Рудольфус и волчица

      На кинескопическом мониторе радиолокатора внезапно появилась жирная зелëная точка. В защитной капсуле висел в невесомости оператор, облачённый в белый скафандр с круглым шлемом с широким визором, на плече лента с надписью “Гордость Макетана”, к большому баллону на спине тянулся шланг с воздухом. На левой стороне груди скафандра знак различия в виде двух чёрных горизонтальных полос. Он положил пальцы на небольшой рычажок и, отклоняя его то влево, то вправо, то приводя в нейтральное положение, он набрал сообщение, проговаривая его вслух:       — Наблюдатель один-четыре-шесть вызывает командира наблюдательного пункта номер два. Неизвестный объект по направлению двадцать-пятьдесят. Дистанция одна целая и десять сотых единиц.              Командным пунктом была небольшая комнатка, соединённая с подчинёнными постами длинными коридорами и проводами телеграфов, внутри которых вакуум, а ближайшим местом, где можно было вдохнуть без скафандра, был воздушный шлюз после лифта на одну из кольцевых палуб, постоянно вращающихся, как колесо, там-то экипаж мог снять с себя скафандр, поесть в столовой и поспать в отведённых им кубриках. Перед командиром второго контуберния операторов радиолокационных станций были две карты, показывающие “Гордость Макетана” с верхней и нижней проекции, а также сектора обзора каждой из РЛС, находящейся в ведении командира контуберния, чьим знаком различия была вертикальная полоска на левой стороне груди размером с палец. Тем временем дешифровщик, установленный в небольшом просвете между картами без устали, печатал расшифровки сообщений с постов, говорящих лишь об одном. Декан нажал на кнопку у основания шлема, рядом с телефонным кабелем, ведущим к соответствующему оборудованию под дешифровщиком, и заговорил с делегатом связи, присутствующим в комнате:       — Возьми это, — командир протянул несколько длинных полос бумаги с текстом, — и отнеси центуриону.       — Понял, — ответил солдат, вынул из шлема кабель, взял донесения и оттолкнулся слегка от стены в противоположную сторону, к выходу.              Когда информация прошла вверх через многочисленные цепочки командования, она спустилась вниз к операторам мощных телескопов, что начали выискивать объект в озвученном секторе. То, что словно из ниоткуда возникло в звëздной системе, со стороны пояса астероидов в двух сутках полёта до Макетана, было покорёженным остовом, состоящим из обломков нескольких десятков кораблей разных классов, сцепившихся друг с другом в странный ком металла, чьи размеры были сравнимы с немаленьким городом. В разные стороны торчали открытые и закрытые створками ангарные шахты, двигатели. Наложенные в десятки слоёв друг на друга монструозные бронелисты толщиной больше, чем рост человека, где-то расслоились и бронирование покрылось волнами, где-то просто разорвано, где-то вырваны с креплениями целые листы, размером с дом. Поверхность покрыта углублениями, оставленные осколками кораблей или снарядов, что зарылись в броню, словно крысы в землю, проделав норы самых разных размеров, в какие-то пролез бы лишь мизинец, в другие человек целиком. В некоторых брешах торчали участки кольцевых палуб, гравитация на которых по задумке обеспечивалась центробежной силой. Где-то монструозные рельсовые пушки вырваны наполовину из своих казематов и держатся лишь благодаря какому-то чуду. Антенны радиосвязи и радиолокаторов сбриты, словно волосы бритвой. Зенитные башни или сорваны с креплений или выпотрошены так, что внутренний интерьер виден снаружи. Та же судьба постигла и башни наблюдения с телескопами.       Вдоль одной из многочисленных уцелевших ангарных шахт промелькнуло облако абсолютной черноты, пожирающей свет, но никто его не заметил. Кратность телескопов слишком мала.