Улыбка сквозь слезы

Цоканье каблуков по кровавому тротуару раздается по адским улицам. Холодный ветер бьёт в лицо, неприятно развевая алые волосы своими сильными потоками воздуха. Ко внутренней стороне живота прилипла тревога. Она, бешеная эмоция всё время перепрыгивает с органа на орган, скребясь своими острыми коготками об склизкие стеночки нутра. Паника затуманивает взор, заставляя по памяти искать дорогу. А куда идти? Вопрос не дают обдумать гадкие голосишки, что остро режут своими ядовитыми словечками, словно отравленные клинки.

«Да кому ты нужен? Даже тени не хотят иметь с тобой никаких дел...»

«Твоё присутствие лишь мешает другим, ты никому не интересен...»

«Никто не хочет видеть тебя, и это не случайно...»

«Милый, ты — живое доказательство того, что эволюция может ошибаться...»

«О Господи. Солнце, как ты не поймёшь? Ты просто позор, никому не нужный, и никем не замеченный...»

«Придворный шут — смех, да и только...» Ноги бегут по грязным улицам, время от времени наступая в ледяную воду неглубоких луж. Дождевая вода расплескивается по штанине, оставляя на ткани грязные следы. Обувь давно промокла, создавая противные звуки при ходьбе. Ступни обволакивает загрязнённая жидкость, что пробирает кости своим мерзким холодом. Плевать. Сейчас не важна ни одежда, ни внешний вид. Главное — дойти до укрытия и закрыться от лишних непрошеных глаз. Укрытие? А у него оно есть? Высокая фигура радиоведущего остановила своё движение. И вправду, куда он может пойти? Одинокому оленёнку некуда отправиться. У малыша совсем никого нет. Его никто не обнимет и не вытрёт слёзы с его рубиновых очей... Или всё же вытрёт? Глаза распахнулись. Перед ними всплыли тёплые воспоминания об одной миловидной особе. Нитки сереньких волос твёрдо засели в памяти Оверлорда. Все грязные сплетни, что вылетали с её чёрных сладких губ, выгравировали огромное клеймо на его несчастной темной душеньке. А её неповторимые наряды словно выжжены на сетчатке алых глаз. Она, как последний лучик надежды, освещает его мёртвую жизнь. Розита. Через небольшую заминку, мужчина резво развернулся, возобновляя шаг в противоположную сторону улицы. *** Вокруг раскинулись старинные здания. Их яркие фасады, украшенные балконами из кованного железа, придавали каждому домику определённого шарма. Удивительные цветы в небольших клумбах дополняли нежно-красные оконные ставни каждого жилья. Улицы наполнял мягкий золотистый свет, отражаясь в витринах уютных магазинов и кафе, где во всю кипела посмертная жизнь. Звуки смеха и разговоров доносились из открытых террас, где местные жители наслаждались ароматной плотью других грешников, что грубо ступили на землю этого квартальчика. Неподалёку, у фонтана, группа детей играла, смеясь и пиная чью-то недоеденную голову друг другу. Миловидные дамы, сидящие на просторных скамейках, очаровательно хихикали, пожирая крепкую мужскую руку. В воздухе разнёсся запах пышных цветущих осин, а лёгкий аромат металлической крови добавлял этому местечку небольшую изюминку. Эту идиллию разорвала одна высокая фигура, что привлекала внимание местных жителей своим растрёпанным видом. Аластор, сломя голову, бежал в центр квартала, к небольшому домишке с потёртыми ступеньками и розовым ковриком. Бездушно черные взгляды прохожих неотрывно сопровождали радиоведущего. Остатки нервов едва держались под тяжестью темных глаз, придавая ещё больше сомнений о правильности столь необдуманного прихода в это место. Десятки, тысячи, нет, миллионы угольных очей пробирались под кожу, словно тысячи колющих игол, наконец-то добрались к темным венам. Шаги ускорились. Испуганный оленёнок практически бежал, пытаясь побыстрее скрыться в очаровательном домике впереди. Как только ботинки дотронулись потёртой древесины, та издала резкий скрип, заставляя уши ныть от неприятного звука. Аластор стоит на пороге, отчаянно пытаясь наладить не только дыхание, но и внутреннее напряжение. Даже с размытым взором мужчина всё же нашёл кнопку звонка. Электрическая цепь замкнулась. Импульсы электрического тока перетекают по второй части конструкции проводника, заставляя динамик в середине жилища сработать. Тишина. Каждая молчаливая секунда превращалась в годы тысячелетий, навевая неуверенность с каждой просчитанной миллисекундой. Возможно, её сегодня нет?... За преградой в виде двери послышался шорох. За круглую ручку потянули. Дверной проём открылся, а в нём стояла улыбающаяся дама. – Аластор? Позитивные эмоции смыло с её светлого лица. Рози шокировано застыла, увидев своего вечно радостного друга. Но в эту встречу радиоведущий не протянул тот самый, вечно пышный букет кровавых роз. Он стоит. Его губы держатся в изломанной улыбке, а рубиновый взор затуманен градом слёз. Казалось, ещё немного — и прозрачные капли потекут бескрайним океаном по его серым холодным щекам. Женщина отступила, давая разрешение на вход. Оверлорд моментально прошёл в помещение, как по программе, присаживаясь за светлый кухонный столик. Оглядев улицу и не найдя ничего странного, дама незамедлительно заперла двери. Повернувшись к своему внезапному гостю, Розита подобралась ближе. Схватив две милые чашки, хозяйка дома налила в них горячий чай. **** Полные керамические изделия стояли на поверхности гладкого стола, создавая практически незаметную дымку от своей большой температуры. Мужчина устремил зеницы глаз на собственное отражение в черно-коричневой жидкости, позволяя прозрачным солёным кристаллам молча его разрушать. Каннибалка бесшумно присела рядом, медленно пододвигая тарелку со свежеприготовленным мясом молчаливому радиоведущему. — Поешь. – Твердо подала голос Рози, разбивая безмолвие на маленькие щепочки. Оленёнок вздрогнул от настойчивого приказа давней подруги. Кроваво-красный взор метнулся в бездну её бесцветных глаз. Собеседница тяжко вздохнула, начиная такой неожиданный разговор. — Аластор, что случилось? – Вместо привычного веселья на её лице красовалось лишь беспокойство. Незнание убивает Розиту, но осознание самой ситуации придаст ей боли. Радиоведущий сцепил зубы, молясь, чтобы близкая подруга не повторяла столь гадкий вопрос. «Мы в аду, тупица»... — Что случилось? – Слова вновь вылетели с её пухлых губ, но в этот раз с сильным намерением разузнать про каждую соринку, упавшую в ненужном месте и в ненужное время. Радиовещатель не хочет видеть на этом прекрасном лике процветание печали. Оленёнок криво улыбнулся. — Всё чудесно! – Попытка скрыть всплески эмоций своими звонкими радио помехами не увенчалась успехом. Тонкие чёрные полосочки, что являлись бровями женщины, гневно сошлись на переносице, оповещая о её настроении. — Я вижу, что всё плохо. – Женщина наклонилась ближе, её голос стал мягче, но в нём всё ещё звучала настойчивость. — И... Что ты видишь? Дама нахмурилась, в её очах проявился блик раздражения. Рози откинулась на спинку стула, раздражённо цокнув, она всё же продолжила: — Например, то, что ты сидишь вечером на моей кухне и плачешь в чай! Аластор, зачем ты пытаешься делать вид, что всё хорошо? Расскажи мне, что случилось? Оленёнок задумался, его сердце забилось быстрее. Возможно, именно сейчас настало время вскрыть больные места? Отвратительно. Видя колебания со стороны радиоведущего, Розита монотонно выдохнула. Изящная рука женщины накрыла тыльную сторону чужой ладони. Ледяную конечность пробило тепло её нежных, заботливых пальцев. – Душа моя, я не заставлю тебя говорить. Если ты не хочешь — не надо, это не имеет большого значения. Я просто буду рядом. Даже если случилось что-то ужасное, я буду с тобой... Ты меня слышишь? Посмотри на меня. – Дама слегка приподняла острый подбородок собеседника. Её нежный голос и практически невесомые касания заставляют мужчину встретиться взглядом с двумя тёмными, как драгоценные камушки черного агата, очами. Розита аккуратно заправила выбившуюся прядку алых локонов обратно за ухо. Она прекрасна, словно ангельское существо, сотворённое самим Господом Богом. Но почему столь прекрасная дама в такой дыре?... – Милый, не молчи. Скажи всё, что угодно. Я поверю любой твоей лжи и каждому неправдивому слову. Расскажи мне хотя бы что-то... Оленёнок замер. А что говорить?

«М-м-м, я ставлю на неудачный брак!»

«Ну уж нет. Пусть расскажет о том, как его нагинали, словно шлюшку! Будет довольно забавно посмотреть на её отвращение».

«Ох, а как же мамочка? Которую он так бесчеловечно бросил, догнивать на холодном полу их чудесного домишки. Это невероятно очаровательно.»

Радиовещатель бессознательно погряз в фантомной пучине, выслушивая каждый дрянной голосок, что выдавали лишь токсичные отходы. Чужая рука перебралась на затылок, ласково зарываясь в волосы своими длинными пальцами. Каннибалка грустно мыкнула, указав на остывшее мясо. – Соберись с мыслями попозже, а сейчас поешь. И не пей этот чай. Подожди, я сейчас другой заварю. – Даже не дождавшись ответа, Розита поднялась с мягкой обивки стула, чтобы вскипятить воду в небольшом чайнике. *** Полое изделие с блестящей поверхностью было поставлено на плиту. Его ручка была довольно прохладной на ощупь, но женская рука всё равно переместила с помощью её посудину. Девушка включила газ, и пламя, как живое существо, взметнулось вверх, обвивая чайник теплом. Внутри него вода медленно начинала нагреваться. Сначала она оставалась спокойной, как гладь озера в утреннем свете. Но вскоре, под воздействием тепла, молчание нарушилось. Мелкие пузырьки стали подниматься на поверхность, танцуя и кружась, словно маленькие звёздочки, стремящиеся к свету. Они скапливались и росли, пока не достигли критической массы — и вот вода закипела. Сильное шипение заполнило кухню, а пар начал подниматься, наполняя воздух ароматом свежести. Чайник трепетал от кипения, его крышка слегка приподнималась от напряжения. Женщина улыбнулась, омывая чашку в раковине. Чайные сушеные листья опустились на дно стакана, окрашивая оставшиеся небольшие капельки воды в зелёный цвет. Каннибалка, закончив с посудой, вернулась к чайнику. Он продолжал трепетать, как будто с нетерпением ждал, когда его содержимое станет частью приятного момента. Рози осторожно сняла полое изделие с плиты, чувствуя исходящее от него тепло. Кипяток залил объём кружки. Листья начали плавно кружиться в воде, словно танцуя медленный вальс. Жидкость постепенно окрашивалась в насыщенный зелёный цвет, а по кухне разносился лёгкий травяной запах. Осторожно обхватив керамическую ручку, дама поставила кружку перед оленёнком, дополнительно вручив столовые приборы для главного блюда. Руки радиоведущего робко обхватили приспособление для еды. Женщина обратно плюхнулась на мягкую мебель, ожидающе наблюдая за мужчиной. Аластор осторожно притронулся к мясу лезвием столового ножа, разрезая стейк на более мелкие кусочки для большего удобства употребления. Насадив один из мясных кубиков на вилку, Оверлорд плавно погрузил его в полость рта. Мясо таяло во рту, а необычные специи создавали взрыв вкусов — чуть сладковатый, с легким острым послевкусием, заставляли удивительно вскинуть брови. Нежные кусочки мяса вновь и вновь наполняли рот удивительным послевкусием. Идеально поджаренная человеческая плоть наполняла голодный желудок, оставляя в самом конце чувство сытости. Оленёнок радостно перевел взгляд на женщину. Такое ощущение, что это не он минуту назад по неизвестной причине лил слёзы в кружку с чаем. – Это невероятно! В ответ на лесть радиовещателя Розита чарующе хихикнула, оперевшись локтями на гладкую столешницу. В один момент Аластор молчаливо опустил взгляд в тарелку. Дама заметила резкие изменения на его сером личике. – Ты хочешь у меня что-то спросить? – Приподняв бровь, дама сверкала своей белоснежной улыбкой. Пушистые оленьи конечности забавно дёрнулись от проницательного тона женщины. – На самом деле, да... Я могу? – Получив одобрительный кивок со стороны любящей подруги, Оверлорд неуверенно продолжил: – Мне... Как правильнее выразиться... Хотел спросить: могу ли я остаться у тебя на неопределённый срок? Если ты, конечно, не против... Рози удивлённо наклонила голову, а после понимающе кивнула. Медленно моргая своими густыми ресницами, дама одобрительно ответила: – Да, я не буду против такого очаровательного собеседника. Можешь быть у меня сколько душеньке угодно. Аластор благодарно улыбнулся. Всё же она женщина понимающая, вопросов не задаёт. Даже когда в неведении, всегда радостно протягивает руки для объятий. Настоящий идеал любого существа. – Тогда я постелю тебе на диване! – весело произнесла хозяйка дома, направляясь в гостиную и оставляя оленёнка продолжать свой небольшой пир. *** Ночь приблизилась. Домик наполнился ночным мраком, обволакивая всех жильцов в темноту. Аластор лежал на мягкой простыне, мирно спящий под большим пледом. Сладкие воспоминания прокручивались в его спокойном сне. Но в какой-то момент тихое сопение прервалось. Оленёнок сонно сел на кровать, лениво потерев один глаз. Во рту пересохло. Жажда била по вискам. Недолго думая, Аластор поднялся с тёплого дивана, направляясь в сторону кухни. Грязная посуда красовалась в просторной раковине, иногда поблескивая от тусклого света уличных фонарей, что пробирались в помещение через незадёрнутые шторами стекла окон. Подойдя ближе к верхним шкафчикам, мужчина достал прозрачный стакан. Наклонившись к крану, он позволил журчащей струе воды свободно течь в сосуд. Прозрачная жидкость наполняла стакан, создавая мелкие брызги, которые отражали блики на стекле. Губы дотронулись до ёмкости, наконец-то утоляя потребность в воде. Кровавые глаза всматривались в бесконечную черноту, словно ища в ней потерянные воспоминания. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием радиоведущего. С каждым мгновением темнота становилась всё более густой и плотной. Обыкновенная тьма… Подумаешь, что здесь такого? Аластор был готов уйти, если бы не силуэт, возникший перед взором. Смутный и неразборчивый, но знакомый до самых кончиков костей. Он лежал на холодном полу, не подавая признаков жизни. Сердце бешено застучало. Это матушка. Её сгнившее лицо освещал уличный свет. Те самые карие глаза, что ранее до краёв были наполнены жизнью, погасли, мертво смотря прямиком в душу. Личинки выползали из её тёмных ушей, оставляя за собой мокрые следы гноя. Тошнота обжигала горло, готовясь вывернуть недавно съеденный стейк на кухонную плитку. – Матушка?... Ноги не держали. В попытке ухватиться за что-нибудь, оленёнок смахнул чистую посуду, создавая сильный грохот. Аластор в панике хватался за пол, тем самым вгоняя маленькие крупицы осколков в свои ладони. Остатки стеклянных приборов впились в плоть, выдёргивая изо рта болезненный вопль. Протянув покалеченные руки, мужчина резким движением обнял тело матери. Оленёнок, но это не твоя мамочка... Перепуганная Рози влетела в помещение, быстрым движением руки нажимая на выключатель и освещая комнату. Её зрачки расширились. Сорока с радостью поделилась своим уютным гнёздышком с лесным зверьком, прикрывая того своим нежным крылом вместо одеяла. Оленёнок благодарно кивнул и провалился в сон. Посередине ночи, в тьме лесной, у дерева, где возвышается гнездо, затаилось страшное напоминание о прошлом травоядного зверька...