Ювелирная работа

      Гладиаторы, в чьи круга влился и занял там уверенную позицию Тракс, мало что могли сказать об учительнице Джувел, помимо того, что она обладала отталкивающим характером и высокой квалификацией, из-за чего возникал закономерный вопрос, почему элита научного сообщества вообще пала так низко, сотрудничая с отбросами вроде них. Хирург числился их сторонником, но союзница держалась обособленно, потому что фемм никогда нельзя было поймать на повстанческих базах, включая арену, где её навыки могли бы спасти искры гладиаторов. Может, это и послужило причиной неприязни, с которой мехи описывали доктора. Один способ получить от фемм высококвалифицированную медицинскую помощь — быть отправленным напрямую к ней другим врачом, хотя мехи-гладиаторы отметили, что в последнее время это стало происходить чаще. Тракс не мог заручиться помощью какого-то врача с базы и недавно присоединился, чтобы просить услуги, а калечить себя не хотелось, так что наёмник провёл небольшое расследование, расспросив переживших тяжёлые травмы ботов, и, соотнеся с отрывками информации, прошедших через Джувел, Юникса Рута и наконец-то дошедших до Тракса, вышел на учителя фемм-ювелира, что и привело его в эту ситуацию.       Розовый окуляр с раздражением, которое он сомневался, что успел заслужить, смотрел на него, будто фемм надеялась, что кто-нибудь вернётся и заберёт свой оставленный мусор. Они стояли в коридоре лаборатории или рабочего кабинета доктора, чей адрес он выловил из разговоров с неосторожно болтливыми мехами, не знающими цену точного местоположения беспринципного хирурга. Позади Тракса играла простенькая мелодия из лифта, не идущая ни в какие сравнения со страстными песнями для гладиаторских поединков, а перед ним был закрыт проход в рабочую зону. Но не тяжёлые ворота не пропускали дальше — фемм с альтернативным режимом вертолета встретила его, как только он вышел из лифта, и обозначилась как главное препятствие.       На короткий миг, когда ворота открылись, он отчётливо услышал знакомый акцент, но, пропустив фемм, двери тут же захлопнулись.        Словно оторвали от просмотра финала гонок за кубок Кибертрона, доктор нетерпеливо отказался от любезностей и без стеснения показывал, как не рады пациенту, пришедшему без направления к хирургу со стажем в среднюю продолжительность актива кибертронца.       — К старой мне уже стали обращаться по любой мелочи? — холодно слетело с красочно-бирюзовых губ.       Фемм сразу предположила, что поводом посетить её послужила вмятина на грудной пластине меха, которая без проблем восстановилась бы и без медицинского вмешательства. Обдумав, Тракс согласился, что технически это так. Именно из-за оставившего вмятину Юникса, обвиняющего Тракса в том, что тот, полный идиот, втянул фемм в революционно-освободительное движение гладиаторской арены, мех и узнал, что, оказывается, сладкая искорка в холодном и колючем каркасе теперь работала с революционерами, потому что Джувел ни разу не показывалась на арене или базах за всё это время. Как ещё он мог заметить, когда она физически не присутствовала?! И неужели Тракс действительно исполнил свою роль в её вербовке?..       Юникс отказывался делиться коммуникационной ссылкой Джувел и Пакита или сообщать, что происходит между революционерами и фемм на самом деле. Тракс не смог бы уйти функционирующим, если бы его поймали в шахтерском поселении гигантской корпорации, даже для него это — уж слишком большой риск. У учительницы — последнее оставшееся место, где он мог бы выловить ювелира, чтобы узнать подробности положения Джувел и взять ответственность за ошибку. До недавнего времени Тракс был единственным другом Юникса, он не хотел, чтобы из-за его недальновидности сбой в систематическом избегании Юниксом дружеских отношений, потому что никак иначе фемм и её минибота не охарактеризовать, был использован и выброшен, когда Джувел перестанет быть полезной ботам с амбициями размером с планету.              Кто б знал, что попытка удовлетворить его любопытство по поводу того, кто прорвался через защиту и попал в искру его неприступного друга, выльется в катастрофу? Он попал на арену по собственной глупости, но осознанно, с уверенностью, что ему под силу сбежать из этой ямы, когда станет по-настоящему опасно быть связанным с революционерами, в отличие от Джувел. Совестливый голос в шлеме не позволял бросить юнлинга, но для начала было бы неплохо поставить Джувел в известность, что Тракс собирался помочь ей.              Как-то помочь.              Интеллектуальная составляющая плана никогда не была его сильной стороной, он больше по реализации.              Как и всегда, все почему-то пытались усложнить ему задачу. Всем бы было легче, если бы они расслабились, а к функционированию относились проще. И перестали огораживать от него, возможно, второго нормального бота в Каоне, у которого не вызывали отторжение близость и привязанность, словно это — слабость или болезнь.              Может, ему следовало попробовать переехать из недружелюбного Каона, но где бы ещё он смог зарабатывать такие кредиты и тратить грязные деньги?              Тракс пробежался оптикой по яркой и отполированной броне — доктор прикладывал минимальные усилия по уходу за собой, как-то достигая максимальной эффективности: маленькие ссадины на манипуляторах добавляли шарма трудолюбивого бота, а скудный макияж приковывал взгляды к ухоженному фейсплейту. Хирург, которого, как он знал, звали Дарклайт, не представлял большой опасности, по крайней мере, физической — доктор, к сожалению, относился ко второй категории опасных обитателей Каона, принадлежа к ботам с большими шлемами. Будь выбор, Тракс бы всегда предпочёл иметь дело с первой категорией.              К сожалению, фемм перед Траксом привыкла одерживать победы при помощи интеллекта.       — Я пришёл не за лечением, доктор… — не успел он закончить, как раздражение Дарклайт усилилось десятикратно, но избрало другую цель.              На её лицевой пластине застыло выражение чистой усталости: у фемм оказались поджаты подбородок и губы, область вокруг окуляра была напряжена. Сдержанность в её мимике была свойственна старым ботам, на которых, бывало, приходилось работать Траксу.              — Тогда это должна быть Селебрити? Назойливый фанат перестал отправлять своих кассетников и перешёл на крупногабаритных подчиненных? — мехи не шутили, когда говорили, что Дарклайт задавала слишком много вопросов даже не по меркам мегаполиса преступников. Тракса предупреждали, что нужно быть готовым к вопросам, которыми не только говорил, но и функционировал доктор, однако одно дело — знать, а другое — самолично убедиться.              Поборов шок, мех сфокусировался на сказанном. Насколько Тракс знал, он не был чьим-то подчиненным, выполняя любую работу, какую ему поручат лидеры движения, как если бы продолжал оставаться наёмником, но ему всё равно не понравилась полученная информация. Он просто молился, чтобы в Джувел не успели запустить свои когти, разглядев разум полный идей, потенциала и страсти, и ещё не поздно вытащить её оттуда.              — Я пришёл за Джувел, — решил использовать очевидное доказательство их с фемм связи — настоящее обозначение. — Но кому, если не вам, знать, что она и Селебрити — один и тот же бот?              Скупой на подробности Юникс хотя бы предупредил, что Джувел использовала псевдоним, который в последнее время Тракс слышал очень уж часто — у него сложилось впечатление, что это было чьим-то намерением. И так как он знал её голос, личность и ситуацию, ставшей и его проблемой теперь тоже, Тракс обращал внимание каждый раз, когда слышал феммский вокал или обсуждения о феммском вокале. Её музыка встречалась в обыденных, не связанных с ареной местах, например, раздавалась на улице из чьих-нибудь динамиков, обозначение Селебрити поднималось в разговорах чаще, и её анонимность подливала топлива в огонь общественного интереса. Он был рад, что хорошая музыка звучала почти из всех уголков Каона, но опасался того, что стояло за популярностью.              И не меньше опасался того, кто ответственен за это.       Мех не хотел ничего большего, чем просто снова поговорить с новым и интересным другом Юникса, наёмник и гладиатор хотел, чтобы улицы Каона были чисты от митингующих, а сенат давал им что-то, помимо обещаний. Снова легкомысленно пить вместе со старым другом. Хотел, чтобы его функционирование было похоже на одну огромную авантюру.              Но вот он здесь, пытался обезопасить единственного, кроме него самого, друга меха, самого близкого к тому, чтобы назвать своим братом, и не имел понятия, как мог исправить, видимо, то, что случилось по его вине.              Дарклайт натянула дежурную, вежливую улыбку, уступая и в вежливости, и в искренности ювелиру из M-2. Может, Тракс несправедлив: в их первую и пока что последнюю встречу от Джувел сильнее чувствовалась искренность, чем от любых других известных ему ботов, и он не видел фальши в докторе.              — Знакомый моей ученицы? — неуместно дружелюбно после продемонстрированной враждебности поприветствовала Дарклайт, взволнованно хлопнув в ладоши. — Ты же не будешь отвлекать её от учёбы, когда у неё и без того столь мало времени? Или распространять о ней какую-либо информацию?              Он нервно улыбнулся в ответ на резкий поворот в поведении на 180 градусов. Сплетник в нём сгорал от желания узнать, какие отношения успела выстроить за короткий срок Джувел с хирургом, общающегося вопросами, но неуместное любопытство только отдалило бы от личной встречи с синей фемм. Несмотря на состоящую из вопросов речь, Дарклайт не дала ему времени ответить:              — Ты же можешь понять, огонёк, — задержался розовый окуляр на фиолетовых языках пламени, — даже если ты ей друг, если пропустить одного, это только придаст решительности ботам, которые уже не знают настоящего обозначения моей ученицы? Но если ты и старой мне друг, то оставил бы мою ученицу в покое, ты же не хочешь навлечь на неё опасность, когда она возвращается к функционированию ювелиром-музыкантом?              Мех дёрнулся, раненный слепо попавшими в больное место словами. Как будто все хотели надавить на него из-за того, что юнлинг попал в преступную организацию по его вине.              Проведя анализ поведения Дарклайт, мех нахмурился. У него возникли вопросы о мотивации врача защищать Джувел. Зачем помогать в сокрытии её настоящей личности и вряд ли из симпатии к ней или вторичной связи, как у него? Ему не нравилось, как вокруг ювелира собрались боты, нашедшие что-то нужное или полезное для себя в юнлинге.       — В чём причина заботы о ком-то, кого не знаете и ворна?              «Кого-то, кто и не функционировал ворна?» — осталось недосказанным, но повисшем в воздухе.              Угрожать хирургу было опасно, но тяжело отказаться от старых привычек давать предупреждение перед выстрелом в шлем. Тракс далеко не мастер интеллектуальных игр. К счастью, кажется, Дарклайт смешили его угрозы, она манипулятором облокотилась о ближайшую стену и следила за ним с улыбающимся окуляром. Она протянула воркующую трель-насмешку и ухмыльнулась:              — Почему ты сразу не объяснил, что мы на одной стороне, боец?! — восторженно воскликнули.              Тракс отметил, каким образом выбрала его назвать на этот раз Дарклайт, когда внезапно розовый окуляр доктора заметался из стороны в сторону — хирург больше не был разумом с Траксом, по крайней мере, полностью. Фемм, что клик назад не терпелось избавиться от него, с досадой сообщила:              — К сожалению, здесь скоро будет бот, который действительно нуждается в моей помощи, боевой огонёк, почему бы нам не перенести обсуждение на вечер, раз наши цели и интересы пересекаются, а я могу предложить свой гений, а ты — сильную гидравлику и, надеюсь, что-нибудь ещё?              Наёмник не доверился бы странному доктору, протягивающему свои вопросы, словно играясь, провоцируя или воркуя с собеседником, но Тракс бесстрашно пошёл на риск, назвав свою коммуникационную ссылку. Без риска бои не выигрывали, что не говорило о его готовности жертвовать невинными искрами — ему стоило прислушаться к доктору, потому что даже один контакт с Джувел увеличит угрозу раскрытия её личности, как Дарклайт и сказала.       Он почти пропустил, как с облегчением еле заметно опустились плечи доктора, получившего согласие встретиться.       

════

      Плитка непонятного светлого оттенка выплюнутой зубной пасты обрывалась в искаженных памятью декорациях, за окном первая зелень пробивалась через осенний гной. Ливень закончился, но аромат озона был свеж, хотя его всё равно не чувствовали за железным запахом. Она стояла с запрокинутой головой над раковиной недавно отремонтированной школы, чей ремонт уже не имел значения, так как шли или, скорее, пролетали последние полгода в школьных стенах, и оттирала окровавленные губы и подбородок.       Топот легким предупреждением раздался за дверью до того, как другая девушка ворвалась в школьный туалет. Прилипшие к лицу волосы и горящие от жара щёки, к которым прилила кровь, заметили краем глаза. И без очков в размытом силуэте узнали свою подругу — Алину, самую спортивную и атлетичную девушку на параллель. Исключительная, та, кого всегда отпустят с миром, если заметят в спортивной форме, потому что та уже стала ей второй кожей. Конечно, это — короткая характеристика для кого-то, с кем знакомы и дружны с детства, но она посчитала важным отдать должное дисциплине и упорству Алины и отметить, что не одна трудилась в поте лица перед выходом во «взрослую жизнь».       Утром она прочла сообщение в телефоне, что Алина приехала с соревнований, однако не ожидала встречи так скоро, да и к тому же в туалете. Не то чтобы этому были не рады.       — Вау, настолько соскучилась по мне? — не могла удержаться от поддразнивания тогда ещё человеческая девушка.       Тяжело пыхтя, подруга чуть ли не заваливалась на дверь. Одной рукой Алина уперлась в дверную раму, а другой удерживала белый квадратик, который, когда идентифицировали, вызвал удивленно поднятую бровь.       — Вижу, у тебя ЧП.       Карие глаза непонимающе задержались на окровавленном носе, а после Алина от души оскорбила чью-то мать — или две. Если бы не переполненные школьниками коридоры, она бы обеспокоилась из-за вложенной в ругательство силы: мимо могли проходить строгие педагоги, и было бы прискорбно, если Алина попала в неприятности, только вернувшись в школу.       — Мне сказали, что ты истекаешь кровью! — прерывисто возмутились.       Ой, Алина подумала?..       — Ну, не таким образом, — выдавила из горла она, прежде чем засмеяться, как сумасшедшая, когда веселье взяло вверх над вторичным стыдом. Ой, нос не оценил смех. Она зашипела от неприятного ощущения чего-то тёплого, выливающегося из носа, и спросила: — Ты с ней, пф-ф, как с белым флагом бежала?       — О, я бежала. Бежала вниз за своим рюкзаком, поднималась обратно на четвёртый и искала ближайший туалет и всё ради тебя, между прочим. Эти дуры не могли называть вещи своими именами?!       — А теперь ты просто злишься.       — Да пошли они! В следующий раз пусть нормально объясняют, что с тобой произошло, — Алина наконец-то отдышалась, что могло произойти раньше, не трать подруга воздух на жалобы и оскорбления, и зашла внутрь, занимая соседнюю раковину и поправляя свой внешний вид у зеркала. — Так ты умираешь или что? Кто нос сломал?       Хотела бы она с гордостью объявить, что участвовала в драке и вышла из неё победительницей, но причина крови из носа была куда прозаичнее.       — Что-то с давлением, умираю от старости, ты знаешь, как это бывает, — гнусавость в голосе не оставляла шансов на то, чтобы серьезно отнеслись к ответу.       — Я принесу тебе цветочек на могилу, — Алину душевно поблагодарили за заботу, но предложили не искушать давать аналогичное обещание. — Слушай, хорошо, что есть кто-то из нас с мозгами, но не пользуйся ими постоянно.       Её голова была запрокинута, да и растрепавшиеся волосы закрывали большую часть лица, но она попробовала установить зрительный контакт с Алиной, чтобы определить, действительно ли ей не послышалась обеспокоенность в тоне подруги.       — Твой девиз по жизни? — ухмыльнулись, следя за реакцией на поддразнивание. К сожалению, видимо, все её друзья в какой-то момент переставали радовать ими. Почему к ней вырабатывали терпимость, как к яду? — Я останусь на физику, но думаю, ты права. Пока идиотская весна не пройдёт с вечными кровопотерями, я сбавлю обороты.       Уже зная про успешное зачисление, она испытывала меньше беспокойства, думая об этом всём, ведь оно осталось позади. Разум из-за стресса избавился от напоминаний о прошлых переживаниях, вместо этого в памяти особенно детально отпечатались образы дорогих людей.       И спортивная девчонка — определенно одна из них.       — Вот именно, не парься, поступишь ты на бюджет, — хлёстко хлопнула ладонью Алина по её спине, но удар выдержали. Голос подруги был наполнен страстью: — Так же, как я пройду в финал, и мы закажем горячих мужчин, чтобы отпраздновать триумф мозгов и мышц!       Румянец не успел вспыхнуть на щеках, её лицо тут же осунулось, ведь Алина действительно могла заказать мужчин станцевать им в качестве шутки, и это было бы невероятно неловко хотя бы только потому, что они выглядели как чёртовы дети, несмотря на цифру в паспорте. Она даже не хотела представлять, в какую социально неловкую ситуацию всё бы переросло, зная их характеры (она бы наверняка попробовала познакомиться и подружиться с танцорами, пока Алина, разочаровавшись в их навыках, провела бы мастер-класс). А это при условии, что будут только они двое, а не кто-то ещё из их подруг или, упаси её грешную душу, друзей мужского пола (ей не нужно подкидывать им идей, куда устраиваться на подработку).       Горячая и потная — фу — ладонь продолжала лежать на её рубашке, собирающей влагу, пока голову рискнули опустить. Она открыла воду и убрала руку от лица. С подставленных под струю пальцев смывалась красная жидкость, закручиваясь водоворотом в раковине.       Помехи застелили оптику, когда сцена не смогла продолжиться из-за неимения в банках памяти последующего эпизода. Человеческое несовершенство подвело её.       Естественный свет сменился искусственным освещением.       Бирюзовая кровь кибертронца стекала с металлических когтей, легко вымываясь из щелей, так как они хорошо защищены от попадания и скопления грязи и пыли. Едкое вещество резало обонятельные сенсоры резче фантомного металлического запаха, а на манипуляторах заживали неглубокие порезы от ошибок при работе со скальпелями и резаками — Дарклайт приобщила к труду все шесть конечностей и приобщила бы и ещё две, не будь они нужны Джувел, для того чтобы стоять. Она сбилась со счёта, сколько пластин испортила, добиваясь идеального шва на металле — и это не чёртова вышивка, как на уроках труда, а работа со сваркой. У неё лучше получалось резать и полировать — в общем-то, разрушать. Может быть, потому что она не привыкла держать инструменты в манипуляторах, чаще прибегая к встроенному инструментарию?       Струя автоматически перекрылась, когда от неё убрали чистые манипуляторы. В старой человеческой традиции Джувел тряской смахнула жирные капли в раковину, сильно разнившуюся с образом раковины из воспоминания: во-первых, в ней не было разводов от крови роботов.       — Я на шаг ближе к цели, — прошептали в пустоту сливной комнаты, прогудевшей работающим водопроводом в ответ, — так что не носите цветы мне на могилу…       И это действительно было так, наполняя её искру гордостью и счастьем.       Вложив всю себя, как не выкладывались даже при борьбе за бюджетное место в университете, Джувел изучала всё, на что только хватало фантазии Дарклайт. Её прогоняли по азам — тому, что учительница считала азами, загружая целые многотонные справочники в шлем и отправляя с литературой на датападах самостоятельно разбираться с загруженными данными. Только на личных встречах Джувел могла обратиться за помощью в том, где, увы, Пакит не мог подсказать, к тому же увеличилась рабочая нагрузка, как ювелира и создателя музыки. Две деятельности стали обязательными для неё, если не хотелось попасть в беду с работодателями или вторыми работодателями, которых уже не ненавидели, в отличие от первых, но и к которым не воспылали жгучей любовью, да две работы ещё и забирали почти всё время, проведенное в сети. Пришлось прибегнуть к ухищрению, чтобы продлить время бодрствования, иначе там и перегорание не за горами, даже если ей нравилось учиться и работать что с музыкой, что с драгоценностями или ювелирными изделиями, а ведь и месяца не прошло со знакомства с хирургом.       Иногда она задавалась вопросом, а хватит ли ей сил справиться с обязанностями, которые на неё взвалили. Она же, пф-ф, не железная. Её воображение гуляло в предсказанном будущем, а Джувел не задумывалась о нём, когда был прекрасный сегодняшний день, который портят оракульские знания. Однажды Джувел поймала себя на том, что фантазировала о свободе от двух работодателей, где Кибертрон погрузился в гражданскую войну, и испугалась смиренности и того, что уже отыскала светлые стороны в хаосе и разрухе.       Да, ей нужно подготовиться к грядущему мраку, но не ценной рассудка. Психологическое здоровье — тоже здоровье, и оно важно.       Дарклайт не была участливой в обучении, которое точнее назвать самообучением, учитывая, как именно оно происходило, но это распространялось только на то, что не касалось медицины, где хотели поскорее подготовить себе идеального ассистента.              [«Совершенного и блестящего!»]              [«Я… приложу все усилия», — запнувшись, ответила Джувел]              Она улыбнулась из-за аудио-отрывков. Подумать только, когда-то их появление вызвало бы раздражение у Джувел, когда их воспринимали насмешкой собственного центрального процессора над её интеллектом и памятью. Сейчас же её веселило напоминание от ЦП, какой самобытный учитель ей отправлен гладиаторской ареной. Возврат товара, скорее всего, не принимался.              Что же, учительница не противоречила своему громкому заявлению!       Проводница в мир медицины, Дарклайт, начинала не с простого или базового — это было бы для неё несвойственно скучно и примитивно. Джувел начали обучать с самого нужного. Самые распространенные травмы и, соответственно, причины дезактива шахтёров — это поврежденная дымом, пылью или ещё чем оптика, а также нарушения систем обработки энергона из-за употребления его низкого качества или вообще в сыром виде. Третьей в списке напастей, что подкашивала шахтёров пачками, была загрязненная система охлаждения, но Дарклайт повременила с изучением вентиляционных систем, когда узнала, что в шахтерском поселении ученицы проживали боты-контролёры роботов, способные позволить себе фильтры. Темы сами по себе звучали сложно и давались ничуть не легче.       В большинстве случаев её обучение медицине проходило, когда на операционную платформу Дарклайт попадала несчастная искра, подходящая в качестве учебного материала. Джувел показывали «куда да как» на манекене, за тем исключением, что манекен функционировал и опасливо смотрел (если они не изучали поврежденную оптику) на хирурга, когда Дарклайт расщедривалась на лекции, состоящие из тысячи вопросов, нерасторопно приступая к лечению. У пациента всегда была отключена чувствительность к боли, но Джувел старалась сделать сессию комфортной для всех, включая незнакомцев, потому что, видел Праймус, Дарклайт не ставила себе этой цели, игнорируя все отвлекающие факторы, будь то нервничающая Джувел или жалующийся на её присутствие пациент.       Двум фемм повезло, что Джувел не реагировала чувствительно на операции, ещё больше усложняя процесс обучения, хотя, признаться, открытые механизмы немного напрягали даже фемм, целенаправленно избегающую в тот момент очеловечивание кибертронцев, что всё равно было лучшей защитной реакции, чем избегающий эти уроки Пакит.       Из него не выуживали обещаний, но он поклялся, что будет рядом с Джувел, когда привыкнет к зрелищу в операционной. По его словам, всё было в порядке с тем, чтобы смотреть на внутренности, но видеть, как в них копошились, ох-хо! Здесь проходила черта. Никто не стал бы его винить, если бы Пакит так и не нашёл в себе сил войти в операционную, хотя утешительному присутствию были бы благодарны.       Обычно у Джувел не оставалось времени после незабываемых лекций Дарклайт, чтобы поинтересоваться у учебных манекенов, кто они и чем занимались. «Тебе, наверное, есть, где ещё быть сейчас?» — всегда пресекала Дарклайт взаимодействия, говоря одно и то же, словно условную фразу. Прерывались и попытки представиться Джувел. За всё время ученичества такое повторялось всего трижды — четырежды, готова поспорить она, если бы в этот раз Джувел не ушла отмывать энергон с манипуляторов после уборки, которую, по всей видимости, во всех измерениях скидывали на учеников и стажёров, а попыталась завести разговор с ботом-пациентом-манекеном.       Но это и не самое страшное, с чем можно было столкнуться, да и вряд ли настолько шокирующее, в сравнении с тем же перемещением в ранее вымышленную вселенную, так что Джувел смирилась и с этой странностью фемм, чтобы не навлечь жуть постраннее. Наверное, из стремления к нормальности в их рутине они достигли взаимопонимания в этом вопросе с Пакитом, договорившись не провоцировать без необходимости на безумства хирурга.       Несмотря на странности, к доктору относились с заслуженным уважением. Ну, а попробуйте дожить до почтенного возраста инопланетного хирурга и не сойти с ума: либо ты возвращаешься к Оллспарку здравомыслящим, либо функционируешь до тех пор, пока не впадаешь в безумие. И Джувел уже решила, какой путь изберёт она.       Возвращаясь к Дарклайт, фемм подавала смешанные сигналы. Порой она напоминала родителя, чьи дети росли как трава на заднем дворе, которую нужно иногда поливать, удобрять и стричь, если об этом не позаботилась природа. Джувел доверяли самообразование без гарантий, что она не будет лениться и прокрастинировать, но в то же время обеспечивали, как не могут позволить себе некоторые своих детей или любовников, и контролировали её прогресс с этой непонятно откуда взявшейся строгостью. Учительница придерживалась графика, объяснение которого не могла дать, словно она пришла к гениальному умозаключению, но забыв промежуточные звенья, и подгоняла Джувел, если они отставали от него.       Невероятно странно распланировать обучение (и в это-то нестабильное время?!), но практически оставить на произвол.       Джувел придерживалась расставляющей всё по полочкам идеи, что Дарклайт не имела представления, как быть педагогом, зато взяла модель поведения опекуна, о котором упоминала в их приватном разговоре. Хотя Пакит тоже знал содержание разговора из пересказа (и яростно отрицал, что её опекун, зацепившись именно за эту часть, боги), но повесил ярлык глюка и спокойно принял чужие странности, не углубляясь в причины для противоречивого поведения. Праймус, этот робот! Ему ни в малейшей степени не интересно, что творилось в шлеме у живого антиквара?!       Возмущение приутихло: ей несказанно повезло, что он придерживался такой позиции. Как бы она могла что-либо вразумительно и честно пояснить о своих странностях, когда скрывающаяся за ними тайна слишком опасна, а цензор не давал даже написать или вырезать «дискредитирующую информацию», мешая уйти мысленным командам дальше центрального процессора? О, Джувел, конечно, мятежно попробовала обойти цензор голоса исключительно на зло, что привело к данному глубокому пониманию — ага, щас ей дадут как-либо рассказать о человеческой натуре. Её тело замирало, когда она пыталась написать, вырезав на металле, напечатать в датападе или сыграть в крокодила.       Кроме Дарклайт, которой принадлежал целый этаж, они с миниботом толком ни с кем больше не коммуницировали из обитателей или посетителей башни зла. Почему-то фойе всегда пустовало, а лифт привозил сразу в коридор, ведущий к занимающему большую часть этажа кабинету, который уже не ощущался таким огромным и просторным после нескольких посещений. Он становился компактным рабочим местом, как только запомнишь, где и что лежит. Больше всего места занимало научное и медицинское оборудование: ремонтные стойки, различные сканеры и анализаторы, стол с двенадцатью экранами для работы со всей полученной из других приборов информацией — это только из того, с чем успела поверхностно ознакомиться и знала по названиям Джувел. Четыре стеллажа отвели на мелкую технику, которой часто пользовались, как анализатор качества электроэнергии или лазеры, остальная хранилась в лаборантской.       Устав лазить в поисках вещей по описанию-вопросу учительницы в лаборантской, Джувел обозвала ту кладовкой. Туда можно попасть сразу из кабинета. Сначала было страшно уронить или сломать какое-нибудь дорогостоящее оборудование, потом пришло очарование технологиями, применение которых она пыталась угадать исходя из знаний о похожих человеческих изобретениях, прежде чем отправиться за ответом к учительнице, а следом — усталость и раздражение, потому что было тяжело найти нужную штуку в бардаке, понятном только для самой Дарклайт. Наверное, стоило предложить навести там порядок, но инициатива наказуема — вероятно, уборка бы легла на плечи Джувел, и это бы заняло время, которое она могла потратить на обучение у хирурга.       Из главной комнаты ещё можно пройти в протяжный коридор, где не было ничего, помимо дверей. За дверью, которую она открыла первой, скрывалась сливная, что в полтора раза больше, чем в кварте в New-2. Оттуда Дарклайт часто просила протянуть шланг, если хирургическая стойка требовала серьёзной чистки под высоким давлением и было бы долго использовать мелкий шланг со стойки. За второй была пугающе пустая, погруженная в кромешную тьму комната без окон, которые должны там быть, если смотреть на башню с улицы. За третью ей запретили ходить, да и та всегда закрыта, так что как будто в запрете и не было особого смысла. В любом случае Джувел не будет рисковать вызвать гнев того, от кого зависело её выживание.       По-варварски избавившись от влажности на манипуляторах, она вышла в вытянутый коридор с четырьмя дверьми (две — в его начале и конце, две — справа от неё, по левую сторону от коридора с лифтом), бросив слегка удивленный взгляд на появившуюся картину на ранее голой стене, прямо у выхода из сливной. Исходник определенно был фотографией, которую выгравировали на металлическом листе, но из рамы картины светили лазерные лучи, создавая поверх гравюры голубую голограмму, из-за чего на самом деле было трудно разглядеть, что изображено.       Кто вообще повесил бы одну картину на весь коридор?       Кто-то с винтами за спиной, да?..        Фемм дошла до конца коридора за долгие одиннадцать нанокликов — дверь въехала вверх, Джувел зашла в главную рабочую зону, славу двум кибертронским богам, больше не выжигающего оптику розового оттенка, словно Юникрон воскрес и пришёл покарать своих врагов, начиная с отвратительного освещения у Дарклайт. Пациента с исправленной посредством пересадки нового окуляра оптики уже ожидаемо прогнала Дарклайт, то есть он «самостоятельно решил уйти, не занимая их драгоценное время, так что не нужно тратить его время, спрашивая обозначение и род деятельности» или что бы там ни гласила официальная (учительская) версия.              Джувел затруднялась определить, действительно ли верила Дарклайт, что кто-нибудь принял её чушь за истину в последней инстанции. Даже со своим чувствительным на эмоции ЭМ-полем.              Она застала Дарклайт и Пакита за разговором, чьё начало пропустила, а контекст наверняка потеряла. Уходя, Джувел оставляла их в разных концах комнаты, поэтому её заинтриговало, как или почему они разговорились.       Немного оживившись после ухода пациента, минибот стоял на похожем на кухонную тумбу столе, который редко покидал, чтобы фемм могли его видеть за всем этим как минимум трёхметровым оборудованием в кабинете и говорить с ним, находясь примерно на одном уровне. Можно сказать, стол стал практически его, Джувел так и называла это столом Пакита, всё равно тот нужен был Дарклайт только для того, чтобы оставить там куб энергона или датапад — всякие мелкие или личные вещицы.       Дарклайт сидела боком рядом с миниботом, подперев манипулятором подбородок, и смотрела на него снизу вверх, оглядывая бледно-лиловый корпус. Сегодня учительница выглядела бодрее и не хваталась за ЭМ-поле Джувел, как за антидепрессантом на кухонной полке с лекарствами, только хирург, пожалуй, так бесстыдно перенимал её настроение. Дарклайт снова собиралась предложить ему модификацию корпуса, закрыть или заполнить пустоту брюха? Джувел чувствовала, что Пакиту было крайне неприятно находиться под пристальным вниманием врача, — неизменно шансы на его согласие малы, но она не торопилась вмешиваться, не увидев всей картины.       — Так за этим кроется какая-то интересная история? — словно невзначай бросила Дарклайт и в конечном итоге остановила свой окуляр на лицевом экране минибота, чьи сочленения возмущенно затрещали.       Он прижал шлем к шейным сочленениям, не сумев полностью подавить негативную реакцию на то, что пытались залезть в его прошлое. Ох, богатая леди, даже Джувел не расспрашивала о его активе до Джула и шахтерского поселения, хотя не сомневалась, что на данный момент она для Пакита так же самый близкий друг, как и он для неё.       Джувел шагнула внутрь, из вежливости стараясь шумом просигнализировать о своём возвращении, и заметивший её Пакит жестом сообщил мятной фемм, что разговор, о чём бы тот ни был и на чём бы ни прервался, на этом закончен. ЭМ-поле Дарклайт так и дразнило: «Я знаю что-то, чего не знаешь ты!» — и по большей части послание адресовалось Джувел, но учительница с маленькой улыбкой на фейсплейте отступила, не продолжая разговор. Это шло вразрез с первым впечатлением, но хирург не был навязчивым ботом, и обычное «нет» всегда принималось за отказ, к которому не требовалось дополнительных объяснений. Доктор тоже пока ещё не возвращался к теме её необычного ЭМ-поля, как и обещал.       Если было что-нибудь ещё, чему она могла научиться у Дарклайт, Джувел хотела улыбаться хотя бы в половину так же раздражающе, как учительница. Ещё хотелось спросить, о чём всё это между ними с миниботом было, но, хорошенько взвесив свои шансы добиться чего-то от любого из них двоих, Джувел бросила затею, не став тратить силы.              Ей ещё делать тупые серьги в New-2. Дизайн не был отстойным или материал капризным к обработке, но заказчик запросил проявить изобретательность и дал полную свободу творчеству — она опьяняла, и Джувел, скорее всего, уйдёт в перфекционизм, потому что когда в следующий раз такое будет?       Она отправилась к другому столу с кубом энергона на нём. По правде говоря, она шла исключительно за вкусным энергоном, хотя, чтобы не мешать Пакиту и Дарклайт, если они решили бы возобновить диалог, наверно тоже. Кому оставлен куб, ни на мгновение не сомневались. С тех пор, как Джувел начала учиться у фемм, хирург не мог допустить того, чтобы ученица или её друг ушли без энергона высокого качества в баках. Дарклайт считала недопустимым, чтобы кто-либо питался помоями, портил свои механизмы, соответственно, увеличивая объём работы ей и её коллегам, так что Джувел всегда уходила от неё сытой, возможно, что никакой другой её бы напросто не выпустили из башни. Она чувствовала себя неблагополучной подругой ребёнка, чей родитель её кормит и держит палец над кнопкой вызова в службу опеки.       Взяв в манипуляторы куб, она присела на крутящийся стул, которых полно в кабинете Дарклайт, и следила издалека за взаимодействием минибота и второй фемм, как за фильмом. Редко можно кого-нибудь из них поймать за нормальным разговором без участия Джувел, а тут два по цене одного.       Они уже успели позабыть о ней, больше увлеченные друг другом. Одному давно стоило выловить второго и нормально поговорить, как двум взрослым.       — А за вашими вопросами скрывается философия? — саркастично задал встречный вопрос минибот, оборонительно скрестив манипуляторы перед грудными пластинами.       «Неправильное решение — не увести диалог от неприятной темы, пока была такая возможность, Пак!» — как вовлеченный зритель, прокомментировала в мыслях Джувел. Она сделала первый глоток — о, Дарклайт снова подготовила что-то новенькое, добавив незнакомую пищевую добавку. Доктор старался разнообразить еду с тех пор, как узнал, насколько ограничен рацион его ученицы. На вкус как выдохшаяся газировка, если бы та была со вкусом нефти. Фемм надеялась, что её гурманские метафоры имели смысл.       — Как же ещё можно вызвать интерес к миру, если не вопросами? — искренне верила Дарклайт, что всё этим объяснила.       — Это… это просто так не работает, доктор, — удержался от того, чтобы вслух усомниться в здравомыслии, Пакит. А с Джувел он не скупился на обвинения в безумии, называя глюком.       Пытаясь увеличить расстояние, заметно не отстраняясь, Пакит встал к Дарклайт боком, когда мятная фемм поднялась на опоры, опираясь о поверхность стола локтями, подпирая обе щеки сочленениями когтей.       — Ты поспоришь тут со старой мной? — предостерегающе произнесла она, но следом лицевая пластина расслабилась и расплылась в улыбке, которая была настоящей, могла подтвердить Джувел. Да, у доктора сегодня определенно хорошее настроение, и на этот раз это не её заслуга. — Но ведь задав единственный вопрос в нужном месте и в нужное время, я заполучила двух ботов, возродивших мой интерес к миру? Может, у нас не заладились отношения не из-за недоверчивости друг к другу, а того, что я забыла поделиться, как старую меня радует не только Джувел, но и твоё присутствие, Пакит?       Оранжевый круг на экране сосредоточился на Джувел, выглядывающей за мятной фемм, ища подтверждение истинности заявления у эмпата, но быстро перевёлся на Дарклайт, бывшую в шаге от того, чтобы уткнуться лицевой пластиной в корпус минибота, которому становилось всё тяжелее оставаться на месте под взбудораженным взглядом и не угрожать насилием, чтобы от него отошли на расстояние.       — Или ты скажешь, что не чувствуешь близости с ботом, пережившим схожий опыт? — постукивала она когтем по синему визору, закрывавшему правый окуляр, приковывая к нему внимание, когда Пакит попытался снова посмотреть ей за спину. — Почему ты ищешь где-то ещё ответа, не веришь в правдивость моих намерений? И откуда такая уверенность, что моя ученица может тебе его дать?       Одна словно пыталась «случайно» выдернуть из второго признание, второй вновь хотел закончить разговор, не обозлив их с Джувел билет в светлое будущее, пока третья искаженно воспринимала происходящее.       Праймус, почему это ощущалось так, словно Джувел застукала старшего брата за разговором с горячей учительницей? Она ясно могла видеть (и чувствовать) витавшее напряжение, хотя, возможно, проблема заключалась в ней, изголодавшейся по романтическим историям, и видели то, чего нет. Наверное, Джувел стоило отвлечься от революционерских заказов и сделать пару любовных песен для себя, чтобы утолить эту жажду, раз DataNet не мог удовлетворить потребность. Она обладала стопроцентной уверенностью в том, что Пакит установил аналог безопасного поиска и что подобное существовало в кибертронском интернете, потому что отказывалась продолжать функционировать в мире, где в литературе не существовало жанра романтики.              Или жанра ужасов.              Или ужасов с элементами романтики… ладно, Джувел ушла не в ту степь.              Как спустившийся с небес ангел, она сделала глоток с противным звуком посасывания коктейля из трубочки и прокомментировала, чтобы разрядить обстановку и смутить их:       — Я ещё юнлинг, пожалуйста, не сделайте меня невольным свидетелем чего-то неуместного.       Джувел не думала, что роботы физически могли сделать что-то неуместнее, чем то, на что способны люди, но главное — формулировка. Разыгравшаяся фантазия — лучший друг, но кроме того и заклятый враг. Кто знал, может, для ботов возмутительно одолжить своё резиновое колесо или что-то подобное? Точно не Джувел.       Ни капли не смущенная, как невозмутимая скала, Дарклайт оглянулась через плечо на дразнящий голос с ярко выраженным акцентом, с которым хирург пока не решил, бороться или нет, а Пакит, почти вставший на дыбы, облегченно сделал пару шагов от самого влиятельного и старого бота в комнате, пока тот отвлёкся. Сфокусировав окуляр и увидев ученицу, Дарклайт, словно материализовавшись из воздуха, быстро оказалась поблизости Джувел, вырывая куб из белых манипуляторов, и подняла недопитый куб над их шлемами.       — Я забыла убрать энергон пациента? — испугалась мятная фемм, тут же исчезая в длинном коридоре.              Отдаляющийся стук каблучков многотонного робота раздавался из коридора, а Джувел не могла понять, почему мятная фемм откровенно убежала. Только обработав, что произошло, чего ещё не успела сделать Джувел, Пакит подхватил испуг хирурга.              Да что вызвало панику?!              — Это только для пациентов, как энергетические кристаллики для юнлингов, или кто-то забыл свой куб? Если так, я могла бы возместить, оплатив его, — предложила она, раз никто не объяснял, предпочтя или убежать, или вообще промолчать, и с мольбой посмотрела на Пакита, прося уже сказать хоть что-нибудь.              Джувел больше не чувствовала себя комфортно, чтобы продолжать сидеть на стуле, и направилась к столу минибота.              В этом вся проблема? Она случайно выпила что-то не предназначавшееся для неё? Кто-то уже мог объяснить?! Не держите её в неведенье! Неведенье — самое худшее!              — Не энергон пациента, а энергон из пациента!              Она забрала свои слова обратно, запихивая назад в глотку. К Юникрону ей такая причина!              — Что?! — к горлу подступила тошнота. Скрап, а если она подцепит заболевание?! Джувел не знала, чей, здорового иль нет бота, внутренний энергон приняла внутрь! Она рыдала: — Вот так я дезактивируюсь?!              Перестроив маршрут, она побежала в сливную за Дарклайт, следуя идентичным на любых планетах рекомендациям при отравлении, но фемм уже без куба перехватила ученицу перед самым проходом, положив манипуляторы на плечи, заземляя Джувел. Красная оптика была охвачена страхом, опечалив хирурга.              — Кто собрался дезактивироваться? — выдержав столкновение корпусов, заговорила Дарклайт более спокойно, чем слышали её в последний раз. — И куда ты направилась? Надеюсь, не экстренно опустошать бак?              — Но я выпила чей-то… — чью-то кровь! — внутренний энергон…              Её история закончится как у позорного упыря, даже не укусившего свою жертву. По крайней мере, внутренний энергон не был отвратительным на вкус. Умереть от еды, которая даже не была вкусной? Действительно жалко, если выражаться формулировками Пакита. Джувел уйдёт с честью, как любители рыбы фугу.       — Я бы, наверное, знала, если бы были зафиксированы случаи дезактивации после употребление внутреннего энергона здорового бота? — успокаивала Дарклайт, массируя белый металл под когтями. — Поэтому не спеши опустошать бак, хорошо?              Дарклайт повторила вопрос, и Джувел неуверенно кивнула, чувствуя, как тревога медленно, но уверенно отступала.              — Значит, от этого не дезактивируются? — озадаченно посмотрели на врача. Это не вязалось с резкой реакцией. Она бы поняла отвращение, но ЭМ-поле транслировало испуг.              — Ты станешь тупой, — раздался выкрик позади Джувел.       — Я что?! — оглушительный крик заставил поёжиться двух ботов, один из которых пожалел о сказанном, она завыла: — Это ещё хуже!       Смущенная системой ценностей Дарклайт с сомнением, написанным на лицевой пластине, уставилась на ученицу в своей хватке. И почему-то Джувел думалось, что Пакит раздражен её громкостью и приоритетами, тоже сверля взглядом Джувел. А нет, она могла видеть в отражении брони мятной фемм его — минибот снова скрестил манипуляторы перед грудными пластинами на этот раз осудительно, ему было стыдно смотреть в её сторону, словно он виновен в том, какая она есть.       — Ум… — растерялась Дарклайт, избегая слов, которые нацелены усомниться во взглядах ученицы. Винты взволнованно дернулись за спиной. — Позволь поправить формулировку твоего опекуна, Пакит же хотел сказать, что продолжительный прием вторично обработанного энергона приводит к деградации?              — Не опекун, — безучастным тоном возразили.              — Брат? — Дарклайт предложила альтернативу.              — Мы даже не зажглись в один ворн! — всё-таки вспылил минибот, быстро смутившись, вспомнив, с кем разговаривал. Правда, вряд ли из-за лицевого экрана кто-то, кроме Джувел, мог уловить смущение или нервозность, однако не стоило исключать вероятность, что Дарклайт могла бы и заметить.              — Не по искре, — уточнила Дарклайт, поднимая один манипулятор с плеча, чтобы указать на свой окуляр и положить его обратно, не торопясь отпускать Джувел из хватки, — видишь ли, у кого-то здесь есть один исправный и нефальшивый окуляр, чтобы заметить видимые различия в размерах?              Джувел еле сдержала фырканье, будучи слабой к низким шуткам про рост. Пакит обиделся бы и игнорировал — не смеяться! Он был ей нужен, чтобы скрасить бессмысленными разговорами и шутками вечер за работой над серьгами.              — Но несколько тысяч ворнов — это же почти одна партия? И разве ты не слышал, как молодые кибертронцы называли самых близких друзей своими братьями или сестрами? — рассуждала Дарклайт о относительно новых тенденциях. Учитывая её пренебрежения к сотням тысяч лет, им запросто могло оказаться миллион лет.              — «Один исправный»? Так он не просто спрятан за визором, что-то случилось с вашим вторым окуляром? — зацепилась за крупицу личной информации Джувел, не желая зацикливаться на восприятии времени врача. Ей с Пакитом чуть спокойнее жилось, если бы они получше узнали хирурга, Джувел, как никто другой, знала, что странное поведение не появлялось из ниоткуда, и что угодно могло приблизить её к пониманию врача.              Розовый окуляр сосредоточился снова на ней, смягчившись от обеспокоенного вида ученицы.              — Буйный пациент, такие же иногда попадаются? Пожалуйста, оставь всё своё беспокойство о моём самочувствии старой мне — гениальному врачу? — так же мягко попросила она.              Щёки Джувел вновь оказались зажаты в тиски, из-за чего поднялся вопрос, а безопасно ли продолжать ходить рядом с мятной фемм без маски. Даже первоначально касания не были приятны, хотя всё же терпимы, но, когда живой металл практически заскрипел в хватке, Джувел взялась за запястья фемм, удерживая от усиления давления на бедную лицевую пластину, что переросло в небольшое противостояние.              — Вы бы могли отпустить Джувел, доктор? — вмешался Пакит, окончательно устав от клоунады.              Получив напоминание о свидетеле, наблюдавшего со стороны за их ребячеством, две фемм застыли в разных позах: Джувел всё-таки оторвала манипуляторы Дарклайт от фейсплейта и удерживала их в метре от него, подняв свой корпус над полом благодаря штырям. Джувел обернулась с благоговением, написанным на лицевой пластине, и со звёздами в оптике: «Продолжай отвлекать её!»              — А ты смог бы удовлетворить потребность юнлинга в физическом контакте? — полетело встречное предложение, полное самодовольства, как будто любовались собственным отражением в зеркале.              На фейсплейте Джувел появилось недоумение. Конечно, она молода, как весенняя листва, если сравнивать с двумя нестареющими машинами перед ней, но в каких ещё они нуждались доказательствах, что фемм способна позаботиться о себе? Одно дело — покровительство Пакита, когда она только осваивалась на Кибертроне и в другом измерении, важно отметить, мать её завод, а другое — спустя год адаптации.              Год для них ничего не значил?..              — Даже если бы юнлинг был моей заботой, что совершенно не так, как будто инициированных ею объятий недостаточно для здорового развития.              Почему Пакит поддержал концепцию, что она нуждающийся в заботе малыш?!              Почувствовав через её ЭМ-поле возмущение, Пакит и Дарклайт синхронизировались и возразили не обмолвившейся ни словом Джувел, сославшись, что им наверно лучше известно, что нужно для исправного функционирования юнлингу.              Она захрипела, застонала, как лист металла под болгаркой, и в конченом итоге ретировалась в конец лаборатории с поднятыми манипуляторами над шлемом, перебирая штырями по полу, словно лапками насекомых. Что-нибудь кому-то там доказывать не собирались.              Концы штырей были похожи на ножку вешалки или клешню из автоматов с игрушками, перемещаться на них и гипотетически, и практически было возможно, но то ещё себе удовольствие. Против предустановленных навыков ими пользоваться выступал опыт целой человеческой жизни ходьбы на своих двоих, и Джувел отдавала предпочтение второму варианту передвижения, хотя, когда осознанно подходили к выбору, чем воспользоваться, приоритет переходил к штырям. Потому что, если Джувел не заставит себя осваивать новые конечности, она никогда не станет уверенно перемещаться на них, словно штыри не были имплантированы ей в первый же астроцикл актива.              Или ползать на них, как жуткий паук из ванной, или исполнять танец палочника, быть выше всех в комнате, в конце концов!              Как можно понять, она черпала мотивацию не из практичных доводов.              Штыри сложились за спиной, её бампер не особо элегантно опустился на стул — над техникой стоило поработать. Красная оптика закрылась, давая сосредоточиться ЦП на всё ещё продолжающейся перебранке фемм и минибота, обсуждающих преимущества различных методик воспитания, кажущихся чуждыми аудиосенсорам Джувел. Ах, Пакит обычно сближался посредством споров.              В следующий раз, когда красная оптика распахнулась, перед ней был задумчивый феммский фейсплейт, а голоса затихли. Белый крест, иногда появляющийся в розовом окуляре, скользил по чертам бледно-голубой лицевой пластины.              Дарклайт убрала манипуляторы за спину, под винты.              — Не составишь старой мне компанию?              Джувел робко кивнула, смущённая, что расслабленно развалилась в кабинете. Они с Пакитом здесь вовсе не для отдыха, а Дарклайт — не какая-то подружка, несмотря на видимое дружелюбие, как-никак доктор прямо заявил в первую же встречу, чего хотел от Джувел.              Пакит заметил то же выражение, какое было, когда Дарклайт просила последовать за ней одной Джувел, и остался за дверью в лаборатории, наверное, изучать технику, пока обеих фемм нет.              Джувел шла сразу за Дарклайт, разглядывая винты, сравнивая, как те крепились к доктору, с тем, как крепились штыри к её спине. В коридоре её вниманием снова завладела странная картина, и, когда они проходили мимо неё, Джувел спросила, о чем та.              Дарклайт остановилась перед произведением искусства, Джувел — справа от хирурга, поясняя, что изображение неразличимо. Мятная фемм понимающе улыбнулась, хотя упоминание картины разбудило в ней злость, какую Джувел испытывала к встретившей её в этом мире тройке мехов, беспрекословно выполняющих свою работу, даже если та заключалась в отправке новых искр в трудовое рабство. Прикосновением к раме Дарклайт отключила лазеры.              Картина оказалась портретом меха, кажется, с навечно застывшим серьёзным выражением фейсплейта. Он был широкоплечим, но не походил на того, кто занимался физическим трудом, незнакомец сложил ладони друг на друга и с холодной оптикой взирал на них. Это был реально существующий бот, так что Джувел впивалась в его черты, запоминая внешность, понимая, что абы кто не окажется повешенным на стене хирурга. К сожалению, гравюра не передавала цвета или ЭМ-подписи.              — Джувел, если ты встретишь его, могла бы ты сделать так? — обратилась к ней Дарклайт, словно делясь важной мудростью, прежде чем выдвинуть лезвие из правого манипулятора и пронзить оптику меха с портрета.       У неё всё это время было лезвие?!       Дарклайт вытащила лезвие из стены с довольной улыбкой и повернула шлем к съежившейся ученице, вздрогнувшей под взглядом. Ничего не дарило эмоциональной разрядки так же, как калеченье врагов. В шлеме Джувел крутилась лишь одна мысль: «Каким образом бедный ублюдок навлёк на себя такой гнев?»       Она бросила напуганный и растерянный взгляд на глубокий порез, проходивший по оптике, и обернулась на лязг, создаваемый уходившим обратно лезвием. Заметив беспокойство, Дарклайт поспешила успокоить, что эту картину всё равно не собирались сохранять, однако жужжащие вопросы не были удовлетворены.       Доктор уверен, что именно это её больше всего беспокоило?!       — После подаренного испуга вы обязаны дать мне объяснение, — весьма смело потребовала Джувел возмещение за пару потерянных лет жизни.       Фейсплейт Дарклайт был пуст, но нерешительность сильнее других эмоций чувствовалась в ЭМ-поле, однако она не стала утаивать.       — Думаю, что нет смысла скрывать от тебя, раз это уже публично известно? Ты уже успела найти в DataNet информацию о старой мне? — произнесла она и более слабо продолжила, практически шёпотом: — Последние новости?       Она ограничилась кивком.       Конечно же, Джувел и Пакит прочли про скандал, разделивший общественное мнение на две полярные позиции. Дарклайт любила выставлять себя гением медицины, но она более известна как одна из первопроходцев в науке, и весть о суде над хирургом с громким обозначением не прошла незамеченной.       Один из интернов дал интервью, проливающее свет на событие. Как оказалась группа свежего выпуска Академии Медицинских и Технических Наук Каона на практике под присмотром другого хирурга — не Дарклайт, и пациент с травмой ЦП внезапно вернулся в сеть посреди операции и напал на интерна, чуть не дезактивировав меха. Но Дарклайт оперативно среагировала на шум на соседней хирургической стойке, придя на защиту группы. К счастью и сожалению, пациент был единственным, кто дезактивировался в операционной в тот астроцикл.       Она была осуждена за превышение пределов самообороны, так как пациент попытался и, как Джувел могла убедиться из ранних слов Дарклайт, навредил доктору, однако экспертиза показывала, что у пациента было только одно летальное повреждение от скальпеля.       Дарклайт со знанием окончила актив нападавшего из-за травм процессора точечным ударом.       Насколько ей известно, решение суда было не в пользу обвиняемой, так что ещё стоял вопрос, что Дарклайт делала здесь, на свободе. Наверное, это тоже как-то связано с тем, что она забыла у революционеров.       — Если бы Вердикт не настаивал на проведении немедленного судебного процесса, мой правый окуляр можно было бы ещё спасти и подготовить к пересадке, ты представляешь, насколько тяжело найти розовый окуляр, как у старой меня, или создать копию? — с болью делилась Дарклайт. Она болезненно прошипела: — Как ты думаешь, кто принял мой вырванный окуляр в качестве улики, не дав моим коллегам, что не бросили старую меня, сохранить его для старой меня?..              Дарклайт дрожала от еле сдерживаемой ярости, и Джувел опустила манипулятор ей на плечо. Доктор поднял шлем и со смешанными чувствами посмотрел на неё.              — Он звучит как полный мудак, прикрывающий правосудием своё шлаковое отношение к окружающим.              Мятная фемм усмехнулась то ли над комментарием, то ли над попыткой поддержать:              — Как можно поспорить с чем-то настолько авторитетно заявленным?              Бросив прощальный взгляд на портрет, Дарклайт взяла за запястье манипулятор на её плече и повела Джувел за собой, поэтому Джувел не видела, как шевелись губы фемм или эмоций на фейсплейте, когда та произнесла:              — Спасибо, Джувел... и, пожалуйста, не меняй своё отношение к старой мне? — звучало больше серьёзно, чем шутливо, как пыталась выставить мятная фемм. Эмпатичноть Джувел — наверное, тот ещё гвоздь в шине для других ботов.              — Бу-у! Я думала, вы попросите меня никогда не меняться, доктор! — по игривости Джувел можно было понять, а подыграла ли она врачу.              — А ты уже идеальный ассистент? — весело мигнула розовая вспышка из-за плеча фемм.              Их разговор утих, превратившись в уютную тишину, когда они остановились перед бронированной дверью, в которую запрещался вход Джувел. Дарклайт отпустила её и потянулась к панели-замку, поглядывая верх на ученицу, как бы спрашивая, а готова ли та увидеть, что скрывалось за дверью.              Введя комбинацию, Дарклайт сразу окунулась во тьму открывшейся комнаты. Приглушённый свет включился, словно по хлопку.              Разум Джувел опустел, мысли исчезли вместе со стремлением к жизни, как её потускневший взгляд остановился на окаменелости в защищенной подставке, словно часть энтомологической коллекции, существа, выше, древнее и опаснее любого современного кибертронца. Некоторые были утеряны, но оптика скользила по собранным частям: по рогатым отросткам, когтищам, в сравнении с аккуратными коготками Джувел, и зубастой пасти.              Вот, что она имела в виду под более странной жутью.               Её учительница хранила окаменевшую металлическую летающую ящерицу всё это время в соседнем помещении.