Звёздные

- Тебя под газом каким-то лечили, да? – уточняет Найл, как и остальные не понимая, чего это сегодня Гарри дурной ещё сильнее обычного. Стайлс только, скалясь от уха до уха, бредёт к кровати, чудом в неё не врезается, забирается наверх и там замирает, игнорируя всё живое. В частности, вопросы от соседей. - Томмо, чего с ним? – теперь допытываются и до Луи, раз Гарри, очевидно, невменозе. - Не знаю. Устал, наверное, - бурчит Томмо, тоже заваливаясь на кровать. – И я устал, я сплю. Ага, устали они… целоваться… Если честно, они оба добрели до комнаты немножко в шоке, но держась за руки. И перед корпусами не сговариваясь расцепились. И оба как воды в рот набрали. Гарри, правда, явно ёбнувшись окончательно, всё время похихикивал. И Луис, в принципе, тоже поскорее в кровать завалился, чтобы упаковать своё неожиданно начинающее светиться лицо в одеяло, чтоб никто не спрашивал. Со Стайлса спрос небольшой – всегда ходит лыбится обдолбано. А вот ни с того ни с сего счастливый Томлинсон, напоминающий зардевшую зефирку, точно кого-то удивит. Нет, планов скрывать от кого-то чего-то нет. Все итак уже всё поняли. Но просто не хочется, чтобы к ним с вопросами лезли, пока они даже друг другу не способны хоть что-то отвечать. *** Утром бОльшая часть комнаты собирается показательно сходить на лекцию. Тема там, вроде, действительно, интересная. И Гарри, и Луис, очевидно с трудом этой ночью заснувшие, решают воспользоваться тем, что часть группы примет на себя основное внимание, хотя бы коменданта, так что хватают завтрак и, немного шухерясь, идут на пляж к своей коряге. Им бы хотя бы пару часов поспать. Но у Гарри никак не выходит. Сперва он привычно укладывается Луису на плечо, обрадованный и даже растроганный той нежностью, с которой Томлинсон тут же обнимает его, притискивая к себе сильнее. Стайлс расслаблено выдыхает, готовясь, наконец, уснуть. Но уже через пару морганий понимает, что не выйдет. Естественно он начинает вспоминать о том, как они вчера тут где-то неподалёку во также в лесу на земле валялись и для чего валялись. И всё – сон уходит, как будто не приходил. Гарри открывает глаза и таращится на вожделенные губы. Интересно, а ему можно Луиса вот просто так взять и поцеловать? Парень, очевидно, ведёт себя с ним также тепло, как раньше. Но, Гарри уверен, что прошлый вечер всё переворотил и поменял в их отношениях кардинально. И он, правда, рассчитывал, что Томмо, первым делом с утра, стоит им остаться наедине, утянет его в огромном преогромном лагере да хоть за какую первую попавшуюся перегородку и поцелует. Он ждал этого утреннего чмока, просто чтобы понимать, что вчерашние поцелуи были по правде. Но Томлинсон повёл себя совершенно, как всегда. Обычно, типично. И обнял, и, что уж, за задницу ухватил, и за сосок. Как в принципе делал постоянно. Но это как будто всё не то. Словно не тот уровень. (Гарри, блять, уймись, только утро наступило, куда тебя несёт?) Сам же Стайлс не уверен, может ли он брать на себя инициативу. Вот именно сейчас он снова вспоминает зачем-то, что Луи его старше и вечно старается всё сам решать. Так что, нужно получить у него разрешение? Вчера он его не особо получил, а наоборот даже, двигал на пролом, когда Томлинсон кричал и дёргался, порываясь повернуть назад. Так может…? Гарри тянется к лицу рядом и чуть дотрагивается пальцем краешка губы, и та сразу же разъезжается в улыбке. - Ты не спишь? – сипловато уточняет Стайлс, хотя реакция это уже подтверждает. - Поспишь тут, когда ты напрягся, и теперь весь словно деревянный. Что случилось, детка? - Аэммм… Гарри закрывает рот и сглатывает слюну, затопившую сразу весь рот. Ох, и как же ему сказать, что он бы снова хотел его поцеловать. Но как же тупо это вот так говорить вслух. К тому же Луис даже глаза не открывает, явно продолжая посапывать, и маньячный Гарольд ему со своими плотскими желаниями сейчас не в тему. - Охушки, дорогуша, вряд ли я готов сейчас что-то угадать, - бубнит сонно на его невнятное заикание Луи. - Кудряшечка, постарайся хоть немного поспать: я планирую поволочь тебя на вечернюю свиданку до самого рассвета. Так что спи! Ты мне бодрым будешь нужен. Луи просто ставит его перед фактом, что уже решил, чего они будут делать средь ночи, даже не потрудившись на это обозначенное свидание позвать. Но оно как бы и не нужно. Гарри этого достаточно. Гарри так счастлив, что готов завизжать. У них будет свиданка! Конечно, теперь легче ему лежать не становится, но он, по крайне мере, получил надежду на то, что вечером поцелуи предвидятся. И нужно просто немного побыть терпеливым мальчиком. Он вздыхает, и старается расслабиться, удобнее устраиваясь у Луи на груди. Тот, словно в награду, зарывается в его волосы пальцами и медленно массирует, поглаживает, пока, похоже, не вырубается. А Стайлс старается получить от этой ласки исключительно нежность, а не что-либо ещё, что не даст хотя бы задремать, так что пялится на облака, ведя им счёт. И с учётом того, что ночью он действительно так и не уснул, скалясь в темноту, он выключается. *** Счастье, радость, мир, любовь! Гарри подрывается от того, что Луис чмокает его в щёку, а потом за неё же ухватывает и чуть теребит, словно призывая к пробуждению. - Бэйб, там Зейн насигнализировал, что нас потеряли. Поползли скорей, к обеду нужно себя в порядок привести. Гарри лепет огорчённое ебало, но соглашается. Как бы он не хотел побыть с Луи наедине, а вылезать из-за коряги всё равно придётся. Ему бы точно не помешало почистить зубы. И возможно, расчесаться. И если у них сегодня свидание, вообще нужно как-то, наверное, голову помыть. Но это всё вечером. А до него ещё тааак долго. Пока нужно себя чем-то отвлечь. Так что он с радостью принимает руку Луиса, который тянет его с усыпанного песком каремата, ставит на ноги, а потом почти сразу толкает его в сторону лагеря. Ну, намёк как-бы понят: терпи, дорогуша, до вечера, а пока - хер тебе, а не нежности. Но тот факт, что Томмо от счастья не летает, теперь Гарри особо не расстраивает. Свиданка! Гы! Он уловил и запомнил это слово! Свиданка! Это оно сейчас внутри тела вместо сердца бьётся. Вот такой процесс: удар - и кровь несёт везде сообщение: «свиданка». И всё повторяется с каждым новым ударом. Свиданка! Свиданка. На сегодня – это его главный двигатель. *** На обеде они встречаются со своими соседями по комнате и после вместе идут посмотреть, что там в итоге вывешали на банере. И обнаруживают свои фото под огромной надписью: «В одном направлении». Текст под странным заголовком, в принципе, оказывается неплохим, и даже вполне интересным, несмотря на то, что они очень старались это интервью завалить. - Странно было, что ты всё время молчал, - сообщает Найл, обращаясь к Луи. – Я думал, что ты ему наболтаешь с три короба. Томлинсон в ответ хмурится. Парень весёлый и звонкий, сейчас как-то скисает. - После появления у нас на аллее антибухальщиков, я подумал, что мне не стоит шибко отсвечивать, чтобы…чтобы сильно не вредить этой группе. Я, как говорится, отбрасываю, на вас тень. - Ты - очень важная часть этой группы, - сразу возмущается Гарри. Группы-то ещё как таковой нет, но Стайлс реально не видит её без Луи. (Как-то ещё немного, и, похоже, он и себя перестанет видеть без Луи.) Томлинсон посылает ему такой благодарный и преданный взгляд, что, кажется, смущает этим всех рядомстоящих. - Что, группа, какие планы на сегодня? – уточняет Хоран, чтобы, видимо, разбить это оцепенение и отвлечь двух дураков, которые никак не могут перестать друг на друга смотреть, уже ваще никак не скрываясь. - Сегодня, - предлагает Луи, с трудом всё же отворачиваясь от Гарри, - нужно закрепить эффект. Давайте до ужина по лагерю шляться, а потом на пляже попоём до дискотеки. Такой расклад всем нравится. Сегодня они сами себе за менеджеров и пиарщиков. Каждый придумывает, как новоиспечённый бойз-бэнд может засветиться. (На самом деле они просто смотрят сегодняшнее расписание и выбирают всё, где можно повеселиться, отдохнуть, пообщаться с нахлынувшими на них лавиной многочисленными знакомыми). А заодно парни хотят наделать кучу идиотских фото, не тех, что их заставлял делать отбитый фотограф из-под палки. Короче, собираются подурить. Больше всех в этом вопросе преуспевает их блондинчик. Парни все вместе идут на малый стадион поржать, потому что Хоран непонятно за каким хером подписывается под мужской забег в женских туфлях на шпильке. «Нужно испробовать всё», - поясняет он. Но выбор этого «всего» всех поражает. Поэтому, как было сказано, идут поугарать. Тут даже унылый Зейн, и чего-то не менее унылый Лиам, присоединяются, тоже намереваясь позубоскалить. Потом они кочуют по разным мастер-классам, где можно по-быстрому что-то сляпать. Все сразу предлагают что-то своё, по интересам. Все, кроме Стайлса. Единственное, что он хочет - вжаться в Томлинсона, обтереться об него, возможно, замурчать. Но он просто ходит рядом. Куда б его Луи не вёл. Гарри сегодня такой же невнимательный, глухой, пришибленный дурачок, как вчера. Но он в крайнем предвкушении вечера, и только о нём и может думать. И в его голове уже столько вариантов протекания свидания, что на что-то другое уже просто мыслей не хватает. Вряд ли же Луи его будет всю ночь просто по пляжу таскать? В итоге тормозящего Кудряшку просто усаживают на стул и чем-то заставляют заниматься целый час. А может и больше. Гарри усердно катает кружочки из солёного теста и полимерной глины, в которых Томмо затем проделывает дырочки и так, командой, они создают бусины. А потом идут на плетение феничек из мулине. И тут Гарри снова усердно чего-то плетёт, пока Луи творит откровенную хуету, криво-косо перепутывая все нитки. К тому времени, как Стайлс-рукодельница наплетает штук шесть верёвочек, уже высыхают заготовленные бусины. Гарри просто снова садят рядом, вручают кисть, акрил, и он их красит. Затем вручают резинку на катушке – и он наздёвывает бусины на резинку. Одну, другую, третью. Он лепит, лепит, плетёт…наздёвывает, плетёт… снова наздёвывает...день, давай уже заканчивайся, пожалуйста! Сколько ещё бусин он должен наделать, чтобы время, наконец, начало двигаться???!!! Томлинсон всё это время только хихикал и улыбался, раз пятьсот ловя на себе взгляд Гарри, а затем так невзначай гладил его по руке или бедру. Но когда понимал, что Стайлс снова цепенеет, совал ему под нос какую-то новую хрень, с которой чего-то нужно было делать, и снова улыбался. Когда Гарри, наконец, отпускают, он даже не понимает, сколько и чего сварганил: он ведь всё время только смотрел на Луи, и ничего более просто почти не замечал. В итоге почти неожиданно в руках оказывается огромная куча браслетиков, которыми он завешивает руку Луи, а затем и свою до самого локтя. Такими украшенными они топают в столовую. И Томмо, похоже, приходится теперь уже чуть ли ни ложку Стайлсу в руки совать, чтобы привлечь его к ужину. Но затем сам его постоянно отвлекает: то что-то откусывает у Гарри из руки, что-то нюхает в его кружке, тянется руками и прикасается к его щеке, убирая прилипшую крошку. Но как только Гарри опять подвисает, залипая на парня, тот хохочет и снова разворачивает его к тарелке. И насколько терпеливым мальчиком нужно быть, когда Луи просто не вылезает из личного пространства Гарри??? Томлинсону, кажется, и самому не удаётся быть терпеливым, и создаётся впечатление, что он вот-вот и залезет Гарри на колени. Стайлс бы сам его с удовольствием к себе притянул, но ему очередной раз указывают на тарелку с какой-то снедью. Похоже, Луи на стадии издевательства. Сразу над ними двумя. И смотреть на то, сколько раз он уже облизал свои губы просто невозможно. *** И вот они, наконец, идут на пляж. Но это всё ещё не то самое свидание. Члены так называемой теперь группы «В одном направлении» хватают гитару и плетутся к пристани. По пути за ними, как на то и был расчёт, увязываются слушательницы. Усевшись на песок, уже по своей старой традиции, парни просто дуркуют, попутно горланя популярные песни. Гарри же, который приближение ночи чувствует уже каждой порой на коже, нормально ни петь, ни сидеть уже не может. Он только жуёт свои губы, таращится в нетерпении на совершенно несносного Луиса, и, кажется, ещё и начинает повторять тихонько за ним слова, когда тот начинает что-то говорить. Ему просто нужно быть хоть как-то ближе, но, пожалуй, без толпы наблюдателей. Луи же скачет туда-сюда, и на попытку Стайлса взять его за руку, чтобы удержать рядом с собой, вырывается. Но почти сразу возвращается, оказывается для того, чтобы навалится на Кудряшку и грохнуть его на песок. Ну, чтож, если нет других прикосновений, Гарри согласен и на эти. Лежа на спине, как жук, он ещё пытается типа отбиваться лапками, но Луи показательно на него шикает и велит лежать и не дергаться. Ну, раз надо, так надо. Стайлс складывает руки по швам. И укладывается спокойно, только не переставая улыбаться. - Так тебе песок в рот налетит, будет на зубах скрипеть, - деловито выдаёт Томмо, естественно принимаясь, пыхтя, Стайлса закапывать, ползая перед ним на коленках. Поёт среди них теперь только Найл. Зейн вон тоже явно что-то заинтересованно слушает, чего ему почти в ухо, посмеиваясь, втолковывает Лиам. Каждый разыгрывает своё представление. Но девочки сидят, умиляются, хлопают. Томмо, поддерживаемый благодарным зрителями, лепит Стайлсу грудь, а потом пытается создать из него русалку. И очень грозно просит его не дышать, чтоб скульптуру не ломать. Но теперь лежать слишком непросто, не то, что не дышать. Так как Гарри теперь обездвижен, Луи всё время лезет к нему, якобы помогая: то челку уберет, то нос почешет, попутно всё время задевая его губы. И похоже, ему становится этого мало. Уже начинает слегка темнеть, и Томмо, делая вид, что отряхивает полузакопанному лицо, оглядывается, осматриваясь по сторонам, а затем, быстренько чмокает его, сразу отстраняясь. Стайлс тут же нахрен ломает свой песочный саркофаг, потому что поднимает руки, чтобы ухватить Луи и притянуть к себе. - Кудряха! Уничтожил произведение искусства! - голосит Томлинсон, отскакивая в сторону. Да это произведение криворукого скульптора сейчас бы всё равно треснуло в одном месте! Так что Стайлс старается поскорее сесть, чтобы никто не заметил реакцию его тела на примитивное заигрывание. Луис точно это замечает и уползает от него подальше. Что б тебя, провокатор! *** Так как у Гарри теперь даже в ушах песок, когда все направляются к Большой сцене, где уже идёт середина концерта, Ларри топают до душевых. В это время там почти безлюдно: возле лавочек вытирается лишь пара человек. Стайлс очень хочет заговорить с Луи, пока они готовятся к помывкам, но не может никак представить, с чего начать. Он итак весь день отмалчивался, но вот когда они остаются почти одни, он непонятно с чего робеет, и не может ничего толкового выдать, хотя бы придумать, с чего вообще можно начать хоть какой-либо разговор о чём угодно. И поэтому, как и весь день, просто пялится на Луи. Но теперь не только на его лицо. И это, похоже, худшее решение на сегодня. Вообще идти вместе оказывается плохой идеей. Помнится, они друг друга голыми уже столько раз видели, но тут Луи как-то смущённо заворачивается в полотенце, в нём же раздевается и чешет в самую дальнюю кабинку. Гарри тоже старается поскорее скрыться от посторонних глаз. Его, блин, наверное, нельзя теперь пускать в общую раздевалку? Он здесь – единственный возбуждённый придурок, шатающийся тут со стоящим членом. Хоть бы кто не подумал, что это на кого-то из парней! Хотя, это определённо на кого-то из парней. На кого-то слишком конкретного, старающегося на него не опускать взгляд. Только бы Луи не посчитал его озабоченным! На то, что он не заметил – надежды, конечно, никакой. Но Гарри совсем этого не стыдится - ожидаемая реакция, особенно после всех этих изводящих сегодня заигрываний, пощипывай и поглаживаний. Из душа они теперь предусмотрительно выходят по очереди. И Гарри уже немного успокоился под прохладными струями. Пока Томмо нет, он залезает к себе на верхотуру, стараясь придумать, как теперь себя вести. И стараясь предположить, как себя поведёт Луи, когда начнётся уже это свидание. Гарри сможет же, наконец, его поцеловать, или снова придётся ждать? – А ты чего разлёгся, мы же идти хотели? – интересуется вползающий в комнату Томлинсон. ­– Или свидание отменяется? - Отменяется? – почти в панике переспрашивает Гарри, подскакивая с места. Нихрена его сегодня весь день наёбывали! Неужели Луис реально с ним весь день играл? Но Томмо сперва смотрит на него так, словно очень удивлён его реакции, а потом его лицо начинает светиться. Складывается ощущение, что он сам испугался того, что Гарри передумал и теперь выдыхает с облегчением. - Ты же хочешь со мною, ну…типа…встречаться? - проговаривает он, странно при этом обнажая нижние зубы и поджимая плечи. - Я должен был об этом спросить до того, как сказал про свидание… - Конечно я хочу с тобой встречаться, - подтверждает, улыбаясь Гарри. Луи его ответ понял ещё по его заполошенному восклицанию, но решил всё-таки выяснить всё, чтоб не было сомнений. Гарри тоже расслабленно вздыхает, и откидывается облегчённо на подушку. Знать что-то наверняка всегда настолько проще, если дело касается всей этой внутренней чувственной каши. Луис снова улыбается, задирает лицо, и словно пытается рассмотреть эмоцию на фейсе Стайлса. - Мне можно к тебе? – уточняет он словно с сомнением. Спросить-то он спросил, что удивительно. Но вот ответа дожидаться не стал: сразу вскарабкался по лестнице, завалился рядом, нарочно раскидав неудобно руки, чуть не заехав Гарри по лицу. Стайлс смеётся и отмахивается от мешающих ладоней. Луис успокаивается, разворачивается к нему всем корпусом, укладывая удобнее голову под свои ладони. И кто теперь разлёгся и никуда не собирается идти? Но вот прямо сейчас как-то кажется, что может а и ну его это гуляние по пляжу! Неожиданно Гарри понимает все преимущества того, где именно они сейчас находятся. Вдвоём, на кровати. И вокруг вообще никого. На улице так стремительно темнеет, но они различают в сумраке комнаты лица друг друга. Стайлс протягивает руку к Луи. Тот, как и его кудрявый сосед, натянул кигуруми, и Гарри пытается хлопнуть пальцем по торчащему на капюшоне медвежьему ушку. А потом спускает ладонь ниже, и прикладывает её парню к щеке. Какой же он хорошенький. Глаза Томмо светятся искорками какого-то ехидного веселья. А на лице застыла и милая, и в то же время, лукавая улыбка. И парень тоже кладёт свою ладонь Гарри на лицо, проводит кончиками пальцев по его уху, и приближается. И они снова целуются. Теперь это не так, как было в первый раз. Не так порывисто, как было тогда в лесу. Они на кровати. Их никто не видит. Они не валяются в грязи, траве, у всех на виду в песке. Они одни в пустой комнате. Всё ещё распаренные теплом из душевых. Они касаются губ друг друга, ощущая эту влажность и свежесть. У них ещё даже волосы мокрые. А мягкий плюш смешных пижам добавляет странной дополнительной нежности. Оба предельно аккуратничают. Так странно. Ведь пару часов назад Гарри казалось, что как только Томмо позволит, он на него набросится, стиснет что есть сил и зацелует. Но похоже его, как и Луиса, прошибает неожиданная робость. Хорошо хоть, что вчерашняя ошалелая трясучка не нагрянула. Хотя ноги, похоже, подкашиваются, и голова кружится, так что очень замечательно, что они уже лежат. Вчера всё было так остро и ново, что пробивало только от того, что это просто произошло. Но сегодня хочется большего. Сегодня руки уже сами притягивают ближе, скользят по телу, оглаживают бока. Хорошо, что музыка ещё звучит в отдалении, как ориентир, потому что они уже давно потеряли счёт времени, совершенно не понимая, прошла ли только минута, или уже целый час. Время идёт, и с ним, естественно, приходит и захлёстывающее их возбуждение. И уже нет ни одной мысли ни о какой аккуратности. Каждый становится всё более настойчив. И может быть кровать для второго поцелуя – плохой вариант? Потому что это уже совсем не просто поцелуи, это прелюдия. Становится невыносимо жарко. Стайлс расстёгивает верх пижамы, чтобы было хоть немного легче дышать. И Луис тут же укладывает ладонь на влажный открывшийся участок кожи, надавливает, скользит, и, кажется, проходится ногтями. Гарри приглушённо вскрикивает и притягивает парня ещё ближе. Всё настолько по-другому. Хотя у них и был только вчерашний раз, и больше и сравнивать не с чем. Но! Сейчас они в кровати! Почти раздетые. Гарри вот под свой комбез даже трусы не надевал, планируя подсохнуть в нём и лишь потом переодеться в уличную одежду. И кажется, что и на Томмо ничего нет. И теперь, когда Стайлс его так тесно к себе прижал, он, без сомнений, чувствует стояк Луи. И тот, очевидно, чувствует его. Вчера всё было ново, пугающе, и Гарри не может с точной уверенностью сказать, был ли его партнёр возбуждён. Он даже не помнит, возбудился ли сам. Но сегодня он буквально весь день прикрывал штаны, стараясь скрыть образовавшуюся там проблемку. Он не представляет, было ли что-то подобное с Луи, ведь он залипал на его лицо, на улыбку, на губы. Но то, что у Томмо сейчас на него такая реакция, подсказывает, что, возможно, у того также были определённые неудобства. И если тот сегодня ощущал хоть капельку того, что переживал Гарри, то Стайлс прекрасно знает, чего парню сейчас особо хочется… Хотя бы одного прикосновения. Гарри сам хочет. Сам хочет прикоснуться к тому, что он итак сейчас чувствует животом. По сути между ними – только два куска пижамной тряпки. Не жесткая, сковывающая джинса брюк. На них большемерные размахайки на пуговках. И вполне возможно, опусти кто-то из них взгляд, через прорези на животах кигуруми могли бы увидеть куда больше, чем полагается на первом свидании. Но всё уже вообще не так, как где-то там чего-то полагается. Стайлс скользит рукой по мягкой ткани, прокатываясь ладонью по очень очевидному бугорку: туда и обратно. Оглаживать плюш очень приятно, поэтому Гарри продолжается свои действия. Тем более ему ещё приятнее то, что Луи очень откровенно стонет. Так что Гарри повторяет свои движения более настойчиво и интенсивно, и даже слегка дёрганно, поэтому его пальцы попадают за пуговку, касаясь голой кожи живота. Он на мгновение замирает, но почти сразу решает идти дальше, глубже проскальзывает в пижаму, теперь касаясь стоящего члена не через ткань. Луи весь влажный и горячий. И член тоже. Стайлс его просто ухватывает и держит так, задыхаясь от того, что только что сделал. И Луи тоже замирает, и, кажется давится воздухом. А потом его рука тянется ответно, проникая за тёплый плюш, находя там член Гарри. - Не верится, что мы это сделали, - вдруг отмирает Томмо, смущённо хихикает и прячет глаза у Гарри на плече. – Я держу твой член. Представляешь? Гарри кивает, но как-то честно не представляет. Он не представляет, как Томмо может сейчас разговаривать! Но тот перестаёт вставлять свои почти истеричные комментарии, как только Стайлс начинает двигать рукой. Выходит плохо, потому что у них руки липкие. И Луис выдирает свою руку из кигуруми Гарри, но только лишь для того, чтобы облизать её и вернуть на место. Гарри делает то же самое, вторя его примеру. Естественно, они быстро кончают. Фактически сразу. - Хочу ещё! – вот то, что выдаёт Гарри, как только к нему возвращается возможность говорить. Луис сперва открывает рот, явно намеренный что-то высказать о завладевшем Кудряшкой бесстыдстве, но вместо этого хлопает глазами и рвано вдыхает, словно он замёрз. - Я тоже, - хрипит он, а потом лезет за новым поцелуем. *** Конечно, им приходится всё же отлипнуть друг от друга, чтобы вытереться. Но теперь они заваливаются на койку Луи, всё с неё махом скидывая, потому что там как всегда беспорядок, и повторяют всё в ускоренном режиме. Снова вытираются. И, наконец, понимают, что дискотечная музыка заглохла. Они скачут к шкафу, чтобы успеть переодеться. Конечно, их соседи спать сейчас вряд ли собираются, но могут прийти, для того, чтобы потеплее что-то накинуть или перекусить. Так что целовашки во время переодевания приходится прекратить, чтобы не начать снова заниматься непотребствами. И вполне вовремя, потому что стоит им отпрянуть друг от друга, как в комнате нарисовывается Найл. Парни сразу натягивают тёплые кофты и порываются поскорее слинять. Найлу похрен, они ж и раньше вдвоём хер пойми куда средь ночи вдвоём гоняли. Он только напоминает, что они завтра выступает и говорит, что будет спать, так что когда они соизволят вернуться, чтоб не топали и не бесоёбели. А Гарри и забыл, что их очередь. Для него вообще их одиночные выступления теперь проходят как что-то такое – не самое важное. Как задание, которое просто нужно выполнить. - Понял, значит и тебя нужно будет не слишком поздно в кровать вернуть, - объявляет Томмо. Гарри из сказанного слышит только «кровать». А можно прям вот с разбегу стать озабоченным на всю голову? Луис словно понимает, о чём его мысли. Хмыкает, довольно кивает. Но быстро отводит взгляд, и указывает Гарри на как раз идущих под фонарём Лиама и Зейна. Ох, только бы они за ними не увязались. Томлинсон хватает Стайлса за руку. И тот - даже объяснять не нужно - с разбегу стартует в сторону пляжа. Они несутся и несутся, как будто их правда преследуют, пока не убегают намного дальше пристани, где уже редко кого можно встретить. Парни тут же заваливаются на песок, принимаясь буквально с разбегу очень пылко целоваться. А руки сразу оказываются в штанах. Чтож, уже преграды стёрты, и это всё уже словно так и должно быть. Они минут десять бежали до пляжа, так что с их последней дрочки может полчаса ещё даже не прошло, но возбуждение только возрастает от близости друг друга. И ещё и от того, что они, вообще-то там, где их могут увидеть. Когда они вновь кончают, споласкиваю руки в воде, заваливаются обратно на песок и просто хохочут. А неплохое у них, в принципе, вышло свидание. Лучше и нельзя представить!