Габарит

Празднование давно закончилось, и ночная тишина зимнего вечера окутала кафе, словно тяжелое одеяло. За окнами падает снег, тихо, безмолвно, как если бы сам воздух боялся нарушить затишье. Внутри тепло, но это тепло больше не кажется уютным — оно словно сдавливает стены. В углу горит приглушенный свет, мягко освещающий стол, за которым остались только четверо: Ризли, Альбедо, Сяо и Лини. Рядом, на столе, остатки еды и наполовину пустые чашки, оставленные всеми, кто уже ушел. Снаружи слышен слабый ветер, его завывание доносится сквозь стекло, словно напоминание о том, что снаружи мир уже спит, а они остаются наедине со своими мыслями. Между ними разлита напряженность, невидимая, но ощутимая, как натянутая струна. Никто не торопится заговорить, все они словно застыли в этом моменте, как фигуры на шахматной доске, тщательно обдумывая следующий ход. Лини механически проводит рукой по краю чашки, взгляд направлен вниз, но мысли явно где-то далеко, переплетенные тревогой. Он хотел бы поговорить с Ризли наедине, но совсем не понимает, как сейчас это сделать. Альбедо сидит, опершись локтями о стол, его глаза блуждают по комнате, но избегают встречаться с кем-либо из присутствующих, ведь он не знает, что говорить Сяо, который, похоже, уже и сам понял, что всё-таки что-то произошло. Этот молчаливый обмен взглядами, полунамеками и ощущением, что что-то важное висит в воздухе, не позволяет им расслабиться. Каждый из них словно предчувствует, что слова, которые должны быть произнесены, будут тяжелыми. За окном снег продолжает падать, а часы на стене мерно тикают, добавляя ритма их молчанию. Кафе опустело, и тишина стала еще громче. В этой маленькой компании, оставшейся после празднования, не ощущается радость или облегчение — только неясная тревога, стягивающая их вместе в этот мрачный зимний вечер. «Ну, и кто нарушит эту тишину? — Альбедо кое-как переводит взгляд на Ризли. — Тренер, спасай». — Кхе-кхе, — Лини сухо кашляет в кулак. — Ризли, ты домой не собираешься? Мы можем поехать вместе? — Да, можем, — Ризли слабо дернул головой, будто пробуждаясь от своих мыслей. — Сяо, Бедо, давайте вас отвезу? — А? Но мы разве не собирались поговорить с Сяо? — Альбедо осторожно переводит взгляд на друга. — Мы это и сделаем, — кивает, не будем место занимать. — Все-таки что-то случилось… — Сяо тяжело вздыхает и поднимается. — Случилось, да, — Альбедо встаёт из-за стола и надевает куртку. Чтобы никого не задерживать, он выходит из кафе первым и быстрым шагом направляется к машине Ризли. — А? Что случилось? — Лини вьется около тренера. — Вы о чем? — О команде Венти и о нем самом, — отвечает Ризли, следуя за подопечными. Сяо идет чуть позади Альбедо, опустив голову. Его руки нервно перебирают широкую ручку сумки. Оставив вещи в багажнике, компания усаживается в машину, и Ризли поднимает взгляд в зеркало над лобовым стеклом. — Сяо, дело в том, что Венти с братом сбежали и до них не дозвониться, мы не хотели тебя волновать. Они действовали явно не с плохими намерениями, они собрали вещи, забрали кролика и куда-то уехали, — начинает мужчина. — Чего…? Давно…? — Сяо поднимает растерянный взгляд. — Предположительно, вчера вечером, — Альбедо обернулся. — Всё, что нам получилось выяснить за сегодня, это то, что в доме был пожар, но близнецов там не было, они ушли раньше. И то, что на Бэйла были покушение. — П-покушение? На их тренера? Почему об этом не сообщали на соревнованиях? — Чтобы не нагонять лишнюю панику. Сяо, близнецы наверняка с тобой как-то свяжутся. А я на днях съезжу к Бэйлу, хорошо? Лишний раз не нервничай, мы все выясним, а нервы, так-то, не восстанавливаются, — старается успокоить его Ризли. — Согласен, — Альбедо пропускает Сяо на заднее сиденье. — Главное, что во время пожара их не было. Они собрали вещи и ушли. Значит, им было куда пойти. — Он поэтому мне так ничего и не написал после того звонка… «Пока-пока, увидимся», — вспоминает Сяо последнее, что Венти ему сказал и сжимает руками ремень безопасности. — Спокойно, малыш, мы все узнаем и друг друга найдем обязательно. Не паникуй. Твой Венти был бы рад вашей победе, — Ризли мягко улыбнулся и завел машину. — Это точно, — Альбедо положил ладонь на колено друга. — Венти точно был бы рад. Давай не будем думать о плохом? Тренер съездит к его маме и тренеру, узнает там, что и как, а нам пока остается только ждать. — Просто ждать…? Можем съездить к ним домой…? — Не сегодня, Сяо, не стоит тебе на стрессе туда ехать, — решает Ризли. — У них дома ничего и никого нет, Сяо. — А с агентом я могу поговорить потом…? — Мы с ним уже говорили, он ничего не знает. Но, конечно, если ты хочешь ему позвонить — звони, никто не будет тебе препятствовать, — Альбедо вздыхает. — А, эм… — Лини опускает взгляд. — Его брат ведь немного «того», да? — он рассматривает свои колени. — А что, если тренер, ну, эм… ну, ты понимаешь, Ризли? — Что это он покушался? И пожар его рук дело? — мужчина на секунду поднимает взгляд в зеркало, в глаза Сяо. — Мы не знаем ситуации и не знаем почему близнецы ушли, так что, давайте не будем предполагать ничего заранее, лишние нервы ни к чему. — Я… я говорил не к этому, — Лини шумно выдыхает. — Не просто же так Маро «такой». — А, ты о том случае. Поговорим позже, — Ризли слабо махнул головой. — Вы о чем…? — Сяо сверлит взглядом тренера. — Ненужные догадки, малыш, не бери пока в голову, пожалуйста. Положись на меня, я выясню все, что только смогу. А сегодня отдохни и хорошо выспись. Желательно выпей валерьянки на ночь. — Я прослежу за этим, — Альбедо кивает. Дальнейшая дорога прошла в полной тишине. Ризли поехал так, чтобы не проезжать мимо дома Венти, и лишний раз не тревожить Сяо дурными мыслями. По приезде домой, Альбедо вышел первым и, взяв Сяо за руку, повел того за собой. — Тренер, Вы звоните, если что, — махнув рукой на прощание, Альбедо направился в дом вместе с Сяо. — Мне не нравится то, что происходит, — Сяо безвольно идет за другом, чувствуя, как нарастает тревога. — Понимаю, мне тоже. Проводив подопечных взглядом, Ризли поворачивает голову к Лини. Он тяжело вздыхает и кивает. — Маро ведь сказал, что его отец «такой же». — Может, он попробовал что-то сделать с Венти? — Лини нервно постукивает пальцами по коленям. — А Лоран узнал. — Надеюсь, что это не так, — Ризли откидывает голову назад и прикрывает глаза. — Они почти перешли с братом в нашу команду. Это тоже было буквально на днях. Венти уже все заполнил и оставалось подписать все лично, а потом то же самое сделать его брату. — Завтра поедешь к его маме и Бэйлу? — Да, надо выяснить все как можно раньше. — Может, поедем сейчас? Ой, или «поедешь»… — Хочешь со мной поехать? — Хочу. Толку от меня мало, но я понимаю, что это может быть тяжело вывозить одному, поэтому хотя бы попытаюсь как-то поддержать? — Поздновато уже навещать больных. Поедем завтра с утра, — мужчина трет пальцами переносицу. — Можно переночевать с тобой? «Ого…» — Ризли опускает голову и смотрит на Лини. — У меня немного не убрано, я собирался в спешке и после отборочных Альбедо еще там не успел вытереть пыль. — Если ты хочешь сказать «нет», то так и говори, ни к чему приплетать уборку, — усмехнулся. — Если хочешь сказать «да», то говори «да». — Да. Не хочу, чтобы ты решил, что я свинья не хозяйственная, — Ризли кладет руки на руль и мягко нажимает на педаль газа. — Аха, — юноша усмехнулся. — Разве я могу такое подумать? А вообще, свинки милые. — Почему не можешь? — От тебя не воняет, и ты не хрюкаешь. — Зато свиньи не потеют. — Правда? Ну, тогда ты точно не свинья. Ты потеешь. — Ну, тут я уже парировать не могу, — усмехнулся, аккуратно выезжая на дорогу. — Когда запишемся к твоему врачу…? — Он хотел бы сначала поговорить с тобой лично. То есть, на индивидуальный сеанс. А потом уже вместе со мной. Я записал тебя на завтра, но так как случилось то, что случилось, запись, наверное, придётся перенести? — Не нужно, во сколько приехать? — В три. Можно мне поехать с тобой? — Хочешь весь день со мной провести в итоге? — он слабо усмехнулся. — В школе уже каникулы. А у меня запись к доктору на пять вечера. Утром поеду с тобой в больницу. Получается, весь день, да? — Хорошо. Ризли сворачивает во двор и аккуратно паркуется около своего дома. Он выходит из машины, обходит ее и открывает для Лини дверь. — Семью предупредил? — Да, еще когда Фремине отправил на такси домой, — Лини выбирается из машины. — Я не ставлю тебя в неудобное положение своим поведением? — Нет, я бы сказал тебе об этом. Значит, ты уже давно решил, что останешься у меня? — Ризли включает сигнализацию и проходит за Лини к дому. — Если бы ты отказал, я бы вернулся домой и просто сказал, что поменялись планы, — юноша пожимает плечами. — Но, конечно, нам есть о чем поговорить, поэтому я рассчитывал на сегодняшний вечер. — Даже подготовиться мне не дал. Ужин не готов, дома бардак, — Ризли открывает дверь и пропускает Лини в дом. — Значит, сегодня готовим вместе? — За кого ты меня держишь? Сам приготовлю, — усмехнулся. — Можешь не разуваться, полы еще не намыты. — Мы поели в кафе, разве нужно ещё что-то? — Лини снимает обувь и ступает на пол бордовыми носками. — Давай помогу прибраться? Сон всё равно не идёт. — Перепачкаешь свои носки ведь, — Ризли дает Лини тапки. — Большеваты, но хоть так? — Благодарю, — юноша закатывает рукава свитера. — Ну, так приберемся тут вместе? — Давай я тебе лучше налью чай с конфетами и посидишь на кухне, пока я убираюсь. — Нет, — пожимает плечами. — Давай ты пока одежду будешь складывать, а я протру пол. — Тебе так сильно хочется убраться у меня дома? — Ризли приподнимает бровь, ставя свою сумку в гостиной на пол. — Но не спать же идти? Или ты устал и хочешь спать? — Нет, можешь на диване посидеть, посмотреть телевизор, м? — Ризли проходи в ванную и берет швабру. — Могу. А могу помочь прибраться, — Лини задирает голову. — Давай швабру. А ты пока сложи одежду. Я же не знаю, что куда. «Всегда он был таким дерзким?» — Ризли смотрит на парня сверху вниз. — Ну, хорошо, но потом чай. Может, переоденешься? Не хочется, чтобы ты испачкал свою одежду. — У меня с собой только спортивный костюм, но, думаю, он пованивает, аха. — Могу дать тебе футболку. Но по штанам вряд ли что-то подберем. Надо? — Давай. «Зря я это предложил. Точно зря», — Ризли судорожно вздыхает. Поставив швабру к стене, мужчина забирает свою сумку и направляется дальше. Открыв дверь в свою комнату, он заходит первым и осматривается. Один шкаф до сих пор открыт, а на кровати лежат некоторые вещи, которые Ризли собирался бросить в стирку, но не успел. — Ужас, — мужчина становится перед шкафом и принимается искать футболку для Лини. «А смешной он, — Лини смотрит ему в спину. — Не замечал раньше, что он бывает таким». Не дожидаясь Ризли, юноша закатил рукава свитера, достал из своей спортивной сумки обруч-резинку для волос, которым иногда пользуется, ухаживая за кожей лица. Убрав волосы назад, чтобы не мешали, он прошел на кухню, взял веник и принялся подметать в коридоре. Конечно, начинать уборку с коридора — весьма странная затея, учитывая что мусор с комнат обычно выметают в коридор, но чтобы не топтаться по пыльному полу и потом не разносить это по комнатам, он решил прибрать для начала тут. Видимо, Ризли задумался, пока подбирал юноше одежду, ведь Лини успел не просто подмести в коридоре и на кухне, но и протереть там столешницы, подоконник и даже помыть полы прежде, чем мужчина вышел из комнаты. Юноша предстал перед ним в мягком бордовом свитере, закатив рукава. Он держит в одной руке швабру, в другой — тряпку. По открытому лбу стекают маленькие капельки пота, а волосы удерживаются назад мягкой резинкой-обручем с бантиком. Очевидно, это либо подарок от его сестры, либо от брата, ведь сам он вряд ли бы выбрал именно такой дизайн. «Что за примерная милая жена? И что это за мысль в голове у меня вообще? Посадить тебя за такое, Ризли», — он задерживает взгляд на макушке парня и сухо прокашливается. — Извини, вот, самая маленькая, какую нашел, — он протягивает черную футболку юноше. — Спасибо. Я тогда пойду в ванну переоденусь. Чтобы в комнате тебе не мешать. А ты приберись там. Потом я там помою и готово. Вместе быстрее же. Как только Лини скрылся за дверью ванной, Ризли направился обратно в комнату. Происходящее заставляет его теряться, но все равно, ему даже приятно, что Лини сейчас здесь. Его движения больше механические. Мужчина складывает чистые вещи, которые ни разу не носил в шкаф, а остальных бросает в корзину для белья. Разговор, о котором сказал Лини прокручивается в голове мужчины раз за разом, проигрывая множество сюжетов. «Столько разных вариантов. Не могу и примерно представить, что он скажет. Да и все таким странным кажется. Ещё и все эти ситуации. Мир сходит с ума…» Из размышлений его вырвал аромат домашней выпечки. Пока Ризли занимался уборкой, Лини наспех сделал тесто и поставил в духовку булочки. — Я готов мыть пол тут, — он заглянул в комнату. — Тебя двое? Ты когда успел за готовку взяться? — Ризли мотнул головой и сложил последние вещи в корзину. — Я ведь старший в многодетной семье, — он пожимает плечами. — Я должен успевать всё. Так, давай, иди в ванную, или куда там, а я тут пол помою. — Ощущение, что это я к тебе в гости пришел, — усмехнулся, забирая грязное белье из корзины. — Давай-давай, иди, — он кивает на дверь. Как только мужчина вышел, Лини принялся подметать пол, а после — окунул тряпку в ведро, хорошо отжал и приступил к мытью пола. «И совсем не грязно у него, — юноша улыбнулся. — Чуть-чуть вещи разбросаны, да и всё. И вообще… наверное, он устал с дороги. Ещё и я тут. Хм… но ведь он согласился, чтобы я пришел, значит, ему нормально». Закончив мыть пол, Лини вышел в ванную, слил воду, ополоснул ведро и тряпку, помыл руки и вернулся в кухню, где его уже ждал Ризли. На плите закипает чайник, а булочки в духовке уже поднялись, и запах ванили заполнил кухню. — Вот и всё, — выдохнув, Лини уселся за стол. — Вдвоем быстро управились. — Заслужил премию за гостеприимство? — мужчина усмехнулся и высыпал в стеклянную вазочку немного конфет. — Нет. Заслужил бы, если бы меньше упирался изначально, — Лини вертит в руках конфету. — О как, — Ризли поднял одну бровь и разливает по чашкам воду. — Часто убираешься в гостях? — Ты первый. — Какая честь, — он выключает духовку и достает противень с булочками. — Не перестаешь удивлять. — М? А что удивительного? — Лини придвинул к себе чашку и обхватил пальцами. Сейчас, когда уборка позади, и он перестал особо двигаться, он ощутил невероятную усталость. — То, какой ты взрослый для своих лет, — мужчина выложил в другую вазу булочки и уселся за стол. — Это плохо? — Скорее нет, чем да, не понятно только почему ты так рано повзрослел. Обычно такое не происходит от хорошей жизни. — Ну, я ведь приёмный. Как и мои младшие. Вот и повзрослел, чтобы у них было детство, — юноша тянется за булочкой, но замирает, сверля ее взглядом. — Тебя напугала булочка? — Ризли аккуратно берет ее салфеткой и протягивает парню. — Да, страшная, разве нет? — Неа, будешь? — Я почти ничего не ел в кафе, — он сверлит взглядом булочку. — Так, отставить, Лини, — ворчит на себя, — буду, да. Откусив от мягкой булочки кусочек, он задумчиво жует, будто оценивает, а потом запивает чаем. — А почему не ел? Нервничаешь? — Ризли откусывает булочку тоже, смотря на Лини. — Нервничаю. — Из-за того, о чем хотел поговорить? — Ну, и после соревнований аппетита не было. А говорить… кажется, нам надо поговорить, да, но что-то у меня мысли никак не складываются в слова. — А что это за мысли? — Ризли отпивает чай и ставит кружку на стол. — О нас? Или… Сейчас ведь не до этого, да, — он мотнул головой. — А ты спать не хочешь? Устал, наверное? — Немного, но это не криминально. А ты? — Не хочу. Что думаете про ситуацию с Венти? «Почему на «Вы»? Стресс?» — Думаю, что надо выяснить все у их матери и тренера. — Так Бэйл и скажет, — усмехнулся. — Не забывай о Маро. Я сам оплачиваю его лечение, которое не покрывает страховка. — И? Ты думаешь, Бэйлу есть до этого дело? — Не знаю, я к тому, что мне есть с кем разговаривать. — Я не понимаю. Раз Маро был в больнице, откуда ему знать? — Своего отца он знает. И может что-то сообщить. Я об этом, Лини. Сейчас его слова о том, что он утянет за собой отца звучат, как нельзя жутко и подозрительно. — Понятно, — юноша складывает руки на столе. — И что ты собираешься делать с этой информацией потом? — Зависит от самой информации. Пока что, мне кажется, что придется идти в полицию. — Тогда… тогда и информация обо мне вылезет, да? — Нет, ты не имеешь к этому отношения. Это все между близнецами и их тренером. Его сын был в больнице на момент происходящего. Не нервничай. — Но… полиция ведь придёт допрашивать Маро. — Если разрешит его врач, не забывай. — Разрешит. И Маро тогда расскажет и обо мне тоже? — Хм… — Ризли откинулся на спинку стула и опустил взгляд в стол. — Шансы, что расскажет и что не расскажет, равны, конечно. Но с чего бы ему себя так подставлять перед органами? — Тоже верно, да, — юноша постукивает пальцем по столу. — Может, ты бы спать пошел? — А поговорить «о нас»? Хотя, я точно не знаю, что сказать. — Ты ведь устал? Сначала одни соревнования, потом другие, завтра больница и психотерапевт. Получается, немного не до «нас» сейчас, — он слабо улыбнулся. — Хорошо, значит оставим на завтрашний вечер. Ляжешь в мою кровать? Без меня, конечно. Там чистое белье, это все, что я успел перед отъездом сделать. — Лягу. А ты куда ляжешь? — В гостиной на диване. — Может, наоборот? Я ведь немного поменьше, чем ты. — Я снова останусь без премии за гостеприимство? Если ты свалишься с дивана, то поломаешься, потому что маленький. А если я, то наоборот сломаю что-то другое. Лучше уж мне падать. — Глупый, что ли? Я не свалюсь с дивана, а тебе там будет тесно. — Ого, — усмехнулся. — Ты утрируешь мои габариты, Лини. И диван раскладывается. — Хорошо, как скажете, — он встаёт из-за стола и отходит мыть посуду. — Тебе так не терпится побыть домохозяйкой? — Ризли оборачивается на юношу. — М? Не оставлять же после себя чашки, — он ставит посуду на сушилку и выключает воду. — Я тогда пойду? Ну, в спальню. — Давай, — слабо улыбнулся. Пожелав спокойной ночи, юноша ушел в комнату и сразу забрался в кровать. Он укутался в одеяло с головой и подтянул колени к груди. «Может, я навязываюсь ему? Но ведь он тогда сказал бы, да? Глупо было бы не говорить, а просто терпеть меня», — вздыхает. Юноша переворачивается на другой бок и потирается щекой о подушку мужчины. Наволочка пахнет порошком и кондиционером, хотя хотелось бы, чтобы пахла шампунем Ризли. «Спать не хочется. И таблетки свои дома забыл. Голова болеть будет. Хочется, конечно, к нему под бок прийти, но ведь так нельзя, да? Я же должен быть взрослым, иначе он точно не посмотрит на меня так, как мне бы этого хотелось». Плечи слабо задрожали, и юноша вцепился зубами в нижнюю губу. «Устал… это и правда утомляет. И даже радости от победы нет. Да и вообще как будто бы нет радости. Хочется чувствовать себя спокойно, защищенно, как тогда, в клубе… я чувствую только, будто меня кто-то душит». Так и не уснув, он сползает с кровати. Хорошо укутавшись в одеяло, юноша усаживается на подоконник и опирается лбом о стекло. Снаружи медленно опускается снег: большими хлопьями он кружится в желтом свете фонарей. «Кажется, будто я начинаю жалеть о том, что признался. Только накинул ему забот на голову. И себе тоже. Глупый Лини…» — он осторожно водит пальцем по стеклу, будто очерчивая морозные узоры. Дверь тихо открывается, совсем не привлекая внимание юноши. Ризли смотрит в щель, рассчитывая увидеть, что Лини уже спит, но, заметив пустую кровать, он заглядывает глубже. Мужчина не ожидал, что увидит парня на подоконнике. Слабый смешок слетел с его уст, когда в его голову пришла мысль, что сам Ризли бы туда даже не поместился. — Не спится? — тихо спрашивает, подходя немного ближе. — М? — Лини обернулся. — Нет. А тебе? — Как видишь, тоже, — Ризли садится на край кровати, ближе к подоконнику, оказываясь немного ниже парня. — Рад, что ты укутался. Тоже из-за мыслей не смог уснуть? — Да. Тревожно очень. Думаю, что я порчу тебе жизнь. Может, не надо было признаваться? Может, не надо было тогда идти в клуб? Не надо сейчас тянуть тебя к доктору? Столько мыслей в голове. — Это ведь я предложил затею с врачом. Хочу убедиться, что не наврежу тебе. — Если бы я не сказал тебе о том, что чувствую, то и всей этой истории не было бы, — он склоняет голову набок, касаясь лбом стекла. — Я порчу твою жизнь. — А что тогда мне делать с моими чувствами? — Ризли поднимается и подходит к Лини почти впритык. — Но ведь это из-за меня… — юноша выдыхает и укладывает голову мужчине на грудь. — Если бы я не начал это, то вряд ли ты когда вообще задумался о подобном. — Что плохого в этом? Ты не портишь мне жизнь, Лини, — он аккуратно обнимает «кокон» и слабо гладит. — Общество будет тебя осуждать. Говорить всякие мерзкие слова про тебя. — Будет. Но не все. У меня есть близкие люди, которые меня поддерживают. — Поддерживают? Вы кому-то говорили о нас? — Прямо не говорил, это было очень завуалировано. Но самый умный все понял, — усмехнулся. — И что он сказал? — Сказал, что, зная меня, я могу быть хорошим вариантом для тебя. Успокоил тем, что я не тот, кто сломает тебе психику. — А «не самый умный» что сказал? — Аха, то же самое. Просто он не понял, о ком речь. — А второй, значит, понял, о ком, — усмехнулся. — Сяо и Альбедо? — Понял, ты из умных. — Не из красивых? — он поднимает голову, чтобы смотреть мужчине в глаза, продолжая «лежать» у него на груди. — Из красивых, конечно, — Ризли задерживает взгляд на бледных, но чарующих глазах, а потом слегка отводит взгляд. «Давно меня подобное не смущало. Неожиданно». — Мне немного страшно, знаешь, — он опускает голову. — Страшно из-за чего? — мужчина немного наклоняет голову, почти касаясь носом чужих волос. — Страшно, что я своим поведением подвожу тебя под статью. Страшно, как бы на это отреагировала мама… и брат с сестрой. Команда тоже. Это ведь, ну, будто бы неправильно, да? Если бы Линетт мне сказала, что влюбилась в «тридцатилетнего мужика», я бы сделал всё, чтобы он сел. Ну, если он ответил бы взаимностью, — вздыхает. — Поэтому я хочу все точно узнать с помощью врача. Здоровые это чувства или нет, как это повлияет на тебя, и что делать потом, чтобы из-за разных разговоров тебе не стало плохо. — Я не хочу доставлять тебе проблем. Но и отказываться от своих чувств я тоже не хочу, — он трется щекой. — Хочу побыть эгоистом, но ведь это может плохо повлиять на тебя. Мне страшно, Ризли. — Меня к тебе тянет. Это очевидно. Я тоже волнуюсь, но не из-за того, кто что скажет или как на меня посмотрит, а за тебя. Разберусь со всем, если понадобится. — Но если бы я не сказал, если бы не начал вообще это всё… наверное, ты бы не задумывался. — Я рад, что знаю об этом, Лини. Прекрати себя винить. — Хочешь, я буду просто ждать два года? Или три? Или сколько нужно, чтобы было не страшно? — А если мне не страшно? — Тогда не буду ждать? — Значит, подожди всего несколько часов, пока я все для себя пойму, — Ризли едва ощутимо целует Лини в макушку. — Буду ждать, сколько нужно. Хоть часов, хоть дней, хоть лет. Ты только дай мне ответ, когда будешь уверен, ладно? — юноша поднимает голову. — Конечно, — Ризли кивает, рассматривая светлое лицо парня. — Ты хотел побыть эгоистом. Чего ты хочешь? «Слишком маленький. Это поколение карликов?» — он слабо усмехается, поглаживая Лини по спине. — Хочу иметь право говорить о своих чувствах, не переживая о последствиях. — Я тебя услышал. В данную секунду ты можешь говорить о них с Альбедо и мной. — А ты, получается, из красивых, — Лини слабо усмехнулся. — Жестоко, — Ризли улыбнулся. «Может, это все вообще завтра прекратится…» — Я хочу спать с тобой вместе. Можно? Можно под разными одеялами, жопка к жопке и на расстоянии вытянутой руки, но… на одной кровати. Можно? — … — Ризли переводит взгляд на постель и еще несколько долгих секунд молчит. — Можно. — Спасибо, — Лини разворачивается к нему лицом, стянув ноги с подоконника. — На самом деле, я думал, ты откажешь. — Потому что я еще не разобрался? — Ризли отходит и достает из шкафа второе одеяло. — Думаю, да. И, конечно, твой отказ я бы принял спокойно, — юноша спрыгивает с подоконника. — Но мне приятно. Это же не статья, да? Ну, просто вот так спать. Не статья же? — Нет, не нервничай. Да и я бы никому не сказал. То, что происходит тут, останется тут, — Ризли ненадолго замирает. — Звучало жутко, конечно. — Нет, звучало приятно. Интимно, — он забирается на кровать и отодвигается к стенке. — Тогда, можешь в этом доме ничего не боятся, — мужчина ложится на вторую половину кровати и накрывает себя одеялом до груди. Он ложится набок, лицом к Лини. — Спокойной ночи? — Ничего-ничего? — Лини получше кутается в одеяло и медленно подбирается поближе. — И что ты задумал? — Ризли смотрит, не отводя взгляда. — Я под своим одеялом, а ты — под своим. Юноша подполз ещё ближе и слабо потянулся к лицу мужчины. Едва ощутимо он сухо поцеловал того в подбородок и сразу же спрятался с головой к себе под одеяло. «Надеюсь, ему было не мерзко… но ведь когда-то он сам меня поцеловал. Значит, не мерзко? Или мерзко? Он сказал побыть эгоистом. Не хочу думать о том, что ему было неприятно». Ризли медленно втягивает носом воздух и прикрывает глаза. Ничего не говоря, он обнимает Лини одной рукой и слабо прижимает к себе. «Это было мило, поражаюсь его смелости…» — Я тоже под другим одеялом.

***

Это утро казалось Ризли чем-то ненастоящим. Он не мог уснуть до поздней ночи, ведь Лини спал прижавшись к нему. Отрицать то, что мужчина чувствует явную симпатию к этому человеку уже просто невозможно и нечестно. Дорога до психиатрической больницы, в которой находится сын Бэйла, прошла почти в полном молчании, ведь каждый был погружен в свои мысли. И, по началу, Лини собирался вместе с Ризли в палату к Маро, но, в итоге, передумал. Врач встретил мужчину в коридоре у главного выхода и сразу повел дальше, к нужной палате. Кроме него к Маро больше никто не ходит. Ризли останавливается у двери в палату и врач открывает ее, пропуская мужчину. — Маро, — психиатр сразу обращается к пациенту, что сидит на своей кровати, листая книгу, — Ризли пришел тебя навестить. Поговоришь с ним? — Пришел всё-таки, — усмехнулся юноша, закрывая книгу. — Доброе утро, дядя Ризли. «Это он в шутку так?» — мужчина проходит в палату и усаживается на стул возле кровати. — Как у тебя дела? — Нормально, здесь спокойно. А у вас? — он переводит осторожный взгляд на доктора, который остался около двери. — Моя команда показала себя лучше всех на отборочных. А как чувствуешь себя в целом? — Нормально. За мной хорошо ухаживают, вкусно кормят, в палатах тепло, сосед у меня хороший. Он сейчас на процедурах. Но Вы же не поэтому пришли, да? Вряд ли чтобы спросить о моих делах. — Зря думаешь, что меня не интересует твое состояние. Но — да, сейчас есть и другой вопрос. Расскажи о своем отце? — Ризли удобнее устраивается на стуле. — А что о нём говорить? Отец, как отец. — Я не то, чтобы дипломат, поэтому буду говорить прямо. Когда я остановил тебя дома у Лини. Ты сказал, что «утянешь за собой отца», и что я «тоже потрахиваю мальчиков» из своей команды. Объяснить можешь? — Хотите, чтобы я извинился за свои слова? — Маро кладет книгу на стол, усаживается на краю кровати, свесив ноги, на мгновение вновь смотрит на доктора, потом переводит взгляд на Ризли: — Мне жаль. Я не хотел грубить. И то, что случилось с Лини… мне тоже жаль. — Нет, малыш, я не за извинениями. Но спасибо. Доктор, насколько я могу говорить о ситуации с его отцом? — Ризли оборачивается. — Можете говорить, — закрыв дверь, психиатр прошел глубже в палату и сел на кровать к Маро. — Он сам мне всё рассказал, так что можете говорить открыто. — Тогда слушай, — Ризли кладет руку на колено парня, — Венти и Лоран сбежали, а на твоего отца покушались. Мама близнецов тоже попала в больницу после пожара в их доме, но близняшки забрали с собой вещи. Команда Бэйла не участвовала в этих отборочных. И вот сейчас, твои брошенные слова играют со мной не в хорошую сторону. Твой отец мог что-то сделать детям из его команды? — Он ведь был зол на Венти, — усмехнулся. — Он мне говорил. Вполне мог что-то ему сделать, да. К тому же… Венти довольно смазливый. — За то, что тот хотел перейти ко мне в команду? — И это тоже. Почему-то он винил Венти в том, что «Ризли портит жизнь». — Чего? Я портил ему жизнь? И давно он так говорит? — После того, как меня сюда закрыли. Кажется, он в этой всей ситуации начал винить Венти. — Венти виноват в том, что ты попал сюда из-за меня? Как это связано? — Ризли нахмурился. — Я думаю, он просто нашел в Венти объект, на который сорвался. Ситуация со мной, в которой он винил тебя; потом ещё и Венти собрался уйти к тебе, — юноша смотрит в пол. — Думаю, он просто злится на тебя, а Венти каким-то боком оказался впутан. — Значит, он все-таки мог домогаться до парнишки… — вздыхает мужчина. — А раньше такое было? — Домогаться? Аха, — Маро роняет истеричный смешок. — Нет, там всё сложнее. Если он вдруг что-то захочет, он это возьмет. — Вот ведь… У тебя есть еще что-то, что ты можешь сказать о Бэйле? — А что я могу сказать? Это было много лет назад, улик и доказательств у меня нет, — он пожимает плечами. — Мой отец насильник и урод. И я такой же. Но эту информацию Вы и сами знаете. — Будешь говорить на себя гадости, я увезу сладости обратно, — Ризли слабо улыбнулся и погладил парня по ноге. — И мне жаль, что так случилось. — Это мне жаль. Жаль, что я, ненавидя его, начал вести себя так же, — его голос звучит абсолютно ровно и спокойно. — Я виноват перед Лини. И не только перед ним. Мне самое место в тюрьме. И отцу тоже. Уверен, он взял Венти силой, отчего тот сломался, вот и сбежал. Барбатос очень слабый. Его мама сделала его таким. А на отца, наверное, напал Лоран. И правильно сделал. И когда меня избил, то тоже правильно сделал. — За что он тебя? — Это было больше полугода назад. Я к Венти цеплялся. Я же говорю, смазливый. Я даже не верил, что отец его не трогал. — Спасибо за то, что рассказал. Слушай, Маро, ты молодой парень. Не говори так, будто на тебе поставлен крест. Да, ты ошибся и не раз, но, как видишь, от тебя не отвернулся весь мир. Все поправимо. — А кто не отвернулся? Да и не заслуживаю я, — вздыхает. — И выходить отсюда не хочу. Страшно думать, что я снова начну приставать к кому-то. Доктор говорит, это расстройство. Вот и буду жить в дурке вечно. — Я не отвернулся, малыш. И сидеть вечно в дурке ты у меня не будешь. И не заслужил ты только такого отца. А шанс на спокойную жизнь заслужил полностью. — Зачем это? Вы ведь влюблены, да? И я сделал плохо тому, на кого Вы смотрите «такими» глазами, — он с трудом поднимает взгляд на мужчину. — Я не понимаю. Почему не кричите? Не бьете? Почему я не в тюрьме? Меня бы по той статье уже давно убили. — … — Ризли на секунду растерялся, но слабо улыбнулся одним уголком губ. — Слушай. Ты тоже почти рос на моих глазах. Я видел тебя не так часто и общался не так близко, как с детьми из моей команды, но все же оно так. Я не хочу, чтобы тебя кто-то бил или убили, Маро. Да, я злился в тот момент, а кто бы не злился? Я искренне хочу, чтобы ты избавился от того, что портит тебе жизнь. И после больницы, и в ней, я буду тебя поддерживать, потому что я не ставлю на тебе крест, да и права на это не имею. — Вы глупый, — Маро вздыхает. — Как только доктор перестанет проводить со мной терапии, и как только я прекращу пить таблетки, я же снова стану мразью. Как мой отец. Он мне не родной, но, видимо, это передается половым путём, аха… От «отца» сыну, пх. — Ох… Не станешь ты мразью, малыш, я в этом уверен. Тебе только нужно полностью пройти курс. А я буду навещать тебя чаще. Можно? — Навещайте, мне все равно, — вздыхает. — Хотя не понимаю, зачем вам тратить время на меня? Я не в вашем вкусе же. — … — Ризли поднимает одну бровь. — Извиняюсь, но я не смотрю на своих детей вот так. — Я не ваш ребенок. — А я считаю иначе и можешь за это меня побить, — усмехнулся. — Держи, — Ризли достает из рюкзака небольшой пакет с угощениями. — Здесь пряники, зефир и шоколад, врачи сказали, что аллергии у тебя нет. — Зачем это? — юноша с опаской смотрит на пакет. — Я ведь и так всё сказал. И скажу, если ещё что-то хотите. — Чего? Я же не подкупаю. Это тебе просто к чаю, когда захочется сладкого. В больницах ведь не дают такого. Только не ешь все сразу, а то мне запретят тебе что-то приносить. — Люди ничего не делают просто так, разве нет? — он неуверенно принимает пакет, то и дело поглядывая на доктора. — Если вы потом потребуете что-то взамен… мне нечего дать. «И как такой ужас творился у меня под носом?» — Ризли тяжело вздыхает и аккуратно проводит рукой по волосам юноши. — Еще как делают. И мне от тебя нужно только то, чтобы ты слушался докторов здесь и поправлялся. Мне твой врач не рассказывает в подробностях о твоем состоянии. А так, в общем, но я и этому рад, Маро. — Врачебная тайна, да, доктор? — усмехнувшись, Маро посмотрел на врача. — Я думал, Вы это просто так говорите. — Конечно, нет, — психиатр качает головой. — Ладно, — юноша пожимает плечами. — Спасибо, Ризли. — И тебе спасибо за все, что рассказал. Прости, что тогда мне пришлось тебя к полу прижать, не хотел тебе больно делать. Приду к тебе через дня два-три, ждать будешь? — мужчина слабо улыбнулся, забирая свой рюкзак. — Наверное? Я не знаю. Отец тоже говорил, что будет приходить, но приходил однажды только чтобы пожаловаться. Люди приходят к другим, только когда им что-то нужно. А, эм, сможешь передать Лини мои извинения? — Передам, а, может, он в следующий раз придет к тебе со мной сам. Ладно, малыш, мне пора. Если захочешь чего-то конкретного, передай через своего врача, я привезу. — До свидания, — Маро убирает пакет на стол и укладывается на кровать. — Я провожу, — психиатр выходит вслед за Ризли. Дождавшись, когда дверь в палату будет полностью закрыта, Ризли опускает взгляд на врача. — Кажется, работы тут с ним будет больше, чем я думал, бедный мальчик. — Да, травмированный очень. Мама бросила его с «чужим мужиком», а он… ну, Вы и сами знаете, — мужчина качает головой. — Но ничего, он очень спокойный и исполнительный. Уверен, мы со всем разберёмся. — Спасибо. Он всегда казался мне воспитанным и спокойным ребенком. Но, оказывается, я даже близко не знал тех ужасов, что с ним происходят. Буду ждать любых новостей, — Ризли накидывает на свою шею шарф. — Обязательно дам знать, — кивает. — Всего доброго. — До встречи, — мужчина кивнул и направился к выходу. По пути он набрасывает на свои плечи куртку и выходит к парковке. Ризли открывает дверь и садится на водительское сиденье, поворачивая голову к Лини. — Не устал ждать? — Нет. Теперь в больницу к Бэйлу и маме Барбатоса? — Да. Тоже будешь в машине? — он аккуратно нажимает на педаль, выезжая на главную трассу. — Если моё присутствие не помешает разговору, я бы пошел с тобой. Маро просто… пугает. — Он очень сожалеет и просил передать тебе извинения. И я им очень даже верю. — С чего бы? — С чего бы «что»? — С чего бы ты им веришь. — Потому что его надо было видеть. Он понимает, что поступил плохо и боится стать таким же, как Бэйл снова. Поверь, что не от хорошей жизни Маро стал так себя вести, и я знаю, что это не оправдание, но зная это, легче смотреть на него не только со злостью. — Понятно, — юноша отвернул голову в окно. — И что будешь делать дальше? Ну, с этой информацией и ситуацией в целом? Полиция? — Да. Близнецов так и так скоро будут искать с полицией. А когда найдут информацию о переходе ко мне, то придут говорить и со мной тоже. Так что, да, я расскажу все, что буду знать. Ты злишься из-за того, что я забочусь о Маро? — Нет, я не злюсь. Доверяю твоему решению, — выдыхает. — И в следующий раз я пойду с тобой. — Правда? Думаю, Маро будет это приятно. — Мне немного страшно, но ведь я буду с тобой, и ты говоришь, что он другой. Я хочу верить. Мы ведь дружили когда-то. — И каким он был, пока не сломался? — Обычным, кажется? Я ведь впервые начал думать, что он мразь, когда он напился. Да и спихнул всё тогда на алкоголь. А потом чем дальше, тем хуже. До этого он, кажется, обычным был. И что значит «сломался»? — Это значит, что его сломал Бэйл, Лини. То же, что Маро пытался сделать с тобой. — Жуть какая… — вздыхает. — И давно это с ним? — С детства, Лини, он слишком хорошо, оказывается, прятал все это, потому что и сам не рад, — Ризли аккуратно сворачивает на более узкую трассу. — Но пример он видел так себе. Да уж, когда-то я считал, что у меня никогда не будет детей. А сейчас вагон и маленькая тележка. — Я ничего не знал… Он никогда не жаловался. Хотя мы общались довольно неплохо. Как можно было быть таким слепым… — Ты не один не видел. Я тоже ничего не замечал совсем. Мы не общались близко, но то, что я видел ни единой мысли о чем-то подобном мне не давало. Так что, просто жду, когда он полностью выздоровеет и сможет жить спокойно. И не вздумай себя винить. — От такого можно вылечится? Хоть это никак не оправдывает того, что он сделал со мной, и будь на моем и месте тогда Фремине, я бы убил его своими же руками, сейчас мне его жаль. — Можно, если он этого хочет, — Ризли кивнул, бросив взгляд вбок. — Хорошо, что его не убили, он заслуживает второй шанс. «Тяжело принимать это, — Лини опирается головой о стекло. — Он ведь мне психику сломал, а я должен смириться, ещё и жалеть его? Разве ему не место в тюрьме?» — Я передумал, я подожду Вас в машине. Не хочу мешать общению с Бэйлом и мамой Барбатоса. Вряд ли лишние уши помогут вести диалог. — «Вас»? Я что-то сделал не так? — А? Ничего, я просто оговорился. — Точно? — Да, точно. Просто, логично ведь, наверное, что разговор один на один будет более продуктивным, нет? — Хорошо, я и не настаиваю. Можешь кресло назад откинуть и полежать, пока я их посещаю. — Заберусь на заднее сиденье и там полежу. Только ты печку не выключай, а то холодно. — Хорошо. У меня где-то здесь был плед. Перед больницей есть маленькое кафе, купить тебе что-то поесть? — Купи, когда будешь возвращаться уже. Выпить чего-то горячего и какую-то булочку. — Как скажешь, — Ризли высматривает место, где оставить машину, чтобы никто не мешал Лини отдыхать. — Думаю, что я отлучусь на час примерно. — Хорошо, я буду ждать тебя там, — юноша перебирается на заднее сиденье. Оставив машину в более-менее тихом месте, Ризли забрал свой рюкзак и направился в больницу. Диалог с Маро не покидает его голову и мысли кашей вертятся, не позволяя сосредоточится. Раздевшись, мужчина подходит к медработникам, а после, договорившись, один из них проводит мужчину к палате мамы близнецов. Благо, что та уже не спит. Врач открывает дверь и впускает Ризли внутрь. — Доброе утро. — А, это вы, — она обводит его довольно оценивающим взглядом. — И я рад познакомиться, — Ризли присаживается возле кровати. — Если б Вы не влезли в жизнь моих мальчиков, ничего бы не случилось, — сдавленно цедит женщина. — А как я влез? Я никого к себе в команду не тащу. Венти расспрашивал меня сам. И почему Вы вините меня в произошедшем? — Неважно. Зачем Вы пришли? — она усаживается на краю кровати, придерживаясь за голову. — Я ничего не знаю о том, куда ушли мальчики. — Интересно узнать, что происходило до того, как они ушли. Последние несколько часов. Сможете поделиться со мной? — Мы поссорились, если это имеет отношение к делу. Я отвезла Венти к Бэйлу, ведь тот хотел с ним поговорить, а Лоран остался дома готовить ужин. Я не стала ждать Венти и поехала домой. Мой сын уже взрослый и вполне в состоянии сам добраться домой. — А с Бэйлом Вы виделись, когда отдавали ребенка? — Виделась, конечно. Он, как и всегда, с радостью и спокойствием принял Венти на разговор. Хотя это было уже нерабочее время. — Как близко Вы знаете Бэйла? Или его сына? — М? Да как любая мать любого тренера, — пожимает плечами. — Сына я почти не знаю. — И не знаете, что Бэйл пристает к своим подопечным? — В каком это смысле? — она приподнимает одну бровь. — Бред какой-то. — Значит, не знаете. Не думаете, что странно, что близнецы сбежали именно после того, как Вы отдали Венти его тренеру? А то, что Лоран однажды избил сына Бэйла, тоже не слышали? — Клоните к тому, что тренер домогался Венти? На личном опыте так думаете? — Очень интересно, почему Вы такого мнения обо мне, но нет. Так сказал его сын и ситуация выглядит так. Не думаете? У Вашего сына Лорана есть какой-то диагноз? Я не к тому, что он не нормальный, а к тому, что он отличается от других людей. — Диагноз? Ты сейчас его больным назвал? — она усмехнулась. — Нет никакого диагноза. И вообще, на каком основании ты меня сейчас допрашиваешь тут? Если б ты и твой подопечный не лезли к моему сыну, ничего бы не случилось. — Мой подопечный? Сяо то? Я не допрашиваю, а общаюсь и в любой момент уйду, если скажете. Разве Ваш взрослый сын не сам может решить с кем ему общаться? — Вот, решил, — усмехнулась. — И к чему это привело? — Разве он из-за Сяо сбежал? — Если бы он не начал общаться с Сяо, не захотел бы потом уйти к тебе, не пришлось бы извиняться перед Бэйлом, и ничего бы не произошло. — Извиняться? Вы заставили его извиняться? — Да. Он провинился и должен был извинится, что тут такого. — А как он провинился? Своим желанием уйти? А он был кому-то должен заниматься именно у Бэйла? — Ризли наклоняет голову. — Слушайте, не надо меня отчитывать. Своими детьми лучше занимайся, а не в нашу семью лезь. — Удивительно, что Вас совсем не беспокоит то, что Бэйл, скорее всего, изнасиловал Вашего сына. — Я разговаривала с Бэйлом, и ничего подобного не было. Если малыш решил лечь под своего тренера — это его дела. Я в постель к своему сыну не лезу. — Вот как. Ясно, скажите, а как случился пожар в Вашем доме? Вы уснули? — Да, это я виновата, что случился пожар. По неосторожности не выключила на кухне плиту, вот и всё. Лоран здесь не при чем. — Лоран? Я не говорил, что виню его в этом. — Прошу прощения, — она шумно выдохнула и опустила взгляд. — Это полиция меня уже достала за эти полтора дня. Винят моего сына в поджоге. Ничего подобного не было, это я виновата. — А что на счет теории о том, что он покушался на жизнь Бэйла? — …это тоже неправда. — А кто это сделал? Венти? Слишком много совпадений. Я не полиция, я хочу помочь моему ребёнку найти дорогого ему человека, и этим же двум мальчикам, которые одни черт знает где. — Тоже я. Разозлилась за то, что он обидел моего сына, вот и напала, — она усмехнулась. — Все-таки обидел. Как? — Ну, Венти вернулся домой в слезах. Не знаю, как обидел, но обидел, вот и всё. — И Вы оставили близнецов дома и уехали наказывать Бэйла? — Да, именно так. Сорвалась. А потом вернулась, они куда-то ушли, и я хотела заварить чай, но уснула со включенной плитой. — Опрометчиво было оставлять их одних, если это действительно так. Что ж, у меня больше нет к Вам вопросов, не смею больше беспокоить, — Ризли поднимает и отходит к двери. — Да, всё так и было. Лоран ни в чем не виноват. И я буду настаивать на этом в суде тоже. Поэтому, пожалуйста, не мешайте. — Я и не желаю посадить Лорана, но посадить Бэйла, если он действительно сделал то, что сделал. — Понятно. Мне он сказал, что мальчики всё придумали, — она укладывается на кровать. — Если узнаете, где близнецы, сообщите, пожалуйста. Я, хоть и мать не самая образцовая, но люблю их и волнуюсь. — А что мальчики «придумали»? И почему Вы верите не им, а какому-то, извините, мужику? — Я уже всё сказала. Я устала и хочу отдохнуть. Всего доброго, Ризли. — Да, и Вам. Мужчина выходит из палаты и дальше уже следует к палате, в которой лежит Бэйл. Чем ближе он к ней подходит, тем сильнее ощущает злость, вину перед своей командой и ощущение грязи. — Ну, привет. — Привет… — Бэйл лежит на кровати. Мужчина выглядит бледным, уставшим и измученным. Помимо капельницы, о его не самом лучшем состоянии говорят и бинты, коих на теле довольно много — не только грудь и живот, но и руки. — И кто тебя так? — Ризли садится возле кровати, рассматривая бинты. — Как будто делали со злостью. — Лоран. Псих, — мужчина смотрит в потолок. — Просто так? — Маленькое недоразумение. — По имени «Венти»? — Да, именно. Ты пришел расспрашивать о том конфликте, что произошел? Я уже всё сказал следователю. — Разве мы не друзья? Пришел узнать что случилось. — Я думал, будешь обвинять меня во всяком бреде, как и эта ненормальная мамаша. Понятно, в кого Лоран такой двинутый. — А в чем тебя обвиняют? — В изнасиловании. Бред, — он проронил смешок. — Не понимаю, с чего эта ненормальная баба решила, что было нечто подобное. — Я у твоего сына был. Почему не навещаешь? — До попадания сюда я его навещал. Правда, он мне не рад, да и психиатр сказал, что лучше мне не приходить пока. Слушаю инструкцию врача. — Он говорит, что его никто не навещает. — Ну, как доктор запретил навещать, так и не навещаю, — усмехнулся. — И как у него дела? — Печально. Никогда бы не подумал, что он проживает такие кошмары. — М? Разве в больнице с ним плохо обращаются? — Больница у него лучшая. И врачи тоже, я о том, с чем ему приходится работать. — Я не понимаю тебя сейчас. — Ты изнасиловал своего же сына? — холодно спрашивает Ризли. — Пх, — мужчина проронил смешок. — Конечно. И его, и Венти, и тебя, наверное, тоже? Вы все с ума сошли что ли? — Я склонен верить своим детям. А дети говорят именно это. — «Своим»? И с каких пор мой Маро стал твоим сыном? — А это уже тоже не важно, друг. Что ты сделал с Венти? — Ризли, ты серьезно думаешь, что я применял насилие к нему? Серьезно? К Венти? К своему лучшему ученику и тому, благодаря кому у меня громкое «имя»? Ты идиот? — Да, я так думаю. Почему он вернулся в слезах после тебя домой? А почему Лоран решил сделать именно это? — Если между нами что-то и было, это было по обоюдному согласию. Мальчик уже взрослый и может сам решать. Это первое. Второе, тебя это не должно касаться. И третье — Лоран больной на голову. — Ничего себе, — наиграно удивляется. — Все-таки было. Ситуация совсем не на твоей стороне, знаешь ли. Я ведь и жизнь тебе порчу, как сказал Маро. — Я этого не сказал. Я сказал «если», Ризли. И я в этой ситуации жертва, если ты не понимаешь. — А сбежавшие дети тогда кто? — Лоран двинутый. Я не знаю, куда, зачем и почему он утащил Венти. — Не называй его двинутым. — Но он правда такой. — И как ты вообще можешь их вести, с таким-то мнением. А что по поводу того, что Венти хотел уйти в мою команду? — Ничего? Он передумал. Об этом и пришел сказать. — Передумал? Почти перед самой пропажей он присылал Сяо документы, чтобы я проверил. Так быстро передумал? Не поверю. Его мама сказала, что отвезла его к тебе «извиняться». — Ко мне они приехали сказать, что он передумал. И, да, он извинился за недоразумение, хотя я его не держал и не просил. — И почему Венти вернулся в слезах? — Найди его и спроси у него, Ризли. Я сказал, что пацана не трогал, а если и трогал, то по его согласию. — Найду и спрошу. Обязательно. А ты бы лучше рассказал уже правду, чтобы никому не приходилось теряться в догадках. Я действительно думал, что ты порядочный человек, но, видя состояние твоего сына, я в это больше не поверю. — А что не так с моим сыном? Это ведь ты между учебой за границей и дуркой заставил меня засунуть его в психушку. Напичкали его там не пойми чем, вот и получай результат. — Ого, так это я виноват в том, что ты сломал ему психику? — Я и пальцем его не тронул. — А его врач так не считает. — Значит, сменю ему врача. — Серьезно? Я оплачиваю ему лекарства и лучшего врача. А ты даже не в курсе. — Ты пришел меня учить воспитывать? Так уже поздно воспитывать, — он пожимает плечами. — Почему ты решил оставить ребенка у себя? В твоем случае было гуманнее отдать в детский дом. — Маро был милым мальчиком, Ризли, — Бэйл ехидно улыбается и переходит на шепот: — Такого захотелось оставить. — Блять. Ты больной, Бэйл, — Ризли с отвращением смотрит на мужчину. — Все с тобой ясно. Тебе повезёт, если не посадят, а прикроют где-то. — Не посадят и не прикроют. Я ничего не делал и ни в чем не виноват. Где доказательства? Хоть что-то, кроме слов невменяемого ребенка, чокнутой женщины или её сумасшедшего сына? Да и вообще, хоть что-то, кроме слов? — Найдется. Я это так просто не оставлю, — бросил, открывая дверь из палаты. — Удачи, — усмехнулся тут. — В этой ситуации я жертва, Ризли. — Посмотрим. Слабо хлопнув дверью от раздражения, Ризли быстрым шагом направился на выход. Ощущение, что из-за вседозволенности Бэйла, кто-то страдает, давит и злит. Он не заметил, как накинул шарф и не заметил, как отстоял небольшую очередь в кафе рядом. Все мысли заняты тем, что он переваривает сегодняшние диалоги. «Мама и правда так себе у них, но защищает, как может, раз она обвинила Бэйла в этом и слова Маро подтверждают, значит, что так и есть. Черт. Куда же вы делись, дети, вы ведь не одни…» Дорога до машины тоже прошла мимо Ризли. Он открывает дверцу и скорее усаживается, чтобы воздух здесь не потерял тепло. — Выглядишь так себе, — Лини перебирается на переднее сидение. — Всё в порядке? — Нет… Бэйл гребаный насильник. — Он всё-таки что-то сделал с близнецами? — юноша переходит на шепот. — Я до последнего надеялся, что это окажется не так. — Он признался? — В том, что имел своего сына, да. Про Венти отрицает, но это уже все очевидно. — Ч-что…? — Лини пятится назад. — А ты с диктофоном был? Записал? Он прямо так и сказал? — Нет, намёками. Не записывал, но это и не нужно, думаю Маро даст показания, если понадобится, — вздыхает, отпивая горячий кофе из своего стаканчика. — Поешь. — Думаешь, его показаний хватит, чтобы его посадить? Улик ведь нет, — юноша опускает взгляд на булочку. — Нужны близнецы. Но со всеми разбирательствами его репутация, о которой он так печется, будет испорчена. — Думаешь, у близнецов есть что-то большее, чем слова? — Мне остается только надеется на это. — Булочку будешь? — юноша неуверенно протягивает булочку ему. Ризли поворачивает голову и наклоняется. Он откусывает небольшой кусочек из чужих рук. — Спасибо, остальное твое. — Угу… Отчего-то в голове слишком пусто. Лини всё ещё зол на Маро, и даже открывшаяся информация не может обелить парня в глазах Лини. Отчасти, то, что Ризли зацепила история Маро, слегка раздражает, ведь мужчина обещал быть на стороне Лини, но юноша пытается игнорировать это неприятное чувство. Мысленно он пытается войти в положение Ризли и Маро, пытается понимать и принимать, хотя дается это с трудом. Тишина, что нависла в машине, давит. Лини маленькими глотками пьет из стаканчика, то и дело поглядывая на Ризли. «Мне не должно быть неприятно от того, что он так вцепился в эту историю. Не должно быть неприятно из-за того, что он проникся историей Маро, но… неприятно же», — вздыхает. Возможно, тишина и дальше давила бы, если бы в боковое окно со стороны Ризли не постучали. Повернув голову, мужчина увидел Альбедо и Сяо. Он абсолютно не удивился, что эти двое тоже здесь и уже догадывается, к кому они приходили и что собираются спрашивать. — Тренер-тренер, — Альбедо настойчиво постукивает в стекло, пока Сяо просто топчется рядом. — Залезайте, — Ризли снимает блокировку дверей. Забравшись на заднее сиденье, Альбедо подвинулся поближе к мужчине, наклонившись вперёд. — Расскажите, что узнали вы, а я расскажу, что узнали мы. — И так. От его сына я узнал, что Бэйл сука, и спокойно мог поглядывать на ребят из команды. От их мамы я узнал, что Лоран поджег дом, хотя она отрицала. И покушался, конечно, он, что она тоже потом отрицала, но это меня порадовало. Мать не очень, но детей защищает. А от Бэйла я узнал, что он оставил себе сына, потому что тот был «милым». Короче, урод он. А что у вас? — рассказывает, передав кофе Альбедо. — А у меня есть знакомые в полиции, которые иногда отдыхают в баре, где я работаю. Конечно, не повезло настолько, чтобы именно нужный нам следователь был моим знакомым, но, как минимум, его друг. Так вот, в последний раз близнецов зафиксировали на вокзале. Они сняли крупную сумму денег с карточки и выбросили телефоны. Еще купили несколько билетов на разные поезда, но не понятно, на каком уехали, и уехали ли вообще, потому как по имеющимся данным они не сели ни на один из поездов. Знакомый следователь предположил, что они путают следы. Сняли деньги, чтобы через снятия с карты их невозможно было отследить. Выбросили телефоны. Куча непонятных билетов. Вывод: они, предположительно, в безопасности и здравом рассудке. — И давно дети стали такими продуманными? — Ризли удивлённо поворачивает голову. — Нет слов, раз они смогли такое, значит не от хорошей жизни. — А я поговорил кое-как с остальными из команды Венти. Один из них сказал, что Бэйл к нему приставал, — сухо произносит Сяо, который еще отказывается верить в происходящее. — Син Цю, наверное? — Лини смотрит куда-то сквозь Сяо. — «Смазливый». — Сяо, не нервничай, — Альбедо гладит его по руке. — Судя по всему, им есть куда идти. Вот только ни мама, ни водитель, ни агент понятия не имеют, куда они направились. Тем не менее, они, думаю, в безопасности. «Лини поник? Из-за Маро…?» — Ризли смотрит на парня. — Я не понимаю, почему он не обратился бы ко мне? Хотя, видимо, он доверял мне недостаточно, — Сяо грустно усмехнулся. — Дело совсем не в доверии, Сяо, — шепчет Лини. — А в чем…? — Никто не знает, как повёл бы себя в той ситуации, что случилась с ним, — Лини смотрит на стаканчик в своих дрожащих руках. — Не нервничай, — Ризли импульсивно кладет руку на ладонь Лини. — Наверное, он даже не подумал про меня в тот момент… — Я думаю, единственное, о чем он думал, это о том, какой он теперь «мерзкий» и «грязный»… — шепчет тот. — Но это же не так, — вздыхает Сяо. — Да, но в тот момент на эмоциях ты не можешь об этом не думать, — поддерживает Ризли, мягко беря руку Лини в свою. — Хорошо, что в тот момент с ним рядом оказался кто-то, — Лини опускает взгляд на руку Ризли. — Неизвестно, что случилось бы, окажись он с этим наедине. — Моя мама волнуется за него тоже, а ей нельзя волноваться, — Сяо уводит взгляд в окно. — Сяо, малыши найдутся. Держи в голове то, что они действовали очень по умному. Им явно было куда поехать, и деньги у них есть. Остается только ждать, малыш, а нервы ждать не помогут, понимаешь? — А маме лучше бы не говорил вообще, — вздыхает. — Или это у Тао язык длинный? — Альбедо приподнимает одну бровь. — Надо мне с ней поговорить. — Тао, конечно. Она сама теперь переживает, что маме рассказала, но она просто тоже волновалась, вот и все… — Вот и скажи маме, что всё хорошо, — Альбедо гладит его по ноге. — Близняшки ушли гулять, вот и всё. — Попробую… — Все будет в порядке, Сяо, может тебе бы какие-то успокоительные пить? Сходил бы за рецептом, нервами лучше никому не сделаешь, — мягко просит Ризли. — Голодные? — Ризли, у тебя запись, ты помнишь? — Лини неловко отводит взгляд, стараясь не смотрит ни на мужчину, ни на друзей. — Помню. И не забывал. Но накормить то детей нужно. Так что? — Я не голоден, я бы домой хотел, — негромко отвечает Сяо. — И что будешь делать дома? — Альбедо приподнимает брови. — Депрессия ходячая. — Аха, я еще не придумал. — А поехали по вокзалу погуляем, Сяо? Всё-таки близнецы с белым кроликом в руках кому-то могли в глаза броситься. — Давай попробуем, — Сяо поворачивается к другу. — А если ничего не найдем? — Значит, поедем домой? Ну, или ещё что-то придумаем. Просто… не хочу, чтобы ты ехал домой и сидел там в своих мыслях. — Хорошо. — Принято, едем на вокзал, — Ризли опускает взгляд на руку, которой все еще сжимает ладонь Лини и решает, что будет вести одной рукой. «Когда последний раз мне было так приятно держать кого-то за руку? Ризли, ты больной». — Сяочка, милый, давай не думать о плохом? — Альбедо кладет ладони ему на щеки и поворачивает его лицом к себе. — Близняшки точно знали, что делают. Как минимум, кто-то из них. — Я правда пытаюсь, — Сяо поджимает губы, стараясь выровнять дыхание. — Мы обязательно его найдем, слышишь? — Когда, аха? — Когда он сам этого захочет? Ну, или когда поймём, куда он мог поехать. — А если не захочет? Я ведь плохо знаю его, куда бы он поехал? Я не знаю. — А ты бы куда поехал? — Я не знаю…? — Ладно, не забивай голову, — Альбедо мягко обнимает его за плечи. — Сейчас расспросим на вокзале работников, ну и поблизости может в кафе заглянем, вдруг они покушать заходили. — Даже завидую твоей рассудительности, Бедо. — Аха, да. Тренер, а Вы куда? Ну, как закончите со своими делами. Будете тоже близняшек искать? — А я к врачу, а дальше посмотрим. Нужно подумать, куда можно зайти и связаться с этим следователем, — рассуждает, плавно сворачивая на дорогу к вокзалу. — Отправлю Вам телефон следователя, — Альбедо гладит Сяо по плечам. — Если бы Барбатос не был знаменитым, вряд ли бы кто-то активно что-то делал, а так, кажется, телодвижения в полиции какие-то происходят. — Это радует. Спасибо. И Вы долго не бродите, холодно сегодня. Ясно? — Конечно. Если малыш будет замерзать, я согрею его своим теплом, тренер. — Без подробностей давай, — усмехнулся Ризли. — Потому что Вы еще маленький, чтобы такое слушать? — Да, не ломай мою психику, малыш. — Хорошо, — усмехнулся. — О, вот тут остановишь нам? Отсюда поиски и начнем. Вижу кофейную лавку. С неё и будем искать.

***

Лини сидит в машине, глядя на офисное здание, за окнами которого проходит сеанс у психотерапевта. Мягкий зимний свет проникает сквозь ветровое стекло, и холодный воздух снаружи обволакивает всё вокруг, словно время застыло в этом белоснежном утре. Но внутри машины напряжение не отпускает ни на мгновение. Юноша нервно стучит пальцами по коленям, то и дело переводит взгляд на дверь в здание, ожидая, когда Ризли выйдет. Волнение бьёт пульсом в висках, грудь сжимается с каждой минутой ожидания. «Долго… — он падает головой на стекло сбоку. — Почему так долго? Час уже точно прошел… и почему мою запись отменили?» Мысли путаются, цепляются друг за друга, создавая вихрь тревоги. Что если доктор убедит его, что эти чувства неправильные? Что если он выйдет и посмотрит на Лини уже другими глазами, холодными, отчужденными? Юноша пытается успокоиться, вдыхает глубже, но каждый выдох кажется тяжелым, как будто внутри что-то ломается. «А если сейчас он там осознает, что всё не может быть так? Вдруг доктор поможет ему увидеть во мне ребенка, и тогда это точно конец? Хотя… ничего ведь даже не началось». Его взгляд возвращается к двери снова и снова. За это время он успевает представить десятки сценариев. В одном мужчина выйдет, взглянет на него так, будто больше не знает, что чувствовать. В другом — уже не захочет возвращаться в машину, найдёт оправдание остаться один. И хотя он понимает, что эти страхи, возможно, надуманы, сердце всё равно бьётся с беспокойной частотой, как будто с каждым мгновением ускользает что-то важное. «Не хочу, чтобы он отказал мне. Не хочу, чтобы не видел во мне мужчину. Не хочу оставаться снова один». Холод снаружи медленно просачивается сквозь стекло, касаясь его кожи, но это не помогает унять ту тревогу, которая разрывает изнутри. «Пожалуйста, Ризли… только не смотри на меня, как на своих детей». Из-за потока навязчивых и громких мыслей Лини совсем не заметил, что Ризли уже какое-то время наблюдает за ним, будто не решаясь прервать его внутренний монолог. Стараясь открыть дверь машины тихо, чтобы не напугать парня, Ризли усаживается на водительское кресло и полу боком поворачивается к Лини. — Он тебе сказал, что отменил твою запись? — тихо спрашивает Ризли. От неожиданности юноша вздрогнул и даже подпрыгнул на месте. Он медленно повернул голову на Ризли и шумно выдохнул. — Да. Почему? — Я надеялся, что не напугаю. Две причины: говорит, что мне не помешает поговорить сейчас с тобой, да и дела у него срочные появились, не спрашивал. О чем задумался? — О том, что будет дальше? О том, что доктор сдаст тебя в полицию… о том, что ты не будешь воспринимать меня, как мужчину. О том, что доктор поможет тебе увидеть во мне ребенка… — Не сдал. И сказал, что я не маньяк и не псих. — А что сказал? — Что похвально, что я хотел разобраться и пришел к врачу. Это уже говорит о том, что я действительно о тебе забочусь и думаю о твоих чувствах. Но советует не спешить. Но и не сказал прекращать. — Значит, будем ждать? А чего ждать? — Не ждать. А просто слишком не спешить, — Ризли берет руку Лини и аккуратно подносит ее к своим губам. — Значит… неопределённость, да? — Неопределенность в чем? — В отношениях между нами… — Давай встречаться, Лини. — Что? Но надо же не спешить? Это разве не спешка? — Нет, не спешить со всем другим. Ну так что? — Ризли гладит бледную ладонь парня большим пальцем. — «Другим»? Типа «подождать до 18 лет»? — усмехнулся. — Типа. Не давить на тебя, не требовать и быть терпимым. — Но это ведь и само собой разумеется, — усмехнулся. — А что он ещё тебе сказал? Отговаривал? Говорил, что так неправильно? — Нет, рассказывал мне только про то, как тебя не обидеть и не триггернуть. — Если честно, я очень боялся, что он будет тебя отговаривать, — Лини подается вперёд и просто падает лицом в плечо мужчины. — Что маме расскажет… что в полицию пойдёт. Всякое такое. И что ты вдруг поймешь, что я для тебя тоже ребенок, как и остальные. — Ты пришел в мою команду не ребенком. У Вас с братом небольшая разница в возрасте фактически, но ощущается она гораздо сильнее, чем есть, — Ризли кладет руку на затылок юноши и аккуратно гладит. — Значит, теперь мы встречаемся, да? Ну, то есть «тайно встречаемся». — А ты, получается, согласился? — Конечно! Спрашиваешь ещё. — Убедится было важно, — он оставляет короткий поцелуй на светлой макушке. — Домой? — Отвезешь меня домой, и в следующий раз мы увидимся завтра? — он жмется к мужчине сильнее. — Не хочу. — А ко мне домой? — К тебе хочу. Только надо маме позвонить, а то я с отъезда на соревнования дома не был, аха. — Позвони, да, — Ризли обнимает юношу за плечи, опускает подбородок и слабо трется щекой о его макушку. — Позвоню. Ты мне дашь чистую одежду? — Дам. Может ушить тебе какие-нибудь мои штаны? — усмехнулся. — Мне хватит футболки или худи? Оно мне все по колена. Похожу с голыми ногами. Ой, или тебя такое смущает? — Я-то переживу, если что, но не скажу, что меня такое не интересует. — М? — Лини поднял голову. — Не важно, худи, так худи. Мне понравилось, как ты выглядел в моей одежде. — Хочу пиццу. Давай приготовим? — Давай, поедем в магазин? Или закажем домой? — А можно тебя на людях за руку держать? — Не переживаешь из-за взглядов? — Ризли будто впервые рассматривает лицо Лини так близко и не может отвести взгляд. — Переживаю, чтобы у тебя не было проблем из-за меня. — Не должно быть. Да и разберусь, если что. — А репутационные потери? Наверное, не стоит нам, да? — юноша отклоняется назад и ровно усаживается на сиденье. — Не хватало ещё, чтобы кто-то нас увидел и в полицию обратился. Мне до восемнадцатилетия ещё почти два месяца. — Ухватил и красоту, и ум, мило, — Ризли аккуратно взял Лини за руку. — Здесь не видно. А пару месяцев я потерплю. — И я потерплю, — улыбнулся. — Значит, на людях нельзя. Тогда закажи продукты на дом? — Закажу, особые пожелания есть? — Да. Хочу ванну принять. Можно? До сих пор не откисал в воде после соревнований. — Вопрос странный. Думаешь, я могу запретить? — Ризли слабо усмехается. — Не думаю, но не пойду же без спроса. Душ — это хорошо, конечно, но ванна помогает отдохнуть. А из еды выбирай на свой вкус. Сейчас я всеядный. — Как прикажете. Моя ванная в твоем полном распоряжении, Лини.