Танец продолжается

Леди Джейн Аррен Когда ее кузина вошла в зал, Джейн поняла, что сегодня не будет ни лживых комплиментов, ни завуалированных оскорблений, ни тонких угроз, каковыми так любили обмениваться вассальные ей лорды и леди. Они и сами при виде того, с каким настроением шла к трону Бейла Таргариен, тоже это почувствовали. Поэтому и молчали. Молчали и ждали, пока королева в легких черных доспехах, с Темной Сестрой в ножнах и с очень мрачным лицом усаживается рядом с леди Джейн. И одинокий рубин, украшавший ее диадему, как им казалось, горел драконьим пламенем, когда лучи солнца касались драгоценного камня. Теперь она выглядела как настоящая Королева драконов, которой так страшились Зеленые. — Испытание поединком, — то, что королева сразу перешла к делу, пропустив традиционные приветственные любезности, уже само по себе было недобрым знаком, — это очень серьезное дело, милорды и миледи. — Ваша милость! Пожалуйста! Я не… ШМЯК! Сильный удар между лопаток от одного из королевских гвардейцев в белом заставил сира Йорберта распластаться ниц. И в зале воцарилась тишина. — Я уважаю все традиции королевства, которым правлю, — законная королева Семи Королевств продолжала говорить, как ни в чем не бывало. — Север, Речные земли, Долина… Все они разные, у всех много своих старых обычаев. Некоторые из них похожи, другие нет. Все это неважно — по крайней мере, для меня. Но когда они используются для отправления правосудия… Я ожидаю, что все стороны отнесутся к ним с должным уважением. Суд, особенно по такому делу — это очень серьезное дело. И от исхода поединка зависит судьба обвиняемого, которым может быть признан виновным — или же нет. И если кто-то начнет относиться к суду как к цирковому балагану… Больше всего слова королевы впечатлили почему-то не рыцарей, а септонов, которые согласно кивали каждому ее слову. Удивляться этому не стоило — с того момента, когда началась нелепица с мечами в руках, служители Семерых неустанно вливали в уши всех окружающих речи о гневе Богов на такое святотатство. — Сир Йорберт Липпс? — Я явился на ваш зов… Ваша милость… Что ж, сегодня он хотя бы был трезв. За что следовало сказать спасибо нескольким «оздоровительным» дням и ночам в Небесных камерах, где — вот неожиданность — не нашлось ни одной бутылки так любимого им вина. — Я не стану спрашивать, о чем вы думали, — голос королевы не знал жалости. — Потому что сама вижу, что вы ни о чем не думали перед тем, как напали на своего же подзащитного. Тем не менее… Я буду великодушна. И дам вам возможность объясниться. Немедленно. — Но… Ваша милость… Вы понимаете… Сир Родрик Хантер… Он один из лучших мечей Долины… И я хотел… немного… укрепить свою храбрость… перед боем… Меня обманули! Мне обещали, что я смогу без труда одолеть своего соперника! Чем дольше говорил Йорберт Липпс, тем злее перешептывались между собой знаменосцы Долины. Мало ему было славы запойного пьяницы и «героя Босворта», так теперь он навесил на себя еще и это! — Я… Я готов присоединиться к Черным Мечам! Джейн все-таки сумела удержать спокойствие на лице. — Черным Мечам нужны те, кто умеет держать меч, а не винную бутыль, — тут же отрезала Бейла. — А вам после того балагана, который вы устроили во хмелю на глазах всей долины, я могу предложить только черный плащ. По залу прокатился одобрительный гул — особенно с той стороны, где собрались люди Ройсов и Хантеров. И сир Йорберт… Он не был бы сиром Йорбертом, если бы не попытался закопать себя еще глубже. — Но… Это что, Ночной Дозор? Но они ведь служат пожизненно! От такого не выдержала даже Бейла — она положила руку на лоб, словно на нее накатил приступ головной боли… Королева наконец-то осознала, какими идиотами ей приходится править. — Ваша милость! Я не заслужил подобной участи! Я не сделал ничего плохого! Я всего лишь… — Молчать. Темная Сестра покинула ножны на несколько дюймов — и словоизлияния Липпса как отрезало. Может, он наконец-то осознал, в какой трясине очутился по собственной вине… Или все же нет? Наверное, нет, если вспомнить, с какой настойчивостью он пропивал собственные мозги все последние годы. — Ваш, простите, Семеро, «суд поединком», доказал две вещи, сир Йорберт. Во-первых, как все присутствующие наглядно убедились, в вас нет абсолютно ничего из того, чем должен обладать настоящий рыцарь. Во-вторых, вы не способны никак это изменить. Вы напали на того, кого сами же клялись защищать. Вы напились перед тем, как отдать свою руку с мечом на волю Богов, чьим именем поклялись, когда принимали рыцарский титул… И это, хочу заметить, далеко не единственный примеры того, как вы сами дали понять, что доверять вам нельзя. Темная Сестра вернулась в ножны, отчего несколько человек недовольно нахмурились… Но они расслабились, когда Бейла Таргариен вынесла свой приговор. — Вы изгоняетесь из моего королевства, сир Йорберт. До конца ваших дней я запрещаю вам появляться на землях, которыми я правлю, и в замках, чьи хозяева служат мне. — Но… Но… — Я не стану лишать вас рыцарского звания… Пусть лучше это решение останется лордам Долины и септонам — если, конечно, вы не поторопитесь исполнить мое решение и оказаться как можно дальше от них. Судя по тем взглядам, которыми многие священнослужители смотрели на Йорберта, они были бы рады, если бы он немного «задержался» с исполнением. — Уведите его, — скомандовала она страже. — Сир Элдрик. Выйдите вперед. — Я явился на ваш зов, Ваша милость. — Вы слышали приговор, который я вынесла сиру Йорберту. Я не хочу повторяться и предлагаю вам точно такой же выбор. Изгнание — или черный плащ. Выбирайте. «Или есть третий вариант», — словно говорила ее рука в перчатке, выразительно сжавшая рукоять Темной Сестры. — Но как так можно? Мой суд даже не начался из-за этого пьяного кретина! Ваша милость! Неужели вы не дадите мне шанс доказать свою правоту с мечом в руке? — Не дам, — безжалостно ответила Бейла, оставив бывшего рыцаря Лесного Гнезда стоять с открытым ртом. — Вы сами выбрали «этого пьяного кретина» своим поединщиком. И в том, что он превратил суд в паясничество, вы виноваты так же, как и он. И у меня нет никакого желания позволить вам и дальше делать из старинных традиций нелепую буффонаду. Право на суд поединком дается всего один раз, если вы забыли. — Это… Это произвол! — вскипел Элдрик. — Вы просто тиран! Мое происхождение дает мне право… Королева начала обнажать меч — и Элдрик моментально затих. — Я… Я выбираю изгнание… Ваша милость. — И никогда не возвращайтесь, — взгляд Бейлы был таким тяжелым, что Элдрик тут же опустил глаза и тихо исчез из зала. Хорошо зная этого негодяя, Джейн сильно сомневалась в том, что эта их встреча будет последней. И не сомневалась в том, что еще услышит его имя. Проще, конечно, было его просто убить… Но с другой стороны, если он останется жив, и его, и его «поединщика» будут помнить и презирать еще очень многие годы, а может, и десятилетия. Одно дело — просто бунтовать, прикрываясь правом первородства. И совсем другое — устраивать «бунт», который не способен вызвать ничего, кроме смеха. — Сир Годрик Аррен? — Я явился на ваш зов, Ваша милость. Этот мягкий вкрадчивый голос вызвал у Джейн непреодолимое желание позвать стражу — и приказать им хорошенько избить этого смазливого блондина, чтобы стереть с его физиономии ту раздражающую улыбку. — Как я понимаю, вы желаете быть восстановленным в линии наследования дома Арренов? — Да, Ваша милость. Меня сочли мертвым и на этом основании лишили всех прав и привилегий. Но новость о моей смерти, как вы сами можете видеть, оказалась… несколько преждевременной. Я жив, я здесь — и я являюсь единственным законным наследником форта Сарыч, знаменосцем Орлиного Гнезда… — Нет. Несколько человек украдкой усмехнулись при виде того, как вытянулось лицо Годрика Аррена. Но он, к его чести, очень быстро пришел в себя. Он всегда стойко встречал удары. — Простите, Ваша милость? — Согласно условиям договора, который я подписала со своим южным кузеном, — объяснила законная королева Семи Королевств, — все лорды и рыцари Севера, Речных земель и Долины, по тем или иным обстоятельствам принявшие сторону Зеленых во время Танца Драконов, могли беспрепятственно вернуться в свои владения при условии признания меня королевой. Тем не менее, этот договор не был бессрочным — нами было решено, что он будет действовать ровно два года. Потому что мы не имели никакого желания каждый год пересматривать и переписывать все родословные книги и передавать земли и титулы туда-сюда… Проще говоря, вы опоздали, сир Годрик. — Ваша милость! Я не мог об этом знать! Я находился за морем! — И это тоже мы предусмотрели. Купцы, которые закупали провизию в Пентосе, Лиссе и Мире, по нашему поручению неоднократно озвучивали этот указ, наравне с другими важными… Нет, корона выполнила все зависящие от нее обязательства в этом отношении. И мне, честно скажу, не очень понятно, сир Годрик, где вы прятались все эти годы? В каком захолустье вы пребывали в полном неведении о положении дел в Долине почти десять лет? «А действительно, где он был? В Волантисе? Или еще дальше?» Но даже если он действительно жил там… Старшая дочь Валирии всегда интересовалась обстановкой за Узким морем. А уж такое событие, как окончание Танца Драконов и условия мира… Это никак не могло не вызвать интереса волантийцев. — У меня есть права, — настаивал сир Годрик, пытаясь склонить на свою сторону собравшихся долинцев и заставить королеву уступить. Из этих двух задач ему удалось выполнить… Ему ничего не удалось. — Я полноправный наследник… — Вы изменник, а не наследник, — прямо заявила Бейла. — Если вы действительно поняли, что служили не тому делу и искренне в этом раскаялись — то есть сделали то, что требуется от верного лорда Долины — вы бы начали с того, что принесли извинения и присягу моей короне. Я знаю, на чьей стороне вы сражались в той войне, сир Годрик. Я знаю, что вы преклонили колено перед Эймондом Братоубийцей. Вас видели в первых рядах Зеленых в двух битвах в землях Простора… А затем вы пропали без вести на долгие годы. И если вы считаете, что после такого я верну вам форт Сарыч… Боюсь, что вы еще глупее тех, кто говорил со мной до вас. — В законах наследования Долины ничего об этом не говорится! — Сейчас этот разговор завершится — и вас немедленно выведут из замка. А потом и из Долины, — приказала Бейла. — Я не знаю, кому вы на самом деле служите — южанам или кому-то из Вольных городов… Но меня это и не волнует. Того, что вы уже совершили, более чем достаточно для того, чтобы навечно изгнать вас из королевства. И Джейн не смогла сдержать облегчения. Ближайшие времена для Долины обещали быть очень напряженными… И Годрика Аррена в таких условиях стоило держать как можно дольше. — Сир Элдрик был прав… Черная королева, — по тому, каким тоном он произнес последние два слова, Джейн окончательно убедилась в том, что этот человек всегда был сторонником Зеленых и оставался им до сих пор. — Ваше правление — деспотизм и тирания. Вы говорите о договоре, положившем конец Танцу Драконов — а я вижу, что Танец еще продолжается. Но всему рано или поздно приходит конец. Я снова ухожу в изгнание… Но обязательно вернусь, когда вы устанете танцевать. — Вы хотите еще и рыцарства лишиться? Стража, уведите этого человека… как можно дальше. *** Сир Ричард Лидден В Западных землях он и взгляда бы на этом не задержал. Но здесь, на Большом Вике это действо казалось ему… чудом. Иначе и не скажешь. — Поверить не могу, что вижу это собственными глазами. Железнорожденные… Они собирают урожай. Да, поверить в такое было трудно — особенно с учетом девиза дома, который не так давно правил всем архипелагом. «Мы не сеем». Сыновья Железных островов проводили жизнь в морях, а не на полях. И знатные, и простые. Их богатства росли на палубах драккаров, а не на здешних камнях… — Да, очистить эту землю от камней было трудно и долго, — угадал его мысли новый владелец здешних земель. — А уж какие слова при этом произносились… Вашим священнослужителям их лучше не слышать. Ричард вдруг вспомнил о том, что у него, в отличие от этого островитянина, своей земли больше нет. Куда ему возвращаться после того, как его работа посланника завершится? Да тут и думать нечего. Куда угодно, куда король решит. — Не сомневаюсь, — все-таки ответил Ричард, задерживая взгляд на невысокой каменной оградке, отделявшую засеянное поле от тропы, по которой они шли. — Это вы их в дело пустили? — Ага, — кивнул Бейлон Вик, который по праву мог называть себя Лордом Камня и Пепла, поскольку действительно правил всем, что осталось от народа железнорожденных. — Если нашей молодежи некуда девать силы, если у них кровь кипит и душа требует свершений… Вот прекрасный способ их унять. — Представляю… — он и правда представлял. Едва ли не все встреченные им островитяне могли похвастаться крепкими плечами и руками, причем касалось это не только мужчин, но и женщин тоже. — Но никакие поля не могут приносить три хороших урожая в год, даже летом, верно? — Не могут. Поэтому минимум половина земель в любое время остается под паром. Сейчас такие участки в основном к востоку от Шпиля, отсюда их не видно… — Ричард обратил внимание на то, что лицо Бейлона было гладко выбрито, отчего он казался моложе своих лет. И эту моду, похоже, переняли многие его подданные. — Нет, все не так плохо, как могло бы быть. Сигардские купцы продали нам много свиней и ослов и нам нужно много кормовых трав для их прокорма. Но если сравнивать наши земли и, например, Запад… У нас никогда не будет расти столько же зерна, как у вас. Почва слишком бедна и нам нужно много трудиться, чтобы заставить ее родить… Ричард против своей воли ощутил по отношению к островитянам нечто вроде сочувствия. Раньше, глядя на бескрайние пшеничные поля, окружавшие Ланниспорт, он воспринимал эту картину как нечто естественное… И ни разу не задумывался о том, что по соседству с ними жили люди, который, как они ни трудились, не могли прокормить себя и своих детей собственными силами. К счастью, лорд Большого Вика, управлявший островом из замка под названием Вороний Шпиль, не заметил его чувств. — Первым делом я хочу дать ответ на вопрос, который, не сомневаюсь, интересует вас сильнее всего. Нет, я не собираюсь преклонять колени перед Черной королевой, ни в коем случае, — заявил железнорожденный. Будь Ричард наивнее и моложе, он обязательно бы бурно одобрил это признание. Вместо этого он спросил: — Я так понимаю, причины вашей решительности основываются на… скажем так, последствиях вашего возможного присоединения к Черным? А если Большой Вик останется в качестве пусть и крайне урезанного, но все равно независимого королевства железнорожденных… Это казалось приемлемым как для них, так и, скорее всего, для Черных. Но если Бейлон вдруг решит дернуться — и примкнуть к любой из сторон… Даже если он выберет их… Последствия будут ужасными для всех. Потому что хрупкое равновесие нарушится. И даже тогда у них не будет подавляющего перевеса над Черными. Потому что у них были… А, какая разница, во что они переименовали те клочки камня! Он называл их Харлоу и Солтклифф — и будет называть. А вот для Зеленых, которые владели большим числом бывших Железных островов, но все они были почти бесполезными… Для них уход Большого Вика на ту сторону был равносилен потере всего архипелага и вполне реальной угрозе быстрого удара вражеского флота сначала по Светлому острову, а затем и по Ланниспорту в случае новой войны. Это могло случиться быстрее, чем эскадры с Арбора поспели бы на помощь. — Вы правы, — мрачно признал Бейлон. — Знаете, сир Ричард, мне нет никакого смысла вам лгать. Поэтому я скажу прямо. Мои люди в большинстве своем ненавидят вашего короля — и его дракона. Слишком много мы потеряли, когда он пронесся нашими головами, сжигая наши корабли и наши дома. — Я тоже не стану притворяться, что удивлен вашими словами, — ответил Ричард. — И я согласен, что смерть в драконьем пламени — не самая лучшая, мягко говоря. Хуже нее может быть только участь жертв головорезов Красного Кракена в Ланниспорте и других поселениях на побережье Запада. — А я и не пытаюсь сказать, что мы ни в чем не виновны, — Лорд Костей и Пепла, как показалось Ричарду, был искренне опечален, когда вспоминал те события… Но не мог понять, что было причиной его грусти: то, что они совершили, вызвав ненависть всех жителей материка, или то, что за этой веселой прогулкой по морям пришла заслуженная расплата. — Вы, конечно, не были на Старом Вике… тогда. А я был. И я помню, о чем говорили другие. Мы выбирали нового короля — и среди них не было никого, кого я мог назвать глашатаем мира. Никого. Вообще. Каждый горел желанием воевать дальше. Спор шел лишь о том, кого бить первым… А кого оставить на потом. Первыми ударили нас… Да. Что-то я ушел куда-то не туда. Я хотел сказать… у нас у всех есть причины друг друга ненавидеть. Много причин. Но это прошлое и его не изменить. Большому Вику, чтобы выжить, необходимо как-то наладить торговлю с вашим королевством. Иначе плохо будет всем. — Очень… интересный набор слов, лорд Бейлон. — Пхе! Скажете тоже. Я просто выдал все, что накипело, сир Ричард. Всех, кого можно, мы отправляем на поля. А наша молодежь, если не находит себе места здесь… Они уходят в море, как всегда. Нанимаются матросами на корабли Черных, которые ходят ловить рыбу. Или идут в услужение торговцам Черных где-то еще… Вы вряд ли слышали о том, что несколько старых налетчиков, которые так и не смогли наладить мирную жизнь для себя, пытались попасть на корабль до Темнолесья… А знаете, зачем? Чтобы завербоваться там Черные Мечи! И погибнуть с честью, успев перед этим расколотить пару черепов одичалых! Ричард никогда не считал себя самым умным из людей… Но сейчас он прекрасно понял, куда клонит островитянин. — Вы хотите сказать, что не хотите делать выбор между нами и хотите остаться сами по себе… Но ваши подданные свой выбор уже готовы сделать? — Совершенно верно. — Вы же понимаете, что Черная королева не вернет вам ваши флоты? Человек, которого когда-то звали Бейлоном Пайком, занялся веселым смехом. — Клянусь Богом Бури, я даже и не думал о таком! Естественно, не вернет! Она же не такая самоуверенная дура, как та, кого вы звали Мейгором-с-титьками! Ричард улыбнулся в ответ… И тут в разговор включился до сих пор молчавший Клиган. — А то, что в одиночку вам долго не протянуть, вы понимаете? — Я ясно вижу, куда поднимаются приливы, сир Григор, — невозмутимо отозвался лорд Большого Вика. — Сейчас моему народу нужны, во-первых, ослы, чтобы возить тяжести, во-вторых, свиньи, чтобы их разводить, в-третьих… Еще кое-что из того, что мы не можем выращивать сами. Мы в любом случае никогда не сравнимся богатствами с теми же Ланнистерами, но и голодать мы тоже не будем. Но когда мы переживем следующую зиму, с наступлением весны еще больше подросших молодых людей уедет на заработки в Сигард или куда-то еще. Понимаете, к чему это может привести? А избежать этого очень легко. Дайте нам ровно то же, что дают нам Черные — и тогда мои люди снова начнут доверять Зеленым… Это единственный шанс. — И… чего именно вы хотите получить с нашей стороны? — Первым делом — разрешите нам продавать наше железо на рынках Ланниспорта, — тут же ответил Бейлон Вик. — Затем, позвольте нашим юношам и девушкам заниматься рыболовным и матросским ремеслом на кораблях Ланнистеров и купцов Западных земель… Эти требования… они показались Ричарду вполне разумными и допустимыми. Но глядя на то, как изменился в лице Клиган, он понял, что власти Запада вряд ли согласятся на его доводы. — Гильдии Ланниспорта упрутся намертво, чтобы этого не допустить, — прямо заявил великан-Григор. — Любое убеждение можно перебороть. «А дракона перебороть можно?» — чуть было не брякнул Ричард, но в последний момент одумался. Однако засевшую в голове мысль выгнать было не так легко. Если все пойдет наихудшим образом, у железнорожденных тоже будут драконы… Пускай и не их собственные. Да, Черные не встали на сторону Уолдера Рейна — но лишь потому, что человек, провозгласивший себя Красным Львом, был в их глазах куда худшим узурпатором и клятвопреступником, чем сторонники Алисенты Хайтауэр и ее детей. А вот островитяне… Почти все разбойники, разорявшие Вестерос вместе с Красным Кракеном, уже покинули этот мир. И у тех, кто выжил, больше не было ни короля, ни желания продолжать грабежи. — Я передам ваши слова моему королю, — Ричард был искренне уверен, что передаст. — Вот и чудно! А пока… Пока я позволю себе познакомить вас с настоящей кухней Большого Вика… Надеюсь, ваши желудки готовы к этому испытанию, которое вы запомните на многие годы! *** Королева Бейла Таргариен В солярии Орлиного Гнезда их ждал большой красивый стол, несколько удобный кресел — и великолепный мирийский ковер, на котором все это стояло. Для Бейлы стало сюрпризом откровение о том, что у Арренов регулярная покупка ковров в Мире стала семейной традицией. — Лет двести назад все началось, — рассказывала Джейн. — А когда ковер изнашивается или… ну, надоедает нам, мы отправляем его в Лунные Врата, а сюда стелим новый. — Но это же… — улыбнулась Бейла, — …настоящий мирийский ковер! — А где еще ковры мне покупать, дорогая моя кузина? Может, в Речных землях? Но они выглядят так, что стоит пройтись по ним в туфлях, как они порвутся на куски! Бейла пообещала про себя ни за что не сводить вместе Джейн и Кермита Талли. Или, по крайней мере, не позволять им спорить о коврах. — Есть еще Север, — вместо этого сказала королева. — Это не то. Это не ковры. Это убитые звери, из которых делают подобие ковров… И заламывают за это такие цены, что сердце из груди выпрыгивает. — А лорд Мелкольм считает иначе. Джейн фыркнула. — Старый дурак обожает охоту и все, что с ней связано, это всем известно. Бобровая шуба здесь, медвежья шкура на полу там… Порой мне кажется, что он любит Север больше самих северян. А потом наступают холода, он передумывает и вместо этого обкладывает себя меховыми изделиями. Так намного проще, чем на самом деле жить на Севере зимой. По крайней мере, ее родственница из Долины сегодня пребывала в прекрасном настроении. Сюрпризом для Бейлы это не стало, она уже ознакомилась с донесениями шпионов леди Сабиты… — Но хватит о коврах. Ты, несомненно, уже знаешь о том, что наши изгнанники обнаружились в Королевской Гавани вскоре после того, как их посадили на корабли и очень настоятельно посоветовали больше не возвращаться. Уже по тому, как верховная леди Долины назвала их не по именам и даже не кузенами, а «нашими изгнанниками», нетрудно было понять ее отношение к ним и к произошедшему. — Да… На самом деле мы с моими советниками предполагали нечто подобное. Бейла повернула голову, чтобы полюбоваться заснеженными вершинами гор. — Как по мне, они сделали все только хуже. Намного хуже. Когда их оставшиеся сторонники узнают о том, что они открыто просят поддержки у Зеленых, им ничего не останется, кроме как публично отречься от них, вне зависимости от того, насколько правильными они считают их претензии. А такие сторонники, как мы обе знаем, есть. Как минимум, перед… тем судом бывший рыцарь Лесного Гнезда успел привлечь на свою сторону несколько знаменосцев Арренов. — И это все еще может создать нам проблемы. — Не думаю, — Бейла задумчиво сложила руки домиком. — Будь у них один претендент, Дейрон еще мог бы попытаться его протолкнуть. Но их двое — и они враждуют между собой. К тому же один из них — Годрик Аррен, которого Зеленые сами когда-то изгнали за то, что он разорял под ноль все замки, которые брал во время Танца. Причем, если верить леди Сабите, он не делал разницы между своими и чужими… — А что этот разбойник творил на другом берегу моря? — спросила Джейн, признавая, что глаза у Короны, как минимум, в этом случае видели все же лучше, чем у Долины. — Если, конечно, он вообще там был… — Был. К сожалению, был. После изгнания он отправился в Волантис… Где занялся одной из старейших и самых ненавидимых работ во всем нашем мире. — Работорговля… — это слово Джейн произнесла так, словно оно было крайне непристойным ругательством. В каком-то смысле, так оно и было. — Работорговля, — кивнула Бейла. — Вот на этом, как я считаю, новый мастер над шептунами Зеленых его за крючок и зацепил. Садись на корабль, плыви в Чаячий город и заявляй претензии. Если даже и не получится, Королевская Гавань не потеряет ничего, кроме нескольких монет, заплаченных за место на судне. Ну а если бы получилось… Тогда у Зеленых появился бы свой человек в наших рядах. Тот, кто смог бы вручить им ключи от Долины. — Если это и в самом деле устроили Зеленые… Как по мне, тут все белыми нитками шито. — Согласна, — улыбнулась Бейла. — Не могли же они всерьез поверить в то, что мы примем такого недостойного претендента, правильно? С их стороны в Вольные города много кого изгнали — в основном это делали Хайтауэры за то, что эти рыцари слишком часто критиковали их методы ведения войны. Но человек, который был слишком занят грабежом своих же союзников, чтобы воевать с врагом… Ну… Это слишком уж глупо, наивно и грубо. — Значит, Зеленый король поддержит второго претендента. — Да, он может, — спокойно ответила Бейла. — Но тут перед ним встанут другие трудности. Элдрик публично поклялся перед семью септонами в том, что он принимает мое решение. И мы уже позаботились о том, чтобы об этом узнали все. Южане, конечно, могут напереть на то, что его заставили это сказать с ножом у горла, поэтому его слова ничего не значат, да и вообще я еретичка, каких свет не видывал… Но лорды Долины это услышали и приняли — и это главное. А вот к ним они вряд ли прислушаются. Королева уже видела сегодня утром, как меняется настроение людей, когда проезжала мимо Лунных Врат. Те из знати Долины, кто в предшествующие месяцы проявлял явное недовольство, как-то очень быстро притихли после того, как бывший рыцарь Лесного Гнезда нарушил все мыслимые клятвы и обеты. Ну а когда было раскрыта его роль в устранении сира Джоффри… Элдрику было впору написать книгу «Как потерять все за пару дней». — И не стоит забывать о том, что и у Годрика, и у Элдрика пустые кошельки. Уж мы-то об этом позаботились. У них еще есть слуги и пара присяжных мечей… Действительно, свита, достойная лорда Орлиного Гнезда. И если мой дорогой кузен на Железном Троне и в самом деле решит поддержать одного из них, ему придется еще и денег им на это дело дать… Много денег. И давать еще много лет. И это после той резни, что устроили Рейны в Западных землях… А теперь вопрос, смогут ли наши соседи в таких условиях начать новую войну? — Это… разумно звучит, — неохотно призналла Джейн. — Но мне все равно не нравится, когда у моих врагов есть такое оружие против дома Арренов. — По секрету скажу, мой Малый совет так не считает. Они склоняются к тому, что если позволить Зеленым собрать вокруг себя всех перебежчиков и недовольных, так будет лучше для нас самих. Они, считай, положат все опасные фигуры на блюдо и преподнесут нам. Нам ничего не стоит отследить, куда этот человек идет, с кем встречается, кому что обещает, у кого деньги берет… Особенно если это будет происходить в городе, где тайны и заговоры находятся так же легко, как Овцекрад находит свежую баранину. — А эти двое еще и друг друга люто ненавидят… Еще один довод. Понимаю. — Я тоже рада, что мы друг друга поняли, кузина, — Бейла мысленно напряглась и выдохнула, понимая, что сейчас будет самое трудное. — Но есть и другие важные вещи. Чтобы к притязаниям тех двух недоумков, которых я изгнала, прислушивались только полные дураки вроде Йорберта Липпса и те, кому все равно некуда больше деваться, ты должна сама предложить им иной выбор. Тебе нужен наследник. Как она и ожидала, лицо леди Джейн, Хранительницы Долины, скривилось в болезненной гримасе. — Я бы предпочла наследницу… Бейла иронично подняла бровь. — Ты всегда мне нравилась, Джейн, но я даже ради тебя не собираюсь нарушать законы Долины о наследовании. Я понимаю, кого именно ты прочишь в наследницы… И говорю: нет. Она не подойдет. Даже если трое выживших сыновей Изембарда Аррена внезапно упадут замертво в течение луны, твои знаменосцы не примут ее. И это не говоря уже о том, что ты моложе не становишься — и вряд ли доживешь до ее шестнадцатых именин. — Я понимаю, но не могу же я передать Орлиное Гнездо кому-то из сыновей Изембарда! Ни один из них не… — Джейн, идеальных наследников не бывает… Просто не бывает. В Долине уж точно. — Да они… Они взяли себе в жены каких-то купеческих дочек! Бейла изо всех сил старалась не расхохотаться. — О, это, безусловно, непростительный грех… Правда ведь? — Да они красят нашего арренского сокола на гербе в желтый цвет! В желтый!! Цвет!!! — если бы существовали состязания по презрению и возмущению, она, пожалуй, уступила бы только Хайтауэрам из Староместа. — Без Элдрика и Годрика у тебя нет более близких родственников мужского пола. Роланд, как я понимаю, самый старший? — Да. Тристан — его второй брат, Адриан — третий, — с обреченным видом кивнула леди Орлиного Гнезда. — Но мне это все равно не нравится… Бейла мысленно поблагодарила богов за то, что ей не передалось слишком много легендарной «арренской высочайшей чести». Рейнира, чья мать была из Долины, приходилась ей всего лишь мачехой и кузиной в одном лице. — Ладно… кузина. Что я могу сделать, чтобы ты смирилась с неизбежным? *** Король Дейрон Таргариен Дейрон подождал, пока члены Малого совета рассядутся по местам и коротко откашлялся, привлекая внимание. — Я задавался вопросом, почему Черные и Орлиное Гнездо так быстро отвергли сира Элдрика и сира Годрика Арренов. Потом я узнал, кто они есть, и больше вопросов у меня нет. Один — самовлюбленный дурак, да еще и калека, ставший таковым из-за собственной дурости, второй — подлец, готовый продать собственную мать за пригоршню драконов… — Да этот человек ничего не заслуживает, кроме плахи, Ваша милость, — не выдержал Алан Редвин. — Держать при себе эту гадюку, готовую отравить своим ядом все королевство… Кто вообще придумал использовать этого работорговца? — Я, — тут же ответил Джоффри Кью, который даже не моргнул под очень недобрым взглядом лорда Арбора… и всех остальных. — Годрик Аррен — законный претендент на Орлиное Гнездо и многие знают его в лицо, поэтому им вряд ли удалось бы назвать его самозванцем… — Он был претендентом… Пока сам не разрушил все свои претензии, — возразил Ройс Карон, который тоже не скрывал своего отношения к Годрику и его поступкам. — И я бы не назвал его слишком умным человеком. Если бы он умел хорошо лгать, он мог бы причинить немало неприятностей Арренам из Орлиного Гнезда. Но в этот раз он почему-то отазался нарушить слово, данное истинному королю… Я и сам не понимаю, с чего вдруг возник такой приступ честности. Я сам видел его несколько раз — и не заметил в нем особой преданности Вашей милости. — Потому что ее не было, — ответил Дейрон мастеру над законами и деду его супруги. — Если кому он и был верен, то только моему брату, но не мне. — Но разве не король Эйгон велел его изгнать? Разве не он забрал его бесчестно нажитое… — Я не об Эйгоне сейчас говорю, — поправил Дейрон. — Об Эймонде. И ему не очень понравилось то, как все советники разом замолчали и многозначительно кивнули, словно одно только имя его покойного брата все объясняло. И хуже всего было то, что Дейрон прекрасно их понимал. Много лет прошло после той страшной войны, но он с трудом мог припомнить хотя бы одну луну, когда зверства, учиненные Эймондом не отзывались в его королевстве. И не только его. В прошлом году ему доложили о том, что в одной из столичных таверн поют песенку о том, что Черных не объединяет ничего, кроме ненависти к его брату. Но если местные пьяницы и восприняли это как шутку, то Дейрон над такими шутками не смеялся. После всех разрушений и смертей, которые Эймонд устроил в Речных землях, ему очень повезло, что он погиб в бою. Если бы, не дай Семеро, он выполз из Божьего Ока живым… Кто знает, возможно, он был бы жив до сих пор. В виде едва дышащего обрубка где-нибудь в подземельях Стоунеджа или Риверрана. Вряд ли лорды Речных земель осчастливили бы его быстрой смертью, попади он к ним в руки. — Серьезное дело, — глухо произнес Редвин. — Тогда я предлагаю казнь или новое изгнание, Ваша милость. — Изгнание, — приказал Дейрон. — Лорд Джоффри, выплатите этому разбойнику все, что обещали ему, а потом посадите на корабль, следующий в Вольные города и дайте понять, чтобы не возвращался. Я хочу, чтобы к концу седмицы его здесь не было. — Будет сделано, Ваша милость, — ответил мастер над шептунами. — Сир Годрик настаивал на еще одной аудиенции с вами, но… Я посчитал это излишним. Потому что его требования… они могли возрасти еще больше. Он мог возжелать себе титул какого-нибудь «верховного лорда Долины в изгнании». «Да уж, ему стоило на гербе не сокола нарисовать, а дорнийскую гадюку…» — Пусть требует хоть богом его называть, — оскалился Дейрон. — Вы поручили ему одно-единственное дело. Он его провалил. Он совершил все возможные ошибки и Черные раскрыли всю правду о нем в считанные дни. Разговор окончен. А если он откажется покинуть столицу и наше королевство… Напомните ему о том, что я наказываю работорговцев так же, как и король Джейхейрис. Не нужно было пояснять, что единственным наказанием за это деяние Железный Трон признавал смертную казнь. И, согласно старинным традициям, это преступление было одним из тех немногих, где обвиняемый не мог потребовать суда поединком. — А сир Элдрик? — спросил Марк Мерривезер. — Он дурак, — задумчиво ответил Дейрон. — Но и от дурака может быть польза, особенно если у него есть сторонники по ту сторону. Пока оставим его при себе, пока не найдем подходящее применение. — Он золота просит… много, — осторожно напомнил Джоффри Кью. — Пусть пока обойдется серебром, что у него есть. Да и то… Если он нам сообщит какую-нибудь действительно важную информацию. И да, чуть не забыл. Выкиньте куда-нибудь того… как его называют… Хмельного Мечника. — Вы про сира Йорберта, Ваша милость? — Да, про него, — Дейрон не удержался от насмешки, стоило ему вспомнить последнего из группы «изгнанников Долины». — Можете посадить его на один корабль с работорговцем, мне все равно. — Будет сделано, Ваша милость. — Хорошо. Вернемся к брачным играм, которым мы должны что-то противопоставить? Лорд Алан, вы намекали на то, что у вас есть одна подходящая кандидатура… — Это так, Ваша милость, — и мастер над кораблями протянул ему открытый медальон, внутри которого был нарисован миниатюрный портрет весьма миловидной девушки. — Виктория Блэкбар. Буквально на днях отпраздновала пятнадцатые именины и готова стать невестой. Блэкбары вполне способны дать к ней приданое, отвечающее весьма серьезным запросам Ланнистеров, вне зависимости от того, что может еще выставить Утес… в текущем своем положении. Ее отец заслуживает доверия, но при этом не состоит в явной связи с правящим домом, чтобы кто-то мог открыто возразить против вмешательства Таргариенов… — Н-да… Это… Очень многообещающе… То, что ей было пятнадцать, означало, что брак может быть заключен в ближайшие год-два и хотя для того, чтобы он позволил создать настоящую семью, потребовалось бы еще какое-то время… Нет, разница в возрасте тут особой роли не играла. — Лорд Редвин забыл упомянуть, Ваша милость… — Мерривезер погладил бороду, — что несмотря на то, что Виктория Блэкбар не имеет родственных связей с Таргариенами, она очень тесно связана кровными узами с Хайтауэрами. Дейрон моргнул раз-другой — и недовольно свел брови к переносице. — Я не могу припомнить, чтобы о ней хоть кто-то упоминал во время наших семейных ужинов в Староместе… — Не стоит этому удивляться, Ваша милость, — усмехнулся лорд Длинного Стола, делая вид, что не замечает того, каким взглядом смотрит на него Редвин. — Эта линия очень далека от основной ветви Хайтауэров и сами они давно перестали видеть в них родственников… И они пошли своей дорогой, используя свои связи и проницательность, породнились с богатейшими торговыми домами Староместа… Что позволило им, с одной стороны, заработать значительное состояние, а с другой, избежать недавних невзгод, обрушившихся на головы Хайтауэров. — Но они, по сути, ничем не лучше тех же Арренов из Чаячьего города по отношению к лордам Орлиного Гнезда, — подытожил Ройс Карон. — Не так уж много знатных домов не закроют свои двери перед носом того, кто произнесет у них на пороге слова «приданое Ланнистеров», — раздраженно отрезал Редвин. — Если вы… — Тишина, — Дейрон поднял руку, заставляя всех замолчать. — Лорд Марк. То, что вы подали мне эту информацию как нечто само собой разумеющееся… Я полагаю, что сведения о связи Блэкбаров с торговыми домами в Просторе известны всем и каждому и не нуждаются в разъяснении, так? — Все так, мой король. — И леди Тирелл тем более должна быть в курсе как происхождения этих средств, так и происхождения самой будущей невестки? — Да, — без колебаний ответил лорд Длинного Стола. — И вы считаете, что ради нашего одобрения лорд Блэкбар решится рискнуть вызвать гнев Хайгардена? — спросил Дейрон у Алана Редвина. Лет пятнадцать-двадцать назад этот вопрос показался бы смехотворным. Хайтауэры находились на пике своего могущества, а «лорды-стюарды», которым посчастливилось занять место Гарденеров, были совершенно бессильны, их титулы были пустышкой, лишенной какой-либо реальной власти. Но сейчас… Недавнее восстание Рейнов показало, что у Тиреллов достаточно сил, чтобы удерживать Простор в железном кулаке. — Это… серьезный вопрос, Ваша милость. И я, увы, пока не могу на него ответить. У меня было время всего на один обмен вороньими письмами и одно из них принесло медальон вместе с ответом. Но я слышал, что мать лорда Лионеля несколько раз интересовалось именем леди Виктории как потенциальной жены для ее сына… Еще до того, как ее взгляд обратился к Утесу и Ланнистерам. Это многое меняло. Если дочь Блэкбаров действительно рассматривалась Хайгарденом в качестве невесты, пусть даже одной из многих… У них были весьма весомые шансы. Особенно если убедить отца девушки зацепиться за выгодную партию и в будущем закрепиться, связав свой дом с одним из главных участников Большой Игры. — Хорошо. Блэкбары из Бандаллона могут стать возможным решением нашей проблемы. Другие варианты есть? — Да, — кашлянул старый лорд Шермер. — Это может показаться неожиданным, но… На мой взгляд, смысл в этом есть… Если, конечно, не считать приданого… — Я слушаю. — Поскольку у Таргариенов сейчас нет девиц на выданье, лучший вариант, на который могут рассчитывать леди Жасмин и леди Джоханна — это дочь еще какого-нибудь верховного лорда. У нас их всего трое, поэтому выбор невелик. Вы сами взяли в жены старшую дочь лорда Борроса, Ваша милость, леди Марис и леди Флорис также принесли брачные клятвы, а вот леди Эллин… Она до сих пор ни с кем не… — Нет, — Дейрон даже дослушивать не стал. — Нет, нет и нет… Единственный раз, когда младшей сестре его королевы дозволили присутствовать при дворе, она первым же делом попыталась затащить его в постель, не думая о последствиях. Мало было Дейрону скандального поведения Марис в Штормовом Пределе, так еще и это… И он не собирался раздражать Утес и Хайгарден еще сильнее, подсовывая им эту девицу. — Ей уже восемнадцать, Ваша милость, — не успокаивался Шермер. — Боюсь, что ей нельзя доверять, — ответил вместо него Джоффри Кью, когда король еле заметно кивнул, давая разрешение. — Знаете, что она первым делом спросила, когда встретила короля? «Ваша милость, а правда, что у меня красивая грудь?» *** Королева Бейла Таргариен — Численность войска, которое Зеленые держат в Западных землях очень быстро уменьшается — все как мы и ожидали. Воины Ланнистеров уже разошлись по домам, а освобожденные от призыва крестьяне вовсю трудятся над следующим урожаем. Три тысячи мечей из Штормовых земель и две тысячи просторцев либо уже возвращаются в свои владения, либо готовятся это сделать. Таким образом, на всем Западе у Зеленых осталось примерно пять тысяч человек в строю и большая их часть либо ловит разбойников и воров, либо гоняется за уолдеровскими недобитками… Хотя разницы между ними я особой и не вижу. Леди Сабита закончила свой доклад. — Я правильно поняла, что найти и убить бывшего лорда Серебряного Холма им так и не удалось. — К сожалению, не удалось, моя королева. Лорд Керион не показал себя умнейшим из людей, связавшись с Рейнами и примкнув к их безнадежному делу. Но он не только сумел пережить своего господина, но и перешел к активным действиям. В последние луны красные совершили несколько удачных набегов за границах владения Хорнваля. И, по слухам, к Серретту примкнули несколько групп недобитков из окрестностей Сарсфилда. — Я не ожидала, что он протянет так долго, — призналась Бейла. — Но я все равно считаю, что он лишь оттягивает неизбежное. От всей Красной армии, по ее мнению, осталось от силы человек двести, которые, вдобавок, были разбиты на несколько частей. И Кериону Серретту было банально нечем платить им жалование и снабжать. Следовательно, единственным способом продолжать борьбу для них был грабеж всех и вся. Который по определению не мог остаться без ответа. — Совершенно согласен, — кивнул Криган Старк. — Но пока он продолжает буйствовать, Зеленые вынуждены оттягивать вооруженных людей на борьбу с ним… Тех, кого они могли использовать, например, для охраны границы с Хорнвалем. — А мне вот не кажется, что они куда-то там оттягивали слишком много людей, — возразил Хранителю Севера Джайлс Ройс. — Эта… как они ее называют, Война Львов, не поставила Зеленых на колени, не заставила их истечь кровью, не опустошила их казну — и все это они еще могут бросить против нас. С другой стороны, Западные земли снова оказались опустошены — в который раз уже за последнее десятилетие. И это причинило им серьезную боль, моя королева. — Склоняюсь к вашей правоте и предлагаю сохранять осторожность. Предел и, в частности, Хайгарден убедили нас в том, что их нельзя недооценивать. Тиреллы и Окхарты отреагировали куда быстрее, чем считали мятежники — и ее советники тоже. В принципе, Бейла, если бы захотела, могла бы вмешаться и прийти на помощь защитникам Крейкхолла или Серебряного Холма. Но тогда против них встала бы вся мощь Простора — и это стало бы наглядным напоминанием о том, что слабость Староместа не означает слабости всех южных владений. Самое многонаселенное из королевств готово было выставить на поле брани тысячи рыцарей и десятки тысяч простых воинов. — Но, как вы не раз уже говорили, в ближайшие годы новая война крайне маловероятна. Поэтому предлагаю перейти к следующему предложению, которое лежит совсем в другой стороне. Алин, я слушаю. — Благодарю… Ваша милость, — мастер над кораблями поднялся со своего места. — Итак, то, что я предлагаю — есть не что иное, как новое Великое путешествие в далекие и богатые земли за Нефритовыми Вратами. Вот какие задачи, данные моей королевой, я собираюсь решить… Он говорил долго. Это была, пожалуй, самая длинная из речей, когда-либо произносимых лордом Дрифтмарка. Но советники внимательно слушали каждое его слово. — …безусловно, все это несет большой риск. Но приз от нового Великого путешествия может принести нам решающее преимущество над Зелеными… Если этот риск оправдается. — Милорды? — обратилась Бейла к остальным, пока Алин обильно смачивал уставшее горло прохладным вином. — В этом предложении определенно есть смысл, — первым ответил великий мейстер Борлор. — Как человек науки я скажу, что наши знания о Нефритовых Вратах и землях к востоку от них крайне скудны. Да и те в основном находятся в руках наших… заклятых друзей из Староместа. Библиарии и фригольдеры наверняка будут рады выделить немало светлых умов для Великого путешествия. Мы могли бы даже попытаться убедить местных жителей обучить нас местным языкам. — Все это прекрасно, но вы хоть представляете, сколько все это стоит? — Эон Графтон, мастер над монетой, был явно не так сильно воодушевлен, как великий мейстер. — У меня на руках пока нет точных цифр, но если примерно прикинуть… В теории, мы можем построить один или два корабля в Чаячьем городе для путешествия. И еще, возможно, столько же в Белой Гавани. Если использовать вообще все верфи восточного побережья, получится… Где-то десять или около того. — Как уже отметил мастер над кораблями, мы никоим образом не можем позволить себе огромный флот, подобный тому, с которым ушел на восток Морской Змей, — улыбнулся Старк. — И если нам все же удастся выбить ссуды на это предприятие, надеясь на желаемую прибыль… Это может решить другую проблему, которую мы пока сегодня не обсуждали. Я говорю о положении Дрифтмарка. — Уверяю вас, милорд десница, — Алин изо всех сил старался держаться так же уверенно, как и его покойный дед… И получалось у него плоховато. — Я сделаю все возможное, чтобы повернуть саму судьбу вспять… — Это вряд ли, — возразил Эон Графтон. — Хотя и вины вашей в этом нет. Королевская Гавань облагает грабительскими пошлинами каждый корабль, который подходит к Дрифтмарку — или покидает его через Черноводный залив. — Очень недальновидно с их стороны, — ответил Алин. — Мы прекрасно знаем, что их кораблестроительные мощности уже на пределе. Многие торговые гильдии и союзы ждут своих каракк по семь-восемь лун… — Недальновидно, да, — кивнула Сабита Фрей. — Но эта недальновидность исходит не от самих купцов. А от вельмож из Зеленого Совета. Они считают Дрифтмарк угрозой, ножом, направленным в самое сердце их королевства. И, давайте уже начистоту, они совершенно правы в своем суждении. — Я уверена, вы готовы высказать свое мнение по поводу этого плана, миледи, — сказала Бейла своей свекрови. — Я слушаю вас. — На самом деле, недостатков в нем не так уж и много, — успокоила ее мастер над шептунами… Или попыталась успокоить. — Начнем с того, что если лорд Алин намеревается самолично возглавить свой Великий Поход на Восток или как там его… В общем, Вашей милости понадобится новый мастер над кораблями, а также новый правитель Дрифтмарка — как минимум, на все время отсутствия лорда Алина. — Даже если предположить, что план увенчается успехом, — по голосу Джайлса Ройса было отчетливо понятно, что он не особо в это верит, — сможет ли этот успех вернуть Дрифтмарку то процветание, которым он наслаждался до Танца? — Нет. Почти наверняка нет, — ответил лорд Винтерфелла после долгого молчания. — Потому что пошлины и подати, которыми Королевская Гавань обкладывает все чужие корабли, входящие залив, никуда не денутся. И, скорее всего, никогда. — Дрифтмарк еще себя покажет! — Обязательно покажет — хотя бы как крепость, которая будет постоянно напоминать южанам о том, какое веселье мы можем устроить в Черноводном заливе, как только начнутся военные действия, — поддержала его Сабита. — А вот как морской порт для торговли… С этим все куда хуже, — добавила Бейла. — Морской Змей добился своего успеха благодаря тому, что он мог продать все найденные в путешествии сокровища на рынках Королевской Гавани и всего Вестероса. Нам эта возможность закрыта. У нас есть Чаячий город, Девичий Пруд, Солеварни, Белая Гавань… И, собственно, все. Никто из них не сравнится со столицей южан. И на Вольные города надеяться нельзя. У Пентоса и его магистров тоже есть свои интересы на Востоке… А мы, как уже говорилось, не можем устраивать новое Великое путешествие каждый год. — Я… Я обязательно найду решение до отплытия. Лишь бы… — он хищно улыбнулся. — Лишь бы меня пропустили за Нефритовые Врата. А там я развернусь как следует. — Десять кораблей — и ни одним больше, — напомнил Эон Графтон. И после того, как мастер над монетой все же сказал «да», пусть и с видимой неохотой, остальные советники тоже не стали возражать. — И еще одно: вам придется отплыть до того, как настанет осень и погода начнет портиться, — предупредил Криган Старк, выразивший свое согласие последним. — У нас есть еще целый год лета, милорд, — возразил Борлор. — Зима близко. Зима всегда близко. — Забавно. А летнийцы так не думают, — усмехнулся Алин. — У них там зимы вообще не бывает, если вы не знали. Может, вам поменяться владениями стоит, чтобы… Тяжелый холодный взгляд лорда Винтерфелла убедил мастера над кораблями придержать при себе то, что он собирался сказать. *** Амалия Романо — Воистину, это моя величайшая работа! То, что я совершил — невероятно! Благодаря мне солнечные и песочные часы превратятся в реликты прошлого, которым самое место в… Мали, что ты делаешь? — О, ты заметил меня, наконец? — язвительно отозвалась Амалия. — Я вещи собираю, дорогой мой муж. И тебе тоже стоит начать. — Но… Это же наш дом! — Нет. Это дом, который принадлежит моему любимому отцу — и который он любезно предоставил в наше пользование десять лет назад, когда мы поженились! — тут же поправила мирийка. — И рабов, которые его обслуживают, и всю утварь… И знаешь что, муж мой? Терпение моего отца не безгранично. И оно в конце концов лопнуло. — Но… но… Но как? Я уже готов представить изобретение, которое изменит весь Эссос навсегда! — Ровно те же слова ты говорил ему два года назад. И каждый раз, когда ты дарил ему свои… щелкалки с железками внутри, они все разваливались до конца дня. И иногда при этом кого-то ранили… — Это было раньше! Сейчас все по-другому! Я понял, где ошибался тогда! И все исправил! Часы Романо — они готовы! Они работают! Вот, смотри, жена моя! Амалия посмотрела. И в самом деле… За круглой стеклянной заслонкой медленно ритмично двигались какие-то длинные иглы. Двигались в каком-то хаотичном порядке — как и ее муж. Этих игл и цифр было так много, что Амалия почти прониклась… прежде чем осознала, что сама не понимает, зачем вообще нужен этот агрегат. — Рада за тебя, Эззелино, — сообщила третья дочь магистра Гвидо своему супругу. И почти не покривила душой. С первого их знакомства Амалия знала, что он буквально одержим своей идеей обуздать само время. — Но это ничего не меняет. Отец больше не будет оплачивать твои попытки заменить нормальные песочные часы этой вот штукой. Она не стоит того, чтобы беспокоить ту же гильдию стекольщиков. — Но мне нужно стекло для моих часов! Амалия еще раз оглядела… ту штуку, которую ее муж назвал «часами». Кроме круглой заслонки, прикрывавшей вращающиеся иглы, все остальные детали были либо металлическими, либо деревянными. — Недостаточно нужно, чтобы гильдия была рада такому заказу. Так или иначе, тебе убеждать нужно не меня. Собирай все, над чем ты работал все эти годы. У тебя есть два дня на то, чтобы собраться и съехать. Потому что на третий день отец пришлет своих стражников и… — Но… но… — Эззелино Романо, всклокоченный, взмокший и раскрасневшийся, словно перед этим спасался бегством от орды дотракийцев, внезапно осознал, что все его пустые обещания, которые он в изобилии раздавал последние лет десять, наконец-то возымели последствия. Очень неприятные последствия. — Но как же мы сможем делать часы Романо без моей мастерской? — «Мы»? Нет больше никаких «нас»! — грубо отрезала Амалия. — Вчера у меня был пренеприятнейший разговор с отцом. И он предложил мне выбор: или вернуться к нему или уйти вместе с тобой в какую-нибудь лачугу с глупым хозяином, которому ты еще можешь напеть в уши свой бред. Угадай с одного раза, что я выбрала? — Но мы же муж и жена! — Как мило, что ты об этом вспомнил! Ты сколько времени игнорировал меня на супружеском ложе? Шесть месяцев? Или больше? — теперь Амалия не пыталась скрывать того гнева, что копился в ней очень долго. — Лучшие свои годы я убила на то, что убеждала отца и друзей в том, что у тебя есть будущее, что твои творения из металла, дерева и магии изменят весь наш мир! Что они навечно прославят имена Гвидо и Романо от Браавоса до Кварта! А ты? Ты все это время транжирил отцовские деньги, калечил твоих рабов и делал нас посмешищем для всех, перед кем открывал свой лживый рот! Все! Хватит с меня! — Но я… Я люблю тебя… — И выбрал очень странный способ это показать, — немного успокоилась Амалия. — Я ведь тоже тебя любила, Эззелино. И готова была на все ради твоей мечты. Но мы пришли к тому, что твои «часы» так и не заработали, хоть ты и жил ради них одних, совсем забыв обо мне и не слушая ни одного моего слова. — А если… Если в этот раз у меня получилось? Если я все же смогу исправить… наш брак… и мое творение? «Что ж, ты хотя бы вспомнил сначала о нас, а не об этом лязгающем чудовище…» — Поскольку терпение моего отца лопнуло и он решил умыть руки, единственный способ исправить… все, о чем ты сейчас сказал — это найти себе какого-нибудь нового покровителя, — Амалия не пыталась сделать вид, что хотя бы немного верит в то, что ему это удастся. — Но поверь моему опыту, ни один магистр не пойдет на такой риск — все они прекрасно знают, что мой отец ничего не получил за годы помощи и финансирования твоих идей. А если ты подумываешь искать поддержки в других странах… Пентошийцы ленивы и косны и вряд ли станут вкладывать деньги во что-то… необычное. Тирошийцы нас просто ненавидят, да и кошельки архонта и его приближенных в последнее время сильно отощали. Ну а варвары с той стороны моря… Про них и вспоминать нечего. Они не признают науки и искусства, у них все решает Святая вера. И если ты вдруг уколешь палец какой-нибудь из своих крутящихся игл, они тут же завопят, что дьявольская машина требует кровавых жертв. И ты сам опомниться не успеешь, как окажешься на костре вместе с ней. — Умоляю… Дай мне последний шанс, — молил ее Эззелино. Амалия вздохнула. Она и в самом деле любила его. До сих пор. Что бы он ни вытворял. И, возможно, будет любить до самого конца. — У тебя есть четыре луны, — призналась она, наконец. — Но потом, если ты снова провалишься… Будешь искать новую жену, если найдешь еще одну дуру, которая будет терпеть твои закидоны. *** Леди Жасмин Тирелл — Эллин Баратеон? Но мама, три дня назад, когда ты перечисляла мне возможных невест, ты о ней даже не вспомнила! Жасмин смотрела на сына с улыбкой, но очень внимательно, не упуская из вида ни одной детали. Лионеля она знала лучше кого бы то ни было и прекрасно понимала, что этот невинный взгляд и выражение мольбы на породистом лице могли очаровать не только глупых простолюдинов, но и многих представителей знатных семей… Но только не ее. — Тогда, сын мой, я всего лишь дала тебе список молодых незамужних девиц из домов, которые могли позволить себе приданое достойное Тиреллов. — Вот как? — обиженное выражение тут же слетело с его лица и Лионель моментально посерьезнел. — Если подумать… Баратеоны владеют Штормовым Пределом, к ним стекаются налоги почти со всех Штормовых земель, а старшая сестра леди Эллин вдобавок вышла за самого короля… — Да, я помню, — кивнула Жасмин, довольная тем, как хорошо ее сын усвоил ее уроки. — И приданое леди Арианны, ставшей королевой Арианной, было очень весомым. О чем это говорит, сын? — Если они уже отдали много, значит, осталось мало… И с каждым разом все меньше и меньше? — Вот именно, — одобрительно кивнула леди, недавно называвшая себя регентом Простора. — Очевидно, что леди Марис теперь правит Штормовым Пределом, поэтому лорду Стедмону пришлось заплатить круглую сумму за ее согласие на брак с его сыном. Но дальше… Сначала сорвался брак леди Флорис с лордом Таддеусом из Золотой Рощи по причине внезапной кончины последнего… И его наследника тоже. В результате им пришлось выложить еще больше золота и драгоценностей, чтобы все забыли о подобающем вдове трауре и вскоре леди Флорис Баратеон стала леди Флорис Кордуэйнер… Сама Жасмин считала этот брак полным мезальянсом и большой потерей с точки зрения интересов Штормового Предела. Вероятнее всего, это неравный союз был придуман в зале Малого совета в Королевской Гавани. Если бы Флорис выдали замуж за кого-нибудь из Феллов или Эрролов, Баратеонам было бы не так плохо, как в этом случае… — Если верить тому, что сообщают мои верные друзья, — заключила Жасмин, — у Баратеонов осталось не так много богатств, чтобы они могли обеспечить достойное приданое. Возможно, лет через десять все изменится. Но сейчас леди Эллин просто изъявила свое желание — не более того. — Но это ведь Таргариены их на такое толкнули? — В данном случае, сын… Я думаю, что нет, — Лионель посмотрел на нее с явным удивлением и она улыбнулась. — Нет, эта идея наверняка получила определенную поддержку в стенах Красного замка. Но родилась она в другом месте и в другой голове. Лично я склоняюсь к тому, что это леди Марис очень торопится как можно скорее выдать сестру замуж. Ведь она уже отметила свои восемнадцатые именины пару лун назад. — И… Портрет, который она отправила… очень красивый… «Понятно…» — Есть такое, — согласилась Жасмин, хотя ей не хотелось быть откровенной до конца в этом вопросе даже со своим сыном, скрывать от него главное и важное она не собиралась. — Все сестры, которых прозвали Четыре Шторма, выросли настоящими красавицами, за что стоит сказать спасибо их покойной матери. А нам остается только поблагодарить Семерых за то, что они в отца не пошли… Бывшая леди-регент Простора сделала паузу, давая сыну хорошенько обдумать услышанное. — Но есть у этой монеты и обратная сторона. Лорд Баратеон всегда хотел сына, но у него рождались только дочери… И он растил их так, как умел. Поэтому леди Эллин, как и остальные ее сестры, так и не получила надлежащего благородной леди воспитания, благодаря лорду Борросу… Мужчины часто ссылались на Отца Всевышнего, чье решение всегда было окончательным. Но и у Матери тоже было свое слово. — Я не сомневаюсь, сынок, что у тебя всегда будет полно красавиц, готовых прыгнуть к тебе в постель… — то, как покраснел Лионель от ее слов, было просто эталоном милоты. — Но ты лорд Хайгардена и Хранитель Юга. Эллин Баратеон не принесет ничего из того, что у тебя сейчас нет, если рассуждать о целесообразности такого союза. — Да… Баратеоны уже связаны узами брака с Таргариенами. А леди Марис должна спросить согласия у Королевской Гавани, прежде чем дать ответ на любое… предложение с моей стороны. — Ты все прекрасно понимаешь, — Жасмин была искренне рада тому, как быстро всему учится ее сын. Это было правдой, несмотря на то, что Марис Баратеон до сих пор старалась быть себе на уме. Ее сила воли и решимость Жасмин даже нравились. Методы, которыми она их демонстрировала — нет. А после того, как ее сестра родила такое множество будущих драконьих наездников… Марис стоило добиваться ее расположения более изящными методами. Но нет. Она так и перла напролом, как олень-самец во время гона. — Если тебе интересно мое мнение, как твоей матери… Лучшие невесты, которых я вижу для тебя — это Сирелла Ланнистер и Виктория Блэкбар. Именно в таком порядке. Дочь леди Джоханны может принести в наш дом величайшее приданое из всех, что можно представить. И потом, она очень красива. И благодаря ней Тиреллы впервые смогут связаться с домом королевской крови… Теми, у кого было свое королевство до прихода Таргариенов. Она не стала уточнять, что этот дом был, по сути, единственным по их сторону границы. Баратеонов наследниками королевской крови Дюррандонов она на считала. А уж кем были на их фоне сами Тиреллы… — Да… мама… Я встречал леди Викторию. Но леди Сиреллы я ни разу не видел… О, да, ее сын становился еще очаровательнее, когда робел. И такая реакция давала ей понять, что она сказала все верно. Ждать еще целый год было неприемлемо — особенно сейчас, когда Лионель стал заглядываться на характерные формы девиц и женщин постарше. — Это можно устроить, сын мой. Организуем турнир-другой, пригласим кого надо — вот вы и познакомитесь, — Жасмин была уверена, что с этим трудностей не будет, потому что Сирелла, по слухам, унаследовала не только красоту, но и ум своей матери. Но все равно лучше было убедиться собственными глазами. А Таргариены пусть смотрят, к чему все приведет. — Кстати, леди Викторию тоже стоит пригласить. Как и других юных красавиц… — Мама! — Да, сын, — Жасмин даже не удосужилась взглянуть на Лионеля, она и так знала, что сейчас он краснее крови. — Тебе придется сделать выбор. — А… Без этого никак? — Только если ты не захочешь убить верховного септона, чтобы он не докучал тебе своими запретами и жениться сразу на семи девицах из всех знатных родов Семи… — МАМА!!!