Ювелирная работа

       Оживившийся преступник спрыгнул со штырей, когда включившаяся фемм попыталась встать, но была остановлена легким давлением на плечи. Ее осыпало с двух сторон вопросами о самочувствии, но услышанным остался только знакомый голос, чей обладатель подполз ближе и смел осколки из-под разломленного шлема. Слабое фырканье и жалоба на громкий шум вырвались из маски.              Усилия, для того чтобы подняться, возобновили.       — Пожалуйста, не напрягайтесь, вашему ЦП нанесен серьезный урон!       Перефокусировав оптику с преступника на меха, отговаривающего от попыток встать и препятствовавшего им же, Селебрити пришла в замешательство, замерев. Она не сразу признала окружавших ее ботов, чьи алые идентификационные номера рассказали о принадлежности и цели раньше, чем сами незнакомцы. Корпус заторможенно отзывался на команды неточными движениями — в оптике промелькнул страх, но, заставив себя расслабиться, беспомощность замаскировали, чтобы не показывать, насколько напуганы настигнувшими силовиками корпорации. Несмотря на ношение маски, знаменитость нацепила еще одну, разлегшись в луже топлива без доли дискомфорта, будто оно раньше не циркулировало по ее энергомагистралям.       — О, мне нравится этот вежливый, — прислонилась к краю шлема минибота и с нарочитой умиротворенностью отвлеченно поделилась она.       От небрежности, с которой признались в симпатии, группа из бывшего эскорта захлебнулась в смущении — реакция вызвала всплеск недоумения и веселья со стороны знаменитости. Не упуская возможности, открывшейся из-за чужого короткого замыкания, из-под манипуляторов, недавно оказавших медицинскую помощь, выскользнули. Подключив дополнительные конечности, неожиданно функциональные и вне альт-формы, несопоставимо бодрая для критически поврежденного бота Селебрити воспользовалась приобретенной свободой и подняла корпус, чей размер не давал забыть: да, перед ними фемм, но фемм промышленной сборки — отряд, в особенности медик, был вынужден отступить и освободить пространство для горнодобывающей машины. Однако возвращение в сеть и струящаяся по проводам энергия, заметная и для силовиков, едва ли свидетельствовали о стабилизации. Дрожь периодически пробегала по синей броне, четырех конечностей не хватало для того, чтобы обеспечить устойчивость, — можно было не остерегаться яростного сопротивления, подтверждение чему нашлось в ответе миниботу:       — Мой шлем гудит, как после продолжительной лекции, состоящей из абсурдного количества вопросов, — силовики покосились на странное сравнение, не уверенные, креативность ли это или эксцентричность. Селебрити не дала много времени на осмысление и продолжила бодрым тоном, подразумевающим, что все не так страшно: — Но! Я сохранила долю благоразумия, чтобы понимать, прикасаться к нему — дурацкая идея.       — Смотрю, травма ЦП пошла тебе на пользу.       Она возмущенно глянула вниз, на своего минибота, будто в ожидании ответа на молчаливое осуждение, так и не дождавшись которого, растерялась и напрямую обратилась к нему:       — Коммуникаторы работали клик назад.       — Прошло больше, чем клик, Дж… Селебрити, — исправление в последний момент вызвало подергивание надоптиковой пластины ботов, у которых та была видна. Пресайс Кросс уловил наполненный недоумением шепот Квадры, проигнорируют ли они осечку.       Ответить оперативнику не дали зашатавшаяся на штырях Селебрити да командир, бросившийся ловить фемм, потому что профессионал все еще нуждался в ком-то, кого можно будет передать службе безопасности и желательно не по частям. Белые манипуляторы машинально обхватили с силой, заставившей заволноваться о благополучии командира даже Пресайса Кросса, они схватились за выступающие фары около шеи меха, не дрогнувшего от близости когтей и поддерживающего спину под креплением прилегающих к ней штырей. В сопровождении скрежета трущегося металла синий корпус плавно опускался, пока безвольно не повис, положившись на другого бота, украшенного новыми царапинами. Разбитый шлем лег напротив недавнего объекта интереса группы, перебравшегося на плечо и золотым блеском привлекшего — кажется, во всех смыслах этого слова — исполнительницу, чьи окуляры засверкали с яркостью золота на миниботе.       — Ох, надеюсь, я не занимаю много места? Прошу прощения, координация дается мне хуже обычного, не знаю почему, — заставила себя перестать откровенно пялиться и шутливо улыбнулась оптикой тому, ответившему флегматичным кивком.       Минибот с лицевой пластиной, чьим эмоциональным диапазоном в полной мере не пользовались, молча трансформировался, лидер поймал не глядя пистолет и вернул его в кобуру, нивелировав отличия от времени, когда команда еще не подозревала о шестом члене отряда. От догадок, почему минибот решил показаться, отвлекла еще одним извинением Селебрити, отошедшая от апатичности разумного оружия, и внимание с охотой обратили на первого в шахте бота, добровольно идущего на контакт без неприкрытой враждебности.       Услышав, за что извинялись, и возмутившись, второй минибот залез на освободившееся плечо и без промедлений начал отчитывать: из всех возможных поводов для беспокойства Селебрити заботило, что она забыла представиться и спросить обозначения всех тех ботов, прошедших ради нее, должно быть, нелегкий путь? Лично Пресайсу Кроссу понравилась формулировка знаменитости, признание его заслуг, но самодовольства поубавилось из-за последовавшего замечания, что ювелир не должен чувствовать себя польщенным и тем более виноватым, потому что фраггеры намерены передать того службе безопасности Каона и общеизвестно, чем обычно заканчивался арест. Вместо злости, крика, обвинения или мольбы, ожидаемых оперативником, Селебрити отстаивала важность первого впечатления, минибот назвал это чушью, и команда сама не заметила, как погрузилась в активно развивающийся спор в качестве наблюдателя.              Выбор лучшего времени для представления, гибкость речи, выражаемая в употреблении слов группы, в которую хочется интегрироваться, и в целом преподнесение себя при знакомстве, подправленное долей юмора, звучало глупой темой для конфликта, вероятно, потому что так и было. И все же команда не спешила вмешиваться в неуместный урок социального взаимодействия, помогшего осознать встречу с музыкантом, чья таинственная личность обросла теориями заговора, иногда доходящими до абсурда. Пресайс Кросс мог пополнить коллекцию каонских сплетен свежей — своим наблюдением. Пели и разговаривали будто два разных бота, отличия которых не ограничивались грубоватым звучанием голосового модуля: там, где холод или жар в песнях обжигал, вкладываемые в голос пылкие чувства смягчали при повседневном разговоре, если, конечно, в эту категорию входил спор, нелепым которым не считал разве что внимательно следивший за ним, словно там заключена мудрость Тринадцати, командир. По его завершении завышенные ожидания по отношению к певице оперативник приблизил к более реалистичным, шедшим вразрез придуманного им же образ бойца сопротивления и идейного вдохновителя, а минибот выглядел расслабленней, хотя и явно раздраженным Селебрити.              «Праймус», — встревоженно пронеслось в сером шлеме, постепенно узнававшем истинную личность исполнительницы: фемм не скрывала, сколько удовольствия приносило тихое ворчание, доносящееся с плеча командира. Победительница битвы, пускай и словесной, где призом являлось право задать стиль коммуникации, наконец-то обратилась к ботам, чье волнение перед музыкантом практически осязаемо в ЭМ-поле:              — Думаю, вы слишком переживаете из-за встречи со мной, но приятно познакомиться, — в приветливом тоне проскользнуло сожаление, что знакомство не произошло при других обстоятельствах.       Пресайс Кросс смутился, насколько очевидна команда в том, что желала того же, а после всерьез обеспокоился выставленной на показ слабостью. Не было логичных объяснений, почему к силовикам корпорации проявляли вежливость или дружелюбие, помимо того, что это — заложение фундамента для дальнейших манипуляций. Но для злости не нашлось места в искре: не лицемерие ли обвинять в попытках спастись за счет ботов, пришедших захватить и передать службе безопасности Каона? Какой-то части меха, отчаянной на признание и трепетавшей перед ботом с твердыми убеждениями, было все равно, ей хотелось увидеть полную доверия оптику в реальности и верить каонскому кумиру. Чтобы вымышленный образ не отличался от бота, который перед ним предстал. Сильное ЭМ-поле подпитывало заблуждения, транслируя, помимо настороженности, любопытство — искренний интерес к членам отряда захвата, но оперативник не доверял себе и боялся быть обманутым, приняв желаемое за действительное.       Прежде чем отряд успел представиться (командир, несомненно, пропустил бы свою очередь), потому что назвать обозначения юнлингу, чей актив разрушат, — минимум приличий, или подтвердить причину, по которой отправились за ювелиром, или задать тысячу вопросов, чтобы запросить еще сотню подробностей после, проломленный шлем упал на лидера с напугавшим ботов звуком отключения питания.              Пока силовики выглядели обеспокоенными и в то же время не определившимися, везти ли теперь знаменитость на переплавку, минибот источал недовольство, будто это было ее решением отключиться, в чем Пресайс Кросс сильно сомневался.       — Что ж… будем надеяться, она скоро вернется в сеть, — все, что смог предложить Репресс, проверив ее. В офлайне нельзя отвечать на вопросы — исчез последний фактор, задерживающий в залитом топливом туннеле и отвлекающий внезапно спохватившегося медика: — Праймус, Кросс, прости! Как твой манипулятор?       — Не так ужасен, как опора Квадры, — с задержкой отреагировали на вопрос. Хмыканье квадроцикла под ним усилило застенчивость Пресайса Кросса.       К своему стыду, оперативник тоже забыл о манипуляторе, но прилив жара смущения вызвала причина забывчивости. Он считал Джеба фанатом, именно близнец преданно следил за появлением альбомов и забивал ими плейлисты, позже наполняя мелодиями кварту, где Пресайс Кросс становился пассивным слушателем или, по мнению самого оперативника, невинной жертвой увлечения брата. Но вот, нервозность, испытываемая перед впервые встреченным ботом, переворачивала представление о самом себе. Пока Джеб возвел себе идола из-за звучания песен, то, что способно восхитить второго близнеца, скрывалось в их содержании. Смелые идеи, неприкрытая правда — что еще могли предложить революционеры?              У него уже был ответ.              Храбрости, решительности и справедливости — этим завораживающим концепциям нет места в его активе, поэтому мех сосредоточился на том, что не влекло за собой опасности радикальных, фундаментальных изменений, и приподнялся, чтобы обеспечить лучшую доступность к конечности.              Проверка сломанного манипулятора подтвердила опасения, Репресс не мог исправить или хотя бы частично восстановить функциональность, что означало, оперативник ограничен одной конечностью до посещения ремонтной бригады, если только не решит обратиться к врачу за пределами корпорации. Цены на медицинские услуги автоматически отсекали второй вариант, Пресайс Кросс не был уверен, зачем вообще его рассматривал, когда не знал подпольных медиков и мог получить бесплатное медицинское обслуживание Сол.              По окончании осмотра причины задерживаться действительно иссякли, командир направился к выходу, за ним последовал бывший эскорт, боясь далеко отходить от отключенной фемм и предоставляемой ею безопасности. Отряд продвигался в медленном темпе, отягощенный, к счастью, живым грузом; опоры неприятно ныли, однако неглубокие вмятины вряд ли сравнятся с вырванными волокнами гидравлики, как у Квадры, и, хотя могло сложиться противоположное впечатление, что прошла вечность, на то, чтобы преодолеть расстояние от Селебрити до лифтов, не понадобится и цикла. Без врагов на пути уж точно. От оперативника все его функционирование требовалось терпение, он мог проявить немного и сейчас, несмотря на то, что почему-то теперь это ощущалось непосильным.              Соскучившийся по поверхности, ее просторам, как вся команда, и меху, ждущему наверху, Пресайс Кросс искал впереди признаки присутствия второго Пресайса, утратив необходимость беспокоиться о собственной безопасности, однако найдя новую причину изнашивать предохранители. Выйдя из стесняющего прохода к обрыву, неизменно заволоченному густым туманом, начавшему обжигать провода, среди груд отключенных мехов он продолжал высматривать знакомые шасси — то, что оперативник не находил, не ослабляло давление невидимой удавки.       «Пожалуйста, оставайся наверху», — бросив безрезультатные поиски, так как они только изводили его, попросил, судя по глухоте мира, в пустоту, впервые не ужасаясь от перспективы иметь постоянную открытую связь по коммуникатору с Джебом.       Когда оперативник проверил отряд, приближающийся скачок напряжение был предотвращен: повторно включившаяся оптика следовала за бесцельно бродившими или разорванными на земле шахтерами с грустью и… сожалением? От сочувствия не осталось бы и следа, если бы Селебрити видела то же, что и силовики. Пассивность на грани умиротворенности некогда агрессивных мехов смотрелась странно, неправильно, да все куда лучше, чем отчаянная и неравная борьба за функционирование, когда шахтеры стремились разобрать на лом любого, чье изображение попадет на матрицу их окуляров. Пресайс Кросс не мог ужиться с более абсурдной мыслью, что кардинальные изменения в поведении были вызваны присутствием одного бота, который, вероятно, и сам не знал причину этого, пока все надеялись получить ответы от него.       И когда с этим ботом покинули бы шахту, что будет с ее обитателями? Что предпримет корпорация, закончит ли начатое или сначала попытается разобраться, почему шахтеры активны?              Но важнее, что предпримет команда и он?       — Больше нет необходимости задерживаться в шахте, как и в New-2, наша миссия на объекте почти завершена, — зная об общей ненависти к заданию, уверенно касаемо положительной реакции сообщил лидер, прочетший одинаковый вопрос у отряда. Но получив растерянные взгляды, командир добавил, несвойственно придав шутливый окрас словам: — Селебрити сама не починится, и Джеб, наверное, уже дезактивировался от скуки наверху и заждался своего кумира, верно, Кросс?       Слышали и неудачную пародию, и оригинал, для того чтобы распознать, кому принадлежали оптимистические нотки в речи. Дента терпеливо стискивалась плотнее в оскале, сдерживая как стена злобу за собою, пока не было обронено обозначение близнеца — тогда давление достигло пика, его хватило бы, для того чтобы перекусить металлический трос… или чей-то главный энергокабель.       Казалось, кроме товарищей оперативника, один из которых быстро схватил его за целый манипулятор и удерживал образно и буквально от совершения ошибки, только Селебрити осознала неудачную формулировку и испугалась конфликта, созданного слепо последовавшим ее советам командиром, собираясь заговорить. Может, мягко указать на недопустимый для произношения шлак или дать рекомендации, как загладить вину, остальные так и не узнали о намерениях, потому что, заметив обеспокоенность юнлинга — точнее, ее причину, минибот остановил Селебрити и просиял.       Не фигурально.              Ювелир прищурил ближайший к вспыхнувшему экрану окуляр и одновременно заинтересованным и обеспокоенным взглядом спросил, что минибот замыслил. Оперативнику тоже стало достаточно любопытно, чтобы сдержать на мгновенье гнев.       — Если оставить все как есть и позволить Сол исследовать обрыв, ее научные сотрудники узнают, почему шахтеры воскресли.       Двигатель квадроцикла заглох, Пресайс Кросс перестал вырываться из хватки застывшего Репресса, а командир — анализировать последние слова в поисках того, что разозлило подчиненного.       Пелена ослепляющей ненависти спала, обрушалась после заявления, как и тишина на отряд, разбавляемая редкими грохотаниями шахтеров. Словно не веря, что на этот раз она была тем, кто делал это, Селебрити, в чье неведенье оперативник почти уверовал, судорожно пыталась не допустить разглашения секрета (воскрешения?! Какого Юникро-) произошедшего в шахтерском поселении. Пока Пресайс Кросс только пытался осознать, из ее горла вырвалось шипение статики, списанное на последствие травмы. Манипулятор пытался достать до преступника, но промахивался из-за нарушенной координации, — минибот развернул экран к синей фемм, с досадой рассматривающей неконтролируемую конечность, и беспокойность исчезла, как свободнотекущий энергон с планеты, из-за просьбы довериться.       — Воскресли? Они были дезактивны? — еле слышимо повторил Пресайс Кросс, не принимавший, что с пропастью связано появление тварей. Пускай и так, а возвращение из вечного офлайна возможно (нет, это нереально!), но это даже не давало конкретного ответа, каким образом дезактивированные шахтеры вернулись в сеть, да и словно без живой искры в ядре!       Вдруг сомнения отошли на второй план.       Если Сол получит ответ и сможет воссоздать эффект… Никто не обеспокоится, когда оптика никчемной шестеренки общества потеряет последний проблеск жизни и граница между безвольным роботом и рабом сотрется.       Лже-окуляр перевелся с разорванных шахтеров, пробоин, черного следа на месте двух взрывов, что засвидетельствовали аудиосенсоры минибота в царившей около отключенной фемм тишине, на нервных ботов корпорации, задержавшись на самом взволнованном. Скованность и дрожь серого корпуса вызвали бы гордую ухмылку, если бы не ограничения изувеченного судебной системой тела. Изображение окуляра довольно изогнулось и устремилось к настоящей оптике в просьбе присоединиться, та блеснула от удивления, но на его место быстро встала холодная решимость. Колебание в голосе и воле сокрыли, с мастерством и изяществом вторая половина тандема облекла нужное для дуэта побуждение в идею:       — Для всех кибертронцев было бы лучше, если бы обрыв оказался уничтожен вместе со своей тайной.       — Трудовой договор обязывает нас придерживаться только интересов Сол, — спокойно возразил и напомнил подчиненным командир, не подозревая, что подливал топлива к тому, что пытались разжечь пропагандисты.       — Огромная корпорация не обанкротится, если один старый, разработанный туннель будет погребен под завалом… — край оптики уловил легкое покачивание шлема минибота, маленькие когти сжались и резко растопырились, — …или «мусор» в обрыве разнесет на куски. Спонтанный взрыв в месте, где пролито немало энергона, был бы наименее странным событием, произошедшим здесь.       За рассуждением следили с той же интенсивностью, осторожностью и жаждой, как при прослушивании музыки, преследующей цель склонить к мятежу. На этот раз ее не могли приказать выключить, вынуждая главного меха указать на два клика, отделяющих фемм от ареста. Помимо достаточно прикрытой угрозы, чтобы не вызвать недовольства команды, при лучшем исходе преступный статус бы подорвал авторитет музыканта.       И командир делал это не с целью утвердить свой.       Он понимал, что нельзя запретить сочувствовать, чувства — не то, над чем кто-либо властен, поэтому были разработаны различные подавители эмоций, но подчиненные были слепы к тому, что цель захвата не невинна. Боты вне зависимости от назначения поддерживают работу общества, безустанно выполняя то, для чего подходят лучше всего, — система установилась задолго до них, история ведала о том, что Кибертрон устоял только благодаря эффективности нынешнего порядка, который командир, как и его команда, создан защищать. Призывающий к краху цивилизации преступник — их естественный враг, эгоистичный и всеми любимый антипод, привлекающий свободомыслием. Не эгоизмом и желанием продиктовано их предназначение, обязанность лидера служить напоминанием в момент колебания веры, что они несли службу на благо обществу и всем ботам.              [«Для всех кибертронцев…»] — подхватили символы чужеродного оттенка красного посреди голубизны окон, панелей и шкал. Сквозь полупрозрачное опровержение он обратил визор на автора обрывка, которого приравняли к убийцам, похитителям, охотникам на детали — худшим отходам, что когда-либо Колодец искр производил. Однако полуприкрытые окуляры не ожесточились, напротив, выглядели извиняющимися. Смущенное заявление, что она не посмела бы приказывать после того, как ее спасли, также свидетельствовало об отступлении, из-за чего провокацию посчитали предотвращенной, и запутало командира сильнее, совпадало ли благо для общества и ботов. Был ли тот, кто подкрепит его непоколебимость? Чего он хотел? Того же, что и делал?              То, что должен, хочет и нужно, почему не могло оказаться одним и тем же и что он должен выбрать? У него был долг завершить миссию, после чего вернуться в научный комплекс и к должности заместителя, а не задавать вопросы — единственный ответ, который находили его системы.       Командир надеялся, что цель захвата впредь не предпримет других попыток подстрекательства, воспользовавшись интересом остальной команды к ее творчеству и личности, и не будет испытывать на твердость его убеждения. Ему следовало заботиться не о противоречивых мыслях, а о непрофессиональном поведении оперативника, которого ждало бы дисциплинарное взыскание после завершения миссии, не попытайся командир мирно урегулировать вопрос из-за того, что именно после его слов подчиненный проявил агрессию и, должно быть, в них было что-то спровоцировавшее Пресайса Кросса. Однако это не отменяло необходимости пресечь будущее неповиновение, как требовали того протоколы: без собственного опыта, он вынужден полагаться на них.              Отступление от протоколов в прошлый раз привело к нынешней конфликтной ситуации.       Цель захвата и ее сообщник притихли на командире, благодаря чему он получил предупреждение в виде громкого сдвига пластин. Изображение не обработалось видеоадаптером, но лидер уже следовал командам в цепях, рванув к залезшему под броню меху, только чтобы ощутить, как его сковало четыре пары конечностей. Под весом двух ботов корпус прогнулся параллельно земле, манипуляторы потянулись к другим, сдавливающих в хватке, в стремлении высвободиться из нее. Аудиосенсоры дернулись от шепота, уверяющего, что ему не желали причинять ни вреда, ни зла, который должен быть успокаивающим, но низкое феммское шипение лишь кололо датчики.       Следование инструкции, как вырваться, было неэффективным против противника с набором конечностей, двукратно превосходящих в количестве. Приказ немедленно остановиться затерялся в борьбе, но и без него двое силовиков нерешительно стояли, вся решительность досталась меху, планирующему положить конец своей карьере и настраивающему таймер на гранате.       Как будто Пресайсу Кроссу позволили бы что-либо из этого!       Командир выпрямил опоры, прогнулся и ударился спиной, за которую держалась цель захвата. С глухим вскриком когти отцепились, он скинул ослабшие путы, но его обзор перекрыло что-то обмотавшее шлем. Это «что-то» поторопило оперативника голосом минибота. Преступника, оставившего повреждения на визоре, сбросили с себя. Замутненный взгляд устремился через расцарапанное стекло к тому, кого должны были остановить, — испуганная, но с решимостью, что хотелось бы видеть направленной на выполнение миссии, а не ее саботаж, оптика немигающе посмотрела в ответ, видя врага. На миг ненависть ошеломила, как долго его видели в подобном свете?       — Стой! — на мгновенье командир посчитал, что рявканье принадлежал ему, но его мысли выкрикнула цель захвата, тем временем как ее собственные строчками перебирались центральным процессором в поисках рычага влияния. — Еще один шаг и я отключу ЭМ-поле!       Угроза придавила опоры к мусору, на котором те стояли. Хотя она была адресована командиру, остальные члены отряда также выполнили требование, замерев. Шахтеры переставали нападать в пределах ЭМ-поля — наблюдение быстро, как того требуется от оперативной группы, сопоставили с содержанием угрозы.       Это блеф, это должно быть блефом! Боты прекращают генерировать излучение только после дезактивации, рядом находился ее сообщник, которого цель захвата не подвергла бы опасности, и она все еще нуждалась в транспортировке до места, где ей смогут оказать медицинскую помощь.              Но сомнения одолели главного меха, не способного заставить себя пошевелиться.              Неизвестно, снабдило ли революционное движение устройством, способным изменять сигнатуру, аналогично лишив укрытия, предоставляемого ЭМ-полем, и командир даже не знал, какими методами цель захвата влияла на шахтеров. Почему именно ее излучение воздействовало на них? Преступник-минибот уже продемонстрировал способность избегать конфронтации с шахтерами и свободно перемещался по конструкциям шахты. К тому же в истории увековечены радикальные боты, ставившие идею, как, к примеру, не позволить заполучить невероятно ценную информацию корпорации, о презрении к которой посвятили песню, выше своего функционирования, в чью категорию вписывались революционеры, идущие против фундаментальной системы общества.       Удостоверившись в соблюдении условий ультиматума, цель захвата оперлась на локтевые сочленения, приподняв спину, чтобы высвободить придатки, и сдавленно прошипела от боли и злости, стоило услышать слабый стон маленького корпуса неподалеку.       — Конечно, мы могли дать еще больше власти нашим работодателям, — разгневанно начала она, продолжив раздраженно. Свет ее оптики, уставшей то ли от борьбы, то ли от ситуации в целом, и переведшейся на Пресайса Кросса, рассеивался в тумане. — Или же мы можем наконец покинуть это проклятое место, не оставив ничего после себя.       Гранату, чья судьба решалась, сжали. Больше не было нужды действовать импульсивно, прежде чем успели бы остановить, и командир положился на благоразумие подчиненного, пусть и вынужденно. Корпорация разрушила бы дальнейшее функционирование оперативника и его команды, и их бы ждала та же учесть, что и цель захвата. Если силовики осмелятся саботировать изучение феномена New-2, им придется бежать и скрываться, впереди будет ждать дезактивация, мучительное увядание от голода или преступная деятельность — ничего не произойдет, если саботаж останется на стадии намерения. Разве Пресайс Кросс не видел, отряд — командир на его стороне? Это не покинет туннелей New-2. Все, что нужно сделать, — отступить!       Командир подготовил аргументы, чтобы убедить сохранить сплоченную команду, чья иллюзорность трещала по швам, и предложить взять еще одну совместную миссию, где смогли бы (продлить свободу от тесных стен научного комплекса) продемонстрировать, каким замечательным лидером могли быть, если бы дали шанс — настоящий в следующий раз, но было приказано молчать. На поврежденном визоре отразился фейсплейт оперативника, чьи последние сомнения, если таковы оставались, улетучились при взгляде на лидера: наполненные яростью окуляры требовали заткнуться, прежде чем Пресайс Кросс пересмотрел бы, на ком использовать гранату. И командир был почти готов разрешить применить на нем, лишь бы уберечь отвергающих его лидерство ботов.              Но выбор оставался ни за ним, ни за музыкантом — командиру лишь оставалось с этим смириться. И с тем, что тот был в пользу последнего.              Потерявший главенство мех почувствовал, как его ядро дало трещину, когда раздался предательский писк взрывного устройства.              29:59:59              29:58:07       Маска спала с фейсплейта цели захвата, закрывшей от облегчения оптику (с ее губ сорвалась тихая признательность голубому свету) и демонстрирующей денту в одобряющей, благодарной улыбке. Приобретенное за миссию легкое чувство разрушилось, когда ей слабо улыбнулись в ответ, а командир заметил все эти пропущенные знаки, опасливые взгляды, обращенные на него, видимые через сломанный визор почему-то четче.       Внезапно о его присутствии вспомнили — и страх последствий смешался с удушающим туманом.               «О, так теперь они вас заботят?» — с незнакомым темным чувством хотел спросить лидер и получить мимолетное удовлетворение, когда ЭМ-поля признают за их хозяев, что элита корпорации не являлась врагом (обречен ли он на эту роль с выхода из Колодца искр?). Но только одна оптика видела это и смотрела с сочувствием и извинениями, ее владелица единственная верила, что он не достанет пистолет или не станет угрожать, тысячекратно усиливая укол разочарования. Мех не шевелился, было рискованно в окружении напуганных и вооруженных… преступников. Ему пришлось бы или положиться на цель захвата — на Селебрити, заслуживавшую свое обозначение и того, чтобы по нему обращались, или ждать, когда бывшие подчиненные успокоятся естественным образом. То, что он не мог стать тем, кто возьмет ответственность за контроль над ситуацией, странно утешило его, прежде чем погрузить на более глубокое дно.              Тишина процессора поглотила вопрос, чем оправдана предубежденность силовиков, опустошенность поглощала весь гнев, в первую очередь обращенный на себя. Если командир получит обозначение, оно должно будет отображать степень его глупости и самонадеянности.              Визор не сместился, чтобы пронаблюдать, как граната падала в обрыв. Не было необходимости, когда мех был уже убежден в провале, но не миссии, а чего-то более важного.       

════

      Горячие струи вырвались из накаленных вентиляционных решеток, когда квадроцикл подхватили и транспорт затащили на поднимающую платформу. Эндоскелет своим скрипом точно не выражал благодарность меху за помощь, как и та, кому ее оказали:       — Репресс, я могла и сама заехать.       — Без сомнения, просто позволь мне помочь. Это мой способ справиться со стрессом, — закончился короткий разговор, первый с тех пор, как их товарищ вытворил нечто за гранью безумия, словно любой звук мог разрушить хрупкий мир.       Отбитие крупных налетов на грузовые перевозки, штурм захваченных складов, устранение засад на путях сообщения — напарники выкарабкивались из разнообразных ям, пережив вдвоем и плен, и бойню, но они не имели понятия, каким образом смогут выпутаться после этого и не то чтобы сохранить работу, а шлем на шарнирах. Не похоже, что можно было отмотать время вспять, а гранату — физически найти среди обломков тел, даже если кто-нибудь осмелится броситься в пропасть. Пропасть, заполненную шахтерами, по словам Селебрити и минибота, ожившими и ставшими теми тварями, с которыми столкнулся отряд.              Бот, который гипотетически пошел бы на такое в своем рвении к завершению миссии, не проронил ни слова, лишь вновь взвалив на себя груз двух тел и приказав жестом следовать к выходу, и сейчас ожидал у лифта, пока все зайдут на платформу. Не то чтобы молчание командира было чем-то необычным, но думалось, после неисполнения приказа должно последовать хоть что-нибудь напоминающее наказание! За меха крепко держалась знаменитость, обвив всеми конечностями, будто боялась, что ее сбросят, однако, в отличие от трех силовиков, она не выглядела испуганной — скорее, расстроенной. Узел из конечностей не выглядел удобным, и все же командир не предпринял никаких попыток выпутаться, стоическое выражение держалось на фейсплейте не хуже физической маски на Селебрити, не выдав ни малейшего неудобства или намерения по отношению к подчиненным.       Больше опасений, чем царившая неопределенность, вызвал разве что виновник будущей безработицы, стоявший за панелью управления, тревога волнами исходила от него, как от радиолокатора. Исчерпав всю решимость, Пресайс Кросс не осмеливался поднять оптику на них из чувства вины, а на командира из вернувшегося страха. Репресс и Квадра же намеренно откладывали разговор до воссоединения с недостающим членом команды, они не собирались набрасываться с обвинениями, а обсудить с Кроссом, как следует поступать дальше, ему не помешали пойти против корпорации — и часть вины лежала на них тоже. По крайней мере, не возникало сомнений, что Сол возложит ее на напарников, посчитав бездействие преступным, в отличие от настоящих преступлений своих сотрудников. И разбираться с последствиями, возможно, первого правильного поступка за актив им также вместе.              Хотя сдержанность была присуща исключительно Репрессу. То, что инициативу Кросса поддержали, вовсе не означало, что на меха, не потрудившегося обсудить радикальное решение с товарищами, не держали зла! Квадра молчала лишь по той причине, что Кросс мог накрутить сам себя так, как ни одни слова не справятся.              Скрап, они могли бы продолжать опасное, но в то же время стабильное функционирование, позволив Сол заниматься чуть более безнравственной деятельностью, чем обычно! Да, вероятно, стать первыми подопытными, когда одна миссия преждевременно завершиться для кого удачным, для кого фатальным выстрелом, и сдать корпусы на вечную эксплуатацию… А теперь они могут попрощаться с любой эксплуатацией! Все силовые структуры мегаполиса, куда могли бы устроиться боты с боевыми кластерами, подконтрольны службе безопасности, тесно связанной с будущими бывшими работодателями. От основанной на желании сбежать, смешной мечты начать новую жизнь в другом мегаполисе разило наивностью: сломанным деталям нет места в машине функционалистов, какой стал Кибертрон. Невероятно повезет, если отряд хотя бы починят до того, как станет известно, что он саботировал кое-что более важное, чем миссия по поимке музыканта-пропагандиста.              Жуткое свечение бродящих у лифта мертвецов, часть из повреждения которых определенно оставила винтовка Квадры, и их посеревшая после дезактива краска, безусловно, заинтересовали бы корпорацию, ученых, может, даже сенат — всех тех, чье внимание категорически нельзя привлекать. Это знание усваивается либо рано, либо слишком поздно. По соседству с гневом, страхом неопределенности и пустотой после утраты прошлого уклада жизни, к какому фемм привыкла, как к функционированию под практически беззвездным небом, пылало невыразимое чувство, что не повезло стать соучастниками чего-то большего, чем того, к чему готов заточенный под стрельбу центральный процессор. И в то же время другое, более четкое и сформированное, твердящее с убежденностью безумца: свидетелями чего бы команда ни являлась, светлые умы Кибертрона не должны ничего прознать. Если отрядом и воспользовались, то пусть для того чтобы не допустить раскрытие тайны, и с уничтожением обрыва раз и навсегда канет в небытие и единственная возможность для того, чтобы воссоздать эффект шахт New-2. Пусть саботаж Кроссом совершен не зря, как и разрушение всего того, на выстраивание чего было положено функционирование Квадры. Весь упорный труд, постоянный риск расстаться с активом не зря, не зря!       Спустя вечность с надрывистым визгом старых, скрипучих механизмов, чья древность не внушала благоговения или доверия, лифт тронулся, заглушив подсознание, шепчущее, что команду обманом заставили разрушить собственную жизнь в качестве мести. Не позволив вернуться мыслям о жестоком возмездии, хронометры предупредили, но не подготовили к взрыву, прозвучавшему отдаленным хлопком, разорвавшим связь шахтеров с миром живых: свет угас и престал лучиться из мехов, чьи темные силуэты и фантом жизни поглотил густой туман. Поднимающаяся платформа унесла прочь от рухнувших и застеленных дымкой корпусов команду, не верящую своим оптическим системам, как не верили в невероятное оживление, и считавшими себя выплавленными из податливого материала глупцами, чьими страхами филигранно орудовали, как инструментами ювелир.              Репресс высунулся за ограждения, пытаясь уцепить происходящее внизу. Он повернул шлем к Квадре, на фейсплейте медика команды отпечаталось потрясение — единственное подтверждение, которое требовалось, но в котором не нуждалась напарница из-за того, что это означало бы. Шокированные взгляды пары синхронно устремились к другому дуэту меха и фемм и встретили чистый ужас перед обвалом, внедренный на уровне базовых программ у двух жителей New-2. Тяжелее всего приходилось Селебрити, которая, зная о добавляемых корпорацией модернизациях, действительно могла быть запрограммирована бояться сочетания грохота и нахождения под землей, как любой кибертронец скраплетов. Поврежденный центральный процессор не выдержал многочисленных предупреждений базового кода, и знаменитость бесчувственно повисла на командире, все не давая узнать о загадочном оживлении шахтеров.              Музыкант зашевелился к тому времени, когда лучи рассвета коснулись шлемов, а воздухосборники набрали воздуха, с загрязнениями которого снова справлялись фильтры. Залитая светом команда достигла поверхности и так же точки, когда должна была столкнуться с последствиями своих решений, но и этот момент был отложен, подобно грядущему тяжелому разговору, как услышали щелчок подключения к коммуникационной линии, благодаря которому Пресайс Кросс перестал походить на робота и оторвал оптику от опор. Он явно хотел ответить или просто услышать бота на противоположном конце линии, но Квадра оказалась на шаг впереди и пресекла бурный поток, льющийся из незакрывающегося рта его раздражающего брата, сразу потребовав серьезным тоном: «Немедленно отправляйся к лифтам».              «Почему я должен спешить к вам, что случилось? Селебрити у вас? А как же приказ командира?» — засыпал вопросами тот, вместо того чтобы хотя бы раз сделать, как она просила, без лишней болтовни.              «Это больше не имеет значения. Подробности подождут, пока мы не найдем приватный канал связи и не перейдем на него».              Все, кроме пленников, один из которых медленно приходил в себя и озадаченно таращился на посветлевшее небо, имели доступ к коммлинку, и фемм, к счастью, не пришлось вдаваться в объяснения.              Абстрагируясь от желания поскорее вернуть вторую альт-форму и обе функционирующие опоры, квадроцикл выехал с платформы, регулируя зеркала так, чтобы наблюдать, как остальные тоже сходили с нее. Предпринят ли Селебрити и преступник попытку сбежать? Квадру и товарищей больше не связывали служебные обязанности, у них нет причин препятствовать побегу, но поддержал бы его Кросс, вынудив принять сторону оперативника, что на этот раз не ограничивалось бы бездействием, и под силу ли отряду справиться с профессионалом Сол, не имея представления о вооружении противника, ни разу не показавшего внедренного оружия и пользовавшегося исключительно миниботом-пистолетом? К огромному облегчению, в котором Квадра никогда бы не призналась даже под страхом дезактива, знаменитость лишь расслабила дополнительные опоры, легшие на командира как накидка, популярная среди чудаков с альтернативным режимом, смене которого не препятствовала бы синтетическая ткань, путающаяся в сочленениях, — и фемм-силовик была спасена от получения ответов.              Рев двигателя под визг трущейся резины объявил о скором прибытии недостающего звена — конечно, болван бы торопился, словно опаздывал на автограф-сессию. До полной остановки Джеб нетерпеливо трансформировался, в процессе вытащив из салона датапад, вызвавший хоровое: «О нет». Обделенный оперативкой близнец взаправду намеревался просить автограф? Даже Квадра не осмеливалась обратиться с просьбой, несмотря на то, что маленькая подпись, вышедшая из-под манипулятора музыканта, своей продажей облегчит финансовую ношу, особенно теперь, когда фемм пожизненно безработная, хотя больше поражала предусмотрительность недальновидного бота, заранее подготовившегося, чем его наглость.              Но это только добавляло удовольствия к тому, чтобы направить дальний свет фар на Джеба. На полной яркости. Ослепленный, он затормозил, так и не достигнув кумира, «нормальной» фемм — кем бы ни видели Селебрити — и начал яростно тереть оптику. Репресс выразил взглядом признательность напарнице за предотвращение публичного позора и, вероятно, за то, что не позволила беспокоить полуактивного юнлинга, с любопытством глядящего и сравнивающего нового бота и Кросса. Квадра отмахнулась зеркалом: «Пустяк. И всегда к вашим услугам».              Репресс нахмурился, хотя и кивнул ей, прося обратить на что-то внимание. Ах, Джеб кричал на нее — какое же безразличие она питала к тирадам неисправимого болтуна.              — …и какого шлака ты вообще в альт-форме?! — обвиняюще ткнули пальцем в фемм, привыкшую игнорировать его.              Хохот разразился в пяти мехаметрах от места, куда указывали.              Окончательно разобравшись со слепотой, до чьего очевидного решения не сразу дошли, перезагрузив оптическую систему, манипулятор сдвинули в правильном направлении и защитились:              — Я не на тебя указывал!              — Да? И на что же?              Джеб отпрянул от возмущения и открыл рот, Квадра же почувствовала, как веселье отступало и на смену ему приходило знакомое жжение внутри искровой камеры. Выкрики начинали раздражать.              — Шаттл прибудет в течение цикла, — положили конец глупым препирательствам извне.              Увидев, как квадроцикл дернулся, непосвященный член группы проглотил язвительный комментарий и озадаченно посмотрел на брата, спрашивая взглядом, почему босс звучал сурово, а не привычно отстраненно, или, если на то пошло, вообще разговаривал. Разве не хорошая новость, что за ними прилетит транспорт, почему же Квадра вздрогнула? Встретившее на идентичном фейсплейте выражало волнение, словно, наоборот, планировали сообщить неприятную, как если бы флеш-накопители, где хранилась музыкальная коллекция Джеба, повредились. Джеб хорошо изучил близнеца, запомнил каждое выражение, чтобы отличать виноватого Кросса, хотя и не раскаивающегося, от обычного подавленного или мечтательного, но ведь никто не дезактивировался, а до того, как Селебрити заберут, у них был целый цикл, чтобы провести с ней!              Он мог попробовать уговорить на частный концерт!              Растекшаяся улыбка спала при быстром анализе состояния недавно прибывших на поверхность. Скованные движения, даже если боты застыли на месте, выдавали напряженность товарищей, любимого музыканта (ух, надоптиковых пластин, правда, нет!) и… какого-то минибота без лицевой пластины? Разве ее не лишали особо провинившихся преступников, что нарушитель делал на объекте?              — До его прибытия вы должны быть как можно дальше, потому что у меня больше не будет оснований, чтобы не следовать протоколу, как я зайду на борт, — отвлек босс от рассматривания дополнения к группе захвата. Он не относился к команде с враждебностью, однако главный мех прогонял и звучал, будто они преступники, а не минибот.              Ну-у-у, бывший эскорт совершил несколько уголовно наказуемых деяний, наверное, в какой-то момент их количество достигло трехзначного числа, Джеб не любил цифры, чтобы считать, и любые учеты все равно вел Кросс, и он отвлекся, но! Сол покрывала своих сотрудников, а корпорацию в свою очередь — органы власти Каона, поэтому те не в счет. Нет суда — не было преступления. Странная логика, но она работала для Джеба.              Хотя и не объясняла холодное отношение босса.              — Босс… сэр, это из-за того, что я нарушил приказ? — сделал логичное заключение он. Обычно начальство недовольно из-за него, так что вина либо его, либо вспыльчивой фемм.              Менее невредимый и более далекий от совершенства, чем его помнили до спуска в шахты, визор развернулся к чуть ли не подавившемуся глоссой Джебу, планирующего спросить, лежала ли ответственность на Квадре (к своему удивлению, он надеялся, она не виновата).               — Твоей причастности здесь нет, но я не сомневаюсь, что ты, Пресайс Джеб, последуешь за товарищами, — горько слетело указание на близость между членами отряда, и Джеб не хотел становиться тем, кто укажет на неловкость, установившуюся после заявления. — Как раньше упоминала бывшая оперативница Квадра, обсуждать детали будет безопаснее на частной линии связи, если вы не хотите, чтобы корпорация узнала о том, что произошло еще до того, как я подготовлю отчет.              — Бывшая оперативница? — зажегся огонек прозрения, сменившийся шоком, затем паникой. Его товарищи так же ошарашенно отреагировали, за тем исключением, что конец лучшей работы для ботов их назначения, пускай она и была полным шлаком, встретили с облегчением, будто командир убрал приставленный к шлему пистолет!              Впервые болтливому меху не удавалось подобрать слов. С предположением, что, может, они найдутся у Кросса, на него обратили вопрошающий взгляд, безмолвно спрашивая о произошедшем шлаке внизу. От встречи с неотличимой оптикой виновато уклонились, из-за чего та пораженно расширилась.              Силовики корпорации были не единственными, у кого наверху заработали коммуникаторы, и образовавшуюся тишину наполнили голоса меха и фемм, до этого выжидающе следившими за отрядом захвата. Параллельно проходивший на другой линии связи диалог, к сожалению, обладал большим потенциалом вылиться в продолжительный спор, но Пакит был готов к нему. Не запасшись аргументами, так морально.       «Голубой свет, меня ужасает самообладание меха… Снисходительность такого масштаба — благословление, к тому же недолговечное. Мы обязаны воспользоваться тем, что этих ботов спокойно отпустили, Пак», — предлагала Джувел, судя по ЭМ-полю, сосредоточенная на эмоциональном состоянии ее носильщика, чтобы вовремя уловить резкий перепад настроения.       Пакит предпочел не услышать предложение, он был зациклен на другом: «Служба безопасности не может разлучать симбиотических партнеров».       Недоумевая, к чему брошен юридический факт, фемм указала: «Но ты не мой симбионт?»       Пакит невесело усмехнулся непосредственности юнлинга: «Нет, очевидно. И будет много образованных ботов, способных это определить с легкостью Дарклайт, доктору понадобился один взгляд на нас, поэтому…».              Фиолетовые аудиосенсоры заблаговременно опустились, звякнув серьгами.       «…образуй со мной связь».       Мгновенного, восторженного согласия не последовало, зля сильнее их зависимости от расположения командира расформированного отряда захвата. К миниботу медленно повернулись, выигрывая себе дополнительный клик на обработку, и, скорее всего, отогнали отрывки аудиозаписей, где отображена щепетильность в вопросе выбора симбионта, исчезнувшая, только замелькала выгода от симбиотического союза. Без надооптиковых пластин сложно нахмуриться, но Джувел постаралась передать неудовлетворенность предложением и наклонила шлем, чтобы отбрасываемая тень устрашающе легла на фейсплейт. Пакит хотел было наброситься, огрызнуться, он не опустится до мольбы о союзе! Но феммские черты смягчились, пускай в оптике не виднелось готовности пересмотреть решение.              Если колебания были оскорбительны, то отказ задевал больнее нерешительности. Поймав себя на иррациональной злости, что нельзя было поддаваться сейчас, за успокоением отправились к анализу поведения подруги. Вряд ли она понимала, что отвергала клятву верности в мире, где почти никто не заслуживал доверия, добровольно отказывалась от совмещения систем, от свободы передачи информации, сведений о состоянии, благодаря чему хотя бы одному боту во вселенной будет известно об ее вечном уходе. А сколько существовало функций, которыми минибот не пользовался с дезактива Джула и которые Джувел нашла бы изумительными!              Конечно же, он предлагал симбиоз не ради всего этого!..              И до минибота с эмоциональным диапазоном как у камня Пакит догадывался, что со связью они не будут разлученными службой безопасности, вероятно, уже обчистившей и заблокировавшей все денежные счета, которые смогла обнаружить. Сейчас не время упоминать о возращении в нищету, но, Праймус, если Пакит не будет откладывать сообщение новости убегающей от бедности, как от скраплетов, фемм до самого конца.              «Тебе нужно увязаться с ними», — но Джувел упрямилась, и минибот соврал бы, сказав, что не ожидал этого. К разочарованию музыканта, оба последних жителя шахтерского поселения разделяли такую черту, как непокорство. Пакит выразил желание остаться с Джувел, она не пройдет все то, что прошел он, в одиночку! Не в момент слабости, когда она уязвима как никогда! На ответную непреклонность ее губы растянулись в улыбке, которую натягивали при попытке утешить, прежде чем приступить к уговорам бросить, — не требовалось уточнений, почему, увидев единожды, минибот возненавидел конкретно эту вымученную гримасу: «Не пойми неправильно, тебя рядом достаточно, для того чтобы все тревоги растворились в твоем ЭМ-поле. Но если ты останешься, то ничего не изменится, кроме того, что теперь мы оба будем нуждаться в помощи».              Рассуждение было наполнено здравым смыслом, пронизано прагматизмом, каким бы гордились функционалисты, но даже будь Джувел тысячи раз права, Пакит не мог избавиться от мучительного ощущения потери еще одного важного для него бота и приобретения нового сценария для кошмаров. Он клялся Праймусом, если она отказывалась от симбиотической связи, потому что заботилась о его чувствах как минибота-симбионта…              «Хэй, мы не будем одиноки в наших трудностях, просто переживаем их далеко друг от друга».              …нет, Пакит был тем, кто действовал исходя из эмоций, когда фемм нуждалась в спасении, а не утешении, как он в прошлом, и позволял себе смещать приоритеты с долгосрочной перспективы — с того, что действительно важно. Кроме того его обвинение нелепо: Джувел, вероятно, имела очень искаженное и поверхностное представление о симбиозе. Пакит не вдавался в подробности, когда она задавала вопросы на данную тему, тяжело затрагивать и обсуждать ее с ботом, выкованного из металла прошлого партнера.              Как ярчайшие звездные лучи в засвеченном ночном небе, иногда в ней проглядывались черты Джула, замечаемые одним минибот, словно существовавшие лишь для него. Двое шахтеров-специалистов по добычи хрупких и деликатных материалов имели неоспоримое визуальное сходство, но оно не ограничивалось внешностью. Несколько неловкие, неумелые движения штырей оттачивались, преобразуясь в скользящую походку, с какой ходил Джул на своих двоих; мимика юнлинга обладала неповторимыми выражениями, но даже металл лицевой пластины бывало знакомо изгибался. Пронизывающую в мелочах преемственность казалось невозможным не замечать, как бы ни было несправедливо и жестоко по отношению к Джувел связывать ее с ботом, которого она никогда не видела и точно не встретит.              «Твоя поэтичная чушь не имеет смысла», — отвернулся он, пока эмоции окончательно не взяли над ним верх, и чуть не добавил: «Как всегда». Сколько еще потребуется напоминаний, что не время выливать страхи в агрессию и позволять неуверенности диктовать его действия?              «Полагаю, что так», — причудливый звук, ее смешок, привлек внимание последнего меха, работающего на корпорацию, и Джувел одернула и поторопила себя: «Не буду загружать бесполезными указаниями, ты прекрасно знаешь, с кем связаться и что делать. Но уволенные боты утопают в неопределенности, воспользуйся их потерянностью, а не фанатизмом перед Селебрити, предложи что-то взамен утраченного».              «Ты помогаешь мне манипулировать?» — лже-окуляр расширился, его изображение задрожало от удивления и не меньшего восторга. Джувел редко прибегала к манипуляциям, всегда идя на те со скрипом, словно делая уступок, однако если обстоятельства вынуждали, то можно быть уверенным, она подойдет к махинациям со всей тонкостью и изобретательностью, не свойственными юнлингу, как подмечала Дарклайт. Порой хитрость искренне восхищала, минибота ничуть не волновала нечеткость границы между ней и коварством, часто переступавшейся в Каоне.              В отличие от Джувел.              «Что? Это совет, я бы никогда… Я бы?», — неуверенно пробормотала она и без энтузиазма признала: «Ладно, я опускалась до манипуляций и раньше, но, как и в прошлые разы, в уничтожение следов той жидкости была крайняя необходимость. Здесь же я пытаюсь сказать, что настал твой черед заводить союзников. Я обучила тебя искусству общения, о, ученик, используй мою мудрость по назначению. И это не манипулирование!»              «Нет. Конечно же, нет», — в Джувел не набралось злости, чтобы бросить хмурый взгляд на сарказм. Или сил: на поверхности она становилась все слабей, будто лишившись внешнего источника питания. И с энергией время, проведенное вместе, тоже подходило к концу.       Позволив подруге поделиться с ним робким оптимизмом через ЭМ-поле, чтобы печали и тревоги не омрачали расставание, Пакит протянул манипуляторы к аудиосенсорам и снял украшения. Джувел, удивленная, что те не спали и удержались после всех испытаний, проследила за магнитными серьгами, убранными в отсек бледно-лиловой брони и прибереженными до воссоединения. Жестом минибот взял с нее обещание, клятву ее обожаемым голубым светом, что Джувел сделает все, что придется, — и он действительно имел в виду что угодно — лишь бы они встретились снова и она вернула уродливую бижутерию. Он уже боролся с желанием выбросить ее, и красная оптика сверкала от веселья, видя это.              Дуэт больше не мог не привлекать к себе внимание ботов, которых он разобщил, и закончивших пересказ событий для отсутствовавшего силовика. Джувел кивнула миниботу, понимая, для нее будет лучше остаться с лидером распавшегося отряда захвата, который быстрее всего доставит ее до медиков, и дала оптике разрешение мирно потухнуть. Пакиту оставалось пожелать хорошего отдыха, видел Праймус, Джувел в нем нуждалась, и пересилить зависть, что ей не придется иметь дело с фраггерами корпорации, пускай и бывшими.              Казалось, отключение Селебрити, как свое рода сигнал, подтолкнуло силовиков; один из близнецов, спускавшийся вглубь шахт, бросил сочувственный взгляд на обвисший, бессознательный корпус и вышел из круга, образованного тремя товарищами. Приближаясь, с каждым новым шагом трус приобретал уверенность. На последнем ее хватило, дабы перебороть первое побуждение, посмотреть на бота, ненависть к кому клубилась внутри, чтобы заметить ее не нужна была экстраординарная чуткость Джувел, и остановиться в нескольких шагах от командира и, как следствие, минибота тоже. Пакит любил возвышенности, ему редко не терпелось слезть с кого-то, как в этот момент, трое силовиков в стороне также напряженно сместились, готовые в любой наноклик вмешаться. Возможная перестрелка представляла опасность для отключенной фемм, поэтому он присоединился к наблюдению за потенциальной дракой, разделив их готовность.              Оптика Пресайса Кросса была так же невыразима, как и визор, на который она была устремлена. Пока первый безвольно повис, работающий манипулятор протянули вперед, практически ударяя кулаком в грудные пластины светло-серой брони напротив, но жест был лишен агрессии. Кисть провернули ладонями вверх: пальцы сжимали шар, недавно разнесший обрыв и перспективы на будущее небольшой группы из трех мехов и одной фемм, и Пакит не будет врать, говоря, что сожалел о сыгранной роли в этом.              Минибот расслабился, он узнает бота, готовящегося произнести монолог, когда увидит его. «Джувел снова пропускает драму», — лениво подметил минибот, устраиваясь поудобнее и надеясь, что коммуникационные навыки юнлинга не потребуются, для того чтобы уладить вооруженный конфликт. К чему же привели близнеца-нытика размышления, пока Пакит был вовлечен в дискуссию с Джувел, а остальные боты посвящали сокомандовца в саботаж корпорации, на который его недобровольно подписали?              Командир не рассматривал вариант, что Пресайс Кросс мог пересмотреть свои взгляды, о намерениях меха судили по прошлым поступкам. Манипулятор оттолкнули в сторону, ограничивая силу удара лишь из-за вероятности сломать и второй, челюсть стиснулась в сдержанном гневе, пылающем за стеклом визора.              — Оставь у себя, никто из вас еще не скоро увидит снаряжение качества, предлагаемого Сол, — выскользнула насмешка командира, подавляющего дальнейшие порывы задеть, сделать больней, стереть сочленения кисти о чужой фейсплейт. Старая симпатия обратилась в пыль, он презирал меха с той же силой, что и бывший оперативник его, хотя осознавал разницу в ненависти, какую они питали, скоротечность своей.              Но с чего вдруг бывшего лидера начали бы слушать? Он наклонил шлем из-за настойчивости, не впечатленный упорством, с которым гранату пытались вернуть Сол через него. Отвращение к вещи, имевшей ничтожную связь с корпорацией, перевешивало ее практическую пользу — он прослеживал закономерность и не собирался поощрять последовательность бывшего оперативника.              Поняв тщетность попыток вложить гранату в чужие манипуляторы, Пресайс Кросс получил дополнительный прилив смелости от раздражения из-за нарастающего разочарования, и командир приготовился встретить проявление необоснованной ненависти. Багряная оптика мигнула, увидев принявшего оборонительную позицию меха, плечи ее владельца опустились в поражении, и Пресайс Кросс использовал то, что позволило бы не допустить нынешнего положения дел, примени их своевременно.              Слова.       — Я уже использовал одну и больше не найду лучшего применения ей, — пальцы вдавились в сферическую поверхность, точно как в последний куб энергона, с которым придется расстаться, дабы отдать Джебу. — Разрушительная сила должна достаться тому, кто способен задействовать ее на благо другим и у кого будет возможность сделать это, не менее важно.              Бывший оперативник опустил шлем, признавая, он не подходил под второй критерий. На нем сосредоточились изумленные взгляды из-за подразумеваемого посыла всех, кроме Джеба, узнавшего цитату из сборника рассказов, подаренных брату в благодарность за музыкальный стержень, познакомивший с песнями Селебрити.              Ошеломленный мудростью командир отступил, шагнув назад. Назначенный лидер отряда получил то, что хотел, но когда это не вызывало ликования, а недоумение, шок, злость и заключительное смятение. Он обратился к возникшему третьему по порядку чувству. Злиться было легче, но не задавались вопросом: для кого?              — Не в таком шансе я нуждался.              — Из-за своих предубеждений я даже не попытался убедить вас пойти против Сол, — решили дать договорить, не повторяя чужих ошибок.              К Юникрону! Если бы его только выслушали!..              — Пошел прочь.              Сожаления не имели веса, пока оставались исключительно в окулярах. Сделав несколько шагов спиной вперед, командир развернулся, не собираясь ждать, когда его наконец-то послушаются, и задерживаться в присутствии ботов, принявших ряд плохих решений и не способных перешагнуть гордость. Откуда преступникам знать об общем благе? Пускай командир не уверен в правильности собственных убеждений, он не последует деструктивному примеру.              Возле командирского шлема пронесся манипулятор, растянувшийся до оставшегося позади меха, вцепившийся в гранату Пресайса Кросса и замотавшийся обратно в бледно-лиловый корпус, присвоив ее себе. Массивный в маленьких когтях шар невысоко подбросили в воздух, поймали и дразняще потрясли.              — Раз никому не нужно, тогда возьму я.              Прежде чем вооруженность минибота взрывчаткой стала объектом всеобщего беспокойства, преступник спрыгнул с командира и запрятал гранату внутри себя туда же, куда убрали незаметные на Селебрити украшения недавно. Вылетев в небо, острые когти схватились за торчащую конструкцию над шлемами, как абордажный крюк, и он подтянул себя наверх, скрывшись на втором подуровне шахтерского поселения.              Миниботы славились лояльностью, сильно идущую вразрез с легкостью, с которой преступник бросил Селебрити, из-за чего в его предательство не верили, но командир надеялся на благоразумие хотя бы кого-нибудь: минибот должен знать, кто окажет самую скорую помощь музыканту и что его нельзя взрывать.              Но кому, если не командиру, известно, надежда мало что гарантирует. Неудавшийся лидер сторонился крыш, навесных сооружений и не снимал со спины пропагандиста — надёжный живой щит, пока искал достаточно просторную зону для посадки шаттла. Согласно карте здесь имелась посадочная площадка на втором подуровне, неподалеку от центра, куда и направился командир, не оглянувшийся на звук шагов воспользовавшихся его милостью бывших подчиненных. Пусть идут, затеряются и бесследно исчезнут в пустоши, растворятся в бедной массе Каона, лишь бы командир никогда о них не услышал, он был уверен, что Голден Триггер, несмотря на неожиданный совет миниботу Селебрити, все еще придерживался политики невмешательства и не расскажет о самодеятельности вооруженного им меха.              После упоминания последнего бота, оставшегося с ним, о чем командир неоднократно пожалел, его системы не могли сосредоточиться ни на чем другом. Несомненно, из-за перенапряжения и поиска его снятия. Подавляемый социальный голод обострился, компенсируя все то время, проведенное в изоляции, но окружении ботов. Движимый им и желанием уничтожить когда-то удовлетворительное молчание между ними двумя, временный владелец позвал по обозначению оружие. Будь то пустые улицы заброшенного поселения или заполненные сотрудниками коридоры научного комплекса, нигде не было ни времени, ни ботов для разговоров, поэтому он никогда не искали их и болезненно воспринял полувежливое отклонение незаинтересованного минибота от приглашения поговорить единственный раз, когда потребность была так остра.              Здания New-2 возвышались впритык к посадочной площадке, соответствуя минимальным требованиям для безопасного приземления. Остаток от отряда захвата стоял в их тени, не способной спрятать горькое выражение на фейсплейта, и рассматривал наполовину пасмурное небо, на фоне которого еле мигали огни на шпилях башен. Скоро должен был прилететь транспорт службы безопасности Каона, а командир — сообщить о мятежниках в рядах корпорации — о том, против чего боролись силовые структуры мегаполиса. И хотя диагностика предупреждала о высоком уровне стресса, далеком от спокойствия, как луны от Кибертрона, он испытывал исключительно безразличие, с каким функционировал Голден Триггер, по отношению к нанесенному Сол репутационному ущербу или возможной напряженности между корпорацией и службой безопасности.       Физический дискомфорт беспокоил его больше: даже с компактно сложенными штырями из-за Селебрити центр тяжести продолжал быть смещенным, фемм медленно, но верно сползала с весьма неприятными, болезненными последствиями для командирской обшивки. Без активного центрального процессора гидравлика оставалась расслаблена, увеличивая и без того немаленький вес. Командир позволил себе перехватить раненую Селебрити в более удобном положении, так как та отправилась в офлайн (Праймус, он надеялся, что это — не плохой знак) и можно было не бояться причинить ей боль.              Обеспечивать собственный комфорт было незнакомо для него, и он экспериментальным путем подбирал, ища, как ему будет удобнее, полагаясь на отзывчивость корпуса.       Когда командир потянулся к ним, белые манипуляторы переместились без его помощи, скрестившись на грудных пластинах и ухватившись за наплечники. Дента за маской клацнула возле шлема, посылая дрожь по металлу, и стиснулась в широкой, гордой улыбке, которую не видели, но хорошо представляли.              — Ох, погасшая оптика — не абсолютный признак отключенного бота, об этом знает каждый врач! — указала на простительное невежество Селебрити и непреднамеренно, судя по драматичному аханью, начала сползать со спины, потому что застигнутый врасплох мех ослабил хватку.              Однако командир мог думать только о том, что минибот не ошибался, советуя брать у ювелира уроки актерской игры, и легкой панике, вызванной данным фактом. Селебрити тоже знала о своем мастерстве и гордилась тем, что ее симуляция смогла обмануть его и еще четверо ботов.              И ему стоило ее поймать, пока она не упала с него второй раз.

════

      — Я все еще могу съехать сама!              — А я все еще в стрессе, — пришло возражение.       Согнувшись, Репресс пытался подступиться к квадроциклу, отъезжающему, стоит только медику команды приблизиться к транспортному средству.       Спустившийся с платформ на поверхность Пресайс Кросс терпеливо ждал, пока кто-нибудь из пары наконец позволил бы своему напарнику спустить Квадру, в случае фемм саму себя, и они перестали тратить время впустую. Чем быстрее команда прибудет в Каон, тем для них лучше, однако спешка и наличие карты, Праймус, дай ему сил, не помешали Джебу отстать и затеряться где-то среди переулков New-2.       «Когда, а главное — как?» — эти и еще сотню вопросов хотелось задать потерявшемуся меху. Вот, что Пресайс Кросс получает, ослабив ненадолго контроль над братом.       Из-за того, что в команде вновь недоставало одного бота, он не торопил напарников, в любом случае должны пройти ворны или произойти много событий, благодаря которым воспоминание о саботаже корпорации станет сжатым файлом, прежде чем бывший оперативник смог бы претендовать на около лидерскую позицию в группе. Естественно, он все еще мог рассчитывать на поддержку, но отказ от любого контроля помог бы быстрее восстановить утраченное доверие.       Получив от Джеба приятное известие, что он нашел путь к выходу (неужели открыл карту объекта?), Пресайс Кросс провентилировал, чувствуя себе таким уставшим. Диагностика систем сообщала об изнеможении в равной степени и физическом, и психологическом.              Туман из шахт не нанес каких-либо видимых повреждений, тем не менее он требовал всех резервов, максимальной мощности, от завидной выносливости силовика оставались жалкие крохи, как и от запасов энергона. На поверхности ощущение, как энергия вытекала из него, словно из открытой раны, полностью исчезло, из-за чего получилось в полной мере почувствовать ошеломительную разницу — мгновенье Пресайс Кросс считал, что вошел в режим энергосбережения. Центральный процессор же мучили предположения, правильно ли поступили. Если не вопросом «Зачем?», на который и без того мех знал ответ, так размышлениями, может, Кросс не заметил лучший способ помешать Сол получить больше власти. И не хотелось даже думать, что произошло бы, если, бродя, Джеб случайно наткнулся на командира, вызывающего столько смешанных чувств, о котором Кросс не сложил впечатления, приближенного к реальности, по собственной глупости.              Собираясь сообщить об успехах Джеба в ориентировании на местности, Пресайс Кросс вернулся в двухопорный режим, стискивая денту и игнорируя вылетевшие из манипулятора искры, и поднялся по пандусу обратно к двум ботам, чье функционирование разрушил.       Очевидная мысль догнала его, и он замер, так и не добравшись верхней площадки шахтерского поселения.       — Я разрушил вашу жизнь!       Квадроцикл остановился, Репресс тоже прекратил преследование и посмотрел вниз, откуда раздался надломленный крик. Рационалист группы не стал бы врать, что все хорошо, что потеря работы — это ничто, он все еще не до конца осознавал изменения, ему только предстояло ощутить весь спектр эмоций, поэтому медик решил промолчать. Напарница сказала бы все за него:       — Ну, в отличие от Джеба, ты испортил ее быстро, — Пресайс Кросс робко поднял шлем на лишенные не резкости, но гневной окраски слова. — К тому же у Репресса есть флеш-диски Селебрити, мы могли бы продержаться первое время на деньгах с их продажи.       — Почему Квадра оскорбляет меня на этот раз? — тут же недоуменно спросили со стороны построек поселения. — И как вы думаете, на них еще не выпущенные треки?!              — Если да, тогда я предпочел бы не продавать их, — высказался медик команды, скрестив манипуляторы на грудных пластинах, будто прикрывая флеш-диски, спрятанные там. — Пока мы можем себе позволить не делать этого, конечно.              Квадроцикл развернулся на раздражающий звук, являющегося голосом Джеба, спрашивая меха, сколько можно его ждать, игнорируя незамедлительный ответ: «Вечность». Услышав обмен колкостями, не веря, что ожидал от меха и фемм зрелости, не проявляющих ее и в более критических ситуациях, Репресс закатил окуляры и последовал примеру Квадры, но чуть опустил шлем и сощурил оптику, разглядывая второго близнеца. Поднявшись к остальным, Пресайс Кросс понял причину общего замешательства.              На этот раз он искал ответов у брата, довольно улыбавшегося им, пока минибот Селебрити надменно взирал на них с его плеч, изумительно, сколько экспрессии можно передать изображением приплюснутого круга. Вероятно, преступник причастен к быстрому нахождению выхода из New-2.              — Угадайте, кто нашел бота, который даст нам работу!              — Организацию, — поправил минибот, чтобы не дать ошибочное представление, что их будущий наниматель ростом в два мехаметра.              — Преступную, — добавил ни чуть не обеспокоенный этим фактом Джеб.              Он прощебетал что-то о починке манипулятора Кросса и Квадры, что сломано в ней ни оказалось бы, несмотря на то, что Пресайс Кросс лично объяснял, почему она застряла в альт-форме. Репресс успешно игнорировал болтовню Джеба, медик спросил мнение напарницы, признавшей, что ей все равно, насколько законны действия их нанимателей, и согласился с ней, ведь в любом случае они могли рассчитывать расплатиться только работой с применением оружия, установленного в корпусах. Будто в качестве мести, команда приняла решение без Пресайса Кросса, которое он не мог не поддержать, если остальные выступали «за».              Ох, скрап.              Они доведут это дело с предательством до конца, не так ли?