Габарит

Тёмная комната погружена в густую тишину, нарушаемую лишь звуком дыхания, тяжёлого и неровного. Лунный свет тонкими полосками пробивается сквозь жалюзи, мягко очерчивая силуэт фигуры на кровати. Лицо Венти искажено гримасой страха, пальцы вцепились в простыню, словно последняя ниточка, удерживающая его от падения в бездну. Веки дрожат, прикрытые, но за ними скрывается целое море ужаса. В его сне всё расплывается и дрожит, как старый, потёртый фильм на изношенной плёнке. Сначала он идёт по пустому коридору, его шаги эхом раздаются вокруг, будто по туннелю. Вокруг — густая, липкая темнота, которая, кажется, стремится обволочь его, поглотить целиком. Он оборачивается, но каждый раз видит лишь пустоту. Сердце бьётся быстрее, а грудь сдавливает. И вот, в следующем мгновении он уже бежит. Ноги сами несут его вперёд, хотя он не понимает, от чего спасается. Вернее, не хочет понимать. Он не видит никого, но ощущение чужого присутствия давит на его спину, как тяжёлый груз. Вокруг всё искажается — стены коридора смыкаются, шипящие тени тянутся к нему, пытаясь схватить. Голоса шепчут неразборчиво, будто прямо в уши, но когда он оглядывается, видит лишь обманчивую пустоту. Внезапно под ногами исчезает земля, и он падает. Падение длится бесконечно, пока его тело не пронзает холод. Теперь он окружён водой, холодной и удушающей, она заполняет лёгкие, руки судорожно хватают пустоту, пытаясь удержаться на поверхности. Он захлёбывается, беспомощно дергаясь, его сердце уже колотится в неистовом ритме. На кровати его тело вздрагивает, а лицо искажено мукой. Из горла вырывается тихий, почти жалобный стон. Простыня под ним скомкана и мокрая от пота, комната пропахла тревогой. Внезапно он выныривает из сна, вскидываясь с кровати, как будто вырвался из ледяной хватки воды. Лёгкие жадно вбирают воздух, но дыхание сбито и прерывисто. В глазах паника — он всё ещё не понимает, где находится, его руки судорожно цепляются за края матраса, как за спасительную опору. Сердце громко стучит в груди, словно пытается вырваться на свободу. — Лоран… Лоран! — Венти в панике вертит головой, выискивая в темноте брата. — Тише-тише, — теплые руки Лорана опускаются на дрожащие плечи брата. — Снова кошмары? — Лоран, где мы? — Мы у твоих друзей дома, Венти, — он усаживается на кровать, беря брата за руку. — Пить хочу. И меня тошнит очень… — Конечно, секунду. Отдышись, — Лоран уже тянется за графином и наливает стакан воды. — Вот. — Холодно, Лори… — Венти дрожащими руками берет стакан. — И меня очень тошнит. Меня скоро вырвет… — Тихо, тихо, пойдем, я помогу, — Лоран придерживает стакан. — Я тебя отведу. — Куда? — Венти вцепился брату в плечи. — Я не хочу никуда идти. Не хочу отсюда выходить. — Но нам бы с тобой в туалет, нет? Я буду рядом. А твои друзья еще спят, кажется. — Идём, да, хорошо. Ты же не оставишь меня, да? Подождешь? — Где подожду? Я иду с тобой. — Подождешь, пока меня стошнит, а потом вместе пойдём обратно в комнату? Не оставишь меня в ванной одного? А у каких друзей? Я перепил, наверное… а какое сегодня число? — Сегодня третье января, Венти. Я пойду с тобой и подожду, пока тебя будет тошнить. И умыться помогу. Мы у Сяо и Альбедо. Ты не помнишь? — Лоран забирает у брата пустой стакан и встает. — Ничего не помню… То есть, Сяо видел? Какой стыд… — Венти опирается на Лорана. — Почему стыд? Ты не помнишь, как ему рад был? Он тебя постоянно на руках таскал. А потом мы с Альбедо поменяли бинты на твоих руках, — он крепко обнимает брата и ведет к двери. — Не помню… последнее, что я помню, это как в новогоднюю ночь просил тебя… эм… прости за то, что я тогда просил. — Чего ты извиняешься? — Лоран открывает замок и тихо ведет Венти в ванную. — Я же просил умереть… я не хочу умирать, Лори… и чтобы ты умирал я не хочу. — Ты уже говорил. В машине вчера. — А? Да? Ой… — он прикрывает рот ладонью. — Л-лори, быстрее… — Уже, уже. Тот открывает крышку унитаза и помогает брату склониться над ним. Лоран придерживает длинные пряди его волос и уже гладит по спине. «Черт, куда ты катишься, Венти? — он мысленно обращается сам к себе, уже откашливаясь. — Зачем столько пить? Чтобы просто забыться? А потом чувствовать себя так паршиво? Да зачем он вообще отпустил меня? Лучше б убил. Что, если я не хочу с этим жить?» Юноша кашляет, пока по щекам уже побежали ледяные слёзы. Все тело горит, а температура явно повышается. — Все хорошо, Венти. Все хорошо, — ласково шепчет Лоран и целует брата в затылок. — Все в порядке. Откашлявшись, он поднимает голову и сквозь слёзы смотрит в глаза близнецу: — П-прости меня… — За что? — За вот это вот… и за то, как я себя веду… и за всё, что говорил… — Я на тебя не злюсь, Венти. Тебе легче? Умоемся? — Умоемся… — опираясь на плечо брата, Венти поднимается на ноги. — Меня морозит очень… холодно — Заболел? Сейчас умоемся и пойдем на кухню. Померяю тебе температуру, — Лоран ведет его к раковине и включает воду. — А где Сяо, Лори? — Должен быть в комнате с Альбедо. Позову его, когда на кухне усядешься. — Я жалкий, да? — Венти умывается холодной водой и морщится. — Самому противно. — Не жалкий, — Лоран делает воду теплее. — Ты самый лучший. — А ты… ты пойдёшь со мной к доктору, Лори? Давай лечиться вместе? — он поворачивает голову на брата. — Лечится? От чего лечится? Я не простудился. — Нам обоим надо лечиться, Лори. Можешь просто согласиться? Пожалуйста… и потом обязательно слушать доктора. Можешь? — Я не понимаю… — Просто пообещай мне, пожалуйста, — Венти обернулся и вцепился в его плечи. — Пожалуйста, Лоран. — Хорошо, Венти… — он кладет руки поверх ладоней брата. — Ты будешь от этого счастливее? — Да. И мне тоже надо лечиться… и я не про простуду. — А про что? — Думаешь, мне не надо лечиться? Я про психику… эти кошмарные сны, то, что я пью, селфхарм. Это всё ненормально. — Я не знаю. Знаю, что мама бы меня наказала. Пойдём? Сяо обещал сварить тебе на утро суп. Ты его очень хотел вчера. — Наша мама дура, Лоран. — Да. И она наказана. Но не умерла. А зря. — Пойдём в кухню, пожалуйста, — Венти повис у него на плече. — Перед глазами темнеет. Мягко кивнув, Лоран опирает брата на себя и уверенно ведет в кухню. Открывая дверь, он совсем не ожидал увидеть Сяо и Альбедо, которые пьют чай, сидя за столом. — Венти, ты как? — Сяо тут же подскакивает, помогая Лорану его держать. — Почему ты не спишь? — Венти вздыхает. — Жалко выгляжу, да? — Я же сказал, что не жалко, — Лоран вместе с Сяо усаживают Венти на диванчик. — Совсем не жалко. Но смотреть на тебя больно, — Сяо присаживается на корточки, возле юноши. — Проснулся час назад, ждал тебя с Лораном. — А сколько времени, Сяо? — Венти смотрит на него туманным взглядом. — А ты… готовил суп? — Десять утра где-то. Суп готов, да, разогреть нужно. Будешь? — Меня тошнит. Но это может быть от голода, — морщится. — А ещё… холодно. — Я принесу плед, — Лоран поднимается. — Дайте градусник, пожалуйста. — Я мигом, — Альбедо вышел из кухни. — Сяо… — Венти смотрит на него жалостливым взглядом. — Прости за это… — Я так рад, что ты вернулся, — Алатус не сдерживается и аккуратно обнимает Венти за плечи. — Не за что тебе извиняться. — Я сбежал… и вот это вот всё… — А кто бы не сбежал? — он гладит Венти по волосам и утыкается носом в его плечо. — Кто-то сильный… а ты… ты уже знаешь, что произошло? — Мы никак не можем это подтвердить, но я догадался… — Как мерзко… Вернувшись на кухню, Альбедо передал градусник Сяо: — Мне пора на работу собираться. Если нужна будешь помощь, звоните, ладно? — Да, позвоню, если что, спасибо, — Сяо забирает градусник, продолжая обнимать юношу. — Мой Венти голоден, — сухо произносит Лоран. — И правда, живот болит. — Ой, прости, сейчас все будет, — Сяо отходит от Венти, и Лоран тут же кутает брата в плед. Он набирает две тарелки супа и по очереди греет в микроволновой печи, пока Лоран следит за показателями градусника. — Лоран, а ты будешь есть? Со мной. — Буду, если надо. — Я вам обоим грею суп. Готовил очень старательно. С курицей. Будешь? — Сяо обращается к Лорану. — Наверное. — Надо. Ты ведь из-за меня тоже почти не ел ничего всё это время, — Венти шумно выдыхает. — Прости. — Ты зачем-то постоянно извиняешься. Все нормально, — Лоран кладет голову брата себе на плечо. — Руки не болят? — Руки? А что с ними? — Порезы, Венти. — А… нет… ничего не болит. А где Снежок? — В комнате, где ты спал. Когда ты вскочил, он проснулся, а потом убежал в клетку, когда я подошел. — Сяо, что будет дальше? — М? Ты о чем? — Сяо ставит тарелки на стол и кладет приборы. — О том, что будет с нами дальше. — Ничего не будет, я пригласил Ризли, он к нам зайдёт, и мы все обсудим. Но вы ничего не сделали, так что. Ничего не будет, — спокойно отвечает, бросив взгляд на Лорана. — Ничего не сделали? — Венти передает градусник брату. — А как же… ну… — Что? Ваша мама напала на вашего тренера. — Тридцать восемь ровно. Ох. Плохо я тебя укутал вчера. — Мама? Я не понимаю, Сяо, — Венти обнимает Лорана за пояс и тянет поближе к себе. — Ваша мама сказала, что напала на вашего тренера. Он в больнице. И что Лоран не причем. — А что с мамой? — Тоже в больнице. — А, эм… как прошли соревнования, Сяо? — Моя команда победила… — он неловко усаживается напротив близнецов. — Поешьте. — А расскажи, как там? — Венти придвигает к себе тарелку. — Ты рад, что вы победили? Было сложно? Тебе понравилось? — Моя команда очень рада была, но я как будто не прочувствовал все это до конца. Помню, как сестра визжала от радости. А я только пытался понять, где твоя команда… — Я помогу, — Лоран поправляет на брате плед. — Я испортил тебе впечатления от соревнований, — вздыхает. — Прости. — Ничего ты не испортил. Вернее, это испортил не ты, Венти. Ты же не против, если к нам придет Ризли…? — Я против, — встревает Лоран. — Зачем? — Зачем? — Барбатос тоже пятится назад. — Обсудить план действий дальнейших. Он ничего никому плохого не сделает, это же Ризли… Ты его плохо знаешь, но он очень добрый и открытый к нам, — Сяо с грустью смотрит в лицо Венти. «Вряд ли будет хуже, чем есть», — пронеслось в голове Барбатоса. — Хорошо, да, я не против. Лори, ты потерпишь его присутствие, пожалуйста? — Венти повернулся к брату. — Почему? Зачем? Зачем нам какой-то план? Я не понимаю, я не хочу видеть никого, кто может тебя обидеть, — Лоран кладет руку на колено Венти. — Он меня не обидит. — С чего ты взял? — Я клянусь, что не обидит, Лоран, если хочешь, Ризли вообще к нему не подойдет, — вздыхает Сяо. — Я верю Сяо. Пусть Ризли приходит. Нам ведь действительно нужно разобраться, что делать дальше. — А что делать? О чем ты? Вернемся в деревню, когда ты выздоровеешь. — Я не знаю, как с тобой разговаривать, — Венти опускает голову. — Нам с тобой обоим нужно лечиться, Лоран. Просто прими это, как факт. И взрослый человек может нам помочь. — Я уже пообещал тебе, что пойду с тобой. Но после этого мы можем поехать в деревню, Венти. — Я не хочу туда возвращаться. Мне там плохо, Лори. Мне плохо быть наедине с этим всем… я не справляюсь, ты разве не видишь? — Ты больше не хочешь жить со мной в доме бабушки…? — Я хочу, чтобы мы с тобой жили вдвоем. Но здесь. В городе. Хочу вернуться в биатлон. Хочу снова хотеть жить. — Ладно… — Кхм, не забывайте про суп, пожалуйста, — Сяо кивает на тарелки. — Венти, кушай, — Лоран берется за ложку и протягивает суп брату. — И ты тоже, пожалуйста, ешь, Лори. Я могу сам, да, — он съедает суп с протянутой ложки. — Хорошо, — Лоран отдает ложку и придвигает к себе нетронутый суп. — Вкусно? — Вкусно, спасибо… Сяо, а ты не будешь? — Я позавтракал сэндвичем и чаем. Наелся. На стрессе есть вообще сложно, конечно. — Неплохой суп, — Лоран кладет в рот еще порцию. — Ты нервничаешь, да? — Венти вздыхает. — Из-за меня? — Из-за твоего состояния. Переживаю о твоем самочувствии. — А когда Ризли придёт? — Через пару часов где-то, а что? — Ничего, я просто так спросил… — Ты боишься? — Нет. — Спасибо, — Сяо слабо улыбнулся. — Как поешьте, отдыхайте еще. А тебе, Венти, надо будет от простуды выпить лекарство. Хорошо? — Да… а можно у вас в душ сходить? А то я чувствую себя грязным. — Можно, конечно. Я принесу чистую одежду. Только сначала лекарство. — Лоран, ты пойдёшь со мной в душ? — Пойду. — Приготовлю одежду вам обоим, — Алатус неловко поднимается. — Положу все в ванной, — он достает баночку с таблетками. — Выпей две, когда доешь. Получив от Венти кивок, Сяо добавляет: — Посуду на столе оставьте. А потом убегает в комнату. Конечно, рыться в вещах братьев Алатус не станет, поэтому выбирает чистую одежду в своем шкафу, подходящую под размеры близнецов, и берет аптечку. В ванной он включает приятную теплую воду и аккуратно складывает вещи на стул рядом. Сяо ставит гель для душа и шампунь на видное место, поверх вещей ставит аптечку с чистыми бинтами и сразу уходит, пересекаясь с Венти и Лораном. Он неловко и слабо улыбнулся им, а потом вернулся на кухню. «Лоран не выглядит таким жутким, как раньше. Может, просто потому, что полностью занят братом сейчас? А он не всегда таким был? Хотя не то, чтобы я был близко знаком с ним…» Сяо нарезает очищенную морковь и относит ее к клетке кролика, меняет ему воду, а потом принимается за уборку в кухне. «И не такой страшный он. О чем он думает сейчас? Когда смотрит на то, в каком состоянии его брат… А Венти… Даже близко не могу представить, что он чувствует…» После ванной Алатус помог Лорану уложить Венти спать под теплым одеялом и вновь оставил их в комнате. Время идет довольно медленно, Сяо сидит на кухне и листает что-то в телефоне, дожидаясь тренера. Проходит час, второй, и наконец слышен дверной звонок. Сяо подскакивает и бежит к двери, впуская мужчину. — Опоздал, малыш, извини. Задержался с их мамой немного, — Ризли снимает куртку и разувается. — Ничего, скажите, что все хорошо, пожалуйста… — Все хорошо. Правда. Где близнецы? — Спят, — Сяо облегченно выдыхает. Алатус проводил Ризли на кухню, угостил чаем и сам сел за стол. В комнате слышен только тихий тик часов на стене. Стол покрыт скатертью с потёртым узором. Мужчина выглядит взволнованно, немного уставшие, но при этом как будто бы излучает уверенность и спокойствие. Он не сводит взгляда с Сяо, а пальцы постукивают по краю чашки. Алатус сидит, сложив руки на груди. Юноша прислушивается к звукам из комнаты, надеясь, что близнецы скоро проснутся. В окно доносится глухой шум улицы, пробивающийся сквозь затянутое конденсатом стекло. Мужчина опускает глаза: — Не переживай, мы со всем разберёмся. Алатус вздыхает, кивает, но молчит. Напряжение в комнате нарастает, как будто стены вот-вот сомкнутся. Юноша слушает, как Ризли рассказывает ему о своём вчерашнем походе в больницу. Сразу после звонка Сяо, он поехал к маме близнецов. Сегодня утром он уже был в полицейском участке, а после — вновь заезжал в больницу. Сам он, конечно, чувствует вину перед Лини, ведь обещал быть с ним, а по итогу оставил одного уже почти на сутки, но надеется, что юноша поймёт его. Ситуация не терпит отложения, поэтому пришлось действовать быстро. — Да, я понял… — Сяо шумно выдыхает, как только Ризли закончил свой рассказ. — Значит, близнецам ничего не будет? — Пока их мама продолжает брать вину на себя, ему точно ничего не будет. Я так понимаю, ты спрашиваешь про Лорана. — Да, про него… — Что про него? — тихий голос Венти прозвучал так неожиданно, что Сяо даже вздрогнул. Юноша стоит на проходе, держа на руках кролика. Взгляд Венти как никогда пустой и отсутствующий. Спортивный костюм, в который он одет, висит, щеки кажутся впавшими, а под глазами — тёмные круги. Юноша топчется босыми ногами по холодному полу, прижимая к себе кролика. — Так… что про Лорана? — шепчет. — Ты чего без тапочек? — Сяо поднимается и помогает Венти усесться на стул. Он опускается рядом и обувает свои мягкие тапки на ноги Венти. — Лорана никто ни в чем не винит, — сразу начинает Ризли, пока Сяо отошел заварить юноше чай. — Что… что с нами будет? Мама, наверное, злится… а я… не напишу заявление. — Ваша мама не злится, она скучает. Какое заявление? — Вот, он не очень горячий. Суп будешь? — Сяо ставит Венти чашку чая. — На тренера Бэйла. Спасибо… — юноша обхватил пальцами чашку. — Почему не напишешь? — Потому что я не могу доказать. Прошло слишком много времени. — Даже если не докажут, вход в любую преподавательскую деятельность ему будет закрыт. Не хочешь этого? — И выносить на публику то, что случилось…? — Да. Но, если ты думаешь, что это стыдно, это не так. Его сын тоже подвергался этому, но сейчас лечится. — Лечится? Об этом… кхм… тренер Ризли, моему брату нужно в больницу. — Да, я это понимаю. И могу предложить ту же больницу, где наблюдается сын Бэйла. Там у меня знакомые врачи есть, может, вам будет спокойнее с ними. — Поешь, — Сяо ставит небольшую тарелку супа и садится рядом с Венти. — Можно нас с братом в одну палату? Я не оставлю его одного. — Никто и не хотел вас разделять. Я уже советовался с психиатром и он тоже считает, что если вас разделить, то можно навредить. Венти, я рад, что ты понимаешь, что и тебе нужно лечится. Я буду вас навещать. Сяо будет вас навещать, — Ризли кивает на суп. — Ешь, друг. — Угу… — он опускает взгляд в тарелку. — А… а что с нашей мамой? — С ней все в порядке. Хочет вас увидеть. Сейчас она в больнице, но идет на поправку. Ожогов получила, но не серьезных. — Можно я помогу? — Сяо берет ложку супа и смотрит на Венти. — М? — юноша повернул голову на Алатуса. — Поешь вместо меня? — Аха, нет, тебя покормлю, — он неловко улыбается. — Хорошо. «Прямо как Лоран… ему тоже нужно о ком-то заботится? — Венти придвинул тарелку Сяо. — Неважно. Все равно руки болят». — Когда вы будете готовы увидеться с матерью и оформиться в больницу на стационар? — Ризли наблюдает за действиями подопечного. — Я все еще жду твою анкету в мою команду. Что думаешь о возвращении в биатлон? — Аха… — юноша роняет истеричный смешок. — Какой мне спорт? Кому вообще такие «спортсмены» нужны? Шутите надо мной? — Не шучу. И какие «такие»? — Никто бы так не шутил, — Сяо берет салфетку и аккуратно вытирает уголок губ Венти. — Пьющие, склонные к депрессии и с суицидальными наклонностями, тренер. — Я не считаю тебя склонным к этому. Подобное событие может сломать любого человека. Но то, что ты готов лечиться говорит о том, что ты не сломался окончательно. Специалисты помогут вам с Лораном, а после выписки, я заберу вас в команду, как тебе мысль? — Нас обоих? — Конечно, ты ведь хотел привести с собой брата. — Нам с Лори негде жить. И одежды у нас нет. Когда Вы можете отвезти нас с больницу? — Когда угодно. Одежду я вам обеспечу и, если надо пожить где-то, я тоже могу решить. Так что, вам не обязательно впопыхах нестись в больницу. Решать только вам. — Я хочу. Пока Лоран согласился, нужно лечь в больницу… — Не проблема, могу отвезти сегодня же. Но сначала поешь, — Ризли кивает на очередную ложку, которую держит Сяо. — Угу… Барбатос послушно съедает суп. — А к маме можно? — Да, заедем к ней сначала? — Ризли слабо улыбнулся. — Да. Я хочу спросить у неё, почему она так поступила со мной. Хочу понимать, за что. Не просто же так. — Можно я пойду с вами к вашей маме, Венти? — Сяо вновь вытирает губы парня салфеткой и подаёт ему еще суп. — Тоже хочешь спросить, почему? — Скорее хочу убедиться, что с тобой все будет хорошо… — Ризли, а Вы пойдете? — Венти проглатывает ещё ложку супа. — Да, но могу постоять за дверью, если напрягаю. — Нет, не напрягаете. Вы как большой плюшевый мишка. — Приятно слышать, — Ризли улыбнулся. — А Лорана? Кажется, он никому не доверяет. — Да, так и есть… Хотя, мне показалось, с Альбедо они нашли общий язык. — Хм, но он работает сегодня. Надеюсь, что Лоран нормально отнесется к нам с Сяо. Что ж. Тогда не забивайте ничем лишним себе голову. Я съезжу вам за одеждой и вернусь, заберу вас к маме, а потом в больницу, идет? Только нужно решить что-то с твоим кроликом. — Снежок… — Венти опускает взгляд на кролика на своих коленях. — В больницу его нельзя взять, да? — Вряд ли. — Я могу присматривать за ним, — предлагает Сяо. — Хорошо. Снеж, ты пойдёшь к Сяо? — Венти проводит пальцем по мягким ушкам. — Думаю, вы поладите с ним. Он только на подушку какает, а в остальном очень ручной и послушный. — Я буду о нем хорошо заботиться. И иногда привозить его к тебе, если разрешат, — Сяо протягивает руку к кролику. — Хорошо. Спасибо. А… нам разве в больнице нужна одежда? — Венти пересаживает кролика Сяо на колени. — Вот… знакомьтесь с ним. — Ну, туда-то вы поедете. И к маме. Белье, носки и подобное. Не нужно, думаешь? — Привет, Снежок, — Сяо неуверенно гладит кролика по спине. — А… у нас что-то с собой. То, в чем мы ходили, когда жили у бабушки. Там белье, немного домашней одежды… кажется, — он хмурится, приложив ладонь к голове. — Я не помню. — Хорошо, если что, купим что-то по дороге, — Ризли допивает чай. — Все у вас будет в порядке, дети. — Думаете, из нас не сделают больных, как в сериалах показывают? — Ты о чем? — О том, что их психушки не выходят «нормальными». — Глупости. Никто из вас подобное не сделает, не переживай. Выйдете и будете тренироваться у меня с ребятами. Полиции вы не нужны. — Бэйл ведь будет обвинять Лорана… — шепчет. — Только идиот не поймёт, что это сделал он. — Лоран будет отрицать, а мама винит себя. Ваш адвокат сделает все в лучшем виде. И сын Бэйла не на его стороне. — Сяо, не бойся, Снежок не кусается. Возьми на руки смелее. Он на тебя не нагадит, если что. — Но он выглядит таким хрупким… — Не бойся. Погладь. Очень осторожно Алатус подхватывает кролика под лапами и аккуратно будто усаживает к себе на предплечье. Он бережно проводит двумя пальцами по макушке и длинным белым ушам. — У него очень приятная шерсть. И сам такой теплый. Видно, что его очень любят. — Думаю, весь последний месяц, пока я был а коматозе, его любил только Лоран, — вздыхает. — А я его предал. — Не правда. Ты ведь его не бросил. И он от тебя не ушел, значит он не в обиде. — Думаю, это потому что за ним присматривал Лори. Если бы не он, мы бы со Снежком оба с голоду умерли. — Ты ни в чем не виноват, Венти. Твой кролик это тоже понимает, — Сяо усаживает Снежка обратно на колени хозяина. — Я закажу нам с Лораном одежду, средства личной гигиены и тёплые вещи, — Венти переводит взгляд на Ризли. — Сможете забрать посылку и принести вещи в больницу? — Смогу, никаких проблем, дать телефон? — Пожалуйста… Получив телефон мужчины, Венти зашел на сайт, где обычно заказывал одежду себе и брату, и бегло закинул несколько товаров в корзину. Он выбрал удобные мягкие спортивные костюмы. Одинаковые, но разных цветов. Несколько комплектов белья, носков, домашние пижамы и футболки. Оформив и оплатив заказ, он вернул телефон мужчине: — Я не могу оплатить доставку, потому что заказал посылку на Ваше имя. Неудобно немного… Вы сможете оплатить? — Оплачу и заберу, не бери в голову, — Ризли полностью оформляет доставку. — Экспрессом будет к вечеру. — Спасибо… И… эм… Прошу прощения, что доставляю столько проблем. — Все в порядке. Мне даже неудобно, что ты извиняешься за это, не нужно. Я не привык. — Тренер, ты так сказал, будто мы ни за что не извинялись никогда, — ворчит Сяо. — О, оживился малыш, ну наконец-то. — А за что вы извиняетесь? — … — Сяо задумался. — Я не помню. — Молодец, Алатус, — Ризли усмехается. — Вот и я о том же. — Значит, им просто не за что было извиняться. Нет? — Верно. Я ведь ни за что не винил никого из них. — До сих пор не понимаю, как это? Не ругать за ошибки. — Никто не может не совершать ошибок. Нет ни одного такого человека. Не было и не будет. Даже животного. Представь, если бы каждого человека пугали за каждую ошибку? Люди бы вымерли самостоятельно. — Тем лучше. Животные бы вздохнули с облегчением. — Да, может быть, но я бы не сказал, что животным сейчас плохо. Люди все лучше и лучше стараются заботиться о них. Конечно, печальные исключения здесь есть, — Ризли достает из небольшой поясной сумки четыре шоколадных плитки. — Вот, съешьте для настроения. — Спасибо… только мне бы суп доесть. Вкусный очень. — Я рад, что тебе нравится. Хочешь, положу вам с собой? — Сяо протягивает еще ложку. — Если доктор разрешит… — Разрешит, — Ризли что-то пишет в своем телефоне. — Я ведь видел, что это самый обычный суп. Сегодня еще точно дадут вам им поужинать. — Я не знаю, как мне реагировать на всё, что Вы для нас с братом делаете, тренер. — В каком смысле? — Чувствую себя странно. — Не переживай ни о чем, Венти, я о всех своих подопечных забочусь. — Привыкай, Венти, — Сяо слабо улыбнулся. — Я ведь не Ваш… нет? — Разве? По-моему, наш. — Я не успел подписать документы. — Ну и что? Документы это просто бумага, малыш. — Тренер, он еще не привык к такому обращению, — ворчит Сяо. — Прошу прощения, если тебе некомфортно, ты смело мне говори об этом, Венти. — Это… это звучит довольно мило. — Хорошо, а то я не замечаю, как называю так своих детей. — Тогда мы ждём пока Лоран проснется и позавтракает, а потом едем? — Сяо протягивает Венти последнюю ложку супа. — А сколько уже времени? Тренер, а Ваш доктор когда готов нас принять? — Двенадцать. В любое время сегодня после двух часов. Вам уже готовят палату. — Я подумал… я не хочу видеть маму, поэтому мы поедем сразу в больницу. Можно? — Можно. Уверен, что не хочешь? — Да, я уверен. Я не хочу ее видеть. И Лорану лучше ее не видеть. Он хочет её наказать. — Понял. Тогда у нас свободные два часа, а потом можем ехать. — Если увидите мою маму, можете передать ей, что мне просто нужно время, — он нервно тянет рукава вниз. — Я не хочу появляться перед ней в таком виде. — Конечно. Она придет, когда вы будете к этому готовы, малыши, — Ризли пододвигает юноше шоколад. — Съешь, поднимет настроение. — Мне уже легче, чем… чем было, — он склоняет голову Сяо на плечо. — Спасибо, что ты приехал. — Ой, — Сяо едва заметно краснеет, но это замечает Ризли. — Схожу покурю, — тренер чуть улыбнулся и покинул кухню. — Не за что… — Я там каждый день думал о том, что ты, наверное, при виде меня, разочаровался бы. И смеялся. — Я бы ни за что не разочаровался. Почему ты думал так? — Потому что пил. Мерзость, разве нет? — Нет, не мерзость. Я тоже иногда могу выпить. — Выпить, а не напиваться до беспамятства. — Не важно. Я не разочаровался в тебе ни капли, Венти. — Спасибо… — выдыхает. — Мне очень стыдно перед тобой и твоими друзьями. — Но ты не должен чувствовать стыд. Все только рады, что вы живы и вернулись. Правда. — Наверное, я пойду разбужу Лорана и подготовлю его к тому, что мы сейчас в больницу поедем. — Есть еще время, пусть поспит, может? — Тоже верно… просто не могу себе места найти как будто. — Давай просто вот так посидим. Шоколад будешь? — Сяо тянется за плиткой, не шевеля плечами. — Буду. Почему Ризли ушел? — Чтобы не смущать ме-… нас. Чтобы нас не смущать. — Как дела у твоей семьи? Ощущение, будто я не видел тебя вечность. — Хорошо… Сестра снова в больнице, под наблюдением врачей. Мама вяжет часто, выглядит довольной, хоть и переживает за дочь, конечно. Мама не знает, что случилось, ей нельзя волноваться… — До сих пор не понимают, что с сестрой? Ого… может, надо в другую клинику? — Эта и так лучшая… — вздыхает. — Как минимум, ей не становится хуже. — А что мама вяжет? — Сейчас — рюкзак. Пробует создавать не только одежду. Уютно выходит у нее. — Твоя мама молодец. Я ее не знаю, но она кажется комфортной, — Венти забирает губами кусочек шоколада из пальцев Сяо и укладывается обратно к нему на плечо. — Да… — Сяо вновь слабо смущается и старается дышать ровно. — Я вас познакомлю обязательно. — Только после того, как я перестану быть похожим на безобразие. — Ты не похож на безобразие. — Ты просто не видел… — Я видел кровь на бинтах, когда мы приехали к вам… — … — юноша отвернул голову, пряча лицо в плече Сяо. — Прости. Я не хотел задеть. — Мне просто стало стыдно. — Нечего стыдится, Венти… — Мое поведение… оно… в общем, да. — С тобой все в порядке, правда. Ты не виноват в случившемся. — Я сделал это сам. И руки — не самое худшее, что я сделал. Моделью мне больше не быть. — А что ты сделал? — Кровь мне кажется красивой… моя. — Я уверен, что красивая, но лучше бы ей оставаться внутри… — Да. Говоришь, как здоровый человек. — Надеюсь, что ты больше не будешь себя ранить, — Сяо неожиданно поворачивает голову и коротко целует Венти в макушку. — Ой… — юноша поднимает голову. — Ты… только что…? — О-ой, — Сяо краснеет, отклоняясь. — Прости, пожалуйста… — Почему ты это сделал? Разве это не противно? — Не противно… Совсем. — Можешь сделать так снова? — А можно…? — Сяо поднимает удивленный взгляд. — Пожалуйста… Коротко вздохнув и медленно выдохнув, Сяо подсаживается еще ближе. Он кладет руку поверх ладони Венти и мягко целует его в макушку снова. Алатус задерживается, чувствуя, как краснеет. — Ты делаешь это с такой любовью и осторожностью… будто Лоран, только иначе. — Ты не думаешь, что это странно? — Сяо медленно дышит прямо в темные волосы. — Нет. Мне приятно. Меня… ну… не то, что бы часто и много целовали. Это как будто какое-то особое проявление заботы что ли, — он укладывает голову Алатусу на плечо. — Хоть я и не понимаю, почему ты это делаешь. Я ведь был твоим главным конкурентом. Не лучше ли, чтобы я просто исчез и не мешал тебе? — Нет. Совсем не лучше. Мне было бы очень больно, если бы ты исчез. Ты мой главный конкурент только на стадионе. — Думаю, уже не главный, — усмехнулся. — А я думаю, что главный, — Сяо решает аккуратно обнять Венти за плечи. — Не холодно? — Холодно. Очень по ногам тянет. Может, где-то окно открыто. — Пойдем в комнату? Ко мне и Альбедо, Ризли посидит здесь, а я пока хотя бы носки потеплее тебе найду, м? — Пойдём, да, — он поднимется, прижав к себе кролика. Обнимая Венти за плечи, Алатус ведет его в комнату. Он неловко помогает тому сесть на кровать и садится на корточки возле нижнего ящика шкафа. — Я все еще немного не верю, что ты правда здесь. Ты же не сон, Венти? — он достает теплые носки из пушистой пряжи и подсаживается к ногам парня. — Ой, что ты, я могу сам. Неловко же… — Все в порядке. Сяо очень бережно снимает носки с ног Венти. И до безумия аккуратно надевает мягкие и теплые. Он заправляет их под штанины и поднимает взгляд. Ощущая смущение, Венти опустил голову и отвернул вбок, надеясь прикрыть розовые щеки темными волосами. — С-спасибо. «Ого… Он немного покраснел. Может, я что-то не так сделал? Но это было очень мило…» — Не за что, — Сяо улыбнулся и сел рядом с Венти. — Больше не хочешь спать? А есть? — Не хочу. Думаю, я в больнице отосплюсь на жизнь вперёд. И, эм, нет, это не сон… — Я очень рад, — Алатус вновь бережно обнимает парня за плечи и слабо гладит. — Распишешь мне чем кормить кролика и как часто? — Конечно. А ты… ты будешь меня навещать в больнице? — Да. Так часто, как только можно будет. — Я буду ждать. Каждый твой визит. — Значит, я буду приходить еще чаще, — Сяо поворачивает голову, случайно проводит носом по темным волосам и медленно выдыхает. «Приятно… его отношение будто бы и не изменилось? — Венти ластится, ёрзая головой по чужому плечу. — Или мне так кажется? С ним намного спокойней, чем с Лораном. С ним у меня ощущение, будто это все решаемо, а с Лори такого не было… Может, я так думал из-за того, что в моих глазах он был убийцей?» — Сяо… спасибо тебе. И тренеру. И Альбедо… — Пожалуйста, — Сяо незаметно улыбнулся и позволил себе чуть прижать Венти к себе. — Спасибо, что дождался. — Перед тем, как вы приехали, я предлагал Лорану умереть вместе… — Ох… — он поворачивается к Венти и обнимает обеими руками. — Хорошо, что не умерли… — Мне очень стыдно перед вами и перед братом. Не знаю, как это исправить. — Твой брат на тебя обижен? — Я не знаю… а что? Выглядело, будто обижен? — Нет, выглядит так, что он очень за тебя переживает и боится кого-то подпускать к тебе. Ты не видел, как он бегал и крутился возле тебя, когда мы приехали, — Сяо утыкается носом в волосы Венти. — Я не уверен, что он даже спал, в машине глаз не сомкнул, под дождь без куртки выбежал, чтобы плед на тебе поправить. Я не думаю, что он хочет, чтобы ты стыдился. И я не хочу. Ты не виноват. — Он пугает иногда… но он очень хороший. Своеобразный просто. Даже я не понимал этого столько лет, — вздыхает. — Очень хочу, чтобы у него появились друзья. — У него уже есть целых три друга, помимо тебя и кролика, Венти. — М? Кто? — Я, Альбедо и Ризли. — Только мне показалось, что Лоран всё равно сторонится вас. — Может, меня и тренера сильнее, чем Альбедо. Он ведь боится, что тебя обидят. Просто не доверяет пока. Но Альбедо научил его делать повязки, Лоран позволил ему все это. И Бедо сказал, что не такой уж твой брат и жуткий. — Альбедо просто тот человек, который, как мне кажется, может найти общий язык с кем угодно. — Может быть. Но разве это плохо? Лоран, кажется, ему доверяет. — Нет, это хорошо. Даже очень, — прикрыв глаза, Венти уткнулся носом в шею Сяо. — До сих пор не верю, что это происходит на самом деле. — Наверное, глупо и не красиво так говорить. Но мне очень приятно, что… что я тебе снился, — почти шепотом произносит Сяо, крепче прижимая юношу. — Как будто только на этих снах и держался… — Я привезу тебе вязанного кролика. Закажу у мамы. Будет тебе вместо Снежка ночью и, может, немного меня будет рядом, будто? Аха, наверное, я звучу очень глупо, прости. — Нет, мне приятно. Жаль только, что свитер и шарфик, которые вязала твоя мама… я их потерял. — Ничего. Я подарю тебе еще. — Я… Эм, я думаю, уже пора, наверное, Лорана будить, да? — Думаешь…? — Сяо совсем не отстраняется. — Нам ведь ещё добраться до больницы нужно. Ой, или тренер не говорил, что нужно ровно в два? — Не нужно ровно в два, — улыбнулся. — После двух в любое время. Главное не раньше. — Боюсь, чтобы не получилось, что он проснётся, а я не рядом. Вдруг испугается? Хотя он спал, как убитый, когда я вставал. — Тогда… Я отведу тебя обратно? И подожду на кухне с Ризли. — Еще минутку. Венти крепко обнял Сяо, прижавшись к нему всем телом. Сердце неприятно громко и быстро стучит от волнения, пока тонкие холодные пальцы сжимают чужие плечи. Барбатос шмыгнул носом и спрятал лицо в изгибе шеи Алатуса. — Посидим так минутку… и потом пойдём, — шепчет. — Угу… Кончики ушей Алатуса краснеют. Он смелее и крепче прижимает к себе Венти. Его подушечки пальцев проходятся по выпирающим косточкам позвоночника, будто напоминая как Венти успел похудеть. «Не хочу его отпускать. Совсем… Я бы лег с ним в больницу, чтобы быть постоянно рядом…» — Я буду тебя ждать, — шепчет. — Я думаю, что мы сможем вместе гулять… ну, то есть, что доктор отпустит. Только вот Лоран… я не хочу оставлять его одного. — Возьмем его с собой…? Или с ним будет иногда Альбедо. — Я думаю, что с моими проблемами меня могли бы положить просто на дневной стационар. А Лоран… он опасен для общества, — вздыхает. — Его точно не выпустят за пределы больницы. Как минимум, пока у него эти навязчивые мысли с «наказанием». Если это знакомый доктор тренера Ризли, то, я уверен, он будет знать полную картину. — Не переживай, пожалуйста. Лорану помогут. И я буду приходить к вам очень часто… — И, да, по возможности бери с собой Альбедо, пожалуйста. Может, его присутствие поможет Лорану… — Обязательно, — Сяо оставляет поцелуй у Венти на виске. От смущения уже горят щеки, но каждую секунду в объятиях их хочется еще больше. Страшно отпустить или ненадолго отстранится. Страшно потерять Венти еще раз. — Мне так не хочется выходить из этой комнаты… — шепчет. — Из твоих объятий тоже. Сейчас так спокойно… — Я тебя понимаю… Не хочу тебя отпускать. Посидим еще минутку…? — Да, пожалуйста. Еще минуту, — он сжимает пальцами одежду на спине Сяо, вцепившись мертвой хваткой. «Приятно… Очень приятно…» Сяо зарывается одной рукой в темные волосы Венти. Перебирает их между пальцев и нежно гладит юношу по затылку. Второй ладонью он бережно и со всем теплом гладит Венти по спине. «Минутки так мало… Даже двух. Даже десяти…» «Как же я не хочу его отпускать, — Венти жмется сильнее. — Как будто бы только он один дает мне желание продолжать жить. Я люблю Лорана, но как люблю, так и боюсь… С Сяо всё не так. Он не такой, как Лори. Не такой, как члены моей бывшей команды. Тем более не такой, как мама или Бэйл. Он ведь стал моим первым другом. Просто так… бескорыстно. Разве такое вообще бывает?» Юноша вновь шмыгнул носом и шумно выдохнул: — Разве такое бывает, Сяо? — Какое «такое»? — тихо спрашивает, выдыхая в волосы Венти. — Я очень рад, что у меня появился ты. И тогда в парке, когда я не хотел разговаривать с вами, на самом деле я очень хотел. И я был рад, что вы со мной заговорили. — Венти… — Сяо почти утягивает его к себе на колени. — Ты мне очень дорог. Очень… — А ты мне. Даже не думал, что может вот так сильно привязаться к человеку… ещё и за такой маленький промежуток времени. Я очень-очень буду ждать тебя. Всегда буду рад твоему визиту. Правда. — И я… Буду находить любую возможность прийти к тебе. И буду очень скучать каждый раз, когда придется уходить… — Но, всё-таки я не в тюрьму сажусь ведь, — юноша поднимает голову. — По пути в больницу попрошу тренера остановить возле магазина с техникой и куплю нам с Лораном телефоны. — Да, но я все равно буду скучать… — Сяо очень нехотя немного отклоняется. — Все будет хорошо. — Сейчас, когда мы с Лори не одни, я верю, что все будет хорошо. — Знал бы ты насколько я рад слышать от тебя это, — улыбается. — Спасибо… — Это вам спасибо, — юноша встаёт и тянет Сяо за собой. — Пора уже будить брата. Он тихо выходит из комнаты и ныряет в соседнюю, пока Сяо возвращается на кухню. Венти присел на корточки около спящего брата и усадил кролика к нему на одеяло. Юноша проводит тыльной стороной ладони по щеке близнеца и тихо шепчет: — Лори… Пора просыпаться. — М…? — тот чуть хмурится, а потом открывает глаза. Секунда осознания то, что брат проснулся раньше и Лоран вскакивает. — Венти? Когда ты проснулся? Все хорошо? — Тшш, не нужно прыгать, ты чуть не сбросил Снежка с кровати, — Венти мягко улыбается ему той улыбкой, которую близнец не видел уже давно. — Проснулся чуть раньше, но всё хорошо. Я сходил умылся, покушал супик, пообщался немного с тренером Ризли, с Сяо, и заказал нам с тобой одежду. Всё в порядке, — он гладит брата по плечам. — Ты испугался? — Немного… — Лоран опускает взгляд на кролика. — Почему меня сразу не разбудил? А если бы случилось что-то? — Я бы тебя позвал, — Венти мягко поцеловал его а лоб. — А ты и так очень устал. — Ты сказал «Ризли»? Ты по телефону с ним говорил? — Он уже приехал к Сяо. Он был в больнице, общался с нашей мамой. Потом приехал к Сяо. Я заказал нам с тобой одежду и некоторые личные вещи. Вечером он заберет посылку и привезет её нам. — Ты позавтракал? Как себя чувствуешь? — Позавтракал, чувствую себя хорошо. А ты кушать хочешь? — Не очень. Твой кролик зачем-то уснул. — Он просто понемногу привыкает к тому, что ты хороший. — А как вставать тогда? — Пойдём, нужно чтобы ты тоже позавтракал, ладно? Сяо приготовил очень вкусный суп. Бери кролика ладонью под попу и вставай вместе с ним. — Ты очень красиво улыбнулся. Я люблю эту улыбку, — Лоран неловко, но осторожно берет кролика на руки и свешивает ноги с кровати. «Пушистый такой… И мягкий…» — Идём. Я чувствую себя хорошо, — юноша присел и быстро надел тапочки на ноги брата. — И я уверен, что нам не о чем беспокоиться. Барбатос увел Лорана в ванную комнату, помог ему умыться и пригладить волосы, а потом сопроводил на кухню, где сидят Сяо и Ризли. — Алатус, — Венти усаживает брата за стол и садится рядом, — можно твоего супа для Лори? — Так спрашиваешь, будто я бы не дал, — Сяо неловко поднимается и сразу отходит к плите. — Доброе утро, Лоран, — Ризли протягивает руку для рукопожатия, но тот просто смотрит на нее. — И Вам. — Лори, после завтрака мы поедем с тобой в больницу, — Венти опускает голове ему на плечо. — Помнишь? Мы с тобой договаривались, что пойдём лечиться оба. — Вот, поешь, — Сяо ставит тарелку перед юношей. — Я помню. Уже сегодня? — Лоран опускает взгляд в тарелку супа. — Да. Я не хочу с этим затягивать, — Венти придвигает тарелку поближе к Лорану. — Ты против? — Хорошо, — он берет ложку. — Спасибо, что не забыл про суп для Венти. — Да не за что… — Сяо бросает взгляд на Ризли. — Мы поедем туда на машине Ризли, — юноша гладит близнеца по колену. — А за Снежком будем присматривать Сяо. — Мы будем в одной палате? — Конечно. Только вдвоем. — Хорошо, Венти. Суп хороший. — Если тебе что-то нужно с собой еще, ты скажи, мы все купим, — Ризли делает глоток чая. — Нет, не нужно. Мне нужен только Венти. — По дороге в больницу, могли бы мы заехать в магазин электроники? Я бы купил нам с Лораном телефоны, — Венти машинально поглаживает близнеца по колену. — Конечно, никаких проблем. Может, пару книг еще или карандаши? — Если доктор карандаши разрешит, — Барбатос слабо улыбнулся. — А книги можно. Но я в них не разбираюсь, так что сначала почитаю в интернете, чего бы взять, а потом попрошу Сяо. — Договорились, малыши. — Малыши? — Лоран недоверчиво смотрит на Ризли. — Дико извиняюсь, Лоран, никакого подтекста здесь нет. — Кушай, пожалуйста, — Венти осторожно поцеловал брата в щеку. — Тренер сказал, что возьмет нас с тобой в команду, Лори. Представляешь? Без мамы, без оскорблений и давления, без игнорирующей команды… Я снова могу любить биатлон. — Ты все-таки хочешь вернуться…? Правда…? — Лоран поднимает взгляд на Венти, съедая ложку супа. — Очень хочу снова любить биатлон. Хочу получать от него тот восторг и удовольствие, что были у меня до того, как мама начала меня продавать везде. — Хорошо. Кажется, в их команде тебе правда будет комфортно. Я рад, Венти. — Ты ведь будешь со мной в команде? — Буду. Конечно, буду. — Ты не против, если Сяо будет навещать нас в больнице? И не он один. Альбедо тоже. — Не против, они ведь тебе нравятся. — А тебе? Кажется, ты нашел общий язык с Альбедо, нет? — Думаешь? — Лоран кладет в рот еще порцию супа. — Мне так показалось. — Может быть. Посмотрим. — Лоран, ты бы хотел увидеть маму? — шепчет. — Да, но без тебя. Она мало наказания получила. — Давай мы к ней не пойдём? — Почему? — Не хочу. Мы поедем с тобой в больницу. Хочу, чтобы это стало началом нашей новой жизни. — Они тогда не понесут достаточного наказания за свои ошибки, Венти. — Лоран, они понесут, не переживай, тебе не нужно быть вершителем судеб, у тебя есть Венти, — аккуратно просит Ризли. — Хм… — Этим вопросом занимается полиция. Разве это не отлично? — Венти вытирает салфеткой уголок губ брата. — Ладно, Венти… Едем в больницу после супа? — Да. После супа, — Венти переводит вопросительный взгляд на Ризли. — Верно. Но не торопись, хорошо поешь, — кивает тренер. — Ладно… Твой Сяо едет с нами? — Сяо, ты поедешь? — Венти выглядывает на него через Лорана. — К-конечно, — смущается. — У него температура, уверены, что он может? — сухо спрашивает Лоран. — Спасибо за суп. — У тебя температура, Сяо? — Венти тянет к нему руку. — Нет, аха, — он наклоняет голову ближе к Венти. — Значит, «мой Сяо» поедет с нами, да, — Венти коснулся ладонью чужого лба. — Хотя горячий. — Я здоров, правда, — Сяо смутился сильнее. — Что ж, ребята, собирайтесь, — Ризли встает первым. — Я думал так и поехать, — Венти опускает взгляд на свой спортивный костюм. — Сяо, Альбедо не будет против, если его одежду мы вернём завтра? — он обнимает Лорана за руку. — Не против, пойдемте, — Сяо поднимается. — Я принесу клетку и еду для Снежка. — Снежок поедет с нами? — Конечно, проводит вас, — улыбнулся. — Я помогу тебе с обувью, — Лоран поворачивает голову на брата. — Хорошо. Лори, я заказал нам с тобой одинаковые костюмы. Тебе синий, а мне зеленый, — улыбается. — Спасибо. Лоран поднимается и мягко тянет за собой Венти. Кролик продолжает спать у него на руке. Он отводит его в коридор, помогает переобуться, а потом накидывает на его плечи широкий шарф. — Не знаю, чей это. — Мой, — Сяо чуть улыбнулся, держа клетку в руке. — Пахнет приятно. Можно я оставлю его себе? Ну, в больнице. А когда выпишут, то верну его тебе. — Можешь оставить его себе насовсем. Он тебе идет, — Сяо аккуратно подталкивает кролика к клетке и закрывает ее. — Спасибо, — улыбнулся. Венти поворачивается к Лорану и тихо вздыхает: близнец позаботился о нём, но совсем проигнорировал себя. Барбатос снимает с вешалки куртку, которая, насколько он знает, принадлежит брату Альбедо, и надевает ее на близнеца, ведь тот совсем не взял ничего из своих вещей из того домика в деревне. Получше укутав Лорана в тёплую куртку, Венти безмолвно спрашивает у Сяо разрешение на шарф и ботинки, которые, насколько он понимает визуально, тоже принадлежал брату Альбедо. Получив согласие, он хорошо укутывает Лорана в шарф, обувает ботинки и выравнивается, взяв того за руку. — Мы готовы. Мы потом всё вернем. Ну, когда до больницы доедем. — Конечно, — Сяо улыбается, скрывая волнение. — Идем, идем, — Ризли открывает дверь и выходит первым. Сяо же дожидается, когда выйдут близнецы и, закрыв дверь в квартиру на ключ, выходит последним.

***

Вчера Скарамучча последний раз ночевал в небольшой подсобке на прошлой работе. Сегодня он уже забрал свои немногочисленные вещи в бар, где работает Альбедо. Пол ночи он готовился к собеседованию. Хоть, уже и побывал во многих подработках, почему-то именно перед этой он особенно волновался и не хотел оплошать. Мысли то и дело расползались куда-то, отчего Скарамучча раздражался еще чаще. Волнение не давало сидеть на месте. А на самом собеседовании он сначала не смог сказать и слова. «Позорище, Скар, и как тебя только взяли? Наверное, Альбедо просто просил. Тц…» К счастью, собеседование прошло хорошо. Сестра утром пожелала удачи и попросила брата приехать в его выходной к ним. Никто, кроме нее, не знает, что у него сегодня день рождения, а мама даже не помнит о них, как думает сам Скарамучча. «Надеюсь, что она не тратилась сильно на подарок. А то вечно последнее отдать пытается». Посетители уже разошлись и Скарамучча остался убираться. Он иногда косится на Альбедо, который тоже решил задержаться. «И когда он уйдет уже? До утра тут придется с ним сидеть? Не покажу же я ему, что ночую, блять, тут, тц…» Столик за столиком он тщательно протирает, поправляет подставки с приборами, добавляет салфетки, поправляет стулья. Делает что угодно, лишь бы еще больше потянуть время. «Хоть чаевых хорошо насыпали. Только первый день прошел, а въебать кому-то хотелось раз семь. Что они только позволяют себе? — Скарамучча со злостью бросает тряпку на стол. — Это у кого тут «личико милое»? Идиоты. Если бы не заплатили, я бы точно им в еду плюнул, сука». С лицом «вселенской задумчивости» Альбедо рассматривает очередной бокал, который только-только протер. «Почему он не идёт домой? — бармен косится на Скарамуччу, и сталкивается взглядом с ним. — И на меня поглядывает. Разве у него не день рождения сегодня? Эи говорила, что сегодня. Почему тогда не спешит к сестре? Хм…» Щурясь, Альбедо пристально смотрит на Скарамуччу, буквально прожигая его взглядом. «Он издевается? Или подозревает что-то? — взгляд брюнета ползет куда-то в сторону. — Тц… И что с ним делать?» Протирая столик уже в третий раз, Скарамучча, не оборачиваясь, спрашивает: — Тебе домой не пора? — А тебе? — Мне нет. — М? Сестра не заскучает без тебя? — А почему должна? Она уже спит вместе с ребёнком. — Понятно, — Альбедо выходит из-за барной стойки. — Как тебе твой первый рабочий день? — Если не думать о том, что люди это люди, и они периодически ахуевают, то нормально. — Ты домой не собираешься, я так понимаю? — потягиваясь, Альбедо направляется к двери в служебное помещение. — Собираюсь. Когда закончу, — Скарамучча на секунду обернулся. — А что ты ещё не закончил? — Альбедо замер в проходе. — Если ты протрешь этот стол ещё раз, рискуешь сделать в нём дыру. — Тц. Другой протру, — ворчит, отходя к следующему столику. — Ладно, не буду мешать твоему уединению со столами, — усмехнулся. Альбедо скрылся за дверью в служебное помещение, оставив Скарамуччу в зале одного.Тот снова оборачивается, усаживается за столик и переводит взгляд в окно. «Казу и сестра поздравили. Ничего нового и не должно произойти, но почему так неприятно? Альбедо, наконец-то, уходит домой. Хоть смогу пойти лечь спать…» Он складывает руки на край стола и опускает на них голову. «Очередной день. Такой же как и остальные. Просто поработать и спать. Какая разница вообще. Какой смысл в этих днях рождениях. Тц. Пусть уже домой уйдет…» Но на этих мыслях Скарамучча нахмурился сильнее, будто все, кроме него, понимают, что ему хотелось бы остаться в компании Альбедо. Бармен вышел из служебного помещения на носочках. Скарамучча сидит за столом, погруженный в свои мысли, поэтому даже не заметил, как Альбедо прошел в зал. Блондин держит в руках горшок с одним фиолетовым цветком и среднего размера подарочную коробку. Он подкрался к Скарамучче так тихо, что тот и бровью не повёл. Альбедо склонился к нему со спины и прошептал прямо на ухо: — С днем рождения, Скар. Не ожидая подобного, Скарамучча вскакивает со стула, упираясь руками в стол. Он не сразу ощущает с какой силой бьет Альбедо головой и растерянно смотрит на него. — Блять. Из носа блондина потекла кровь. Скарамучча хватает со стола салфетку и прикладывает ее к лицу Альбедо. — Извини. — Ничего, сам виноват, — гундосит тот, прижав к себе цветок. — А, это тебе… С днём рождения. — Чего…? — Скарамучча складывает салфетку, ловя еще один подтек крови. — Блять, какой день рождения, сядь, — ворчит и берет еще салфеток. — Лёд надо приложить. Альбедо усаживается за стол, поставив коробку и цветок на столешницу. Он закинул голову и принял у Скарамуччи салфетку. — Возьми там в холодильнике под баром лёд, пожалуйста. — Сейчас. Тот бегом направляется к бару и насыпает в небольшой пакет лед. Потом несется обратно к Альбедо. — Держи… Только сейчас Скарамучча замечает цветок и подарочную коробку. Он чувствует еще большую неловкость и поднимает взгляд на бармена. — Это тебе. С днём рождения, — закинув голову, Альбедо опускает взгляд на стол. Бармен придерживает лёд через несколько бумажных салфеток. — Слушай-слушай, теперь ты точно Скарабей. — Тц, ты даже сейчас шутить будешь? — Скарамучча не решается дотронуться до подарков. — Зачем это? Откуда ты знаешь вообще? — Я экстрасенс, — гундосит. — Ну, открывай уже, интересно же. — Нос не сломан…? — Вот это я б «шутки шутил», если б у меня нос был сломан, — усмехнулся. — Я, конечно, больной, но не настолько. Не сломан. — Хорошо… Задерживая взгляд на чужом компрессе, Скарамучча все же берется за аккуратный бант на коробке. Он тянет ленты в стороны и снова смотрит на Альбедо, будто спрашивает разрешения на каждое свое действие и ждёт, что тот передумает. «Почему он делает это для меня?» Внутри коробки Скарамучча находит комплект тёплых вещей. Сначала он достает объемный синий свитер с вышитым на нем котом, похожим на того, которого Альбедо подарил ему на Новый год. «Он помешан на котах, да?» Потом Скарамучча достает такую же шапку с двумя помпонами и котом в центре, шарф и варежки. Все выполнено в синем цвете и едином минималистичном дизайне. На дне коробки он нашел прозрачный конверт с металлическим пином в виде скарабея. «Почему?» Скарамучча прижимает вещи к себе и смотрит на цветок. По телу разливается странное тепло. Конечно, ему приятно, когда сестра дарит что-то на праздники, но чувство сейчас сильно отличается. Слов найти не получается. Скарамучча просто стоит с растерянным взглядом и смотрит на Альбедо. — Что там? Не нравится? — Альбедо чуть опускает голову. — Нравится… Разве это все не дорого? Зачем…? — Ну, я ведь работаю, — гундосит. — Я рад, что тебе нравится. Не примеришь? — Голову не опускай так, — ворчит наклоняя Альбедо касанием в лоб. — Жалко же вещи. — А меня не жалко? — бубнит. — Пациенту нужна любовь, ласка и забота. И где? — Извини, — Скарамучча кладет свой подарок на стол и забирает у Альбедо из рук пакет льда. Он аккуратно перемешивает там лед и снова прикладывает к его носу. — Сильно болит? — Теперь нет, — бармен тянет парня к себе на колени. — Чего…? — тот хмурится и пробует слезть. — Я в этом работал весь день, ау. — Я тоже. Но могу отпустить, если ты правда хочешь. А если причина в одежде, то забей. Так… отпустить? — Ты отвлекаешь меня своими разговорами, — ворчит. — Так, ты примеришь свой подарок или нет? — Альбедо крепче обнимает его за талию. — Каким образом? — Ладно… — нехотя, он послабил объятия. — Я пока, наверное, схожу умоюсь. — У тебя кровь остановилась? — Скарамучча приподнимает лед и меняет салфетки. — Посиди еще. — Думаешь? — гундосит. — Ладно, сижу… «Остановилась же, Скар. Ты больной что ли?» — шипит парень сам на себя. — Спасибо за подарок… — Тебе тоже, — усмехнулся. — Нечасто мне нос разбивают. Мне даже понравилось. — Не смешно. Либо ты мазохист просто. — Либо, — пожимает плечами. Он снова обнимает юношу за талию и смотрит на него, задрав голову. — Может, выпьем за твой день рождения? И за новую работу. «Почему он так прижимается? А я почему сижу? Потому что нравится. Пиздец?» — Мы в каждую встречу пьем. — Алкаши потому что? Ты против? — Не против. Но плачу я. — Плачь. А то нос болит, а я держусь изо всех сил. — … — вздохнув, он тянется за шапкой и надевает ее. — Зачем помпоны эти здесь? — Потому что милое. Тебе идёт. — Смеешься сейчас? — В каком месте? — гундосит. — Ты ведь милый. И милые вещи делают тебя ещё милее. А твое недовольное лицо в этой милой шапке смотрится отлично. — Что милого ты во мне увидел? — шипит. — Ладно. Ты сам это начал. Готовься слушать. Для начала, глаза. Твои глаза, как бездонная глубина синего, — завороженно проговаривает тот, — как море перед штормом, где каждый оттенок рассказывает свою историю. В их сиянии есть что-то нежное и сильное, пугающее и завораживающее. Они будто не просто смотрят — они тянут в себя, как водоворот, и отчего-то в них хочется утонуть, лишь бы увидеть в ещё одну искру жизни, ещё одно отражение света. Пока Альбедо вдохновленно описывает, Скарамучча чувствует, как его щеки медленно краснеют. Парень держится одной рукой за плечи бармена, а второй — придерживает лёд. Альбедо же обеими руками обнимает его за талию, перебирая пальцами мягкую ткань рубашки официанта. — Дальше, твои волосы, — спокойно продолжает. — Такой глубокий, насыщенный синий цвет, словно ночное небо без единой звезды, идеально гладкие, как шелк, скользящий между пальцами. Они переливаются на свету, будто тёмная вода под луной, и кажется, что в их блеске скрывается что-то, что невозможно разгадать. Каждый локон ложится идеально, будто созданный самой природой для того, чтобы завораживать и притягивать взгляд. Погружаясь во вдохновение, Альбедо напрочь забыл, что подобные вещи могут смутить, поэтому просто продолжает: — А лицо? Такое кукольное, точно фарфоровое. Гладкая светлая кожа, к которой хочется прикоснуться, нежная, подобно шелку и будто бы прозрачная. Изящная шея и четкие ключицы. Будь моя воля, я бы рассматривал тебя часами. Нет, днями. Дни напролет изучал бы каждую родинку, каждый маленький шрамик, каждое пятнышко. Ой, да, это о внешности. Внутренние качества тоже перечислять, или ты уже достаточно смутился? «Это что…? Откуда столько всего? Это правда? Он правда так думает? Блять… приятно так…» Рука на плече Альбедо чуть сжалась. — Ты… — Скарамучча отворачивается, пряча смущение. — Ты совсем…? — А ты ещё не понял? — Не настолько же… — В смысле? Бесконечность — не предел, если что. — Просто скажи, что от балды это говорил, — бубнит, убирая лед от лица Альбедо. — Чего? Такое от балды не скажешь вообще-то. И, если ты забыл, я прямой как рельса. — Поломанная рельса, — проворчав, Скарамучча бросает лед на стол. — Чуть разбитая. Не справился с силой милоты. — Прекрати, — Скарамучча тянет шапку вниз. — Нельзя такие слова на меня тратить. — Запрещаешь мне? — А если да? — Называть тебя хозяином? — Не смей. — Выходит, не хозяин? Значит, запретить не можешь. Какое несчастье. — Ты, кажется, умыться хотел, — ворчит. — Да. А то страшно представить, как я сейчас выгляжу, — усмехнулся. — Наверное, по всему лицу уже размазал кровь. — Не по всему. Выглядело так, будто ты с удовольствием клубничного варенья поел, — бубнит сквозь шапку. — Ладно, негоже мне в таком неглиже, — он поднимается, вынуждая Скарамуччу тоже встать. — Я быстро. — Угу. Дождавшись, пока шаги Альбедо затихнут, Скарамучча снимает шапку. Его волосы теперь взъерошены и хаотично разбросаны по голове. «Это пиздец…» Он рассматривает головной убор, поглаживая пальцами по вязанным рядам. Потом переводит взгляд снова на цветок. «Оставить его у сестры? Заходить и поливать? Не здесь же мне его держать, вдруг разобьют… Зачем он это все делает? Как же приятно…» Скарамучча закусывает нижнюю губу и старается медленнее дышать, чувствуя, как к горлу поднимаются ком. Это внимание так сильно цепляет, что тяжело поверить в правдивость происходящего. «Ни от сестры, ни от Казу это не ощущается так… Почему? Потому что Альбедо новый для меня человек? Как будто не то… Хочется его обнять. Совсем немного. Тц. Даже думать об этом стыдно. Что происходит вообще?» Взгляд проходится по комплекту подарков. Руки будто сами тянутся к свитеру. Скарамучча снимает фартук и легко надевает вязаный свитер. Он гладит ладонями его рукава, удивляясь тому, какой он мягкий. «Надеюсь, что не ручная работа… Она бы стоила, как квартира… Но и это очень качественное. Неловко. И стыдно. Как люди вообще должны на такие подарки реагировать…?» — Думаю, мне пару дней надо поработать в маске, — Альбедо вернулся в зал. — Нормально ты мне так по носу зарядил- Он замирает, как только замечает, что юноша надел свитер. Губы растянулись в легкой улыбке: — Нравится? «Блять», — Скарамучча сразу отворачивается, смутившись. — Приятный свитер. Спасибо. И за нос прости… — Да я сам виноват. Подойдя к Скарамучче ближе, Альбедо обнимает его со спины. — И давно ты такой тактильный? — Скарамучча поворачивает голову. — Всегда. Отпустить? — Как хочешь. — Не хочу. А, так выпьем? — Да. Чего-то простого или будешь смешивать что-то? — Как прикажет именинник. Чего хочешь? — Если захочу коктейль, тебе придется меня отпустить. — Если захочешь, я быстро, — Альбедо ведёт его к барной стойке. — Ты сегодня не обедал же? Я приготовил вкусное. — Сам? Что? Когда? — А вот успел. На кухне чуть-чуть потусил. Значит, сейчас всё будет, — Альбедо усаживает его за барную стойку и обходит её. — Коктейль? — Да без разницы, аха. Я не привередлив в алкоголе. — Тогда пойдём по классике. «Скарабей», так «скарабей». Бармен достал из-под барной стойки несколько контейнеров с едой. — Похозяйничай тут, именинник. Эти кексы я готовил сам. Вместо торта будут, — он уже принялся готовить коктейль. — А салат — это любимый салат моего брата. Он милашка. Ты тоже милашка. Этой логикой я и руководствовался. — У тебя странное понимание «милого». Я на твоего брата ни капли не похож, — Скарамучча проходит за бар, берет два небольших прозрачных блюдца и приборы. — Разве? — Альбедо ставит шейкер и кладёт ладони на талию Скарамуччи. Он прижимает парня поясницей к барной стойке и смотрит в глаза. — Не похож, конечно. Но ты милый по-своему. — Э-эй, — Скарамучча хмурится, но его щеки заметно краснеют. — Ой, да, прости, — Альбедо поднимает руки. — Внезапный порыв. — Ничего, — Скарамучча выход из-за бара и усаживается на стул. «Да что за реакция. Я же не по парням вообще. Тц… Он еще и праздничный ужин приготовил… Для меня. Сам для меня…» Скарамучча ставит кексы на два блюдца, а контейнеры с салатом просто открывает и кладет рядом приборы на салфетку. — Я так понимаю, ты ни с кем не отмечаешь сегодня? Так и думал… почему? — он продолжил делать коктейль. — А зачем? Не хочу, чтобы сестра много тратилась на подарок. И ребенку не хочу мешать спать. И Кадзухе не хочу мешать, у него там свои интересы есть. — Ну, а мне ты не мешаешь, — он придвигает Скарамучче коктейль. — Ваш «скарабей». А, стой, минутку. Нырнув под барную стойку, достал оттуда одну маленькую фигурную свечку для торта и зажигалку. Альбедо поставил свечку в кекс и зажег фитиль: — Загадывай желание, именинник. — Чего…? Я не умею. — Не умеешь загадывать желание и задувать свечу? — усмехнулся. Бармен вышел из-за стойки и обошел Скарамуччу сзади. Он снова обнял того со спины, уложив подбородок на плечо: — Давай: подумай, чего бы ты хотел, а потом задуй свечу. — Чтобы у сестры и племянницы все было хорошо. — Можно было не вслух, — усмехнулся. — Давай, поближе к свечке и задувай. Оно обязательно сбудется. И тот задувает свечу. Внутри появляется какое-то наивное и такое невинное чувство счастья. Скарамучча кладет руку на ладонь Альбедо и слабо сжимает. — Спасибо. — М? — блондин повернул голову, чуть не уткнувшись носом в щеку. — У меня подобного не было… — Значит, сегодня тебе исполнился годик? — шепчет. — Чего? — Скарамучча поворачивает голову. Он едва не сталкивается носом с носом Альбедо и резко отворачивается снова. — Что «что»? Я только что узнал, что педофил. — …? — Скарамучча поднимает одну бровь. — Объяснений тоже не будет? — Ну, мне понравился один человек, которому сегодня исполнился годик. Педофил, получается. — Понравился…? Снова шутишь? — Какие шутки? Понравился, конечно. Но я ни на что не претендую, если что. Я всё понимаю, — он послабляет объятия. — Выпьем? «Я сейчас получил признание? Серьезно?» — Скарамучча медленно вздыхает, пытаясь унять волнение. — Да, давай. Альбедо усаживается за барную стойку и придвигает один коктейль Скарамучче, а второй берет себе. — За тебя. Расти большой, — улыбнулся, поднимая бокал. Ничего не ответив, Скарамучча слабо стукает своим бокалом о бокал Альбедо и делает глоток. «Вкусно, все-таки…» — Я видел твои вещи в комнате для персонала. Может, помочь тебе перетащить это домой? Скарамучча давится коктейлем, а откашлявшись, поднимает взгляд. — Не нужно. Я сам. Потом. — Что-то не так? — Нет. Все в порядке. — У тебя проблемы с жильем какие-то? — Нет. Там просто сменные вещи. — Ладно, как скажешь. Домой тебя отвезти сегодня? — Не нужно. Ты и так много сделал, — вздыхает и делает несколько больших глотков из бокала. — Хорошо, не навязываюсь, — Альбедо отпивает из бокала. — Кушай, пожалуйста, всё стерильно. — Ты все это делаешь для меня, потому что я понравился? — Скарамучча отламывает руками кусочек кекса и кладет в рот. — Какой странный вопрос. Очевидно, что если бы ты мне не нравился, я бы ничего такого не делал. Я это делаю, потому что хочу, — он потянулся за пакетом со льдом. — Все еще болит…? — Терпимо, не стоит переживать, — он приложил пакет со льдом к носу. — Зато можешь говорить теперь, что втащил мне. — Но я не хотел. — Да я понимаю, я шучу. Не бери в голову, не о чем переживать, — смеется. — Сейчас снова заморозит, боль и пройдет. — Я могу как-то помочь? — Да. Ешь. — Я сомневаюсь, что это хорошая помощь. Но кекс вкусный, — Скарамучча отламывает еще кусочек. — С черникой? — Да. Я не очень хорош в кулинарии, но старался. Там где-то ещё есть с клубникой. — Не очень хорош? Не смеши. Мне нравится. — Да я третий раз в жизни кексы готовил, — усмехнулся. — В первый раз они все сгорели, так что первый можно даже не считать. — Я никогда не готовил подобного. — М? Если будет желание и свободное время, можем приготовить что-то вместе. Для твоей сестры, например. — И ты будешь тратить на это время…? — М? А почему нет? Если хочешь, можем и сегодня этим заняться, — он кладет пакет со льдом на барную стойку. — Что там у меня с лицом? — Могло быть и хуже. Синяк… — Скарамучча отводит взгляд. — Сегодня хочу просто пить. — А щека не припухла? — Совсем немного. — Как тебе коктейль сегодня? Я добавил в него секретный ингредиент. — Разве…? — Скарамучча смотрит в бокал. — Такой же вкусный, как обычно. Что за ингредиент…? — Не скажу. Он ведь секретный, — усмехнулся. — Мм, кекс и правда норм, — Альбедо наконец пробует десерт. — Хотя, наверное, надо было пригласить тебя куда-нибудь. Только сейчас об этом подумал. — Куда? Не нужно… — Ну, как будто «так», — он кивает на барную стойку, — дни рождения не отмечают, не думаешь? — Я не знаю, как их отмечают. — Точно, у тебя же первый сегодня. Кстати, ты знал, что на первый день рождения принято стричь детям волосы? — Ты еще и парикмахер? Или хочешь мой внешний вид еще хуже сделать? — Эй, я ведь уже объяснил, что выглядишь ты красиво. Или нужно повторить? — Нет, — Скарамучча машет рукой и берет другой кекс. — Я не настолько пьян. — Ничего, я тебе подолью, если что, — Альбедо отпивает из своего бокала. — И какой у тебя теперь график работ? — Поставил себе три смены подряд. Больше не дали пока. Дальше буду согласовывать. — А к сестре когда? — Когда выходной будет, аха. — С работы курьером ты уволился? — Да. — Молодец, — Альбедо встаёт, оставив пустой бокал на стойке. — Не против, если я музыку включу? Не хочу неловкой тишины. — Я не против, — Скарамучча опускает взгляд в свой бокал. «Ему, кажется, будто не очень комфортно. А поговорить о чем? Вообще не понимаю как себя вести…» Включив музыку на фон, Альбедо отошел за барную стойку и принялся готовить ещё один коктейль. — Этого ещё нет в меню. Я придумал его сегодня. Ты будешь моим подопытным, — он бросает лёд в шейкер. — Он не сильно алкогольный. В меру сладкий. Отдает нотками цитруса и ягод. — А название? — Еще не придумал. Есть идеи? — А я еще не пробовал, — Скарамучча слабо усмехается. — Готов, — бармен разливает коктейль по бокалам. — Попробуешь — скажешь. Скарамучча смотрит на коктейль, принюхивается. Его светло-голубой цвет привлекает внимание. Парень делает глоток, чувствуя на себе взгляд Альбедо, и думает. «Он так говорит красиво, а название придумывать мне? Не знаю…» — Я слишком тупой для придумывания названия. А коктейль мне нравится. — М, думаю, хуже «укуса махаматры» я уже ничего не придумаю, так что… а, успею ещё придумать, — он махнул рукой. — Я рад, что тебе нравится. — Ты как долго еще будешь в баре работать? — Скарамучча отпивает еще. — Думаешь, мне пора менять работу? Это из-за того, что у меня нос разбит? Это случайно вышло, честное слово. — Что? Я не об этом. Просто подумал, что твоя семья, наверное, хочет из тебя важную шишку какую-то сделать, нет? — Не знаю. Может, если б мама помнила о моём существовании, я бы с тобой согласился, но я уже не оправдал её надежд, когда бросил мед. — А почему бросил? — Не понравилось. Я люблю учиться, узнавать что-то новое и всё такое, но как будто бы именно в медицину не тянет. Да и вообще… никуда не тянет. Не понимаю, чего хочу. — Ты же рисуешь, да? Почему бы не это? — Я и так рисую на заказ. На таком много не заработаешь. Или ты о чем? — Выставки там всякие. Аукционы картин? Или как это происходит… — Пх, — усмехнулся. — Думаете, это кому-то нужно? Чтобы на мои выставки ходили, я должен был умереть в прошлом веке. — На «Вы»? — Извини, машинально. — Ты с клиентами на «Вы»? Я думал, что у тебя тут со всеми уже давно отношения дружеские. — Дружеские. Но на «Вы». Это как будто помогает выдерживать дистанцию и предает общению некий шарм. Но с тобой это вырвалось случайно. Ты не первый просто, что говорит мне подобное, так что, по сути, «вы» это ты, Сяо и Лави. — Я не разбираюсь в искусстве, так что, не знаю как это работает. Но будь я богатым, думаю, захотел бы «преисполниться». — Современные художники никому не нужны. Кроме того, чтобы выделиться на фоне тысяч таких же, как я, нужно для начала не рождаться молью, что уже «потрачено». — Ты не моль. — Аха… да ладно, я же не против. — Понимаю, конечно, я тоже к комплиментам отношусь скептично. Но твоя внешность цепляет своей бледностью. Ты наоборот выделяешься. Это… Слово забыл. Э… — задумывается. — Аристократично? Вроде. — Разве? Если я стану на фоне белой стены и закрою глаза, то потеряюсь. Разве в этом есть что-то «выделяющееся»? — Но не потеряешься ведь. Ты этой стене услугу окажешь, потому что привлечешь внимание. У тебя красивая внешность, — Скарамучча делает еще глоток. — Мы не сойдёмся во мнении тут, конечно. Очевидно, я понимаю, что виной всему отношения с Люмин, шутки одноклассников и прочее, но, если подумать, кроме Люмин никто со мной отношения не стремился завести, разве не показатель? Все всегда первым делом на внешность смотрят. — Ты говорил, что долго с ней встречался? Может, ты и не замечал других? — Скорее, меня никто не замечал. Знаешь, — он складывает руки на барной стойке и наклоняется вперёд, — даже те «случайные связи», с которыми у меня что-то было, это люди из бара. Люди, которые знают меня, как человека. Ну, разумеется настолько, насколько я даю себя узнать. Это не люди, которые видели меня впервые. Я не переживаю по этому поводу, мне всё равно, что моя внешность безликая и неприметная. Я это говорю тебе просто, чтобы ты понимал, на чем строится моя точка зрения. — Меня ты не переубедишь, — Скарамучча отодвигает второй опустевший бокал. — И не пытался, — Альбедо повернул голову и придвинул к парню свой бокал, из которого сделал всего несколько глотков. — Тяжелый рабочий день? Или так сильно понравилось? — Легко пьется. И вкус приятный, — Он делает глоток из чужого бокала. — Могу сделать тебе ещё, — Альбедо протягивает руку по барной стойке и укладывает голову сверху. Он смотрит на Скарамуччу не привычным ему холодным и равнодушным взглядом, а скорее мягким и нежным. — Ты мало ешь и пьешь, почему? Спаиваешь меня? — тот неловко отводит взгляд и кладет в рот кусочек очередного кекса. — Нет. Просто, пока ты носился по залу с заказами, а перед этим потел у администратора, проходя собеседование, я успел поесть. А ещё мне сегодня за руль садиться. — Поверю на слово. — Разве я стану тебе врать? Я бы очень мерзко пошутил про то, что можешь потом проверить еду «на выходе», но не буду. — Но ты пошутил, сказав, что не будешь об этом шутить. Косяк, — Скарамучча вновь пьет из бокала Альбедо. — Косяк? Клевета. Я не курю. — Понял. А я иногда курю. Когда кто-то сигарету дает. — Разве не знаешь, что курить, это вредно? — Альбедо хлопает себя по карманам, выуживая оттуда пачку сигарет. — Согласен всосать с тобой одну на двоих. — И как это понимать? — Скарамучча слабо усмехается. — Ну, это же не косяк, правильно? Правильно. Он выравнивается и встаёт с барного стула. — Пойдём на улицу покурим? — Пойдем. Скарамучча поднимается следом. Он подходит к столу, на котором лежат его вещи и берет шарф, а вернувшись к Альбедо, накидывает его ему на шею. — И после этого ты говоришь, что не милый? Пф… насмешил. Перекинув руку через плечо Скарамуччи, Альбедо направился на выход из бара, ведя парня с собой. На улице уже темно, ветра нет, но срывается слабый снег. — Они с каким-то вкусом, но я забыл, с каким, — сделав первую затяжку, он передал сигарету Скарамучче. — А ты зачем куришь вообще, как начал? — Скарамучча делает следующую затяжку. — Начал еще подростком. Попытка привлечь мамино внимание. Не сработало, забил. Потом когда нервничал, то тянуло на покурить. Потом снова забил. У меня оно такое, волнами. Одну пачку могу несколько месяцев елозить. А ты? — Плохая компания, а потом вошло в привычку, успокаивает иногда, когда есть возможность покурить. — Значит, сейчас тебе спокойно? — он протягивает парню сигарету. — Вполне, — Скарамучча легко делает затяжку и возвращает сигарету. — Потому что куришь? — Нет, потому что я здесь. — Тебе нравится бар? — выпустив очередное облако дыма, он возвращает сигарету другу. — Не в баре дело. А в ситуации… — А. Проникся моей компанией? — Может быть. Почему мы курим одну сигарету? — Скарамучча передает ее в руки Альбедо. — Потому что курить это вредно. А так мы выкурим в половину меньше вреда. Логично? — Может быть. — Хочешь ещё? — Альбедо протягивает ему сигарету после очередной затяжки. — Мне не жалко, если что. Но вторую я точно не буду. Я же какой-никакой спортсмен. — «Какой-никакой»? Это какой-то новый вид оскорбления? — Скарамучча выпускает горячий дым в воздух. — Ну типа. — Тогда ты дурак, — он делает еще затяжку. — Ну, это не новость? — Альбедо повернул голову к нему. — Я запрещаю тебе себя оскорблять как-либо. Сделав последнюю затяжку, Скарамучча берется рукой за подбородок Альбедо и открывает его рот. Он медленно выдыхает едкий дым прямо в него, поглаживая пальцем по щеке. — Это было твое наказание за оскорбления. — Ого, — Альбедо притягивает его к себе, уложив ладони на талию. — С таким «наказанием» я хочу оскорблять себя ещё больше. — Увы, сигарета все, — Скарамучча тушит её о снег и бросает в урну. — У меня есть ещё, — тонкие пальцы сминают мягкий свитер на талии Скарамуччи. — Уже будет перебор по вредности в крови, — он кладет руки на плечи Альбедо. Медленными шагами бармен отступает назад, чтобы вернуться обратно в бар: — Что же мне делать? Мне слишком понравилось это наказание. — Пассивное курение вреднее, не знал? — Я тоже вредный, а «минус на минус» дает плюс. Он проходит в бар, утягивая Скарамуччу за собой, и медленными шагами ступает спиной вперёд по направлению барной стойки. Альбедо смотрит парню в глаза, ни на секунду не отводя взгляд, пока его холодные пальцы продолжают перебирать мягкую ткань вязанной одежды. — Хочешь напоить меня еще? — Скарамучча наклоняет голову. — Я не пытался тебя споить, — он резко разжимает пальцы и поднимает руки. — Не подумай ничего такого… просто холодно же на улице стоять. — … — Скарамучча переводит взгляд на руки Альбедо. — Почему отпустил? — Показалось, что я на тебя давлю. Или… Или что делаю что-то не так. Как будто бы ты думаешь, что я хочу тебя споить. — Я так не думаю. Это была неудачная шутка. — Тогда… с твоего позволения, — он вновь кладет ладони на талию парня. «Но сейчас Люмин на нас не смотрит, — взгляд Альбедо медленно тускнеет. — Да и вообще. То, что он симпатичен мне, это ведь не значит, что и я симпатичен ему». Скарамучча становится ближе к Альбедо. Почти прижимается к нему всем телом и неосознанно пытается поймать его взгляд. «Я его обидел? Почему он так затих?» — Альбедо…? — М? «Не могу понять, что чувствую к нему. Может, я правда влюбился? — бармен рассматривает блики в чужих глазах. — Так странно, наверное, влюбляться в него. Он ведь даже не по парням. Не говоря уже о том, что у нас изначально не очень задалось. Но если бы мне правда было безразлично, разве его слова и поведение задевали бы так сильно?» — Ты помрачнел. Мне кажется. — Нет, всё в порядке, — Альбедо мотнул головой. — Просто показалось. На чем мы остановились? А… ты хочешь ещё выпить? — Не хочу, — холодные пальцы Скарамуччи касаются теплой шеи Альбедо. — А я хочу, чтобы ты мне снова выдохнул дым в лицо, — шепчет, придвигаясь к губам. — У меня нет дыма. Воздух подойдет? — Подойдет. Скарамучча обвивает шею Альбедо и почти полностью опирается на него. Он зарывается одной рукой в его волосы и медленно выдыхает в приоткрытые губы. «Что-то меня окончательно повело». Альбедо подхватил его под бедра и усадил на барную стойку. Он придвинулся к парню впритык, устроившись у него между ног, обнял за талию и впился с поцелуем в сухие бледные губы. Он целует пошло, мокро, несдержанно, как будто бы ждал этого целый вечер. Скарамучча отвечает не сразу. Но его растерянность и неуверенность быстро испаряется. Он давит на затылок Альбедо и скрещивает ноги у него на пояснице. «Почему он вдруг…? Приятно…» «Ого, отвечает мне? Надеюсь, там за стеклом витрины не стоит очередная Люмин». Языки переплетаются, а два гладких металлических шарика мягко проходятся по нёбу Скарамуччи. Альбедо сжимает пальцы на талии, сминая мягкий свитер, и впритык прижимает парня к себе. Тот вздрагивает от мурашек. Эти ощущения слишком необычные и яркие сейчас. Его руки гладят шею Альбедо, пробираясь пальцами за воротник. «У меня во рту три языка… Ахуеть». Чуть отстранившись, Альбедо разрывает поцелуй и замирает, смотря парню в глаза: — Вкусно. — Почему ты это сделал? — Скарамучча наклоняет голову, перебирая светлые пряди на затылке Альбедо. — Захотелось. Извини? — А еще сделаешь? — Сделаю. Опустив голову, Альбедо проводит языком по его шее. Шарик оставляет на светлой коже розовую полосу. Мягко поцеловав Скарамуччу в скулу, Альбедо впился в его уста. И вновь жадно, ненасытно, будто вновь пытаясь донести до парня то, что чувствует. Шарик скользит по зубам, по нёбу, а затем «змеиный» язык переплетается с языком Скарамуччи. Глубоко и жарко, заставляя слюну стекать по подбородку брюнета. Дыхание Скарамуччи учащается, а желание большего усиливается. Он неосознанно ластится ближе к Альбедо, прижимается животом к нему, выгибает спину. Его руки свободно гуляют по одежде бармена. «Его внимание особенное…» «Он так просит меня не останавливаться?» Продолжая этот и без того долгий поцелуй, Альбедо пробирается ладонями под свитер. Тело Скарамуччи пышет жаром, который бармен ощущает сквозь тонкую ткань рубашки официанта. Он тянет свитер вверх, намереваясь снять. Тот поднимает руки и всего на секунду отстраняется, позволяя стянуть с себя свитер. «Что я творю?» — эта мысль так быстро проскакивает в голове Скарамуччи, что остается незамеченной. «Поддается? — в голове Альбедо проскочило легкое удивление. — Я не понимаю, это значит, что он согласен? Или он просто не понимает? Или настолько пьян?» Как бы ни хотелось усыпать Скарамуччу поцелуями всего, пришлось отстраниться из-за уведомления на телефон. Альбедо с выдохом полным разочарования убрал руки с чужой талии и достал телефон. Скарамучча опускает взгляд и неосознанно пытается оказаться к Альбедо ближе. Он чувствует обиду, что парень так легко отвлёкся. — Тц… Кто это? — Сяо, — Альбедо прячет телефон в передник. — Мы вчера за близнецами ездили, сегодня они ночевали у нас, а утром я ушел. Сяо обещал мне отписать, что как. Вот, отписал, — бармен снова подходит впритык, обняв парня за талию. — Сегодня он будет ночевать в больнице с близнецами. — Это было так срочно? — сухо спрашивает, задрав голову. — Я не экстрасенс, так что не знал, от кого сообщение, вдруг от брата? Или ещё что… — он проводит ладонью по тонкой шее парня и кладёт её на щеку. — А ты расстроился, что я перестал тебя целовать. — С чего ты взял? — шипит, уводя взгляд в сторону. — Скар, — шепчет юноше на ухо, — и после этого ты говоришь, что не милый? — Ничего милого не произошло, — его голос дрогнул. — Эй, ты чего? — Альбедо проводит носом по его виску. — Я тебя расстроил? — Нет. Мы можем продолжить? — С удовольствием, — он мягко поцеловал парня за ухом. — Но я хочу кое-что уточнить. Его ладони скользнули ниже, спустились с талии на ягодицы юноши и слабо сжали. Голос опустился к едва уловимому шепоту прямо на ухо: — Как далеко ты готов зайти? — А ты как думаешь…? — Скарамучча выгибает спину и обнимает Альбедо за плечи. — Но я никогда не был с парнем. — Мы с тобой оба после рабочего дня… немного не гигиенично будет делать это здесь, хоть, не скрою, секс на барной стойке — одна из моих влажных фантазий, — он трется носом о шею парня. — Поехали ко мне? — Наш уговор еще действует… Поехали. Альбедо торопливо натягивает пальто, его движения резкие, но уверенные. Зима плотным холодом сковывает воздух, ледяные облачка вырываются изо рта при каждом выдохе. Ночь темна, лишь редкие фонари освещают заснеженную улицу. — Поехали, — бросает он коротко, цепляя Скарамуччу за запястье. — Не будем задерживаться на улице, холодно. На ходу застегивая пуговицы и поправляя шарф, он ведет друга к машине. Дверь открывается, их тут же обволакивает теплый воздух салона. Альбедо садится за руль, не теряя времени. Лишь один взгляд — и машина трогается с места. «Я ведь не настолько пьян, что происходит…? Почему? Почему хочется скорее приехать?» — Скарамучча смотрит на профиль Альбедо. Дорога пустынна, только мерцающий свет фар скользит по обледенелым дорогам. Скарамучча молчит, но ощущает напряжение в воздухе. Альбедо сосредоточен, а его лицо скрыто тенью. «Нормально ли это все…?» Когда они, наконец, достигают дома, Альбедо выходит из машины, обходит, берет друга за руку и ведет за собой. — Не замёрз там? — Нормально, — торопливо отвечает тот. Дверь квартиры захлопывается за их спинами, и пространство сужается — Альбедо прижимает Скарамуччу к стене, обнимая так, будто весь мир исчезает. Его дыхание горячее, его руки сильные, решительные. — Нужно было сказать, что тебе холодно, я бы обогрев в салоне сделал больше, — шепчет он юноше на ухо. «Как близко… Это ощущается еще интимнее, чем в баре… Поцелует?» Альбедо продолжает держать Скарамуччу у стены, словно боится, что тот исчезнет. Его руки обвивают талию другого, сжимая мягко, но настойчиво. Он опускает голову, зарываясь в шарф на чужой шее, и ненадолго закрывает глаза. «Меня и правда так сильно ведёт от него? — он глубоко вдыхает, улавливая запах чужого парфюма. — Да, однозначно… Меня ещё никогда ни от кого так не накрывало». Брюнет стоит неподвижно, ощущая тепло этих объятий, и, наконец, несмело кладет руку на спину Альбедо. Спустя минуту бармен отстраняется медленно, но неохотно. — Иди, — произносит он тихо, кивая в сторону ванной. — Я принесу тебе одежду. — Хорошо, да, — Скарамучча кивает в ответ. Слегка потерянный он направляется в сторону ванной комнаты. Звук шагов раздается мягко, а потом глухо хлопает дверь. Альбедо остается стоять в коридоре ещё секунду, проводя взглядом его силуэт. Затем он тяжело вздыхает, стаскивает с себя шарф, швыряет его на ближайшую вешалку и уходит в свою комнату, чтобы найти одежду, медленно закрывая за собой дверь. «Дам ему свою черную широкую футболку, в которой раньше спал, и, наверное, шорты от пижамы. Ему подойдет». Тишина дома снова заполняет всё вокруг, лишь где-то слышится приглушенный звук воды. В ванной мягко журчит вода, гулкий звук струй отражается от кафельных стен. Скарамучча выходит, заворачиваясь в пушистое голубое полотенце, и слышит едва заметные шаги Альбедо. Тот уже стоит в коридоре, держа в руках стопку аккуратно сложенной чистой одежды. — Держи, — коротко говорит, протягивая вещи. Его голос ровный, но взгляд чуть мягче, чем обычно. Однако, немалых усилий ему сейчас стоит удерживать взгляд на лице Скарамуччи, и не опускать его ниже. Брюнет благодарно кивает, забирая одежду. Он скрывается в ванной, быстро надевает её, ощущая приятное тепло свежей ткани, а затем вновь выходит в коридор. — Теперь моя очередь, — бросает Альбедо, кивнув на дверь ванной комнаты. Он словно специально избегает лишних слов, ведь ощущает некую неловкость и даже растерянность. Не дожидаясь ответа, он уходит в ванную, закрывая дверь за собой. Вода снова начинает шуметь, а Скарамучча, немного растерянный, уходит в комнату Альбедо. Комната небольшая, но уютная: на полке книги, у стены стол с беспорядком из заметок и рисунков. Постель выглядит непривычно ровной, словно её только что заправили. «Вообще не мой уровень… Даже не в ближайшей десятке, аха. И чего он возится со мной? Как я ему понравится умудрился? Это типа благотворительность?» — Скарамучча печально усмехается. Он садится на кровать, чувствуя её мягкость, облокачивается на стену, поджимая ноги, и немного расслабляется. «Давно я не спал на кровати, конечно… Мягко. И намного удобнее, чем лавка на работе». За дверью ванной слышен приглушенный плеск воды — спокойный, размеренный. «Но это действительно происходит… Мягко здесь. Наверное, когда смогу, хочу себе такую же кровать. Ну, вдруг. Сколько стоит, интересно? Сколько-сколько, без шансов она стоит, Скар». Изучающий взгляд проходится по книжным полкам и взгляд Скарамуччи становится еще более потерянным. «Я столько за жизнь не прочитал, сколько у него тут в коллекции. Что я тут делаю? Это какая-то ошибка. Так не хочется уходить…» Альбедо вернулся в комнату так тихо, что за потоком шумных мыслей Скарамучча его не заметил. Юноша обратил внимание на Альбедо только тогда, когда тот положил ладони ему на плечи. — Чего приуныл? — Альбедо опускает голову, и его светлые влажные волосы теперь щекочут щеки Скарамуччи. — Не было такого, — Скарамучча отводит взгляд. «Как-то стыдно перед ним сидеть вообще. Ещё и на его кровати». — Эй, я ведь вижу, — он давит парню на плечи, заставляя того опуститься спиной на кровать. Сам Альбедо забирается сверху и усаживается у Скарамуччи на бёдрах. — Расслабься. Выбрось всё из головы, — он склоняется к лицу брюнета и мягко целует в нос. — Просто расслабься, ни о чем не думай, хорошо? Обо мне думай. Только я и ты. И больше нет никого и ничего. — Разве приятно будет со мной? — тихо спрашивает, стараясь не смотреть на Альбедо. — Я ведь уже сказал, что ты мне нравишься. Конечно, будет. Но я не стану на тебя давить, поэтому, если ты передумал, не нужно искать причину меня отшить. Говори прямо, пожалуйста. — Я не передумал, — Скарамучча тянет руки к шее парня. — Хотел убедиться. — Убедился? — Альбедо наклоняется к нему ниже и утыкается в шею. — Если вдруг ты захочешь, чтобы я остановился, дай мне знать, и мы сразу закончим, я не хочу тебя травмировать или принуждать к чему-то, — целует. — Договорились? «Он всегда был таким мягким?» — Договорились… Полагаюсь на тебя. «И почему мне хочется исцеловать его целиком и полностью? Никогда ещё ни с кем не было желания отдавать себя настолько». Холодные пальцы пробираются под мягкую ткань черной футболки. Альбедо ведёт короткими ногтями по торсу Скарамуччи, мысленно подмечая для себя худобу парня, и останавливается на груди. Разбитый нос больше не беспокоит, так что кончиком носа он уткнулся в изгиб чужой шеи, сухие губы нежно целуют, ласкают, пока мягкие подушечки пальцев отлаживают грудь парня. «Приятно… Впервые ощущаю подобное… Я никогда не прикасался к своей груди», — проносится в голове Скарамуччи. Брюнет чуть выгибается навстречу ласке и закидывает голову назад. Мысли постепенно затихают. — Необычно, — Скарамучча почти скулит. — Парни, как мне кажется, более внимательны к парням, чем девушки. Думаю, у девушек это работает так же, — отстранившись, он стягивает со Скарамуччи футболку. — По-моему, однополые отношения тем и проще. Легче понять, на что будет реагировать тело партнера. Проще подстроиться. Лично у меня так. Уперевшись ладонями в подушку по разные стороны от лица Скарамуччи, Альбедо наклоняется к нему и мягко целует в губы. В этот раз поцелуй был мимолетным, едва уловимым. Блондин сразу опускается ниже, выстраивая дорожку из мокрых поцелуев по шее брюнета. Он направляется к груди и замирает, окинув взглядом светлую кожу: россыпь мелких шрамов, едва заметных, но множественных, растянулась по всей груди. Она тянется ниже, переходя на живот и, скорее всего, уходит и на спину. «Это мама его так? — Альбедо нахмурился. — Неудивительно, конечно, что он в шрамах, пусть и мелких. Вряд ли в подобных семьях бывает иначе. Ужасает, конечно». Он молчаливо рассматривал шрамы всего минуту, но для Скарамуччи будто прошла целая вечность. Тем не менее, не успел брюнет вымолвить и слова, Альбедо опустился на его грудь с поцелуем. Он обхватил губами сосок и провел по нему металическим шариком. Язык скользит с двух сторон, пирсинг катается по чувствительной коже, вынуждая соски твердеть, а плоть внизу живота напрягаться. «Хочу увидеть его». Альбедо поднимает взгляд — лицо Скарамуччи красное от стыда, и чем больше тот смущается, тем больше хочется неспешно продолжать. «Стыдно, стыдно, стыдно…» Скарамучча прикрывает лицо тыльной стороной ладони и смотрит куда угодно, лишь бы не на Альбедо. Он часто дышит и хмурится, не зная как совладать с этими чувствами. «Он все это видит, позорище, стыд….» — Не смотри, — нехотя бубнит Скарамучча. Усмехнувшись, Альбедо опустил взгляд. «Бедняга, сейчас со стыда сгорит. Но как приятно видеть его таким, — сердце гулко ударило в груди Альбедо. — Наверное, я правда влюбился». Он обводит сосок ещё раз, проскользнув пирсингом по чувствительной коже, и спускается ниже. Мокрая дорожка из поцелуев спускается от груди к низу живота. Пальцы уже подцепили резинку шорт, и Альбедо вновь поднял взгляд на Скарамуччу: — Я сниму это? — С-снимай… А ты? — Скарамучча с трудом произносит эти слова. — А я? — улыбается. — Раздеться… — Успеется. Или хочешь сейчас? — он выводит холодными пальцами узоры внизу живота Скарамуччи. — Неловко, что я один буду, — бубнит. — Нет проблем. Сняв с себя домашнее худи, он отбросил его на пол. Туда же полетели и штаны с бельем, а после — шорты Скарамуччи. Альбедо предстал перед парнем полностью обнаженным, и теперь тот может увидеть не только тату на руках, но и внизу живота, на груди и на бедре. Более того, шутка про интимный пирсинг оказалась не шуткой, и это тоже то, за что невольно зацепился чужой взгляд. — Будешь меня рассматривать? — усмехнулся Альбедо, устраиваясь у ног Скарамуччи. — Красивый же, — тихо произносит, чуть сжимая ноги вместе. — Ты слишком много говоришь… — Согласен. Нужно занять рот чем-то другим. Уложив ладони на колени Скарамуччи, он аккуратно разводит его ноги в стороны и опускается с поцелуями на живот. Целует мягко и нежно, иногда чуть прикусывает, заставляя чужую кожу покрыться мурашками. «Нормально, конечно, я поплыл от него», — Альбедо мысленно усмехнулся сам с себя. Он чувствует чужое волнение и, как ему кажется, даже легкий страх. Хочется быть максимально осторожным и нежным сегодня. «Ой, я же не спросил, он хочет быть сверху или снизу». Не отрываясь от поцелуев, Альбедо поднял взгляд — Скарамучча тут же отвернул голову, надеясь скрыть стыд за волосами. «Понял. Снизу. Вряд ли ему хватит сейчас смелости быть сверху». Высунув язык, Альбедо ведет вниз, к паху, оставляя на животе две розовые полосы. «Блять, блять, блять, — Скарамучча прикусывает себя за кисть. — Я сейчас с ума сойду от его языков». Скарамучча вздрагивает от каждого прикосновения. Чем ниже спускается Альбедо, тем волнительнее становится. Легкий страх заставляет его иногда опускать взгляд, но каждый раз это до ужаса смущает юношу. «Мне кажется, он уже на пределе. Я же ещё ничего не сделал». Обхватив член Скарамуччи у основания, Альбедо проводит снизу-вверх. Змеиный язык ласкает головку, а металлические шарики то и дело задевают отверстие уретры. Без стыда и смущения Альбедо поднимает глаза. Он смотрит на юношу, надеясь поймать его взгляд, пока губы уже обхватили головку. Втянув щеки, он накрывает головку языком и проталкивает шарик. Пальцы мягко поглаживают у основания, скользят на яички, поднимаются на низ живота и так по кругу, заставляя Скарамуччу теряться в ощущениях. Тот вздрагивает и сдерживает стоны. Слишком стыдно показать их, ведь даже Люмин слышала их редко. Скарамучча зажат и считает, что проявление чувств — это лишь стыд и смех. «Никогда не ощущал этого. Столько внимания и… заботы? Не понимаю, откуда? Почему?» Металлические шарики проходятся по уретре и Скарамучча роняет негромкий протяжный стон. «Блять!» Он краснеет до кончиков ушей и жмурится. Держать себя в руках все сложнее, а тело содрогается под ласковыми касаниями Альбедо. С довольно пошлым и мокрым звуком Альбедо выпускает чужой член изо рта: — Если пообещаешь мне не сдерживать стоны, да и вообще — расслабиться, я покажу тебе такое, какое не каждый смог бы, — подмигивает. — Обещаешь? — Смеешься надо мной? — спрашивает почти шепотом, чувствуя разочарование от того, что Альбедо отстранился. — Нет. Хочу, чтобы ты полностью расслабился. Позволь себе проявить всё, чего ты стыдишься. Это останется только между нами, и я ни разу даже не подумаю о том, что это «смешно» или ещё что-то, — он водит большим пальцем по головке. — Договорились? Скарамучча задерживает дыхание, чтобы не проронить еще один стон и медленно переводит взгляд на Альбедо. — Я не могу этого обещать… — Ладно. Я тебя услышал, — улыбнулся. «Тем не менее, не лишать же его удовольствия? Мало ли, может у нас это первый и последний раз». Он вновь опустился губами на головку. Язык обводит теплую горячую плоть, шарики скользят, задевая нежную кожу. Смотря Скарамучче в глаза, Альбедо тянется рукой и берет его за запястье. Он опускает чужую ладонь на свой затылок и упирается ладонями в бедра. Медленно он опускается ниже, пропуская член глубоко, пока головка не упрется в стенку горла. Слюна потекла по основанию, капая на пах Скарамуччи. Альбедо так же медленно поднимает голову, а затем вновь пропускает до упора. И снова, и снова. Постепенно он набирает темп, беря на всю длину, пока узкие стенки горла каждый раз сжимаются вокруг головки. «Как приятно… Впервые… Ахуеть…» — это последняя мысль Скарамуччи, которую он смог услышать. Рассудок теряется, а его рука сжимается в волосах Альбедо. Он закидывает голову назад и протяжно, но тихо стонет. Так, будто у него пропадает голос. Страх и волнение остаются где-то рядом, но удовольствие и желание уверенно стараются вытеснить их насовсем. Скарамучча шумно сглатывает слюну и хватает губами воздух. Его ноги уже дрожат. Неосознанно он пытается ускорить движения чужой головы. «О, неужели расслабляется? Так вкусно стонет… Хочу слышать ещё». Подстраиваясь под желаемый Скарамуччей ритм, Альбедо послушно ускоряется. Горло немного побаливает, напоминая, что подобным он не занимался уже давно. Пальцы на бёдрах Скарамуччи сжимаются, а взгляд голубых глаз направлен прямо на юношу — тот, уже вспотевший, разгоряченный, явно находится где-то на пределе. Ощущая, как плоть во рту пульсирует, Альбедо ускоряется ещё, следуя за рукой Скарамуччи. Его стоны становятся все смелее, а этой хваткой он уже вырвал несколько светлых волос с макушки. Скарамучча извивается, теряясь в ощущениях. В голове сейчас абсолютная пустота. Страха почти не осталось. Он отрывает лопатки от кровати и обеими руками давит на голову Альбедо. С хныканьем и протяжным стоном Скарамучча кончает в горло Альбедо. Несколько секунд он прижимает его голову к своему паху, а когда осознает случившееся, резко убирает руки. Альбедо тут же поднимает голову и, сглотнув, тяжело и шумно вдыхает. Он пытается выровнять дыхание, сохранив при этом спокойствие, чтобы Скарамучча не думал, что сделал что-то неправильно. Бармен вытирает белый подтек в уголке своих губ и тянется к брюнету: — Я заслужил поцелуй? Скарамучча обнимает парня за шею и тянет ближе. — Мы же продолжим…? — Разумеется, если ты готов продолжать. Ты только что кончил. — Угу… Положив руки на щеки Альбедо, Скарамучча впивается с жадным поцелуем в его губы. Не медля, он проталкивает свой язык в чужой рот и тянет парня еще ближе. «Ого, хорошо завелся». Тот отвечает, переплетая языки. Он вжимает голову Скарамуччи в подушку, но уже спустя несколько секунд разрывает поцелуй: — Я не уточнил у тебя. Ты будешь сверху или снизу? — Снизу… — Скарамучча жарко выдыхает прямо в губы Альбедо. — Тогда дай знать, если тебе будет больно, — он поцеловал Скарамуччу в нос. Встав с кровати, Альбедо отошел к письменному столику, на котором царит беспорядок из альбомных листов с рисунками, и достал из шкафчика снизу пачку презервативов и смазку. Он вернулся к постели, попутно прихватив твердую подушку с кресла и бросил на кровать. — Не смущайся, но так будет легче нам обоим. Всё же, для тебя это первый раз, и я максимально не хочу тебе навредить, — он кивает головой на подушку. Под вопросительный взгляд синих глаз, Альбедо тоже забрался на кровать. Он мягко поцеловал Скарамуччу в шею, а затем потянул его на себя, помогая оторвать спину от постели. — Ложись на живот. Твердая подушка оказалась внизу живота. Она поддерживает таз Скарамуччи приподнятым вверх. Альбедо удобно устроился сзади и развел ноги Скарамуччи пошире. — Удобно? «Чувствую себя хуже, чем девственник…» — он утыкается лицом в одеяло. — Угу… — Расслабься. И ни о чем не думай. Мокрые поцелуи опускаются на хрупкие плечи. Альбедо скользит с поцелуями по позвоночнику до самого низа, улавливая от чужого тела запах своего геля для душа. Уложив ладони на чужие ягодицы, он сжимает их и разводит в стороны. Проводит языком между, заставляя парня вздрогнуть. «Что-то сегодня я особенно разошелся, — Альбедо мокро целует напряженное колечко мышц и толкается языком. — Я же делал это один единственный раз с Сяо. Походу, я и правда влюбился. Ладно, Сяо мне это уже несколько дней говорит». Надеясь расслабить Скарамуччу, Альбедо водит языком и сжимает ладонями его ягодицы. «Сумасшедший… Он сумасшедший…» — Скарамучча поджимает пальцы ног и с силой цепляется в одеяло. Эти ощущения для него в новинку. Они странные, но приятные. «Ему не противно…?» «Интересно, о чем он сейчас думает? — отстранившись, Альбедо поднял голову. — Надеюсь, ни о чем». Взяв смазку, он выдавливает ее парню меж ягодиц и растирает пальцами. Комната наполняется запахом каких-то ягод. Альбедо вновь опускает голову и проводит языком. Он толкается кончиком внутрь, проходится пирсингом по краю, заставляя тело Скарамуччи вздрогнуть. «Приятно, что он так реагирует. Да и вообще, с ним это делать куда приятнее, чем с кем-либо». Бармен медленно вводит первый палец. Его пальцы длинные, тонкие, с выпирающими костяшками, и каждая фаланга вызывает у Скарамуччи новую волну дрожи. Сопротивления Альбедо не чувствует, лишь легкое напряжение. Он нежно и ласково принимается целовать парня меж ягодиц, водить языком, пока палец осторожно погружается. «Как будто относительно легко меня принимает. Надеюсь, не терпит боль или ещё что», — Альбедо поднимает голову. — Совсем притих. Не забывай дышать, Скар. Расслабься, я о тебе позабочусь. Ещё поцелуй ложится на низ позвоночника. Пришлось выдавить побольше смазки, чтобы палец свободно скользил. Уже через несколько движений Альбедо очень медленно вводит второй. Тело парня дрожит, отчего бармен постоянно медлит. Он пытается отвлекать поцелуями, лаской и нежностью, но понимает, что от дискомфорта никуда не уйти. — Потерпи чуть-чуть. Знаю, чувство странное, это скоро пройдёт. Главное, не молчи, если тебе больно. — Не больно… «Так странно и приятно… Почему мое тело такое чувствительное…?» Тело Скарамуччи податливое, охотно отвечающее на ласку, как будто он и сам изголодался по вниманию не меньше, чем Альбедо. И вновь поцелуи, укусы, нежные засосы на пояснице, чуть ниже и на ягодицах. Альбедо разводит пальцы, растягивая, и толкается языком. Он обводит вход, ласкает, вылизывает, срывая глухие стоны в одеяло. «Боже, хочу еще… Почему это так приятно ощущается? Все еще неловко, он же видит там все… Какой позор… но я хочу ещё. С ним». Лишь когда два пальца стали двигаться свободней, он добавил третий. Чуть согнул, чтобы задевать простату, и добавил немного смазки, наполнив комнату хлюпающими звуками. С губ Скарамуччи слетают все более смелые стоны, приглушенные одеялом. Костяшки его пальцев бледнеют от того, с какой силой он комкает руками ткань. «Просто скажи… Он же сказал, что никому, — он роняет еще один стон, поджав ноги, — никому не скажет… Так приятно, когда он целует…» — Альбедо… — М? — продолжая двигать пальцами, Альбедо навис над парнем и выдохнул ему над ухом. — Хочу почувствовать больше, — Скарамучча сильнее прячет голову в одеяле. — Тебе не нужно меня смущаться, — он целует юношу в висок. — Не сейчас. Позволь себе сейчас полностью расслабиться. Делай то, чего хочет твое тело. Бармен отклонился назад и вынул пальцы под выдох, полный разочарования, со стороны Скарамуччи. — Это тяжело… — бубнит, машинально сводя ноги вместе. — Я понимаю. Но тут только мы с тобой. И все останется между нами. Ничего, сейчас я тебе на ушко стонать буду. Раскатав презерватив, он выдавливает немного смазки и проводит головкой по раскрытому анусу. — Готов? Скарамучча всего на секунду поворачивает голову, проходясь взглядом по рельефному телу Альбедо. И сразу утыкается обратно в одеяло, до ужаса смутившись этого. — Готов… — Не забывай дышать. И говори, если что-то не так. Головка проскользнула относительно легко, и Альбедо замер. Он чувствует, как напряглось чужое тело, поэтому мягко гладит Скарамуччу по пояснице. Ладони спускаются ниже, сминают ягодицы, разводят в стороны, заставляя парня смутиться ещё больше. Сопротивления стало меньше. Альбедо вводит до конца и замирает, нависнув над парнем. Он упирается ладонями в подушку, затем опускается на локти, ложась грудью на спину брюнета: — Ты как? — Очень… странно, — Скарамучча цепляется стопами за ноги Альбедо и слабо дрожит. — Больно? — Кажется, нет, — бубнит. — Хорошо. Я начну двигаться, если будет больно, сразу говори. Мягко поцеловав Скарамуччу в висок, Альбедо чуть отстранился, а затем толкнулся бёдрами. Скарамучча отрывает голову от постели и тихо стонет. Он чувствует, как его тело тает от этой близости, слышит и чувствует спиной, как дышит Альбедо. — Продолжай, — тихо просит Скарамучча, комкая одеяло до боли в пальцах. Нежным касанием Альбедо накрывает ладонь брюнета. Он ласково гладит ее, желая расслабить Скарамуччу, и продолжает двигаться. С чужих уст слетают неконтролируемые стоны. И каждый раз, когда Альбедо медленно выходит, Скарамучча чувствует легкое разочарование. Альбедо же совсем не сдерживается, он дарит каждый свой стон одному Скарамучче. Специально наклоняется еще ближе к его уху. Целует, кусает и стонет. «Совсем не стесняется… Значит, ему нравится…? Я тоже хочу так, наверное», — эти мысли заставили Скарамуччу краснеть сильнее. — Не больно? — мягко спрашивает Альбедо. — Нет… «Приятно… Слишком приятно… Слишком много заботы…» Из глаз вдруг потекли редкие слезы, которые сразу впитываются в одеяло. Каждое движение, каждое касание Альбедо пропитано теплом и лаской, которую так ждало сердце Скарамуччи. Его стоны становятся похожи на короткие всхлипы и Альбедо останавливается, целуя парня в ухо. — Все хорошо? Точно не больно? — Т-точно, — дрожащим голосом отвечает Скарамучча. Он переворачивает одну руку и крепко переплетает пальцы с Альбедо. До безумия нравится, что тот полностью прижимается к его спине, нравится каждый поцелуй и каждый стон, который так смущает, нравится внимание и то, как мягко и нежно парень себя ведет. С члена Скарамуччи тянется тонкая нить предэякулята к постели. Его тело млеет от этой ласки. Движения Альбедо немного ускоряются, но в них все столь же много любви и заботы. Брюнет становится громче. Каждое попадание по особой точке вырывает из его груди стон. Он чуть отрывает голову, и Альбедо сразу целует его в щеку, забирая губами слезу. — Все в порядке? — ласковым шепотом спрашивает. — Да… Быстрее. Видя, что тот уже на пределе, Альбедо запустил руку под парня. Он обхватывает член Скарамуччи и ускоряется. Подстраиваясь под единый ритм, он совсем не сдерживается, позволяя себе жарко простанывать имя Скарамуччи. Темп нарастает. Холодные капли пота разбиваются о спину юноши, который извивается под Альбедо. Дыхание сбилось уже у обоих, воздуха в легких все меньше, и каждый толчок будто выбивает из Скарамуччи остатки кислорода. Горячая плоть в ладони пульсирует, выпрашивая у Альбедо больше, и тот покорно ускоряется. Ещё и ещё. Несколько последних рваных толчков на всю длину, и Альбедо изливается в презерватив, а Скарамучча — ему в ладонь. Тяжело дыша, блондин отстраняется и помогает парню перевернуться на спину. Он подносит ладонь к своему лицу и жадно слизывает, смотря при этом Скарамучче в глаза. Язык скользит между пальцев, подбирая каждую каплю. «Блять…» — Скарамучча закрывает руками лицо. Тело бьют приятные судороги. Брюнет поворачивает голову в бок, не зная куда себя деть. Усмехнувшись, Альбедо наклоняется вперёд. Он упирается ладонями в подушку около лица Скарамуччи и склоняется над ним: — Как ты? — В ахуе, — бубнит, прячась за волосами. — Тебе понравилось? — Угу… а тебе? — Да. Это было лучше, чем когда-либо, — Альбедо укладывается на бок. — Останешься у меня на ночь? — Ты это из вежливости предлагаешь…? — Чего? Нет, конечно. Предлагаю, потому что хочу, чтобы ты остался на ночь. Я лягу в комнате Сяо, так что… не побеспокою тебя, если что. — Это не обязательно… — Значит, лягу с тобой. Вот так, — он обнял парня за талию и уложил голову на плечо. — А в душ не пойдем? — Скарамучча убирает от лица руки. — Да, конечно. Мы пропотели. И прочее. Иди первым, я приберусь в комнате. — Угу… — Скарамучча неуверенно поднимается. — Почему ты сказал, что это было лучше, чем когда-либо…? — Потому что так и было. Делать это с тем, к кому есть такие чувства, оказалось намного приятнее, чем просто, — Альбедо встаёт с кровати и поднимает с пола футболку и шорты. — Или дать тебе что-то другое? — Не нужно… Смутившись, Скарамучча забирает одежду и быстро убегает в ванную. Там он сразу включает воду и неуверенно смотрит в зеркало. На шее виднеются засосы, такие же Скарамучча видит на пояснице и ягодицах. Этот вид смущает, а понимание того, что парень целовал даже его шрамы, еще больше. Опустив взгляд, он спешит встать под поток воды. «Он так прямо о чувствах говорит. Такое возможно вообще…? Боже… Не знаю, что делать. Совсем я потерялся…» Теплая вода расслабляет мышцы. Скарамучча вновь берет гель для душа Альбедо и быстро моется. Выходит и наспех вытирается, сразу прыгая в одежду, которую парень ему дал. «Мы действительно это сделали… Это совсем не так ужасно, как говорила мать. Это было приятнее, чем с Люмин. Намного приятнее… Она, оказывается, еще более эгоистичная, чем я думал…» Снова взгляд на себя в зеркало. Скарамучча пробует немного расчесать волосы пальцами, а потом касается красного пятна на своей шее. «Вот бы они были на мне чаще… Приятное чувство». Он вешает полотенце на сушилку и неуверенно возвращается в комнату. Альбедо за это время уже оделся, прибрал в комнате, сменил постельное белье и приготовил чай. Он жестом пригласил Скарамуччу присесть на кровать: — Я открыл окно, чтобы проверить. Пей чай. Будет нехорошо, если тебя продует. Сам же, взяв полотенце и другую одежду, ушел в ванную. «Так странно себя чувствую. Мне понравилось, что от него пахло моим гелем для душа… Черт, хочу, чтобы он всегда пах мной. Эгоистично так…» Оставив одежду на стиральной машине, он ступил под поток горячей воды. «Все мои мысли занял. А если бы Сяо не остался ночевать в больнице с близнецами, Скар бы пригласил меня к себе? Вряд ли… выходит, ничего не было бы? Неприятно это осознавать». Он омывает тело гелем для душа и вспенивает на волосах шампунь. «Весь пропотел, как будто после тренировки Гризли. Но так приятно было отдавать ему столько. Наверное, столько всего за один раз я не делал ни с кем… Я же не пытался убедить его, что с парнями лучше, чтобы получить хоть какую-то надежду на то, что он даст «нам» шанс? Надеюсь, нет». Горячая вода стекает по бледной коже, предавая ей розовый оттенок. Смыв всю пену, Альбедо выходит и вытирается мягким полотенцем. Он поглядывает на себя в зеркало и шумно выдыхает. «Во-первых, я парень. Во-вторых, безликий. Лучше просто сохранить эту ночь в памяти, как что-то безумно приятное и интимное, а на большее даже не расчитывать». В качестве одежды он выбрал для себя серые штаны в клетку и черную футболку с абстрактными ярким цветным принтом. Он бегло вытирает волосы, а потом собирает их в пучок. Те рассыпаются, предавая его прическе небрежности. В таком виде он и вернулся в комнату. — Я собираюсь запустить стирку. Давай брошу и твою рабочую одежду? «Красивый…» — пронеслось в голове брюнета. — Да, давай, — Скарамучча поднимается с кровати и берет свои вещи в углу комнаты. — Ты чай пьешь? — Половину выпил… — он отводит взгляд, не решаясь смотреть Альбедо в глаза. — Вот и умница, я быстро. Забрав чужую одежду, он вышел из комнаты и направился в ванную. «Хочу заботиться о нём. Даже если он отошьет меня, хочу с ним дружить хотя бы. Хочу быть рядом. Что за навязчивое желание», — Альбедо складывает вещи в стиральную машину и включает ее. Несколько долгих секунд он просто стоит, молчаливо смотря, как начинает крутиться барабан. «Он избегает зрительного контакта. Смущается? Или просто ему неприятно смотреть мне в глаза? Хотя, будь ему неприятно, он бы так и сказал. Что-что, а гадости он говорить умеет». После ванной, он пошел на кухню с мыслями о том, что Скарамучча мог проголодаться. Прихватив с собой пиалу с конфетами и чайник с горячей водой, Альбедо вернулся в комнату. — Угощайся. Ещё чай? — он заливает кипяток себе в чашку. — Давай… — Скарамучча встает, дожидаясь, когда Альбедо даст ему чайник. — Ты чего вскочил? — усмехнулся. Альбедо подливает Скарамучче в чашку кипяток, берет со стола фильтр-пакетик, который принёс сюда вместе с чашкой для гостя, бросает туда спрессованную «капсулу» чая и опускает пакетик в чашку. — Если хочешь покрепче, пусть поплавает дольше. Полегче — доставай через минуту. Можешь положить пакетик сюда, — взяв наугад первый попавшийся лист с рисунком на столе, он сложил его в несколько раз и подсунул Скарамучче под чашку. — И сладким угощайся. Мы не так уж и хорошо поели. Ну, по крайней мере, ты. — Ты зачем рисунок испортил сейчас…? — Если он лежит на столе, значит это не рисунок. Либо там что-то не получилось, либо я перерисовал заново, либо там набросок был. Рисунки на столе не держу. — А где держишь? — Вот тут. Он открывает верхний ящик письменного стола. Тот практически заполнен листами, и на верхнем Скарамучча может различить свой портрет. В голове брюнета вмиг стало пусто. Он разглядывает рисунок и чувствует, как краснеет. Положив руку на ладонь Альбедо, он закрывает ящик. — Много их… — Да. Есть ещё картины, но большинство остались в доме мамы. После переезда я почти ничего не рисовал. Разве что на подарок кому-то. — Давно ты переехал? — Скарамучча достает пакетик и, выжав его, кладет на сложенный лист. — Нет. Эту квартиру мама купила нам с братом, но он пожил тут всего-ничего и вернулся к маме. А я остался один. Я не хотел переезжать, потому что Лави — мальчик особенный, мне хотелось быть рядом. Но, к счастью, у него есть любимая девушка, и больше я о нём не переживаю. Не пишу я примерно… года два-три. Ну, картины. Сам. Где-то так, да. На подарок могу, для кого-то там. Но вот чтобы просто словить вдохновение и взяться за масло, то давно такого не было. — А как оно обычно появлялось? — Наверное, просто так? Оно просто приходило, — он отпивает немного чая. — Оно и сейчас приходит, — он постукивает пальцем по ящику стола. — Это всё нарисовано под вдохновением. Просто это не то, что заставит меня взяться за кисть. Хотя, должен признать, пара последних рисунков были к этому близки. «Он не про меня, что за мысли вообще, — ругает себя Скарамучча и переводит взгляд на шоколадную конфету. — Главное, не наглеть…» Он неловко берет одну и открывает. Неуверенно откусывает и делает глоток чая. — Надеюсь, еще появится… — Уверен в этом, — Альбедо подпирает подбородок ладонью и с мягкостью во взгляде смотрит на Скарамуччу. — Отчасти, оно сейчас сидит рядом со мной. — … — смутившись, парень отворачивается. — Знал бы ты насколько сильно, я никогда не думал, что могу подобное услышать, аха. — Почему? Ты ведь красивый. — Ахаха, — Скарамучча отпивает чай. — Да уж. Где я, и где все это ваше искусство. — А почему нет? Тебя не интересует искусство? — Интересует? Меня? Меня интересует только то, чтобы сестре хватало денег на себя и ребенка. «И ты, кажется, интересуешь…» — Ты никогда не был в галерее? — Ты действительно серьезно меня спрашиваешь об этом? Меня? — А что с тобой не так? Прости, я правда не понимаю. И угощайся, пожалуйста, одна конфета за вечер это вообще ни разу не ужин. «А сколько будет считаться ужином…?» — Скарамучча неуверенно берет еще одну. — Я не был даже на школьных экскурсиях. Ни разу. Даже на всех этих «театрах» От школы. Какая галерея? — Тогда как насчет того, чтобы сходить вместе? Я приглашаю. — Я не знаю, когда у меня будет еще выходной. — Ты работаешь только в баре теперь? — Да, по максимум смен возможных буду ставить. — Ты хочешь заработать больше? Если будешь брать не дневные, а ночные, то заработаешь больше. Один выходной обязательный 100%. Можем как-нибудь в него и сходить? — Давай… — Скарамучча кладет фантик от конфеты на стол. — Я обычно всегда ночные беру, — Альбедо протягивает ему ещё конфету. — Моя любимая, кстати. От неё ощущение, будто снежок во рту. Забавное. — Звучит немного… Не важно, — он открывает и сразу откусывает. — Немного что? Пошло? Я не про те «снежки». — Аха, да, просто в голову пришло. Тупая шутка, — он делает еще глоток чая. «Даже чай дорогой… Вообще не то, что пью я…» — Тебе некомфортно у меня? — Альбедо немного печально вздыхает. — Как будто в баре ты чувствуешь себя более свободно. — Мм… Мне не некомфортно, просто… Наверное, не бери лучше в голову, — Скарамучча ставит чашку на стол. — Нет-нет, говори. Так будет проще. Недосказанности мешают ведь. — Слишком разный уровень жизни, — сухо произносит. — И… и поэтому тебе дискомфортно у меня? — Нет. Поэтому я считаю, что порчу это место. — Ты глупый, что ли? — Альбедо мягко улыбнулся. — Ты самое прекрасное, что когда-то приходило в эту комнату. Конечно, не считая моего брата. Он солнышко. — Чего…? Ты не перепутал, аха? — Нет, — он поднимается и закрывает окно. — Думаю, достаточно уже свежего воздуха. — Мне странно все это слышать. — Странно? Думаешь, я какой-то ненормальный, да? Впрочем, это не новость. Тебе не холодно? — Я не назвал тебя ненормальный. — Почему тебе странно? — Альбедо стягивает с кровати мягкий плюшевый плед и укутывает в него Скарамуччу. — Потому что… — Скарамучча хлопает глазами, пока Альбедо поправляет плед. — Потому что это я? — Ты. И что? Считаешь, с тобой что-то не так? — Все. Я совсем не тот, кто всего этого заслуживает. — С чего бы тебе решать, чего ты заслужил, а чего нет? — А кому это решать? — Ты задеваешь слишком философскую тему. Точно не тебе. Если кто-то что-то для тебя делает, значит ему и решать, заслужил ты или нет. Если я хочу сказать, что ты красивый, значит в моем понимании ты заслужил это услышать. Скарамучча опускает голову и зарывается рукой в свои волосы сбоку. — Тяжело. Может… можно… — он хмурится и замолкает. — Можно? — Альбедо склоняется к нему ближе. — Можно ты меня обнимешь, и это тоже останется здесь? — тихо спрашивает, не поднимая головы. — Конечно. Присев на краю кровати, рядом со Скарамуччей, Альбедо обнял его за пояс и прижал к себе. «Жаль, что это всё останется только здесь». Тот неуверенно кладет руки на спину Альбедо и роняет голову на его плечо. — Не в обиду сестре, но дня рождения лучше у меня не было… — Ого. Я рад, что смог скрасить твой праздник своим присутствием. — Не так. Это звучит неправильно. Ты его таким и сделал. — Хотел бы просидеть с тобой вот так вечность, — он склоняет голову набок. — Правда…? Почему…? — Сколько ещё раз мне нужно повторить, что ты мне нравишься, чтобы ты понял это? — Не знаю… — Скарамучча краснеет, чуть сжимая руками чужую футболку. — Вдруг ты передумал бы уже. — Передумал? С чего бы? После сегодня я влюбился в тебя ещё больше. «Я правда сказал это? Просто взял и сказал? Блять…» — сердце Альбедо колотится с такой скоростью, будто вот-вот вырвется из груди. Хотя голос его не дрогнул. «Что…? Он… Он что…?» — Скарамучча поднимает голову. Сердцебиение Альбедо даже смущает, но и вызывает только приятные чувства. Скарамучча молчит, продолжая крепко обнимать парня. «А мне? Скар? Разве не очевидно, что мне хочется быть рядом? Он такой хороший, оказывается… И мне нравится, когда он обращает на меня внимание… И нравится, когда подходит, когда обнимает…» — Я тебя снова смутил? — он проводит тыльной стороной ладони по щеке Скарамуччи. — Я не рассчитываю на взаимность, так что… ничего от тебя не требую. — Но… Мне кажется, что… — брюнет снова опускает взгляд. «Почему я смог это сказать Люмин, а ему нет? Почему так волнуюсь? Он уже признался, а я? Я ведь хочу, чтобы он был ближе и чаще рядом… Хочу…» — М? «Кажется, что? Что я ему нравлюсь? — от этой мысли сердце Альбедо вновь подскочило. — Нет, я же безликий. Кажется, что мы можем быть только друзьями? Точно, он ведь не по парням». Скарамучча втягивает побольше воздуха, прижимается к Альбедо, спрятав лицо в его плече и тихо произносит: — Нравишься… — Ч-чего? — Альбедо слабо вздрогнул. — Наверное, я что-то неправильно понял. Ты ведь не сказал, что я тебе нравлюсь? — Сказал, — еще тише бубнит. — Ты уже передумал? Тогда забудь… — Не дождешься! — непривычно громко воскликнул тот. — Ничего я не передумал. И не забуду. Поздно заднюю давать. «Почему я волнуюсь только сильнее?» — Скарамучча сильнее прижимается к Альбедо, жмурясь. — И что… Что теперь…? — Давай встречаться? Скарамучча растерялся, вцепившись в Альбедо мертвой хваткой. — Правда…? — Да. Я хочу быть твоим парнем. Хочу с тобой отношения. Хочу жить вместе. Хочу спать вместе. Хочу завтракать и ужинать вместе. — И я хочу. Давай встречаться, Альбедо. Взяв последнюю смелость в кулак, Скарамучча немного поднимает голову и целует парня в линию челюсти. А потом сразу утыкается в его плечо снова. — Я думаю, твоя сестра будет рада. Кажется, я ей нравлюсь. Ну, как человек, — он трется щекой о темные волосы. — Наверное, она такого не ждёт совсем. Меня таким не видела даже она… Стыдно. — «Таким» это каким? Счастливым? — Таким мямлей? Аха… — Разве ты мямля? Ты мне нос разбил. Альфа, получается. — Это случайно было… — Ну… не знаю, не знаю. — Что ты хочешь этим сказать? — Скарамучча насупился, подняв голову. — Я шучу. Ничего такого сказать не хочу, конечно, — улыбнулся. — Ты очень мило морщишь нос. — … — Скарамучча прячет нос рукой. — Я, эм… Не буду занимать максимум выходных работой. — А переехать ко мне не хочешь? Я за квартиру не плачу же, уже легче тебе будет, чем арендовать. — Ты же с другом живешь, я помешаю. — Не помешаешь. У него своя комната, у нас будет моя. Места хватит. И с нашей работой видеться мы с Сяо будем пару раз в неделю. По крайней мере у меня так. Из-за работы мы пересекались с ним в основном на секции. — Ты уверен в этом предложении? «Стыдно. Мои вещи в одном рюкзаке и плюшевый кот…» — Уверен. Ты ведь ещё не успел заселиться куда-то, да? Ну, я так понял, ты переехал с того места, где жил, но ещё не перевез вещи на новое. Вот, и перебирайся ко мне? Если что, у меня тут хватит места нам обоим. И одежды тоже, чтобы тебе домашнее не забирать от сестры, например. Ты же и там тоже живешь, наверное? — Аха… — он снова отводит взгляд. — Нет, я не живу с сестрой. — Понятно. Так, переберешься ко мне? — А если мы не уживемся…? — Значит, найдем компромисс. Либо разъедемся, а когда Сяо съедет, то снова съедемся, но будем жить в разных комнатах. — Ты будто вообще ко всему готов. Спасибо… У меня немного вещей. — Я просто «взрослый», аха… Хорошо. Я же на машине. Давай завтра всё и заберу? — Ага, — Скарамучча обнимает парня за плечи. — Давай… «Почему хочется его обнять даже тогда, когда я уже его обнимаю?» — День рождения у тебя, а желание исполнилось моё, — Альбедо опускается на кровати на спину и утягивает парня за собой. — А давно у тебя это желание…? — Тяжело сказать. Если верить Сяо, то примерно пару дней. Он был одним из первых, кто сказал мне, что я на тебя запал. А ещё тренер намекнул, когда мы на соревнования ездили, и когда Новый год отмечали. — Как быстро развиваются события, — Скарамучча едва слышно усмехается. — Накроемся…? — Честно, я и сам не ожидал. И даже не заметил, в какой момент ты так сильно меня зацепил, — Альбедо тянет одеяло и укутывает их обоих. — А мне все еще кажется, что со мной не могло такого случится. — Почему? — Правда не понимаешь…? — Нет. Ты как будто считаешь себя хуже других? Или мне кажется. — Как будто? Так и есть, Альбедо. — Почему? — он поворачивается, обняв Скарамуччу за талию, и смотрит в глаза. — Из-за семьи? Но семья не определяет, кто мы есть. — Не только. У меня даже образования нет, понимаешь? — А ты хотел бы его получить? — Мне некогда. — Я не спрашивал про время, я спросил, хотел бы ты? — Да, аха, я даже за человека не считаюсь сейчас. — Это кто тебе такое сказал? У меня тоже образования нет, если что. Только школьное. Я ведь бросил универ. — А у меня и школьного нет. Я что-то типа раба без прав и прочего, аха. — Бросил школу? Или вообще не ходил? — Ходил, но постоянно прогуливал, либо просто не мог прийти. Я не знаю как, но дотянул до четвертого класса. Но в итоге отчислили за пропуски и все такое. — Всего четыре класса? — зрачки Альбедо чуть расширяются. — Никогда бы не подумал… — Почему? Я же тупой, как пробка. — Потому что не производишь впечатление «тупого». Знаешь, если мыслить стереотипно, то при фразе, что человек закончил только четыре класса, в голове сразу какой-то гуляющий алкоголик-наркоман, который даже связно речь строить не может. Я бы в жизни не подумал, что ты не учился в средней и старшей школе. — Не будь у меня сестры, я бы спился. А наркотики слишком дорогие. — Вернемся к образованию. Ты хотел бы получить образование? — Альбедо смотрит ему в глаза и проводит ладонью по щеке. — Хотел бы. Вернуться в пятый класс? Смешно… — Тогда я помогу тебе получить образование. Отказ не принимается, — он придвигается ближе и прячет лицо в плече Скарамуччи. — Не отказывайся только. И не отталкивай меня. — Каким образом…? — парень неловко кладет руку на макушку Альбедо. — Будешь на домашнем обучении. У меня так брат учился. Контакты школы у меня остались. Ты не ребенок, так что и учиться будешь быстрее. Может, за год-полтора получишь свидетельство за девятый класс. Потом ещё год, и аттестат. Я тебе помогу всё схватывать и понимать. — Выглядит как-то позорно… А сестра моя так учится сможет? Она не смогла закончить из-за беременности. — Может. И ничего позорного в этом нет. Учиться — это не стыдно, Скар. Ни в каком возрасте не стыдно. Значит, договорились? — Договорились, — вздыхает. — Значит, поставлю смены, чтобы совпадали с твоими, а потом договорюсь со школой. Чтобы было удобнее, я попрошу сразу за тебя и сестру. Не против учиться с ней вместе? — Против… Она отучилась больше меня, не хочу позориться перед ней своими «знаниями». — А она сколько не доучилась? — Она смогла закончить семь. Восьмой не получилось. — Хорошо, значит, раздельно будете. Я договорюсь. А ты поменьше всякого дурного на себя думай. — Я по факту говорю, — ворчит. — Ты Скарамяу заберешь с собой? Ну, ко мне, при переезде? — Что за глупый вопрос? Я бы его первым забрал, — бубнит в светлую макушку. — О, ура, у меня в комнате будет сразу две недовольные морды. — Тц. Ничего не могу поделать, я таким родился. — Каким «таким»? Мне все нравится. — Нестандартный вкус у тебя, видимо. — Как насчет того, чтобы поспать? — Хорошая мысль, — он закрывает глаза. «А может я умираю, поэтому мне напоследок снится приятный сон? А что будет с Эи…? Нельзя пока умирать». — Думаю, Сяо завтра ахуеет, — усмехнулся, выдохнув Скарамучче в плечо. — Спокойной ночи. — Спокойной…