Габарит

Утро в больнице началось рано. Медицинские работники совершали обход, а у Венти и Лорана сегодня состоится долгий разговор с врачами, поэтому, Алатусу пришлось уйти. Но этой ночью ему было очень спокойно, хоть парень и не спал. Радость от возвращения Венти перекрывает переживания. Сейчас он спешит домой. На, хаотично разбросанные по макушке, волосы опускается пушистый снег. В его руках клетка с кроликом и пакет с вещами, которые отдали близнецы, а взгляд направлен вниз. «Интересно, как пройдет его день? Он обещал написать после разговора с врачом. Так сильно жду…» На лице появилась слабая улыбка, когда в голове начали всплывать образы этой ночи. Венти постоянно прижимался к Сяо, то крепко обнимал, то держал за руку, то просто прятал лицо в его груди. Этой ночью, кажется, ему тоже не снились кошмары, ведь лицо было спокойным. «Он так мило спит… Так нос морщит, когда его волосы щекочут…» Алатус проходит в дом. Чужая пара обуви осталась незамеченной. Он разувается, убирает куртку, ставит пакет на пол и выпускает кролика из клетки. Тот не усаживается парню на ногу уткнувшись мордой в голень. — Ой, чего ты…? По хозяевам скучаешь? Понимаю тебя, — Сяо аккуратно гладит кролика по ушам и берет его на руки. — Пойдём завтракать, Снежок. Сяо проходит на кухню и достает из холодильника нарезанные кусочками овощи. Он ставит контейнер на диван и усаживает туда кролика, надеясь, что тут ему будет уютнее, чем на полу. — Проголодался за ночь? — Алатус оставляет Снежка одного, чтобы не отвлекать от еды. Парень тихо проходит в комнату Альбедо. Немного странная фигура под одеялом на кровати сначала совсем не смущает. Он спокойно берет из шкафа футболку, которую тут оставлял. С кровати послышался тихий вздох. И вместо Альбедо, на удивление, показывается темная макушка. «Кто? Чего, блять?!» Скарамучча поднимается и встречается взглядами с Сяо. В комнате повисло молчание. Глаза Алатуса округляются до размера небольших блюдец, а Скарамучча ныряет под одеяло. — Я это… Ну… Привет…? Побуду на кухне… — Сяо разворачивается и быстро выходит из комнаты. «Блять…» — мысленно стонет Скарамучча. — Доброе утро, — Альбедо выбирается из-под одеяла. — Как спалось? — Твою мать, Альбедо, там твой Сяо в ахуе, — тихо шипит Скарамучча. — Думаешь, в ахуе? — он лениво и нехотя выбирается из-под одеяла и встает. — Ладно, пойду узнаю у него, как там дела у близнецов. Ты пока вставай, умывайся, в общем, чувствуй себя комфортно, — он наклонился и поцеловал парня в лоб, — хорошо? — Ну его лицо это отлично описывало, — ворчит. — Я не помешаю тут…? — Конечно, не помешаешь, — улыбнулся. — Пол холодный, так что будешь вставать, вот тебе тапочки, — он придвигает свои тапки к столу. — Спокойно вставай, спокойно умывайся, одевайся, а потом приходи на кухню завтракать. Договорились? Можешь пока надеть мой спортивный костюм. Сейчас тренировок у нас нет, так что не переживай, он чистый, — Альбедо кивает головой на сложенный на кресле небесно-голубой костюм. — Договорились? «Не умер… И его забота никуда не ушла…» — Скарамучча чуть сжимает одеяло. — Договорились. Ещё раз поцеловав парня в лоб, Альбедо вышел из комнаты. Он сразу направился в ванную, где умылся и кое-как попытался распутать волосы, ведь забыл снять на ночь резинку, которой вчера собрал мокрые волосы в пучок. Наклонившись к крану, он намочил светлые пряди, пригладил, и снова завязал пучок. «Так получше будет, чем это гнездо, конечно». Со спокойным лицом, полным невозмутимости, он прошел на кухню и включил чайник. Сяо уже тоже здесь — он сидит за столом, прослеживая каждое движение Альбедо. — Да, — блондин обернулся, — да-да, я и сам всё знаю. — Аха, да? Серьезно, Бедо? Погоди, я еще в ахуе чуть-чуть. Подробности будут…? — Я понял, что ты был прав. Я и правда на него запал. Я признался ему в чувствах. Мы теперь встречаемся, и я пригласил его переехать ко мне в комнату. Надеюсь, ты не возражаешь. — Чего…? И это все за одну ночь? Ебать, Альбедо, чего ты раньше то ждал? — смеется. — «Ебать» у нас тоже было, — шепчет. — И сказать, что я в ахуе, это не сказать ничего, — он наполняет кипятком прозрачный заварник и бросает туда несколько чайных листьев. — Я не знаю, почему сразу не понял, что он мне понравился. Очевидно же, как день, ещё с того момента, как меня его слова зацепили. — Серьезно? — саркастично спрашивает. — Погоди, — Сяо переходит на шепот. — Он же не по парням вроде был? — Был, — улыбается. — А ты чего не предупредил-то? А если бы вы с утра тут тоже устроили и я бы пришел? — Я же знал, что ты придешь. Мы бы ничего не устроили. Ты же не возражаешь, чтобы он переехал ко мне? — Не возражаю, конечно, а ему то нормально, что вы тут не совсем наедине пока? — Нормально, — Альбедо ставит на стол чашки, склоняется к Сяо и шепчет: — Мне кажется, у него какие-то проблемы с жильем. В любом случае, — выравнивается, — я только рад с ним жить. Лучше расскажи, как там твой Венти и его брат? — Хорошо, Венти очень мило спит… — Алатус смущается. — Он не мой вообще-то… Напишет мне, когда врач с ними пообщается. — Как они себя чувствуют? И вообще, как настрой? С мамой виделись? Что там Лоран? — Хорошо. Лоран от Венти не отходит, он не говорит, но явно волнуется. А с мамой не виделись и не нужно… — Справедливо. Ты сегодня ещё поедешь к ним? — Завтра поеду, сегодня у них много дел, сказали. — Понятно. Переживаешь? — он опустил ладонь другу на плечо. — Очень. Так тяжело было уйти от них. — Ты уже признался себе, что влюбился в Венти? — Тц… Думаю, да, — бубнит. — Я, наверное, пойду…? — на кухню неуверенно проходит Скарамучча, одетый в костюм Альбедо. — Куда? Ты ведь теперь живешь здесь, забыл? — Альбедо отходит к нему и мягко целует в щеку. — Садись, сейчас позавтракаем, а потом поедем за твоими вещами. И, наверное, к сестре? У тебя день рождения был вчера, а вы даже не виделись. — Я собирался к ней через два дня. В выходной. И за вещами могу сам съедить… — У нас ведь все равно рабочий день начинается одинаково, так что я свободен, — уложив ладони на плечи Скарамуччи, Альбедо ведет его к столу. — Присаживайся. Не нужно чувствовать себя, как «в гостях». — Ага, — он неловко садится на диван. — Ой, Снежок, осторожно, — кролик вдруг запрыгивает к Сяо на колени. — Извини, что я утром так зашел некрасиво, я не знал, что вы вдвоем. — Ничего. — Нужно будет просто перебрать вещи в наших шкафах, а то там уже всё перепуталось, где чье, — Альбедо повернулся к плите и принялся жарить гренки. — Сяо, ты завтра во сколько собираешься к близняшкам? — В двенадцать, как открываются часы посещений. Вещи могу сегодня свои перебрать у тебя. — Это не к спеху, но если заняться будет нечем, то перебери. Я могу тебя отвезти завтра на машине. — Давай, а вы вещи сегодня завезти хотите? Я мог бы перебрать сразу после завтрака? — Хм, — Альбедо выкладывает гренки на тарелку и оборачивается. — Скар, походишь сегодня в моем? — Если тебя это устроит, то да, — негромко отвечает брюнет. — Конечно, устроит. Взяв из холодильника масло и сыр, Альбедо сел за стол. Он тонким слоем распределяет масло по гренке, кладёт сверху тонкую пластинку сыра и складывает на маленькую тарелочку перед Скарамуччей. Затем разливает из заварника чай по чашкам и разбавляет кипятком. Такой же бутерброд делает и для Сяо, а после — для себя. — Значит, Сяо, можешь перебрать вещи, когда мы на работу поедем. А завтра, когда будем возвращаться, то, Скар, заберём сразу твои вещи. Потом я отвезу Сяо, а потом наведу и в комнате порядок. Годится? — Отлично будет, — кивает Сяо. — А сколько платить нужно будет? Ну, за то, что я живу здесь? — Скарамучча смотрит Альбедо в затылок. — Ты дурак, что ли? — блондин слабо усмехнулся. — Я ничего не плачу за аренду, так что и с тебя ничего брать не собираюсь. По счетам платим вместе. Раз нас теперь будет трое, то со следующего месяца будем счёт за коммуналку делить на троих, вот и всё. — И все? Жить в такой квартире всего за часть коммуналки? Слишком сказочно, аха. — А, ну, по продуктам у нас как бы все тоже пополам было. Выходит, на троих будет. Да и всё, — пожимает плечами. — Как будто недостаточно… — Достаточно. Вполне. Пей чай. — Давай я буду за топливо для машины платить? Раз у нас одинаково будут стоять смены. — Не сидится тебе спокойно, да? — улыбнулся. — Хорошо, давай напополам? — Просто так в жизни ничего не достается. Напополам не подходит, Альбедо, — вздыхает. — Ладно. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неуютно или «обязанным» или ещё что, поэтому согласен. Ездить всё равно будем на работу и с работы вместе, так что хорошо, договорились. — Спасибо. — Я тогда пока пойду приберусь у себя, твои вещи там соберу и Снежку постелю. Позавтракаю попозже, — Сяо чуть улыбнулся и поднялся. — Хорошо. Скар, а ты поешь хоть немного. Вчера мало поел, сегодня, а впереди же смена целая. — Угу. Алатус проходит в комнату. В ней царит небольшой хаос после того, как уехали близнецы. Он расстилает небольшую пеленку для кролика и аккуратно опускает его на пол. «Интересно, как дела у Венти? Он скучает? Снежок точно скучает…» Потом парень снимает постельное белье и складывает у двери. На душе немного грустно от того, что эта комната опустела. Он подходит к шкафу и постепенно начинает доставать вещи, которые принадлежат Альбедо. «Что ему доктор скажет? Надеюсь, ничего страшного. Хотя, наверное, страшное не говорят…» Время за такой рутиной понеслось с огромной скоростью. Как только Сяо закончил перебирать вещи, он принялся просто наводить порядок в комнате, потом позвонил маме, пообщался с ней и с сестрами, затем уборка плавно перекочевала в ванную комнату, потом — на кухню. Сяо пропустил мимо ушей, когда Альбедо и Скарамучча уехали на работу, и совсем не заметил, как на улице стемнело. Он отчаянно пытался себя чем-то занять настолько, что добрался даже до мытья окон, а опомнился, обнаружив себя у плиты с лопаткой в руках, пока на сковороде тушатся овощи, только тогда, когда на телефон пришло такое желанное им сообщение. Венти 18:40 Привет. Мы только-только закончили все дела на сегодня. Лоран уснул. Доктор обнаружил у него переутомление и истощение организма. Наверное, из-за меня так вышло… А у тебя как дела? Как Снежок?

Вы 18:42

Привет) Хорошо, Снежок постоянно рядом со мной, наверное, чувствует твой запах от моей одежды, это мило.

Венти 18:43 Наверное… а ты придешь завтра?

Вы 18:44

Конечно, в 12 уже буду у тебя.

Венти 18:45 Если можешь остаться, то возьми с собой пижаму. Сегодня доктор сказал, что разрешит тебе оставаться. А ещё я позвонил агенту… так что нужно воскрешать блог. Он сказал, что свяжется с тобой позже. Ты не против?

Вы 18:46

Не против. Я возьму пижаму, а Снежка можно?

Венти 18:47 Нельзя. Доктор переживает, что это может вызвать аллергию у кого-то, либо кролик сбежит и будут неприятности. Не хочу подставлять его, так что… Альбедо присмотрит за ним?

Вы 18:48

Я спрошу) Или постелю ему побольше пеленок и сделаю мягких мест с едой.

Венти 18:49 Он вообще малыш самостоятельный, так что может и сам за собой присмотреть. А, если будешь с ним спать, лучше не использовать белое постельное белье

Вы 18:50

Хорошо) я все учту, не знаю где он будет спать без меня. Что тебе доктор сказал?

Венти 18:52 Пока ничего такого, чего я бы сам не знал. Но меня правда положили бы на дневной стационар, как я и думал, но я не оставлю Лорана, поэтому будем тут с ним вместе. Но мне можно уходить гулять иногда, тут много свободного времени, так что, если ты не против, будем гулять вместе и понемногу восстанавливать блог. Что думаешь?

Вы 18:54

Я с радостью, значит, сможешь видеться со Снежком тоже? А мама с Вами не связывалась, надеюсь?

Венти 18:57 Да, смогу со Снежком. В зависимости от состояния Лорана, конечно. А мама… доктор сказал, что мне и брату лучше сейчас не выходить с ней на контакт. А сама она пыталась, да

Вы 18:59

Ты завтракал? Как тебе доктор вообще?

Венти 19:00 И ужинал. Тут вкусно кормят. Но тут с едой строго в плане того, что заставляют есть. Ну, насколько доктор позволит. Конечно, если у кого-то РПП, то, я думаю, не будут принуждать. А так за едой строго следят. И за тем, чтобы таблетки пил. Доктор хороший. Медсестра тоже. Пугающих санитаров два-на-два тут нет. Ну, я не видел) в общем, я ожидал худшего

Вы 19:02

Ризли, думаю, постарался, чтобы у вас было все как можно лучше. Твои руки там обработали?

Венти 19:03 Да. И провели со мной долгую беседу…

Вы 19:03

Все хорошо?

Венти 19:04 Да. Неловко просто. И перед тобой стыдно

Вы 19:05

Нет ничего стыдного. И я никак иначе относится к тебе не стал, так что… Все хорошо)

Венти 19:06 Ты без меня тоже аккаунт совсем не вел ( Нужно это исправить. Доктор говорит, что работа помогает отвлекаться

Вы 19:07

Совсем не до аккаунта было, извини. Я завтра приду и можем сделать фото?

Венти 19:10 Да это я извиняться должен… из-за меня же ( Да, конечно, сделаем

Вы 19:11

Все в порядке, ты вернулся и рядом. Чем теперь займешься?

Венти 19:11 Не знаю. Лоран спит, не хочу ему мешать. Может, что-то почитаю… но не знаю, что. А ты?

Вы 19:13

А я тут генеральной уборкой занялся получается. К Альбедо переедет его парень)) пока я был у тебя, он тут отношения начать успел. Вещи перебрал, а то они у нас в комнатах уже перемешались, ужин вот готовлю еще.

Венти 19:14 Парень? Давно они вместе?

Вы 19:14

Ну, с ночи, ахах.

Венти 19:15 Ой, я имел в виду, давно они знакомы?

Вы 19:16

Не очень, кажется, наверное около месяца? Я точно не скажу, но они раньше были немного в напряженных отношениях из-за девушки, сложно там.

Венти 19:17 Звучит интереснее, чем читать книгу ☺️ надеюсь, у них все будет хорошо. Альбедо хороший человек

Вы 19:18

А еще он очень ласковый, только это секрет. Его парню повезло)

Венти 19:19 Альбедо? Он кажется холодным и отстранённым

Вы 19:20

Это с виду, но на самом деле он очень мягкий, надеюсь, его парень даст ему достаточно внимания)

Венти 19:21 А у тебя когда-то были отношения?

Вы 19:22

Не было, а у тебя?

Венти 19:22 Нет. Подлечусь немного, и хочу попробовать

Вы 19:23

Попробовать? Неожиданно звучит. Есть вариант…?

Венти 19:23 Есть. Он мне очень-очень нравится, но пока что я считаю, что не могу претендовать на что-либо

Вы 19:24

Еще более неожиданно, ахах… Я думаю, что этому человеку очень повезет с тобой)

Венти 19:24 Почему ты так думаешь? «Потому что ты прекрасный… и очень мне нравишься…» — мысленно отвечает Сяо.

Вы 19:24

Просто знаю. Знаю, что с тобой этому человеку будет хорошо.

Венти 19:25 А тебе кто-то нравится, Сяо?

Вы 19:26

Да. И очень сильно.

Венти 19:26 Но ты ему ещё не сказал?

Вы 19:27

Не сказал, я думаю, что могу этим его оттолкнуть.

Венти 19:27 Почему так думаешь?

Вы 19:28

У него сейчас не очень все хорошо в жизни…

Венти 19:28 Я так и подумал. Ничего, я уверен, что вскоре всё наладится. Если у него сейчас такое время, то и правда лучше подождать. Подождать, пока он скажет это первым, Сяо ☺️ «Почему мне кажется, что он все понял и ответил…?» — Сяо до безумия сильно краснеет.

Вы 19:29

Наверное, ты прав. Я буду ждать…

Венти 19:32 Я рад 😌 Кстати, сегодня доктор играл с нами в ассоциации. Не думаю, что это была часть терапии, скорее просто занять время и чуть побольше понять, как мы мыслим. Мы пришли к тому, что ты ассоциируешься у меня с домашним котом. Ну, таким, каким я его представляю в своей голове, потому что из-за аллергии кота у меня нет и не было. Я много об этом думал, потом оговорился и назвал тебя в разговоре «Мяо». Теперь ты так подписан в моем телефоне.

Вы 19:34

Смущает… Мяо? Ты будешь так назвать меня в жизни?

Венти 19:35 Ой… а можно?

Вы 19:36

Тебе можно.

Венти 19:36 Значит, буду называть тебя Мяо ^^

Вы 19:37

Тогда мне тоже надо что-то придумать для тебя.

Венти 19:38 А с чем я ассоциируюсь?

Вы 19:40

Наверное, с чем-то воздушным. Облако? Хотя нет. Ветер, может…?

Венти 19:40 Ветер? Как будто не очень мило, аха

Вы 19:41

Я плох в подобном😅

Может, ветерок?

Венти 19:41 О, это звучит мило^^ Берём. Значит, Мяо и Ветерок. Мне нравится 🥰

Вы 19:42

Тогда так тебя и запишу.

«Как же смущает… Очень смущает…» Ветерок 19:42 Хорошо^^ То ли таблетки, то ли компания твоя так действует, но мне сейчас так свободно и легко, как не было никогда

Вы 19:43

После таких слов мне еще сильнее хочется скорей приехать…

Ветерок 19:43 Сам жду не дождусь завтрашнего дня. Как будто и правда все не так уж и страшно, как я себе нафантазировал.

Вы 19:44

Конечно не страшно, тренер как всегда старался изо всех сил)

Ветерок 19:45 Я не про больницу, а про ситуацию в целом. Но тренер Ризли много для нас делает. Нужно будет как-то его отблагодарить от нас с братом… пока не придумал, как

Вы 19:46

Он ничего не возьмет) Главное выздоравливайте и вставайте снова на лыжи)

Ветерок 19:46 Хочу быть в твоей команде, лидер «Ч-чего…?» — глаза Сяо округляются, а руки чуть дрогнули.

Вы 19:48

Я не понял… Почему? Почему не хочешь быть лидером? Я думал, что им станешь ты.

Ветерок 19:48 В смысле, я? Я ведь прихожу к твоему тренеру. В твою команду… разве нет?

Вы 19:49

Ты объективно лучший, ветерок.

«Ой, — Венти приложил ладонь к груди, где сердце подскочило. — Я будто бы услышал, как он назвал меня ветерком, — щеки сразу приобрели розовый оттенок. — Слишком мило». Юноша перевернулся на бок и посмотрел на Лорана, спящего на соседней кровати. «Я обещал, что ты узнаешь первым, если я влюблюсь. Придётся Сяо немного подождать, пока я скажу это тебе, братик». Ветерок 19:53 Проверим это на стадионе, Мяо^^ «Хочу услышать это вживую…» — Сяо закрывает лицо руками, до ужаса краснея.

Вы 19:55

Рад, что ты написал именно так. Я еще не выиграл у тебя.

Ветерок 19:56 Я буду стараться изо всех сил, чтобы поправиться как можно скорее, восстановится и снова встать на лыжи ^^

Вы 19:57

Думаю, что вам очень понравится в нашей команде. Никто не будет вас осуждать или обижать. Если кто-то в чем-то ошибается, его не ругают… Я уже все это говорил, но хочу повторить)…

Ветерок 20:00 Да, я запомнил. И тренер у вас хороший очень. И ребята добрые. И со многими мы знакомы. Переживаю, чтобы Лорану комфортно там было…

Вы 20:01

Его тут примут со всеми его особенностями, если они останутся)

Ветерок 20:03 Да, верю. Пока что сосредоточимся на лечении. У Лори точно большие проблемы с этим (ну, я не говорю, что у меня всё ок, но у меня это всё вызвано понятной причиной, а он такой столько, сколько я помню, то есть… всё тянется глубоко из детства. Хочу, чтобы он был счастлив… Доктор сказал «впереди долгий путь».

Вы 20:05

Ну, доктор не сказал, что невозможно, значит все будет хорошо)

Ветерок 20:06 Так переживаю, чтобы он глупостей не наделал…

Вы 20:07

Каких глупостей?

Ветерок 20:08 С его маниакальным желанием «наказать». Он ведь может снова совершить что-то… плохое

Вы 20:09

Но вы под присмотром, не волнуйся лишний раз)

Пришлешь его номер потом? Дам его Альбедо тоже.

Ветерок 20:10 Номер Лорана?

Вы 20:10

Да

Ветерок 20:11 Неожиданно. Я спрошу у него, хочет ли он, и тогда отвечу

Вы 20:12

Привезти тебе что-нибудь вкусное? Если можно…

Ветерок 20:12 Нельзя. У нас с братом, как сказал доктор, слишком маленький вес. Не думал, что за месяц можно так себя запустить, конечно… поэтому нужно правильно наладить питание

Вы 20:13

Ты и правда очень похудел. Даже обнимать тебя было немного страшно сначала, будто могу навредить. Поправляйся

Ветерок 20:14 Обязательно, мне ещё тебя в гонке обгонять 💪

Вы 20:15

Очень жду этого. Хочешь, пришлю тебе ссылки на книги, которые мне понравились?

Ветерок 20:15 Хочу. Я краем глаза видел, что у вас дома очень много книг. Может, сможешь мне что-то принести завтра? Чтобы не с телефона читать.

Вы 20:16

С радостью принесу) начну со своих любимых. Что-нибудь еще?

Ветерок 20:16 Отдавая тебе все вещи, я случайно отдал тот шарф… можно мне его обратно? «Он пахнет тобой».

Вы 20:17

Принесу, я подумал, что ты не захотел его оставлять.

Ветерок 20:17 Нет, я просто переживал очень, и как-то случайно его положил. Конечно, хочу. Он мягкий, тёплый и приятно пахнет

Вы 20:18

А потом привезу тебе новый, я уже сделал у мамы заказ)

Ветерок 20:18 Но пока не выпишусь, твой тебе не отдам. Можно?

Вы 20:19

Тебе все можно.

Ветерок 20:20 Всё-всё?

Вы 20:20

Всё-всё

Ветерок 20:21 Когда твоя мама закончит шарф, если я всё ещё буду в больнице, можешь его поносить немного? Сяо закрывает глаза и прижимает телефон к лицу. Оно уже такое красное, будто вместо ужина, парень приготовил его. Кое-как неловкими движениями, Сяо печатает ответ:

Вы 20:22

Могу.

Ветерок 20:22 И даже не скажешь, что я странный?

Вы 20:24

Ты не странный. Ты милый.

Ветерок 20:24 Спасибо^^ Я так рад, что Лори позвонил тебе. Не верю до сих пор, что самое страшное позади

Вы 20:25

Да, все страшное правда позади. Я все еще не верю, что я тебе снился. Но ты мне тоже снился.

Ветерок 20:26 Так стыдно 🙈 Но, наверное, я бы не выжил там, если бы не снился. Как будто подсознание к тебе тянулось

Вы 20:26

Я каждый день прокручивал твои слова, которые последние услышал. «Пока-пока, увидимся»

Ветерок 20:27 Ой, это были мои последние слова тебе? Я не запомнил. Признаться, очень плохо помню тот день и всё, что было после. Как будто в каком-то трансе.

Вы 20:28

Да, мы тогда говорили по видеосвязи…

Ветерок 20:30 Я предполагаю, и Лоран со мной согласился, что меня накормили какими-то около-наркотическими веществами. Поэтому у меня очень смазанные воспоминания про тот день, а несколько последующих я провел в какой-то прострации, а когда наконец более-менее пришел в себя, то начал искать «утешение» в том, в чем не надо было

Вы 20:32

Прости… Страшно представлять то, что ты чувствовал…

Ветерок 20:33 Удивительно спокойно это пишу. Видимо, всё-таки лекарства, что дал мне доктор, помогают ничего не чувствовать по этому поводу

Вы 20:34

Как у тебя будет лечение проходить вообще? Долго пить лекарства придется?

Ветерок 20:34 Будет индивидуальная терапия с доктором. Ещё будет что-то вместе с Лораном. Медикаментозное лечение и спорт. Я даже не знал, что в психиатрической больнице может быть спортивный кабинет. Или зал? Я там ещё не был. Доктор говорил, что спорт тоже помогает, а тем более нам с Лори это нужно

Вы 20:35

Ого, я тоже не знал. Расскажешь потом, как там?

Ветерок 20:36 Обязательно. На завтра спорт не стоит. Пока что нужно «притереться», доктор сказал. Вообще, они все здесь очень хорошо относятся к пациентам. Я думал, будет что-то на подобие зоопарка и смотрящих, если честно

Вы 20:37

Какие жуткие у тебя представления об этом. Скоро тебе нужно лечь, да? Мне даже как-то странно или спать не рядом с тобой. Да и дома я один. Всего ничего мы вместе «пожили», но я будто привык.

Ветерок 20:39 Да, отбой в девять вечера. Нам разрешили телефоны при условии, что мы не будем нарушать распорядок. Так что, ещё двадцать минут, и буду ложиться 😌 Сегодня заберусь к Лорану. Он так спокойно спит. Приятно видеть, что ему спокойно. А тебе было спокойно тут?

Вы 20:41

Да. Только я не спал, не хотел.

Ветерок 20:42 Ой… значит, сейчас, наверное, хочешь спать?

Вы 20:43

Нет, я не уйду, пока ты не ляжешь. Ты знал, что морщишь нос во сне?

Ветерок 20:43 Так вот почему ты не спал? Смотрел на мой нос?

Вы 20:44

Да. Но не всегда. Ты его прятал иногда и я смотрел тебе в макушку.

Ветерок 20:44 Жуть какая, Мяо. Пахнет извращением

Вы 20:45

Прости. Я только смотрел. Клянусь.

Ветерок 20:46 Не знаю, какой эмоджи использовать, но я смеюсь) Я же пошутил. И в мыслях не было, что ты что-то делал. Это ведь ты. Ты не такой. Ты хороший

Вы 20:47

Прости. У меня тяжело с юмором, кажется. Завтра тоже рано вставать?

Ветерок 20:48 Здесь завтрак в девять. Подъем в восемь. Я раньше вставал в пять-шесть. Так что, как будто бы, не рано. А тебе?

Вы 20:49

И я встану в восемь. Напишу тебе «доброе утро»

Ветерок 20:49 Если Лоран разрешит, пришлю тебе наше с ним утреннее селфи

Вы 20:50

А если не разрешит?

Ветерок 20:51 Тогда только свою заспанную морду пришлю

Вы 20:51

У тебя не морда.

Ветерок 20:52 Не морду*

Вы 20:52

:)

Когда тебе можно выйти погулять будет? То есть, когда ты сможешь, чтобы не переживать о Лоране?

Ветерок 20:53 Поговорю об этом с ним завтра. Либо если ты придешь с Альбедо. Лоран даже спрашивал сегодня про него. Думаю, они могут поладить

Вы 20:55

Кажется, у Альбедо завтра тоже смена, но я уточню. Еще Ризли говорил, что будет к вам заходить. Ну с предупреждением заранее, конечно. А еще хочу попозже привести всю нашу команду. Поддержать вас.

Ветерок 20:56 Ого… неловко как-то. Прям всю? Даже стыдно…

Вы 20:57

Ну да, но не сейчас. Я уже успел в наш чат всем рассказать, что вы к нам придете. Кстати, хочешь, добавлю тебя с Лораном? Там бывает весело…)

Ветерок 20:57 Хочу! А у Лори спрошу завтра

Вы 20:58

Я рад) Как тебя там подписать? Как будто не хочу, чтобы ты был там ветерком…

Ветерок 20:58 Тогда просто Венти? Или Барбатос? Ой, Мяо, время

Вы 20:59

Да, подпишу. Тогда, спокойной ночи, ветерок?

«Ой, он снова назвал меня так… аж в груди ёкает». Ветерок 20:59 Спокойной ночи, Мяо ❤️ «На сколько странным будет ему прислать такое же сердце? Хочу очень…»

Вы 21:00

❤️

Спрятав телефон под подушку, Венти на носочках дошел до кровати Лорана и аккуратно забрался к нему под одеяло. Он обнимает близнеца, спрятав лицо в его плече. «Так приятно… забота и внимание Сяо. Его «ветерок». И это сердечко в конце. Он ведь про меня тогда говорил? Надеюсь…» Лоран вдруг аккуратно обнимает брата за плечи, поправив одеяло. И сонным голосом тихо спрашивает: — Ты с кем-то общался, да? — Да. Я тебя разбудил? Прости, я не хотел… — шепчет. — Нет, я сам проснулся, Венти. — Как ты себя чувствуешь? Отдохнул немного? — Наверное, — Лоран утыкается в макушку Венти. — Так странно себя чувствую из-за этих таблеток… — Как? Сонно? Доктор сказал, что ты очень истощен. — Будто я всегда немного сплю… — Ничего не болит у тебя? — Не болит, Венти. — Лори, завтра к нам Сяо придёт, — шепчет. — Если у Альбедо получится с работой, то и он тоже. — Значит, ты с ним общался, да? — Да. Он попросил у меня твой номер телефона, чтобы добавить тебя в общий чат команды по биатлону. И чтобы с тобой тоже можно было переписываться. Можно я дам? — Он хочет со мной переписываться? Зачем? — В чате есть вся наша нынешняя команда. А переписываться с тобой… ну, мало ли? Так можно? — Можно, — Лоран немного поворачивается на бок и трет глаза. — Хочешь спать? — Не знаю, я устал спать, но не могу встать. — Тебе и не надо вставать. Или ты в туалет хочешь? — Не хочу. А ты спать не хочешь? — Хочу, но сначала хочу тебе признаться кое в чем. — В чем признаться? — Лоран поворачивает голову. — Я обещал, что ты узнаешь об этом первым, — он крепче обнимает брата и прячет лицо, уткнувшись в грудь. — Я думаю, я влюблен в Сяо. Лоран замолкает. Он смотрит сонным взглядом в макушку брата, а в душе что-то неприятно колет. «Я думал, что мне будет намного больнее это услышать… Почему? Из-за таблеток? Я все еще не рад это слышать. Он выбрал другого…» Парень проводит ладонью по волосам брата и гладит его по спине. «Меня бросили? Он все еще обнимает меня. Прощается? Но я же знал, что он меня так не любит и не полюбит. Все равно больно. Теперь он это обозначил точно». — А Сяо в тебя…? — Я ему не признавался еще, так что не знаю точно, но чувствую, что да. И, Лори, братик, это совсем не значит, что я буду любить тебя меньше, — он жмется к брату ближе. — У меня к вам разная любовь. Я понимаю, что тебе может быть больно или неприятно, но… я бы очень хотел, чтобы вы поладили. — Я не злюсь на Сяо. И на тебя не злюсь, — Лоран безотрывно смотрит в макушку Венти. — Хорошо, что мне дали таблетки. — Прости, я тебя снова расстроил… — Но ты же не виноват. Я расстроился, потому что люблю тебя, а ты меня так не любишь. Это ведь моя вина, значит. — Это ничья вина. Я очень сильно люблю тебя, как брата. И очень жалею, что в прошлом уделял тебе мало внимания, и что позволил маме так испортить наши с тобой отношения, — вздыхает. — Они были испорчены? — Они могли бы быть лучше, если бы между нами не было конкуренции. Если бы одного из нас не ставили выше другого. Если бы нас поощряли и ругали одинаково, — вздыхает. — Как в нормальных семьях, где родители одинаково любят своих детей. — Я никогда не конкурировал с тобой, Венти. Я просто слушался маму. — Из-за того, что мне тыкали тобой, я конкурировал с тобой. В какие-то периоды жизни я даже ненавидел тебя. Потом — себя. Это так глупо было, — он крепко сжимает в руках пижаму брата. — На самом деле я же люблю тебя. Мой дорогой и единственный брат. Мой самый близкий человек. Мне так жаль, что столько лет мы потратили не на то. — Значит, ты меня не бросаешь…? — Ну, конечно, нет! Что ты такое говоришь? — шепчет. — И ты признаешься завтра Сяо…? — Думаю, нет… — Почему? — Думаю, я ещё не готов. Не могу принять себя таким, какой есть, поэтому пока что мне нужно немного времени, чтобы разобраться с собой. Потом признаюсь, конечно. — Но ты же самый лучший, Венти. — Но я все равно чувствую себя неуверенно. Особенно, когда смотрю на свои руки и ноги. — Ты не стал менее красивым или менее хорошим, Венти, — Лоран обнимает брата за плечи и прикрывает глаза. — Хочешь спать? — Нет, не хочу. Хочу еще немного подумать… — О чем? — О том, что мне делать. — Продолжать лечение и быть со мной рядом? — Да, это не обсуждается, но… Когда ты будешь с Сяо, мне надо быть готовым, что ты не так часто будешь рядом, да…? — Да… но я не бросаю тебя! Просто иногда, может быть, буду на часик-два уходить с ним погулять. Но только тогда, когда буду уверен, что у тебя всё в порядке. Я не оставлю тебя тут одного, если ты будешь против. — Я не об этом. Я о том, когда ты будешь с ним в отношениях. После больницы и вообще. — Но у тебя к тому времени тоже будут друзья, не думаешь? — А они мне нужны…? — Конечно! Будем вместе ходить в кафе и в кино, вместе ездить во всякие командные поездки, вместе отмечать праздники и вообще… проводить время. — Вдруг я никому не понравлюсь снова? — Понравишься. Ты мой самый лучший братик. Вон, Альбедо же смог найти с тобой общий язык. Все будет хорошо, Лори. — Альбедо? Он просто научил меня делать повязки. И все… — Мне показалось, в машине у вас неплохо завязался разговор. — Думаешь? Но он же не стал считать меня другом после этого. Я странный, Венти. С такими не дружат. — Дружат. Я же дружу. Не говори так, Лори… Ты очень хороший. Пусть и своеобразный. — Прости. Но ты ведь не полюбил меня так, как я тебя. Значит со мной что-то не так, — спокойно рассуждает Лоран. — Кажется, мне грустно. — Я не полюбил тебя «так», потому что ты мой родной брат. Я так не смог бы… Мне жаль, Лори, но это не значит, что с тобой что-то не так. Ты самый лучший, правда. — Хочу всегда тебя любить. Но почему-то грустно. — Братик, нужно просто подождать. Я уверен, в твоей жизни появится свой человек, который полюбит тебя так же, как ты. Честно-честно. Просто подожди… — А я его полюблю? — Конечно! Очень-очень сильно и взаимно. — Но я не очень хочу любить другого… Голова болит, — вздыхает. — А врач может помочь с любовью? — Думаю, да, — Венти трется щекой. — Лори, давай спать? — Давай. Ты все равно мой Венти… — Твой, братик.

***

Снег падает мягкими хлопьями, ложась на землю пушистым ковром. Ветер едва трогает лицо, лишь иногда треплет полы пальто. Кадзуха идет вперед, его шаги тяжелые, почти механические, словно он не здесь, а в своих мыслях. Сапоги скрипят по свежему снегу, оставляя четкие следы. Рядом идет Хэйдзо, кутаясь в длинный шарф, который скрывает половину лица. — Давно я здесь не был, — голос Кадзухи звучит глухо, почти равнодушно, но в глубине заметен едва уловимый надлом. Они продолжают идти через небольшой лес. Место, к которому направляются, тянет Кадзуху назад — в прошлое, которое он столько раз пытался забыть. Но сегодня он позволяет себе вернуться. Лишь потому, что Хэйдзо хочет знать правду. Снег становится плотнее, накрывая их как невидимая завеса, будто сама природа хочет скрыть от посторонних глаз. Перед ними в тишине вырастает силуэт разрушенного здания, некогда напоминавшего начальную школу. Стены из потемневшего кирпича неровно возвышаются, словно осколки прошлого, упрямо держащиеся на своем месте. Крыша обрушена, оставляя небо зиять над обугленными деревянными балками, которые когда-то поддерживали потолок. Окна пусты, их рамы изогнуты и покорежены жаром. На некоторых всё еще видны остатки треснувшего стекла, словно рваные края старого воспоминания. Стены внутри покрыты черной копотью, которая тянется пятнами к высоким потолкам. Перед входом, где когда-то была массивная деревянная дверь, лежит груда обломков — осыпавшиеся кирпичи, обугленные доски и куски обгоревшего гипса. Надпись над дверью почти стерта временем и огнем, но еще можно разглядеть буквы, из которых угадывается, что это была воскресная школа. На земле вокруг здания снег сливается с темной, почти угольной пылью. В воздухе, даже спустя столько времени, кажется, остался слабый запах гари, едва уловимый, но тревожный. Здание стоит, словно замершее в вечном воспоминании о том дне, когда его поглотил огонь. — Мм… — Кадзуха шумно втягивает воздух и переступает упавшую при входе балку. — Как находишь это место, Хэй? — Угнетающее, даже не по себе, — Хэйдзо берется за руку парня. — Не нравится, детектив? — От него веет чем-то мерзким. Хотя сейчас мне от всего так веет, потому что с тобой явно что-то нехорошее случилось. У меня все под подозрением, — ворчит. — Оно не обвалится? — Не думаю, — Кадзуха проходит в остатки здания и поднимает голову. — Если не шатать стены, конечно. — Воскресная школа, значит, когда она сгорела? Или я не могу задавать тебе вопросы? — Я хочу знать ход твоих мыслей, плюс могу сэкономить тебе немного времени. Узнать эту информацию можно и в интернете, но, приблизительно, прошло порядка пяти-шести лет. — А когда ты попал в свою нынешнюю семью, Казу? — Хэйдзо осматривает обгоревшие стены в поисках чего-то, за что зацепиться взгляд. — Мм… лет в тринадцать, кажется? Что-то около того. Я как раз в этот период лечился, так что плохо помню это. И вообще не понимаю, почему тётя решила взять меня к себе. — А твои родные родители? Что с ними? — Полагаю, они мертвы. — Ой… — Хэйдзо останавливается и смотрит на Кадзуху. — Я не знал. — Я тоже не знаю, действительно ли мертвы. Я только предположил, — пожимает плечами. — Когда они отдали тебя сюда? — Я заканчивал начальную школу, когда мы сюда переехали. Где-то в то время и отдали. — А что было потом? Они просто ушли? — Если можно так сказать, то я ушел. И больше о них ничего не слышал. — А как ты жил здесь? — Хэйдзо смотрит Кадзухе в глаза. — Я не уверен, что понял твой вопрос, Хэй, — Каэдэхара ступает по обломкам. — Чем занимался, как проходили дни в воскресной школе. Быт. — Четыре дня в неделю я проводил тут, три — в обычной школе. По сути, здесь тоже было некое подобие обычной школы, просто были дополнительные предметы. Четыре дня в неделю я тут жил. — А когда ты ушел от родителей и куда? — Хэй, — Кадзуха обернулся и щелкнул его по носу, — ты ведь будущий детектив. Если я просто возьму и расскажу тебе всё, то это не то, разве нет? — улыбается. — Начни с этого места. Почитай в интернете, поищи газетные статьи, поройся тут в обломках, мало ли что. — А вдруг бы ты рассказал. Попробовать стоило. Тебе холодно? — Хэйдзо задерживает взгляд на чуть дрожащей руке Кадзухи. — Нет, не холодно. А тебе? — Тоже. Казу, что ты сейчас чувствуешь? — Тревогу. Но я взял с собой термос с фруктовым чаем. Хочешь? — Хочу. Может ты подождешь меня рядом со зданием? — он поглаживает руку парня пальцами. — Нет. Я пойду с тобой, — Кадзуха достает из сумки через плечо термос. — Но тебе же здесь не нравится. И тебе здесь плохо. — Всё хорошо. Я ведь не пущу тебя одного, Хэй. Всё равно буду за тобой ходить, как хвостик, — он протягивает термос. — Пей. — Переживаешь за меня? — Хэйдзо делает пару глотков и выдыхает горячее облако пара. — Да. — А я переживаю за тебя, — он протягивает термос Кадзухе. — Не нужно обо мне волноваться, — он прячет термос в сумку и обнимает Хэйдзо за плечи. — Что будем делать дальше, детектив? — Хочу здесь все осмотреть. Здесь есть подвал? — Есть. Только надо быть осторожным. Вдруг что-то ещё обвалится. Хотя я сомневаюсь. За столько лет уже все что могло упасть — упало. — Тогда хочу спуститься. Бесполезно будет просить тебя не ходить? — Да. Иди, а я с тобой. — Ох… Хэйдзо покрепче берется за руку парня и ведет его за собой. Кажется, что здесь не осталось ничего, что можно было бы рассмотреть. Одни угольки или засыпанная обломками различная бытовая утварь. Спуск в подвал нашелся сразу, дверь в него тоже вся выгорела. Хэйдзо оборачивается на Кадзуху и аккуратно спускается по ступеням. Спустившись по скрипучим, почерневшим от огня ступеням, они оказываются в мрачном подвале. Воздух здесь тяжелый и сырой, пропитанный запахом гари и затхлости. Стены из грубо уложенного кирпича покрыты темными потеками, в некоторых местах обугленными. Свет, падающий из трещин наверху, рассеивается, превращая пространство в хаотическую игру теней. Пол усыпан обломками — куски штукатурки, обгоревшие балки и сломанные детские парты, сложенные друг на друга, как хаотичный памятник прошлому. В углу виднеется перевернутый шкаф, его дверцы открыты, обнажая изнутри почерневшие и потрескавшиеся полки. На стенах все еще можно различить едва заметные следы былой жизни — обугленный рисунок мелками, почти стертые детские надписи. Одна из них, выбитая гвоздем на кирпиче, гласит: «Друзья навсегда». В дальнем конце подвала что-то блестит в свете фонаря — это остатки разбитого стекла, возможно, от бутылок или оконных рам. Рядом стоит полуразвалившаяся печь, вокруг которой раскиданы обгоревшие угли. Кадзуха останавливается у стены, куда давно, до пожара, был прикреплен выцветший плакат. Он проводит рукой по следам, оставленным огнем. Его взгляд тяжелый, и в тишине слышно только капли воды, падающие с потолка на бетонный пол. — Казу, — Хэйдзо отзывает его, убирая чужую руку от стены. — Холодное же. Здесь что-то было? — Да. Здесь было подсобное помещение. А ещё здесь могли на ночь закрыть того или тех, кто плохо себя вёл. В качестве наказания. Ничего такого, тут было тепло. Голодом никто не морил. Просто страшно было. — А ты как себя вел? — Хэйдзо выпускает горячий пар в ладони Кадзухи. — Обычно хорошо. Спокойно. Отчасти, мне нравилось в этой школе. Учителя тут приветливые всегда были. Если отбросить принудительные молитвы и службы, то здесь было хорошо. — А потом она сгорела. И тебя забрала тётя? Верно? — Ну… хронологически, да, я попал к тете после того, как пропали мои родители и сгорела школа. — И тогда ты начал лечиться, пребывая в своем потерянном состоянии? Ты сам попросил отвести тебя в больницу? — Не сам. — Тётя отдала? А с какими словами? Не помнишь? — Детектив, Вы слишком много у меня спрашиваете, — Кадзуха заключил его в объятия и уложил голову на плечо. — Меня туда отдал сотрудник полиции, — шепчет. — Какого отдела? — тихо спрашивает Хэйдзо, положив руки парню на талию. — Ты уже весь дрожишь, Казу… — Я не помню. Даже имени его не помню. Наверное, кто-то «по делам несовершеннолетних». — Если я найду того полицейского ты дашь ему разрешение рассказать мне то, что он знает? — Я ничему не буду препятствовать, Хэй, — Кадзуха прижимается сильнее. — Хорошо, Казу, — тот целует его в висок. — Не хочешь выйти на улицу вместе? Ты побледнел… — Да, пойдём. Здесь воздух тяжелый. Покрепче взяв Кадзуху за руку, Хэйдзо быстро уводит его наверх. По пути он делает несколько фото помещений на телефон, не сбавляя шага. Только отойдя от сгоревшего здания на пару метров, Хэйдзо останавливается и тянет Кадзуху к себе. — Все хорошо, мой милый Казу. — Да, я знаю, — Каэдэхара обнимает его за талию и кладёт голову на плечо. — Вот, начало положено, детектив Сиканоин. — Выпьешь чаю? Можем поехать домой? — На сегодня всё? — Я бы сбегал сделать еще пару фото в подвале. Но я хочу, чтобы не ходил со мной. Я буквально на пол минуты, Казу. Можно? — Ладно. Я подожду здесь. Одну минуту — Правда? Мой хороший, — Хэйдзо ласково целует парня в щеку. — Иди, Хэй. Я тебя жду. Сохраняя полное спокойствие, Кадзуха провожает Хэйдзо взглядом. Как только тот скрылся среди руин, Каэдэхара шумно выдохнул. Он стоит на узкой тропинке в глубине леса. Перед ним — мрачные развалины старой школы, чьи стены давно поросли мхом и кустарником. Ветхое здание возвышается как мрачный памятник прошлому, из оконных проёмов выглядывают лишь тьма и пустота. Тишина леса за спиной кажется неестественной. Ни птиц, ни животных, снег опускается бесшумно, словно что-то злое затаилось поблизости. Кадзуха судорожно сглатывает, чувствуя, как дикий страх проникает в каждую клеточку тела. Туман стелется у ног, поднимаясь и извиваясь, как живое существо. Сердце стучит в груди, гулко отдаваясь в ушах. Пальцы дрожат, он сжимает кулаки, пытаясь удержать остатки самообладания. Из глубин памяти всплывают обрывки: шёпоты детей, которые когда-то учились здесь, их смех, который превращается в крики… Он моргает, стараясь прогнать образы, но воспоминания захватывают его, как безжалостные тени. «Не надо было сюда идти. Зачем я позволил Хэйдзо копаться в прошлом? Оно мне не нужно. Ничего не нужно!» Сзади что-то хрустнуло — ветка или что-то другое? Он резко оборачивается, взгляд судорожно обшаривает деревья. Никого. Но ему кажется, что из разбитого окна школы кто-то наблюдает за ним. Его ноги будто приросли к земле, и он не может заставить себя сдвинуться с места. «Минута прошла? Или не прошла? Не могу пошевелиться… Дымом пахнет. Голова болит…» Вдруг Хэйдзо выбегает из здания. Заметив взгляд Кадзухи, тот ускоряется к нему навстречу и буквально влетает в парня, крепко обняв. — Ты что-то увидел? Вспомнил? Все хорошо, Казу… — Н-нет, ничего, — Каэдэхара вцепился мертвой хваткой. — Прошло больше минуты… — Прости, пожалуйста, зацепился брюками за арматуру. — Ты поранился? — Нет, но одежда пострадала немного. Пытался поспешить, но в итоге задержался. Ты так напуган, Казу, уходим. Прости, — бубнит, прижимаясь сильнее. — Нет, я не напуган, все нормально, — шепчет. «Не правда же, Казу…» — Хорошо, пойдем отсюда? Я от тебя ни на шаг больше, — мягко отвечает, поглаживая Кадзуху по голове. — Поедем домой? — Да. Пойдем к дороге, я вызову такси. — Да, идём. Обняв Хэйдзо за плечи, Кадзуха уверенно направился прочь от здания. — А, эм, тебе не кажется, что пахнет дымом? — Нет… — Хэйдзо разглядывает лицо парня. — Да и откуда бы взяться запаху…? «У него галлюцинация?» — Да, наверное, показалось, — Кадзуха слабо улыбается. — И правда ведь… откуда тут взяться дыму? — он обернулся, чтобы через плечо посмотреть на школу. — Не смотри туда, — Хэйдзо обдергивает Кадзуху на себя. — Не думай об этом. Скоро будем дома. — Ты не проголодался? Может, купим что-то покушать домой? — Казу, мы можем заказать покушать уже из дома. Дома будет тепло и спокойно, согласись? — Хэйдзо открывает приложение такси и оформляет заказ. — Да, хорошо, договорились… «Как голова болит…» — Каэдэхара вновь обернулся. Огонь охватывает здание воскресной школы с яростью, словно живое существо, жадно пожирающее все на своем пути. Языки пламени вырываются из окон, изогнутые и зловещие, они напоминают алчно протянутые руки. Цвета переливаются — ослепительный ярко-оранжевый, плавно переходящий в золотисто-желтый, а у основания, где огонь прожигает дерево, разлито насыщенное багровое сияние. «Нет…» — Кадзуха замер. Дым поднимается тяжелыми клубами, густой и черный, смешиваясь с белизной снега. В нем иногда вспыхивают искры, словно звезды, вырывающиеся из тьмы. Жар пламени чувствуется даже на расстоянии — он обжигает лицо, заставляет слезиться глаза. Дерево внутри здания трещит, как ломаются кости, сопровождая этот хаос звуками, которые невозможно забыть. В некоторых местах обугленные балки обрушиваются с оглушительным грохотом, выбрасывая вверх фонтаны искр. Стены, словно сопротивляясь до последнего, покрываются сетью трещин, и с них сыплются куски кирпича, но огонь неумолим. Он ползет вверх, захватывая каждый угол, каждую щель, превращая уютное когда-то место в раскаленное пекло. Кадзуха стоит неподвижно, его дыхание сбито, а глаза широко раскрыты. Огонь отражается во взгляде, заполняя его сознание и вытесняя все остальное. Как зачарованный, Каэдэхара протягивает руку вперёд — к давно выжженному зданию, на которое медленно опускается снег. «Что же случилось в этой долбанной школе…?» — проскакивает мысль у Хэйдзо в голове. Он обходит Кадзуху и пытается закрыть собой вид школы. Он кладет руки на щеки парня и пытается привлечь его внимание. — Казу? Казу, Ка-зу… Видишь меня? — Да-да… я тебя вижу, Хэй. Конечно, я тебя вижу, — Кадзуха мягко улыбнулся. — Говоришь, дымом не пахнет? Разумеется, не пахнет, столько лет прошло. «Это не на самом деле, — юноша смотрит на горящее здание школы. — Это всё не на самом деле». — Хороший мой, пойдем, — Хэйдзо заставляет Кадзуху повернуться к дороге лицом. Он продолжает держать руки на его щеках и отступает спиной вперед. — Я сделаю тебе массаж дома, хочешь? — Хочу в горячую ванну. — Хорошо, наберу тебе самую приятную ванну, Казу. У нас есть лавандовые бомбочки, хочешь? — Хочу. И тебя хочу. — В ванную? А кто тебе нарезку фруктов будет подавать? — Хэйдзо слабо улыбнулся. — С фруктами тебя. В ванну. — Хорошо, Казу. Наша машина приехала, идем скорее. — Идём, да. Хэйдзо крепко держит Кадзуху за руку, буквально силком затягивает его в машину, пристегивает его ремень безопасности, потом свой и крепко обнимает парня за плечи. Всю дорогу Хэйдзо шепчет успокаивающие и ласковые слова Каэдэхаре в ухо, гладит его по ноге. Тот страх, что все еще виден в алых глазах пугает и настораживает. «Что могло его так напугать? Сам пожар? Я не видел на нем шрамов от ожогов. Может, он видел пожар издалека? Как будто тоже не то…» Сейчас мысли Хэйдзо заняты только тем, как Кадзуха смотрел на сгоревшее здание. Дикий ужас в его глазах хорошо отпечатался у Хэйдзо в сознании. «Надо найти того полицейского. Может он и о родителях Казу что-то знает. Нужно найти об этой школе все, что только есть в интернете…» Путь до квартиры сопровождается теплыми словами Хэйдзо. Он ни на секунду не перестаёт успокаивать и отвлекать Кадзуху. И только, когда он повернул замок входной двери, то выдохнул, крепко обнимая парня за талию. — Хэй, давай закажем что-то вкусное? — Давай. Чего тебе хочется? — Что-нибудь на твой выбор. — Хорошо. Как себя чувствуешь? — Хэйдзо аккуратно расстегивает на юноше куртку. — Хорошо себя чувствую. А ты? — И я. Сразу в ванную, мой хороший? А я заказ подожду. — Нет. Я с тобой дождусь заказ. — Хорошо, — Хэйдзо снимает свою куртку и разувается. — Пойдем выпьем чай. Обув Кадзуху в тапочки, парень уводит его на кухню и усаживает за стол, а сам подходит к чайнику и включает его, попутно открывая онлайн ресторан. «Что-то я как-то выпал из реальности, — Кадзуха опускает голову. — Сам предложил, сам его туда потащил, а теперь вот это вот всё. Нужно собраться». — Хэй, что ты будешь делать дальше? — Изучать все, что только есть об этой школе, а что? Только я буду это делать без тебя, не хочу, чтобы ты переживал. — Я не хочу, чтобы ты был один. Это небезопасно, Хэй. — Я буду изучать из дома. Все, что смогу найти, а когда надо будет куда-то поехать, я тебе скажу, хорошо? — Хэйдзо кладет телефон на стол и наливает две чашки чая. — Через полчаса приедут роллы. Будешь? — Хорошо, да. Ты из-за сегодня переживаешь? Не надо обо мне волноваться, я в порядке. — Но ты не в порядке, Казу. Я не могу за тебя не волноваться, потому что я тебя люблю, понял? — Хэйдзо садится рядом. «Ты бы себя видел…» — Понял. Но я ведь в порядке. — Да, в порядке. Пей чай, Казу, — Хэйдзо целует его в тыльную сторону ладони и склоняет голову на его плечо. — Ты будешь держать меня в курсе своего расследования? — Если сочту нужным. Мне кажется, мы сегодня очень сильно потревожили в тебе что-то, — вздыхает. — Это же была моя идея… и моё желание. — А если тебе станет плохо? — Не станет. Я буду держать себя в руках. Не позволять же тебе одному в этом рыться. — Какой ты упрямый. Если увижу хоть намёк, что что-то не так, то я тебя посвящать не буду, — тихо ворчит. — Ты на меня злишься? — Что? Нет, конечно, Казу. Я злюсь на то, что заставило тебя так реагировать… — Хэй, а ты уверен, что вообще хочешь в это лезть? — Да. Хочу знать как тебе помочь и кто тебя обидел. — Ты очень милый, Хэй. На сегодня твое расследование закончилось? — Закончилось. С нас сегодня хватит. — Тогда хочу массаж. Горячую ванну, вкусный ужин и массаж. — Два массажа? — усмехается. — До и после? — Один. Ну, ещё некое подобие можно в ванной. Ты предлагал массаж. Я согласен. — Хороший выбор, помну твои красивые плечи. Пойдём, приготовим одежду, пока едут роллы? — Хэйдзо поднимает голову. — Зачем нам одежда? — А ты хочешь после ванной голышом ходить? Замерзнешь. — Будем вместе голышом ходить. И греться друг о друга. Хочу с голенького тебя есть роллы. — Ого. Это заводит, — улыбнулся. — А ещё, — он переходит на шепот, — буду пить вино с твоего пупка, Хэй. — Разложишь меня на столе? — Хэйдзо кладет руку на шею Кадзухи и ласково гладит. — Да. Обязательно. Но сначала мы примем ванну. Не хочу разводить антисанитарию. — Конечно. Звонок в домофон отвлек Хэйдзо. Он тут же подскочил и направился к двери. — Тш-тш, ты куда? — Кадзуха одёрнул его на себя. — Не спеши, котенок. «А если это не курьер? Тц… надо бы починить глазок». Каэдэхара сам прошел в коридор, не пуская Хэйдзо вперёд, и медленно открыл дверь. «Всего-лишь курьер. И чего это я так? Не надо было туда ехать». Обменявшись парой «стандартных фраз», Кадзуха обернулся, намереваясь вернуться в кухню. Как оказалось, Хэйдзо следовал за ним. — Вдруг, там был бы не курьер? — ворчит Каэдэхара, передавая заказ. — Хм, а кто там мог быть? — он забирает пакет, наклоняясь к лицу Кадзухи. — Мало ли. — Это не ответ. Все хорошо? — Ответ. Да. Идём на кухню, не о чем переживать. Ещё раз проверив, что замок закрыт, Кадзуха уводит Хэйдзо в кухню. — Сначала пойдем в ванну? — Да. Возьмем вина сразу? — И я начну облизывать тебя уже там? — Да, Казу. Хм, зачем тогда роллы оставлять? Забираем их тоже. Я принесу столик в ванную. — Ты ведь сам будешь столиком, забыл? — Кадзуха целует его руку. — Неси, а я пойду возьму полотенца.

***

Уже какой день подряд Ризли приходит домой только поспать и перекусить. Сегодня он навещал Венти и Лорана в больнице, долго общался с их врачом, слушал рекомендации и советы. Потом он навестил Маро, который все еще немного удивляется тому, что мужчина продолжает приходить. С матерью близнецов Ризли встретился снова после всех дел и долго объяснял ей, что ее дети не готовы с ней видеться, что им нужно время и что они сами решат, когда смогут говорить с ней. С чувством выполненного долга, усталостью и легким опустошением после всей суеты, Ризли едет домой. Дороги все еще довольно пусты, большинство людей продолжают отмечать новогодние праздники. Чувствуя вину перед Лини из-за того, что мужчина уделяет ему мало обещаного времени, он заехал в магазин, купил букет цветов и разных угощений вместе с дорогим вином. «Не перебор ли? Ну, цветами может меня побить, за то, что бросал последние дни». Припарковав автомобиль у дома, Ризли взял в одну пышный букет из разных цветов фиолетового цвета, а в другую пакет с вином и угощениями. Он аккуратно открывает дверь в дом и прислушивается. Из комнаты выходит юноша, замотанный в белоснежную простыню, которая обвивает его фигуру, словно древнегреческая мантия. Лини останавливается в нескольких шагах от Ризли, взмахивает рукой, и ткань слегка колышется, напоминая крыло величественной птицы. — О, друг мой сердечный! — восклицает он, глядя на мужчину так, словно перед ним не человек, а явление судьбы. — Как же ты замедлил свой путь к моим дверям! Вселенная, казалось, сжалась в ожидании твоего прихода. Часы тянулись, словно песок, что ускользает между пальцев, оставляя лишь пустоту. Лини вздыхает, хватаясь за край своей импровизированной мантии. — Разве ты не знаешь, как тоска изнуряет душу? Она, подобно тяжкому грузу, сгибает плечи и впивается в сердце когтями сомнений. Я ждал, как вестник утренней зари ждёт первого луча света. И вот ты здесь, стоишь, как молчаливый ответ на мольбу моей души. Он делает шаг вперёд, пристально вглядываясь в глаза мужчины. — Скажи, друг, пришёл ли ты с миром? Или твой приход — лишь тень грядущих бурь? «Я с ума сошел?» — Ризли молча хлопает глазами в искреннем удивлении. — С миром… — он протягивает букет цветов. Лини замирает на мгновение, словно пытается впитать эти слова всей своей сущностью. Затем его лицо озаряется облегчением, а в глазах мелькает лихорадочный блеск. Он резко шагает вперёд и, раскинув руки, заключает Ризли в широкие, почти театральные объятия. — С миром! — восклицает, приняв букет. — Эти слова — словно бальзам на раны моего духа. Знаешь ли ты, что твой приход для меня значит? Твой голос разгоняет тени, твой облик приносит успокоение, которого я не знал, кажется, целую вечность. Он отпускает Ризли, делает шаг назад и обводит руками пространство вокруг, будто показывает не коридор, а целый мир. — Дом мой пустел без твоего присутствия, как дерево, потерявшее свои листья. Каждый угол здесь шептал твоё имя, каждый шаг звенел эхом твоего отсутствия. Но теперь… теперь всё обретает смысл! — Лини смотрит на мужчину с такой страстной серьёзностью, что кажется, он способен свергнуть небеса силой своего чувства. Он внезапно смеётся — звонко, немного сумасшедше, — и, взмахнув краем простыни, словно пологом мантии, говорит: — Идём же! Пусть вечер наполнится не только нашим разговором, но и вином, и светом. Позволь мне отпраздновать этот миг, который мне дан, как дар богов! Ризли так и замер в дверях, смотря за Лини. Он настолько растерян от того, что не может понять серьезно тот или нет, что забыл как шевелиться. — Воистину…? Лини разворачивается с таким драматизмом, словно это не простой жест, а начало великого действа. Простыня, обвивающая его, развевается, пока он величественным шагом направляется по коридору, не оборачиваясь, но явно ожидая, что мужчина последует за ним. — Идём, идём! — бросает он через плечо, прижимая к себе букет. — Пусть стены больше не держат нас в плену пустых разговоров. Настал час насытить не только душу, но и тело! Они входят в кухню, где на столе уже стоит множество блюд: хлеб с хрустящей коркой, сыр, запотевший кувшин с компотом, глубокая чаша с фруктами, рис с овощами и мясной гуляш. Свечи мерцают мягким светом, отражаясь в пустых бокалах. Лини останавливается в дверях и раскидывает руки: — Вот, друг мой, обитель уюта и изобилия! Пускай не судит строго твой взыскательный вкус, ибо, признаться, я постарался лишь настолько, насколько позволяет скромное вдохновение. Но надеюсь, ты примешь это угощение не как трапезу, но как символ нашей долгожданной встречи! Прошу, присаживайся, располагайся, как в родных стенах. Пусть вечер будет нашим союзником, а время — покорным спутником! Дождавшись, пока шокированный мужчина сядет за стол, Лини сам усаживается напротив, грациозно поправляя полы своей импровизированной мантии, и тянется к кувшину. — Позволь мне наполнить твою чашу! Ведь что за встреча без благословения Диониса? «Если я сошел с ума, то не страшно, а если он сошел с ума? Мне поселиться в той больнице? — серьезно размышляет Ризли. — А что его семья скажет, когда он после каникул вернется?» — Пожалуйста… — Ризли пододвигает пустой бокал. — Или вина, господин…? Лини берёт кувшин с компотом, будто это не просто сосуд, а священный артефакт, от которого зависит весь дальнейший ход вечера. Он наклоняет его, и алый напиток льётся в чашу мужчины, оставляя тонкую струйку на краю. — Вино, — говорит он, отставляя кувшин и поднимая взгляд на Ризли, — это не просто напиток. Это кровь вечеров, память солнца, что согревало виноградные лозы, и дыхание земли, что их питала. Пусть этот нектар напоит твои мысли радостью, как древние боги наполняли золотые кубки бессмертным весельем. Он ставит кувшин обратно и берёт кусок хрустящего хлеба, ломает его пополам и протягивает. — Прими и это, — продолжает Лини, чуть приглушив голос, словно переходя к чему-то более сокровенному. — Хлеб — это плод труда, символ терпения и щедрости. Пусть он укрепит твои силы и напомнит, что в простом кроется истинное изобилие. Он кладёт на стол ломтик сыра и яблоко, словно расставляя фигуры на шахматной доске. — Угощайся всем, что перед тобой, друг мой, и знай: каждая крошка здесь не случайна. Всё, что ты видишь, приготовлено с мыслью о том, чтобы ты чувствовал себя как дома, ибо наш дом — там, где мы нужны. Лини поднимает свой бокал, смотрит на Ризли с искренностью, которая чуть оттеняется его природной драматичностью: — За встречу, что была так желанна, и за вечер, который ещё не исчерпал всех своих чудес! «Так, мне куда звонить? Что происходит?» Мужчина ведет себя тихо, на его лице искреннее удивление и растерянность. Он откусывает немного хлеба, смотря на Лини. — Мм, да, за встречу, — Ризли поднимает свой бокал. — Знаешь, почему вечер ещё не исчерпал чудес? — уже спокойно и без драматизма спрашивает Лини. — Почему…? — У меня под «мантией» ничего нет. — И что это значит…? — растеряно спрашивает, боясь лишний раз вздохнуть. — Так плохо играл? — вздыхает. — Я так никогда к экзамену не подготовлюсь… — Твою мать, Лини, — Ризли хватается за голову и облегченно выдыхает. — Плохо? Я до последнего считал, что ты серьезно свихнулся. Или я свихнулся. — Шутишь? — Вообще нет, Лини. Я уже все номера врачей в голове перебрал, не зная кто нам поможет. — Ого… Лини выходит из-за стола и наполняет водой литровую банку, так как вазы у мужчины нет. Поставив букет, он обернулся к Ризли и подошел впритык. — Я правда старался, — он кладёт ладони на плечи мужчины. — Весь текст забыл… — Забыл текст? Смеешься? Я столько слов то не знаю, сколько ты тут выдал, — Ризли тянет юношу к себе на колени и крепко обнимает за талию. — Экзамен? Ты готовился к вступительным в театральный? — Да. В феврале они устраивают пробный экзамен, чтобы абитуриенты могли попробовать, как оно. Хочу сходить, — он обнимает Ризли за плечи. — Сначала думал взять Шекспира, но его часто берут на пробу, поэтому остановился на греческих мотивах. — Я полностью поверил. Только не пугай меня так снова, — усмехнулся. — Я тобой горжусь. — Не могу обещать. Когда тебя нет дома, мне нужно себя чем-то занимать, — он кратко поцеловал мужчину в шею. — Как твои дела? — Наконец-то, все закончил, ситуация стабилизировалась на сколько возможно. С Бэйлом история еще начинается, но на эти оставшиеся каникулы я весь твой. — Прям весь мой? — Полностью. Обещаю. — Я хочу, чтобы наш первый раз был запоминающимся, романтичным, особенным, — Лини трется носом о его шею. — Хочу, чтобы ты сделал всё красиво и романтично. С полноценным свиданием, со вкусной едой и с интимным вечером. День только для нас двоих. И я хочу, чтобы это было на этих каникулах. Вот… Сможешь? — Смогу. Сделаю все на высшем уровне, Лини, — мягко отвечает мужчина. — Значит, ты готов? — Да. Пока ты отсутствовал по своим делам, у меня было достаточно времени подумать. Я решил, что не хочу тянуть. Я знаю, что чувствую к тебе, и знаю, что ты не сделаешь мне больно, не нарушишь моих границ, не обидишь и не ранишь. Этого достаточно, чтобы быть готовым. — Для меня это будет честью, — Ризли опускает голову задерживая взгляд на «мантии». — А под ней действительно ничего нет? — Абсолютно ничего. Хочешь проверить? — А как же дар Диониса тогда? — он проводит рукой по острому плечу Лини. — Ты про компот? Нашел у тебя в морозилке замороженные ягоды годичной давности. Отчасти, вино. — Значит то вино, что я купил оставим на потом? А что мне делать с голым греческим богом, который так хорошо сидит у меня на коленях? — Если ты купил алкогольное, то я не буду, а если безалкогольное, то можешь сделать своему богу подношение и он, возможно, отблагодарит тебя. — Безалкогольное, конечно, специально для Вас, господин. — Значит можем и распить. Ты устал сегодня? — Немного, но вся моя усталость ушла, — Ризли слабо сжимает мягкую ткань у Лини на талии. — Ты выглядишь измотанным, несмотря на свои слова. — Только с виду. Твой внешний вид очень бодрит. — Это ещё остального не видел, — Лини поддевает пальцами край простыни и тянет, оголяя бедро. — Еще немного и я откушу от тебя кусочек, — Ризли смело кладет руку на оголенное бедро и слабо его сжимает. — Изголодался? Можешь полакомиться «божеством». — Разве по такому можно не изголодаться, — Ризли проводит носом по плечу Лини и влажно целует его в угол шеи. — Не знаю, не знаю, — Лини вплетает пальцы в волосы на его затылке. — Последние дни ты совсем меня игнорируешь. — Каюсь, согрешил, — Ризли медленно поднимается с поцелуями выше, сильнее сжимая чужое бедро. — А ещё от тебя веет «врачевальней», мой дорогой друг. — Мм, да, к сожалению… Хочешь сходить со мной в купальню? — «Божество» будет тереть тебе спинку? Какое невежество, — вздыхает. — Но, разумеется, хочу. — Я потру твою спинку, о великий, — Ризли целует парня в подбородок и прижимается к нему. — Соскучился по тебе. — Я по тебе тоже. Пока ты улаживал дела с близнецами, я тебя и не видел совсем… засыпал раньше, чем ты домой приходишь. — Прости за это. Сегодня так не будет. Будем засыпать вместе в одной кровати. — Я сказал это не в упрек тебе. А ещё, тут полный стол яств, а ты ничего не ешь. Я сам готовил. — Не хочу убирать руки от такого красивого Бога. Может, Вы сможете меня покормить? Я голоден настолько, что съем здесь все, включая тебя. — Только пальцы мне не откуси, а то чем я буду тогда твои прекрасные волосы перебирать? — Лини берет на ложку немного риса с овощами и протягивает мужчине. — Ни в коем случае, люблю, когда ты меня гладишь, — Ризли забирает еду с ложки и с удовольствием жует. — Какой хороший мальчик, — Лини протягивает ему еще. — Хвостиком повиляешь? — Знал бы, то пришел бы с ним сразу, — усмехается, покорно принимая еду. — То есть, это не хвост? — Лини ёрзает у мужчины на бёдрах. — Еще немного и это станет стволом, Лини, — Ризли тяжело выдыхает. — Будешь стрелять? — Если мой бог мне разрешит. — Ммм, посмотрим на твое поведение, — он отправляет Ризли в рот ещё одну ложку с рисом. — Хороший мальчик будет гуляш? — Я буду все, господин, — Ризли открывает рот и слабо мнет руками по пояснице Лини. — Массажируешь, как кот? А мурлыкать будешь? — Лини протягивает деревянную глубокую ложку, зачерпнув гуляш с подливой. — Не могу понять. Я кот или пес? — Ризли открывает рот и по его лицу явно видно, что ему нравится ужин. — Ты моя Буся, забыл? — ещё одна ложка отправляется Ризли в рот. — Сегодня мама звонила и спрашивала, все ли у меня с моей «бусинкой». Хех. — И что ответил? Что твоя «Буся» вся в делах и про тебя забыла? — виновато ворчит, жуя мясо. — Нет, конечно! Говорил, что ужин готовлю тебе. Это мама подсказала, что именно приготовить, чтобы просто, вкусно и сытно. Тебе вкусно? — Очень вкусно. Готов на этом жить всю жизнь. — Я старался. С самого утра тут шуршу. Сначала уборку, стирку, потом готовку. Нужно было чем-то занять руки, пока учил текст. По итогу, текст вылетел из головы, пришлось импровизировать… Пробный экзамен выпадает прямо на мой день рождения! Не знаю, где столько нервов взять. — Что…? — Ризли меняется в лице. — Это была импровизация…? — Я же сказал, что забыл текст, аха, — он мягко вытирает уголок губ мужчины. — Лини, — серьезным голосом произносит мужчина. — Я знал, что ты создан для театра, но не настолько же? Импровизировать вот это все. Да это же уровень божества. — Смеешься надо мной? — юноша надул щеки. — Что? Нет. Я серьезно, — Ризли целует юношу в щеку. — Когда я врал тебе вообще? — Думаешь, я справлюсь? — Ты? Справишься. И не просто справишься. Тебя возьмут первым, еще и подерутся за тебя. — Аха… — юноша слегка печально улыбнулся. — Ты поедешь со мной на экзамен? — Конечно, что за вопросы. Буду там от начала и до конца. — Ох… наверное, обучение там дорого стоит. — И что? Думаешь, что на бюджет не пройдешь? Если такое вдруг случится, а я уверен, что не случится, то я тебе оплачу платное. Вообще не думай об этих проблемах, — Ризли мягко гладит юношу по тонкой спине, проминая каждый позвонок. — Если не пройду на бюджет, я пойду работать. Как будто неправильно, чтобы ты за меня платил, а я просто существую. — А ты будешь учить текст, пока готовишь мне еще один такой прекрасный ужин. Как примерная жена. А я несу в дом деньги. Какая тебе работа? Тебе нужно учить сценарии, а не работать, — ворчит. — Ну… мы ведь не вместе живём… — Это не важно. Я тебя заберу насовсем при первой же возможности. И вообще, если ты так волнуешься из-за денег, давай так. Вернешь мне за учебу тогда, когда прославишься в кино, м? — Хорошо, договорились, — улыбается. — А когда будет «первая возможность»? — Когда твоя мама одобрит твою «Бусю». — То есть, до того, как я «познакомлю» тебя с мамой, нельзя? Даже если она отпустит «в слепую»? — А она отпустит тебя так? Если отпустит, то хорошо, но, как взрослый человек с серьезными намерениями, я хочу, чтобы твоя мама знала о них. — Даже не представляю ее реакцию, когда она узнает, что моя «Буся» это ты, — Лини опускает голову ему на плечо. — Если мама будет против, ты ведь не бросишь меня? — Нет. Я буду доказывать твоей матери, что я буду беречь тебя, как сокровище. — Даже если она будет против, в свои восемнадцать я уйду к тебе жить. Если пустишь… а если не пустишь, я пойду работать и сниму где-то комнату и буду к тебе ходить в гости. — Эй, эй, — Ризли сердито смотрит в светлую макушку. — Все-таки ты без меня немного с ума сошел, да? Мой дом, твой дом. — Самую малость. Лез на стену от тоски. Зато пауков тебе погонял. — У меня здесь пауки? — Уже нет. — Пора вызвать клининг, — Ризли опускает голову и слабо прикусывает Лини за кончик уха. — Как ты так легко сидишь на мне обнаженным? Я никак не могу выкинуть это из головы. — Я в простыне. — Она не считается. — А вдруг под ней что-то есть? Ты не проверял, — юноша ёрзает. — И ствол ещё не зарядил. — Кто знал, что за такой ангельской внешностью прячется такой демон? — Ризли кладет руки на поясницу Лини и прижимает его сильнее. — Суккуб. Юноша берет руку мужчины в свою и запускает к себе под простынь, позволяя Ризли коснуться пальцами выпирающей кости внизу живота. — Ты не замерз так? Долго ждал меня в таком виде? — Ризли ведет рукой по теплой талии, чуть надавливая большим пальцем на живот юноши. — Нет, у тебя тепло. К тому же я в носках. Да, греческий бог в простыне и махровых носках. — А плечи у тебя прохладные, — Ризли крепко обнял его и прижал к себе, пряча руками все открытые места. — Они просто жаждут твоих прикосновений, — шепчет. — И теплый душ, — он целует Лини в плечо. — Жду пока мой слуга отнесет меня в обещанную ванну. А, стоп, ты ещё не всё съел. — Да, у меня еще целый парень сидит на коленях. — Будешь его есть? — Буду, на десерт. — Ммм, как в кино? Сметешь все со стола и прямо тут съешь его? — уперевшись ладонями в груди мужчины, Лини отклоняется назад. — Поешь ещё, ты почти ничего не съел. — И как ты произносишь подобное мне так легко. Это же заводит, — Ризли целует юношу в грудь, придерживая его под спину. — Кто сказал, что мне легко? Это очень даже смущает. — Как мило. Почему ты не краснеешь? Хочу увидеть твои красные щеки. — А я хочу увидеть, как твоя тарелка риса пустеет. — Тогда смутишься, когда я доем? — улыбнулся. — Доешь, отнесешь меня в ванну, снимешь с меня простынь, усадишь в воду и будешь раздеваться передо мной, и тогда смущаться буду. — Сколько условий. Непростой у меня парень, конечно, — Ризли открывает рот. — Божество же, — Лини отправляет очередную ложку с рисом, а следом — гуляш. — А ещё мне очень приятно, что ты ешь мою еду. Мне кажется, получилось пресновато. Но ты все равно ешь. Хехе… — Ты такой милый, когда переживаешь. Я ем, потому что мне вкусно. А еще мне безумно приятно, что ты для меня это готовил. Так еще вкуснее. Сам то не голоден? — Нет, я поел, пока готовил. И пока тебя ждал. Чуть-чуть не дождался, так что да… Хотя одну большую бусинку я бы съел. — Интересно, сколько заходов понадобится, чтобы ты меня съел? — Ризли вновь покорно открывает рот. «Так приятна его забота. И его «бусинка». Так странно звучит, но так приятно…» — Думаю, придется тебя расфасовать по мешкам, — он собирает в ложку остатки риса с тарелки и отправляет Ризли в рот. — Много мешков, да. Потому что за раз не съем. Жаль будет, если испортится такой лакомый кусочек, — бубнит. — И как ты так можешь сладко говорить про такого большого и страшного меня? — усмехается, прижимая юношу к себе снова и упираясь подбородком в его грудь. — Мой большой хороший мальчик скушал порцию риса с овощами и заслужил награду, — Лини целует его в нос. — Теперь покушаем ещё мяско? — По плану обогрев в душе и твое смущение, — Ризли легко поднимается, прижав к себе Лини. — Ты наелся? — юноша обнимает мужчину за плечи. — Да. И хочу получить свой десерт. — Ладно. Всё в твоих руках. Буквально. — Верно. Смело придерживая Лини под бедрами и за талию, Ризли медленно идет в ванную комнату. В его доме довольно высокие потолки и просторные комнаты. Светлые стены и минималистичный стиль интерьера только усиливают ощущение свободного пространства. Большая широкая ванная прямо в полу в углу комнаты немного напоминает крошечный бассейн. Сверху вмонтирована лейка душа. По одной из стен аккуратно выстроены несколько столиков вместе с раковиной и зеркалами в половину высоты. Ризли бережно усаживает юношу прямо на тумбу у раковины и подходит к нему впритык, запуская руки под простынь на бедрах. Он, будто кот, мнет теплую кожу, пробираясь выше и горячо выдыхая в шею Лини. — Мм, так мы до ванной не дойдем, Бусь. — Не могу отказать себе в таком удовольствии. Ризли берет руки Лини и медленно расстегивает ими пуговицы своей рубашки. — Ой-ой, мы же так можем вообще до купания не добраться, — юноша спускается по рубашке ниже. — А ты весь день где-то ходил, что-то делал, весь такой в делах, пока я скучал. — Доберемся, не буду же я прикасаться к божеству таким грязным. Со штанами поможешь? — Ризли прижимается к Лини и отпускает его руки. — Конечно, помогу, — ворчит. Хоть он и пытался выдерживать спокойствие, сейчас смущение всё же пробирается наружу. «Кажется, я ещё не видел его там? И не трогал… — Лини опускает взгляд. — Смущает. Наверное, у него член, как моя рука толщиной… тц. Я на его фоне совсем крошечный». — Хорошенький какой, — Ризли усмехается, поглаживая Лини по волосам. — Расскажешь что тебя смущает? — Ну… я же ещё не видел тебя, — шепчет. Юноша чуть подаётся вперед, уткнувшись лбом в грудь мужчины. — Это смущает. — Да, я просто хотел увидеть это выражение твоего лица, — Ризли коротко целует его в макушку. — Давай, я сам? — Нет, я хочу, — он поддевает пальцами ремень. — Просто… немного стыдно. — Стыдно? Здесь только мы, а при мне тебе стыдится нечего. — Смущает очень твой… твой… ну… он. — Он? — Ризли чуть усмехнулся и ниже наклонил голову. — Тебе не интересно? — Интересно! И при этом стыдно очень, — юноша расстегивает пуговицу на штанах и опускает молнию ширинки. — А дальше? — он зарывается носом в светлые волосы Лини и гладит его по бедру. Переступая через смущение, Лини стягивает штаны чуть ниже. Юноша кладёт ладонь поверх белья и пощупает твердую плоть довольно внушительных размеров. — Бусь… — он поднимает голову и смотрит мужчине в глаза, — ты как такого удава отрастил? — Каши много ел, — Ризли кладет руку на щеку Лини и слабо тянет его к себе. — На всё у тебя один ответ, — юноша тянется к нему, обняв за плечи. — Ты поможешь своему зверю выбраться из заточения? — Конечно. Мужчина коротко целует Лини в губы и крепко обнимает его за талию. Свободной рукой он полностью освобождается от одежды. Он тянет простынь вниз, открывая себе вид на миниатюрное тело, но задерживает ее на бедрах. — Пора в ванную. Оставив простынь у Лини на бедрах, Ризли легко стягивает с него носки, подхватывает на руки у уносит к ванной. Он включает теплую воду и только сейчас сбрасывает с юноши простынь, усаживаясь вниз. — Я чувствую твой агрегат у себя под бёдрами, — юноша немного ёрзает, смотря мужчине в глаза. — Аккуратнее, я еле сдерживаюсь, мой господин, — Ризли сжимает руки чуть ниже поясницы юноши. — Еле сдерживаешься, чтобы что? — Чтобы не съесть тебя до последней крошки. — Или до последней капли? — Или капли, — ухмыльнулся. Ризли поднимает руку и давит Лини между лопаток. Он крепко прижимает его к своей груди, рассматривая открывшийся ему вид. Из-под ягодиц Лини виден твердеющий член Ризли. Он горячо выдыхает в шею юноши и чуть сгибает ноги. — От тебя приятно пахнет, — Лини уткнулся лицом в грудь мужчины. — Тобой. Мой любимый запах… Юноша прогибает поясницу и слабо ёрзает, потираясь о член Ризли пахом и ягодицами. — Разве не больницей? — мужчина запускает руку вниз, поглаживая Лини по животу и уверенно опускает ее еще ниже. — Вот тут, нет, — юноша мокро поцеловал Ризли в грудь. — Тут пахло тобой. Но теперь будет пахнуть мной. Пометил. — Может, я хочу полностью пахнуть тобой? — он открыто проводит рукой по члену Лини и чуть ухмыляется. — Мм… тогда придется немного поработать, — юноша трется ягодицами о член мужчины. — Как прикажет мое божество. Мужчина наклоняется и влажно целует Лини в шею. Он ведет дорожку из поцелуев к груди, обхватывает его член рукой и слабо сжимает. Дыхание участилось, а откровенные движения юноши только сильнее возбуждают. «Он ведь уже видел меня, да? Нечего стыдиться». Несмотря на смущение, юноша отклоняется назад. Он упирается ладонями в бедра мужчины выше колен и открыто ёрзает, толкаясь тому в руку. — Ого… Ризли проходится взглядом сверху вниз. Он легко заводит руку за спину Лини и прижимает его пахом к своему животу. Мужчина впивается в его грудь влажными поцелуями и ускоряет движения руки. Пытаясь подстроиться под его ритм, Лини подмахивает бёдрами, скользя по возбужденному и влажному члену мужчины. — Лини… — рычащим голосом произносит, сжимая его ягодицы. Он помогает юноше двигаться и вдруг прижимает свой член меж его ягодиц. «Ого, какой огромный… он в меня тогда не войдет! Он же как третья нога, блять!» Подобные мысли вызвали целую бурю разных эмоций: от смущения и страха до дикого желания всё же попробовать. Лишь только фантазий хватило, чтобы Лини впился губами мужчине в грудь, оставил довольно яркий засос, а потом, закинув голову, высоко простонал, изливаясь тому в ладонь. Этот стон так приятно проходится по ушам Ризли, что тот машинально сильнее вжимает Лини в свой пах и подмахивает бедрами. Он резко и часто трется о него и почти сразу после юноши кончает тому на спину. Дыхание прерывистое, Ризли тянет юношу сильнее к себе и жарко дышит ему на ухо. Нехотя он убирает руку от его члена и открыто слизывает с ладони чужое семя. — Мой десерт подан. — А мой? — тот прерывисто выдыхает. — Чувствую, меня полили соусом. Дальше меня съедят? — Целиком, — Ризли влажно целует юношу в висок. — Твой агрегат в меня не влезет, Бусь. — М? Сейчас и не должен был. — Я не про сейчас, я про вообще. — Верно. Значит, съем тебя позже. — Попозже ты его «наждачкой» подотрешь? — смеется. — Тебя растяну получше, — усмехается. — Какой стыд ты говоришь, — он уткнулся лицом в грудь мужчины. — Лишаешь меня наслаждения наблюдать за твоим смущенным лицом, — вздыхает, поглаживая юношу по голове. — Экзамен в твой день рождения, да? — Да. Переживаю очень… — У тебя все получится. Я уверен, — он крепче обнимает парня и ласково гладит. — А после экзамена отвезу тебя в ресторан. — Прямо после экзамена? А если мне скажут «актерство это не ваше»? — Не скажут. Ты слишком не уверен в себе, ты чего? Тебе просто не могут так сказать. — Наверное, это просто из-за того, что обычно мне все говорили «какое актерство, выбери нормальную профессию». — Это самая лучшая профессия для тебя. Она полностью твоя, веришь? — Верю. Хотел бы очень, чтобы всё получилось. Хоть и страшно. Когда дело касается учебы, сразу ощущаю себя глупее всех на свете, хоть и понимаю, что это не так, и что оценки вообще ни на что в жизни не влияют, все равно кажется, будто я слишком глупый. — Мне глупый так не понравился бы. — А если я глупый и взрослый? — усмехнулся. — С дураками скучно. — Справедливо. Ты поможешь мне подготовиться к экзамену? — Конечно. Что от меня требуется? — Читать со мной текст по ролям. — Хорошо.