Почему именно ты?

***

— Ваше святейшество, как вы себя чувствуете? — незнакомый голос заставляет Сашу внутренне содрогнуться и медленно перевести взгляд на ту, кто задавал ей этот вопрос. Захотелось застонать от осознания, насколько эта девушка похожа на личную служанку Алекс Аллейн — похожа на эту миловидную девятнадцатилетнюю девушку, которая через какое-то время будет прислуживать главной героине романа. Ее каштановые волосы были заплетены в высокий хвост и аккуратно убраны незаметным ободком, чтобы волосы не лезли в глаза во время работы, слегка смуглая кожа выдавала то, насколько часто девушка проводит время на солнцепеке, а яркие зеленые глаза светились искренним беспокойством, и Сашу в дрожь бросало от осознания, что это все — не ее. — Все в порядке, Ринда, не беспокойся. — Саша находит в себе силы улыбнуться и беспечно махнуть рукой, на что Ринда обещает позвать семейного врача и тут же убегает на своих небольших каблучках, скрываясь в коридоре и оставляя Сашу наедине со своими мыслями. Она не срывается смотреть на себя в зеркало, не начинает вопить и спрашивать в пустоту, что происходит, где она и что ей теперь делать, не начинает плакать и сожалеть о том, что в «родном мире» ее кто-то ждет, или наоборот, радоваться, что свалила от тех, кто ее унижал. Она спокойно поднимается из лежачего положения, убирая аккуратно одеяло в сторону от себя и свешивает ноги вниз с кровати, пытаясь встать. Она не чувствует себя слабой, немощной или вообще хоть немного болеющей, и она знает, что не должна себя так чувствовать, поэтому у нее это получается без каких-то проблем. Комната украшена очень богато, и, пока ей не нужно отыгрывать своего персонажа, девушка оборачивается, рассматривая здесь все, ведь одно дело — читать о богатом убранстве комнат, а совсем другое — видеть вживую, и у Саши сердце замирает от того, насколько это прекрасно. Комната очень просторная, как и полагается знатной даме — светлое помещение с большими, чистыми окнами, обрамленными фиолетовыми шторами по бокам, из которых в комнату и попадает теплый дневной свет. Большая кровать с балдахином, на которой лежали несколько мягких белоснежных подушек, несколько простыней и теплое одеяло, которое, пусть и лежало где-то в ногах, но оно было. Ножки кровати были с красивыми узорами, что выдавало то, что работал над ними талантливый человек. Пол тоже был деревянным, лакированным и, вероятнее всего, если его начистить, то можно будет увидеть собственное отражение и почему-то эта мысль очень позабавила. Рядом с кроватью, как раз с ее стороны, стояла такая же вырезанная из дерева тумбочка с одним небольшим выдвижным ящиком в ней, и вазой, в которой стояли невозможной красоты синие цветы. Легкий ветер едва ли мог донести до шатенки их аромат, но, тем не менее, просто созерцая великолепие этих необычных синих цветов, Саша улыбается. Она подходит к зеркалу, рассматривая образ, о котором раньше лишь читала в романе — длинные каштановые, вьющиеся волосы, которые слуги обычно собирают в красивые прически, под стать ее положению, а карие глаза кажутся очень уж грустными, на что Саша может лишь также грустно улыбнуться. Кожа ее достаточно бледная, наверное, это нормально для аристократов этого времени, Саша не собирается как-то комментировать свою новую внешность. Под ее глазами уже виднеются синеватые вены, из-за чего кожа под глазами кажется более темной, чем есть на самом деле. Сейчас она лишь в белой, длинной ночной рубашке с рюшами у воротника и рукавах, на ногах ничего не было, и выглядит слишком уж чужой, пусть внешность и не сильно отличается от ее прошлой жизни. Она не знает — переродилась ли она из-за усталости или же это все — лишь глупый сон, но содержание этой истории, как и конец, она знает наизусть, только вот она совершенно не помнит откуда она все это знает. Саша не очень любит читать, нет, конечно, ей нравится полностью погружаться в историю, проникаться персонажами, наслаждаться запахом только что купленной книги, но найти сейчас, в современном мире, историю, которая была бы ей по душе, так сложно, что Саша в какой-то момент перестала пытаться. Она плохо помнит, почему тогда ее затронуло содержание этой книги, казалось бы, совершенно не отличающейся от других, но, попытавшись вспомнить об этом, голова отдала такой болью, а грудь тоской и учащенным сердцебиением, что стало страшно. Создавалось ощущение, словно ей не нужно об этом помнить, а это странно. Саша чувствует парализующий сердце страх, она боится невесть чего, чего-то, что еще не произошло, или уже произошло, а она просто забыла. Почему она не может вспомнить хотя бы то, кем была до смерти или сна? Кто она, черт подери? Откуда она знает содержание этого паршивого романа и почему знает, что есть человек, лица которого она не помнит, но которого она безмерно любит? — Ваше святейшество, я привела врача. — Ринда поклонилась ей, но от ее голоса Амели вздрагивает и смотрит в зеркало, созерцая собственное отражение и кривясь от того, насколько напуганной она выглядит. Просто сумасшествие. Саша лишь сдавленно выдыхает, придавая лицу бесстрастие, после чего натягивает на лицо улыбку и оборачивается на слугу, что все еще стояла, склонив голову, и переводит взгляд на человека рядом с ней, который точно также преклонял перед ней голову. Рядом с Риндой стоял немолодой мужчина лет сорока, если Саше не изменяет память, то его звали Джейк. У Джейка на лице уже виднелись морщины, зрение у него было не самым лучшим, из-за чего ему приходилось носить очки, которые он без конца поправлял, чтобы они не съезжали на переносицу. Одет он довольно обычно — рубашка, брюки и белый халат, застегнутый на его теле, а в руках он держит свой чемоданчик с лекарствами и другими травами и микстурами. — Как вы себя чувствуете, ваше святейшество? — походя немного ближе, буквально на шаг, спросил Джейк, в очередной раз осматривая госпожу Алекс, не понимая, что с ней не так. Она выглядела и вела себя как обычно, ничего необычного или странного, но, если Ринда просила осмотреть ее, что же, хорошо, он должен был подчиниться, ведь в конце концов это его работа. — Все хорошо, не стоит беспокоиться, я просто переутомилась. — не помня, чем последний раз занималась Алекс, сказала девушка, потому что, когда она пыталась об этом вспомнить — голова отдавала сильной болью, так что шатенка предположила, что она работала — в прочем как и всегда. Саша любила этого персонажа в основном потому, что себя можно было легко с ней ассоциировать, даже в романе Алекс не была конфликтной или истеричной супругой, которая, поняв, что ее больше не любят, закатывает истерики или пытается отравить новую любовь супруга, вовсе нет. Именно этому персонажу при прочтении романа хотелось искренне сочувствовать и не из-за того, что у Алекс было невероятно тяжелое детство, муж, который ненавидит ее за какую-нибудь мелочь, высосанную из пальца, а потому, что этот персонаж, узнав, что муж ей изменяет с ее найденной младшей сестрой, придумывает какие-нибудь «грандиозные» планы мести, чтобы разлучить собственного супруга и его новую любовь всей жизни… Алекс никогда бы так не поступила с тем, кого всем своим сердцем она любила. В этом тихом и молчаливом принятии и заключалась боль ее персонажа — Алекс и Владислав были несомненно счастливы в браке, пусть и не могли завести общего ребенка — не уточнялось, почему конкретно, но предполагалось, что Алекс бесплодна; пусть их история и начиналась с того, что они обручились, когда Алекс было лишь двенадцать и она едва ли дебютировала в высшем обществе, а Владу уже было шестнадцать и его навряд ли привлекала перспектива такого брака в принципе, но они на удивление со всем справились. Несомненно, были взлеты и падения, и грязные слухи, заставляющие юное сердце изнывать от боли, и недоверие, и предательство близких, но они все это пережили и были уже несколько лет безмерно счастливы в браке. Их любовь была чистой и искренней, Влад никогда ничего не требовал — он отдавал свою любовь безвозмездно и Алекс платила тем же, их брак был основан на взаимоуважении и чистой любви, которая бывает лишь в сказках. И все это разбилось на мелкие кусочки стекла, когда появилась истинная главная героиня. — Переутомились? — резкий голос вывел Сашу из собственных воспоминаний, — хотя, а ее ли они были? Это больше похоже на чужие воспоминания или краткий сюжет романа, в который она попала, нежели на ее воспоминания — и заставил едва заметно вздрогнуть и посмотреть на Ринду, которая выглядела так, словно сейчас расплачется. Она даже не заметила, что теперь сидела на постели, а доктор держал пальцы на ее пульсе, видимо, чтобы понять что-то с помощью магии. Хотя, а есть ли в этом мире магия? Саша не помнила и не знала, но просто позволяла этому человеку делать его работу. — Госпожа, вы упали в пруд и едва не утонули! — эти слова заставили Сашу замереть и непонимающе уставится на слугу, ведь такого в романе никогда не было — Алекс никогда бы не полезла в пруд, да и, тем более, едва не утонула? Что за глупость, шатенка умела хорошо плавать и никогда бы не смогла утонуть из-за собственной глупости, ошибки или не умения плавать. — Если бы сэр Крис вас не спас… — Я упала в пруд? — глупо и недоуменно спросила шатенка, глядя на свою слугу таким взглядом, словно та в миг сошла с ума. Ринда обеспокоена и выглядит так, словно сейчас расплачется, глядя на нее так, словно очень беспокоится за свою госпожу, хотя, скорее всего, так и есть. — Ваше святейшество, что последнее вы помните? — прерывая их диалог, уточнил доктор, все еще держа свои пальцы на ее пульсе. Он не мог сказать, что с ее телом было что-то не так — да, госпожа Алекс упала в пруд и простудилась, проведя какое-то время в горячке, но сейчас с ней все было в порядке. У нее не было кашля, насморка, плохого самочувствия, температуры или чего-то, что указывало бы на ее болезнь. Но вот амнезия или частичная амнезия, смотря, что она вообще помнит, от простой простуды была странной. — М, — Саша и правда задумалась, стараясь не опираться на роман, чтобы не сказать лишнего, а лишь на то, что помнила сама Алекс. Это было сложно, ведь голова болела при малейшем намеке на то, что нужно что-то вспомнить, воспоминания сами по себе превращались в кашу и непонятное чувство тревоги и тоски, словно она упускает что-то невероятно важное, все никак не желало ее покидать. — Отец присылал какое-то странное, вычурное письмо, не вспомню содержания. — О, Боги, это было месяц назад, когда господин уехал! — Ринда прикрыла рот руками, видимо, от шока, потому что казалось, что ее это очень беспокоило то, что Алекс помнит лишь то, что было месяц назад. — Госпожа, вы уверены, что письмо господина Рейни — последнее, что вы помните? — Разве происходило что-то еще? — спокойно уточнила девушка, смотря на служанку с нечитаемым выражением лица. Она не могла даже вспомнить, какие отношения у нее были в семье — она не помнила живы ли оба ее родителя и есть ли у нее братья или сестры. Конечно, что-то о том, что отец был неимоверно счастлив обручить свою дочь с князем, она помнила, но ничего конкретного — она не могла вспомнить, чтобы ее били, возможно, ругали, но физических наказаний не было, да и слуги к ней в семье относились нормально. Да, Господи, она даже не помнила, какие отношения у нее с супругом. На самом деле отношениям Алекс и Влада в романе не уделялось много внимания — говорилось лишь о том, что в начале их любовь была сильной, взаимной и чистой, но после прихода главной героини это все словно в один миг исчезло. Влад вернулся из очередного похода, в который уходил несколько раз в год, с ее младшей сестрой — такой красивой, чистой и невинной, ничего непонимающей и искренней, что князь влюбился в ее простоту, когда Алекс осталась не у дел. Саша не знала в какой момент романа попала, но, раз Ринда говорила, что Влад уехал месяц назад, то, вероятно, это было как раз тогда, когда он вернулся с ее найденной младшей сестрой. Навряд ли у нее осталось много времени на продумывание грандиозного плана ухода, она не помнит, есть ли у нее сбережения или что-то подобное, сомневается, что сможет открыть какой-то бизнес или что-то в этом роде, она не помнит вообще есть ли у нее хоть какая-то собственность и имущество, потому что Влад, скорее всего, захочет обобрать ее до нитки, когда разведется. Ситуация просто лучше некуда. На самом деле, Саша не была уверена, в какой момент романа попала — не было никогда такого, чтобы Алекс падала в пруд, теряла память, сходила с ума или тем более мстила своей младшей сестре, но боль этого персонажа тянулась на протяжении всего романа, который как раз начинался с разрыва их отношений. — Госпожа, вы помните, что было вчера? — с надеждой спросила Ринда, обеспокоенно разглядывая ее, но Саша лишь покачала головой, не потому, что не помнила, она просто не знала, но это заставило Ринду беспокоится и едва ли не со слезами на глазах с надеждой смотреть на врача. — Хм, думаю, что эта временная амнезия лишь последствие болезни, не о чем беспокоиться, со временем память к госпоже вернётся. — задумчиво говорит Джейк, отпуская ее руку, которую Саша забрала и протёрла от чужих прикосновений. — Нужен покой и больше времени на свежем воздухе, возможно, поможет, если ты, Ринда, будешь рассказывать госпоже о том, чего она не помнит. — Ринда активно на это кивает с яркой решимостью в глазах, когда Джейк встаёт и оборачивается на Алекс, кланяясь ей и спрашивая. — Разрешите откланяться? — Да, благодарю, Джейк. — улыбнулась ему Саша, махая рукой и отпуская слугу, не говоря ни слова, пока тот не вышел из комнаты. Когда она осталась лишь со своей горничной наедине, то вздохнула и перевела взгляд на обеспокоенную Ринду, не в силах понять, почему она так беспокоится. Нет ничего страшного в том, что она немного не помнит произошедшие события, сейчас у нее есть другие, более важные дела, например, продумать план следующих действий. И она хотела бы этим заняться, если бы не Ринда, которая уже начинала всхлипывать, просто смотря на нее. — Ринда, не смотри на меня так, моя амнезия — не такая большая проблема. — Саша улыбается ей и аккуратно рукой заводит волосы за ухо, вставая с постели и говоря. — Ты ведь поможешь мне собраться, верно? Она мягко улыбается девушке, которая утирает глаза рукой и немного нервно и напугано улыбается ей, после чего кивает и подходит к двери, чтобы позвать еще нескольких девушек, чтобы помочь Саше в ее приготовлениях — умыться, принять ванну, одеться и причесаться, чтобы при параде спуститься на обычный завтрак. Она завтракала в одиночестве наедине со множеством блюд, которые приготовили лишь для нее и думала о том, как все это прекрасно и прискорбно одновременно. Она попала в свой любимый роман — даже если это всего лишь сон, то он прекрасен, она увидела своего любимого персонажа, с которым ассоциировала себя, она в ее теле, она еще увидит развитие ветки романтики у главных героев, разве не прекрасно? Возможно, каждая хоть раз мечтала оказаться в любовном романе, и если не поучаствовать, то хотя бы наблюдать за развитием романтической линии героев, и Саша не была исключением. Но, тем не менее, грусть и тоска из ее груди уйти не могли, ведь она прекрасно знала, что для нее этот роман не закончится чем-то прекрасным — пусть у нее с мужем, вроде как нормальный брак, а не как в множестве других произведений, где ее муж изменяет ей, пренебрегает или игнорирует, бросает или насилует, вовсе нет, но и счастливого конца у них нет. Влад влюбится в ее младшую сестру, которую приведет в этот дом через какое-то время и совсем забудет про свою жену, вспомнив просто ради развода и все, что остается Алекс — молча и тихо страдать от этого и непонимания, что она сделала не так. Алекс, несмотря на всю свою боль и отчаяние, несмотря на панические атаки и срывы, от непонимания, что произошло в их отношениях и почему Влад больше не любит ее, почему так привязался к Алене и чем она хуже нее, не могла навредить никому из них. Несмотря на свой юный возраст, она была удивительно взрослой в ментальном плане, отдавая себе отчет в том, что глупой местью и какими-то пакостями Владу или Алене, она не добьется абсолютно ничего, только оттолкнет от себя мужа и сестру. Она не выливала на них свой негатив, пусть и пыталась поговорить с супругом, почему так вышло, что она сделала не так и может ли она хоть что-то исправить, ведь несмотря ни на что, Алекс его очень любила, но в ответ на свои попытки получила лишь холодное и разочаровывающее «я тебя разлюбил». Саша вздыхает, чувствуя тупую боль в своей груди, не понимая, откуда взялась эта тоска, ведь было бы странно, испытывай она сама эти чувства, может быть каким-то образом чувства Алексы связаны с ее разумом и поэтому она чувствует себя так мерзко и плохо от осознания того, что ей вскоре придется наблюдать за тем, как ее муж будет ухаживать за другой девушкой? Она не знала, но почему-то это казалось самым рациональным вариантом. — Ваша светлость, — отрывает ее Ринда, когда Саша поворачивает на нее голову и вымученно улыбается. Она съела совсем немного из тех шикарных блюд, которые приготовил их повар просто потому, что в нее больше не лезло — она понятия не имела из-за болезни, из которой она, видимо, совсем недавно вышла, или из-за своих невеселых мыслей, но она не думала, что сможет съесть еще хоть что-то. — Мне сообщили, что его светлость скоро приедет, слуги заметили его и армию недалеко от поместья. — Хорошо, встретим. — спокойно кивает Саша, вставая из-за стола, опираясь о него рукой и чувствуя странную тревогу. Она не могла этого объяснить — эта тревога и грусть, перемешанная с тоской и странной радостью от возвращения супруга, морально добивала ее, хоть она и понимала, что это не ее чувства. Большой длинный коридор был достаточно светлым и приветливым, Саша остановилась на последней ступени большой белоснежной лестницы с резными периллами, положив на нее руку, чтобы иметь какую-то опору под собой. Каблуки были неудобными, корсет, пусть он и был затянут немного слабее, чем обычно, все равно сдавливал ребра просто невыносимо, и Саше уже становилось трудно держать осанку, а прическа на ее голове была немного непривычной и тяжелой из-за украшений, и все это с непривычки доставляло дискомфорт. Она старалась не выдавать своей нервозности или страха, а еще неудобств, да и вообще старалась быть лишь красивым украшением, которым, по сюжету, она и должна быть. Она наблюдает, как слуги дома — его горничные, повар и многие другие также выстраиваются в холле, чтобы встретить своего хозяина и работодателя — они выстраиваются в линию, не закрывая дверь, а как бы образуя небольшие полосы из людей с двух сторон от дверей. Ждать им приходится около десяти минут, во время которых Саша разглядывает этих людей и от скуки прислушивается к каким-то разговорам горничных. Через какое-то время дверь все же открывается и Саше приходится опустить руку с перилл, чтобы аккуратно сцепить их в замок и улыбнуться главным героям, что вошли в эту дверь. Первым в поместье зашел ее супруг — высокий и статный мужчина с черными волосами, слегка растрепанными и лежавшими уже не так уж ровно, и явно выбиваясь из какой-то прически, его лицо было слегка раскрасневшимся по сравнению с его обычной бледностью, а голубые глаза были более темными ровно до того момента, пока он не обратил внимания на свою супругу, которая сделала несколько шагов, подходя к нему ближе. Саша сильнее сжимает руки, игнорируя, как Влад любовно и восторженно называет ее по имени, разводя руки для объятий, пусть они и находятся в нескольких шагах друг от друга, когда Саша кланяется, стараясь держать осанку ровной, и спокойно, отточено говорит. — Приветствую, ваша светлость, надеюсь, дорога не сильно утомила вас. — Саша чувствует необъяснимый порыв накинуться на Влада и повиснуть на нем, попутно расцеловывая его щеки, но с трудом сдерживает себя, понимая, что, скорее всего, в это время у Влада уже были чувства к Алене, и ему было бы неприятно. Тишина, наступившая после этого, слишком ощутима и почему-то Саше кажется, что на нее даже все слуги повернулись, как будто бы она сказала что-то не так, как будто бы это было странно, что Саша так обратилась к хозяину поместья, к князю. Она не видит как меняется лицо Влада, как улыбка сходит с его лица и становится более грустной, но зато слышит изменения в его голосе и то, как он делает шаг к ней, рассматривая малейшие изменения в ее лице. — Алекс, неужели ты настолько обиделась? — грусть в его голосе читается слишком легко и Саша искренне не понимает, зачем он так мучает ее чувства, если уже должен был влюбиться в Алену с первого взгляда еще тогда, когда со своими людьми нашел ее во время похода. Он делает еще несколько шагов к ней и берет за руку, целуя ее и так чарующе заглядывая ей в глаза, что Саше искренне хочется забыть обо всех своих обидах и поцеловать его в ответ. Влад как будто пытается ее успокоить своей любовью, пытается окутать ею и сделать для нее все, но Саша, которая знает содержание романа, пусть и не помнит, почему вообще это знает, чувствует противоречие, от которого ее коробит. Она ведь знает, что Влад уйдет от нее к другой и это произойдет очень скоро, учитывая, что эта другая уже перешагнула за дверь поместья, оглядывая тут все. Она знает, что скоро останется не у дел и будет лишь молчаливым наблюдателем за чужой прекрасной историей любви с ее взлетами и падениями. Знает, что скоро получит от мужа документы на развод и будет вынуждена их подписать и уехать домой не то, чтобы с позором, но с неприятным осадком и явно теряя свои позиции в светском обществе. Она все это знает, это ясно как белый день, но… Но предательское сердце рвется к мужу, оно любит его и, видя ответную любовь, не может его игнорировать, Алекс или Саша — она понятия не имеет, как различить эти искренние и чистые, такие сильные чувства, хочет обнять его после долгой разлуки и поцеловать, остаться с ним рядом и слушать, что у него произошло за этот месяц, чтобы после рассказать, что произошло у нее. — Прости меня, душа моя, мне так жаль, что я оставил тебя так надолго. — Влад вновь целует ее руку и заглядывает в глаза в поисках одобрения, прежде чем оставить легкий поцелуй на ее щеке и улыбнуться ей. — Обещаю, этого больше не повториться, прости своего непутевого супруга. — Я ни в чем вас не обвиняла, ваша светлость. — закрывая глаза и игнорируя колотящееся сердце, но будучи не в силах забрать свою руку, которую Влад прижал к своей щеке, другой рукой обнимая ее за талию и притягивая ближе, сказала Саша, выдыхая. — Вы, вероятно, устали с дороги. — Да, мы можем продолжить в покоях. — улыбаясь ей, игриво заглядывая в глаза и явно на что-то намекая, заставив Сашу даже смутиться и опустить взгляд, сказал Влад, улыбаясь такой ее реакции и вновь целуя чужую руку. — Ваша светлость, — кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание, сказал дворецкий, услужливо склоняя голову, когда князь обратил на него внимание, прежде чем задать интересующий его вопрос. — Что прикажите делать с гостьей? Саша на этих словах слегка вздрагивает, вспоминая про еще одного человека в этой сцене и почему-то ей становится неловко от такого поведения супруга. Все ведь должно было пойти совершенно по другому сценарию, все должно быть наоборот, так почему? Нет, ей, безусловно приятно почувствовать такую яркую и всеобъемлющую, направленную лишь на нее одну, любовь Влада, но… Но он не должен себя так вести, согласно роману он должен сейчас очень холодно отнестись к супруге и больше заботится о комфорте Алены, которую только привел, так почему? Саша разглядывает чужое лицо, которое меняется за считанные секунды, становясь более холодным, отстраненным и деловым, когда он смотрит сначала на дворецкого, а потом оборачивается на Алену, холодно оглядывая ее сверху-вниз. Девочка все еще стоит на пороге дома, неловко опуская голову, когда взгляд князя обращается к ней, заставляя свои рыжие локоны на голове последовать за своей головой, заставляя их неровно спадать, прикрывая лицо. Ее карие глаза смотрят в пол, она теребит руками свое старое и достаточно поношенное платье, которое выглядит достаточно плохо на фоне богатства их поместья, и в какой-то степени Саше даже жаль ее. Бедная девочка, наверное, чувствует себя очень неуютно. — А, — задумчиво тянет Влад, как будто бы только про нее вспомнил вообще, а потом вздыхает и отмахивается от слуги простым, небрежным движением. — Приведите ее в порядок, накормите чем-нибудь и займите, пока я не посчитаю нужным навестить ее. Дворецкий лишь кивает на его слова, и Саша замечает, что несколько горничных, по указанию старшей горничной, подходят к Алене и уводят ее в сторону одной из гостевых комнат. Саму Сашу за руку, придерживая другой рукой за талию, чтобы сильнее прижимать к себе, отпуская ее горничную, ведет в покои супруг, все еще обеспокоенно рассматривая ее выражение лица, ища подсказку в том, что случилось за время его отсутствия. Алекс никогда в жизни не реагировала на него так холодно, как бы не обижалась, и такое поведение было для нее, мягко говоря, несвойственно. Они любили друг друга сильно и давно, конечно, это пришло не сразу, ведь, когда объявили, что они помолвлены, они едва были знакомы, да и Алекс была лишь ребенком, но они справились. Влад никогда не давил на нее, показывал сначала простой интерес, а потом, когда его чувства к девочке и правда начали становиться не интересом, а влюбленностью, начал делать ей намеки на свою любовь, чаще проводить с ней время, всегда интересовался ее здоровьем, состоянием, положением, все ли у нее хорошо, как она себя чувствует, что делает, может быть она чего-нибудь желает и так далее. Алекс начала проявлять свой интерес немного позже, все же их разница в четыре года была заметна больше, когда Алекс была ребенком, но, тем не менее, со временем свой интерес она также начала проявлять. Влад умилялся тому, как она старалась делать для него то, что делают супругам, явно подслушав какие-то рассказы или сплетни в обществе. Слава богу, что ни один грязный язык не взболтнул ей ничего про занятия супругов в постели, иначе мало ли, что Алекс попыталась бы сделать. Она много вышивала для него, пыталась писать ему стихи, пусть и получалось у нее так себе, она пыталась разобраться в том, что ей предстоит делать как супруге князя, когда она переедет жить к нему, она поддерживала его на тренировках и всегда провожала в походы, насколько бы ранними или поздними они не были. Алекс, конечно, иногда дулась на него по всяким мелочам, вроде тех, когда Владу приходилось из вежливости общаться с другими дамами, пока его, тогда еще, невеста тихо ревновала, не позволяя себе показательно завербовать жениха, считая это неуместным. Конечно, они иногда ругались, ссорились или переругивались по всякой мелочи, сильнее ссорились в основном когда один из них хотел пойти на что-то очень опасное для жизни, а другой беспокоился за него. Вроде того, когда Владу приказали пойти и успокоить разбушевавшихся монстров на границе, которые были сильнее его людей раза в три и они все спокойно могли там просто умереть, и тогда Алекс рыдала в три ручья, крича и истеря, что ни за что не отпустит его туда. Или когда Влад на коленях умолял ее оставаться в поместье и не идти на глупую вечеринку, которую устраивал кто-то там, кто очень недолюбливал Алекс, а информаторы Влада сообщили, что на том вечере ее обязательно попытаются убить. Но для них это было нормально, они продолжали любить друг друга несмотря ни на что, они давно счастливы друг с другом, как друзья, возлюбленные и супруги в целом уже двенадцать лет, шесть из которых они в счастливом браке. А тут Алекс ни с того ни с сего, видимо, ужасно обидевшись на какой-то его косяк, называет его «ваша светлость», чего не делала уже лет так двенадцать, с их первой встречи, когда Влад пошутил о том, что такое обращение его ужасно старит. Саша молча заходит в их покои, не говоря ни слова, изредка наблюдая за ним украдкой, будто бы если он поймает ее за тем, что она наблюдает за ним — произойдет что-то ужасное. Влад закрывает дверь в комнату, устало выдыхая и прижимаясь со спины к своей жене, обнимая ее и устраивая лоб на чужом хрупком плече, целуя ее в шею и заставляя неожиданно вздохнуть и вздрогнуть. — Прости меня, любовь моя, я знаю, ты обижена, но я ведь предупредил, что поход может затянуться, — он оставляет на чужой шее еще один поцелуй и улыбается, мягко делая несколько маленьких шагов к кровати, утягивая и Сашу за собой, которая не сильно-то и сопротивляется. Может быть она только старалась сильнее его распалить своим милейшим серьезным видом и поведением? Что же, ежели так, ему это нравится. — Я обещаю, я восполню все те дни, которые ты провела без меня. Саша смущается, не привыкшая к таким действиям от слова совсем, ей неловко слышать это, и ее красные от смущения щеки это только подтверждают, она мягко закрывает чужой рот ладонью, думая, что если Влад поцелует ее в шею еще один раз с таким же трепетом и любовью, как до этого, то она будет готова на что угодно. Она мягко его останавливает и заставляет посмотреть на себя в недоумении, когда с бьющимся от страха и непонимания, что происходит и почему сюжет идет не так, как она помнит, задает интересующий ее вопрос. — Что за девушку ты привел в поместье? — она сглатывает и чувствует, как Влад ненадолго отстраняется от нее, будто бы резко потеряв к ней интерес, но после он лишь вздыхает как-то очень тяжело и устало, что Саша воспринимает по своему. И она уже хочет сделать шаг, когда Влад вновь утыкается своим подбородком ей в плечо и лишь крепче обнимает ее, притягивая к себе. — А, она, — задумчиво тянет Влад, как будто бы это было какой-то его головной болью, а не тем человеком, которого он полюбит буквально в ближайшую неделю. Влад молчит какое-то время, видимо, придумывая, как оправдать свою любовницу перед женой и Саша чувствует лишь желание уйти хотя бы из этих объятий, чтобы не слушать это настолько близко к Владу, когда он будет говорить ей, что разлюбил ее, но Влад вдруг усмехается и игриво шепчет ей на ухо, заставляя смущаться. — Так, получается, ты просто ревнуешь? — эти слова почему-то заставляют Сашу смутиться и фыркнуть, закатывая глаза, что, видимо, очень выдает ее, потому что Влад очень довольно тянет, заставляя ее развернуться и обнимая вновь так, чтобы теперь они стояли друг к другу лицом, очень медленными шагами, но очень упорно, двигаясь по направлению к постели. — О, Алекс, ты ведь знаешь, что я ни на кого тебя не променяю. — он мягко целует ее в щеку, заставляя Сашу теряться, ведь она не знает куда себя деть от такого наплыва чужих чувств, точнее, это очень приятно, но так страшно раствориться в этом чувстве счастья, когда знаешь, что оно может легко исчезнуть, поэтому только из-за этого она продолжает сопротивляться. Склоняет голову, чтобы не смотреть в эти волшебные голубые глаза, в которых, кажется, сокрыта вся любовь этого мира, которая направлена лишь на нее одну. — Душа моя, мы вместе уже так долго, как ты можешь до сих пор думать, что я посмотрю на кого-то еще? — Влад легко и быстро целует ее в губы, мягко заставляя ее сеть на кровать, перемещая свои руки на ее бедра, оставляя их там, когда продолжает. — Ты — мой свет, я люблю только тебя, только к тебе я хочу возвращаться, только тебя хочу видеть рядом с собой, душа моя. — он обращает внимание на то, что на ее платье капнуло что-то, резко поднимая взгляд на лицо супруги, видя, как та прикрывает рот и старается не всхлипывать, пока с глаз ее стекают слезы. У Влада болит сердце от этого зрелища, он не понимает, что сделал не так, ведь все было хорошо две минуты назад, так почему, неужели он сказал или сделал что-то, чо причинило боль Алекс? — Почему ты плачешь? Саша и сама толком не знает, почему плачет, но теперь все ее переживания не знали, как выйти наружу — она так любила этого человека, настолько, что сама мысль об его уходе к другой была очень болезненной, а теперь, когда Влад говорит ей такие вещи, которые так приятно ложатся бальзамом на душу, она не знает, как реагировать. Она чувствует себя самым счастливым человеком на свете, слушая все эти слова, ей безумно нравится, как Влад убеждает ее в своей любви, но она так боится, что это все исчезнет, что ее организм реагирует совершенно не так, как она хочет. Ее слишком тянет к Владу, а из-за своих внутренних переживаний, чужое тело реагирует иначе, чем она сама. Она хотела бы казаться стойкой и спокойной, эдакой «холодной леди», которая остается достаточно равнодушной при любых обстоятельствах, но просто не может. Ее слишком распирает от внутренних чувств, от безмерной любви к этому человеку и самой мысли, что он может уйти, что это все вылилось в слезы. — Почему ты говоришь мне об этом? — собираясь с силами и утирая слезы рукой, спрашивает Саша дрогнувшим голосом, поднимая красное, заплаканное лицо, по которому все еще стекают слезы, на супруга, когда говорит. — Разве ты не…. — она сбивается, вынужденная отвести голову и рвано вздохнуть, прежде чем продолжить, утирая слезы. — Ты разве не любишь ту девушку, которую привел? — О чем ты? — совершенно непонимающе и отрешенно спрашивает Влад, совершенно не понимая, о чем вообще говорит его жена, а когда до него доходит смысл ее слов, он вдруг резко осознает, что почему-то для Алекс то, что он привел в дом какую-то девушку, было равносильно тому, что он привел свою любовницу. Конечно же это было идиотизмом, но его супруга почему-то стойко в это поверила и теперь задача Влада — ее разубедить. — О, нет, детка, я привел ее по совершенно другой причине, как ты… — он осекается, не в силах смотреть на совершенно разбитое выражение лица Алекс, а потом выдыхает так пораженно и неверяще. — Как ты могла подумать, что я на кого-то тебя променяю? — он спрашивает достаточно тихо, разглядывая убитое выражение лица Алекс, которая все еще утирает слезы, не в силах остановиться. Влад понятия не имеет, как правильно сказать Алекс о том, что он никогда бы и ни за что ей не изменил, он не уверен в том, какие слова следует для этого подобрать, но и просто смотреть как Алекс плачет, он не мог. Он опускается перед ней на колени, беря ее руки в свои, которыми она прикрывала лицо, пытаясь успокоится, но, лишенная этой возможности, она отворачивается от него, и тогда Влад тихо просит. — Алекс, прошу, посмотри на меня. — и лишь спустя несколько секунд и еще один всхлип она поворачивает на него голову и Влад выдыхает, придавая себе уверенности и крепче сжимая ее руки в своих, когда начинает говорить твердо и серьезно. — Я привел ее лишь потому, что у меня закралось предположение, что она может быть твоей младшей сестрой. Я знаю, что это звучит по тупому, но твоя мама совсем недавно показывала мне фотографии пропавшей Алены, а тут я встретил девушку, ну очень похожую на нее. Я понимаю, что это звучит глупо, но это правда — я просто хотел убедиться так это или нет, вот и все. — Влад медленно поглаживает руки супруги, пусть та все еще выглядит так, будто не доверяет ему и все, что он может делать, убеждать ее в том, что он никогда бы ей не изменил. — Никакого подтекста, на самом деле она раздражала меня весь путь, который мы проделали, да и потом, Алекс, неужели ты думаешь, что я настолько больной, чтобы хотеть какую-то соплячку, с которой у меня разница в десять лет? — Влад закатывает глаза и говорит так раздраженно, будто бы это самая глупая вещь для него даже в теории, не то, что на практике. — Детка, ей едва ли есть шестнадцать, не смей даже думать, что меня может с ней что-то связывать. — Влад морщится, видимо, от представления чего-то подобного, когда вновь целует руки Алекс, говоря серьезно. — Я люблю лишь тебя, Алекс. — Но она хотя бы может подарить тебе наследника, а я… — через какое-то время дрожащим от рыданий голосом говорит Саша, потому что это правда. За шесть лет брака у Алекс и Влада не было ребенка и вероятно, это объяснялось болезнью девушки, мол, еще одна причина развода — бездетность жены, и Саша понятия не имела правда это или нет, опять же потому, что этим отношениям не уделялось много внимания. — Подожди, с каких пор мы ведем диалог об этом? — вдруг резко остановил ее Влад, закрывая глаза и не понимая, почему они так резко сменили тему. Почему Алекс вообще думала о чем-то подобном? Они обсуждали тему наследников не один раз и на каждый такой раз у Алекс был четкий ответ «еще не время», так что изменилось сейчас, что ее так резко стала заботить эта тема? Что вообще произошло в его отсутствие? — Алекс, мы говорили с тобой по поводу детей, и ты сказала, что пока не готова к этому и хочешь попробовать себя еще в какой-то сфере, я не настаивал. — пожимает плечами Влад, будто это само собой разумеющее, что таковым в принципе и являлось, но Алекс смотрит на него так удивленно, будто впервые об этом слышит, поэтому Влад совершенно спокойно добавляет. — Мы можем завести ребенка в абсолютно любой момент, но только если ты искренне этого хочешь, а не кто-то на тебя давит или ты что-то там придумала. — он отмахивается от этого и достаточно спокойно и медленно говорит, чтобы Алекс понимала, что он хочет донести до нее. — Алекс, я люблю тебя и твой комфорт для меня гораздо важнее. Саша всхлипывает на эти слова, утирая руками слезы с лица, и просто наклоняется к супругу, не в силах больше сопротивляться своим желаниям. Страх того, что Влад бросит ее просто умирал с каждым словом Влада, с каждым его прикосновением, поцелуем и улыбкой, и Саша больше не могла сопротивляться тому, что он говорит, наклоняясь ближе и обнимая его, давая волю эмоциям и тихо рыдая у него на груди, пока Влад нежно гладил ее по шее и спине, медленно встав в полный рост, чтобы им было удобнее. — Влад, я так люблю тебя. — в забытье шепчет Саша, уже не разделяя, это сама она хочет об этом сказать или это чувства Алекс, а не ее собственные. — Я тоже безмерно тебя люблю, Алекс, — поглаживая ее по спине, говорит Влад, с тихой усмешкой добавляя. — Клянусь, я больше никогда так надолго тебя не оставлю, это явно сказывается. — Идиот. — тихо шепчет Саша под чужой мягкий смех и легкий поцелуй.

***

Просыпается она в более привычной и современной обстановке — ее спину и в принципе тело больше не сдавливает корсет и длиннющее платье, на голове больше нет той объемной прически, а лишь привычная короткая стрижка, сама она просыпается в легкой футболке и шортах немного больше, чем она, размером. За окном привычно ездят машины, кто-то из соседей слишком громко ругаются, дети на детской площадке кричат и играют, а собаки, которых выгуливают их хозяева, лают. Все как всегда. Саша потягивается и привычно стонет от пробуждения, переворачиваясь на бок, когда слышит, что привычный звук набирания текста на клавиатуре стихает. — О, ты проснулась, что-то случилось? — Влад оборачивается на проснувшуюся девушку, которая все еще либо просто делает вид, что спит, либо просто хочет догнать уходящий сон. На удивление спала она достаточно долго, и сейчас уже переваливало за полдень, но это и неудивительно для того, кто почти до самого утра зачитывался романом. — Мне приснился причудливый сон. — неопределенно и сонно говорит Саша, вновь потягиваясь и медленно моргая, смотря в стену. Вставать пока что не хотелось, а приятный осадок от этого сна остался, пусть к Саше медленно возвращалось осознание реальности. — О, да? — заинтересованно спрашивает Влад, разворачиваясь к постели лицом на крутящемся кресле и ставя локоть на подлокотник, чтобы щекой опереться о руку, когда он спрашивает. — И что в нем было? — В нем я была Алекс, а ты — Владом. — спокойно говорит Саша, не собираясь добавлять каких-то деталей, когда слышит тихий смех парня. — Тебе не стоило читать мою историю на ночь, видишь, что снится. — прерываясь от смеха, говорит Влад, махая рукой, ведь это было правдой — Саша была очень впечатлительной девушкой, и Влад не раз слышал о том, как, начитавшись или насмотревшись чего-то на ночь, ей после это начинает сниться. Поэтому он отговаривал ее на ночь перечитывать его роман, чтобы вдруг ей не приснилось, что она вселилась в тело Алены или еще кого-нибудь, ну или что-то в этом духе. Но Саша не послушала его и часов так до пяти читала роман, и вот последствия. — Ага, но в нем они были счастливы, даже очень, — задумчиво тянет Саша, наконец, поворачиваясь к нему и подкладывая свою руку под голову, когда с улыбкой говорит. — Знаешь, в моем сне ты был очень заботливым и постоянно говорил, что любишь меня. — Наверное, потому, что я поступил бы также, Саш, — пожимает плечами Влад, с улыбкой на лице и безмерной любовью в глазах смотря на девушку. — Я бы ни на кого тебя не променял, я люблю тебя. — Я тоже безмерно тебя люблю, — улыбается ему Саша, прежде чем встать и легко поцеловать Влада в щеку, потягиваясь и говоря что-то о том, что она пойдет завтракать, пока Влад влюбленный взглядом провожает ее спину.