Ювелирная работа

      Телом она была за работой, выполняя машинные движения, подобно мастеру, посвятившему одному ремеслу всю жизнь, с поправкой на то, что трудовой стаж Джувел едва ли превышал год, а что касалось ювелирной работы, то был ещё меньше и недостаточен, для того чтобы зваться мастером. Разум же витал в цифровом пространстве, решая задачу, как перейти с даже чересчур широкого распространения музыки на диаметрально противоположное — получение максимальной прибыли с продаж.       Джувел заканчивала готическую гравировку на магнитных серьгах — неудобных, тяжёлых, металлических звездах, крепящихся, как можно понять из названия, на магнитах к аудиосенсорам чудаков с большими цифровыми кошельками, чтобы заказывать у компании её работодателей эксклюзивные орнаментные серьги. Насколько болезненно будет их носить, она, отдавшая в своё время большие жертвы красоте, как завещали женщины-предки, не хотела проверять: исправные аудиосенсоры ещё понадобятся, для того чтобы избавиться от полной экономической зависимости от компании, владеющей New-2 и, ну, Джувел.       Сегодня выдался бурный астроцикл, можно было подумать, что Пакит сразу завалится на платформу для перезарядки, но минибот сидел на краю рабочего стола, не спеша ни туда, ни в New-2, чтобы пообщаться с немногими работниками, общество которых он не считал обременительным. Для него не оставалось безызвестным, что, пока он столь близко к ней, его эмоциональное состояние отражалось на ЭМ-поле и невольно читалось ею, как личная переписка, на мгновение увиденная в чужом телефоне, и всё же Пакит предпочёл сидеть рядом, чтобы она могла прочувствовать все полутона его страданий, и что-то обрабатывал в своём центральном процессоре, из-за чего у него и была тяжесть на душе.       Джувел не решилась ворошить осиное гнездо, которое представляло из себя депрессивное мышление Пакита, и отвлекать от погружения в себя, научившись, когда нужно не подбадривать, а давать уединение.       В работе она пыталась отодвинуть на задний план ощущение ползущего по спине паука, оставшегося после сегодняшней вылазки, — сравнение хорошо характеризовало нервное ожидание приведения в действие бомбы, чей взрыв превратит в руины великую цивилизацию, частью которой она только-только начинала себя по-настоящему чувствовать. Чёрт, любой знакомый со школьной программой обществознания заметит упадок, в котором пребывал Каон, и ждал бы, когда всё взлетит на воздух.       С символом высокого материального положения наконец-то покончили. Гордость художника грела искру — Джувел, как и любой другой человек, хотела хоть разок увидеть результат того, куда вложили много сил, времени и ресурсов. Пожалуй, возможность подержать плод труда в собственных манипуляторах была одним из немногих плюсов в её работе. Пакит посчитал передышку между концом работы над серьгами и началом работы над следующим изделием подходящей, для того чтобы сообщить об их измененном статусе.       Вырвавшись из оцепенения, прошедшего холодком по эндоскелету, она аккуратно положила серьги на стол, закрыла оптику, проверив на ошибки работу аудиосенсоров, перезагрузила их и повернулась к нему с открывшимися в ужасе окулярами, устремленными на его мигающий от неуверенности, появившейся из-за затянувшегося молчания фемм, лицевой экран. Пакит понимал — нет, скорее, перестал игнорировать данные от ЭМ-поля и почувствовал её недоверие, словно он предложил разводить и продавать скраплетов.       — Повтори, пожалуйста, ещё раз. До меня, видимо, наверху не доходит. Пакит, что значит: «Мы теперь делаем революционную музыку для революционеров»? Это какой-то однобитный слоган? — улыбка, возникшая из-за ожидания слов «это была шутка», переросла в оскал, когда так и не услышали фразу. Она безумно засмеялась от осознания. — Я правильно понимаю: ты продал мой бампер, пока я отходила отлить?.. Ты… ты обрабатывал шлемом, прежде чем соглашаться на сотрудничество с террористами, [Обращение подвержено цензуре: использование дискредитирующего слова]?! Какого [Подвержено цензуре: использование дискредитирующего слова]! Что не так с моей речью?! Это — цензура? Подвергни цензуре это!..       Озвучивающий запреты монотонный голос Джувел наполнил кварту, а после скрипы и помехи, сделавшие речь фемм окончательно неразборчивой. Громкий и эмоциональный крик, принадлежавший Джувел, а не программе-цензору, не прекращался, не сдаваясь прорваться через помехи, чтобы произнести «дискредитирующие слова».       Отошедший от хватающейся за своё горло Джувел Пакит был скорее рад, что её гнев переключился на странную цензуру, встроенную, кажется, в сами системы Джувел, чем озадачен появлением блоков, когда она пыталась выкрикнуть парочку ругательств. По крайней мере, они выиграли время, чтобы он подготовил аргументы в поддержку того, почему она остро реагировала, к тому моменту, когда фемм успокоится и установит мир с собственным программированием.

════

      До завершения гладиаторских боёв было ещё далеко, что, конечно, огорчало, но короткие битвы быстро заканчивались, на арену выходили следующие претенденты, и внутренний энергон проливался вновь. Состав бойцов был разнообразен, не давая заскучать искушенному зрителю, но ко всем, вне зависимости от альтернативного режима, относились как к расходному материалу. Джувел недоверчиво смотрела на такое расточительство жизнями. Если отбросить мораль, которой, по всей видимости, отягощена малая доля населения Каона, тратить жизнь на несколько кликов шоу невыгодно с экономической точки зрения. Что предложат публике, когда закончатся расходники?              Извините, она оговорилась. Будущие гладиаторы, бойцы!              Джувел произошла из эпохи, где человек — вторая нефть, отдельные самородки человечества могли приносить состояния, конечно же, она неосознанно ожидала схожих взглядов на ценность человеческих ресурсов. Кибертронских ресурсов? Суть одна. Неужели количество желающих пойти в гладиаторы, несмотря на высокую смертность, настолько велико, что можно не переживать об их конце? Нет ли лучшего распоряжения их жизнями, продиктованного прагматизмом?              Или же их не убивали вовсе? Она не доставала до ЭМ-полей поврежденных мехов, для того чтобы установить дезактив это или стазис, но она не думала, что тот мех пережил пробитие искровой камеры. Может, Джувел и продолжала называть кибертронцев роботами, несмотря на носимый негативный характер в кибертронской культуре у этого слова, из-за того, что для неё робот вовсе не оскорбительно, но некоторые детали нельзя заменить запчастями даже роботу.              Она задумчиво обхватила подбородок, когда на трибунах снова поднялся ор. Джувел вернула оптику к претендентам и поморщилась: светящейся секирой меху отрезали манипулятор, рану прижгло, поэтому мех с одним манипулятором продолжал сражение, не боясь впасть в стазис от потери энергона. Не потому ли им выдали горячее оружие? Кажется, зрителей больше обрадовала бы кончина проигравших, когда её успокаивала мысль, что мехи, возможно, всё ещё функционировали. В Каоне повышенная магнитная активность, раз моральные компасы жителей не работали, или что? Почему ей не повезло зажечься в более мирном регионе Кибертрона, под стать миролюбивому нраву, что значит буквально в любом другом месте? Она опустила плечи в поражении, потому что даже не могла буркнуть чего-то оскорбительного на черствость и кровожадность зрителей, не прозвучав лицемерно: Пакит (маленький, но такой злобный) несильно отличался от скандирующей толпы.       Порой сложно забыть, что он варился в каонской культуре дольше, чем она живет, а, возможно, и чем существовал прошлый вид, к которому Джувел принадлежала. Жестокость выборочно не отвращала Пакита. Мог ли он всегда по-садистки наслаждаться чужой болью, пока трагедии не затрагивали его лично или его знакомых? Начнёт ли Джувел из-за времени, прожитого в Каоне, упиваться большими страданиями, нежели вызванными мелкой пакостью или безобидной неудачей, как он? Глупо отрицать влияние общества на личность, наивно полагая, что твой характер не прогнётся под давлением этого чудовища.              Предположения о влиянии жизни на Кибертроне на неё не могли не тревожить, словно страх смерти своей неотвратимостью или страх перед неизвестностью и неопределенностью, но ожесточенную будущую версию Джувел навряд ли будет заботить смещение моральных ориентиров. И самое ужасное, что изменения пошли бы ей на пользу, помогая выжить на войне, и разумно их принять, а не строптиво противостоять.              Однако чувства не подчинялись разуму. Колодец искр ошибся, наделив её красной оптикой, как у клишированного злодея из восьмидесятых! Она не могла представить, чтобы когда-нибудь отвергнуть милосердие и сострадательность — саму человечность!              Голод наполнил ротовую полость вязкой жидкостью, служа отвлечением от тяжёлого смрада страха перед изменчивостью, которым трусливо воспользовались.       Воздухосборники щекотал резкий, стоячий в ложе запах топлива, поэтому, пока не стали пожирать оптикой пролитый на арене энергон, Джувел планировала утолить жажду. Когда голод успел одолеть её? Перед отъездом плотно подкрепились, хотя они с Пакитом несколько циклов ехали до Каона, а потом ещё пару часов до арены, и стресс точно не уменьшал нагрузку на насосы…              Внезапно её захлестнуло волнение о спутнике. Баки Пакита гораздо меньше её, соответственно, он должен откровенно голодать, если её центральный процессор уже посылал образы энергона и предлагал накинуться на вот тот недопитый куб у инспектора.              Хорошая попытка, ЦП. Для слома самообладания понадобится большее, чем это.              «Пак, ты там как? Держишься?»              «Держусь?» — запоздало среагировал он, не желая отрываться от арены, будто от его внимания зависело, умрёт ли кто. Ну, действительно кто-то дезактивируется, но вряд ли это будет иметь причинно-следственную связь и будет по его вине.              «Мой бак — бездонная пропасть или бог, требующий жертвоприношений. Очевидно, раз мы пили энергон одновременно в последний раз, ты должен быть голоднее меня», — маленькие размеры и умеренная физическая активность — соответственно, меньшие энергозатраты — или нет, объём баков Пакита в несколько раз меньше. Возможно, у неё даже было несколько баков, у промышленных ботов часто увеличено, искусственно или естественно, их количество, по словам Пакита, но функция запросить у ЦП план строения корпуса отсутствовала (она, конечно же, проверила бы на её наличие), поэтому Джувел наверняка не знала.              На самом деле чувство голода у кибертронцев — интересное явление, ставшее предметом любопытства Джувел, потому что отличалось от человеческого голода да и не так уж и сложно стать им, если по честному. Она выдвинула гипотезу: причиной является то, что кибертронец не сразу погибал от нехватки энергона, первоначально впадая в стазис, и у других ботов был шанс вытащить несчастного в стазисе из него, так что системы менее остро реагировали на снижение топлива в энергомагистралях. Получается, кибертронцы полагались на альтруизм других ботов, что сходилось с её наблюдениями об их социальности. Одиночество и изоляция приносят им страдания (за примером нет необходимости далеко идти, потому что он сидел на её поясе), из-за чего возникла необходимость взаимодействовать с другими особями, по этой же причине разумные механизмы развились до нынешнего уровня прогресса, что невозможно без образования общества. Противопоставим органическим существам, погибающим без пищи из-за истощения невероятно быстро, речь даже не идёт о миллионах лет, что может пережить в стазисе бот в благоприятных условиях, то есть его корпус случайно не раздавит или не сгрызут скраплеты.              Если человеком двигал голод, несущий за собою мучительную гибель, и человек бы пошёл на риски, для того чтобы раздобыть пищу, то кибертронца волновала одна безопасность для его корпуса, пока тот не в сети.              Всего-то гипотеза! Откуда робо-женщине знать такие сложные вещи, её место в шахте или за ювелирным столом!              Но всё же почему Джувел голодала, как дворовый пёс? Она не человек, её системы должны реагировать соответственно — умеренно! К тому же рядом всегда маячил Пакит, который выступил бы в роле спасителя, вытащившего её из голодного стазиса.              «У меня чуть больше половины резервуара», — ответил Пакит, мысленно находясь на арене вместе со сражавшимися там мехами, готова поспорить Джувел. В настольных играх, которые она устраивала по памяти, заменяя западающие моменты чистой фантазией и энтузиазмом ботаника, и делала из подручных средств, он постоянно выбирал отыгрывать гладиатора, если позволяли игровые правила.              Половина?              Джувел на половине бака возвращалась в голодные студенческие будни, когда от обеда её разделяло два часа, а ему хоть бы хны.              В груди клубилась злость: если бы они не питались отходами, которые не поворачивалась глосса назвать топливом, а чуточку качественнее обработанным энергоном, организм бы не истощал резервы столь быстро. Несмотря на обманчиво стройную фигуру, она промышленный тип, сколько бы она не закупала на свои кредиты хорошего топлива через здоровяка, был лимит, как часто он может, не привлекая внимания, заезжать в New-2 и как много энергона привезти, кубов всегда оказывалось недостаточно.              Она размышляла, смотря на соседние столики и на качественный энергон на них, и чувствовала, что заказ энергона здесь обанкротит предприятие «JEWEL-0034». Наценка в подобных заведениях бешеная.              Голод и скупость схлестнулись в равном противостоянии.              Красная оптика зацепилась за насыщено-голубого флаера и дёрнулась от расстроенного выражения его фейсплейта. Трекер сверлил взглядом куб энергона, надув губы, как раздраженный мальчишка, а не состоявшийся в жизни инспектор. Он оторвал оптику от куба, и жёлтые огни сосредоточились на фемм, вопросительно смотревшей в ответ. Она хотела наклонить шлем и выгнуть надоптиковую пластину, как бровь, но удержалась: немалую роль сыграло то, что у неё нет надоптиковых пластин в мире, где, казалось, есть пунктик на выразительные брови. Смущенный поимкой на проявлении досады Трекер попытался вернуться к самоуверенному образу начальника-инспектора, который видела и ненамеренно разрушила Джувел, но за его спиной крылья прижались друг к другу, и что-то подсказывало, что этот жест — не показатель уверенности у флаеров.              Воздух тихо вырвался из воздухосборников на его груди. Дав понять, что сдались добраться до гладиатора через фемм, флаер отвернулся к панорамному окну и смотрел на арену с не следящим за бойцами взглядом. Вот как она выглядела бы без маски, когда симулировала интерес к боям? Неудивительно, что её быстро на этом словили.              — Ненавижу Каон, — устало и полушёпотом разрезали тишину, удивив искренностью, вложенной в слова.              Белые коготки постукивали по столу. Она взвешивала, стоило ли взаимодействовать с ним теперь, когда известно о его заинтересованности в гладиаторах.              «Ради бесплатного энергона», — ободряюще и почему-то одновременно отчаянно пронеслось в шлеме.              — Он тебя тоже ненавидит, — спокойным голосом протянула она, разлёгшись на кресле, уже устав от выбранного образа Селебрити. Её удушало, что она не могла, как обеспокоенный незнакомец, подойти и предложить: «Хочешь выговориться кому-то, кого никогда больше не встретишь?»       Сложенные за спиной штыри оказались зажаты в углу между спинкой и сиденьем, а левый манипулятор закинули на спинку. Рот Трекера открылся в не успевшем вылететь возражении, если мех вообще осмелился бы возразить… нет, не Джувел — Селебрити, когда восходящая звезда музыкальной индустрии с желчным раздражением продолжила:       — Всех нас.              Его крылья дёрнулись. Джувел, естественно, не видела ничего похожего на чужеродный язык тела флаеров на Земле, помимо королевы драмы на шпильках, но он был на удивление отзывчивей, чем мимолётные эмоции, почти не затрагивающие ЭМ-поле, как быстро переключающиеся каналы. Она впервые сталкивалась с чем-то подобным, обычно эмоции ботов… устойчивей? Трекер поставил полупустой куб, не способный насытить Джувел, по центру стола. Они с флаером не близки, чтобы пить из одного куба, разделив на двоих, так что она была вынуждена отвести пожирающую оптику с желанного угощения на косящуюся жёлтую оптику.              Попытка подавить улыбку провалилась, она не могла удержаться: их роли поменялись, нынче он искал подвох.       — Как же так, инспектор? Ты не собираешься угостить в качестве извинения, а после продолжить свои попытки добраться до моего сопровождающего? Есть шанс, что энергон задобрит меня, не отказывайся от него так быстро, — Праймус, она отчаянно хотела выпить энергона, её очевидные намёки разглядел Пакит и теперь дрожал от еле сдерживаемого смеха-скрипа, как несмазанная петельная дверь.              — Ты передумала игнорировать моё присутствие? — недоверчивость сочилась в его тоне и в ЭМ-поле, Трекер усердно избегал зрительного контакта, смотря правее аудиосенсора Джувел. — Не пойми меня неправильно, у тебя было право на это, Селебрити. В действительности я очень сожалею, что попытался воспользоваться тобой. Я имел поверхностное представление, каким образом разделены сферы влияния в Каоне, чтобы определить, какое положение ты занимаешь.              Интересно, сколько мехов за соседними столиками сломали себе процессор, пытаясь понять, из какой ямы вылезла эта Селебрити. И, Праймус, флаер звучал, словно Джувел замешана в нечистых, мафиозных делишках, что, эй, было далеко от истины, между прочим.              Не беспочвенно, конечно, но всё равно обидно причисление к криминальной среде.              Она имела представление, как мрачно и жутковато выглядела, когда не дурачилась или паниковала, будучи собранной в коем-то веке. Думается, что как раз таки из-за контраста жизнерадостности и безэмоциональности по щелчку переключающего тумблера. А музыкальная звезда Селебрити с деньгами, которые можно обменять на власть, органично вписывалась и смотрелась как влитая с данным внешним видом в мафии. Арена — буквально главное развлечение Каона, не так уж удивительно встретить там музыканта. Вот только никакой мафии, скорее всего, уже нет, на её месте революционное движение, предшествующее двум фракциям, а Селебрити — шахтёр-ювелир из шахтёрского поселения, пережившего бунт и автоматизацию.       — Брось оправдываться, ведь я тоже была не до конца честна, говоря, что решила посетить арену ради своей же музыки. Нет, конечно, поход сюда только ради того, чтобы послушать её, этого бы стоил. Она прекрасна, простите за хвастовство, но…              — Ты здесь из-за минибота-симбионта, — понимающе блеснула оптика с золотой подводкой.              Трекер по-новому посмотрел на неё, всё так же избегая прямой встречи красной и желтой оптики, как-то растерянно и снова отвел взгляд на арену, Джувел же полностью повернулась к меху, удивленная меланхолией в его ЭМ-поле. Что его вдруг расстроило? Даже в худшие девичьи дни, её настроение не падало так резко, как у него.              — Ты хорошая хозяйка, Селебрити, — и что ей прикажете делать с этим комплиментом?!              Справившись с секундным замешательством, она осторожно ответила:              — Несложно быть хорошей хозяйкой, когда не рассматриваешь себя в качестве хозяина, — решила поделиться капелькой искренности Джувел в ложе, удушающей фальшивым комфортом, куда до них долетали крики ярости с арены, в надежде подбодрить, озвучивая очевидные правильные вещи. — Миниботы продолжают быть разумными кибертронцами, когда соглашаются работать на кого-то, а не становятся их имуществом.              Чужие ЭМ-поля предупреждали, что всё сказанное ею снова впитывали в себя скучающие мехи, но Джувел сильнее заботило молчание Трекера, чьи эмоции говорили громче слов о его смятении. Уверенность в собственной правоте, которая покрылась трещинами ещё до их с ней встречи. Ей знакомо, словно вкус маминой стряпни, как рассыпаются старые убеждения — заблуждения. Даже жаждущий просвещения ум испытает неприятные чувства: смущение за доверчивость, разочарование в источнике и вину за распространение дезинформации — когда он осознает и примет свою неправоту.              У неё прервалось вентилирование: следующим этапом было бы отыскать на замену другое представление, необязательно правдивое или истинное.       Пакит только в очередной раз находил подтверждение её равного отношения к нему с тех пор, как он согласился на дружбу. Ей придётся постараться, чтобы он снова расщедрился хотя бы на короткий комментарий касательно её нестандартных взглядов на взаимоотношения с миниботами. Если бы она не была бы юнлингом, ему было бы тяжелей поверить в искренность её заявлений, но она что-то вроде кибертронского подростка, поэтому он сравнительно быстро принял существования кого-то без предрассудков функционалистов.              Не то чтобы она особенная в этом отношении, кто заметил ошибочность сложившейся системы, но некоторые ожидают от незнакомцев худшего, Пакит в их числе.              Однажды Джувел задумалась, какую роль в зарождении их с миниботом дружбы сыграло то, что её внешний вид напоминал ему прошлого партнёра, но не стала развивать ход мыслей и предпочла не обесценивать всю ту тяжёлую работу, которую они провели, чтобы построить доверительные отношения. Или самое близкое к тому, к чему могли приблизиться два одиночества — трусиха и изгой.              — Но спасибо. Большинство бы высмеяло мою «снисходительность», — выделила она раздраженным тоном конец, вспоминая, как здоровяк любил ткнуть фейсплейтом в то, что она излишне мягка с миниботом. Просьбы быть погрубее он мог приберечь для своей второй половинки. — Невероятно раздражает, что я должна, по чьему-нибудь мнению, быть строга и деспотична, даже прося принести кубик энергона.              — Чужие указки — не самое худшее, с чем можно столкнуться. Раздражающе непрошеных мнений подчиненные, с которыми действительно приходится быть строгим и деспотичным, чтобы они выполняли работу в срок и старались ничего не испортить. Нельзя проявить снисходительность даже к малейшим ошибкам, когда за халатностью в работе последуют жертвы среди населения.              Хех, она могла понять его точку зрения — как будто кто-то хотел быть плохим парнем — и уважала способность взять на себя ответственность.              Это напомнило ей о кое-чём.              — Групповые работы — ужасные, вопреки, казалось бы, уменьшенной нагрузки, — вспомнила Джувел времена учёбы, прекрасные и милые, пока не начнутся сессии или экзамены. — Потому что почему-то всегда ты тратишь время на организационную работу, распределение обязанностей и все остальные прелести управления. Притом вечно доказываешь свою лидерскую позицию, когда кто-то отказывается делать, что ты говоришь, не имея логичных аргументов почему, сколько бы о них ты ни спрашивал, пытаясь вникнуть в его обстоятельства и причины!              — Ленивый металлолом, не способный даже действовать согласно инструкциям умных ботов! — возбужденно подхватил Трекер, ударив кулаком по столу. На грохот отвлеклись другие зрители в ложе, забеспокоившись, как рябь воды после брошенного камня, но лишь у одной Джувел появилось желание извиниться за поднятый шум. — И в итоге не получаешь ни похвалы, ни дополнительных наград за свой труд, а все ненавидят до глубины искровой камеры за властность! Клянусь, я никогда не вернусь в академию студентом. В академии искусств, которую ты закончила, тоже настолько плохо с групповыми проектами?              Джувел не была готова к таким откровениям и страстям.              — Эм-м… думаю, здесь проблема не в учреждениях, а в ботах, с которыми нам выпала тяжёлая доля учиться, — она не могла назвать ни одного учебного заведения искусств, интересуясь исключительно техническими и естественными науками на Кибертроне, знав исключительно их по названиям из DataNet. И кибертронцы также не освобождены от групповых проектов?              — Тоже верно… — кивнул Трекер. — Но тебе хоть повезло не проходить курс полётов, особенно групповых полётов.              — Насколько всё плохо? — уже хихикая, осмелилась задать вопрос.              — Эти флаеры, испытывающие проблемы с высотой и координацией, чуть не разбились вместе со мной на первом же занятии.              Джувел потянулась к инспектору, чтобы сочувственно похлопать по плечу во внезапном приступе товарищества.              Обсуждение плавно текло. Они вспоминали о студенчестве, не раскрывая всех подробных деталей прошлого незнакомцу. Пакит, наверное, впечатлён её способностью «придумывать» на ходу.              На удивление много совпадений в двух студенческих жизнях: стресс перед важной сдачей, который уменьшали посредством погружения в учебный материал, пока тот не будет отлетать от зубов или денты так же естественно, как и воздух, группы бездельников, прилежных учеников и всех, кто между ними, среди которых хотелось бы скорее найти верных товарищей с общими интересами. В коротких описаниях она всё больше узнавала об особенностях обучения на Кибертроне, которых не найти в DataNet. Описание устройства, участвующего в загрузке данных в шлем, и как происходила работа с загруженной информацией, добивающаяся понимания, а не одного знания. Джувел на время отвлеклась от голода, заворожённая описанием академии Вос с неизвестным названием, в которое превратилась беседа. Кажется, Трекер не возражал и не стеснялся монополизировать разговор.              И хотя всё, о чём говорили, осталось в прошлом и они не скучали по некоторым аспектам студенчества, невозможно скрыть, что Трекер и Джувел питали светлые чувства и хранили хорошие воспоминания. Только в случае Джувел проскальзывала горечь по насильно отобранным дням, она не смогла закончить этот этап своей человеческой жизни — чувство незавершенности навсегда останется с ней.              Парочку раз после трогательных историй из академии, которые были невыносимо близки к её человеческому опыту, она чувствовала, что была на грани слёз, но её оптика оставалась сухой. Ей бы понадобилось повредить омыватели или серьёзно сбоить, для того чтобы омывательная жидкость слёзами стекала по щекам.              Квадратное дно пустого куба, который в какой-то момент заказал для неё инспектор, прозвенел от шлема гладиатора, изображенного на металлической поверхности стола. Джувел засмеялась над забавной ситуацией, обаятельно описанной флаером, добавляя свой юмористический комментарий, чтобы уже он заливался тихим смехом — красивый звук, несмотря на своё машинное происхождение. Насыщенный вкус энергона искрил, как оголенный провод, на глоссе, а маленькая улыбка уже не маской светилась на феммской лицевой пластине.              Если бы не голод, она бы чувствовала себя стеснённо из-за того, что приняла от него энергон: Джувел не могла вспомнить, чтобы её угощал кто-то, кто не являлся другом или членом семьи. Но она рада подношению языческому богу в баке! С её бы стороны было бы вежливо отблагодарить Трекера приятной беседой.              «Как вы быстро потеплели друг к другу, атмосфера сильно отличается от напряженной, что витала не так давно», — небрежно прокомментировал Пакит.              «Общение динамично, что позволяет не заскучать собеседникам, резкое потепление в рамках нормы», — передавала она социальные навыки другу одновременно с кивком на рассказ Трекера.              Оценка Пакита была поразительно точной: Джувел активно не возводила стен, сохраняя разумную осторожность при общении с незнакомцем, но потеряв ощущение, что она вынужденно общалась с инспектором, справедливо это было и для Трекера. Мех с полузакрытой оптикой весело сплетничал о двух флаерах, Гостнадо и Суперрефрекшене, с которыми она его видела… хм, как давно она их видела? Можно было подумать, что они уже должны вернуться. Сколько продолжалось их общение? Она потеряла счёт времени.              Бот-официант поставил на стол третий куб за счёт инспектора и постарался незаметно удалиться. Ладно, есть предел щедрости, и это — уже чересчур щедро.              Но Джувел не могла удержаться перед ароматом и отказаться от дорогого энергона, заливая внутрь этот нектар. Как обычно, анализаторы не обнаружили ни яда, ни аналога алкоголя, ни чего-то убийственного, а Трекер чуть ярче улыбался, когда она принимала угощение: один-два куба энергона для себя пробудили в нём добрую и щедрую натуру.              Было несколько предсказуемо, что она перепьёт. Джувел утолила голод, но продолжала ради вкуса до предела заливать вкусное топливо, даже перестав получать поощрение от систем.              «Скрап, я превысила 100% вместительности», — испуганно адресовала своему проводнику по Кибертрону. Энергон щекотал её горло — это плохой знак.              Она не знала, как можно передать осуждение через тишину, но вот. Прошёл наноклик, прежде чем ЭМ-поле Пакита взорвалось красочным фейерверком, который она перекрывала своим от любопытных посторонних.              «Каким образом?! Ты проигнорировала предупреждения ЦП, глюк?», — вместо поддержки привычно отчитывал он.              «Без оскорблений! Кто знал, что топливо может быть вкусным? Я просто найду, куда отлить лишнее, спасибо», — в сжатые сроки нашли решение — она весьма сообразительна, когда прижмёт, да? Наверняка она не первая на арене с данной проблемой, или были боты, которым стало тошно от бойни, кроме неё, — ничего страшного, если они отойдут на клик.              «Тогда оставь меня здесь, пока будешь бродить в поисках слива. Я не собираюсь пропускать ни наноклика шоу», — неожиданно попросил он. Разве Пакит не первый, кто обычно трясётся за их безопасность и намертво прирос к её поясу?              «Как скажешь, дружище», — с опаской медленно согласилась она.              Джувел встала с кресла, отталкиваясь от подлокотников. Потянувшись окаменевшими штырями, она обернулась к Трекеру, чтобы объясниться:              — Прошу прощения, мне надо ненадолго отлучиться.              Его расширившаяся, как диафрагма камеры, оптика оторвалась от её штырей на спине, и инспектор кивнул, а его уголки губ приподнялись.              — Было приятно в коем-то разе пообщаться с кем-то, кто не пытался уговорить отложить инспекционную проверку, Селебрити. Надеюсь, ты всё же передумаешь и познакомишь меня со своим другом.              Джувел фыркнула. Не в этой жизни, флаер.              — Взаимно. В последнее время мне не хватало хорошенькой стимуляции нейросетей, — давно она не обсуждала аэродинамику или что-то, что не связанно с профессией собеседника. Пакит и здоровяк — неистощимый источник развлечения, изменение чего не предвидится в ближайшем будущем, но Джувел скучала по взрослому отношению к себе, а эти двое никогда не забывали, кого недавно вытащили из Колодца искр. У юнлинга тоже были умные размышления, которые можно предложить. — Это многое для меня значило. Правда.              — Услышать это от кого-то вроде тебя сравнимо с комплиментом.              Он же в курсе, что в её памяти не стёрлись первые клики их знакомства? Джувел ставила свои дорогие импланты на то, что, будь они вдвоем в Восе, а не в Каоне, где, по его мнению, у неё было какое-то влияние, инспектор вел бы себя ближе к образу, существующему в шлемах Пакита и Джувел, меха, которому повезло зажечься в удачное время и с «правильным» альтернативным режимом.              — Я не изменяю своё решение, Трекер, — игриво раздражалась она, надеясь, что комбинация игривости и раздражения не потерялась для бота без радара на эмоции, как у Джувел.              Он щёлкнул пальцами, переняв немного её театральности, словно устаревшую лексику после прочтения классической литературы.              — Попытаться стоило.              Пресытившийся пустым трёпом, поняв, что флаер попросту оттягивал уход фемм, Пакит выбрал именно этот момент, чтобы трансформироваться и улечься на кресло, как король на троне. Джувел покачала шлемом на ребячество, хотя хаотичная часть, требующая драм, хвалила за выходку. Трекер застыл, словно услышал тиканье бомбы, рассматривая безликий экран минибота и зияющую пустоту под грудными пластинами. На чёрном экране вывелось изображение подмигивающего смайлика — боже, она не знала, что Пакит такое может, — и Трекер резко вжался в кресло, не сводя с него оптику. Джувел скрыла выражение фейплейта, готового разорваться от смеха, надев маску и визор.              Она беспокоилась, что флаер разделял ценности функционалистов, что он доставит неудобства Пакиту во время её отсутствия, однако, видимо, она беспокоилась не о том боте.              Лишь бы Пакит не вымещал ненависть на Трекере.              Только со временем стало очевидно, что Пакит испытывал спонтанные приступы неуверенности касательно собственного строения, триггеры чего она ещё не успела установить, и часто приступы проявлялись через агрессию. Юникрон его знал, что тревожило минибота. Его не беспокоила поверхностная красота, а, если бы и волновала, Джувел затруднялась, как человек, определить, что его могло не устраивать. Пакит хорошо выглядел для робота, она была не против приобрести его фигурку, если бы такие производились и продавались. Но в какой-то момент он мог внезапно заупрямиться, отказаться трансформироваться и слезать с её пояса, как недавно случилось в «Автостар».       [«Меня раздражают их взгляды на мой корпус!»]              [«Но ты пока не слез с меня и практически един с моим телом?»]              [«Не нужен сложный процессор, чтобы предсказать, что они будут пялиться, Джувел».]              В конечном итоге она без споров погрузилась в ванну с ним, а, когда он расслабился, Пакит сам пришёл к решению перестать прятаться.              Он продолжал упрямо твердить, что здоров, несмотря на искалеченный, на её взгляд, внешний вид, даже доходило до того, чтобы ей отправляли результаты самодиагностики, и, что ж, пациент здоров и исправно функционирует. Но если он выглядел так в здоровом состоянии, почему? Что послужило причиной?              Она тихо провентилировала. Джувел надеялась, что, как её присутствие отвлекало его от мрачных мыслей и тех, из которых произрастала неуверенность, она хорошим отношением помогала в борьбе с корнем проблемы, а не одними симптомами.              Белый манипулятор приземлился на шлем Пакита, который он не мог скинуть. Не при свидетелях — хищной оптики с других столов, нашедшей развлечение в флаере, фемм и миниботе. Теперь Джувел лучше понимала, что Пакит имел в виду, когда упоминал об охотниках на экзотику, от чего стало не по себе, и ей было чуть-чуть совестно, что она привлекла неприятное внимание ещё и к инспектору. Тот безуспешно пытался скрыть от неё свой дискомфорт, но она была ужасающе чутка.              Пакит вынужденно отыгрывал послушного минибота-симбионта. Из его груди доносилось сдерживаемое рычание двигателя, Джувел же злорадствовала, на мгновение подняв маску, чтобы выставить напоказ белоснежную денту. Что сказать? Когда дело касалось мелочности, они стоили друг друга.              И-и-и ей пора сматываться, прежде чем Трекер вспомнил, что они не персонажи мелодрам и могут свободно обменяться коммуникационными ссылками, дабы связаться друг с другом позже. Были причины, почему она больший любитель хорроров.              Изменив язык тела с целью запугать аудиторию в ложе, она со статностью, которую лень выдерживать обычным людям, направилась к выходу.       

════

      На стальных балках у основания купола, пристроенных по приказу босса в качестве укрытия специально для ботов с маленькими размерами, чтобы они могли охватывать оптикой весь стадион и оставаться незамеченными, всё его внимание было сосредоточенно на флаере с тех пор, как тот выразил заинтересованность во встречи с гладиаторами, не имеющей в качестве фундамента восхищения бойцами.              Хоть он мог быть до неприятности громким, минибот так же мог притихнуть и прислушаться к прослушивающим устройствам, установленным в элитных местах. Неоговоренное соглашение, заключенное между особенными посетителями и ареной, — предоставлять гостям наилучшее развлечение и обслуживание в обмен на каждое оброненное слово для них. Бои новичков, как правило, собирали меньше важных фигур Кибертрона, чем турниры и чемпионаты, поэтому он не ожидал, что под его наблюдением будут те, в чьих манипуляторах действительно сосредоточено столько власти, сколько они демонстрировали в снобистском поведении.              Главный инспектор воздушно-дорожной безопасности из Воса и два его спутника, которых он не мог идентифицировать без прямого доступа к базам данных Саундвейва, занятого сейчас с Рэведжем обновлением систем слежения и безопасности. Спустя тысячи ворнов элита Воса по-прежнему продолжала состоять из ботов, преимущественно принадлежащих или вышедших из военного класса, когда остальной Кибертрон избавился от военной диктатуры и находился во власти совета, поэтому выловить кого-то без эскадрильи за спиной — редкая возможность. Чуть позже начала гладиаторских боёв устройство, через которое наблюдали за инспектором, транслировало топот легкого корпуса и отдалившийся голос, и кассетник переключал устройства до тех пор, пока не был удовлетворен качеством звука.              Инспектор зачем-то присоединился к крайнему столику и завёл разговор с фемм, судя по высоте второго голоса. Его неотёсанные потуги вытянуть информацию забавляли, а увиливание фемм пробило на смешок. Двое других вышли за радиус действия прослушки, но инспектор был приоритетной целью, так что кассетник отправил краткое предупреждение охране, вверяя присмотр за двумя флаерами ей.              Мелодичный феммский голос почему-то казался знакомым, какой позор, что он собрал детали воедино, связав обладательницу воколайзера с фемм, чей голос пел сейчас на фоне, только когда она прямым текстом представилась. Угх, откуда у неё неузнаваемый акцент? Баззсо думал, что у певцов должна быть идеальная дикция. Или это симулировано, чтобы выделиться? Саундвейв, который ценил музыку Селебрити за передачу эмоции без слов, был бы разочарован в своём новом фаворите, если бы это было так.              Или же остался равнодушным…              Речь шла о его боссе, поэтому, вероятнее всего, второе.               Заряд бодрости прошёлся по его системам: эта та исполнительница! Стало ясно, что нельзя больше ограничиваться наблюдением. Главный одиночка-кассетник встретился с трудностями откопать указывающую на личность исполнительницы информацию, что больше говорило об её отсутствии, чем о навыках Рэведжа, и Саундвейв был бы недоволен потерей, когда (это вопрос когда, а не если) узнает, что они упустили фемм практически из их хватки, и выместит своё разочарование на Баззсо.       Он не хотел участи близнецов! Френзи и Рамбл до сих пор вели себя прилично после инцидента со звуковым оружием, и Саундвейв запретил им говорить что-либо о своём наказании.       Баззсо планировал связаться напрямую с Селебрити: из того, что он подслушал, пускай академическое прошлое было убедительной ложью, иначе бы Рэведж нашёл фемм в тот же астроцикл, её личность казалась располагающей к общению с миниботами, и у них двоих бы нашлось множество тем для обсуждения, как у ботов, разбирающихся в искусстве. Очевидно, она бы разглядела коллегу-творца в нём!               Надеясь, что Лазербик не струсит действовать в одиночку, он отправил его выловить симбионта фемм в качестве страховочного варианта.              Лично заинтересованный в успешной вербовке кассетник слетел с балки, для того чтобы перехватить фемм с огромным потенциалом пропагандиста.       

════

             Джувел шла по освещенному голубыми лампами коридору, несильно отличающемуся от интерьера в ложе своим дизайном: выход через лестницу оказался закрытым, и она, траурно склонив шлем, была вынуждена воспользоваться другим проходом, не имея представления, куда тот вёл. Если она напрягла бы цифровую память, то вспомнила, что именно через него сбежал, то есть ушёл Тракс, поэтому она предполагала, что оттуда можно выйти и к месту, где кучковались гладиаторы (или что бы они там ни делали).              Был выбор или шагнуть в неизвестность, или стошнить в ложе, так что, можно сказать, серьёзной дилеммы не стояло.              Шансы заблудиться сводились к нулю, пока металлическая кишка не разветвится. Тёмно-синие из-за ламп голые металлические стены образовывали кольцо, какое она видела, зайдя в кибертронский Колизей, но более узкое, пускай и весьма просторное для массивных мехов-гладиаторов. На них тоже красовались узоры, что и на потолках и столах, было странно думать о том, что кто-то позаботился, чтобы сохранить стилистическую целостность гладиаторской арены.              В длинном коридоре иногда встречались закрытые двери без ручек, и, так как они не открывались автоматически, когда она к ним подходила, те были запертыми. Было бы славно, если бы Джувел имела представление, за какими из них скрывалась комната со сливом. Наученная, она заранее пригляделась к кибертронским уборным, запомнив расположение, — и разве не уморительно, что гладиаторская арена предусмотрительно оборудована сливными комнатами, — но её злейший враг — закрытая дверь — решила усложнить Джувел жизнь и не пропустить к общей зоне.              В какой-то момент удача улыбнулась ей, Джувел обнаружила открытую дверь, но приятно удивленное выражение спало с фейсплейта: за ней скрывалась фиолетовая комната с шестью диванами из какого-то чёрного блестящего материала и парочкой обсидиановых кофейных столиков. Почему-то Джувел казалось, что она наткнулась на люкс-комнату для переговоров. И чего именно эта дверь открыта?              Когда Джувел собиралась развернуться и продолжить поиски, из конца коридора донеслись свист разрезания воздуха и характерный рёв реактивных двигателей, набирающий силы. Навострив аудиосенсоры, она с астрономической точностью определила приближение небольшого летательного аппарата в замкнутом пространстве.              Сетуя на технику безопасности, коей пренебрегал возомнивший себя гением пилотирования, она зашла в царство диванов. Дверь въехала обратно в пол, когда Джувел сделала два шага от неё и прислонилась к противоположной стене. Глухой стук раздался от столкновения шлема с тёмно-фиолетовой вертикальной поверхностью — стены были толстыми, они могли бы сокрыть её вторжение, не пропустив волны сигнатуры, если бы Джувел постаралась уменьшить интенсивность ЭМ-излучения, что и сделала.              Громкость двигателей достигла своего пика, и шум начал теперь отдаляться от места, где находилась Джувел, — авария с участием достаточно уверенного для полётов в коридоре, куда имели доступ богатые гости и работники гладиаторской арены, предотвращена.              Она отлипла от стены и по чистой случайности заметила вторую дверь в помещении. На бессознательном уровне пришло понимание. Ведь куда ещё могла вести дверь?              Оптимистичные ожидания подтвердились. От вида сливной комнаты на оптике мысленно собралась омывательная жидкость. Голубой свет, она вернётся в New-2, не окрасив внутренним энергоном гладиаторскую арену, как какая-то пьяница. Пакит не дал бы ей пережить публичный позор, вероятно, посчитав за святотатство пачкание полов храма жестокости, возведенного в Каоне.              Приспособившись к планете небоскрёбов, подземных уровней и дверей, Джувел разобралась с принципом работы дверей в сливные, открыв прикосновением когтя к панели, издавшей слабый звуковой сигнал разрешения доступа. Ой, сливная отличалась от душевой в её кварте.              Подступивший ко рту энергон подтолкнул Джувел к действиям. Ладно, у неё ещё будет время рассмотреть всё вокруг.              Она надеялась, что сможет избежать того, что энергон выльется обратно через тот же проход, в который его залили, но Джувел опиралась о бёдра над сливом в полу и стирала бирюзовую полосу на лицевой пластине, сокрушенная суровой реальностью. Она бы не успела снять свою броню с туловища и очистить фильтры, однако легче от своих физических ограничений не становилось.              Скрап, как мерзко! Хотя бы не переработанный энергон: он вонял.              В первый раз её застало врасплох, что отходы отливают напрямую из баков, присоединенных к фильтрам, — это настолько же странно, как если бы у людей из почек торчала труба, вместо сложной мочевыделительной системы. Необходимо было раздвинуть грудные пластины, и пластины Джувел черта с два послушно сдвинутся со своего места, словно вредные старики на лавочке. А когда ты испытываешь нужду, ты будешь молиться и рыдать, но не сдашься их открыть, поэтому каждый поход к сливу превращался в военную компанию. Поднять металлический красный галстук, разъединить нижнюю половину груди и раздвинуть в противоположные стороны верхнюю — порядок за год отложился в памяти лучше университетской программы.              Пошатываясь, Джувел поднялась на опоры, выпрямив спину и поджав штыри, и выдвинулась к очень похожим на раковины конструкциям. Над ними, к сожалению, не висело зеркал, но полузнакомые регуляторы мощности напора раствора тоже порадовали.              Её искра на миг приостановила работу, лишь заметили не принадлежавшие Джувел пятна энергона, стекавшие струями к сливу раковины по серой поверхности.              Она сделала шаг вправо от антисанитарии, сменив раковину.              Стерев следы с губ и отключив струю раствора, непривычно комфортной температуры, Джувел задрала шлем и закрыла оптику.              Капли стекали с подбородка и падали на чёрный пол — отдых для аудиосенсоров после боевых кличей.              Красная оптика распахнулась: со звуком открывающегося шлюза дверь в комнату с диванами разъехалась — и Джувел не верила, что это название, на которое ей хватило фантазии дать комнате, — и в неё кто-то зашёл. Двое — прочла по ЭМ-полям, пока своё судорожно пыталась подавить. Она напряженно замерла перед раковиной, боясь шелохнуться и раскрыть себя.              «Скрап, пусть они не будут первыми уникумами, которые не забыли, что у них есть и другие датчики, помимо окуляров и аудиосенсоров», — отправили молитву к ядру планеты.              Джувел казалось, что вся её сущность сосредоточилась на двух мехах. Приближающиеся шаги беспокоили её, каждые по-своему: один создавал размеренную, но тяжёлую поступь, — он был как чёрный грузоперевозчик, чуть больше или меньше, но определенно крупнее самой фемм, а другой передвигался как Торнадо, что беспокоило на совершенно ином уровне. А когда второй заговорил, и его голос раздавался с куда более низкой позиции, чем находился шлем у мехов с его весом, она окончательно растерялась:              — Два устройства аудиозаписи из семи функционируют, три повреждены и отправлены в ремонт, видеосъёмки — ни одного.              Ему не ответили.              — Сохранившиеся записи перенесены.              Они говорили об устройствах прослушки в этой комнате? Джувел напугано смотрела в сторону двери: возможно, её попытки спрятаться тщетные. Если в той комнате до сих пор работали диктофоны, то о том, что сюда кто-то заходил, рано или поздно станет известно.              — Они у Баззсо, — Джувел не узнавала это обозначение, но в отличие от обычного облегчения, которое охватывало, когда не услышали печально известное имя, её гидравлика была в напряжении, готовая к то ли бегству, то ли отпору.              Голубой свет, почему она? Почему ей не повезло очутиться рядом, когда два случайных парня решили обсудить сомнительный шлак? И что же ей делать? Не может же она просто выйти как ни в чем не бывало, теперь для этого поздно!              — Оставить ли новые на тех же местах… — речь меха, который создавал еле слышимое лязганье, ходя на четырёх конечностях, внезапно затихла.              Джувел услышала, как манипулятор большого меха опустился. Ах, он приказал или попросил замолчать жестом.              Постойте-ка.              Несмотря на все затраченные усилия сохранить своё присутствие в тайне, тяжёлые шаги направились к двери в сливную комнату. Судя по грохоту, меньший мех запрыгнул на диван. Последние шаги, остановившиеся перед дверью, оглушали. Её разум гудел, как клубные басы, а паника сдавливала горло, но Джувел контролировала свои движения, не позволяя нервной привычки хвататься за вещи выдать её до последнего.              Панель с той стороны неприятно запищала, не пропуская в занятую комнату.              — Проход в сливную комнату не указан в числе сломанных в драке вещей, — озадачено сообщил голос пары, звучащий угрожающе, даже когда Джувел не чувствовала от незнакомца агрессии. Значит, здесь не так давно произошла драка? Уборку уже провели, раз Джувел не заметила следов разрушения.              — Занято, — пронзил одним своим звучанием новый мужской голос.              Она забыла, что обнаруженная ими и так просто не получится уйти, пораженная тем, что большой мех не немой, как тот звучал. Его голос… На него будто наложили звуковые эффекты, звучало роботизировано, по-злому (не в обиду меху) и настолько лишено эмоций, что причиняло физическую боль. Тем не менее, одного произнесенного слова достаточно, для того чтобы убедить Джувел, что металлическая дверь не станет преградой на пути большого парня с потрясающим во всех смыслах голосом.              Нехорошо для неё.              Она попыталась отправить сообщение Пакиту, раз её припёрли к стенке, но оно отказывалось отправляться. Шлак, она вне доступа к сети. Глушилки? Не осталось иного выбора, кроме как положиться на наблюдательность Пакита, что минибот заметит её пропажу и, не дозвонившись до неё, отправится на поиски. Он же не настолько поглощен объектом своей гиперфиксации, чтобы не заметить, насколько сильно Джувел задерживалась?              Она обречена.              И когда должны были насторожиться из-за тишины по ту сторону двери, вместо попыток выломать дверь или требований выйти, раздался приятный писк.              Единственное, что отделяло от мехов, исчезло. Последний барьер! Как статуя трагического героя, она, не двигая ничем, кроме растерявшей блеск оптики, увидела загородивший проход черно-фиолетовый корпус и бесстрастный, как и его голос, T- образный визор. Гора металла — у фемм её телосложения ноль шансов. Второго меха за ним даже не видно!              Словно первоначально ожидали кого-то выше, чем Джувел, мех опустил шлем вниз на неё. Спокойствие его ЭМ-поля было так же ужасающе, как молчание космоса.              Будучи в бреду, да и готовая к отчаянным, то есть безумным шагам, лишь бы спасти своё блестящее покрытие и пугливую искру, она сместила свой вес на правую опору и скрестила манипуляторы на груди. Она не замышляла ничего гнусного! Главное, убедить сначала в этом себя, а потом и их.              — Дверь была заперта не без причины, — тихо заговорила она, не определившаяся, каким голосом должна разговаривать с ними. — Что, если бы я была без брони?              Пакит инструктировал, что делать, если кто-то, помимо врачей, попробует снять с неё броню или увидит без неё, намеренно иль нет, но она предполагала, что вырвать оптику отходосборнику — немного чрезмерная реакция, хотя это прекрасно донесло мысль, что свечение механизмами под бронёй — уязвимое положение, в которое ни один кибертронец себя без необходимости или добровольно не поставит.              Мех, чей шлем упирался в дверной проём, впервые пропустил в ЭМ-поле достаточно сильную волну эмоций, чтобы она могла её определить. Не что-то явно негативное, меха будто застали врасплох, однако и не взрывающее шлем и останавливающее работу искры удивление. Она уже забеспокоилась, что встретила бота без эмоций! Просто эмоционально отста… подавленный бот.              Ах, стоило ей только подумать о наконец-то открывшихся для мира эмоциях, праздник закончился. Мех со стопроцентной вероятностью пользовался сторонним программным обеспечением или разделял её особенность — одно из двух.              На самом деле с такими габаритами он обязан быть гладиатором. Может быть, он мелькал на одной из записей гладиаторских боёв? Но кто знал? Тех до нелепости много, и их смотрели марафонами длиною по три-четыре цикла, да и гладиаторы практически всегда находились в движении или, если и не двигались, чтобы позировать в конце выигранного матча, снимались с ракурса, где подчеркивали их величественность, разве справедливо винить Джувел, что она не узнаёт каждого до единого? Она приноровилась запоминать и различать по ЭМ-сигнатуре, ту хотя бы не меняют, как свою покраску, потому что прошлая приелась и устарела.              — Комплимент: оценён, — Джувел находилась не в лучшем состоянии, чтобы справиться с голосом из аудиоредактора.              — Простите? — нервозно-вежливо переспросила она.              — Высокая оценка моего воколайзера, — ох, её реакция проскользнула в ЭМ-поле, когда он впервые заговорил?              Ну… ладно. Не сгорит же она от стыда, что практически сказала незнакомцу в фейсплейт, что ей понравилось, с какой крутостью он говорит?              Её искровая камера пылала, как плавильная печь.              «Праймус, почему это всегда должна быть я?» — старалась не разочаровываться в себе она. Лучше уж смириться, что даже дезактив не исправил бы отрицательную шкалу удачи.              — Оценка объективна, — вот что значит высокая самооценка!              — Зачем отрицать очевидное? — растерянно поддержала она, не веря, что они обсуждали воколазер уже несколько кликов.              И, словно по заказу, тема быстро переключилась, как и атмосфера.              — Комната с ограниченным доступом: не представляет интереса. Запрос: причина вторжения?              Мех давил своим присутствием, безвкусием ЭМ-поля и нечитаемостью визора залазил под броню. Джувел боялась, что ей в скором времени снова понадобились бы услуги слива, потому что в её баках что-то оживало и хотело сбежать под вниманием, кажется, отслеживающим даже частоту работы насосов. А мех ещё не успел сделать шага и сменить позу.              Ах, где её бесстрашие, просыпающееся в моменты актива и дезактива?              Её когти обхватили белые манипуляторы, Джувел выпрямилась, чтобы хотя бы с гордостью столкнуться с превосходящим противником.              И угрожающая аура сошла на нет — разговор протекал невероятно странно. Мех нашёл что-то удовлетворяющее в её безмолвии, что она, если бы не эмпатичность, пропустила.              Он сделал шаг назад, освобождая проход — выход! Но она с сомнением окинула угрожающую фигуру. Праймус, это шипы на нём? И, зная своё отражение, он подумал, что, отойдя, он покажется безобидным?              — Эм, если всё в порядке и мне разрешено мирно уй…              — Положение гостя: посещение комнаты встреч не запрещается. Рекомендуемое время посещение: после окончания последнего выступления, — его манера ведения речи становилась всё страннее и страннее. — Ожидается ли твоё присутствие после последнего выступления?              — Не хочу прозвучать грубо, но я воздержусь в этот раз, — неуверенно начала она продвигаться к нему, но только потому, что в той же стороне располагался выход. Отказ ей дался тяжело: как можно отказаться от болтовни с незнакомцами в комнате, подготовленной для шпионажа?       Она прошла до двери и выпустила воздух из вентиляционных отверстий — впереди сложная часть. Мех стоял слева, поэтому, естественно, Джувел слилась с правой стороной дверного проёма.              — Дата следующего раза? — следующего?!              Она на мгновение приостановила побег, негласно одобренный второй стороной — двумя мехами.              — Придержи скоростей, билеты сюда дорого обходятся, нельзя о таком легкомысленно загадывать и обещать.              Если он позволял себе не держать в шлеме огромные цены гладиаторской арены (как оказалось, именно ложе, но всё же), она приближалась к пониманию, почему в гладиаторы, к которым, скорее всего, причислялся и мех с визором, уходили как на должность в хорошей компании, несмотря на то, каким убийственным образом протекало увольнение.              Напоминание не смутило гладиатора.              Привет, старый друг, тишина.              На массивные плечи меха, прикрытые шейные сочленения и, наконец, визор бросили последний взгляд, убеждаясь, что Джувел могла покинуть помещение без вмятин на корпусе. Ей не пришлось объясняться, что она тут забыла, абсурдность происходящего начала доходить до неё. Видимо, невольное подслушивание обсуждения слежки — не такое уж и большое дело.              Пока её свободный статус не был пересмотрен, она резко и без душевных прощаний рванула к кольцевому коридору, лишь краем оптики фиксируя металлическую черно-фиолетовую пантеру, разлёгшуюся на диване и внимательно следящую за ней. Джувел не заметила важного атрибута — двух ракет по бокам, так что она потрясла шлемом и выкинула зверобота вон из мыслей.              Её первостепенная задача — вернуться к Пакиту. Сейчас же.       

════

      Со своим уходом фемм забрала оглушающий беспорядок страхов и гул работающих в режиме повышенной готовности систем. Его вид явно повергал её в страх. Однако что-то было противоестественным, словно видеть гримасу ужаса на лицевой пластине, открытый рот и не слышать крика.              Никто не покинул своей позиции, размышляя о закончившейся встрече.              — Её разблокировали не больше, чем на пять кликов. Проскользнуть в заранее открытую мною дверь? Если бы здесь хранилось что-то важное, ни за что не поверил бы в это совпадение.              Саундвейв повернулся к кассетнику.              — Селебрити оказалась неподходящей кандидатурой, почему мы её отпускаем? Не найти кого-то — по моему опыту, уже необычно, я бы хотел узнать, что она сделала для этого, или покровителя, сокрывшего её, хотя одержать победу в охоте за информацией о цели более желанный исход, что я почти готов отказаться и отпустить без ответов.              — [«Баззсо потерял Селебрити»], — зазвучал голос Лазербик из динамиков гладиатора.              Рэведж тихо прорычал, разочарованный в неудаче Баззсо, однако зная, что фемм, о музыке которой узнают быстрее, чем о ней самой, не упустили, не убедившись, что ей будет предложена сделка. Нет связей с советом или сенаторами, нет истории, но есть популярность и талант, где такое вырвать, кроме как не из Колодца искр?               Находясь либо на заданиях, либо подле Саундвейва, он не мог не слышать её песни. Она поднимала различные темы, рассказывая истории и целые жизни, проживая чужие судьбы или выступая в качестве рассказчицы, но если гимны о ценности жизни любого кибертронца происходили прямиком из её искры, то Селебрити согласилась бы примкнуть к освобождению сначала Каона, а после и остального Кибертрона. Кредиты и благая цель, были ли причины отвергнуть предложение кому-то вроде неё?              Кроме деструктивной власти, чьими врагами они стали, запланировав установить свой порядок.              — [«Что касаемо меня…»], — включился следующий отрывок с Лазербик, — [«...разговор вышел продуктивным…»].              Лазербик источал уверенность, возможно, даже небезосновательно, но Саундвейву, утаившему часть отчёта, чтобы сэкономить время — не для того чтобы скрыть от Рэведжа, не придётся иметь дело с нереалистичными обещанными суммами кредитов, данными симбионту Селебрити, как он ожидал, а с непредсказуемой и хлопотной просьбой.              Ему требовалось навестить друга, способного проконсультировать, как наиболее эффективно выполнить их часть сделки. Саундвейв не рассматривал другого ответа, исключительно положительный. Ему предстояло выждать, когда Селебрити узнала бы от минибота и сообщила о своём согласии.              До того момента он мог отложить свою просьбу передать ему оригиналы всех музыкальных произведений, довольствуясь короткой встречей, подавляющей своей интенсивностью.       

════

      Усталость принесла покой.              Джувел сгорбилась, придерживая манипулятором горло. Цензура мешала произносить не имеющие аналога на Кибертроне слова, и в то же время не появлялась год назад, мешая назваться человеческим именем. Что изменилось? Неужели, потому что Пакит не усомнился бы в странном выборе обозначения? Способна ли программа-цензор разумно оценивать и определять, когда распространяемую информацию, воспримут всерьёз?               И какую цель преследовала она? Чужеродная часть разума.              (А чужеродная ли?)              Шёпотом губы продиктовали имя, которым звали годами.              На этот раз ничего не произошло.              — Ты что-то сказала, Джувел?              Возвращалась ясность. Воспоминание, чем вызвано эмоциональное потрясение, поднялось из архивов памяти.              Ладони проследовали по металлу, когда Джувел разогнулась, как восставший из пепла герой. Она удержалась от прикусывания нижней губы: дента могла повредить целостность живого металла. Джувел не стоило повышать голос или неподобающе выражаться, какие бы эмоции ни захлестнули бушующим океаном её в тот момент.              Она подготовит и принесёт свои извинения Пакиту, когда прояснит детали ситуации.              — Необходима расширенная версия для понимания… моего обновленного статуса, — тяжело вентилируя, попросила она.              Пакит больше не сидел на краю стола — стоял, так что не многое изменилось, пока она была отвлечена борьбой за свободу слова. Он отвернул шлем, честно, подобное поведение навеивало ностальгию.              — Когда ты пропала, — он сделал паузу, будто ожидая, что она поправит некорректный выбор слов на «задержалась» или «заплутала». Шлак, она забыла обсудить, что произошло, когда они были порознь, из-за полученного, как они приехали в шахтерское поселение, заказа на серьги, и это вернулось, чтобы укусить её за бампер. — Так вот… Когда я обнаружил, что мои сообщения не доходили, я решил отправиться на поиски. Вход, через который мы пришли, оказался закрытым, а другой вел в длинный коридор, где меня и остановил другой минибот.              — Он не причинил тебе вреда? — потянулась она к его корпусу.              — Он? Нет, — Пакит повернулся обратно экраном к ней и сделал шаг назад, упёршись в стену. Без прикосновений, хорошо. — Без оружия он был бы беспомощен передо мной. Его корпус создан для полёта и отступления, а не нападения.              — У него было оружие?              — Конечно, это было бы единственным, что ты вынесла, — огорченно опустил плечи. — Это гладиаторская арена — у всех там, вероятно, есть оружие. Важно лишь то, что мне пришлось остановиться из-за него.              Джувел открыла рот…               — Опережая твой вопрос, скажу, что нет, я не был рад или взволнован встретить другого минибота. У всех миниботов нет какой-то глубокой связи.              …и захлопнула его.              — Я торопился вытащить твой бампер из неприятностей, в которые ты, вероятно, опять вляпалась, и не настроен слушать его трели, но даже в гневной дымке я отчётливо услышал предложение. Он, наверное, заметил, что я слушал, но слышал, что он говорил, или спешку, и уложил всё, что ему хотелось от меня в лаконичное предложение сделки.              Вопросы рождались и умирали на глоссе. Как бы ни хотелось, Джувел не смела перебивать его.              — Он предложил деньги от лица гладиаторской арены. Внушительную сумму. Организовать выступления в элитных клубах, чьи названия знакомы даже мне. Доступ к лучшей технике.              Их вентилирование участилось в унисон.              — Он знал о тебе.              — Скрап, он не только знал обо мне, но и активно пытался связаться со мной.              — Через меня, — закончил за неё Пакит. — Но тут ты заблуждаешься, Джувел.              В такой серьезной ситуации Пакит выдержал театральную паузу, и Джувел приложила все силы, чтобы не засмеяться. Неподходящее время, Пак!              — Может показаться, что он знал твои желания, однако он предложил всё то, что бы хотела Селебрити или любая другая восходящая звезда Каона, а не Джувел.              Пакит правильно сделал, что отделил Селебрити от неё. Другой минибот не знал о Джувел и, соответственно, о действительно самом ценном, чем та обладала.              — Но ты дал согласие донести предложение до моего сведения, столь уверенный, что я соглашусь, — несмотря на её негативную реакцию, Пакит, кажется, не потерял уверенности в этом.              — Вместо всех привилегий, я попросил то, как я думал, желает твоя искра больше всего во вселенной.              Что за формулировка!.. Она сложила манипуляторы вместе перед грудными пластинными. В отличие от него, её уверенность заколебалась.              — Я попросил найти бота, который был бы готов дать образование вне зависимости от социального и материального положения, которого бы не заботил такой шлак, как альтернативный режим. Медицинское образование.              Ей хотелось разрыдаться сухими слезами. Он действительно запоминал о ней, создающей так много проблем, и Праймус знал, что это — не предел бед, которые ей суждено принести? Она была тронута и между тем чувствовала себя плохо, что удивлена чуткостью Пакита.              — Тогда я подумал: среди всех твоих объектов любопытства медицина — неоспоримый лидер.              — Нет-нет, ты не ошибся, — успокоила его. — Я просто немного потрясена, что ты подмечаешь и запоминаешь мои амбиции.              Если она планировала выполнить свою главную жизненную цель, то способность позаботиться о своём кибертронском теле была необходимостью наравне с восполняемым источником энергии — в её мире нет ни врачей для роботов, ни энергона.              Джувел прикрыла тыльной стороной ладони рот: «Этот чёрствый робот умеет быть милым».              — Можно я тебя обниму? — он закрылся манипуляторами в отвращении. Бросьте, не могли же быть её объятия настолько омерзительны?              — Ты больше не злишься на меня? — недоверчиво покосился он в её сторону.              — Есть немножко, но меня учили, что насилие — не выход.              — Кто, скрап? Я? — указал вспыльчивый минибот в центр грудных пластин.              Решив побыть юнлингом, Джувел закатила оптику, избегая неудобного вопроса.              Они простояли в тишине, обдумывая, не преувеличение сказать, судьбоносное решение.              — Что ты собираешься делать?              Джувел села на пол под столом, поджав опоры и положив ладони поверх них. Даже неумолкающее любопытство заткнулось перед ответственностью, последующей за выбором, каким бы тот ни был. Один голос требовательно твердил отказать, но второй давал о себе знать, когда она думала озвучить первое решение. Отказ и согласие — её не устраивал ни один ответ.              Сейчас она могла прийти только к одному выводу — ей нужно больше времени.              Пакит свесил опоры рядом, сочувственно глядя сверху вниз.              — Мы выручим максимальную прибыль из наших трудностей, — решительно заявил он.              — Другого и быть не может, — повернула она шлем, отвечая окуляром, в котором плескалось кроваво-красное озеро. Это не только её решение, последствия затронули бы и его. — А пока расскажи мне, что требовалось взамен от нас.              Голос друга бальзамом ложился на горящую душу. Джувел прикрыла оптику и погрузилась в издаваемое их искрами низкое гудение.