Звёздные

Гарри, как и все остальные в комнате, снова просыпается от крайне настойчивого стука, на этот раз в дверь. Следом слышится бубнёж, ого, совсем не удивительно, Зейна, о том, что он сейчас этому Луису сам постучит, только по голове, так же, как он в эту дверь тарабанится. А может даже посильнее. Но, оказывается, это вообще не проклятый тут с утреца на все лады Томлинсон, а дежурный по корпусу. После того, как парни врубили травилку, и, наконец, избавились от отвратительного писка комаров, все так сладко уснули, что почти проспали завтрак. Дежурный вожатый, впущенный в комнату полу-продуплившимся Лиамом, сначала пытался тщетно растормошить Гарри и Зейна, которые ни в какую не хотели просыпаться. А потом решил занудно-весело прочитать им лекцию о режиме и правилах в лагере, которые новички активно игнорируют и упорно прикидываются овощами. - Что вы вообще ночью делали, что всё ещё спите? – деловито интересуется он, когда Гарри лишь удаётся с трудом отодрать своё сплющенное лицо с подушки, глянуть на всех одним глазом и бухнуться обратно. - Мреп..теетировали, – хрипит он что-то невнятное, на автомате вспомнив, как его Томлинсон учил отвечать на любой вопрос о занятости. - О, здОрово! – чрезвычайно позитивно отзывается парень и, кажется сразу проглатывает такое оправдание. – Молодцы. Но нужно всё уметь успевать. Поднимайтесь на завтрак! Приходится бурчать, сопеть, зыркать злобно изподлобья, но всё равно вставать, пока этот вожатый, заряженный силой позитива гигантским лучом из космоса, стоит над ними и ждёт. Как-то он своей настырностью напомнил Стайлсу вчерашнюю неадекватную тетку. Похоже, она тут работников под себя воспитывает. В итоге не в меру радостный парень видит, что его подопечные слезают с постелей и начинают хоть как-то двигаться, и только тогда, удовлетворенно кивая, уходит из комнаты, намереваясь проверить и остальных Звёздных в этом корпусе. Ну, здравствуй, поганое утро нового дня! А спать было так классно! Гарри думал, что засыпать будет тяжело, ведь он продрых почти до вечера. Но нет: его вырубило на раз. Но теперь он снова чувствует себя пожёванным башмаком, особенно когда приходится резко фактически выбегать в рассветное утро из-под одеяла. А он не готов к этому сырому враждебному миру. К тому же, подгоняемым всё тем же настырным вожатым, он просто напялил на себя толстовку, при этом так и оставаясь в пижамных штанах. А позже вообще обнаруживает себя босым. Ой, да и пофиг. Доплетшись до столовой, отведённой под дружину Звёздных, Гарри высматривает в толпе уже знакомую макушку. Очень хочется поскорее рассказать Луису, как им помогла его травилка, а заодно и поржать вместе над тем, как Малик с утра спутал чувака из вожатского корпуса с Томлинсоном и чуть не покрыл того славным матом. Но Луиса нигде не видно. Впрочем, разным дружинам разрешено есть и с другими участниками смены. Никого не заставляют жевать вот только на определённом месте и с определёнными людьми: чай не детский сад же. Все уже давно перемешались, чуть ли ни на второй день. А некоторые и вовсе с подносами уходят есть к себе в комнату, если нужно над чем-то покорпеть перед ноутбуком, чтобы не отрываться от процесса. Гарри уже ни раз замечал, как те ребята, которые из умников, сразу забирают всю еду и топают обратно к корпусам. Есть и те, кому просто душно сидеть в этих шатрах, поэтому многие компаниями идут есть, к примеру, на причал. Главное – вернуть посуду на кухню сразу, до того, как её начнут мыть. Иначе потом по шапке можно получить. Об этом им в первый день вожатые толдычили: начнут пропадать ложки – всех заставят есть только в столовке и с подотчётностью за каждый столовый прибор. Пока, видимо, всё возвращалось, поэтому все разбредались кто куда. А теперь в голову приходит уже известный факт - у Луиса возможностей куда-то уйти намного больше, так что бродить и искать его сейчас по всему лагерю бесполезно. *** Им дают час на утренние процедуры и сборы, после чего все должны явиться на учёбу. Дежурный по корпусу, видимо, определив парней из четвёртой комнаты сегодня самыми слабыми звеньями, явно вознамерился проконтролировать их точное перемещение в лекционные аудитории. Так что приходится быстро собираться и так же быстро куда-то идти под присмотром тошнотворно-счастливого вожатого. (Тому, возможно, за этот чрезвычайный позитив доплачивают, ну нельзя же скалиться сранья просто так) В лагере молодёжных инициатив, как полагается, с утра ведётся разработка и защита проектов, выбивание денег на многочисленные грантовые программы. Поэтому дообеденные часы должны быть крайне тихими – идёт рабочий процесс. Вот всех и загоняют в обязательном порядке на учёбу – чтобы не мешались, и ещё и с пользой время проводили. В первую очередь по лекционным классам разгоняют Звёздных, так как те важными делами не очень-то обременены, а ребята они все слишком шумные. Так как "Гарри и ко" сразу не назвали запланированную на сегодня лекцию конкретной направленности, их четверых ведут в общий зал. Все полуспят, поэтому на то, что их просто как маленькое стадо гонят куда-то, а они понуро идут, куда велено, парни вообще не реагируют. В гигантском белом шатре, круглом, словно в цирке, ребята всё равно находят угол, в который забиваются. По крайне мере они отползают значительно подальше от ещё одного слишком бодрого мужичка, вооружённого планшетом-стойкой и фломастером. Первые десять минут Стайлс действительно пытается слушать и даже понять, о чём им втолковывает выступающий, который периодически вкидывает в толпу вопросы и сам же на них отвечает. Но когда дело доходит до монотонного монолога и ещё каких-то графиков, Гарри начинает уплывать. Далеко-далёко. Кошмар... какая скука смертная! Стайлс оглядывается по сторонам, но там кроме спин сидящих особо ничего не увидишь. На расположившегося рядом Лиама сил никаких смотреть нет: настолько у того кислый вид, что ненароком хочется поморщится. Гарри принимается изучать обувь рядом сидящих, затем лицо Малика, примечая там крохотную родинку, отлично спрятавшуюся на смуглом лице. У Найла он усматривает наручные часики, смешные такие, голубенькие. Опять возвращается взглядом на Пейна, пересчитывает все родинки на его щеках и шее, которых, у того в разы больше, если сравнивать с Маликом. Опять возвращает внимание часикам Хорана, которые, видимо, сломаны, раз что-то стрелки почти не двигаются. Ну, зэ энд: он сделал всё, что тут вообще можно было сделать!!! Чем занять себя ещё ближайшие полтора часа? Можно бы было, конечно, щипануть кого-нибудь из своих соседей, но Гарри не знает, кто бы на это нормально отреагировал. Вчера возле сцены они дурковали, общались, смеялись, но, как-то обошлись без тактильных взаимодействий. А Стайлс, что уж там, любит всё лапать. Он так быстрее принимает людей, скорее начинает им доверять. Хотя, вот беспардонный Луис, влезающий в его личное пространство сразу и всем телом – другое дело. Он своими порывами схватится за всё и сразу даже тактильно-раскованного Гарри вчера смущал через раз. Луису, похоже, вообще всё равно, куда лезть и за что хватать. А вот по этим парням реакцию предугадать сложно. Лиам, наверно, посмотрит с укором, Зейн и того злобно зыркнет. Найл? Ну, до Найла ему не дотянуться, только если Пейна со стула спихнуть. Так что единственное развлечение, которое приходит в голову, отменяется. Гарри растягивает губы, делая ещё более скучную мину, чем у окружающих, и просто пялится в пространство, никак не понимая, что ещё можно сделать, если щипать и толкать соседей запрещено. Зейн, заметивший, что кудрявый на него смотрит, неожиданно разворачивает голову и вопросительно приподнимает бровь. Гарри вообще сначала не понимает, что на него обратили внимание. А когда доходит, что брюнет пытается понять, что ему нужно, решает выпросить у Малика телефон, так как свой он второпях сборов нигде не смог отыскать. Зейн, что становится неожиданностью, вообще без вопросов сразу отдаёт свой аппарат и продолжает дальше пялиться на лектора потухшим взглядом. Так что Гарри без зазрений совести рыщет по чужому телефону, тестит все найденные игрушки. Пока загружается новый раунд после очередного слитого боя, Гарри посматривает на соседей. Парни, похоже, тоже лекцией вообще не впечатлились. Но им не то что бы скучно, они просто подыхают как хотят спать. Это Гарри продрых дохрена и больше и ему теперь чем-то нужно себя занять, а остальные сидят в полуотключке, иногда заторможено себя хлопая по губам, чтобы скрыть зевки. Зейн, чтоб совсем не палиться, явно спит с открытыми глазами, не на что вообще не реагируя. И, похоже, Найл решает этим воспользоваться. Он сперва долго сидит с грустным еблетом, а потом как бы невзначай укладывает руки на плечо Зейна, устраивает на них своё лицо, тоже намереваясь поспать. Малик, конечно, отмирает, оглядывается на него, спрашивает взглядом, мол, какого хера, но Найл только неопределенно поднимает бровь и лежит дальше. Зейн что-то прикидывает и не скидывает парня, к тому же сам закрывает глаза. Даже Лиам, старающийся что-то записать, в итоге, решает, что раз брюнет на Найла не разорался, то и его не сбрыканёт. Так что тоже приваливается к ним сбоку. В лекционном зале предусмотрительно спинки у стульчиков низкие, чтобы никто на них не откидывался. Так что парни лежат такой кривой горкой, опираясь друг на друга. Ну и Гарри с боку пришлёпнутый. Тот согнулся в три погибели, сгорбатился, чтобы не видно было, чем он занят. Хотя… даже ему ясно, что эта унылая сонная куча уж слишком привлекает внимание. Так что тут уж сколько не сгибайся – все прекрасно видят, что учебные часы им всем не под силу. - Я ещё один такой лекционный час не переживу, - нудит Найл, когда они плетутся на обед. И все согласно поддакивают. - Кошмар, кошмар какой-то! – возмущается Зейн. И не совсем понятно, это относится к тянущимся целую вечность лекциям или выданным им сегодня слипшемся макаронам. После трапезы остаётся немного личного времени до послеобеденных занятий, и парни по негласному сговору возвращаются в комнату и заваливаются на кровати. Вроде вообще ничего не делали, но устали конкретно. Лежат, молчат, погружаются в свои мрачные раздумья. И что, так будет целый месяц? - Нужно посмотреть, какие ещё сегодня занятия, может там что-то всё же есть интересное. Какие-то нормальные спикеры, - всё ещё пытается вернуть смысл жизни в эти пустые человеческие сосуды Найл своими предложениями. - Лучше уж на диспут сходить, чем на лекции сидеть. Там хоть поговорить можно, – предлагает Лиам. Да, ему-то возможность высказаться особо важна… Ага... Гарри только делает лицо типа: «Спасите, погибаю!!!». Какой диспут? Да он с трудом бывает три логичных и связанных между собой предложения формирует! Вот уж нет! Ещё и Зейн у него телефон отобрал - теперь не поиграешь. А Гарри так и не отыскал, куда он свой засунул. - Можно как тогда с Луисом пойти на всякие творческие приблуды, - поддерживает Найл идею Лиама найти альтернативу лекционным слушаниям. Он даже подскакивает, взмахивая рукой: а ведь до этого лежал, согнувши шею так, что являл миру сразу три подбородка, которых у него отродясь не было. - Зейн, вот ты точно можешь пойти помогать другим оформлять проекты. Всё лучше, чем в духоте этой дикой сидеть и слушать про правильное инвестирование! - Хоран радуется своей светлой мысли и вновь начинает румянится, как славный блинчик на Масленницу. - А я, наверное, пойду в дружеские матчи по футболу запишусь! - А мне что тогда делать…? – заполошенно откликается Гарри, чувствуя, что его сейчас все бросят. Он ни рисовать, ни, тем более, в футбол играть не умеет. Может только навязаться с Найлом, как группа поддержки, по-дурацки отплясывать у трибун в каком-нибудь блестящем комбинезончике. Но, пожалуй, нет. Лучше он отыщет телефон и будет дальше в него залипать. А они пусть выбирают эти свои альтернативы, идей Луис, и вправду, много накидал. Там, кстати, даже где-то их ждут уродливые кружки с хуями, которые ещё нужно раскрасить. Вот только не идти же без Луи. Гарри своё безобразие, честно, даже и не помнит. Как оно точно выглядело? Хотя, они же с Томлинсоном сделали пару идиотских фоток: можно посмотреть, вспомнить. Только для этого нужно всё-таки отыскать телефон. Да и скучно там будет сидеть одному, кисточкой мазюкать. Можно Найла за загривок схватить и с собой потянуть, там же и его залипуха тоже сохнет. Но судя по тому, что заряженный своей же идеей Хоран уже выудил из спортивной сумки гольфы и уже пялит один на свою лапку, с Гарри он не пойдёт. Ну, что, ж, форевер элон. Стайлс ещё сидит в комнате, полной народа, а уже вздыхает от того, что ему дико одиноко. Да, с Луисом было веселее. Соседи, конечно, кажутся неплохими. Вон насчёт Найла, с которым Гарри пообщался чуть больше, чем с другими, он уверен, что тот весёлый и активный малый. Только лекционные часы блондинчика явно утомляют, и тот начинает раскисать от скуки, даже смеяться перестаёт, что для этого забавного ирландца, похоже, нонсенс. Зейн, ощущение, что приходит в себя, только когда он чем-то занят, а остальное время он полуспит, либо смотрит на всё с презрением, недовольно сморщив подбородок. С Лиамом, вообще, до сих пор не понятно. А они ведь тут вместе уже пять дней. Пока, как не крути, самое эпичное, что с Гарри произошло – это встреча с Луи. Кудрявый оглядывается на всё так и стоящее у них в углу ведро. Забирать его парень не стал, хотя и обещался это сделать утром. К слову: Луи, камни, ведро! Воспоминания, навеянные созерцанием синего капрона, наводят на мысль, что потерянный телефон можно искать буквально по всему лагерю: Гарри же вчера где только не носило! Нет-нет-нет! И ещё раз нет! Стайлс подскакивает, напуганный тем, что действительно мог посеять телефон на обширной территории лагеря. Он ещё раз перерывает все вещи, заглядывает под кровати, тумбочки, но, тщетно. Пропажи нигде нет. И когда все уходят кто куда, с какими уж они там своими планами не определились, Гарри понуро бредёт к коменданту их корпуса, в надежде, что тот ему хоть чем-то поможет. *** Стайлс печальным столбиком бродит за комендантом, который, первым делом, ведёт его в бюро находок. Но в огромном аляпистом коробе, в котором какое только уже барахло не собрано, телефона нет. Гарри, конечно, там настойчиво копошится, но уверенности в том, что его вещь может оказаться внутри короба почти нулевая. А потом приходится рыться ещё усерднее, потому что комендант предлагает вспомнить, где парень вчера был и пройтись по этим местам. Кудрявый сердечно благодарит мужика за беспокойство и пытается всеми правдами от него отделаться, мямля что-то про то, что ему так неудобно его отвлекать. Когда дядька отваливается, явно обрадованный тем, что его освободили от неинтересного для него занятия, Гарри просто слоняется вдоль корпусов, как потерянная овечка. Хочет он того или нет, но отрицать очевидное бесполезно: похоже, что он оставил телефон где-то там, где он лазил последние сутки. И вот это повод пойти и отыскать Томлинсона. Но именно в этом, неожиданно, нарисовалась проблема. Утром Стайлс готов был первым делом ринуться туда, где располагается этот громкий человечек. Но, пока он общался с комендантом, заодно и выяснил, в каком именно корпусе живёт Луи (у Звёздных их три). И вот то, что он успел выяснить: Луис, оказывается, обосновался в корпусе старших. И не просто потому, что захотелось, а потому, что он действительно старше. И от этого факта Гарри пробивает неожиданная робость, и он с каким-то больным мазохизмом начинает вспоминать все моменты, в которых он мог показаться Томлинсону глупым ребёнком. Хох, знал бы он тогда, что Луи взрослее его, возможно и не стал бы обещать того притопить в болотце. Или…? Ладно, сколько бы Гарри не загонялся теперь, а идти придётся. Вообще в этом лагере нет особого разделения по возрастам, но, тем не менее к особо бойким и шумным «молодняк» стараются не подселять, чтобы, наверное, не научили плохому. К примеру, тому, что можно проиграть «право ночевать на своей кровати» уже в первый день смены. Когда Гарри решается войти в корпус, из головы напрочь вылетает нужный номер комнаты. Чувствуя себя ещё большим придурком, кудрявый по очереди ломится в каждую дверь, вежливо интересуясь, не живёт ли у них тут некий Луис: звонкий такой, крикливый. По крайне мере он надеется, что в его невнятном блеянии кто-то различает то, о чём он вообще пытается спросить. Радует хотя бы то, что ребята, не успевшие расползтись на послеобеденные лекции, все позитивные, отзывчивые. Хотя, это ж Звёздные, такими быть и должны, если ещё не успели подхватить звёздную болезнь. Один из парней даже припоминает, что Томлинсон, вроде, собирался идти репетировать. Ну да блин, вот теперь его точно не найдёшь! Если Луи там где-то, якобы, репетирует, то быть он может где угодно. - Гарри? – вдруг окликает его удивлённый голос. Стайлс разворачивается от косяка, на котором повис, беседуя с чуваками из комнаты. Перед ним - его вторая потеряшка. Луи собственной персоной. И есть мысль, что его Гарри рад видеть больше, чем проёбанный сотик. Стайлс облегчённо выдыхает и улыбается, счастливый с того, что больше не нужно бродить по всем комнатам и пытаться внятно общаться с постоянно ржущей публикой. Луис сначала непонимающе хлопает своими длинными ресницами, а потом улыбается в ответ. - А я тебя искал! – сообщает ему Гарри, прежде, чем тот успеет начать хоть что-то говорить. И видит, как после его слов лицо паренька становится ехидно-вопросительным, словно он Гринч, собирающийся брякнуть что-то гаденькое. Гарри, ожидающий, что сейчас его в преследовании обвинят или ещё чего такое, сразу старается пояснить, чего это он тут заполошено бегает и Луиса по всему лагерю выискивает. – Слушай, я свой телефон никак не могу отыскать. Подумал, что мог обронить, там…ну там…где мы…понимаешь, - он посылает Томлинсону невербальный сигнал, мол, ну, пойми, в той сторожке, где мы дрыхли. - А-а-а! Где репетировали, что ли? – сразу отзывается Луи. – Пошли тогда, поищем. Он резко хватает Гарри чуть ниже плеча и тянет к выходу. Стайлс готовится к тому, что Луи выволочет его подальше от своих соседей и как следует отчитает. Не понятно, правда, за что. Но почему-то становится боязно от того, что именно так и будет. Но Луис ничего такого не делает: наоборот, у него такой вид, словно он готов принеприменно вот прям сейчас куда угодно бежать и помогать. - Пошли сперва посмотрим, может в коробке потерянных вещей валяется, – предлагает парень, всё ещё волоча Гарри за собой: тот только ноги успевает перебирать. - Ты же мог его где угодно выронить. - В этом… находок я уже был, ну, как его, бюро, - пытается Стайлс поделится информацией, пока его тащат по каким-то кочкам. А что, нормальной дорогой нельзя было пойти? - Утопить я его не мог, я его утром только брал с собой, когда ты нас за своими штанами потащил. А когда Найл сказал, что мы завтрак пропустили, пока смотрели, как ты с камнями на берегу играешься, я не поверил. Посмотрел на часы. Так что он, телефон, имею в виду, со мной на территорию лагеря вернулся. Гарри всё это рассказывает и ему приходит в голову, что он вообще так много давно не говорил. Но перед Луисом он старается, старается и ещё раз старается, словно оправдаться. Словно он хочет своими словами подтвердить, что сделал всё, что мог, прежде чем пойти к нему. Чтобы парень не решил, что он специально ищет с ним встречи. - Зачем тебе здесь телефон? Связь всё равно только в определённых местах ловит. - Время смотреть. Фотографии делать, – предлагает Гарри незаменимое применение сотику. И по тону ведь правда слышно, что оправдывается. Луи разворачивается полубоком, оглядывается, и не сбавляя темпа на него снова ехидно посматривает, словно видит насквозь. Так что приходится вздыхать, сдаваться, и выдавать как есть. - Ладно, у меня там игры. - Тебе тут скучно? – уточняет парень, несущийся впереди. Гарри уже мысленно готовится к лекции на тему, а схерали здесь, где неистовствует толпа активных и позитивных, он не может найти себе занятие и веселиться от души. Но лекции нет. Вместо этого Луи затормаживает и разворачивается к нему лицом. – Если скучно, то мы тебе быстренько найдём сто и одну звбаву! Это лето, детка, тебе запомнится надолго. - Э… Гарри как-то от такого обещания немного напрягается – слишком звучит пугающе. Интересно. Интригующе. Но, пугающе. К тому же Луис это говорит таким странным наигранным голосочком, сильно уходя на низа, что словно какая-то подстава ощущается. Стайлс выпучивает испуганно глаза, чувствуя подоплёку сказанному. Луи понимает его смятение по-своему. И, неожиданно, даже понимает ещё дальше, чем Гарри собирался показать своей гримасой оленя в прожекторе фар. - Если тебе, конечно, не одиноко, – выдаёт парень уже привычным своим мягким хриплым голосом, а потом тянет руку, и скидывает чёлку Стайлса с лица. - Это - другое дело, Кудряшка, но тоже поправимое, - уверяет он, словно врач перед кроватью больного. - Просто я тут никого не знаю, - сразу сознаётся Гарри, облегчённо вздыхая. Ох, неужели его неожиданно кто-то понял? Странно, конечно, что это проблемный паренёк, который с первого взгляда многим кажется недалёким. Хотя,и Гарри сначала тоже таким воспринимают. – Я…Мне кажется, что я не могу влиться. - Наверное, ты просто ещё не понял, в какую именно сторону хочешь вливаться, – философски излагает Томлинсон, подбадривающе улыбаясь. – Ты же не хочешь просто прилипнуть к первой попавшейся компании? Гарри сразу машет башкой, раскидывая по ветру свои кудряшки. - Не-а, я хочу, чтобы она мне нравилась, чтоб люди были прикольные и с ними было весело. - Тогда жди, смотри, приглядывайся, выбирай, - пожимает плечами мальчишка. - Ничего страшного, что ты ещё тут ни с кем не затусил. - Я ведь с тобой затусил. С тобой весело. Луи от такой откровенности удивлённо гримасничает. - Серьёзно? Я ж тут никому не нравлюсь. Гарри, маленький наивный Гарри, смотрит почти непонимающе. - Ты же знаешь, что это неправда! – возмущается он, воинственно поблескивая глазами. - Зачем ты так говоришь? Луи в ответ надрывисто хохочет. - Ты что думаешь, я не заметил кривые ебла наших Звёздных художников в первый день?! Стойкие, кстати, такие попались. Терпилы. Я всё ждал, кто первый начнёт на меня орать. - Так ты их специально доводил что ли? - Ну, да. - Зачем? - Много будешь знать… - отзывается Луи, нахально вздёргивая бровь. От этого восторженно-боевой настрой Стайлса как-то сразу угасает. Он всё так же не сводит с парня взор, но теперь разглядывает его с непониманием. Ну, нет же! Неужели Гарри в нём так ошибся? Хоть они знакомы всего лишь сутки, ну, чуть больше, но Томлинсон, правда, показался милым и забавным. Гарри пытается отогнать от себя наступающее со всех сторон разочарование. Неееа, он всегда верит в лучшее в людях! Он не готов принять, что Луи – ещё то дерьмецо, хоть тот и сам в этом признаётся. - Я видел, что ты хорошо общаешься с девочками с вожатского корпуса! – возмущается кудрявый. – И вообще ты со всем персоналом лагеря нормально общаешься, даже по-дружески. Ну, кроме той вчерашней неадекватной тётки. - Спасибо, солнце, что веришь в меня просто так нисхуя! – снова хохочет Томлинсон, а потом совершенно по-детски щурится и демонстрирует Гарри зажатый между зубов кончик языка. - Я обещал свести кого угодно с ума, кроме инструкторов, - сообщает он, продолжая скалится. - Ну, я ещё медперсонал не трогаю из уважения к матери. Да я вообще специально никого не трогаю, я просто развлекаюсь. Гарри, честно, не понимает сказанного: таращится в ответ, хлопает глазками. - Что это значит? - Не напрягайся, - тут же отзывается Томлинсон, хватает его за оба плеча, гладит по ним ладонями, а потом ухватывается, пытаясь Гарри встряхнуть. – Бейб, я не собираюсь специально доводить кого-либо. Я не такой противный. - А что тогда ты делал в первый день? - В первый? – Луи ставит кулак на подбородок, словно призадумывается. – А, ну в первый я действительно всех специально доводил! – он широко оскаливается, но быстро понимает, что Гарри не разделяет его веселья и, наконец, вырубает свою светящуюся показательную лампочку. Ну, как вырубает: приглушает на треть. - Настроение было паршивое. Хотел всех достать, чтоб не одному тошно было. – Он улыбается, как и обычно. Но как-то это не вяжется с тем, что он говорит. - Зачем? - Дак я ж сказал зачем! – неожиданно огрызается Луис, но тут же старается смягчить свои резкие выпады, наблюдая, как остро реагирует на это Гарри: у него сразу выплывает забабашенная гримаса. – Просто хотел, чтоб меня домой обратно отправили. Но потом…потом передумал. – Он видит, что Гарри открывает рот, намереваясь спросить, почему передумал, но взволнованно его закрывает, как-то пристыженно косясь, словно ждёт, что Луи на него снова начнёт рявкать. Так что тот отвечает, вопроса так и не дождавшись. – Да просто с мамой поговорил, вот и передумал. Мамуля – это мой источник уверенности в том, что я всё могу. Даже могу поскучать в лагере, который уже выучил «от» и «до». Гарри останавливается и смотрит на собеседника в упор. - Тебе тоже здесь скучно? Я думал, что ты тут отрываешься. - Ну как мне может быть скучно рядом с тобой, Кудряшка! – верещит неожиданно Луи, и Гарри из-за такой смены настроения даже не успевает понять, как его щёки опять оказываются под ладонями Луи, и он принимается их активно жамкать, заливисто хохоча. - Ай, ай, Лу, ну, Л-лу, - пытается Гарри что-то сказать, но похоже его специально теребят, стараясь закрыть рот. Стайлс сначала сопротивляется, а потом не выдерживает и тоже начинает хохотать, глядя на такое светящееся личико рядом. Томлинсон постоянно умудряется всего за несколько минут наполнить его таким потоком энергии, что рядом с ним у Гарри просто не выходит не улыбаться: такой тот забавный. Хоть и громкий, просто пиздец. О боже, он говорит это о парне, с которым только вчера познакомился. Но выражается так, словно они знакомы уже всю жизнь! Гарри, как обычно, сам от себя в шоке. Пока кудрявый рефлексирует, они уже добираются до избушки спасателей. Луи опять с диким топотом и криком объявляет, что это он тут пожаловал и сейчас как войдёт! Но, там, внутри, народ не пуганный, так что на его эти наигранные угрозы никто не отзывается. Луи лезет в дверь, сразу затягивая за собой Гарри. - Опять где-то шляхаются, - объявляет он, поняв, что в комнате пусто. - Так работают же. - Знаю я, как они работают! – смеётся Луи, поражаясь наивности кудрявого малыша. - Кто-то вечно отлынивает. Небось курить пошли за территорию лагеря. Гарри решает не спорить: ну кто ж их действительно знает, чем они тут все заняты. Телефон находится почти сразу в закутке на полочке, возле которой Гарри отирался, контуженный после не понятой им шутки. - Можем снова задрыхнуть! – объявляет Луи и с разбегу бухается на раскладушку. Ну что ж ты делаешь, шальное ты существо! Спальное сооружение, естественно, со звоном сразу меняет свою форму: передняя ножка едет и складывается, отправляя голову Томлинсона прямиком в пол. - Опасное это место, мы тут всё время с тобой калечимся! – Гарри подлетает к хохочашему и барахтающемуся в странной позе – ногами к потолку – парню, подаёт руку и тянет его на себя. - Ого-се приземленьеце. Чёртова развалюха, - верещит Луис и снова хохочет. Гарри улыбается в ответ, придерживая парня ровно на земле, а то его что-то качает в разные стороны. Забавно, а ведь ему, как и всем, сначала визг Томлинсона казался весьма раздражающим. – Отпинаем её в бок, чтоб не мешалась? Гарри в ответ размахивает своими кудряшками. – Давай уберём. Но спать я точно не хочу - ночью прекрасно выспался! – выговаривает он в крутящуюся рядом макушку. - Но по мне лучше здесь посидеть, чем на эту учёбу снова идти. Хотя парни там, вроде, придумали, как они сказали, альтернативы. Он нарочно не говорит, что Найла понесло на футбольное поле, а то, вдруг, Луи, явно тоже любитель попинать мяч, бросит его и полетит к блондину. А Гарри капец как не хочет снова в одиночестве таскаться по лагерю. - Да я пошутил про спать, – откликается Луи. - Тут отсыпаются в крайних случаях, когда правда очень надо. – Он недовольно поджимает губы и вытягивает их уточкой. – Так-то мне сегодня нужно быть паинькой. Я стараюсь не отсвечивать, раз на меня каких-то недо-лягушек попытались повесить. - Нелепость какая-то это. - Это точно. Но мне всё равно пора браться за мой проект. - Если нужна помощь, я могу присоединится, - предлагает Гарри, хотя чёрт его знает, что там за проект. - А ты с соседями не хочешь пойти? - А с тобой нельзя? – сразу отзывается Гари вопросом на вопрос, а потом запоздало прикидывает, что как-то это прозвучало с надеждой. Эх, нужно быть более дерзким в общении, чтобы его не воспринимали маленьким прилипчивым ребёнком, таскающимся за всеми следом. - Что? – переспрашивает Луи, резко повернув смешно голову, как птичка. Но, похоже, он всё расслышал. Гарри смотрит извиняющеся: он, правда, не хотел так откровенно навязываться. Но, похоже, он Луиса неправильно понял. – Можно, конечно! – говорит тот, скалясь, мол, чувак что вообще за вопрос. А Гарри готов. Да хоть сейчас снова в омут головой.