Живодеры. Сухая гангрена

Дима все-таки дожидается: спустя почти две недели и еще одну встречу с Гете, в которую он напоминает о деле снова, тот зовет его не в обычный день и не обычное время: сразу после смены, никак не дав подготовиться и застав врасплох. -Двенадцать девяносто восемь ноль четыре!, - Резкий голос снаружи барака, Гете входит тут же, свободно, как к себе домой, из-под ног разбегаются крысками те, кто лежал на полу, то ли заснув, то ли отключившись. Часть не успевает, и тяжелые ботинки проходятся по рукам и телам, и даже после этого кто-то, кажется, не шевелится. Умер, похоже. Дима поднимается сию секунду, встает навытяжку, вроде как ожидая приказа, а вроде как и радуясь внутри, надеясь, что внеплановый и неожиданный визит купит еще несколько дней жизни едой или любой другой платой. Ни на кого не смотрит, точно зная, что Лиза опять пялится. Ее жаль, конечно - но что уж тут сделать, если у самой не вышло подобного провернуть? Не советовать же эсэсовцам ее кард. Они и так об этом кадре давно в курсе. -За мной! Странно, что Гете пришел сам, еще страннее - то, что он ведет не к обычному месту встречи, а прямиком к казармам СС, прямиком туда, где вообще-то есть люди, которые вообще-то их могут увидеть, что-то сопоставить, что-то понять. Но пьяным или накачанным чем-то он не выглядит, да и опции отказаться сейчас нет, так что Дима просто надеется на лучшее: на то, что парень все достаточно хорошо продумал, чтобы мочь разобраться с этим, если что. Действительно, они двое входят в один из небольших, но длинных домиков, сворачивают в миниатюрной прихожей в правую дверь. Удивительно, но факт: комната совсем не пустая, в ней четыре человека, помимо них двоих, и похожий на скелет зек, запертый в стоящей на полу клетке. На вошедших не оборачивается, только сильнее скрючивается его, забившегося в самый угол лицом к стенке, спина с торчащими позвонками. На вид выглядит так, будто помрет скоро, хотя внешность бывает обманчива - кому, как ни Диме, знать, как бывают живучи скелеты. Он замирает в проходе, пока Гете неспешно, считая себя явно хозяином положения, проходит к одной из двух двухэтажных кроватей и плюхается на первый этаж рядом с Вильгельмом, наблюдателем их десятка бараков, типа старосты для старост из зеков, и незнакомым пареньком, а на нижнем этаже другой кровати, напротив, примостился парень тоже не известный и Ральф. О боже, и здесь эта гнида. -Я нашел нам переводчика, господа. Предлагаю благодарить меня и кланяться в ножки. В ответ несколько одновременных посылов в разных направлениях, но с одной на все идеей. Гете улыбается, поправляя уложенные гелем волосы. -Не стоит благодарностей, право. А ты., - Он кивает Диме., - Хотел посмотреть?, - Дима не понимает в первую секунду, про что тот говорит., - Ну так смотри! И тут Дима понимает. Он вспоминает, что - кого - просил посмотреть у Гете. На что уламывал, за что в тот раз так сладко сосал. Он сопоставляет чужие обещания и эту комнату, сопоставляет собачью клетку и одну знакомую кличку, сопоставляет слишком многое за раз. А Вильгельм, не заметивший никакого чужого внутреннего кризиса, объясняет ему: -Пацан на нашем вообще ни-ни. То ли не хочет, то ли не умеет. Захотеть мы его мотивировали, так что сейчас нужен тот, кто сможет наше общее желание исполнить. Понимаешь? Дима надеется, что понимает. “Вроде как” - и такой гарантии для него достаточно, чтобы снова стать тем собой, которым его хотели сотни и тысячи раз видеть. Он начинает новую игру, неизвестную по счету, одну из тех, в которых он - канатоходец, с улыбкой бредущий босыми ногами по цепной пиле. Одна из тысяч сцен, которые он ставит. Приподняв на секунду брови. С шуточным неверием, сомнением обводя взглядом людей, способных и готовых убить его сейчас. Прошествовав мягкой походкой к клетке, ловко выдвинув ногой из-под единственного здесь стола, заваленного хламом, табуретку, усевшись сбоку у самых прутьев, на всякий случай там, где Гете, а не там, где Ральф. Он снова обводит всех взглядом, покачивая головой. Цирк. И он в нем - цыганская мартышка. -Я верно понимаю, господа солдаты, что займусь сейчас переводом?, - Он почти мурчит. За годы связки окрепли, говорить так стало сложнее, но пришлось учиться - жить хотелось. -Абсолютно., - Один из незнакомых парней кивает, первым пришедший в себя после такой вопиющей наглости - заключенный, так ведущий себя при солдатах СС, смеющий задавать вопросы. -Отлично!, - Дима разворачивается к нему, подмигивает, встречаясь взглядами. Улыбается щербато, но весело., - В таком случае, перед этим нам стоит обговорить.., - Поворачивается к Вильгельму. Этот единственный, с кем здесь такое может прокатить, к тому же и здесь важный парень, если судить по взглядам, часто переходящим на него с немым вопросом., - Мои возможности, как переводчика. Верно? -Не можешь - научим, не хочешь - заставим., - Незамедлительный ответ Ральфа из-за спины. -Безусловно!, - Дима поворачивается к нему на секунду с улыбкой, хихикает., - У меня нет совершенно никаких сомнений в ваших возможностях, господин солдат!, - И шутливо отдает честь. Общий смех говорит о том, что он поступил верно. Хорошо - он снова смотрит на Вильгельма. -Видите ли., - Глядит заискивающе, лукаво, со своей вечной смешинкой в глазах. Он - актер, исправно играет свою роль., - Видите ли, можно легко понять, как пагубно влияет голод и изнеможение на мозговую деятельность. Вы же ведь солдат - знаете… Ошибка. По неудобному молчанию он понимает, что это ошибка. На него смотрят частью с непониманием, а частью - с уже нарастающей злостью. Никто из них не был на войне. Блять. -Помните, как это бывало во время ваших учений., - Вот здесь чужие глаза зажигаются. Победа. Кивая каждому в отдельности и всем вместе, потому что у каждого солдата были учения, а на каждых учениях было то, что можно и за страдание счесть при желании. Один раз повезло. Второй может не повезти. Ладони потеют. -И можете сами судить. -И что ты предлагаешь делать?, - Незнакомец рядом с Вильгельмом хмыкает., - Накормить, напоить и принять, как родного? Смех. Дима шутливо хватается за сердце. Каждое движение высчитанно до миллиметров. Сколько раз он уже так делал, сколько раз проворачивал такое и подобное? -Что вы, я не так наивен! Я предлагаю всего лишь повысить мотивацию… Он замолкает, давая словам дойти до чужих мозгов, давая мозгам переварить их. Он предлагает обмен, но подумают о другом. -Я знаю отличный способ замотивировать человека., - Дима поворачивается к незнакомцу рядом с Ральфом. У того в руках - и как успел достать - казенный нож, а глаза смотрят очень внимательно и с характерным азартом. Солдат, а ведет себя как мужик из зэков. Хорошо. Главное теперь - не сопротивляться. -И я бы тоже подумал именно так., - Дима кивает., - Однако, физическое насилие только повышает стресс, понимаете ли. То есть - станет лишь хуже. За его спиной кто-то тихонько всхлипывает от истеричного смеха. -И где ты такой умных слов набрался?, - Незнакомец перед ним тоже не сдерживает улыбку. Для них это все еще цирк - отлично. Дима улыбается обаятельно и хитро. -Еще в моем детстве в русских школах преподавали немецкий., - Он обводит всех сидящих в комнате заговорщическим взглядом., - Все всё понимали еще тогда. Хорошо - снова идут смешки. Дима чувствует, что начинает уставать. Плохо - он сжимает крепче прут крышки клетки, на которую опирается, как на кофейный столик, взбадривая себя. -Что тебе надо-то, жадина?, - Это Вильгельм - отлично! К его мнению прислушаются остальные. -Не так уж и много по вашим меркам., - Драматическая пауза перед тем, что будет воспринято, как очередная шутка., - Всего-то три сигареты. Ожидаемо - взрыв хохота. Дима в точности знает, как убил бы каждого из уебищ, для которых это - такая мелочь. Мрази. Бедный Коленька. Блять. Он же еще все это слушает. И если понимает язык лучше, чем говорит на нем… Блять. Как только выберется, как только оба они выберутся, Дима обнимет его. Если тому это объятье не будет уже противно. Если. Парень рядом с Гете и Вильгельмом - первый, кто достает пачку. -Даю три., - Он протягивает их - и тут, коротко заржав, откидывается обратно на кровать, почти подпрыгивает от удовольствия., - Кто больше?! -Так ты же уже дал., - Недоумевающий голос парня рядом с Ральфом., - Зачем еще? -Утяяя., - Ральф толкает его под ребра локтем, выбивая кашель, сам ржет., - Так понятно, почему ты за пятнадцать марок клетку открыл! У детки нету денег, а? -Завали. -У детки нету деенег!, - Ральф смеется, пока по его рту не шлепает, накрывая, чужая ладонь, валится на кровать, поверх него - незнакомец, с комфортом устраивающийся на его груди, достающий из кармана пачку. -Держи., - Протягивает четыре, почти бросает перед тем, как взвизгивает, отдергивая руку., - Ты долбоеб?!, - Ральфу, смеющемуся во всю глотку. -Что там?, - Вильгельм. -Он мою руку облизал! Ладонь! Педераст! -Блять., - Уставший, вялый голос. Такая она, видимо, везде и всегда - работа любого, кому поручили приглядывать за солдатами. Коля вздыхает… Вздыхал точно так же., - Эй, ты. Как тебя? Дима поворачивается к нему, показывает номер - пренебрежительный взмах рукой в ответ, из-за спины разносится надрывный крик и гогот, два тела бухаются с грохотом на пол. -Нормально как? -Дмитрий Рамирович. -Как?, - Вильгельм щурится. Дима вздыхает устало. В этом лагерем вечно путаница в славянских именах, любая перекличка - ад на часы простоя неподвижно на плаце. -Дима. -А. Демон? Дима, подавив вздох, построившись под чужую усталость, кивает. Демон - так демон. -Держи, демон., - Вильгельм дергает уголком губы - то ли улыбка, то ли нервный тик - и протягивает тоже четыре, пока остальные отвлеклись на драку. Сам бросает на нее ленивый взгляд., - Диц придет - прикрывать не буду. Драка быстро смолкает. -Орете, как черти. -А ты-то сколько дал?, - Все еще с одышкой, но довольный голос Ральфа. -Четыре. -Зажал! Должен был пять! Тоже бедный, что ли? -И никогда не скрывал. Проще верблюду пролезть в игольное ушко, чем богачу стать истинным нацистом. -Это откуда? -Майн Кампф. Дима давится воздухом. -На., - По плечу стукает картон, он оборачивается - Гете смотрит на него глазами, в уголках которых от смеха заблестели слезы. Он протягивает пачку, поясняет., - Пять. Одной не хватает. Все поворачиваются к Ральфу - тот морщится, сам лезет в карман. Бросает картонку, попадая в грудь, та отлетает в сторону. -Подавись. Дима вытаскивает пачку из-под кровати под чужими ногами. Хоть кто-то здесь ведет себя в точности так, как должен, согласно всем канонам. -А ты, демон, устрой нам ебучее шоу., - Вильгельм кивает очень многообещающе. Только сейчас Дима понимает, что это не сон и не глюк. Вместо трех сигарет у него двадцать две. В глазах мутнеет: ему сейчас нужно как-то окупить это.