Ювелирная работа

      После рассмотрения вблизи можно было определить, что все окаменелости — части брони, подвергнувшейся длительной коррозии, как если бы кожа некрозу, и приобретшей мерзкий для ботов, ржавый цвет и неровную текстуру. Кому-то удалось собрать их в относительно целостный, но полый каркас древнего существа, закрытый и защищенный под толстым стеклянным слоем. Несмотря на внешнюю схожесть, конструкция полная противоположность музейным скелетам, сравнимая с сохранившимся панцирем или экзоскелетом насекомого. Натянуто называть чудище классическим драконом, но оно определенно походило на мифическое создание со строением корпуса, напоминающим высшего хищника-млекопитающего.       — Ты голодна?       «О, нет, внутренний энергон оказался весьма питательным», — смелости хватило только на то, чтобы саркастично ответить в мыслях.       Объект насмешки — рот закрылся, клацнув дентой от грубой встречи верхнего и нижнего ряда. Красные окуляры перефокусировались с останков кибертронского зверя — нет, звериная форма, но они обладали разумом — на отражение доктора, наслаждающегося шоком и в то же время очарованием ученицы. Джувел могла чувствовать, как настроение хирурга копировало ее. В экспериментах не получалось навязать свои эмоции, что только не перепробовала, для того чтобы добиться влияния на чужой эмоциональный фон — толку ноль, хотя другие могли неосознанно или добровольно брать их, как видно на примере хирурга. По крайней мере, ее ЭМ-поле было достаточно мощным, чтобы «заразиться» от него настроением. Намеренно ли ее вывели на яркие эмоции, чтобы разделить их? У Джувел двойственное мнение насчет того, что кто-то с ней был «на одной волне». Особенности ее ЭМ-поля, по большей части излучаемого искрой, и последствия от его воздействия на чужие поля ей не известны, а хирург, которому должно быть известнее всех о сопутствующих рисках при взаимодействии с искрами, проделывал это каждую встречу. Непросто же так изучение искр продвигается настолько медленно, что до сих пор не завершено, доктору следовало соблюдать осторожность, а не бежать за острыми ощущениями юнлингов.       Нужно будет посмотреть, что выйдет из этого, и проследить за состоянием доктора. Было бы неблагодарно с ее стороны навредить хирургу в процессе исследования после того, как он обеспечивал качественным энергоном и медицинским обслуживанием (то, что программа-цензор стала активней после диагностики хирурга, — размышление для другого дня).       В цифровое пространство занесли пометку, их количество сократилось с появлением учителя в ее жизни, готового дать ответ-вопрос на них, и Джувел отвернулась от стекла, за которым защищено доказательство применимости ее знаний в этом мире.       Когда-то похожие, если не эти, останки найдет ученый-циклоп и клонирует древнего кибертронца, да не одного, создав мощную, но не совсем управляемую армию монстров для Десептиконов. Первую партию отправят на Землю, хотя причины ссылки недоставало в памяти, не исключено, что это взаимосвязано с трудностями в контроле; следующая партия появится через миллионы лет после первой и будет показана больше, чем мимолетным флешбэком.       «О, сила кибертронского дракона будет хорошо показана Предакингом», — слыша фантомный, сотрясающий землю рев, мрачно отметила Джувел, сцепила когти перед собой и погрузилась в размышления.       Существо перед ней — предакон, и, разобрав слово, по окончанию можно прийти к выводу, что название дали после образования Десептиконов и еще было время до первой партии клонов, точно до раскола на две фракции. Но причина обеспокоенности только косвенно затрагивала металлических ящериц. Как обладательница информации об их разумности, в случае угрозы от них Джувел могла выйти на переговоры с предаконами и, как единственная, кто попытался заговорить с ними, надеяться на пощаду, хотя ей тяжело представить ситуацию, в которой на нее нападет предакон. Раз у Дарклайт хранились окаменелости, будет ли она принимать участие в создании первых клонов? Джувел надеялась, что доктором были всего лишь предоставлены образцы, иначе это означало работу врача с Шоквейвом. Прошло несколько лет с последнего просмотра сериала, и она не могла вспомнить, упоминалось ли это там прямым текстом, но не возникало сомнений, что ученый трудился над созданием первых предаконов: он смог воссоздать процесс клонирования в условиях разрушенного Кибертрона, на котором его бросили, посчитав дезактивированным, не без участия одной известной звездочки мультсериала.       Шоквейв — гениальный ученый, способный и в одиночку клонировать первую партию предаконов, но вопрос в том, какое самое логичное решение, по мнению циклопа: работать одному или заручиться помощью других ученых. Подумав с применением его извращенной логики, Джувел раздраженно цыкнула. Проклятье, все-таки, наверное, второй вариант: его эффективность, несмотря на трудности работы в группе, доказана.       Но Джувел так не хотела, чтобы Дарклайт когда-либо пересекалась со свободным от любых рамок морали мехом, хотя не знала, не поздно ли предотвращать знакомство, когда два бота науки могли уже встретиться друг с другом. Потому ли, что она бессознательно планировала остаться подле учительницы даже после начала войны и перенять все ее знания, или из симпатии, но безжалостному ученому не место рядом с кибертронцами, небезразличными Джувел.       Фемм, чьи будущие научные проекты тревожили, сидела на большом контейнере и скучающе болтала опорами — понятное дело, ведь Джувел больше не развлекала ее своими эмоциональными потрясениями. Полутемная комната с предаконом была заставлена множеством ящиков, словно локация видеоигры, ждущая жадного на ресурсы игрока. Пустые из металлического материала, как практически все на планете, стены удручали: останки кибертронского дракона хранились в складском помещении, которое даже не потрудились украсить. Тусклые длинные потолочные светильники еле освещали комнату лунным светом, из-за чего выразительные в полутьме окуляры сверкали, как звезды в ночи.       — Понравилось ли то, что увидела? — протянула Дарклайт, вырывая из мыслей и не извиняясь, что заранее не предупредила об останках гигантской рептилии. О, Джувел не чувствовала ни малейшей волны раскаяния, излучаемой доктором.       — Вы про себя или окаменелости? Потому что ваш макияж кажется мне великолепным, — попыталась выбросить пророческие знания из шлема на клик Джувел, чтобы не вызвать подозрения, поведя себя не как любопытный юнлинг, а перепуганный оракул, знающий чего не следует.       И макияж поистине отливал красивым блеском от сияния окуляра, как алюминиевая фольга, Джувел бы не смогла навести себе такую красоту и в человеческие дни, что на самом деле так себе показатель. Она была более обеспокоенной выживанием в техническом вузе и со дня переезда в съемную квартиру отдавала предпочтение дополнительным минутам сна, а не накрашенному лицу, чтобы с тремя пересадками вовремя и выспавшейся добраться до университета. Общественный транспорт, вероятно, понес большие экономические потери с момента ее исчезновения.       — Ты льстишь мне? — Дарклайт обхватила ладонями щеки — славу Праймусу, на этот раз свои, а не Джувел — и закрыла, якобы смущенная, окуляр, даже розовая проекция окуляра на визоре сложилась в выгнутую дугой линию. Она приоткрыла неповрежденный окуляр, словно подглядывая, и хихикнула, как заговорщик против королевской власти, нелепо для кибертронца ее возраста, но в памяти Джувел навсегда отпечаталось, какой угрожающей способна быть мятная фемм. — Продолжай, почему остановилась?       Дарклайт закинула опору на опору, сцепив манипуляторы в замок и положив их на бедро. Как всегда терпеливо, она не торопила или продолжать восхвалять ее, или спрашивать о чем-то интересующем. К несчастью, Джувел придется разрушить непринужденную атмосферу, чтобы расспросить о предаконе, надеясь, что не ошибалась, восприняв пассивность Дарклайт за предоставление шанса задать вопросы.       — Вряд ли вас удивлю, доктор, но я впервые вижу окаменелости. Откуда они у вас? — воспользовались возможностью утолить любопытство. Корпус последовал за шлемом, и Джувел повернулась спиной к подставке с окаменелостями, почти соприкасаясь штырями со стеклянной поверхностью. — Почему-то я думала, что таким место в музеях или исследовательских центрах.       Хотя технически окаменелости хранились в лаборатории Дарклайт, Джувел не думала, что здесь занимались их изучением.       Фемм обратила внимание на полузакрытый окуляр, что она связала с расслабленностью Дарклайт, чью искру охватила ностальгия.       — Первая окаменелость была подарком от коллеги, все равно она хранилась в их лаборатории больше в качестве исторического объекта, чем научного образца, я собирала постепенно, по маленьким кусочкам, у разных ученых и их объединений, выкупая или «убеждая» отдать старой мне ненужный металлолом, но это уже далеко вышло за рамки коллекционирования, не так ли? — с гордостью посмотрели на величественную, но давно мертвую тварь.       Дарклайт непривычно скромничала. Она собрала по крупинкам настоящую экспозицию, которую можно смело выставлять в музее. Если результата достигли преимущественно в одиночку, то он поражал до глубины искровой камеры.       — Сколько пройдет ворнов, прежде чем я смогу воссоздать зверя? Сколько предстоит найти недостающих частей, несмотря на то, что его стали собирать из механизмов разных древних кибертронцев? — с затихающей интонацией проговорила фемм, принявшая, что не будет грандиозного финала, вознаграждающего за преданность к делу и упорность.       Две фемм одновременно окинули печальным взглядом пустоты под экзоскелетом, разделяя горечь видеть незавершенность проекта.       С началом войны любые раскопки, через которые можно обнаружить окаменелости, вероятно, забросят. Не хранить надежду, что когда-нибудь дело будет завершено, было к лучшему — и это оставляло горький привкус, от которого Джувел поспешила избавиться, продвигая разговор вперед:       — Так оно здесь в качестве украшения? Это — ваше хобби? Вы не собираетесь, например, клонировать существо, которому принадлежат останки… вы сказали, нескольких?       — Ты относишься к этому довольно-таки серьезно, а? — игриво наклонили шлем, череда вопросов забавляла мятную фемм.       А как должны относиться к оружию массового поражения?!       Большую порцию воздуха впустили в вентиляционную систему, охлаждая начинающие разогреваться от волнения механизмы. Ей необходимо сохранять спокойствие, в особенности когда появились подозрения, что ее намеренно выводили на эмоции.              Не хотела же энергетическая вампирша сказать, что привела сюда Джувел только для того, чтобы впечатлить? К разочарованию доктора, Дарклайт следует приготовиться, потому что ей собирались задать серьезные вопросы.       — Принадлежность к разным существам можно установить визуально, приглядись к конечностям и корпусу, может ли такой зверь устойчиво стоять? Старой мне или другим, кто над этим работал, не удалось выделить КНК для подтверждения факта принадлежности к разным особям или… клонирования, один генетик был чрезвычайно близок, но почему же образцы КНК должны оказаться поврежденными?! — осадком со дна стакана поднялось старое разочарование от воспоминаний о многочисленных провалах, собственных и коллег. Дарклайт испытующе проследила за изменениями лицевой пластины ученицы. — Тебя пугает, что раньше по Кибертрону ходили такие монстры?       Имеющая проблему с этим, пожалуй, в последнюю очередь Джувел отстраненно взглянула на любопытствующего врача: если бы только факт существования предаконов пугал. Говоря начистоту, она находила Дарклайт более пугающей, чем каких-то диковатых ботов, трансформирующихся в огромных мифических зверей.       И где-то, под поверхностью Кибертрона, сейчас ползал личный кошмар инсектофобов, чуть уступающий им в габаритах.       — Известные методы выделения КНК не работают? — Джувел, конечно, не знала их… временно, да и звучало все больше по естественно-научному, в чем она мало что понимала, но все же поинтересовалась, дабы установить на каком этапе зарождения находился проект «Предакон».       Хотя уровень научно-технического прогресса также вызывал немалый интерес. Усовершенствуют ли технологии из-за научно-технического прогресса, вызванного войной, как это происходило на страницах человеческой истории, и смогут ли благодаря скачку в науке восстановить поврежденное КНК таких старых образцов, как принадлежащих предаконам? Джувел могла бы попросить датапад на тему новейших технологий позже, заодно отведя внимание проницательного доктора от того, что она собирала информацию о кибертронских реликвиях.       — Возможно, появились новые? Генетика — один из немногих научных отделов, в которых я не преуспеваю, и поэтому позволяю себе пристально не следить за последними достижениями в области, — неохотно признался хирург, — но нельзя же быть гением во всем?       — Замечательно! — никаких работ с жутким ученым с огромным окуляром, пушкой и обхватом бюста! С застывшей улыбкой, чуть ли не сжавшая победоносно кулак, она встревожено вернула оптику на доктора: — То есть… спасибо, понимание вашего несовершенства помогает в борьбе со своим комплексом неполноценности, появившимся из-за чувства блеклости на фоне вашего гения.       «Скрап, определенно перегнула», — обеспокоенно подумала Джувел, немного гордясь, какой абсурд слетел с ее глоссы.       Если бы не отсутствие потребности в воздухе, сомнительно, что она бы смогла закончить на одном дыхании маскировать промах под неуместную лесть. Она взволнованно высматривала признаки того, что Дарклайт усомнилась в причине, вызвавшей смесь восторга и облегчения у Джувел, как сделал бы любой знакомый с критическим мышлением бот, но, к счастью, проницательность доктора пала до нуля, стоило почесать его эго. Увидевшую, как легко отвлечь доктора медицинских наук, Джувел захлестнуло странное разочарование и неверие в том, что сейчас произошло, но винты раздвинулись, как павлиний хвост, и с громким лязгом оставили отчетливый след на стене позади довольной Дарклайт, разрушая последние сомнения в реальности произошедшего. В другой ситуации вместо стены могли быть чьи-нибудь шейные сочленения или кабели — нервно сглотнув ком растворителя, Джувел опасливо оценивала степень остроты винтов, пока мятная фемм наслаждалась осознанием собственной ценности.       Мир, кажется, замер и запечатлел картину на клик, по истечению которого Дарклайт, не ведущая себя, несмотря на многочисленные научные достижения, как привыкший к похвалам и награждениям ученый, спустилась на пол. В свободной даже от низкого гудения оборудования комнате звонко раздались легкие для кибертронца шаги, цокот широких каблуков. Доктор встал неподалеку от Джувел, обратившись фейсплейтом к, несомненно, работе многих лет.       Отражение серого, металлического тела с мятными деталями альтернативного режима наложилось на объекты за стеклом, словно корпус врача вместо окаменелостей теперь закреплен на стойке. Фемм находилась со стороны, где у той был визор, поэтому Джувел не видела даже бегающего окуляра и получала лучший обзор на доктора, продолжая смотреть на стекло, однако хирург был так близок, что работу его систем было слышно — легкое электрическое потрескивание и тихие щелчки.       От предвкушения узнать, что в кибертронском теле издавало подобные звуки, по эндоскелету прошлась приятная дрожь нетерпения.       Свет лампы, подсвечивающей окаменелости, мягко лег на их броню, когда Джувел уже на пару с Дарклайт вернулась к рассматриванию предакона.       — Что ты думаешь о Праймусе?       Хотите поговорить о Боге?       Джувел передернуло от ассоциации, но она успокоилась мыслью, что бот науки, как Дарклайт, затронет тему Праймуса как реально существующей личности, однако даже так эту тему не хотелось поднимать. Ее картина мира разрушена и не восстановлена: пробуждение в механическом теле в другой вселенной, вымышленной в ее родной, не способствовало этому — Джувел не готова к любым дискуссиям об устройстве сумасшедшего мира за пределами доказанных наукой истин.       Да и у нее не было многого, чего можно сказать о кибертронском боге Добра. Он, по всей вероятности, был и, как его антипод, все еще есть в какой-то форме и обличии — если нужно было бы предположить, Кибертрона. Зовется ли он богом разве что формально, как создатель, Джувел уже не знала, называя его так больше в качестве одной из шуток, которые не могла прекратить отпускать. Делящий титул его враг, Юникрон, о чьем уровне силы она уже судила смелее, могущественен, однако имел физическую форму и ограничения, сумев оказаться заточенным духом в банке — очередной в этой вселенной реликвии, одну из которых планировалось урвать и для себя.       Поглядите, как весело работал этот мир.       Джувел задумчиво прогудела, как ездящий по столу телефон на вибрации, и предложила сначала доктору озвучить свою позицию.       — И позволить тебе увернуться от каверзного вопроса, переформулировав мои же слова?       Джувел просто вынуждали обсуждать то, что затрагивало тему, запрещенную за любым семейным застольем, — религию. Она застонала от досады: «Ладно, увидим, к чему это приведет!» — и прижала кулак к красному выступу-галстуку, отведя второй манипулятор за спину и хватаясь им за ближайший штырь. Возможность сжимать что-то придавала ей душевного спокойствия.       — Мне не известны религии, исповедуемые на Кибертроне, но если вы спрашивали о самом Праймусе, то он мог бы быть нашей планетой? Когда я только зажглась, я могла испытать ощущение, которое дарит ядро Кибертрона, не точно такое же, но близкое к ЭМ-полям обычных искр, — когда она закончила рассказывать, как маг воды, что-то говоря, но избегая конкретных тезисов, Джувел увидела развернувшегося к ней фейсплейтом доктора, со сдержанным удивлением рассматривающего ее.       Заставив свои плечи расслабиться, а спину выпрямиться, Джувел ответила на пристальный взгляд легким недоумением в электромагнитном поле.       — Весьма неожиданно, чтобы юнлинг Каона помнил первую активацию, прости, я смутила тебя своей реакцией? — объяснилась Дарклайт, извинившись за третий подаренный испуг за астроцикл.       — Все в порядке, — уверила Джувел, омраченная воспоминанием, как пришел в этот мир ее сосуд. — Удивительно, что юнлинги помнят или не забывают?       — А позволили бы юнлингам забыть со временем? — дали ответ через риторический вопрос.       — Наверное, нет. Тогда о местоположении Колодца искр может стать что-нибудь известно. К сожалению, мои сохранившиеся воспоминания не помогут найти его. Действительно, как жаль, хотелось бы присвоить работорговлю себе, — подмигнув, произнесла Джувел опечаленным тоном, скорбя по упущенной рабской рабочей силе. Черный юмор всегда отзывался теплой волной в груди, как верный способ преодоления стресса.       Она не была уверена, подмигнули ли ей в ответ или доктор просто моргнул, чтобы очистить поверхность окуляра.       — Как думаешь, ты была бы более компетентной хозяйкой, Джувел? — будто уже обладая однозначным мнением, обратилась к ней бросающим вызов голосом Дарклайт.       Пускай на этот раз не вслух, но ее второй раз назвали хорошей хозяйкой. Почему все флаеры, которых Джувел встречала, делали это?       — К чему такой забавный взгляд?       — Так вы скажете, доктор, вступлением к чему был начальный вопрос? — игнорируя вопрос, ушли от того, что имело потенциал перерасти в обмен жуткими шутками (Джувел не вступит в эту битву без стопроцентной уверенности в победе).       — Доказательство чего находится перед нашими окулярами? — указала манипулятором Дарклайт, на отражении раскрытой ладони лежала клыкастая пасть.       Джувел повторно осмотрела экзоскелет предакона — химера неизменно оставалась мертвой, доказывая совершенно не то, о чем могла бы подумать учительница. Не чувствуя вспышки озарения ученицы, Дарклайт захлопнула капкан из когтей.       — Сузьте область еще, пожалуйста, доктор, потому что, даже беря в расчет, что Праймус каким-то образом связан с ответом, с тем количеством пришедших в процессор предположений мы простоим тут до рассвета.       За длинный актив Дарклайт набралась терпения, но и у нее должны были быть дела, требующие ее внимания и времени.       — Разве не очевидно, что я подразумеваю форму жизни до современных кибертронцев? — без укора за неспособность разгадать, что находилось у той на уме, ответила Дарклайт.       Ни в одном из двух миров, в которых она побывала.       — Конечно, — с противоположными мыслями спокойно, как-то умиротворенно, согласилась Джувел, кладя манипуляторы на бедра и расправляя плечи. Она понимающе покачала шлемом, сжав губы и ненадолго закрыв оптику: «Голубой свет, от кого приходится получать образование».       — Мы не первые, кто заселили Кибертрон, — мечтательно, как бы звучал сделавший открытие ученый, протянула учительница. Через наноклик энергия покинула феммский корпус, и Дарклайт медленно вернулась к расслабленной позе, лишенной энтузиазма, и полуулыбке в форме полумесяца, — но почему же никто не дожил до наших времен? Почему этот тип зверей больше не выходит из Колодца искр?       Ее голос дрогнул в нервном смешке, Дарклайт обхватила когтями фейсплейт и, развернувшись ко второй фемм, с испуганным окуляром пыталась зацепиться за что-то во внешности Джувел.       — Что погубило таких могучих существ?       Между когтями можно было заметить недовольное сжатие бирюзовых губ.       — Исчезнем ли мы следующими?.. — дрожащим голосом прошептала она, не убирая манипулятор с лицевой пластины.       Напуганная пограничным состоянием доктора Джувел судорожно составляла план действий, и ощущение чужого ЭМ-поля не шло на пользу ее эмоциональному спокойствию: горе, ужас, гнев — утешить, подбодрить или успокоить? Но в голосе или корпусе — любая дрожь исчезла, словно под воздействием транквилизатора.       — У кого не возникли бы подобные мысли? — развела фемм манипуляторы в стороны, как будто ничего не произошло, а после сложила друг на друга перед собой. — Но Тринадцать, хотя сейчас число первых Праймов значительно сократилось, пережили предшествующих кибертронцам существ и никогда не упоминали о их существовании… так что старой мне мешает повторить подвиг Праймов, если наша судьба незавидна, как и у предшественников, по воле Праймуса или нет?       Доктор тихо, что Джувел пришлось сосредоточиться на получаемых от аудиосенсоров данных, усмехнулся над возможностью того, что первые Праймы сговорились и рассказали им сказки, и похвалил за концепцию борьбы Добра со Злом, полезную для взращивания новых поколений, бросив странный взгляд на нее. Прежде чем его успели трактовать, манипулятор Дарклайт незаметно лег Джувел на шлем между гребней. Хирург снова смотрел на древние останки с сильным чувством надежды, настолько терпким в ЭМ-поле, что Джувел практически вязла в нем.       — Если когда-нибудь это станет нашей участью и технический прогресс не спасет нашу цивилизацию, то в моей искре живет одно намерение — избежать ее, даже если платой единственного видимого пути спасения является победа над смертью… смогу ли я достичь того, чего не добился никто до старой меня прежде? Все, что я могу сказать с полной уверенностью сейчас: кажущаяся недостижимость цели не страшит ученых, а бессмертие старой мне никогда не надоест, что бы там ни говорили философские рассуждения на эту тему — к Юникрону их, сформируем собственное мнение, когда достигнем моей цели?! — впервые обнажая белую денту, улыбалась Дарклайт, полностью освободившись от тяжести ужасного будущего, чего до сих пор не смогла достигнуть Джувел. — Готова ли ты соответствовать моим грандиозным амбициям, будущая ассистентка? Присоединиться к поиску лекарства от дезактивации, став соубийцей смерти?       Розовый окуляр горел от возбуждения, вызванного только одной мыслью о мечте, которую, назвав целью, не сделали достижимей.       Странные вопросы, заданные в первую встречу, приобрели смысл. В ошарашенный фейсплейт дул поток воздуха, разгоняемого винтом на плече мятной фемм, Джувел с восхищением в оптике разглядывала признаки страха у врача с не сползающей с лицевой пластины улыбкой, но не находила. Когда-то страх был, однако пугающие мысли остались пустыми оболочками-словами в процессоре, больше не обремененном сковывающим чувством. Дарклайт, может, и не знала будущего, как Джувел, но предположила о цикличности истории, предугадав, что кибертронская раса окажется на грани вымирания, и из предчувствия конца родилась жажда бессмертия, как у нее побега — возвращения к прежней жизни.       В искре будто разлился океан магмы, распаляемый эмпатией, от осознания, что не ее одну волновало будущее Кибертрона. Что за глупость! Конечно же, другие наблюдательные или просто не слепые боты видели, как они находились на грани, просто пока не могли понять чего. Им нужно еще немного времени, чтобы увидеть, куда приведет кибертронцев недовольство установленным порядком. Под воздействием эффекта Джувел чувствовала себя практически готовой разделить с доктором его мечту, но разум вернул главенство, властно требуя сосредоточиться на реальности.       — Бессмертие? — вырвалось из внезапно охрипшего горла.       — Звучит недосягаемо? — несколько смущенно взглянула Дарклайт на вторую фемм, убирая манипулятор с той.       — Да, — вложили в одно слово всю неотесанную честность, которую иногда избегали из-за уважения к врачу и выискивания его расположения.       Ей на ум приходила мировая литература, изображающая бессмертие то проклятьем, то благословением. В системах координат литературы они, живые машины, условно бессмертные, функционируют, пока их актив не прервет роковая случайность или пренебрежение собственным здоровьем — их долгому существованию можно положить конец, но палачом будет не время.       Это первый урок, что получила Джувел от Дарклайт: пока искра не погасла, пациент небезнадежен. Погасшую искру не возродить, однако, Джувел знала, богу Разрушения в качестве злой иронии подвластно вдохнуть в искру старую жизнь с помощью своей же крови, хотя в его воскрешении были нюансы, да и Юникрон явно ненавидел любую форму жизни. Возращение из мертвых — единственная реализация мечты Дарклайт, которое представляла Джувел в реалиях этого мира.              С изогнувшихся в нервной улыбке губ слетел мелодичный смешок: они с Дарклайт нашли друг друга. Одна искра, мечтающая преодолеть измерения, другая — смертность, и обеих мотивировали приближающие темные времена. Джувел подняла шлем к звездам, находящимся где-то там, за десятками этажей башни, наконец-то задав себе правильный вопрос. Находился ли ключ к осуществлению мечты Дарклайт у нее в манипуляторах?              В тот же миг ее пленила нерешительность. Воколайзер предупреждающе зашипел готовыми вырваться из горла помехами, будто само тело противилось раскрывать силу Темного энергона.              Дарклайт вглядывалась в нее, не находящую гарантий, что ценнейшая информация не дойдет до Десептиконов, — улыбка мятной фемм померкла до бледного полумесяца, и доктор отвел взгляд к окаменелостям, тоскующе любуясь своим трудом. На искру хирурга легла печаль, играющая одинокую песнь на струнах души, как на фортепиано, но на лицевой пластине учительницы держалось равнодушие.              Джувел почувствовала, как под ее ЭМ-поле вновь стали подстраиваться, ища положительные эмоции. Она не хотела становиться причиной грусти, но и обманывать доктора лживой поддержкой в его начинаниях. Поддерживай она по-настоящему, Джувел не скрывала бы факт существования Темного энергона и планету, где тот находился в изобилии.       — Поможешь снять стекло и поместить по защитным контейнерам окаменелости? — вывел из воцарившейся в помещении меланхолии доктор к тому моменту, когда Джувел оценила, насколько могла доверять практически незнакомке Дарклайт, придя к неутешительному выводу.       К доктору резко и возмущенно повернулись, но не особо удивленно. Она так и знала, что ее снова собирались использовать в качестве рабочей силы.       — Что-то произошло? — зачем понадобилось переместить их?       Медля с ответом, Дарклайт подошла к левой части рамы огромного стекла и жестом попросила Джувел отзеркалить ее: встать там же, но с противоположной стороны.       — Помимо участившихся митингов, приобретших более массовый характер? — наклонившись, Дарклайт осмотрела крепления, на которых держалось стекло. — Сможешь ослабить верхний крепеж у себя?       Джувел присвистнула, не ожидая, что ежедневные митинги в Каоне могли стать еще более частым явлением и масштабнее, казалось, они достигли своего пика, и с обещанием посмотреть, что она сможет сделать, поднялась на штырях. Манипулятор трансформировали в различные инструменты, прежде чем остановиться на своих обычных когтях, наиболее подходящих для того, чтобы снять крепеж. Вытянув манипулятор, она могла бы коснуться потолка, но высота не беспокоила Джувел, ставшую куда уверенней в дополнительных конечностях. Правый верхний угол защитного стекла быстро высвободили и придерживали за стальную раму, прижимая к стене. Красную оптику опустили вниз в поисках следующих указаний: Дарклайт уже переместилась к середине, держа за центр, и движением шлема направила к левой стороне — хорошо, они шли сверху вниз. Штыри донесли ее корпус до левого угла, Джувел повторила процесс и по команде отпустила край. Стекло наклонилось, но доктор успешно удерживал его от падения. Оно б не разбилось, но все равно неприятно громко рухнуло, чего она была рада избежать.       Джувел решила не оставлять на стенах крепежи — анкерные болты, в чьих кибертронских разновидностях плохо разбиралась, чтобы дать точное название, да не добавлять лишней работы Дарклайт (вероятно, самой же себе), сразу сняв их, поэтому они оказались зажаты между щиколотками, словно в гимнастическом упражнении с мячом. Был запасной вариант со ртом, но… фу.       Набедренная сумка гипотетического бледно-лилового цвета пришлась бы кстати.       Вскоре перешли к нижним — корпус Джувел завис горизонтально в метре над полом, поглощенная работой фемм безошибочно двигала манипуляторами, не оставляя ни царапины, одной от Дарклайт на половину стены предостаточно. По окончании Джувел вертела четыре анкеры в когтях, как карандаши, пока Дарклайт аккуратно опускала стекло на пол, чтобы они потом поставили его к стене, где оно не будет мешаться.       Доктор дал краткую инструкцию по обращению с древними образцами, и фемм стали переносить окаменелости по контейнерам. Сначала Дарклайт снимала их со стойки, заматывала в пленку и укладывала в защитный чехол, а Джувел закрепляла в контейнере, чтобы чехол не ездил внутри при перевозке, и запирала крышку. Но парочку высоко расположенных окаменелостей безопаснее было бы открепить ей со штырями, и две фемм обменялись ролями.       Джувел с трепетом взяла окаменелость в манипуляторы. Кусок предакона на ощупь оказался как ржавый металл, хотя она не знала, чего еще ожидала.       Пока Дарклайт была занята другой окаменелостью, она положила ладонь поверх шлема — звериного черепа — и тихонько похлопала по нему, представляя на его месте морду живого предакона. Ох, бедняге пришлось слушать их с Дарклайт сожаления о бренности бытия — или это только она завела внутренний монолог в своих переживаниях о будущем?       Погрузившись в раздумывания и медитативное состояние, Джувел не заметила, что, будто с радаром, реагирующим на ученицу, когда та демонстрирует странности даже более жуткие, чем ее собственные, Дарклайт обернулась и стала наблюдать, как задумчиво гладили труп.       Их взгляды, теряющие все больше блеска жизни, чем дольше продолжался зрительный контакт, встретились.       — Хочу ли я знать? — на украшенном макияжем фейсплейте читалось, что нет.       Как будут восприняты действия, дошло до Джувел запоздало. Она ответила с задержкой, осторожно проведя тупым участком когтя по ребристому рогу, избегая нанесения повреждений:       — Его зовут Йорик, — пропустила программа-цензор отсылку к классике, ожидаемо пролетевшую мимо шлема учительницы, — ха, цензор не настолько и плох.              Ее не стали отчитывать за ненужные прикосновения к образцу, веря, что ювелир способен быть мягок и аккуратен в них, но попросили остановиться нежничать с трупом, хотя, судя по тону голоса, мертвой, скорее, была Дарклайт.       Упаковав химеру, как маньяк жертву по черным пакетам, они взялись за перенос ящиков в коридор с лифтом. С занятыми манипуляторами, проходя мимо минибота в лаборатории, Джувел сдержанным кивком донесла, что все прошло относительно гладко, какая она у него изумительная, но вторая часть, вероятно, затерялась при переводе с языка жестов. Отложив датапад на стол, Пакит запрыгнул на пояс, когда синий корпус мелькнул рядом, и стал по комму расспрашивать о времени наедине с доктором и содержимом непонятных контейнеров, на что Джувел отвечала в меру своих возможностей, опуская некоторые неудобные мысли, возникшие в ходе разговора с учительницей.       Когда треть коридора заполнили кубы, Пакит все еще находился в прострации после новости о необычной коллекции доктора, гидравлика приятно тянула, напоминая Джувел, для какой работы спроектирован ее корпус и предшественника. Она не ассоциировала физическую выносливость и силу с собой, но, видимо, оценка физических возможностей нуждалась в обновлении. Было славно получить умственную и физическую нагрузку, но их время с Дарклайт подходило к концу, и им с Пакитом следовало возвращаться в шахтерское поселение, да и здоровяк вот-вот будет ждать у входа в башню.       Однако было кое-что важное, что нужно сделать до расставания, иначе бы Джувел знатно так вздернули, мягко выражаясь.              Доктор нашелся у стеллажа с одинаковыми голубыми дощечками, куда он собирался положить датапад, но в итоге Дарклайт просто стояла рядом и читала с него.              — Увлекаешься кораблестроением, Пакит? — о, Дарклайт держала в манипуляторах датапад, оставленный Пакитом на столе.              Подкравшись со спины, она зависла в воздухе на штырях за Дарклайт, не вздрогнувшей, когда ее неожиданно окликнули, и через плечо тоже прочла пару строчек об энергоснабжении с датапада:              — Доктор, могли бы мы обсудить мои обязательства перед «посредниками»?              Флеш-диски с музыкой революционных мотивов лежали в отсеках Пакита, несмотря на скромные размеры, вмещающих груз большего объема, чем физически должно было способно поместиться, добавляя в список нарушенных законов физики, появившемся одновременно с ее пробуждением на другой планете, несколько новых пунктов. Приближалась первая годовщина — скоро будет месяц с начала сотрудничества Селебрити и заказчиков революционной музыки, а Джувел не успела передать ни единой песни. Зато успела получить ресурсы от революционеров, никакие из которых не запрашивала, включая финансовые.              Они с Пакитом все еще не разобрались, как работать с навороченной музыкальной аппаратурой, собирающей пыль в полупустой кварте как третий предмет интерьера после платформы для перезарядки и рабочего стола. Перед одним из их занятий аппаратуру оставили у не очень довольной превращением лаборатории в пункт выдачи товаров Дарклайт, требующей поскорее избавиться от занимающей место, ненужной техники. Если кто-то заблуждался, что убедить здоровяка отвести незапланированный груз до шахтерского поселения было легко, то ее цифровой кошелек, пострадавший в тот астроцикл больше всех, не согласится с этим. От другого презента ей получилось отказаться. Предложение модификации корпуса, как внедрение оружия, она тут же отклонила из-за обязательных, хоть и редких медицинских осмотров, проводимых владеющей ею компанией, где нелегальное вмешательство обнаружится. Собственно, из-за них же Дарклайт пыталась соблазнить на модификации минибота, а не шахтера-ювелира.              Вложения в Селебрити росли, как и сообщения от революционеров в хранилище Пакита, не дающие ошибиться, кто их не такие уж и тайные покровители восходящей звезды.              — Почему ты обеспокоена ими, когда мы с твоим другом уладили вопрос?              Джувел удивленно посмотрела на упомянутого друга, сидевшего на поясе и не обмолвившегося ни словом, что они с Дарклайт уже обговорили, как происходит передача музыки. Значит, ей не показалось, что минибот весил меньше.              Почему-то единственным строгим требованием революционеров было условие о физических носителях для музыкальных файлов, которое раздувало из ничего проблему с доставкой флеш-дисков до нужных манипуляторов. Они жили в яме с процветающей преступностью — Каоне, так что причина не могла заключаться в том, что надежнее передавать информацию из манипуляторов в манипуляторы, когда прошлая попытка отойти от главных городских улиц закончилась нападением в переулке.       — Ты же не будешь возражать, если я сэкономлю тебе время, раз уж старой мне все равно по пути, для того чтобы донести твои произведения искусства? — как можно ругаться с кем-то называющим человеческую музыку произведением искусства, эх…       То, что она не участвовала в обсуждении старших ботов, вызывало покалывающее напряжение в нейросетях. Но в то же время с нее сняли груз ответственности и необходимость посещать базу революционеров, и она могла доверять Дарклайт передачу музыки. В худшем случае, где доктор почему-то не отдал ее произведения, Джувел просто сделает копии хранящихся в шлеме оригиналов, так что она ничем не рисковала.              Это — незначительная дружеская помощь, если Дарклайт не выставляла требований за одолжение. У Джувел как будто не было оснований, для того чтобы злиться, пускай ей не понравилось узнавать постфактум, словно это не касалось ее в первую очередь.              Не такое уж и большое дело, кто возьмет на себя роль доставщика, да?              — Спасибо, доктор, — все же благодарно отдала поклон шлемом Джувел. — Правда, пожалуйста, могу ли я попросить в следующий раз обговаривать важные моменты со мной тоже, а не одним Пакитом?              — Доктор поднял эту тему в твое отсутствие, и я не ожидал, насколько она для тебя важна, и самостоятельно все обговорил, — включился в разговор Пакит, несколько неловкий от того, как расстроилась Джувел из-за них с Дарклайт. — Я бы обязательно рассказал позже, мы же держим друг друга в курсе всего.              — Ты же знаешь, что здесь никто и ничего не скрывает от тебя, алмаз, ищущий огранки? — выступив в поддержку минибота, положила мятная фемм согревающий живым теплом манипулятор на белое плечо.              — Наверное, мне стоит меньше беспокоиться, — со смущением на лицевой пластине отвернулась она. Жизнь на Кибертроне сделала ее слишком тревожной и контролирующей окружение в страхе пропустить красные флаги.              Джувел отбила потянувшийся к щекам манипулятор учительницы и, повторно поблагодарив, но на этот раз за лекцию и частный разговор, попрощалась с потирающим запястье врачом, улыбнувшимся ей и попросившим написать, как только она благополучно доберется до шахтерского поселения. Джувел, конечно же, согласилась под аккомпанемент тяжелого вентилирования минибота, разочарованного ее простодушием, хотя она всего-то пообещала выполнить несложную просьбу, что подарит покой искре учительницы.       У Джувел немало материала для размышлений, как Темный энергон, и записей старых лекций Дарклайт, что можно изучить, пока манипуляторы будут заняты работой над серьгами…       Скрап, она уже успела забыть о них!

════

      Солидную лабораторию, пригодную для работы целой ученой братии, отвели под нужды одного конкретного ученого, чей подчерк, войдя, сразу заметила Дарклайт. Скрывающая преступления полутьма, где не найти ничего лишнего, освещалась не общепринятой по стандарту голубой подсветкой техники, в изменении которой на то ли синий, то ли синеватый оттенок фиолетового не видели практической ценности. Несколько устаревшее, несомненно, нелегально приобретенное оборудование чередовалось с самостоятельно собранными изобретениями, замещающими недостающую технику, оно занимало центр лаборатории, оставляя пространство вдоль стен свободным для проходов. По ее мнению, прекрасная рабочая зона, как разберешься с неузнаваемыми приборами и модификациями знакомых, но здесь веяло мрачностью, от которой ее бывшие коллеги обычно избавлялись, придавая лабораториям индивидуальности: добавление безобидных украшений или перенос нескольких личных вещей на рабочее место, как правило, улучшали обстановку.              Это бы не помогло в данном частном случае из-за репутации хозяина лаборатории, затмившую в плохом смысле даже ее собственную, но без страха перед коллегой-ученым Дарклайт впадала в уныние, находясь тут, и рядом не было ученицы, способной избавить от утомительного чувства своим бодрящем присутствием. Джувел обладала чудесным даром, выступающим аргументом в пользу того, почему Дарклайт не ошиблась в выборе ассистента.              «Изменения, в которых Кибертрон нуждается, не придут сами! Голосами таких кибертронцев, как вы, пренебрегают! Если нас не слышат, настало время…» — окончательно устав слышать поток призывов, обвинений в сторону сената и воодушевлений, заходя в лабораторию, приглушили революционную речь, обладающую мощной биографической привлекательностью, выкрутив регулятор громкости вниз. В помещении воцарилась тишина, обычно приветствуемая сдержанней легко впадающей в скуку фемм.       — Вы не поддерживаете Мегатронуса, доктор? — раздался позади заинтересованный голос меха, с осторожностью последовавшего за ней в помещение, вероятно, уже имевшего представления из слухов, кому принадлежал кабинет. У него была возможность сложить факты, когда он и хирург заработали косые взгляды от мехов, ответственных за безопасность этого повстанческого научного комплекса и проинформированных, куда и зачем перевозил груз доктор.       На другой базе сейчас проходило совещание революционеров с докторской степенью, в чью категорию попадал владелец лаборатории. Дарклайт тоже должна была присутствовать, но из-за прошлой лаборатории, попавшей в расширившуюся зону патрулирования службы безопасности Каона, что в свою очередь являлось реакцией на усугубившуюся для властей проблему с митингами, и вызванного этим срочного переезда ею было получено разрешение пропустить собрание. Но она, конечно же, не собиралась сообщать, что возвращение Шоквейва не стоило ожидать ближайшие три цикла. И это при условии, что ученому повезет на затягивающих встречи идиотов, а точнее на их отсутствие.       Знакомый недавно вспомнившейся ученицы остановился с ящиком в мощных манипуляторах, подпирая его дно приподнятым серо-зеленым бедром и смотря на экраны, показывающие непобедимого чемпиона с оптикой, чью голубизну переполняла ярость. Смоленые небоскребы тлели углями в багряном закате. Толпа с разноцветными шлемами у его опор, твердо стоявших на пьедестале, поддерживала гладиатора, как никогда не поддерживали доктора, вызывая у того слабый приступ зависти, быстро притупленный раздражением. На уме у Дарклайт вертелось обозначение меха, который мог включить в лаборатории, где ей предложили оставить вещи, пока для нее освобождали собственный медицинский кабинет, прямую трансляцию.       Интересный же способ уведомить о своем присутствии на базе он выбрал, его приветствие источало намерение залезть ей под обшивку в отместку за то, что ему помешали плести интриги. Они оба понимали, что, по-настоящему захотев, он мог организовать встречу, потребовав личного разговора для обсуждения условий сотрудничества или выбрав любой другой предлог, бросив подстраивать обстоятельства, приводящие к «случайному» знакомству, идеал которого мех себе представлял. Но на данном этапе, где она успешно предотвратила несколько встреч Селебрити с его кассетами, этот путь будет воспринят как поражение, поэтому Дарклайт понимала, почему он не отступил от первоначальной затеи. Завидуя энергичности молодых кибертронцев с не успевшими износиться предохранителями, доктор выпустил воздух из вентиляционных отверстий от усталости и предвидящихся болей в процессоре: среди революционеров довольно внушительное количество гордецов, какое очарование.       Если он хотел превратить все в игру, что же, много масла утекло с тех пор, как она получала последнее приглашение выступить в качестве противника.       К ней снова обратились по ученой степени, привлекая внимание доктора. Она удивленно выгнула серповидную надоптиковую пластину: от нее ждали ответа на вопрос? Дарклайт не думала, что нежелание смотреть трансляцию — повод усомниться в преданности.       — Что за инсинуация, мой ситуативный союзник? Я не оспариваю его талант создавать и изрекать пылкие речи, но сколько старой мне их слушать? — она могла увидеть привлекательность решительного и сильного лидера, но фемм старой выплавки предпочла бы не оказаться потом раздавленной в жесткой хватке.              Многие забывали, сенат тоже начинал как орган управления, сформированный в разгар Великой пандемии и спасший принятыми мерами Кибертрон от смертоносной болезни, а функционализм — система, позволившая выжить обществу в это темное время. Но осознание, что пора избавляться от рудиментов, пришло только тогда, когда те покрылись неудаляемой ржавчиной и требовали хирургического вмешательства, оставляющего уродливые швы на теле общества.              Никто и никогда не защищен от повторения истории.              Из-за этого скепсиса ее и недолюбливали ревностные приверженцы идей Мегатронуса.       Дарклайт отключила звук трансляции, не переключая на что-то более интересное на тот случай, если бы кто-то из идейных последователей зашел сюда поглядеть на (печально) известного хирурга, и работала на опережение обвинений, что она не смотрела речи их лидера. Какое заблуждение, с некоторыми она ознакомилась! Все, что Мегатронус декларировал, фильтровалось и откладывалось в качестве принципов, которых нужно иногда придерживаться для видимости, пускай те, кому хотелось, уже знали о лояльности хирурга.       — Если я здесь только для помощи с переездом, мне стоило потребовать оплаты, — недоуменно посмотрел мех с яркими узорами пламени на гору ящиков в углу, который планировалось доктором отвести под стеллажи, раз уж предоставили возможность захламлять чужое пространство. Может, жалобы Шоквейва ускорят процесс: Дарклайт не собиралась долго довольствоваться одной операционной и дележкой лаборатории со вторым гением, чьи объекты исследования имели тенденцию издавать слишком много истошных криков.       Тракс — наконец-то подсказали банки памяти обозначение — тихо пожаловался, спрашивая, не камни ли в ящиках. Догадка меха была поразительно близка, забавляя Дарклайт. Услышав звучащий как несколько всплывших подряд уведомлений об ошибке в работе программы смех доктора, Тракс смущенно улыбнулся, будучи совершенно не уверенный во всем касаемо реакций интеллектуальной мощи их команды из двух ботов.       — Встретившись с небольшой эксплуатацией, ты уже отказываешься от союза? Нет намерения оскорбить, боевой огонек, но создание сложных планов для тебя, чтобы бездумно терять союзника вроде старой меня? — Праймус, он назвал настоящее обозначение Селебрити в первую же их встречу, не удостоверившись, как Дарклайт позже выяснила, знала ли о нем она. Ему повезло, что Джувел не скрывала по какой-то причине свое обозначение от нее.       Как Джувел могла быть зрелее некоторых индивидов в революционном движении Каона, что нужно воспринимать как оскорбление этих великовозрастных юнлингов, а не комплимент, но нетронутые временем части не обманывали наблюдательного и опытного врача, так и здесь у меха видна профессиональная деформация. Если Дарклайт было, что сказать о нем, так то, что его предыдущая деятельность несильно разнилась с нынешней поручаемой работой. О, преимущественно такие боты после выполнения сомнительных с точки зрения закона заданий оказывались на ее операционной платформе. Этот новичок-гладиатор мог похвастаться быстротой реакции и умом для активных боевых действий (было весело обрушить на меха пару башен ящиков исключительно для проверки), но даже программы быстрого реагирования не давали тактического мышления, если бот не развил его раньше или, если удача благоволила, не был зажжен с ним.       Фемм удержалась от соблазна подрезать подключенные к экранам кабели и отошла от стола, только больше вторгаясь в чужую лабораторию, оставляя следы своего присутствия повсеместно и Тракса в раздумьях, чей исход виделся предсказуемым.       Их нужда обоюдна.       Дарклайт нуждалась в любом боте, главное, признающем ее авторитет, чтобы присмотреть за Джувел, дабы отсутствием ее покровительницы не воспользовались. Если бы понадобилось, увести ненадолго из лаборатории, где бы будущую ассистентку первоочередно стали искать, подальше от повстанческой базы и оптики, способной узнать Селебрити. Признание далось болезненно из-за уязвленного эго, но единственное, чем распоряжался выходец из верхушки интеллигенции, после падения на социальное дно — знания, огромный опыт и немногие вещи, которые выкрали для нее из опечатанной лаборатории в медицинском учреждении Каона. Она могла торговать своими услугами, но не угрожать влиятельным положением, проигрывая в авторитете Саундвейву — приближенному Мегатронуса.       Обладай она былым влиянием, не опасаясь последствий, Дарклайт тут же покинула повстанцев с претенденткой на идеального ассистента, в поисках которого пребывала с тех пор, как коллеги-основатели медицины начали обзаводиться учениками, помощниками и личными командами. С миниботом, потенциально способным выбрать кого-нибудь из двух фемм в качестве своего симбиотического партнера, с крайне полезным для любого хирурга альтернативным режимом. Однако действующая власть отвернулась от нее, и защиту от правосудия видели только у движения Мегатронуса, ответственного за ее освобождение из-под ареста. Дарклайт застряла с радикально настроенными ботами и теми, кто пока не заметил радикальность планируемых мер для смены власти, не из чувства благодарности за свободу от заключения и принудительной работы — Кибертрон опасен чуть менее времен Великой пандемии, когда любой энергон мог оказаться заражен, сколько его ни очищай.       И стадия инкубации новой заразы — социальной — вот-вот подойдет к концу.       Идеализируемая из-за долгих поисков ее будущая хирургическая бригада попала к ней, когда обеспечить даже собственную безопасность не представлялось возможным, — у Дарклайт возникло острое желание снять напряжение в линиях энергоснабжения и повторно «украсить» портрет Вердикта или самого судью.       И в момент нужды Тракс заявился с намерением защитить юнлинга, который непонятно когда за короткий актив успел обзавестись полезным знакомством. Уже немного расспросив о мотивах помогать, когда они с Траксом забирали вещи из прошлой лаборатории и завязали непродолжительный разговор, оба знакомясь с ситуативным союзником, Дарклайт обнаружила чувство вины, коем собиралась безжалостно пользоваться до тех пор, пока не обзаведется другим рычагом влияния на бойца.       Пускай Дарклайт проявляла высшую степень заботы по-каонски: решала проблемы за близкого бота, даже не просвещая о существовании данных проблем опекаемого, чтобы он поберег нейросети, и не планировала сообщать о проблемах, даже когда с ними окончательно разберутся, — ей необязательно делать все в одиночку, ведь хирурги работали в командах, и она скоро получит одну в свои манипуляторы. Доктор мог бы подтолкнуть ученицу завоевать преданность Тракса или усилить его чувство вины, не сообщая о надоедливых фанатах, от которых учительница избавляет ученицу, но Джувел отдавала предпочтение социально одобряемым поступкам и могла негативно отреагировать на второе предложение. Если только Дарклайт не сможет убедить ее в его необходимости, обратившись к эгоистичной стороне, присущей каждому.       В доказательство ее утверждению возникшая из чувства вины цель Тракса эгоистична, но благородна для Каона, где не каждый готов рисковать ради кого-то, помимо любимого себя, поэтому Дарклайт было почти жаль меха, как бедного коллегу, из манипуляторов которого она метафорически вырвала многообещающую ассистентку и шедшего в комплекте, приемлемо разбирающегося в технике минибота.       Ворвавшись в лабораторию, когда Саундвейв расспрашивал одного из врачей гладиаторской арены об ученых, что могли бы быть заинтересованными в обучении фемм с промышленным альтернативным режимом, в тот же момент Дарклайт решила судьбу Джувел. Ох, она предельно четко помнила, даже перенесла копию на какой-то физический носитель, чтобы никогда не забыть об астроцикле, о котором будет сожалеть хозяин кассет (кассетники не меньше Саундвейва раздражали Дарклайт, но уже своими склонностями к воровству записей с ее камер наблюдения и созданию беспорядка). Ее вызвали провести срочную операцию на искровой камере бота, оцениваемого выше, чем расходный материал, для того чтобы побеспокоить высококвалифицированного хирурга ради его спасения, и, пребывая из-за вызова в скверном настроении, она уловила аудиосенсорами редко слышимый голос второго лучшего гладиатора Каона, фразы которого возбудили интерес. Он прибегнул к использованию пока только набирающего известность псевдонима Джувел, чтобы увеличить шансы, что кто-нибудь заинтересуется взять дополнительное бремя в качестве требующего обучения бота, когда научное подразделение завалено работой, но Дарклайт привлекло совсем не это, а описание манипуляторов.       Тогда они были малознакомы друг с другом, чтобы Саундвейв прочел на четверть закрытой визором лицевой пластине, силу с которой отозвалась в искре информация о новом рекруте с изящными имплантами-манипуляторами, а Дарклайт не подозревала о ценности искусства, выходящем из-под этих имплантов.       — Так каков план, док? — поставив последний ящик в кучу таких же, подошел к ней Тракс, весьма любезно нагибающийся, сглаживая разницу в росте.       Несмотря на его вежливый жест, ее окуляр незаметно дернулся от сокращения. Джувел была не единственной, кто пытался заполучить симпатию и доверие второй фемм, так что Дарклайт отправила команду по нейросетям расслабиться гидравлике, стараясь продемонстрировать дружелюбие боту, от которого будущая ассистентка могла услышать мнение о ней и принять его во внимание.       Джувел наверняка подружится с Траксом позже благодаря сочетающимся личностям, раз тот не передумал выступить «защитником», а холодность к друзьям оттолкнет юнлинга.       Однако быть приятным в общении ботом так… изматывало.       — Помимо любопытных на ее личность фанатов, есть ли какие-либо угрозы у нашего общего знакомого? — присаживаясь на край лабораторного стола со стопкой чужих датападов на его поверхности, которые же сразу потянули в свои манипуляторы, поинтересовалась Дарклайт, уже собрав самостоятельно всю полезную информацию.       Размытый в расфокусе окуляра, сосредоточенного на исследованиях об альтернативных режимах флаеров, мех встал напротив нее, возле оптической системы, которую, не будь та прикреплена к полу, мог уронить. Убрав приложенный к грудным пластинам в испуге манипулятор, Тракс словно впервые задумался от каких невидимых угроз спасал фемм:       — Она же постоянно с вами, — не отрываясь от голубого экрана, доктор кивнул на утверждение, — тогда, полагаю, ее не отправляют на сомнительные задания, как меня.       — Какой смысл отправлять бота, ответственного за разжигание ненависти и пропаганду?       — Так вот, чем она занимается, — ахнул он от осознания. Мир всегда найдет, чем удивить даже своих самых древних и образованных обитателей. Мех усердно соотносил личность фемм и ее роль в революционном движении Каона: — Почему сладкая искорка делает это из всех ботов?       — Как много среди революционеров популярных ботов-музыкантов ты знаешь?       Они промолчали, вспоминая контингент, с которым им выдалось за то короткое время, проведенное как единомышленники Мегатронуса, работать, и единодушно сошлись во мнении, что Селебрити — лучший вариант, на который мог пасть выбор.       — Но это не отвечает на вопрос, почему она согласилась.       Относясь с терпением, словно то предназначено для двух определенных ботов из шахтерского поселения, она учительским, насколько он ей давался, тоном уводила Тракса с ошибочного пути:       — Разве здесь не нашлось чего-то, что привлекло тебя, боевой огонек, так чем же она отличается от тебя? — как мастер вопросов, она понимала: правильней спросить, чего хотела Джувел в обмен на риск сотрудничества с революционерами. Ее невольное положение шахтера-ювелира, тем не менее было безопасным, у нее был доступ к транспортной системе Кибертрона, вопреки немобильному альтернативному режиму, и самое главное — источник дохода. Поэтично, что пропагандист, который своим трудом обеспечил лучшее функционирование, — идеальный образ кибертронца, чьи все проблемы исчезли бы вместе с отобравшей его свободу системой. Медицинское образование — лишь ступень к достижению конечной цели, могла видеть Дарклайт. Но к какой?       Было нечто пугающе неправильное в непредсказуемости цели юнлинга, как правило, примитивном в своих желаниях, и Дарклайт пыталась открыть оптику на это меху, чтобы тот помог другим взглядом на ситуацию разгадать амбиции Джувел. Если повезет, в отличие от Пакита, Тракс заметит, о чем намекала наводящими вопросами Дарклайт.       — Ей не угрожает опасность дезактива, но не торопись предполагать… — она резко умолкла, не договорив из-за настороженности собеседника.       Ни к чьему удивлению, Тракс первым из них заметил приближающиеся к лаборатории широкие шаги. Следом аудиосенсоры Дарклайт засекли эхо тяжелой поступи — фемм махнула манипулятором, приказывая притвориться грузчиком, не связанным с ней никаким союзом, как было обговорено в безопасности стен прошлой лаборатории. Если кто проследил бы за их разговором, то силы Дарклайт затрачены на отключение приборов слежения, чего не сделал безразличный к слежке Шоквейв, впустую.       Двери разъехались в противоположные стороны, впуская ледяной коридорный воздух и меха, провозглашенного хирургом фанатом Селебрити номер один. Неоспоримый лидер по количеству приносимых неприятностей.       Пока Тракс уткнулся лицевой пластиной в ящики, занявшись их распаковкой, Дарклайт приветствовала Саундвейва самодовольной улыбкой. До тех пор, пока ей удавалось предотвращать встречи, позиция победителя оставалась за ней в их маленькой игре, и противник неохотно признавал это. Из-за столкновения интересов они могли раздражать друг друга, союз революционеров с Дарклайт существовал, только пока тот выгоден обеим сторонам, но между двумя ботами не было вражды, через безобидное соперничество — один из немногих способов, которым они могли продемонстрировать уважение к другому. Как минимум искаженную версию уважения.       Даже не ответив изображением улыбающегося фейсплейта на визоре, как сделал для нее однажды фиолетовый минибот, тем самым попав нехарактерным ему милым жестом в искру доктора, гладиатор шагнул внутрь, прекрасно чувствуя себя и ориентируясь в лаборатории Шоквейва. Наибольшее количество ящиков с вещами Дарклайт стояло у входа, так что ему приходилось обходить многочисленные — возможно, вместе с вещами хирурга была выкрадена на всякий случай парочка не принадлежащих Дарклайт, которые по понятным причинам не удастся вернуть настоящим владельцам, — препятствия. На его корпусе сидело несколько кассет — спокойные экземпляры, как видно или, точнее, слышно.       Их с Саундвейвом речевые привычки превращали диалоги в юникронский ужас, поэтому лаборатория погрузилась в тишину, ожидая, когда ту кто-нибудь из них двоих сломит. Жадная на скандальные сплетни пара красных окуляров подглядывала через щель между ящиков за встречей двух уверенных в себе талантов революционно-освободительного движения Каона.       — Какая-то неисправная техника, требующая починки? — Дарклайт получила безмолвный взгляд, безликий, но передающий понимание владельца, кем вызваны нарушения систем слежения. На ее фейсплейте появилось притворное сожалеющее выражение: — Чуть не забыла, ты не будешь возражать подождать, пока я отправлю напоминание Селебрити о следующем занятии?       Подавленное и сложное для чтения — ученица справилась бы с этим лучше Дарклайт, но доктор удалил все возникшие в шлеме мысли о ней — раздражение было усладой для одинокого окуляра.       Ему не следовало в прошлый раз отправлять тех двух неконтролируемых близнецов, выкованных из останков Юникрона. Шумных, раздражающих и воспламеняющих ее нейросети, как термитная смесь, миниботов, непонимающих значение слова «нет».       Удовлетворив мрачное чувство, Дарклайт вернула холодность хирурга, за которой на самом деле пришел Саундвейв. Его предпочтение личных разговоров в улаживании важных вопросов, а не через средства связи — не секрет для тех, кто мало-мальски знаком с темно-фиолетовым гладиатором, поэтому доктор со всей серьезностью отнесся к причине визита.       Заметив изменения в поведении и готовность слушать, Саундвейв повернул шлем на другого, нескрываемого ящиками из-за его смехотворно огромных размеров гладиатора, замершего под жутким вниманием приближенного Мегатронуса. Лидер повстанцев обладал или талантом, или проклятьем привлекать на свою сторону пугающих личностей.       — А-э-э, пойду проверю, не нужна ли моя помощь в оружейной, — понял невысказанный приказ он, исчезнув в коридоре.       Дарклайт проигнорировала писклявый смех, доносящийся из брони Саундвейва, не принадлежащий ему, все равно тот затих, когда она напомнила о своем присутствии, со скрежетом сдвинув винты. О, маленькие воры видеозаписей сохранили воспоминания о ней и ее гневе.       — Теперь это только мы двое, — ей хотелось усмехнуться: будто остаться с ней наедине ужасно! Может, для других ботов, но от Саундвейва доктор мог надеяться только на сдержанное подавителем эмоций раздражение, — и твои кассеты? Им понравились косметические улучшения корпуса?       Гладиатор давно перестал хотя бы кивать на вопросы доктора, почти всегда слушал и молчал, и на этот раз не среагировав на провокацию. Дарклайт не сделала с кассетами чего-то непоправимого или сильно травмирующего, физически или психологически, все же она оставалась врачом, и в ней была частичка любви к ботам и сострадания. Где-то глубоко, очень глубоко внутри.       Она ничего не могла поделать с врачебной привычкой, розовый окуляр забегал по корпусу гладиатора, подмечая толщину брони и порты-углубления на манипуляторах, предназначенные для крепления других симбионтов. Какая часть от меха пришла с ним из Колодца искр и осталась неизменной, какому количеству модификаций он подвергся, чтобы выжить на гладиаторской арене? Дарклайт опасно близка к тому, чтобы прозвучать как функционалист, но боту с его вычислительной мощностью больше подошли бы конструкции ее или, к примеру, ученицы: нынешняя, вероятно, расходует энергию, которую можно направить к более подходящим имплантам и модулям для работы с информацией.       У него был потенциал стать занимательным проектом, нахождение баланса между интеллектуальной и огневой мощью — ее программы проектирования запустились в фоновом режиме, перебирая в архиве варианты известных модификаций, но, судя по наклону его шлема, Саундвейв не был столь же заинтересован, чтобы позволить хирургическое вмешательство.        «Но сам же вмешивался в приватные пространства, как строки поверхностных мыслей», — улыбнулись внешне не среагировавшему на поимку гладиатору, лениво рассматривающему в своем манипуляторе флеш-диски Селебрити, замеченные им и без указаний от Дарклайт. У нее давно закрались подозрения, такие, как он, редкость, но и не неслыханный прецедент — заметив его особенность, она старалась соблюдать осторожность, что тяжело для доктора, часто прибегавшего к использованию центрального процессора. Как бы то ни было, они отошли от сути.       — Нашел диски? — вероятно, тут же, как перешагнул порог. — А ты пришел за ними?       Она не заметила, чтобы ученицу торопили в передаче музыки, и почти могла подумать, что той не давали сроков, дабы спешка негативно не отразилась на качестве продукта пропаганды.       Саундвейв давал мало материала для трактовки его мыслей, и доктор, разочарованный скупостью, продолжил:       — Хм, ты не расстроен, что их принесла я, а не Селебрити?       Ее нацеленные задеть комментарии не вызвали никакой реакции. И как такими темпами они собрались сдвинуться с мертвой точки, когда второй собеседник молчал? Дарклайт участвовала в более продуктивных разговорах с ботами с поломанными воколайзерами, чем этот.       Услышав звуки, не принадлежащие ей, она взбодрилась. Голос, вырывающийся из динамиков, не был похож на электронное эхо гладиатора, так что это должна была быть запись. Ее взгляд потемнел, как она дослушала доклад какого-то нервного меха, сбивчиво сообщающего о следе в цифровых хранилищах революционеров. Доктор не нуждался в следующем вырезанном фрагменте, чтобы понять, к чему все клонило:        — [«…предатель…»].       По сочащемуся из окуляра холоду Саундвейв прочел требование разобраться с ним, а Дарклайт по тому, что ей посчитали необходимым предупредить о предателе, определила его состояние, которое желательно быстрее перевести в противоположную категорию дезактива. Одна медицинская «ошибка» — и от него по-тихому избавятся, но что-то говорило ей, что, если бы они этого хотели, обращались бы за услугами не к ней — предателя бы ждала показная казнь.       — [«Не спускай с него оптики»], — этот приказной тон по отношению к Саундвейву мог принадлежать только их многоуважаемому лидеру. Статус «под наблюдением» — не тот, который Дарклайт хотела услышать, и Саундвейв знал об этом. Не поэтому ли и затягивал момент рассказать, был терпим к ее дерзостям, не отвечая собственными?       — Базы с досье скомпрометированы, а эта мерзость свободно разгуливает в наших рядах? — и, раз они оставили предателя в сети, данные окажутся у службы безопасности Каона. Итак, с их стороны наконец-то почувствовали угрозу и начали борьбу, которая могла ржаветь в яме. Доктора не заботило ни входившее в активную фазу противостояние с сенатом, ни как революционеры обратят утечку данных в свою пользу. — Вы позаботитесь о том, чтобы ваши планы не затронули Селебрити и ее минибота?       «Вы», за считанные наноклики превратившееся в «ты», считывалось на белом кресте-прицеле окуляра, нацеленном на меха, к кому обращено требование. Саундвейв может и не почувствовать ничего, помимо маленького укола разочарования из-за потери источника хорошего развлечения, но революционеры могут забыть об одном из лучших хирургов, если с его будущей командой что-нибудь случится.       Розовый окуляр бросился к ящику, где перевозились средства косметики, которые теперь может и не выпасть подходящей возможности предложить ученице, чтобы увеличить сходства между двумя фемм, чего хотела глупая часть программирования, отвечающая за симпатию к похожим во внешностях ботам. Из-за этих же строк когда-то опекун Дарклайт решил взять под опеку фемм с альтернативным режимом, как у него, редким для Каона даже в те далекие времена. Доктор не боялся, его искру переполнял гнев за посягательство на то, на получение чего было затрачено много усилий и времени, но затуманивающие суждения эмоции подавили, как сотни тысяч раз, когда под плазменным резаком оказывался нуждающийся в лечении пациент.       Саундвейв тихо следил за чужим ходом мыслей, будто стараясь не подавать признаки функционирования, и его снова были готовы слушать:              — Что от старой меня требуется?       

════

             Он не испытывал чувств — это было аксиомой, вид дверей в лабораторию обманывал ложным чувством радости, на которое не способны. Возвращение к продуктивной деятельности ослабило желание отправить предложение сократить численность научной группы, что ошибочно приняли за эмоцию, оно полностью исчезнет, как только он погрузится в работу по исследованию анатомии.              Его медицинские знания в скором времени понадобятся, что также послужило причиной сходить в лабораторию и подготовить необходимые инструменты.              Двери оказались разблокированы, но его присутствия более не требовалось, для того чтобы отпугивать посетителей.              Уставший после циклов наблюдения за нерационально расходующими время учеными окуляр устремился к стене из блоков — стандартных контейнеров для перевозки крупного оборудования, занявших свободное пространство, необходимое для передвижения по лаборатории меху его габаритов. Рядом с грузом двумя рядами выстроилось шесть стульев, поверх которых лежало еще столько же перевернутых, чье количество излишнее. Датапады были переложены на другие поверхности по всей лаборатории. Перенеся часть контейнеров в коридор, он прошел дальше и проверил, что произошло с экранами, на которых оставляли схемы строения корпусов перед уходом. Они транслировали сборник речей Мегатронуса длиной в десять циклов (шестнадцатый, если материал в них не повторялся, зачем Мегатронусом создавалось речей на шестьдесят циклов?), но из динамиков играла несоответствующая записи аудиодорожка, если только Мегатронус не сменил воколайзер на феммский и не запел в один ужасный для Каона астроцикл.              Он получил объяснение спустя пять кликов и тридцать один запрос Саундвейву в виде сообщения, информирующем о временном пребывании доктора Дарклайт в его лаборатории и заканчивающемся бессмысленной последовательностью символов, которую можно интерпретировать в качестве изображения улыбающегося фейсплейта. А также просьбу починить системы слежения в лаборатории.              Шоквейв не испытывал чувств, но иногда он был близок к тому, чтобы снова почувствовать их.