого места под деревом в тени напротив фонтана, в котором играли дети, спасаясь от жары. Варя ничего ему не сказала на молчание — она не требовала его сейчас же распинаться о своих чувствах и не тратить ее время или что-то в этом роде, она очень легко согласилась на встречу, о которой Саша сам попросил через три дня, когда ему надоело лежать в одиночестве три дня и не иметь возможности ни с кем обговорить эту ситуацию. Алису и Машу не хотелось беспокоить еще сильнее, чем сейчас, да и навряд ли они считают его другом, а каким-то другим людям из категории «знакомые» довериться было сложно. Он долго смотрел на рисковое сообщение с предложением встретиться, которое он собирался отправить Варе, прежде чем просто нажал на кнопку и ждал. На удивление девушка ответила быстро, словно ждала этого, и предложила встретиться прогуляться в парке около двух, что устраивало их обоих. Он не мог начать диалог, потому что слишком много каких-то загонов и вопросов было в его голове и он сначала хотел сам с ними разобраться, прежде чем вываливать их Варе. Чего еще он вообще ожидал от Алены? Того, что она примет его и его чувства без каких либо промедлений, особенно, если учитывать, что у нее все начало налаживаться с Астером, признание Саши должно быть вызвало минимум неприязнь у человека, который любит другого, а тебя дай Бог воспринимает как друга. Саша старался думать об этом как можно меньше, потому что иначе его голову заполняли всякие мысли, лишенные радости, лишь добавляя больше боли к уже имеющейся. Сердце стучало слишком быстро, напоминая о пережитом стрессе, а в голову лезли самые дурные мысли, которые были связаны одновременно со всем и с ничем. Например, зачем Варя поддерживает его? Они не были так уж близки и еще с детства как-то на подсознательном уровне соревновались друг с другом, видя друг в друге лишь соперников. Или, почему Алиса и Маша, как-никак его лучшие друзья не пошли за ним или хотя бы не подождали? Он настолько им надоел, что они даже не смогли перебороть отвращение, чтобы поддержать его? Саша замечал, что друзья явно устают от его общества, но поговорить с ними на эту тему все никак не мог — не хватало смелости, а теперь вот, не знает, что и думать. Как ему теперь вообще смотреть на Алену? Им еще необходимо будет учиться вместе, после того, как они выйдут с каникул, так что Саша пока что не представляет, как ему следует вести себя в ее обществе. — Почему это так больно? — хрипло спрашивает Саша, заставляя своим вопросом Варю медленно повернуть на него голову и вопросительно поднять бровь, словно она не понимала, что Саша имеет в виду. Он не ждет ответа, не лелея надежды, что человек, с которым он очень по-детски и глупо соревнуется половину жизни, вдруг начнет его поддерживать, но, тем не менее, Варя вздыхает и говорит, отставляя руку на лавочку за свою спину и вытягивая ноги. — Я и сама не знаю. Все эти чувства, так сложно понять их. — девушка пожимает плечами, и почему-то Саша верит ей — ему самому сейчас сложно понять себя и свои чувства, ему вроде так больно, но и так легко, исчезла эта неопределенность и страх, а еще какая-то надежда на возможные отношения и это… Просто странно и непривычно, Саша не знает как описать эту мешанину чувств. — Скорее всего, это из-за твоей сильной эмоциональной привязанности к ней, ты ведь так долго ее любил. — Варя пожимает плечами и говорит дальше немного жестко, пусть Саша и понимает, что это лишь голая правда и врать Варе смысла нет. — Ты просто вознес Алену на такой пьедестал, словно она бог какой-то, поэтому в какой-то мере считал себя недостойным того, чтобы быть с ней. — Саша кривит лицо, не веря, что со стороны это выглядело так, хотя… Может быть так и было, он ведь видел в Алене совершенство, идеального человека и что-то недосягаемое, возможно, на подсознательном уровне понимая, что они не будут вместе, поэтому рядом с ней Саша был таким….нервным и вел себя как идиот. — И вот, когда ты признаешься ей и получаешь отказ, это больно и совершенно нормально. — Моя влюбленность была настолько жалкой? — горько усмехается Саша, переводя взгляд на фонтан, пока Варя слишком явно цокнула языком и вздохнула так, будто ее уже это раздражало, прежде чем опустить голову, обдумывая ответ, а потом очень резко сказать. — Ага, в какой-то степени. — просто кивнула девушка и Саша возмущенно окликает ее, не думая, что Варя настолько резко рубанет с плеча правду. Обидную, между прочим, правду. — Не смотри на меня так, если бы ты, как и я, наблюдал за всем этим со стороны, тебе тоже было бы больно. — Ты знала, что она отвергнет мои чувства? — неуверенно и тихо, внимательно следя за выражением лица Вари, спросил Саша, хмурясь, пусть и стараясь не выглядеть злым или допытывающимся. Ему правда искренне интересно, был ли этот отказ настолько очевидным, пока он сам лишь тонул в счастливых иллюзиях. — Нет, откуда мне было знать? — безразлично пожимает плечами Варя, а после спокойно добавляет. — Ну, я догадывалась, потому что она видела в тебе лишь друга, и это о многом говорило, сам посуди, она же вообще никаких твоих намеков не замечала, а ты и так и сяк ей намекал — и тонко и толсто. — Варя вздыхает и закидывает ногу на ногу, кладя руку на колено. — Значит, она просто не хотела их замечать, вот и все, ну, а потом пошли слухи о том, что он встречается с Астером и ее отказ стал более очевидным. Саша лишь тянет что-то нечленоразборное, пока никак не продолжая этот диалог и вновь начиная думать о своем, да Варя и не настаивает. Саша все понять не мог, почему говорит ему об этом именно Варя, а не его друзья, почему она первая идет с ним на контакт, хотя Саша считал ее последним человеком, что протянет ему руку помощи в случае чего. Но, пока Саша думал об этом, Варю вообще никаким образом не беспокоили причины, по которым она решила помочь Саше, да и не было их особо. Она помогла Саше, потому что могла понять его боль — когда Алена отвергла ее чувства и даже высмеяла со своими подругами, решив, что Варя просто шутит, шатенка была опустошена, она не знала, что ей делать, как быть, как теперь вести себя и с кем вообще поговорить на эту тему? Родителям на нее все равно, а кому-то из знакомых или друзей она не хочет говорить что-то настолько сокровенное и скрытое в себе, потому что знает, что не все могут отреагировать на это нормально. Да она сама себе порой противна из-за ориентации, не в силах поверить, что ее могла привлечь девушка, куда уж другим об этом рассказывать. Приходилось строить из себя невесть кого и делать вид, будто ей плевать, приходилось строить из себя того, кем она не является, но со временем в ней притупилась эта боль и было уже не так уж больно находится с Аленой в одном помещении, больше не тряслись руки и не терялась мысль, при одном ее появлении в комнате. Теперь все было намного спокойнее, и Варя хотела помочь Саше справиться с этой болью, потому что в ее время она осталась одна, а один Саша сейчас быть не должен. Он и так на грани срыва, это заметно даже, если не вглядываться, а как бы Варя не относилась к этому мальчику, она искренне не хотела бы, чтобы Саша покончил с собой или был подавленным из-за неразделенной любви. Саша молчал еще какое-то время, обдумывая ее слова, пока не попытался перевести эту грустную тему, которая явно тревожила его на что-то более нейтральное, даже предложил сходить в кино, чтобы развеяться, а Варя была и не против. Саша, оказывается, не такая уж и плохая компания, когда не пытается прыгнуть выше головы и соревноваться с ней, оказывается, у них даже много общих интересов и в принципе в какой-то степени они похожи. А еще у Вари был милый старший брат, который встретил их вечером у кинотеатра, чтобы забрать младшую сестру и предложил подвезти и Сашу. Тот, конечно, отнекивался и говорил, что и сам дойти может, но Варя затащила его в машину к брату и сказала, что тот не обломиться подвезти его куда нужно. Влад — именно так, звали ее старшего брата, лишь закатил глаза на это ее заявление, но, тем не менее, согласился подвезти его и расспрашивал их обоих о том, как они провели свой день, пока они не доехали. Не то, чтобы Саша влюбился во Влада с первого взгляда, но этот юноша показался ему интересным и достаточно милым, пусть Варя и отзывалась о нем немного раздраженно, но, тем не менее, было заметно, что она его любит и говорит это только как дразнилку. Сначала Саша начал больше времени проводить с Варей — они стали чаще встречаться и проводить время на улице, болтая просто ни о чем, и Саша чувствовал себя гораздо лучше во время этих встреч — с Варей было легко говорить о чем угодно, они могли пойти куда угодно, да и в принципе то напряжение и стеснение, которое было в первые дни, достаточно быстро исчезло. Не сказать, что у них появились какие-то свои фишки или они стали лучшими друзьями, но в своем одиночестве и общей проблеме, они нашли друг друга, что помогло им встретиться, а потом к их прогулкам стал присоединяться Влад. И Варя стала подкалывать его насчет того, что к их встречам Саша стал подходить с большим интересом — спрашивал у нее, что ему надеть, или, может быть, что купить, чтобы красиво выглядеть, может быть замазать мешки под глазами, стал нервничать в два раза больше, а еще все время отнекивался, говоря, что Варе все привиделось и он просто хочет выглядеть хорошо и Влад здесь ни при чем. — Конечно, Влад здесь ни при чем, Саша, — с усмешкой говорит Варя, смотря на крутящегося около зеркала больше, чем обычно, Сашу, который все никак не мог определиться, в чем он выглядит лучше. — Ты только не накручивай себя, если что, мой брат и с мальчиками встречается, так что… — Варя! — резко кричит на нее Саша, оборачиваясь и заставляя ее смеяться над его реакцией. Саша выглядел достаточно смущенным и она, видимо, попала точно в цель, когда подтрунивала над ним, поэтому теперь она будет делать это чаще. Не то, чтобы Саша был против, но это все еще очень смущало — он раньше и не задумывался о том, что его может тянуть к парням, точнее, он и раньше видел привлекательных парней, но дальше мысли о их красоте никогда не заходило — он никогда не думал, что мог бы захотеть отношений с одним конкретным парнем, или смущаться от его любых слов и действий и желать показаться перед ним гораздо лучше, чем есть. Это было странно и ново для него, а еще очень пугающе. Он беспокоился, что это все лишь очередная глупость, что с Владом, как и с Аленой, ему никогда ничего не светит, что этот парень на него даже внимания никогда не обратит, что он никогда не решится хотя бы намекнуть ему о своих чувствах, потому что это совершенно глупо и несуразно, это совершенно аморально и вообще, кто согласится на отношения с ним? Но сердце, вопреки всему, желало быть с этим красивым и милым, очень добрым, заботливым и обходительным, юношей, который всегда мог поддержать диалог или рассказать что-то из своей жизни, который всегда заботился об их комфорте, когда они гуляли вместе, и к которому все существо Саши так сильно тянулось. Ему не хватало такого комфорта и заботы, не хватало такого внимания и доброты от чужого человека и возможно, его сердце на самом деле просто видело во Владе старшего брата, а не любовника, и он все это лишь надумал, но…почему-то эта мысль была очень болезненной. Как будто бы он очень хотел быть с Владом на подсознательном уровне, но все никак не мог осознать это разумом, и саму мысль о том, что Саша видит в нем лишь старшего брата, отвергалась на корню. Но даже так, сам Саша отвергал это все в себе сам, стараясь вести себя, как ни в чем не бывало — старался не видеть в мягких чужих прикосновениях и объятиях какого-то подтекста, старался успокаивать свое сердце, когда Влад давал ему свою кофту по вечерам, когда становилось прохладнее и не слишком смущаться и заикаться, когда Влад убирал волосы с его лба и о чем-то спрашивал. Иногда ему это удавалось, а иногда он вел себя как смущенная маленькая девочка, к которой впервые прикоснулись, и пускай все это относилось к самому Саше, только без «девочка», он этого не признает. Потому что не хотелось вновь разбиться от своих ложных ожиданий, не хотелось видеть в ком-то идеал, а после вновь получить отказ, не хотелось вновь переживать ту боль, но предательское сердце очень хотело быть с этим человеком, иногда затмевая разум. Варя успокаивала его, говоря, что все будет в порядке, пусть Саша и не понимал, почему она так в этом уверена — как она может знать о чувствах другого человека к нему, пусть и своего брата, но все же. И пусть Саше безумно нравилось проводить время с Владом, безумно нравились его прикосновения, слова, забота и все остальное, вместе с этим чувством пришел новый страх. Страх, что он что-то понял не так, страх, что его все равно отвергнут и выберут другую или другого, страх сделать или сказать что-то не так, но этот мерзкий страх почему-то притуплялся, когда он был вместе с Владом, как будто бы одно его присутствие успокаивало Сашу. Саше было очень спокойно и хорошо с ним, но этот страх быть отвергнутым или не так понять чужие жесты жил в нем, сильно напрягая. — Саш, все в порядке? — Влад спрашивал обеспокоенно, ведь Саша, кажется, ушел в свои мысли еще минут десять назад и совершенно его не слушал, при чем строя при этом такое задумчивое и отрешенное выражение лица, что становилось не по себе. Влад беспокоился за него, потому что был заинтересован в Саше не как в друге и всеми силами старался это показать, не надавливая на него. Мало ли Саше не нравятся парни или не нравится конкретно он, или его действия какие-то странные по отношению к парню, Влад не знал, что творится в чужой голове, поэтому действовал достаточно осторожно, прощупывая почву. Мягкие прикосновения, которые, если что, можно списать на дружеские, забота и интерес ко всему, что он говорит, и донимание Вари по поводу и без. Ну, по крайней мере он узнал, что тоже интересен Саше, пусть тот и сомневается в своих чувствах, ведь не хочет надумывать чего-то лишнего и навязываться, чтобы было не так больно получать отказ, ведь такое произошло с ним совсем недавно и морально, Саша, скорее всего, не готов пробовать какие-то отношения, тем более, с парнем, и лучше не знать, что Влад пообещал Варе за такую информацию, потому что так она бы ему вообще ничего не рассказала. — Тебя что-то беспокоит? — уточнил Влад, видя, что Саша поднял на него взгляд, несколько секунд разглядывая эмоции на его лице, прежде чем вздохнуть и покачать головой в отрицании. — Ты пойми, я очень беспокоюсь за тебя, не хочу, чтобы тебе было плохо. — Влад мягко прикасается к его плечу, привлекая его внимание и почему-то заставляя Сашу дергаться, что беспокоит его. — Нет-нет, все в порядке. — отнекивается Саша, стараясь выдавить из себя улыбку, что выходит достаточно плохо и лишь сильнее беспокоит Влада. — Не стоит беспокоится обо мне, правда. — Саш, я не могу за тебя не беспокоится, ты нравишься мне, поэтому я не хочу, чтобы тебе было плохо. — достаточно серьезно говорит Влад, на что видит чистое удивление и непонимание на чужом лице, когда Саша слышит его признание. — Я всегда тебя выслушаю и поддержу, поэтому, пожалуйста, рассказывай мне, когда тебя что-то беспокоит и… — он не успевает продолжить, когда Саша спрашивает его настолько удивленно, как будто услышал самую невероятную и невозможную вещь на свете. — Я нравлюсь тебе? — удивленно спрашивает он, чувствуя, как щеки его становятся теплее, чем несколько мгновений до этого, в груди бешено бьется сердце, а мысли путаются, не в силах уцепиться за что-то одно. Не то, чтобы ему самому не нравился Влад, нет, он был замечательным парнем, но Саша думал, что его чувства к нему, которые пока что были лишь на стадии влюбленности, как ему казалось, вновь односторонние, как в том случае с Аленой, и первый шаг от Влада он и не ожидал. — П-подожди, ты сейчас серьезно? — Да, серьезно, но, если тебе это не по нраву — я не буду настаивать. Я хочу, чтобы тебе было комфортно, и если ты не испытываешь ко мне тех же чувств, я приму твой отказ. — Влад говорил достаточно спокойным, ровным голосом, пусть его нервозность и выражалась в других его действиях — в жестах — в том, как он теребил небольшие веревочки своих браслетов, или разминал пальцы меж собой, или рукой поглаживал шею, или отводил взгляд — такие маленькие жесты выдавали то, что, несмотря на то, что он старается казаться спокойным, взрослым и уравновешенным человеком, он все равно очень нервничает. — Я-я не знаю, что и сказать… — сдавшись и закрыв руками лицо, Саша несколько раз глубоко вздохнул, в попытке успокоиться. Ему тоже нравился Влад, но он не знал, готов ли к отношениям, не знал, какого это и ему было страшно. Сердце колотилось слишком быстро, а мозг, вопреки всем здравым мыслям и убеждениям в том, что все сейчас хорошо, уже подкидывал самые разные варианты развития событий — от того, что это все — просто шутка, до того, что Влад окажется не тем, за кого себя выдает. Саша упрямо мотал головой и старался определиться, старался изо всех своих испуганных мыслей выбрать здравые и понять, правда ли он хочет строить с Владом отношения. Пусть он и так уже много раз об этом думал, но решиться теперь, когда ему прямо это предложили, было все равно страшно. — Ты мне тоже нравишься, но… у меня еще не было отношений и… я не знаю, как должен реагировать. — с каждым словом голос становился все неуверенней и тише, лицо все еще отчаянно краснело, руки тряслись, а сердце все еще бешено стучало от нервозности и неизведанности. Но Влад так мягко улыбнулся, что это немного успокоило, кажется, его ответ сделал его счастливее, и почему-то от одной этой мысли стало теплее на душе. — Я рад, что это взаимно. — Влад продолжил улыбаться, а Саша понимал, что от этой улыбки ему становится теплее и легче на душе, и что ему очень приятно, что именно с этим человеком он будет пытаться строить отношения. — Может быть, мы еще немного погуляем? Куда ты хочешь пойти? Почему-то рана на сердце, что до этого лишь покрывалось корочкой, и боль от которой лишь на время иногда прекращала беспокоить его, сейчас словно начала становится меньше. Она не исчезла полностью, не затянулась со скоростью света, но теперь биение сердца было нарушено лишь из-за смущения и быстрого размышления о том, куда еще можно сходить, а рана в тот вечер не так отдавала болью. Возможно, все будет хорошо и когда-нибудь Саша избавится от этой боли полностью в новых, счастливых отношениях.