Ювелирная работа

      Иллюзия безопасности разрушилась прежде, чем ее успели оценить, не говоря уже о том, чтобы насладиться той. Будто его столкнули в пропасть, Пресайс Кросс был резко возвращен в реальность, не терпящую ни клика слабости.              Шорох малейшего движения наверху запускал боевые протоколы силовиков, не видевших при других обстоятельствах в маленьких ботах больших угроз. Стычка у лифтов не была переписана в банки памяти длительного хранения, чтобы прогноз, к чему приведет новое столкновение с обитателем глубин, носил оптимистический окрас. Аудиосенсоры не фиксировали напряженное молчание, когда можно было уловить шум механизмов маленького, беспокойно извивающегося корпуса и грузных силовиков корпорации — командира и медика команды, разошедшихся, чтобы окружить минибота и иметь возможность простреливать с обеих сторон. Хотя через четыре мехаметра впереди туннель крестообразно разветвлялся, открывая несколько путей отступления, а укрепленные стены и свод могли послужить преградой для отряда захвата и укрытием для минибота, силовики заняли выгодную позицию и впервые со встречи с шахтерами обрели уверенность.       — О чем ты пропищал, обрезок? — первой нарушила тишину та, кто обычно ее поддерживал и охранял.        Квадра приподнялась, завалившись на одну из подпирающих стен крепей, когда ее корпус, не учетший недавнюю травму, шатнуло в сторону. Боль, не такую сильную, как кипящее внутри возмущение, проигнорировали, фемм не сводила настороженной оптики с балки, за которой выглядывал оранжевый круг, дразнивший, как яркая и раздражающая мишень, что не поразить. Она бы с превеликим удовольствием исправила последнюю часть.       Цифровое хранилище не могло ответить, что именно сказал минибот, побудив Квадру вложить столько резкости в вопрос. Пресайс Кросс был слишком занят тем, что поддался ужасу перед видом растерзанной машины, на чьем месте могли оказаться сокомандовцы, гневу и обиде из-за обязанности продолжать вместо того, чтобы не повторять ошибок товарища и не ослаблять бдительность, и теперь корил себя за это. Из всех способов справиться со стрессом им была выбрана истерика, вынудившая остальных выслушивать его нытье! Квадра даже пыталась подбодрить, несмотря на очевидность факта, что она несильна в словах и вряд ли у нее получится успокоить его, а он не мог вспомнить подробности и понять, чем вызван ее гнев. И все же только стыд и прошедшая из-за встречи с незнакомцем дрожь обладали достаточной силой, для того чтобы центральный процессор вновь заработал. Для того чтобы Пресайс Кросс взял себя в манипуляторы и прикрыл Квадру как живой щит. Его защиту, уязвляющую и без того задетую гордость, не оценили по заслугам, но мех не отходил ни на нанометр от раненого товарища, сколько бы ни толкали его в спину, требуя сдвинуться.       Квадра прекратила попытки впечатать его в стену, только когда минибот указал когтем на них и возмущенно, будто ему нанесено личное оскорбление, прокричал:       — Даже сейчас! Устраиваете сцену, идиоткое драматичное представление, вместо того чтобы заниматься своей грязной работой единственный раз, когда это нужно! — придя на смену сарказму, неприязнь к ним сочилась из каждого слова, не грозясь иссякнуть, будь она энергоном, то смогла запитать мегаполис. Минибот не уступал Квадре в манерах, обвиняя их в уклонении от выполнения обязанностей, хотя не он ли, кто должен радоваться этому? — Не понимаете, почему не удастся покинуть шахту без Селебрити? До ваших шлемов, используемых только для выполнения приказов, не дошло, в какой яме вы оказались, и после встречи с шахтерами!       «Шахту не покинуть без Селебрити?» — неверующе повторили и отправились за ответами у товарищей, не выглядящими удивленными. Недоверчивыми, напряженными и несколько взволнованными при упоминании нужного им обозначения? Да, но Пресайс Кросс не наблюдал первичного смятения из-за несуразности заявления, которое, должно быть, сейчас написано на его фейсплейте.       Вновь по шахте разнесся омерзительный, глумительный смех — из феммского корпуса вырывалось предупреждающее рычание, из-за чего, переместившись ближе к Квадре, Репресс тоже сделал приоритетной задачей ее защиту, опасаясь, что после оскорбительного и пренебрежительного вопроса травмированную фемм могли избрать целью нападения. Медик команды продолжил вытягивать информацию за нее, избрав другой подход:       — Тогда объясни, минибот, что ты подразумеваешь…       — Не собираюсь, тормоз, — прервали его, едва услышав пренебрежение к своему типу ботов. — Мне подойдут и глупые исполнительные машины со слабой вычислительной мощностью, а вам, инструментам Сол, не то чтобы привыкать к такому отношению, так что хватит тратить время. Доберитесь до Селебрити и выведайте у нее все сами, если так интересно, я скажу лишь то, что поможет вам сделать это.       Команда не смогла сдержать скепсиса, что у четырех вооруженных силовиков возникнут проблемы с принуждением бота, не достающего до шасси самого низкого из них, и как же она надеялась, что до этого дойдет: придурка, заблуждающегося в том, у кого здесь реальная власть, чтобы диктовать условия, жаждали заткнуть, преимущественно чем-то огнестрельным. Трое ботов натерпелись от начальства, но от минибота? Мелюзги, на месте которой останется расплющенный диск, если не смотреть под опоры, обделенной металлом и интеллектом мелкоты, безропотно подчиняющейся нормальному кибертронцу? Это новый вкус унижения. От дезактивации удерживало подозрение, что он мог что-нибудь знать о происходящем под шахтерским поселением, в отличие от них.       Когда командир заговорил, остальные ожидали, что он укажет на реальный расклад сил или застрелит не следящего за глоссой меха, рассудив, настолько ли большую ценность представлял минибот, чтобы терпеть его, ничего из чего не произошло в действительности, к разочарованию трио:       — Есть причина, по которой мы должны спешить, — вольтметр зашкаливал бы от напряжения в командирском голосе. Лидер не был обеспокоен из-за напавших безумных шахтеров так, как сейчас, при угрозе провала миссии.       На догадку выглядывающие из-за балки маленькие плечи сотряслись от нового приступа веселья, тихого, но чья громкость увеличивалась, маниакального, не давая сразу определить, верное ли предположение. Дрожащий оранжевый круг перевелся на Репресса, с чьих манипуляторов стекали синие доказательства недавнего лечения, сузился и приобрел форму прицела, мигающего от эмоциональной нестабильности, которой высекло крохотную искру сочувствия у Пресайса Кросса, подозревающего, что могло довести до предглючного состояния. Однако ей было не суждено распалиться до сострадания. Оперативник мог слышать, как сверху беспокойный, точно разум, корпус дергался и извивался, когти скрежетали о металл, слишком мертвый для того, чтобы насытить жажду вонзиться до самой гидравлики. Светивший в темноте ярче дула бластера окуляр до недавнего время метался, не зная, кого избрать жертвой гнева, потому что виновника бед не было среди членов отряда захвата, как бы сильно ни ненавидели их за принадлежность к корпорации. Безумие иного вида, нежели у шахтеров, быстро переключающееся с ярости на еле сдерживаемую панику, не вызывало у Пресайса Кросса желания утешить — только тревогу, оперативник хотел, чтобы мех на грани краша оказался как можно дальше от команды.       Никто не успел язвительно поинтересоваться, что минибот нашел таким забавным, как смех стих до дрожи, ахроматическую группу оглядели и неожиданно спокойно, как будто не было крика и безумного хохота, произнесли:       — Вы оказываете помощь вовсе не той фемм.       Пресайс Кросс не мог оторвать удивленного и одновременно обеспокоенного взгляда от свода, от внезапно обузданной бури и прекратившегося шквала нападок, сыпавшегося оттуда, но мог представить, как вздернулась надоптиковая пластина Квадры, с шумом выпустившей воздух, на высказывание. От намека манипулятор Репресса прикоснулся к части кабины, где хранился набор для оказания медицинской помощи или граната (Кросс не был до конца уверен, за чем именно медик потянулся), а командир приоткрыл рот, но вскоре раздался щелчок, когда тот закрылся. Несмотря на оскорбление их центральных процессоров, подразумеваемое состояние Селебрити не пролетело мимо их шлемов, как и насколько оно могло быть хуже того, что представляла разыгравшаяся фантазия, как функционирование юнлинга теперь напрямую зависело от членов отряда захвата — от Пресайса Кросса — и их помощи.              Как за один миг они — он из злодея стал спасителем. Мысль почти вернула в оптику оперативника блеск.       — Шахтеры проявляют агрессию не только к нам, — озвучил командир, в чьей позе появилась ссутуленность, а в речи, по мере которой его шлем опускался все ниже, вместо того чтобы оставаться запрокинутым назад и сосредоточенным на опасно хорошо осведомленном боте, имеющим какую-то связь с Селебрити, небольшая торопливость.       «Кажется, миссия может быть проваленной независимо от нас!», — несмотря на жалость к юнлингу, с мрачным удовлетворением подумал Пресайс Кросс, за чьим хмурым взглядом проследил минибот, смотревший на оперативника, как на треснутое стекло, которое, если надавить в правильном месте, разлетится на мелкие осколки. В голосе, разившем холодом, проскользнула заинтригованность, не относящаяся к теме разговора, но внезапному гудению из его воколайзера не придали должного значения:       — Наоборот, она единственная, кого они не тронут, — сверху раздался рвотный звук подступающего опустошения бака: символичность не осталась незамеченной, и она вызывала отвращение у минибота. Для насмехающегося над театральностью бота, он не очень-то ограничивал себя в ней. — Но вот игрушки Сол, что натравила свои жестянки…       Недосказанность сполна восполняло воображение, наложившее внешность и болезненность двух известных ему фемм друг на друга, словно печь, сплавившая два чистых металла в слиток. Оперативник поморщился: травм юнлинга можно было легко избежать, если бы только они занимались его захватом. Сол не было нужды привлекать глупые и грубые машины к деликатной миссии!              Если корпорация сомневалась в отправленной группе захвата, почему она не назначила больше профессионалов, подобных командиру, чтобы поймать фемм, уже имеющую более выдающийся актив, больше заслуживающую того, чтобы его и нереализованный потенциал сохранили, чтобы за них боролись, нежели Пресайс Кросс? Почему даже ботом уровня Селебрити, сочинившей музыку, подобной которой он никогда и ничего не слышал, корпорация не дорожит, не затратив дополнительных сил и средств на поимку каонского музыканта? Могла ли та договориться и оставить одаренного раба себе, чтобы ему и Джебу не пришлось нести вину за погубленную искру, к судьбе которой братья не были равнодушны?       Какими бы они ни были талантливыми, насколько бы ни были феноменальны их деяния и достижения, неужели ничто не могло сделать ценным, достойным защиты бота, если тот не зажегся под счастливой звездой?               Каждый раз слыша, что он не недостоин чего-то, Пресайс Кросс выносил урок: значит, это можно заслужить, подобно герою, получавшему признание за подвиг, из старых, глючных датападов, откопанных где-то и подаренных Джебом. Но пора включить оптику, некоторые вещи неизменны или, по крайней мере, независимы от ботов, как он. Надежды на лучшее, которые, сколько бы от тех ни отказывались, как опасный вирус, все никак не исчезали из искры, произрастали изо лжи! Как бы Пресайс Кросс ни старался, как бы высоко ни забрался по карьерной лестнице, эскорт или оперативник корпорации, история не отходила от фабулы, ему следовало прекратить обманывать себя: он оставался отходом, работающим на опасной, неблагодарной, ненавистной работе.       Ради чего он рисковал искрой из астроцикла в астроцикл? Чтобы провести следующий — все оставшееся функционирование на ней?       — Роботы не должны были причинить вре… — заговорил бедный Репресс, когда его который по счету раз перебили.       — Но они причинили! — прошипели на меха с ненавистью, слишком сильной для того, чтобы быть адресованной ему.       Командир кивнул вверх Репрессу, акцентируя внимание на взвинченности минибота, и тут же, не дождавшись ответа подчиненного, был вынужден развернуть шлем на вырывающееся из минибота шипение из-за неисправного охлаждения, которое попытались восстановить вместе с самообладанием. Приглушенные и прерывистые звуки сменились поскрипыванием от механических повреждений металла. Выгнув эндоскелет и деря балку когтями, которые подтягивали к корпусу, минибот бросился в акробатическом прыжке с балки, обкрутив ее манипуляторами, растянувшимися и плавно спускающими заляпанный энергоном корпус, приобретший бледно-фиолетовый цвет в свете фонарей. Инерция раскачала минибота, что взлетел прямо над шлемами силовиков, услышавших предупреждающий скрежет мелких и острых когтей, отпустивших металл, — отведенные в ходе разговора, усыпившего бдительность, оружия вновь были направлены на незнакомца, но те не поспевали за летящей фигурой. Подобно измерительной рулетке, манипуляторы заматывались обратно в корпус, стремительно падающий на избранного целью бота.              От столкновения опоры разъехались в широкую стойку, визор встретился с плоским экраном минибота, чьи когти без зазрения совести вцепились в толстые наплечники. Маленькие опоры пачкали безупречную полировку, встав на выставленные в блоке манипуляторы, как победивший в сражении гладиатор на противника.       Тьма и расстояние больше не скрывали отсутствующие фейсплейт и номер работника, как и нехваток механизмов или забрызганность энергоном, которой неоткуда взяться из невредимого корпуса, при виде чего усилились опасения за юнлинга всех членов отряда, кроме командира. Истративший удачу на моменте зажжения и распределения ролей в обществе лидер замер, за визором его оптика, несомненно, металась по чертам заклейменных судебной системой ботов. Пресайс Кросс не первый раз замечал, чтобы тот реагировал подобным образом, замирал при столкновении с чем-то незнакомым, и многое попадало под эту категорию у молодого меха.       Минибот-преступник постучал когтем по визору и наклонил вбок экран, будто проверяя, в сети ли командир, прежде чем сильнее надавить опорой на манипулятор, стискивающий золотистый пистолет. Бледно-лиловый шлем вздернулся, из него готовились вылететь еще оскорбления, но что-то знакомое отразилось на командирском визоре, нашедшее отклик. Вместе с пересматривающимся курсом действий менялся и язык тела, который не получалось охарактеризовать никак иначе, кроме как драматичный. Минибот принял позу оратора, готовящегося воодушевлять толпу.       — Ей требуется медицинская помощь, так что это теперь спасательная миссия, командир! — обращаясь по званию с фальшивой задорностью, от которой передернуло команду, тот же бот, подорвавший уверенность, что их задание все еще выполнимо, подпитывал веру лидера, карикатурно подражая голосом кому-то, кого хорошо знал. — Отдайте приказ спасти Селебрити, а она спасет вас. Какое взаимовыгодное сотрудничество, при котором никто не деактивируется!       На лицевой пластине Репресса застыла гримаса, словно при виде комка грязи, вытащенного из слива. Пресайс Кросс не сильно отличался от него, отразив те же эмоции, но вскоре оперативник был отвлечен пыхтением, доносящимся из-за спины. С новоприобретенной мотивацией Квадра, готовая то ли схватить, то ли спихнуть минибота, нагло использовавшего их лидера в качестве посадочной площадки, растолкала защищающих ее мехов и угрожающе поковыляла к командиру. Хмыкнув на хромающую фемм, выгнув эндоскелет в противоположную сторону от ее манипуляторов, преступник играючи избежал захвата, перебравшись на дальнее командирское плечо, где и был застигнутым врасплох. Минибота подвесили за манипуляторы, пойманного мехом, слишком часто бывшим перебитым за этот астроцикл и сожалевшим, что отряд захвата не снабжен крошечными наручниками.       — Теперь-то меня полностью выслушают, — грозно посмотрел Репресс на минибота в хватке, не выказавшего ни толики страха из-за своего «подвешенного состояния», будто меху великодушно позволили схватить себя. — Какое состояние Селебрити, что с шахтерами и почему ты утверждаешь, что мы не сумеем выбраться самостоятельно?       — Зачем мне отвечать на что-либо из этого, когда твой командир уже принял решение?              Главный мех не сменил позы с тех пор, как с него сорвали дополнительный вес, однако по напряженной открытой нижней половине фейсплейта можно было прочесть решительность, о которой говорил минибот. Квадра то ли гневно зарычала, то ли разочарованно простонала в ладони из-за того, что преступник не ошибался и что они вновь не получат ответов. Они попусту тратили время, а оно, как правильно подметил минибот, на исходе!              Будто бы слов, вызвавших острую потребность энергично потрясти конечностью, в которой по удачному стечению обстоятельств удерживали минибота, было мало, несмотря на то, что те уже вывели из себя обычно уравновешенного медика команды, маленькие манипуляторы растянулись, плавно опустив корпус владельца — и челюсть Репресса последовала за ним. Минибота попробовали поднять выше, правее, левее, однако маленькие подошвы не отрывались от земли.              «Что за скрап, это несколько мехаметров», — подсчитал шокированный Пресайс Кросс метраж, пока смотрящая сквозь пальцы Квадра мотала шлемом вверх-вниз по манипуляторам, задаваясь вопросом, где хранилась неиспользуемые длина и хотела ли она вообще знать ответ.              Чтобы дотянуться до минибота, пришлось бы низко наклониться, и идея выполнить действие, внешне схожее на поклон, по отношению к преступнику и просто раздражающему боту отвращала Репресса. Прежде чем медик переборол себя, командир отдал приказ отпустить узника, и ему неохотно повиновались. Перед практически излучающим самодовольство маленьким мехом присел командир, в отличие от подчиненного, не придававший большого значения склоненному перед антисоциальным элементом колену:              — Ты не ошибаешься, мы закончим миссию, — прихромавшая к оперативнику фемм пихнула его локтем, из-за чего Пресайс Кросс понял, что на его фейсплейте отразилось недовольство. Командир никак не отреагировал, продолжая без паузы: — Расскажи информацию, которая нам понадобиться, чтобы добраться до цели.              Освобожденные манипуляторы вернулись к нормальной, пропорциональной длине, намеренно хлестнув Репресса в процессе. Только отряхнув их, словно запачкавшись от серого меха-медика, что справедливости ради действительно так, невпечатленный командирской решимостью минибот заворчал:              — Цели? У нее есть обозначение, в какой изолированной яме нужно функционировать, чтобы не услышать о Селебрити?              Не сговариваясь, Репресс и Квадра посмотрели друг на друга и закатили окуляры из-за плохо завуалированного хвастовства. Артистка относительно недавно приобрела популярность и не была культовой личностью Каона, несмотря на наличие потенциала таковой стать. «Гордится за кого-то другого? Симбионт», — единодушно согласились они, передавая сообщение невозмутимым взглядом, а точнее, последовательностью из миганий, и почувствовали удовлетворение, потому что на одну загадку, как мотивы маленького бота, меньше.              — Нет, невозможно, чтобы не знал: я слышал, как другие называют ее. Что же это за командир, упрямо идущий наперекор команде?              Пока фемм и мех молча общались между собой, а лидер по неизвестной причине выглядел пристыженным и задетым, Пресайс Кросс, чьим нежеланием и неготовностью продолжать миссию, не измененными бедственным положением юнлинга, конечно, вызывающим сочувствие, но не являющимся весомой причиной, для того чтобы рисковать собой и командой, пренебрегли, незаметно встал позади минибота, будучи одинаково раздражен и им, что не мог нормально попросить о помощи (все могло обойтись одной шлаковой просьбой), и целеустремленным командиром.       — Если ты продолжишь тратить время на грубости, к тому моменту, как мы доберемся до Селебрити, она будет дезактивна, — леденящим механизмы скорее посылом, чем тоном, он напомнил, почему сформировался нежелательный союз.       У него возникло ощущение, что пришли за этим, а спасение Селебрити — именно то, что в прошлые разы заставляло минибота забыть на клик о ненависти ко всем сотрудникам корпорации, не являющимся ее рабами, как шахтеры, и сделать первый шаг на пути к объединению с ними. Это не было очередной неудачей в длинном списке ошибок, которые допустил Пресайс Кросс, для разнообразия он оказался прав, но от брошенного в ответ неподвижного взгляда стыл внутренний энергон.       И минибот заговорил — энергон внутри охладел до льда, когда выяснялось, что в шахте бродило столько же безумцев, готовых их разорвать на части, но не слушать мольбы о пощаде, сколько работало до автоматизации огромного промышленного комплекса, и только роботы, находившиеся в другом конце сети туннелей, отвлекали шахтеров от уничтожения ботов корпорации. Что техника неисправно работала внизу, что лифт не запускался и не поднимался так же быстро и тихо, как при спуске, в чем они могли удостовериться, спускаясь сюда, и шахтеры, уже разобравшиеся с лишенными интеллекта болванками, успеют добраться до них раньше. Укрыться было негде: шахтеры могли разбрестись по всей шахте, куда именно не скажет ни их радар, ни минибот, который был в безопасности наверху. И они бы тоже могли, если добрались до Селебрити, возле нее действовала зона, где шахтеры не нападали, очевидно, по какой-то известной одному Праймусу причине! Поэтому минибот оставил ее одну, отправившись на поиски посланного за Селебрити отряда: она умудрялась быть одновременно и в самой большой безопасности, относительно остальных, и в опасности из-за травмы!       Однако чтобы добраться до нее, придется пройти через гнездо этих обезумевших тварей.       Единственный известный способ спастись требовал броситься к толпе претендентов на их убийство!       Позабыв прежнюю категоричность, преступник продолжал изливать описания ужасов, поджидавших их, отвечая болью на боль, причиненную словами, что он мог стать причиной дезактива Селебрити. Вскоре оперативник пожалел, что произнес их, что вообще избавился от неведенья, желая стереть засевшие образы ржавчины на шахтерах и энергона, растекающегося под кумиром его брата, не быть обремененным знанием, насколько ограниченно время тяжелым состоянием Селебрити, которой шлаковый робот проломил шлем, и не то чтобы особенно завидным их собственным положением.       Команда даже не могла позволить себе усомниться в информации от новоприобретенного ненадежного союзника, оставшись совсем неосведомленной, и она сосредоточилась на главном: требовалось бежать сквозь толпу ботов с отключенными программами самосохранения, слепо преследующих цель погасить чужие искры, и стрелять, пока тела силовиков могли это делать. Поставлена четкая задача, но ее ясность не делала ту простой, в особенности с моральной точки зрения.       Взгляды мехов были прикованы к фемм, закрывшей оптику, чтобы не видеть болезненного осознания на их лицевых пластинах.       — Если я возьму разгон, мы, вероятно, сможем прорваться через них…       — …и оба погибнуть, — дополнив трагичной концовкой, возразила Квадра Репрессу. Если бы она осталась, выстроив качественную оборону у лифтов, отстреливаясь?       — Сотня шахтеров, одна вынужденная перезарядка и… — предугадав ход мыслей, опередил минибот, высветив крест на лицевом экране. Белые блики отразились от брони командира, стиснувшего денту.              Квадра прикусила губу и отвела окуляры, но было невозможно не смотреть правде в оптику.              — Неужели это либо погибнуть одной, либо утянуть остальных за собой?              Пресайс Кросс видел, как к ней подступала паника, стремительно заражавшая системы, начиная с центрального процесса и пробираясь дальше по нейронным сетям, и чувствовал ее борьбу. Благородный крик о самопожертвовании заглушал эгоистичный вопль о желании жить, первое побуждение для любого кибертронца подавлялось виной, не допускающей даже строки кода, способной подвергнуть риску товарищей, запуская цикл заново. Квадра — редко общительная, но часто вспыльчивая сопровождающая грузоперевозчиков Сол, когда-то давно с самоуверенной улыбкой предложившая близнецам помочь освоиться на работе, как новым коллегам, чтобы потом наброситься на Джеба из-за его возмутительных высказываний о фемм, — превратилась в тень прошлой себя.              Квадра, которую они знали, никогда не попросила бы бросить ее.       — Ты упала до мольбы убить себя?! — сжал Репресс ее манипулятор, не стерпев жертвенности. Она открыла рот, тут же накрытый ладонями меха. — Должно же быть хоть что-то, что мы можем сделать!              Разум Пресайса Кросса вновь вернул меха обратно к месту, где все началось, — к складу, от которого команда впервые сопровождала вместе груз. Примерно в то же время, когда звуки борьбы стихли, с заданием на манипуляторах вернулся напарник Квадры, с ужасом обнаруживающий, как феммский кулак застрял между брюшных пластин одного из новичков, которых им приписали, что было невероятно смущающим для обоих участников драки. Тогда Репресс, сбивчиво представляясь, уронил датапад и бросился исправлять нанесенный молодому корпусу ущерб, позже вне зоны слышимости Квадры распивая с ними энергон и уверяя, что, несмотря на взрывоопасный нрав, он неоднократно доверял ей сохранность своей искры и они тоже могут. Близнецы Пресайс, которых часто переводили из одного отряда в другой, не входившие ни в один постоянный командный состав, впервые почувствовали себя принятыми, и это должно быть счастливым событием, но почему-то топливо еле вливалось в баки, застревая в сдавленном горле.       Банки памяти до сих пор хранили, как Джеб неумело извинялся перед старшим товарищем, разрешая недоразумение (странное наблюдение о феммских обтекаемостях, оказывается, было комплиментом), и как под недовольный взгляд Репресса, сверлящим в спину, Квадра со скрипом приняла извинения.              Пресайс Кросс обезумевши смотрел на настоящую, с трудом стоявшую Квадру, прокручивая сотни провальных идей, как обойтись без жертв, пребывая в яростном отрицании, что она их замедлит. Нет! Он отказывался принимать реальность без кого-либо из ботов, с которыми делил самые теплые воспоминания.              — Репресс… — пробился горестный звук через пальцы.              — Мы не оставляем тебе наедине с тварями, это верная смерть! Это не твоя вина, что тот фраг не дезактивировался, так что брось этот шлак об ответственности! — заорал медик, чей голос дрогнул.              Пошатнувшаяся, точно от выстрела, Квадра окликнула командира, чтобы тот что-нибудь сказал Репрессу, отдал какой-то приказ, как наименее эмоционально вовлеченный бот, — она сама не понимала, чего хотела от лидера, помимо ультимативного решения. Однако командир не услышал за своим бормотанием, слишком быстрым и неразборчивым после быстрой проверки встроенного хронометра.              Варианты перебирались и отметались им, но один — самый прагматичным выжигал оптику в цифровом пространстве. Подгоняемый временем командир не прекращал искать другого решения, хотя меху становилось очевидным, что он не справлялся с тем, чему был обучен, ради чего создан. Должность, из-за которой коллеги давились из зависти, а другие сотрудники остерегались, никогда не подходя, но всегда наблюдая, давила на него, когда он должен был быть идеальным для нее. Тоже быть довольным ею, преисполненным гордостью, что избран заместителем главы охраны Сол, меха, который назначил его командиром в несложной миссии, обернувшейся катастрофой, и отпустил в мир за замками научного комплекса.       Заместитель верил, что отправлен сюда за опытом, за идеальным исполнением, лучшим результатом. Не для того чтобы начать колебаться в своих приказах, когда взятие в приоритет выполнение миссии раньше не было проблемой. Не чтобы наслаждаться руководством небольшой команды больше, чем тем, чему мех обязан посвятить все свое функционирование.              Он посимвольно знал приказ, который должен отдать, но не мог, просто не мог, как и не мог остаться хорошим командиром и совершенным заместителем начальника охраны комплекса, не пожертвовав чем-то вторым.       Изможденный собственными тревогами минибот молча следил за группой захвата, в его искре хватало места волноваться только об одной фемм, однако он замечал заботу, выходящую за границы сотрудничества, которую проявила бы она к нему, и необходимость что-нибудь предпринять, чтобы мехи были сосредоточены на спасении Селебрити, а не своей фемм. Нужно, чтобы фемм-силовик могла продолжать двигаться вместе с командой, не давая остальным поводов для беспокойства о ней. Она была небольшого размера, как это обычно бывает с фемм. «Хотя встречаются и исключения», — быстро промелькнуло раздражение из-за частых поддразниваний одной такой аномалии, не упускающей шанса ткнуть разницей в лицевой экран. Рост примерно в четыре с половиной мехаметра был в пределах нормальных кибертронцев, у которых, впрочем, был слишком большой вес, чтобы нести и бежать с ними. Оптические сенсоры зафиксировались на узнаваемой из уроков хирурга свежей заплатке. Опора создавала бы меньше проблем, не будь ее вовсе, как и лишних килограмм.               Он подпер когтями шлем, что не привлекло никакого внимания ботов, ранее напрягающихся от малейшего вращения его шестеренок. Необходимо решение, с которым к тому же все согласились. Досадно.              Как жестокий вариант отсекли, минибот озвучил более гуманное предложение, кажущееся ему очевидным:              — Трансформируйся. Через боль, через не могу, сделай это.              Командир вышел из раздумий, как сохранить всех подчиненных, чтобы обдумать изложенный кратко и без жалости вариант, не позволяя себе быть освобожденным от тревог из-за нахождения решения раньше времени, но облегчение моментально смело меха. Пресайс Кросс и Репресс бездумно поспешили уцепиться за малейший шанс не потерять друга, не оставлять наедине с врагами, чтобы остальные смогли добраться до безопасного места, и повторили вслух идею, будто цитируя манифест Тринадцати, с надеждой, пришедшей на смену отчаянию и обреченности.              Может, альтернативные режимы команды были бесполезны под поверхностью Кибертрона, в тесных и заваленных мусором туннелях, но фемм была исключением, единственная способная не застрять и проехать по ним.       Словно та же идея пронеслась в процессоре Квадры, в ее потемневшей оптике вновь зажглась искра, пробужденная надеждой. Удерживая за плотно стиснутой дентой крики, Квадра игнорировала агонию, сосредоточившись на том, что по-настоящему важно, — на отказе товарищей бросать ее, она не могла подвести их снова. Переставляющиеся детали сопротивлялись вставать на новые места, и фемм была вынуждена самостоятельно сдвигать крупные части, задевающие сломанные и перекрытые временной заплаткой механизмы, посылающие нестерпимые болевые сигналы по нейросетям. Упрямые, точно их хозяйка, детали все пытались встать обратно — она осознавала, что сдавшись, не смогла бы вновь причинить себе такую боль, застряв в болезненном, смешанном режиме, в котором никогда не пребывают больше считанных нанокликов при трансформации. Мешая им вернуться, ее пальцы вдавились в проблемную пластину на опоре, однако они соскальзывали с той, а вопль — с глоссы.              Оказываемое на пластину давление вдруг увеличилось, удерживать стало легче: Квадра ощутила, как маленькие иглы влезли в шарниры, блокируя обратную стыковку. Закрытая от напряжения оптика разжмурилась и увидела опущенный лицевой экран и длинные манипуляторы, залезшие в опору. С помогающим миниботом она на исходе сил совершила последний рывок, потянув пластину на себя, наконец-то сдавшуюся препятствовать переходу в альтернативный режим.              Шум переставляющихся деталей заполнил аудиосенсоры, четыре колеса сменили две опоры. Усталость и эмоциональное истощение оказались сильнее желания сбросить минибота, оказавшегося в результате трансформации на фемм, позволившей ему ненадолго побыть там в качестве благодарности.              Репресс кинулся осматривать квадроцикл на предмет новых травм, смахнув минибота с сиденья как пыль.              — Праймус, сработало… Попробуй проехать немного в разные стороны, — игнорируя взгляд в спину, источающий злобу, взволновано попросил мех, кружащий вокруг давней напарницы.              — Хорошо… только… дай клик… — прерывисто попросила она времени, дабы прийти в себя, заработав сочувственный взгляд Репресса, но медика переполняло другое чувство, чтобы тот сумел надолго задержался на лицевой пластине.              В последний раз раздраженно посмотрев на сбросившего его с сиденья меха, минибот, чьим обозначением до сих пор никто не удосужился поинтересоваться, поднялся, недовольно отряхнулся и спросил, имел ли отряд захвата представление, куда держать путь, потому что их маршрут, вот совпадение, пока что безошибочно ведший в нужном направлении, указывал именно на это. Никто не упомянул радар, позволив подозрительному молчанию подтвердить все, о чем подозревал преступник, презрительно сощуривший лже-окуляр, словно выгибая надоптиковую пластину, да никак не прокомментировал. Он прыгнул на крепь, зажав между конечностями, и полез наверх, впечатляюще быстро забравшись на балку.              Вместо прощания отряд захвата — или отряд спасения? — услышал предупреждение, что будут ждать у Селебрити, чтобы продлить ее функционирование, пока команда добирается до нее. Предостерегая, что медлительность плохо для них кончится, минибот исчез во тьме свода, так и не услышав возражений, что у силовиков возникнут трудности с этим.              Когда Пресайс Кросс закончил провожать жуткого маленького бота неуверенной оптикой, испытывая меньше неприязни — больше опасение после нечеткой угрозы, его внимание вернулось к квадроциклу, наворачивавшему круги на месте под ликование Репресса. Оперативник ощутил слабость в опорах, когда его догнало запоздалое облегчение, но феммский крик засел в центральном процессоре, страшный образ не получилось бы прогонять вечно или удалить, и Пресайс Кросс не был намерен искать спасения в мире грез. Никогда больше. Кто бы подумал, нужно было выбраться из безвыходной ситуации, повергающий в пропасть отчаяния, чтобы наконец-то поставить функционирование, свое и товарищей, выше денег, чуть больших средней заработной платы по Каону?              Кредиты не стоили таких жертв — такой жертвы. С пламенной оптикой, уверенность в которой рушиться, когда слабость Квадры подвергала сокомандовцев опасности.              «Если и рисковать своей искрой…» — размышлял оперативник, смотря на двух радостных, но бесконечно уставших ботов: «Я бы хотел, чтобы это хотя бы чего-то стоило, могло на что-то повлиять».               Готовящийся выдвигаться командир проверил пистолет, вероятно, его заряженность, и поднял шлем и кивнул команде, не замечающей никого, кроме друг друга. Прежде чем лидер успел перебороть необычное разочарование, не направленное на подчиненных, но вызванное ими, Пресайс Кросс холодно посмотрел на главного меха и так же без тепла в голосе предложил перейти к планированию.              На этот раз они знали, что их ждет, но вряд ли знание подготовило к грядущему испытанию. Оперативник больше не поднимал вопрос побега: множество маркеров беспорядочно мерцало на радаре Репресса, вновь открытом, дабы подготовиться к грандиозному забегу до цели захвата, которая чудесным образом спасет от армии озлобленных ботов, а долгий подъем лифта, когда отряд только спускался в шахту, служил доказательством низкой вероятности дождаться его раньше разъяренной толпы. Но даже если удача соблаговолит, вряд ли силовиков отпустят, простив за то, что они бросили Селебрити на пороге дезактива. Обличающие горе в гнев боты карают страшнейшей местью, и Пресайс Кросс не собирался узнавать, на что пошел бы минибот, чтобы они тоже не покинули шахту функционирующими.              В планировании преимущественно участвовали мехи: Квадра решила, что превысила лимит слов за астроцикл, тихо припарковавшись у опор старого напарника. Могло показаться, она вошла в режим перезарядки, и остальные позволили бы ей, по крайней мере, Пресайс Кросс и Репресс отстояли бы ее право на отдых, но, к сожалению, ситуация требовала чуткости и пребывания в сети.              Из карты сетей туннелей команде стало известно, что гнездо тварей было противоположностью перешейка, соединяя два туннеля огромным пространством, разделенным пополам обрывом, о происхождении и сопутствующих жертвах образования которого избегали размышлять. Когда кибертронцам приходилось заново учиться добывать пропитание после усыхания рек энергона, на первой горнодобывающей промышленности нередко происходили аварии из-за ошибок неопытных шахтеров, нестабильных залежь или несовершенства правил безопасности — ничто из этого не было светлой частью истории Кибертрона. Славу Праймусу, не придется пересекать пропасть, так как та проходила вдоль пути, а не поперек, но предупреждение минибота, что шахтеры могли начать вылезать оттуда, нивелировало хорошую новость. Радар продублировал другую информацию минибота: хотя безумные глюки разбрелись, самое большое сосредоточение все еще находилось возле ямы, из которой те выкарабкивались, и, чтобы проложить дорогу до заветной безопасной зоны у Селебрити, пригодилось бы что-то с немаленьким радиусом поражения, ударной силой и дальнего действия.              Квадра первая вынесла на обсуждение использование ее взрывчатого боеприпаса, подчеркивая отсутствие прока от гранаты, в некотором смысле фемм застряла в альтернативной форме, поэтому не стала бы уязвимей, отдав ту. Мехи согласно прогудели, предостаточно других вопросов, из-за которых можно препираться. Перебирались разные варианты, каким образом им стоило прорываться, кто возглавит и замкнет построение, очистит путь и прикроет, — мысль об объеме информации отзывалась теплой волной удовлетворения, ложась приятной тяжестью принятого внутрь энергона. Сколько знали, столько же можно было обсудить, однако время выступало в качестве их главного врага. Маркеры на радаре Репресса смещались, необязательно приближаясь к отряду, но вряд ли пренебрежение беспорядочным перемещением шахтеров — мудрое решение.              Закончив дискуссию и допив последний куб, они выстроились клином с расчетом на то, что, когда появится первый зазор, Квадра проедет в него, вырвавшись из тыла, и, используя преимущество скорости, послужит отвлечением. Потерявшие разум шахтеры рассредоточились бы, погнавшись за двумя целями, и облегчили свое уничтожение. Командир занимал соответствующее званию место и роль, ведя команду за собой и храня гранату Квадры. Поверхность под опорами содрогалась, как Пресайс Кросс при мыслях о препятствии на пути к Селебрити, когда мехи бежали с оружием либо из манипуляторов, либо в них, понимая, придется полагаться не только на него, но и на боевые умения.              Окружение не смазывалось, как при скоростной езде в альт-форме, но, несмотря на его однотипность, разглядеть детали становилось затруднительно. Спустя клик бега они наткнулись на первых ботов, задравших шлем к своду, будто увидевших что-то пленившее их обезумевшее сознание в непроглядной тьме, — возглавляющий операцию аккуратно, поочередно снял всех троих, прежде чем фиолетовые окуляры успели опуститься. Через половину прошлого промежутка повстречались новые цели, в отличие от предшественников, своевременно заметившие появление четырех силовиков корпорации и оторвавшие оптику с балок, по которым перемещался минибот. Не теряя концентрации, командир повторно продемонстрировал мастерство — глухие выстрелы пронзили шахтерские шлемы, упавшие к его опорам. Третье скопище было уничтожено усилиями двух других мехов, Квадра, ехавшая вдоль стены туннеля, присоединилась в уничтожении следующей встреченной группы. Вооружение фемм не ограничивалось наполовину вытащенной из сиденья винтовкой: пара небольших лазеров целилась в шарниры, подкашивая шахтеров, подставляющих свои шлемы для пронзающих ударов Репресса, завершающих зачистку дороги и функционирование ботов. Стряхивая жидкость со штыка, мех, лишенный привилегии душевных терзаний, остановил себя от подсчета погашенных искр и вернулся в строй, закрывая брешь.              Радар и наложенная на него карта сетей туннелей вели силовиков, сообщая из раза в раз: дальше хуже, противников и убийств только больше. Репресс предупредил о близости опаснейшего участка, области с обрывом, — держа пистолет в одном манипуляторе, командир полез за гранатой подчиненной. Серовато-фиолетовая в странном тумане, всегда появляющемся вслед за шахтерами, ладонь крепко сжала темно-серую сферу, нули на таймере умоляли слабым сиянием, чтобы их изменили на другие цифры, запустив обратный отсчет. Отбросив недоумение, зачем на гранатах установлен красочный таймер, списав на причуды ботов с большими шлемами, Пресайс Кросс уже воображал взрыв, что разнесет ни одну сотню ботов. Если бы глюки не пытались их дезактивировать, он посочувствовал бы жертвам автоматизации, сломанных и телом, и разумом.              «Мало, кто может похвастаться таким количеством совершенных преступлений, как силовики Сол», — рассеяно подумал оперативник, наблюдая, как на гранате выставили новое числовое значение, с то ли ужасом, то ли болезненным предвкушением: «Пожалуйста, пусть это не дезактивирует и нас!»              Высокий писк ознаменовал обратный отсчет.              00:00:29       Если они не вернутся, вероятно, Джеб отправится искать пропавших товарищей, так что команда не могла облажаться!       — Нам нельзя дезактивироваться!              — Спасибо, что напомнил, а то я начал забывать! — прокричал Кроссу в ответ тот, в ком он распознал медика команды. Неоднократные перебивания сделали его ворчливым и саркастичным.              — Вы такие идиоты, Пресайсы, — отозвалась Квадра. — Просто продолжай бежать, пока я сама не дезактивировала кого-то!              — Попрошу избегать чей-либо дезактивации до окончания миссии, — прозвучал ровный голос последнего члена отряда, — за исключением наших противников, разумеется.              Под стон ломающегося под опорами мусора, в чью категорию также входили принудительно уволенные работники шахты, они минули укрепленный толстыми креплениями проход, медные врата насмехались над пришлыми ботами своей структурой, пленяющей стариной, дразняще предлагая обернуться и задержаться оптикой на древнем орнаменте. И позволить истинным хозяевам избавиться от нарушителей!              Стоило сделать шаг из туннеля, свод стал недосягаем как небо. Волочившийся по земле туман ворвался в воздухосборники, теперь застилая густой дымкой мехов до шейных сочленений, Квадра же в нем плыла, еле прорезая светом фар. При длительном воздействии он мог вызвать проблемы с перегревом, как у минибота или в первой битве, и Пресайс Кросс был озабочен тем, какие еще опасности нес странный газ. За выстрелами не последовал взрыв, и по логике, которой с недавних пор было тяжело довериться, не должен из-за гранаты, и все же невозможность остановки обратного отсчета почему-то не рассеивала скопившийся на его нейросетях заряд.       00:00:13              Куда бы ни метнулась оптика, она приземлялась на шахтерах, заполонивших место, как азот воздух, будто это непримечательная рабочая смена, сенаторский приказ о ликвидации — ложь оппозиционных новостей, а команда помешала редкому заправочному перерыву: нездорово выглядевшие, измученные шахтеры прохлаждались без дела, приберегая энергию для изнурительного труда. Даже облепленная мехами, проржавевшая бурмашина отдыхала поодаль от обрыва, из которого словно направлена тысяча испепеляющих яркостью прожекторов, пока первые работающие на объекте лампы заливали пространство тусклым, сумеречным светом. Позволивший удивленным выкрикам вырваться основной командный состав уставился на окрашенную в фиолетовые краски картину, даже командир на наноклик дольше, чем требуется для осведомленности, задержал визор на обрыве и разрушенных ограждениях.       Когда Пресайс Кросс заметил поднимающиеся из ямы шлемы, он отвернулся как раз вовремя, чтобы увидеть траекторию полета гранаты. Ее место приземления разделяло ровно пополам расстояние между двумя выходами, как демонстрация пропасти в навыках рядового оперативника и профессионала. Далекие помятые шлемы не опустились, даже программа самосохранения не отдала команду, чтобы у безумцев возникла умная мысль опознать прилетевший крошечный объект.       Граната прикатилась к меху с одним манипулятором, ударившись с тихим звоном о его опору.       00:00:03              00:00:02       00:00:01       Центральный процессор увековечил вспышку и грохот, оглушительный как раскат грома. Резкий скачок давления разорвал корпусы в эпицентре на обломки, пронесшихся мимо силовиков как горящий мусор, задев неповоротливых ботов, которым повезло меньше. Взрывная волна отбросила десяток глюков, заставив потерять равновесие и упасть с проржавевших опор, дым же накрыл оставшихся.       Застонала изодранная гидравлика мехов, фиолетовые огни перевелись на вторгшихся силовиков, наконец-то обнаружив причину оставить бездействие. Ненависть вдохнула в сломанные корпусы что-то больше похожее на жизнь. Щелчки сочленений в лавинообразном стрекоте прокатились от раба к рабу, когда шахтеры хлынули на четырех ботов.       Всех препятствующих добраться до Селебрити дополняли новыми уродствами: прожженными дырами, порезами и проколами. Везунчики, подобравшиеся близко, чтобы оставить скол на серой броне, все равно падали сокрушенными, так и не коснувшись обшивки объектов ненависти, но силовики не могли быть избирательны касательно того, позволять ли врагам опасно приблизиться на расстояние вытянутого манипулятора и удара: отряд несся вперед, несмотря на живую стену на пути. Оружие дальнего боя изобретательно применялось по своему назначению — причинение вреда. С какого расстояния — неважная деталь. Командир бил кулаком или пинал, приберегая пистолет исключительно для стрельбы, второй по размерам мех портил штыком оптику шахтеров, позволяя Квадре закончить, наехав на ослепленных ботов, что касалось последнего оперативника, Пресайс Кросс менее искусно расталкивал врагов, ударяя тем, чем можно побыстрее их отключить. Обычно одного многотонного тела, развившего огромную скорость и сносившего полуразваленные корпусы, оказывалось достаточно.       Командирский клич послужил сигналом, чтобы они расчистили пространство для квадроцикла. Не останавливаясь, просто не смея задержаться ни на клик на одном месте, Пресайс Кросс направил фотонный автомат на самое уязвимое место.       Прицел слетел с участка с наименьшей плотностью ботов. Из оперативника вырвалось испуганное хрипение, когда за его плечо зацепился безумный обломок, утягивающий вниз. Правая опора подкосилась из-за обрушившегося веса. С силой, которой он ненавидел эту миссию, оперативник приложил прикладом, выступающего неподалеку от его локтевого сочленения, по фейсплейту, брызжущему вонючим растворителем из рычащей пасти. Но этот глюк не мог так просто отвалить!       Чувство освобождения от хватки было таким же ошеломительным, как и последующее падение. Пресайс Кросс почти упал лицевой пластиной вниз. Оступившись, но продолжив бежать, он оттолкнулся кончиками пальцев от земли. Центральный процессор смутно отобразил заполненное энергоном углубление, где раньше сиял фиолетовый окуляр шахтера, мельком замеченный разворачивающийся командирский манипулятор с пистолетом, позволяя угадать личность спасителя. Засевшее в цепях предубеждение не позволило сформироваться признательности. «Благодарить удачливого фраггера — не задача первостепенной важности», — быстро нашлось оправдание.       — Вторая попытка! — провозгласил оперативник в воинственном рокоте.       Вместе с Репрессом они расчистили дорогу Квадре — с громким ревом квадроцикл проехал в открывшийся проем, сбивая неустойчивые корпусы. Веселье, с которым она это сделала, вызвало полуулыбку Пресайса Кросса, к сожалению, дернувшуюся из-за опасно потрескивающего манипулятора. Но нашлось что-то страшнее боли: не удавалось трансформировать конечность в запасное оружие. И разве на Репрессе раньше было столько вмятин? Оперативник больше не мог видеть Квадру, но и у нее, судя по злым выкрикам, тоже не шло все гладко. А командир…       У него все в порядке, вот кто стабилен, как Кибертрон в фантазиях функционалистов.       С каждым пропущенным ударом, насколько незначительное повреждение он ни нанес бы, даже если силовики не сбавляли ходу, травмы накапливались, сковывая движения и усложняя задачу отбить последующее нападение. Теперь мехам, которым хватало собственных сил, приходилось чаще полагаться на помощь сокомандовцев. Когда системы высветили предупреждение об угрозе перегрева, будто бы Пресайс Кросс сам не замечал охвативший механизмы жар и возросшей чувствительности перегретого автомата, оперативник признал, что он приближался к пределу своих возможностей. Все они.       Внутренние охлаждающие жидкости не справлялись со своей задачей, его рот жадно искал прохлады воздуха, однако глотал тяжелый газ. Болезненный глоток сползал по трубе горла, принося слабость, а не прохладу. Командир воскликнул что-то воодушевляющее о близости к цели, но оперативник мог думать только о собственной близости к расплавленному состоянию. Враги же не испытывали трудностей из-за горячей среды. Невыносимые условия становятся нормальными тогда же, когда и привычными, а рабам не чужд ни жар, ни перегрев от него.       Гвалт наступления обезличился: никаких лаконичных приказов командира, ругательств Квадры и сдавленных криков Репресса, прерываемых рычанием бросающихся шахтеров, — отряд продолжал бег из-за цепляния за функционирование, усталость осела в системах, которую мог прогнать только энергон.       Импульс индуцировался внутри искровой камеры, придав новых сил для борьбы: плохо фокусирующие датчики заметили не очередного безумца, что будет смят, прострелен и отброшен на землю к предыдущим противникам, а проход в туннель. Он выведет к миниботу, к Селебрити — к безопасности!       Или же тесное пространство станет местом их дезактивации.       Отбросив мучительные мысли, пока оставались силы их отгонять, Пресайс Кросс вбежал в туннель, видя, как командир выстрелил в шахтера, напавшего на Квадру из засады и навалившегося на нее. Оперативник взял на себя второго, подступающего к меху и фемм, но фотонный автомат выбрал этот момент, чтобы издать писк и отказать. Трансформируя оружие в манипулятор, обезоруженный оперативник вбил в стену второго шахтера, чье прорезанное кем-то — вероятно, элитными силовиками корпорации или охраной сенатора — брюхо окончательно разорвалось. Как тварь функционировала с такими повреждениями, по-прежнему оставалось без ответов, получить их все еще надеялись от Селебрити. Нижняя половина сползла, окрашивая синим стену позади, и Пресайс Кросс отпустил верх, переставший светиться жизнью, и выругнулся.       Скрап, они не продвигались! Такими темпами их догонят!       Сзади прогремел взрыв, опаливший спину, в которую тут же толкнул Репресс.       — Эта была моей! — коротко объяснил медик. — Давай же, давай! Двигайся!       Двое других членов команды услужливо расчистили путь перед мехами, хотя оперативник колебался с данной характеристикой, учитывая, что туннель был завален телами, залит энергон и дешевым маслом. Решив не загружаться подбором подходящего описания, два меха кинулись догонять сокомандовцев. Медику команды понадобился один быстрый взгляд на нетрансформированный манипулятор, чтобы оценить состояние Кросса и увеличить подачу энергона к пушке, готовясь взвалить на себя нагрузку за двоих, несмотря на собственные проблемы с переизбытком тепла.       Сзади доносились подгоняющие рычания. Оборачиваться было страшно, остановиться — невозможно, и ядро на миг прекратило свою работу, когда за поворотом показался сделавший именно это командир с Квадрой.       Опустевший центральный процессор наполнился звуками работы насоса: двое шахтеров горбилось позади стоявших на месте сокомандовцев. Оперативник открыл рот сначала в безмолвном крике, затем собираясь предупредить Квадру, когда дезактивированный, как он полагал, шахтер зашевелился у опор, поднял засиявшую фиолетовую оптику и бросился на него. Опору поваленного Пресайса Кросса пронзила боль, когда ее сдавили между когтей. Броня застонала, защищая внутренние механизмы, он проехал на мехаметр вперед, прежде чем трение остановило две увесистые машины. Из раненого манипулятора вылетели электрические искры, и конечность окончательно вышла из строя.              Сейчас шахтер, оставляя порезы, взберется по нему, для того чтобы добраться до шейных сочленений и передавить энергокабель, — страшные образы выдавили из раскаленного горла вопль. Набравший скорость Репресс только начал торможение, чтобы успеть развернуться и пристрелить врага. Командир даже не шевельнулся, чтобы спасти Пресайса Кросса, с ненавистью смотревшего на меха, пока Квадра рядом с предателем была слишком потрясена. Пресайс Кросс ни за что не стал бы винить ее. Могла ли она вообще со своей высоты не задеть его выстрелом?              Оптика отключилась от страха, чтобы не видеть того же, что недавно пришлось Квадре. Оперативник желал иметь хотя бы крупицу смелости революционеров, чьим врагом он формально являлся. К сожалению, музыка, у которой единожды получилось одолжить храбрость, больше не играла по приказу того же бота, что не потрудился защитить его.       Когда боли не последовало через полклика, в ЦП закрались первые сомнения. Включившаяся оптическая система устремилась к шахтеру, мирно валяющегося на его опорах, словно на платформе для перезарядки. Когти больше не вдавливались, лишь слегка обхватив резину торчащих колес, где расположили проржавевший шлем. Непонимающий взгляд поднялся на медленно подошедшего Репресса, столь же сбитого с толку, как и он, но убравшего пинком шахтера с товарища. Позаботившись, чтобы на этот раз глюк точно оказался дезактивированным, контрольным выстрелом, медик подхватил Кросса под сочленениями, помогая ему встать.       По-прежнему игнорируя стоявших возле нее шахтеров, с самого начала знавшая, что ему ничто не угрожало, Квадра усмехнулась, зеркала квадроцикла развернулись, чтобы показать глупое выражение лицевой пластины Кроссу. Его такого, в шокированном состоянии, Репресс дотащил до командира и фемм.       «До двух фемм», — рассеяно поправил себя Пресайс Кросс, наконец-то заметивший внизу шлем, похожий на экстравагантное украшение интерьера богачей, и остальное тело — несмотря на то, скольких недавно увидели без шлемов, подобный комплект выглядел правильно.               Запоздалое откровение вытеснило трепет.              Шлак, он вспомнил… он видел ботов, разгуливающих без них! Как они?.. Невозможно! Что за испытание прямиком из эпоса произошло?!              Квадра позволила Репрессу усадить Кросса возле нее и положить на сиденье неработающий манипулятор, и потрясенный оперативник практически обрушился на фемм, потеряв контроль из-за знакомого, но не встречаемого прежде, фейсплейта, при виде которого все вопросы показались незначительными. «Да, сосредоточься на Селебрити», — предложили системы отвлечение, встреченное мехом с дискомфортом, пускай тот и знал, что объект его восхищения физически не способен посмотреть на него с отвращением или разочарованием — и это, пожалуй, только усилило чувство вины и стыда. Оперативник повернулся к меньшему боту. С беспокойно дергавшимися опорами, ждавший их, как было обещано, минибот сидел на длинных стержнях, присоединенных к спине фемм с обшивкой полуночного неба, и держал пистолет с острой иглой вместо дула близко к ее шейным энергокабелям.              — Маска не поддалась, поэтому пришлось использовать шприц для питания, — заметил пристальные взгляды ботов и объяснил преступник будничным тоном.       — Откуда он у тебя? — из многочисленных вопросов выбрали самый глупый, чтобы задать. После всего, что оперативнику пришлось пройти, видимо, центральный процессор стал работать заторможено.       На Пресайса Кросса посмотрели как на старый, зависший компьютер и постучали по своему лицевому экрану. Оперативник почувствовал прилив жара, не связанный с перегревом.       — И она продолжает терять энергон, — избавив от дальнейшего унижения, серьезно сказал минибот, подзывая медика команды жестом.       Забыв о беспокоящем присутствии шахтеров поблизости (Праймус, они в самом деле не нападали рядом с ней!), отряд присоединился к осмотру фемм (у нее действительно не было надоптиковых пластин, как и четверти шлема), хотя преследуя отнюдь не медицинские цели, в отличие от Репресса. Знаменитость лежала перед ними, словно предлагающий себя украсть драгоценный металл, для обработки которого ювелир был создан, офлайн не мешал той транслировать безмятежность, достижимую в Каоне только во время перезарядок. Четыре длинные, но тонкие конечности торчали из спины, то ли защищая, то ли заточив в клетку, пока опоры и белые манипуляторы были поджаты к скрючившемуся корпусу, о котором хорошо заботились для бота из низшей страты. Любопытная оптика скользила по острым краям, подбираясь к закрытому маской фейсплейту, под ним сверкал разбитый визор, последний осколок которого хлипко держался на шлеме.       — Обычно у ботов-творцов есть чем любоваться, помимо их искусства, а это? Грустно и жутко.       Репресс, разложивший набор средств первой помощи и перебирающий его в поисках чего-то способного исправить утиль, который представляла собой Селебрити, опечаленно кивнул, соглашаясь с напарницей, за что его пнул минибот.       — Нам не нужна ваша жалость!       — Да, вам нужна наша помощь, — передававшим его напряжение голосом напомнил медик, заставив убрать опору с плеча и отпрянуть.       Преступник тихо перевел оранжевый круг с него на фемм, за чье функционирование сейчас велась борьба, и продолжил вливать в нее энергон, наполнив пищевой шприц из полупустого куба с топливом, стоявшего поблизости, а после повторно сделав небольшой прокол у основания шлема. Признание в собственной слабости вовсе не помешало сопровождать резкими комментариями каждое действие Репресса, пока медик останавливал утечку энергона из знаменитости. Подкованность в медицинских вопросах, делающая придирки справедливыми замечаниями из-за их обоснованности, на наноклик повергла в шок: на миниботе не было замечено деталей альт-формы, указывающих на здравоохранительную сферу деятельности — однако она выражалась во фрагментированных углубленных познаниях — противоположности базовых практических навыков оказания первой помощи Репресса, так что минибот по-прежнему нуждался в отряде. Как и они в нем, не знающие, перестанет ли зона безопасности действовать вокруг Селебрити после ее дезактивации.       Критическое состояние делало стабилизацию знаменитости приоритетом. Даже над лечением товарища. Конечно, Пресайс Кросс мог получить такую же по уровню, если не выше, медицинскую помощь от командира, но оперативник не был настолько поврежден, чтобы попросить ее от бота, к которому питал доверия меньше, чем Репресс в начале миссии. В любом случае Пресайс Кросс не чувствовал конечности и, соответственно, боли, поэтому все не могло быть настолько плохо.               Он упрямо избегал столкновения оптики с направленным на сломанный манипулятор визором. После неудачных попыток поговорить с шахтерами, по всей видимости, переставшими на них нападать, но не игнорировать, Пресайс Кросс вернул внимание к двум мехам, латающим Селебрити, застав ввод последней инъекции топлива.              — Это все, что я могу сделать для нее, — убирая манипуляторы от феммского шлема, на который наложили тонкие временные заплатки, Репресс признал с сожалением и в словах, и окулярах. Пресайс Кросс хотел подбодрить его, понимая, насколько страшно чинить бота с тяжелой травмой Селебрити, даже не будучи доктором, но так и не подобрал нужных слов. Какой по счету раз заботу о чьем-то здоровье возложили на Репресса?.. — Ей понадобиться скорая сертифицированная помощь, иначе нанесенный процессору ущерб станет необратимым, если он уже не такой.              — И ты не способен ее оказать, да-да, — пренебрежительно отмахнулся минибот, чье мнение о корпорации, набиравшей в отряды некомпетентных работников, пало ниже, пробив второе дно. Отведя манипулятор с пустым пищевым шприцом в сторону, он неприязненно процедил: — Придется сдаваться корпорации и вместо одной необратимой травмы получать другое неисправимое увечье!       — К чему бы ни приговорил суд, все будет лучше, чем функционирование со сломанным ЦП, — не разделял точку зрения Репресс.       — Я не упоминал суд, — с хрустом сочленений резко развернулся лицевой экран на троих ботов, не считая двух шахтеров, воплощений безразличия, игнорируя нервно, бессмысленно бормотавшего меха, осознавшего свой прокол. — Кому приказано нас передать дальше, командир? Это служба безопасности Каона? Я не ошибаюсь, да?! Сразу к ней? Наверняка она и потребовала Селебрити с Сол!       Удлинившийся манипулятор размашисто ударил по пустому кубу, отправившемуся к дезактивированному роботу, и после вспышки гнева обмотал штырь, на котором сидел минибот, приглушивший свечение изображения на экране. Ненавистью к презренной корпорации мог быть смазан каждый шарнир корпуса, но жадность Сол и открытость к торгам давали возможности, представители закона же не были и вполовину такими сговорчивыми. В мировоззрении минибота не было худшей муки, чем неволя, унизительные рабские оковы, и все же… разве это не все равно жизнь?       Не было и малейшей подсказки, на что он подписывал своего единственного друга, может, позволить истечь энергоном оказалось бы актом милосердия, однако для юнлинга желали лучшего. «А лучшее могло гарантировать только будущее», — выдал зараженный чужим оптимизмом разум, впервые за долгое время, с момента потери работы по назначению, старого дома, лицевой пластины — всего, прислушиваясь к базовому кодированию, умоляющему положиться на других ботов, чье расположение они имели.       Хотя мысль о боте, с которой предстоит связаться, была столь же неприятна, как личность этого меха или ощущение перекрученных проводов.       Силовики имели лишь смутное представление о творящемся в маленьком шлеме и не тревожили минибота, все слова и действия которого были продиктованы заботой об их цели захвата, служа напоминанием, что спасение Селебрити далеко от альтруизма. «И героизма», — добавил Пресайс Кросс, с разочарованием глядя на свое отражение в зеркале квадроцикла.       — Почему ты беспокоишься о ком-то, кто не твой симбионт? — внезапно прервал размышления ровный голос быстрее, чем затихшие боты успели определить, откуда тот доносился.       Экран минибота резко загорелся, силовики также разделили испуг. Пресайс Кросс обернулся на шахтеров, но ржавые мехи, неподвижно стоявшие, как ожидавшие команды роботы, не могли оказаться тем, кто задал вопрос. Квадроцикл невысоко подпрыгнул под ним от удивления, его причину оперативник понял, обернувшись: миниатюрный мех стоял в командирских манипуляторах.       «Еще один бот в месте, где должно было никого не остаться…» — вернулось старое изнеможение.              Второй минибот направил залитые тусклой желтизной, отличающейся приглушенностью от броской золотистой брони, окуляры на первого, к его спине было прикреплено черное дуло альтернативного режима, а на манипуляторе держался прицел. Он выглядел знакомо, и Пресайс Кросс подтвердил свои подозрения, увидев пустую кобуру на поясе главного меха.       — Согласно закону не придется разделить наказание, если обвиняемый не твой симбиотический партнер. Никто бы не пошел искать минибота в огромных шахтах, ты бы мог просто сбежать, — спокойно изливал пистолет командира, немного удивленного не столь трансформации своего оружия, сколько причине, по которой минибот решил совершить ее. — Мог подождать наш уход и мирно покинуть шахтерское поселение.       — Я ее симбионт, — упрямо гнул свое преступник. Фейсплейт минибота-пистолета оставался невозмутимо пустым, раздражая «симбионта» Селебрити, чьи заверения не убедили приставшего к нему меха. — Ты трансформировался только для того, чтобы дать юридическую консультацию? Я думал, оружию настолько нравиться им быть, что оно не посмеет выйти из роли и подать голос!       — Ладно, почему мы единственные, кто не знали о разумном оружии командира? Его можно было бы включить в наш план, — вмешался в разговор двух миниботов Репресс и спросил Пресайса Кросса и квадроцикл под ним: — Кто-то из вас знал?       Пресайс Кросс замечал, что лидер часто проверял пистолет, но как оперативник должен был догадаться, в чем крылась причина повышенного внимания?! Он думал, оружие дорогое или профессионал просто очень заботился о нем! К тому же командир перекрывал сигнатуру минибота на радаре своим собственным.       — Я чувствовала его присутствие…       Команда вздрогнула от слабого, будто не до конца освободившегося от перезарядки голоса и уставилась на красные окуляры, горящие на наполовину закрытом и болезненном фейсплейте.