Рудольфус и волчица

      Рудольфус не ощущал своего тела, не видел и не слышал. Лишь боль, кроме которой ничего. Он пытался думать, но образы и концепции рушились сразу, как он пытался их осознать и использовать. Юноше не хватало сил осознать хотя бы себя. Вдруг в разуме повисло знание, взявшееся из ниоткуда, что к нему тянутся длинные пальцы покрытых рваными шрамами аристократических рук. Они неведомым ему образом притягивали его к себе. Вдруг боль усилилась, будто в его волосы на несуществующем затылке вцепилась мёртвой хваткой миниатюрная женская рука и дёрнула назад.              Рудольфус осознал себя, он даже чувствовал свои конечности, но боль оставалась такой же нестерпимой, в ушах стоял звон, глаза не видели. Юноша кричал в агонии, раздирая глотку. Он вяло пытался ёрзать, схватиться за что-нибудь, и лишь едва ощутимый холод покалывал его кожу.       Сознание висело на нитке, рискуя сорваться в небытие. Мысли не складывались. Руки тряслись и еле двигались. Рудольфус попытался хотя бы подняться на локтях. Снег лип к его ногам, рукам, тунике и волосам и сразу же начинал таять. Вся одежда быстро промокла до нитки, ухудшая ситуацию. Холод пронизывал насквозь. Кожу жгло. Зубы стучали, губы дрожали.        — Неужели, — бессвязно бормотал он. — Умру.       Юноша попытался посмотреть вперёд едва видящими заплаканными глазами. На снегу виднелись большие свежие волчьи следы. Вдруг сквозь звон в ушах он услышал громкий хриплый неискренний смех. Не выдержав напряжения, Рудольфус потерял сознание, рухнув в снег лицом.       Очнулся юноша, уже находясь в тепле, он с трудом разлепил глаза. Раб, завёрнутый в какой-то плед из серого меха, лежал напротив камина. Голова гудела, мысли едва сходились друг с другом, хотя чувствовал он себя всё же чуть лучше, Рудольфус хотя бы осознавал кто он. Парень неуклюже выбрался из пледа и только после долгого разглядывания вещи с трудом понял очевидное. Это был на самом деле тулуп. Юноша ужаснулся, когда осознал его размеры. Предмет одежды мог быть как раз лишь человеку, ростом превосходящего раба в два раза, а тот был довольно высоким. Но даже так, подол у потенциального владельца будет висеть у самых щиколоток. Раб вздрогнул и застыл от ужаса, боясь представить владельца этой вещи. Страх, созданный тулупом, отвлёк на себя все остатки мыслительных способностей Рудольфуса, из-за чего он не заметил, что одет в незнакомую белую тунику, вместо своей серой. Он не подумал о том, чтобы хотя бы оглядеться, чтобы понять, где он, и заметил лишь краем глаза горящий камин. Юноша попытался встать и пойти, но не добился ничего, кроме падения и потери сознания.              Он открыл глаза и обнаружил себя в совершенно другом месте. Юноша висел в бесконечной черноте, но мог видеть себя, как при свете солнца. Его медальон левитировал, будто за него кто-то тянул. Внезапно всё закончилось.              Рудольфус очнулся и обеспокоенно огляделся, обнаружив себя снова у камина, там же, где проснулся, и в панике сам не понял, как при пробуждении отбросил тулуп и сел. Голова работала не шустро, но хотя бы он в полной мере осознавал, что происходит вокруг. Место, где юноша потерял сознание, находилось в паре шагов. Он вздрогнул, на него накатил страх. Его кто-то перенёс, но никого рядом, как казалось, не было.       «Что здесь происходит? — пришёл в голову тот же вопрос, что и ранее. — Где я?»       Парень встал. Голова болела гораздо меньше, уже было можно терпеть. О ледяных иглах, впившихся в тело во время ритуала, не осталось ни одного напоминания, словно его и не было. Зато живот от голода болел так сильно, будто нарочно пытался перевести всё внимание на себя.       Рудольфус наконец огляделся. он находился в огромной библиотеке с очень высоким потолком, заставленной мощными дубовыми стеллажами, но почти пустыми. На многих полках книги лежали отдельными стопками. У каждого стеллажа стояла соответствующая его высоте вполне обычная человеческая лестница. В воздухе горько-сладкий запах трав. Библиотека не уступала по размерам огромной вилле его господина, даже с учётом обширного сада. Но наполнение полок поражало Рудольфуса своей скудностью. Юноша очень смутно припоминал размеры крохотного кабинета Сципиона старшего, его можно пройти из одного угла в другой за три или четыре шага, но даже там, на узеньких полочках, стояло книг больше, чем на большинстве огромных стеллажей. Не удивительно, что на самых труднодоступных полках книги отсутствовали вовсе. Рабу казалось, что все книги, хранящиеся в этой огромной библиотеке, легко бы поместились в обычной комнате, заставленной несколькими стеллажами высотой с человека. Все книги лежали на уровне живота Рудольфуса и, сильно реже, на уровне груди. Раб вспомнил размеры тулупа. Юноше, чтобы просматривать содержимое полок, приходилось или идти чуть поодаль, или нагибаться. Но владельцу тулупа это всё было буквально по колено.       Рудольфус решил аккуратно осмотреться в библиотеке. Он надеялся, что факт того, что сердце его всё ещё билось, говорил о добрых намерениях неизвестного спасителя. В самом центре библиотеки стоял большой стол, под ним сундуки, а сверху стоял диковинный аппарат, выглядевший знакомо, но Рудольфус не помнил ни его названия, ни его назначения. Рядом с ним стояли банки, склянки, колбы, шкатулки и другие предметы разной степени полезности. Огромные двери, подходящие под вероятные габариты неизвестного владельца тулупа, были в противоположной от камина стене. Юноша даже не пытался их открыть. Он решил вернуться к камину, но усталость забрала своё. Юноша грохнулся на пол и потерял сознание.       Рудольфус увидел то же чëрное пространство, что и в предыдущий раз. На этот раз медальон дёргался, больно давя на шею цепочкой. Вдруг он почувствовал, как что-то мягкое едва коснулось его затылка. Он отпрыгнул, оборачиваясь из-за чего больно наткнулся на висящий в воздухе медальон. Рудольфус увидел огромную спину волка, сидевшего рядом с ним. Существо бесцельно виляло хвостом.       Рудольфус широко открыл глаза. Сон закончился так же внезапно, как и начался. Чувствовал себя раб гораздо лучше, думалось легче, голова хоть и раскалывалась, но теперь хотя бы терпимо. Юноша снова лежал, завёрнутый в тулуп, возле горящего камина. Сердце бешено билось, грозясь выпрыгнуть из груди. Раб глубоко вдохнул и выдохнул. Он огляделся. На первый взгляд ничего не изменилось, но парню казалось, что на этот раз он был не один. Рудольфус встал и прислушался.       Вдруг юноша услышал стук низких каблуков явно не римской обуви, звук почему-то казался знакомым. Юноша осторожно пошёл на шум, обходя на своём пути книжные стеллажи. Поиски привели его к центру зала. Запах усилился. Он посмотрел сквозь стеллаж в зал.       На столе во всю работал странный аппарат, а рядом суетилась обладательница тёмных волос, касающихся пояса чёрных мешковатых штанов. Они контрастировали с белой рубашкой, видимую под красной жилеткой, которую незнакомка носила нараспашку. Источником стука оказались кожаные сапоги с едва заметными каблуками. Издалека Рудольфус не мог понять, какого она роста, но был уверен, что не выше, чем он. Девушка взяла короткий ухват и достала им из аппарата резервуар с тёмной жидкостью. Затем, незнакомка открыла сундучок, стоявший на столе, внутри лежал десяток вытянутых стеклянных флаконов. Используя небольшую треногу и воронку, она по очереди наполнила смесью каждый флакон и, вернув пустой резервуар в аппарат, закупорила их пробками.       — И долго ты там будешь стоять? — внезапно спросила она и убрала с треноги последний флакон, положив его в небольшую походную сумку.       От неожиданности Рудольфус вздрогнул и начал оглядываться, будто в библиотеке был ещё кто-то, к кому она могла обращаться, кроме него. Но никого больше он не видел.       — Я к тебе обращаюсь, — сказала незнакомка спокойным, но певучим голосом, и обернулась, посмотрев на Рудольфуса своими карими глазами.       Он обомлел, не зная, что делать. Раб справедливо гордился своей интуицией, она всегда предупреждала его о какой-либо опасности, но сейчас инстинкты молчали, словно дёрнули рубильник. В самой незнакомке было нечто чарующее, но он не мог понять что. Рудольфус, не в силах пошевелиться, стоял на месте, как литой. Незнакомка, обойдя стеллаж, за которым неумело прятался юноша, подошла к парню и заглянула ему в глаза. Из-за колоссальной разницы в росте, ей пришлось запрокинуть голову назад, так как он был выше неё более, чем на голову. Она фальшиво усмехнулась.       — Меня зовут Лура, — представилась девушка. — А тебя Рудольф, верно?       К нему впервые за всё то время, что он себя помнил, обратились по имени так, как оно выгравировано на медальоне. Но это показалась ему привычным, будто его никогда не называли Рудольфусом.       — Да, — неуверенно, но восторженно ответил юноша.       — Что ж, — Лура схватила его за предплечье, — будь моим гостем, — сказала она и повела его в центр зала, к столу.       — Где я? — задал он давно его терзавший вопрос.       Она невольно тянула его вниз, из-за разницы в росте, и парню пришлось идти слегка наклонившись.       — Это мой дом, — ответила девушка, когда они оказались у стола, и догадываясь, какой будет следующий вопрос, добавила, — я нашла тебя в лесу.       — Вот как, — задумался юноша, пытаясь сложить известное ему в общую картину, но у него скорее получались два разных уголка полотна, будто оторванных невежественным ребёнком.       — Полагаю, — Лура достала из сумки флакон, — у тебя случилось некое несчастье?       — Почему ты так решила? — настороженно спросил Рудольфус и посмотрел на микстуру в её руках, он и не подумал о том, как нелепо мог звучать его вопрос.       — Ты не похож на человека, способного попасть в мой дом живым, — спокойно ответила девица и вложила в его руки флакон. — Пей, — приказала она.       Рудольфус подчиняться не торопился.       — Что это? — спросил он, не отдавая себе отчёт в своих действиях.       — Лекарство, — спокойно ответила девушка. — Пей, не бойся.       Юноша колебался, но не мог достаточно трезво думать, чтобы сделать выбор. Ему казалось, будто кто-то положил ему на голову несколько кирпичей, а сам он долго не спал.       — От чего оно?       Лура недовольно фыркнула и, привстав на цыпочки, коснулась его лба указательным пальцем.       — Вот от этого, — произнесла она и убрала руку, — видимо, у тебя после случившегося голова едва работает.       — Случившегося? — не понял он. Она вздохнула тяжело.       — Пей. Какой смысл говорить, если ты едва способен думать?       Юноша дрожащими пальцами откупорил флакон. В нос ударил резкий запах, заставив поморщиться. Это не добавляло желания вливать в себя странную жидкость. Лура сердито сверлила юношу глазами. А ему слишком было плохо, чтобы хоть как-то анализировать своё или её поведение. Оно ему казалось скорее забавным, чем угрожающим. Рудольфус зажмурился и влил в себя микстуру. Её вкус походил на смесь травы, перетёртой с сахаром. Опустошив флакон, Рудольфус вздрогнул, словно его окатили холодной водой из ведра и дали подзатыльник заодно. Девушка забрала ёмкость и положила её на стол. Юноша заморгал, пытаясь привести в порядок, вновь пришедшие в хаос мысли то ли от приторного вкуса, то ли от того, что оно заработало.       Лура залезла под стол и достала из-под него сундук и открыла. В нём лежало несколько тарелок, ложек, а также половник. Она взяла кастрюльку, стоявшую на другом конце стола, и сняла с неё крышку. Вонь трав тут же перебил аппетитный аромат варёной баранины, перловки и чечевицы. Рудольфус проглотил слюну. Девушка выдвинула из-под стола табуретку, наполнила супом тарелку и вместе с ложкой отдала юноше.       — Тебе нужно поесть, — заявила она тоном, не терпящим возражений, вызвавший у гостя слабую улыбку.       Рудольфус не мог поверить своим глазам и носу. Он сел за стол и начал есть, постепенно всё сильнее ускоряясь. С тех пор как он попал к римлянам, рацион у парня, как и у остальных рабов, был очень скудным и состоял из простейшей безвкусной каши, иногда разбавленной тем, что отказывался есть Сципион, а юный патриций с возрастом становился всё менее привередливым в еде. Рудольфус жадно поедал суп. Лура, наблюдая за ним, нервно засмеялась и сказала:       — Не торопись. У тебя никто еду не отнимет.       — Спасибо, — искренне сказал раб, едва не заплакав.       Когда он доел, Лура взяла его за локоть своей маленькой ручкой и отвела на пару шагов в сторону от стола. На полу лежал тулуп, тот самый, на котором Рудольфус проснулся в другом конце библиотеки, но внимания юноши не хватило, чтобы заметить то, чего не должно было быть.       — Тебе нужно немного поспать, — сказала она, аккуратно укладывая его.       Только его голова коснулась меха, как он заснул.              Ему ничего не снилось. Только покой. Впервые за всё то время, что он себя помнил, он спал, и его никто не будил. Он проснулся сам. В памяти сразу же всплыли недавние события, и Рудольфус вздрогнул. Боясь открыть глаза, он прислушался, в надежде на то, что всё это было просто сном. Юноша слышал чужое тихое ровное дыхание. В воздухе уже знакомый запах трав. Да и слишком мягко было рабу, чтобы думать, что случившееся было сном. Вместе с осознанием ситуации, в голову паника загнала и вопросы, один страшнее другого. И дать ответы могла лишь эта девица, живущая в этой странной библиотеке. Рудольфус, переборов страх неизвестности будущего, открыл глаза.       У его головы сидела на коленях Лура, нависшая над ним, и внимательно разглядывала его лицо. От неожиданности юноша попытался отскочить или хотя бы отползти, но девушка отреагировала молниеносно, положив на его грудь ладонь. Он сумел лишь чуток приподняться, когда её пальцы вдруг покрылись чёрной дымкой, и парень почувствовал, будто упёрся в стену, после чего Лура чуть нажала на него, вжав в тулуп.       Однако инстинкты юноши не торопились оповестить его, что она опасна. Они молчали, словно сторожевая собака, подкупленная куском мяса. Он понимал, что должен был её бояться, но не боялся, из-за чего влип в непонятный ему парадокс.       — Тише, — с ехидной улыбкой прошептала девица. — Зачем торопиться?       — Кто ты? — растерянно спросил он.       Она наклонила голову набок.       — Мы же уже знакомились, — она фальшиво усмехнулась, — я Лура.       — Что это за место? — сыпал он вопросами. — Как я сюда попал?       Она нахмурила брови, прекратив улыбаться. Вероятно, такая реакция должна была его припугнуть, но он даже на неё внимание не обратил.       — Зелье сработало, — констатировала она факт, судя по энергичности гости, и вздохнула. — Хорошая новость.       Она убрала свою руку, позволив ему сесть. Рудольфус протёр глаза и заметил, что головная боль-то прошла.       — Да, сейчас гораздо лучше, — признался он.       Она всё также странно усмехнулась и указала рукой на огромные двери.       — Я нашла тебя, лежащим в лесу, пришлось выхаживать тебя.       — Спасибо.       Он смотрел на неё пристально, так, словно на её лице были написаны ответы на тайны мироздания. Лура вздрогнула.       — Ты во мне дыру прожечь пытаешься? — нахмурив брови, спросила она.       — Ой, прости, — Рудольфус отвёл взгляд, но не от страха, а от смущения. — Так как я сюда попал? — повторил он свой вопрос.       Он украдкой снова посмотрел на неё. Ему казалось, что у него вот-вот мозги вскипят от тщетных попыток рационализировать происходящее.       — Чтобы попасть в мою библиотеку, — начала Лура отвечать, — нужно обладать особыми навыками и знаниями, которых у тебя явно нет, — заметила девушка, — единственный альтернативный способ попасть сюда, это возвращение из мёртвых, — увидев растерянное лицо смотревшего на неё юноши, она добавила, — так, что же за несчастье с тобой случилось, Рудольф? — она хитренько улыбнулась.       — Я сам не понимаю, — откровенно ответил он. — Я читал книжку, как вдруг меня скрутили и что-то сделали со мной.       — Любопытно, — со странным, не понятно откуда взявшимся, благодушием произнесла девушка и встала. — Скажи, чего ты желаешь?       — Я хотел бы лишь узнать за что так со мной поступили, — бесхитростно высказал Рудольфус то, что думал и встал с тулупа.       — Полагаю, — её улыбка стала шире, а голос ласковым, — тебе нужна помощь, не так ли?       — Да, — не подумав, ответил раб и запоздало спохватился, что это не к добру.        Когда мысли о том, что он ничего не знает о девице перед собой, прокрутились в его голове, Рудольфус насторожился ещё сильнее.       — Что ж, — девушка заглянула в его голубые глаза, — я помогу тебе узнать правду о случившемся, но взамен ты отдашь мне свою душу, — она выставила сие пугающее условие со столь умилительным выражением лица, что юноша сразу и не понял, что она сказала.       Парень отошёл от неё в сторону. Он вдруг понял, что попал в ту же ловушку, что и Каниний Макр сто лет тому назад. Рудольфус поймал себя на мысли, что должен в ужасе бежать от неё или кричать или ещё что-нибудь. Ну, хоть как-то отреагировать на это, но он не чувствовал ничего такого, будто у него попросили одолжить пару сестерциев.       — Кто ты? — удивительно спокойно спросил юноша.       — Мы договорились? — надменно произнесла она, словно не заметив его вопрос.       — Кто ты? — повторил он, напрочь проигнорировав её вопрос.       Его настырность ей не понравилась. Лура переменилась в лице, её улыбка уподобилась волчьему оскалу, брови опустились. Она сделала шаг к нему и, увидев, что раб не отступил, начала скалиться сильнее.       — Кто я? — Лура кровожадно усмехнулась. — Ты хочешь знать, кто я? — она сжала кулаки, едва не рассмешив его. — Тогда смотри внимательно.       Тело девушки окутал туман, поглощающий свет. Её силуэт походил на дыру в картине. Силуэт начал искривляться, расширяться и удлиняться. Она засмеялась, но не тем фальшивым смехом, а другим, низким, гортанным, хриплым. Дымка рассеялась. Перед ним предстала огромная фигура человекоподобного волка. Ликантроп был вдвое выше юноши. Раб растерялся, ему не приходилось раньше видеть что-либо подобное, одновременно с этим видоизменился вопрос о тулупе, ибо ему казалось странным, что волк, вероятно, носит тулуп из себе подобных. Демон навис над ним. Огромная пасть оказалась над головой парня. Хватило бы одного укуса, чтобы обезглавить беззащитную жертву. Рудольфусу некуда бежать, и он понимал это, но страха перед самим чудовищем не было. Он внимательно рассматривал существо перед ним. Вглядывался в её сморщившийся лоб, словно был в зоопарке у вольера.       — Мы договорились? — послышался искажённый нечеловеческой пастью голос.       — Что ты имеешь в виду под душой? — продолжил спрашивать её Рудольфус. — Ты хочешь сделать меня своим рабом?       Теперь уже растерялась демоница, не ожидав подобную больную реакцию, в чём, вероятно, они были солидарны друг с другом. Её лоб разгладился, оскал пропал. Волчица выпрямилась, прекратив над ним нависать.       — Нет, — обескураженно начала отвечать она, почёсывая когтём пушистый висок, — мне нужна именно твоя душа, хотя, и это тоже, наверно, — замямлило огромное чудовище и, чувствуя, что слова её звучали неубедительно, она спешно сменила тему: — Так ты согласен? Всё равно ты должен быть мёртв, а так хоть ответы на вопросы найдёшь.       — А ты впервые так делаешь? — из чистого любопытства спросил он так спокойно, словно интересовался у знакомого, предложившего авантюру, делал ли он так уже раньше или нет.       — А… Ну… Как бы… — пыталась она подобрать слова. — Нет, это мой первый раз, — нервно смеясь ответил огромный ликантроп.       — Ладно, — согласился он, разведя руками, что с точки зрения чудовища казалось какой-то подачкой.       Оборотня вновь окутала дымка, силуэт стремительно уменьшился, словно человек, накрытый тканью, спрыгнул со стремянки. Когда дымка рассеялась, перед юношей снова была низенькая хмурая-прехмурая девушка, но теперь на её маленьких плечиках висел огромный тулуп из волчьей шкуры, большая его часть лежала у девичьих ног, словно края капли. Это был тот самый тулуп, в котором проснулся сам Рудольфус. Она сверлила своего гостя сердитым взглядом,       — Сразу бы так, — неуверенно, но обиженно произнесла Лура.       Она ладошками коснулась тулупа. Вокруг её пальцев возникла чёрная дымка и перекинулась на шерсть. Тулуп укоротился до удобных ей размеров, таких, что, если бы Рудольфус попытался его надеть, он порвался бы на нём. Затем предмет одежды растворился в воздухе.       — Почему ты решила мне помочь? Почему просто не отняла силой? — спросил раб.       Ответом ему была лишь озорная улыбка. У Рудольфуса промелькнула в голове мысль, что Сципион был прав. Раба несколько пугали мысли о будущем. Оно всегда было для него туманным, но теперь в этом тумане стали проглядываться уродливые очертания лап, ждущих момента, когда жертва подойдёт к ним достаточно близко. Юноша не знал, что ему делать. Жить хотелось, а умирать нет.       — От тебя ведут магические нити, — нагло сменила она тему.       — И что это значит? — не понял он.       — То, что тебя, словно собаку, на привязь посадили, — объяснила Лура. — На две привязи, — поправила она себя.       — Если это, как ты выражаешься, нити, ты можешь найти то, к чему они ведут? — уверенный голос Рудольфуса только сильнее нервировал демоницу.       — Да, — она фальшиво ухмыльнулась. — Предлагаю не откладывать это, — девушка достала из-под стола сундук и достала из него простенькую римскую одежду. Несколько туник, плащ, какие-то куски ткани, которыми можно было бы обмотать конечности, шерстяные носки. — Ты одевайся, а я открою двери.       — Ладно, — скептично произнёс он.       Девушка что-то пробурчала себе под нос, схватила со стола сумку с флаконами, повесив её на плечо, и направилась к огромным дверям.       Рудольфус начал потихоньку утепляться.       Она сложила в воздухе руки так, словно взялась за ручки дверей. На её кулачках и на двери появилась дымка. Демоница начала медленно разводить руки в стороны, словно что-то противодействовало ей, и двери постепенно открылись.       Одевшись, Рудольфус обратил внимание на противоположный конец библиотеки. Из открытого дверного проёма в библиотеку дул холодный ветер и разбрасывал хлопья снега. Лура стояла напротив выхода. Он медленно обошёл её сбоку. Девичьи волосы развевались на ветру. Она вдыхала воздух полной грудью и улыбалась, словно в её жизни закончилась чёрная полоса, и девушка предвкушала перемены. Рудольфус смотрел на неё сбоку. Её счастливое лицо очаровывало, ничто в её облике не намекало на то чудовище, что он видел собственными глазами.        Рудольфус посчитал, что раз они заключили сделку, то в ближайшее время она вряд ли попытается ему навредить, поэтому решил отложить на некоторое время раздумьями об отсутствующем страхе, об опасности, исходящей от демоницы, о нелепости произошедшей ситуации. Впрочем, его немного беспокоило то, что он может просто забыть об этом, и пропустить возможность спастись. Отложив всё на потом, он выдохнул и с показной уверенностью подошёл к ней поближе. Рудольфус сам не понимал, зачем храбрился, ибо кроме демоницы, попросившей его душу, никого не было, а идея произвести на неё какое-то впечатление казалась глупой и нецелесообразной.       Понимая абсурдность ситуации, Рудольфус не смог удержать себя от громкого смеха. Успокоившись, юноша посмотрел на Луру, а она косилась на него с широко открытыми глазами, на мгновение ему показалось, что она испугалась.       — Прости, — неуверенно произнёс он.       — Ладно, — демоница усмехнулась в привычной своей манере и посмотрела на пейзаж, — Иди за мной.       — Хорошо.