alibi

От автора.

      Вы знали, что по статистике чирлидинг считается одним из самых травмоопасных видов спорта? Не сталкивалась со статистикой по Корее, но в США по статистике пятьдесят процентов всех зарегистрированных спортивных травм приходится именно на чирлидерш, а в некоторых школах этот вид спорта даже запретили, руководствуясь высокой травмоопасностью для учеников. И речь даже не о вывихах.       Однажды я видела, как чирлидерши, приехавшие, чтобы поддержать команду соперника, пытались встать в пирамиду. Забираясь на второй ряд, флаер неуклюже врезалась коленом в лицо стаера и покачнулась, потянув всю пирамиду вниз. В момент падения кто-то вытянул ногу, и она врезалась в лицо одной из девушек, выбив у неё целый ряд передних зубов. Весь паркет был в крови.       Теперь не так весело представлять девушек в коротких юбках, которые садятся на шпагат и крутят сальто так, словно это легче всего на свете, верно? Невольно задумываешься, что должно быть внутри у человека, который, зная это, готов прыгать под самый потолок и падать вниз, даже не зная, что ждёт его там, у земли? Здоров ли он психически? Может, он делает это, потому что подсознательно хочет упасть?       Хотя кому нужны эти философские размышления, верно? Вы здесь не ради этого, так что не буду больше вас задерживать.

***

Допрос 4. Следователь: «Полное имя». Хёнсо: «Ли Хёнсо». Следователь: «Род занятий». Хёнсо: «Школьница и продавец в магазине господина Кима». Следователь: «Как давно?». Хёнсо: «Около трёх месяцев или чуть меньше. Не уверена в точной дате». Следователь: «Вы хорошо его знали?». Хёнсо: «Как своего босса и не более того. Иногда он заезжал в магазин, чтобы узнать, всё ли в порядке, и мы болтали, но это никогда не длилось дольше двадцати или тридцати минут. Он всегда куда-то торопился». Следователь: «Вы виделись с ним в день смерти?». Хёнсо: «Нет». Следователь: «Можете рассказать, что делали в тот день?». Хёнсо: «Утром, как и всегда, встала в восемь, чтобы поехать в школу. Моя сестра готовила завтрак, матери уже не было, но она часто уходит рано, когда находит какие-то подработки. Потом мы поехали в школу и уже там мне позвонил господин Ким, чтобы сказать, что на работу сегодня ехать не надо из-за нашествия на магазин всякой гадости по типу крыс и насекомых». Следователь: «Судя по данным, которые мы получили из его телефона, вы говорили около трёх минут. О чём?». Хёнсо: «Я спросила, насколько всё плохо, и он сказал, что нашёл гнездо насекомых за прилавком, а потом расспрашивал мне о том, не видела ли я его раньше. Конечно, я ответила, что нет. В магазине всегда был идеальный порядок. Я предположила, что кто-то мог подкинуть его, но господин Ким только рассмеялся. Сказал, что у него в этом городе врагов быть не может». Следователь: «То есть вы лично не видели ни крыс, ни насекомых?». Хёнсо: «Никогда. Раз в месяц у нас всегда проводились санитарные проверки, а раз в две недели господин Ким сам проверял состояние магазина. Я представить не могла, что всего за ночь насекомые способны создать в магазине гнездо. Это… не знаю… странно». Следователь: «А что было после того, как он позвонил?». Хёнсо: «Обычный день в школе. После уроков я немного покаталась по городу на велосипеде, пересеклась с Дживон и Рэй, потом вернулась домой. Вечером мне позвонила Гаыль, чтобы узнать, не видела ли я её отца, и мы разговорились. Ночью к Юджин кто-то пришёл, и они шумели часов до двух или трёх, а потом я легла спать». Следователь: «Вы уверены, что ваша сестра была в комнате всё время?». Хёнсо: «Более чем. Сперва я слышала, как она болтает с Вонён, нашей соседкой, а затем они… эм… начали шуметь». Следователь: «Свидетель видел, что утром после смерти господина Кима вы были у магазина». Хёнсо: «Хотела узнать, нужно ли мне выходить на работу. Я ждала звонка или сообщения от господина Кима, но он молчал. Тогда я позвонила девушке, которая работает в первую смену, но она тоже ничего не знала. Господин Ким не брал трубку, поэтому я просто решила заглянуть в магазин, чтобы проверить, остались ли там насекомые или другие гады». Следователь: «Остались?». Хёнсо: «Не увидела. Всё было залито моющими средствами, хлором и какой-то фигнёй от тараканов. Я даже пары минут там не провела, сразу выбежала за дверь, чтобы меня не стошнило». Следователь: «За то время, что вы проработали в магазине, господину Киму никто не угрожал?». Хёнсо: «Даже если и угрожал, я об этом не знаю. То есть… в магазин не приходили никакие таинственные люди в чёрных плащах или типа того. Это была обычная работа, за которую платили обычные деньги». Следователь: «Господин Ким когда-нибудь приезжал в дом Вонён после того, как её мать попала в больницу?». Хёнсо: «Два или три раза, но никогда не задерживался надолго. Он просто проверял, в порядке ли отопление и водопровод, есть ли еда. Вонён даже не было дома в это время». Следователь: «А в каких отношениях они были?». Хёнсо: «Не знаю. Он иногда заезжал к её матери, но только в то время, когда Вонён не было дома. Иногда они пересекались на парковке, но я никогда не наблюдала за ними, чтобы точно знать, как они друг к другу относятся». Следователь: «Что ж, спасибо за сотрудничество, госпожа Ли. Если нам потребуется ваша помощь…». Хёнсо: «Я на связи». *звук удаляющихся шагов, мужской вздох* Следователь 2: «Ты действительно думаешь, что кто-то его убил? Ты же читал отчёты. В его крови было столько алкоголя, что он едва ли осознавал, куда вообще приехал. Стало плохо в машине, вышел прогуляться, поскользнулся и свалился с обрыва». Следователь: «Просто не могу понять, почему он удочерил ту девчонку». Следователь 2: «Он же всю школу бегал за её матерью, а девчонка точь-в-точь она в лучшие годы. Вот он и вспомнил о хорошем. А девчонка… будь я помоложе…». Следователь: «Дождался бы, пока я запись выключу, идиот. Хотя ты и прав. Девчонка похожа на мать. И шлюха, наверное, такая же».

***

      Руки Рэй дрожали. Она стояла на парковке у входа в школу и цеплялась пальцами за край бомбера Дживон. Живот урчал. Неприятный горьковатый привкус имбирной жвачки, дожёванной почти до состояния резины, до сих пор цеплялся за кончик языка. Утром мама потратила почти час, готовя для неё любимый оякодон, но Рэй не смогла заставить себя съесть ни кусочка.       Она смотрела на себя в зеркала и плакала. Живот всё ещё выпирал, как и несколько месяцев назад, а между бёдер не появилось того просвета, который был у той девушки, с которой Дживон флиртовала в магазине мороженого. Собственное тело казалось ей отвратительным. Слишком маленькое, с короткими руками и ногами и прослойкой жира в том месте, где у других чирлидерш был твёрдый, как камень, пресс. Даже лицо казалось слишком круглым.       Перед глазами то и дело появлялась та девушка, с которой Дживон болтала. Её плоские и широкие скулы, подчёркивающие возраст, миндалевидные глаза с монолитным веком, красная помада. Когда Рэй в последний раз пыталась использовать красную помаду, Вонён сказала, что она выглядит как ребёнок, стащивший материнскую косметику. Конечно, такая, как она, не могла понравиться Дживон. Такая, как она, вообще не могла никому понравиться.       И прав был господин Ким…       При упоминании этого имени дрожь пробежала по коже. Рэй заставила себя закрыть глаза и подумать о другом. О пачке имбирной жвачки в кармане куртки и неприятном вкусе тонизирующего напитка, настоянного на лимонной цедре, о том, как правильно нужно выгнуть ногу, чтобы сделать идеального «скорпиона», и как высоко нужно прыгнуть, чтобы получился «так-ту». О чём угодно, кроме господина Кима и её предыдущей работы.       Она ушла оттуда достаточно давно, чтобы преодолеть страх перед маленькими комнатами-подсобками, заставленными ящиками, и ароматом мужского одеколона. И плевать, что скрип старой двери до сих снится ей в кошмарах. Не имеет значения.       Рэй вздрогнула, когда знакомые руки опустились на талию. Дживон скользнула ладонями ниже, на пояс юбки, прижимая чужое тело к себе и дотронулась губами до её затылка. Под её прикосновениями девушка расслабилась.       – Извини, – прошептала Ким, обнимая её ещё крепче. – Вонён задержали в кабинете директора. Тренер баскетболисток рассказал о том, что она устроила, и директор почти полчаса угрожал отправить её к психологу.       – И ему не жаль психолога? Сколько раз Вонён уже доводила их до слёз?       Дживон пожала плечами.       – Он просто не может смириться с тем, что больше не знает, как с ней справляться, и она это знает. С другой стороны, все в курсе, что чирлидерши не примут другого капитана, кроме неё.       – Мне жаль Юджин.       Словно соглашаясь с ней, Дживон снова дотронулась губами до затылка Рэй.       – Хочешь переночевать у меня сегодня? – Прошептала она.       Это звучало невероятно притягательно. Закрыв глаза, Наои вспомнила, как они проводили киномарафоны с тех пор, как им исполнилось по пятнадцать. Рэй устраивалась на плече Дживон, иногда позволяя себе водить указательным пальцем по напряжённым мышцам на её животе. Часто в ночи после этого она не могла уснуть; представляла, как дотрагивается губами до её напряжённой шеи и спускается поцелуями ниже, к груди, пока пальца исследуют красивые бёдра. Сейчас она не могла позволить себе и этого.       Рядом с великолепным телом Дживон её собственное казалось настолько грязным и отвратительным, что тянуло блевать. Ким заслуживала кого-то привлекательнее.       – Слишком много домашней работы, – покачала головой Рэй. – Извини.       – Всё в порядке. В следующий раз?       – Обязательно.       Дживон отстранилась только после того, как Вонён, напевая себе что-то под нос, спустилась к парковке и подтолкнула Рэй плечом.       – Начинаете без меня? – Хмыкнула она.       – И не думали, – отмахнулась Ким. – Подвезёшь?       – Ага.       Проходя мимо машины господина Кима, Вонён выставила средний палец с золотым ободком на первой фаланге. Камешек на кольце прошёлся по водительской двери, оставляя на ней царапину длиной примерно в человеческий шаг. Краем глаза полюбовавшись своей работой, Чан прислонила указательный палец к губ.       – Наш маленький секрет, – объяснила она.

***

      Тело Юджин ныло. После выходки Вонён тренер запретил чирлидершам появляться на тренировке даже в повседневной одежде, и разочарованным отсутствием красивых девушек баскетболисткам не оставалось ничего, кроме как сосредоточиться на матче. Никогда раньше они не дрались за мяч с такой яростью. Юджин повезло отделаться синяком на животе и напряжением в мышцах, но остальные… даже воспоминания о них вызывали боль.       Услышав рингтон, Юджин через боль дотянулась до мобильного.       – Да?       – Ты дома, дорогая?       Ан закатила глаза.       – Что тебе нужно, Вонён?       С той стороны звонка раздался нежный смешок.       – Я соскучилась. Ты хромала, когда шла домой. Нужна помощь?       – Обойдусь.       – Поздно, я уже у твоей двери.       После трёх сильных ударов в хлипкую дверь Юджин нехотя поднялась с дивана и направилась в маленькую прихожую. Не спрашивая разрешения, Вонён вошла внутрь и подняла прозрачный пакет, заваленный стеклянными бутылочками с эфирными маслами и многочисленными тюбиками. На ней не было даже куртки, лишь укороченная толстовка и широкие спортивные штаны. Забавные тапочки были насквозь пропитаны водой и испачканы снегом.       – Серьёзно?       – Я опасалась, что ты уснёшь раньше, чем я успею дойти.       Ругаясь себе под нос, Юджин достала из шкафчика запасные тапочки.       – Переобувайся.       – Как мило, – пропела Вонён.       – Больше на такое не рассчитывай.       – Ага. Садись, я сделаю тебе массаж.       – Ты не должна…       Вонён обхватила руками талию Юджин и притянула к себе.       – Прошу. А потом ты сделаешь мне массаж.       – Как раньше.       – Хорошо.       Усадив Юджин на диван, Вонён опустилась перед ней на одно колено и закатала штанины почти до середины бедра. Кончиками пальцев, – легко, как крылышками бабочек, – она поглаживала воспалённое и опухшее от сильного удара о паркет колено. От масла с витамином Е воздух наполнялся ароматами миндаля и зелёных яблок. Её движения словно вводили в транс. Нежные, но в то же время сильные, уверенные.       – Ты многое упустишь, если не станешь массажисткой, – пошутила Ан.       Вонён улыбнулась.       – Тогда тебе придётся прославиться, чтобы я могла стать твоей личной массажисткой, потому что я не буду трогать никого другого.       Её руки опустились к напряжённым икрам. Крепкая, как бутон, мышца расслабилась под её ловкими пальцами, которые теперь давили на место, где мышечные головки расходились в разные стороны. Тепло прошлось по коже.       – Кажется, сегодня ты много прыгала.       – Восемь успешных данков из десяти. Мой личный рекорд.       Вонён улыбнулась.       – Хотела бы я это увидеть.       – Ну, возможно, тогда тебе не стоило прыгать с высоты в шесть метров.       – Я знала, что буду в порядке. Даже если бы ты не успела добежать, – хотя ты всегда успеваешь, – я знаю, как правильно падать. Даже на такой задрипанный мат, как те, что в нашем спортзале.       – Откуда ты можешь знать?       – Я занимаюсь этим с тех пор, как мне исполнилось десять, милая. Семь лет – достаточный срок, чтобы чему-то научиться.       «А сколько из этих лет ты провела под аддераллом?» – Хотела спросить Юджин, но вовремя закрыла рот.       Когда Вонён закончила, то села рядом с Юджин и стянула толстовку, обнажая загорелую кожу и брендовый спортивный топ. На плече темнел свежий след от удара, – длинный и тонкий красный след, руслом реки проходящий от плеча по лопатке до середины спины. Ан прошлась по нему кончиками пальцев.       – Откуда это?       – Не имеет значения.       – Вонён…       – Не спрашивай ни о чём, Юджин. Просто прикоснись ко мне. Это так приятно.       И Юджин прикасалась. Покрывала кожу заживляющей мазью, наложила компресс и одолжила одну из своих футболок, чтобы не испачкать её укороченную толстовку. После того, как Вонён переоделась, Юджин усадила её рядом с собой и включила телевизор. На экране мелькнул какой-то фильм, – нелепый, как и все фильмы, которые транслировали по ТВ, – но Ан остановилась на нём и позволила Чан прижаться к себе.

***

От автора.

      Кто сказал, что в детективе нет места романтике? Вообще-то я, потому что любая романтическая линия автоматически перевод любой хороший триллер в разряд сопливой драмы, но, с другой стороны, кто вообще решил, что это – хороший триллер? Это лишь предыстория, рассказ о событиях, которые привели к убийству хорошего, на первый взгляд, человека.       Но кто же его убил?       Чирлидерша с зависимостью от аддералла? Баскетболистка с тягой к самопожертвованию? Ещё одна чирлидерша с неприятием собственного тела? А может, кто-то третий?       И какой мотив?       Ох, так много вопросов и так много ответов, не так ли?