Драконий Глаз

*** Просто замечательное утро ***

      Просто отвратительное утро.       И это если не брать в расчет те разы, когда он просыпался ночью от громкого сопения старого Ульфа. А еще от чиханий, всхрапов и прочих звуков, которые издавали его соплеменники, и о природе которых Биргер не желал даже задумываться. Последний раз, уже под утро, его разбудили тихие всхлипы Свейна. Мальчику приснился кошмар, и Биргеру утешения ради пришлось выслушать сбивчивый рассказ о говорящих драконах, смакующих рецепты приготовления жаркого из викингов. Оставшееся для сна время Биргер провел, таращась в потолок Кухни и слушая посапывания юного друга, который, вывалив на него свои детские фантазии, тут же заснул обратно безмятежным крепким сном.       Разумеется, стоило сонливой тяжести навалиться на веки, как помещение огласили звуки побудки. Работников Кухни поднимали раньше остальных: помимо того, что надо было переоборудовать место ночлега, после их помощи ждали в Большом Зале. Так что завершив уборку на Кухне, Биргер вышел из скрытой за гобеленом двери в самом мрачном расположении духа. Викинги, ночевавшие в Зале, позевывая, только поднимались со шкур.       Сонные работники Кухни, которые вышли чуть раньше Биргера, пока лениво пинали скамьи и изо всех сил имитировали рабочую деятельность. Но они же в миг оживились, когда мимо, сверкая ясным голубым взглядом, бодрая и собранная, прошагала жена Вождя, по совместительству Генерал Нового Олуха. Викинги, приосанившись, тут же загудели бодрые приветствия, а мрачную сонливость Биргера как ветром сдуло.       Он закрутил головой, выискивая рыжеватый блеск волос в толпе. Она наверняка должна быть еще здесь! Скорее всего, где-то в глубине Зала… Там, где обычно стоит стол Вождя… Да!       Вот этой легкости в груди, от которой хотелось свернуть горы, Биргеру как раз не хватало.       Она сидела посреди наваленных шкур у одной из колонн — там, вероятно, и спала. Возле маячила светлая макушка ее брата: судя по жестам, юноша красноречиво делился впечатлениями от ночевки под одной крышей с толпой храпящих викингов. Девушка рассеянно кивала, делая вид, что слушает брата, хотя взгляд ее был устремлен в пустоту. Казалось, она заблудилась где-то между сном и явью. Косы ее, которые она не расплела на ночь, растрепались еще сильнее; щеки разрумянились от сна, и на одной виднелся причудливый отпечаток меха.       В какой-то момент ресницы ее медленно опустились, она вздрогнула и часто заморгала, прогоняя остатки сна. Биргер нетерпеливо переступил с ноги на ногу и оперся ладонями на ближайший стол, взглядом пытаясь заставить ее посмотреть в его сторону.       Посмотри! Ну посмотри же!       Она широко зевнула, как заспанный ребенок, потянулась, крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, их взгляды наконец встретились.       Биргер, не теряя времени, подмигнул. И тут же получил свое вознаграждение.       Растерянная, взволнованная, и жутко смущенная. Она оглянулась, словно переживала, что кто-нибудь мог увидеть, как он умеет ее смущать.       — Доброе утро, — одними губами произнес Биргер.       Ему хватило мгновения, чтобы запечатлеть в памяти ее лицо, а затем он толкнул стол, помогая подоспевшему на помощь соплеменнику.       Он уже говорил, какое это прекрасное, просто замечательное утро?

*** Подмастерья ***

      Наффинк бросил раскаленные клещи в чан с водой, и они сердито зашипели, как нельзя лучше отражая настроение сына Вождя. С самого утра все валилось из рук. Первый день работы в Кузне после нападения обезумевших драконов был ознаменован горой заказов от пострадавших викингов, изнуряющей беспрерывной работой и непрекращающейся болью. И если бы только физической.       К обеду Наффинк не выдержал и захлопнул ставни, отказавшись принимать новые заказы от соплеменников — надо было как-то суметь разобраться с текущими. При том, что вывихнутая нога давно нестерпимо ныла, а раны от когтей дракона на боку, судя по ощущениям, вновь открылись.       Наффинк оперся ладонями на стол, опустил голову и тяжело выдохнул. Ему нужно было попросить выделить ему подмастерьев. А еще ему нужно было засунуть куда-нибудь свое баранье упрямство и не выходить сегодня работать в Кузню, как говорили отец и старейшина.       Позади скрипнули дверные петли, и Наффинку показалось, что сейчас он услышит знакомые шаги: тяжелую поступь и стук деревянного протеза. «Опять балбесничаешь?» — позовет его хриплый старческий голос. Позовет беззлобно, даже ласково, а он подскочит и сделает вид, что все это время старательно раздувал меха, а не лениво чиркал угольком каракули на стене.       Но ничего из этого он не услышал. И не услышит больше никогда. Шаги позади звучали по-другому, но тоже знакомо: глухой звук сапога и гулкое лязганье металла.       — Подмастерье не нужен? Или, вернее сказать, помощник. Не думаю, что успел настолько растерять навыки, чтобы опозориться перед собственным сыном.       Наффинк поднял голову и обернулся к Вождю племени Хулиганов, который уже завязывал на поясе кожаный фартук. Выпрямившись, юноша сложил руки на груди и заставил себя скопировать усмешку, спрятанную в каштановой с проседью бороде.       — Подмастерья не помешают.       — На сегодня заказы остались? — Иккинг расстегнул и снял броню с предплечья, чтобы закатать рукава.       — Полно.       Без лишних слов они приступили к работе. Отец и сын не разговаривали, в этом не было нужды: каждый знал свое дело, а многие часы работы бок о бок избавляли от лишних замечаний и просьб. Но Наффинк чувствовал на себе вес невысказанных слов. Последняя его беседа с отцом состоялся накануне вечером, когда племя устраивалось на ночлег в Большом Зале. И за тот разговор Наффинк не мог похвалить себя за сдержанность и вежливость.       — Где Беззубик? — спросил он первое, что пришло на ум.       — Пытается переловить всю рыбу в округе, — в голосе мужчины послышалась ласковая усмешка. — Боюсь, он нашел водопад на южном берегу острова, и теперь учит своих отпрысков сидеть под ним с открытой пастью.       — Так у вас сейчас время общения с отпрысками?       Вопрос прозвучал грубее, чем хотел Наффинк. Он собирался перенести на наковальню раскаленную заготовку, но бок внезапно резануло острой болью. Наффинк не сдержал болезненного восклицания. Клещи со звоном упали на пол.       — Наффинк? — услышал он обеспокоенный голос. — Наффинк…       Почувствовав на спине руку отца, юноша дернулся, скидывая ее, чтобы не дать увидеть гримасу на лице. И снова оперся на стол, пытаясь справиться с волной боли.       — Все нормально, — глухо пробормотал он.       Судя по тишине, Иккинг не стал предпринимать еще одной попытки подойти к сыну. Наффинк зажмурился, не в силах вынести еще и это.       — Прости, пап. Я был груб вчера. Просто все… навалилось. Много работы. Я теперь здесь… один. Мне не успеть. Я думал, что смогу, но… Ничего не получается… Не получается без…       В глазах предательски защипало. Его извинения каким-то образом перешли в несвязное бормотание. На самом деле Наффинк знал, почему все валится из рук, знал, кого не хватает в Кузне, чтобы все начало получаться, но произнести имя вслух не мог.       Большие ладони опустились ему на плечи, и Наффинк, обернувшись, оказался в крепких объятиях. Сдерживаться больше не было смысла: юноша уткнулся в отцовское плечо и заплакал, как маленький. Он не плакал тогда, в шатрах старейшины, его глаза были сухими, когда он целился огненной стрелой в удаляющуюся ладью. Но усталость, боль и обстановка Кузни, где каждый угол напоминал о наставнике, лишили остатков сил. Наффинк судорожно втянул воздух и сжал в кулаках рубаху на спине отца.       — Я знаю, — тихо говорил Иккинг, гладя сына по волосам, словно тому было пять, а не семнадцать лет. — Знаю.       Непривычно тяжелый вздох отца подействовал на Наффинка сильнее объятий. Он вдруг с четкостью осознал: не он один потерял своего наставника. И сегодня в Кузне горевали двое подмастерьев.       Стук в дверь и скрип петель последовали друг за другом так быстро, что никто из викингов не успел среагировать. У порога Кузни мелодично звякнули и растерянно стихли бусинки и монетки.       — Ой… Извините.       Иккинг разжал объятия и обернулся к застывшей в дверях знахарке. Она переводила смущенный взгляд с Вождя на юношу. Наффинк, отвернувшись, поспешно вытирал рукавами лицо.       — Здравствуй, — Иккинг привлек к себе внимание девушки, давая сыну время. Он кивнул на деревянный ящик, который знахарка прижимала к себе, и улыбнулся: — Я, так понимаю, время осмотра?       — Д-да, — пролепетала она. — Я уже всех оббегала, а Наффинка не было в Большом зале, и я подумала…       — Вендла, я сам к тебе зайду. Потом, позже, — бросил Наффинк, так и не обернувшись. Он старался говорить быстро, чтобы не было заметно его простуженного голоса.       — Х-хорошо.       Вендла неуверенно взглянула на Вождя и, не увидев на его лице ничего, кроме доброй улыбки, повернулась к двери, чтобы уйти. Но у порога внезапно остановилась, расправила плечи и обернулась.       — Вождь Иккинг, — обратилась она. Голос юной девушки, несмотря на ее решительный вид, с непривычки звенел от смущения. — Я тут подумала… Возможно, стоит поставить еще один шатер. Возле дверей Большого Зала, небольшой. Тогда тем, кто ночует в Зале, не придется ходить через всю деревню до дома старейшины, чтобы получить помощь.       Тут взгляд знахарки метнулся к Наффинку, который по-прежнему стоял спиной ко входу и делал вид, что занят инструментами в глубине Кузни. Она без умысла скользнула глазами по его позе и тому, как он припадал на одну ногу, и быстро вернула взгляд к Вождю. Тот, не став тратить времени на размышления, кивнул:       — Отличная мысль. Я завтра же отдам распоряжение.       Вендла, слегка обескураженная такой поддержкой, заволновалась:       — Я, правда, еще не обсуждала это с тетушкой…       — Тут нечего обсуждать, — мягко остановил ее Иккинг. — Это надо было сделать еще вчера. Спасибо тебе.       Румянец на щеках знахарки проступи чуть ярче. Она ответила Вождю кивком и, бросив еще один взгляд в сторону Наффинка, вышла из Кузни. Проследив за ее взглядом, Иккинг коротко вздохнул, развязал на спине фартук и бросил его на наковальню.       — Думаю, хватит на сегодня, — объявил он нарочито бодрым голосом. — У меня уже спрашивали, не нужна ли помощь на Кузне, так что завтра утром отберем тебе помощников. Поруководишь немного.       Наффинк повернулся от отцу, чувствуя, что от него ждут ответа. Он сложил руки на груди и угукнул, рассматривая свою обувь. Тишина в ответ затянулась, и юноша все-таки поднял голову. Какое-то время отец с сыном смотрели друг на друга. Один — ласково и печально, другой — хмуро и смущенно.       — Ладно, поруковожу, — наконец протянул Наффинк как бы нехотя.       Но он не стал скрывать кривоватую улыбку, так и просившуюся на лицо, и Иккинг тут же вернул ее сыну.       — Хорошо. Не забудь, пожалуйста, сходить к помощнице Готти, — напомнил он и, подхватив кожаные наплечники брони, направился к двери. — И советую тебе сделать это до того, как мама узнает, что ты не делал перевязки.       — Ладно.       Иккинг остановился на пороге и еще раз окинул сына взглядом. Наффинк не сразу понял, чему посвящалась такая отцовская улыбка.       — Тем более, не стоит заставлять даму ждать, — пояснил Иккинг, и Наффинк не придумал ничего лучше, как закатить глаза и отвернуться, чтобы спрятать потеплевшие скулы.

*** Как сговорились ***

      — Да благословят молодых Один и Фригг в эту ночь, и не раз! — раздался в толпе веселый хмельной вопль, и Большой Зал разразился гоготом и одобрительным свистом. Свадебное торжество было в самом разгаре, с каждым перерывом между танцами, во время которого викинги спешили промочить горло, напутствия молодым становились все крепче и душевнее.       Астрид подняла кубок вместе со всеми. Стол для почетных гостей уже опустел, и Астрид, поднося напиток к губам, позволила себе тихо поворчать — так, чтобы ее мог услышать только сидящий рядом муж:       — Вам бы столько не наливали, если бы Один и Фригг их уже не благословили.       Иккинг, не донеся ложку до рта, взглянул на жену с притворной укоризной, но Астрид все равно заметила искорки смеха в зеленых глазах. Снова заиграла музыка, и стол задрожал от пустившихся в пляс викингов.       — Пить, — прохрипел вынырнувший из толпы взмокший юноша. Он зашарил глазами по столу, схватил первый попавшийся кубок и уже было поднес его ко рту, как Астрид дернулась вперед и вырвала его из рук сына.       — Стоять! Это, — она поставила кубок возле Иккинга, — папин эль. А это, — она подала Наффинку другую кружку, — твой морс. — Астрид выразительно посмотрела на сына, и тот возмущенно выпятил нижнюю губу.       — Ну ма-а-ам, — загундосил юноша, бросая взгляды на отца, — ну мне же не пять лет…       Астрид взглядом остановила дальнейшие жалобы, а на лице Наффинка появилась надежда, потому что Иккинг потянулся за элем. Но Вождь, с довольной улыбкой отсалютовав сыну, сам отпил из кубка, и юноша, зыркнув на отца, как на предателя, залпом осушил кружку с морсом.       Астрид с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Мальчишки… Причем оба.       — А еще есть? — Наффинк громыхнул пустой посудиной о столешницу и утерся рукавом. — Я Вендле отнесу.       — Держи, — хмыкнул Иккинг, протягивая сыну еще одну кружку.       Бросив «спасибо», Наффинк умчался куда-то в толпу, даже не вспоминая про недавно зажившую ногу. Иккинг с улыбкой проводил сына взглядом и вернулся к ужину. Викинги в Зале разбивались на пары, готовясь к следующему танцу.       Возможно, в том числе поэтому у Астрид было ворчливое настроение. Она не любила, когда ее застают врасплох. А сегодня, в начале праздника, когда ее сын — ее мальчик! — подвел к столу старейшину и ее юную помощницу, а затем с вызовом на лице и красноватыми пятнами на скулах решительно объявил, что Вендла будет сидеть за их столом не только как ученица Готти, а как его гостья, Астрид в первое мгновение растерялась. Нет, конечно, у нее были некоторые подозрения… Но как сговорились они все, во имя Тора! Благо, Астрид быстро совладала с собой, а собравшиеся за столом Вождя одобрительно загудели. Эрет с Рыбьеногом добродушно улыбались порозовевшей девушке, Задирака уже что-то накладывал ей в тарелку, Уг с мягкой улыбкой что-то шепнул другу, за что получил локтем в бок, а девочки Торстон, сперва с подозрением сощурившись, к концу вечера уже во всю забалтывали слегка ошалевшую от такого внимания знахарку. Одна только Готти решительными движениями посоха рассадила Наффинка и Вендлу и плюхнулась между ними на скамью, из-за чего юным влюбленным большую часть ужина оставалось лишь обмениваться тоскливыми взглядами. В общем, это был почти обычный праздничный ужин за столом Вождя.       За исключением еще одного «но».       — Ты сейчас там дырку просверлишь, — с улыбкой шепнул Иккинг, наклонившись к ее уху.       Астрид отвела взгляд от одного из столов в середине Большого Зала и с хмурым видом повернулась к мужу, который уже успел вернуться к тарелке.       — Нет, вот тебя в этом все устраивает? — с легким раздражением спросила она.       — О чем ты?       — О них! — округлив глаза, Астрид едва заметно качнула головой в Зал.       Иккинг, жуя, какое-то время смотрел на общий стол в середине Большого Зала, где среди пестрой и шумной толпы виднелись рыжие косы девушки и черная шевелюра викинга. Возле дочери Вождя и ее спутника — или, вернее будет сказать, возле молодого повара и его спутницы — яблоку было негде упасть: помимо соплеменников, в которых можно было узнать работников Кухни, за их стол постоянно подсаживались парни и девушки, подходили поднять кружки воины, а между скамеек кругами носились совсем юные представители племени Хулиганов.       Иккинг, наконец дожевав, догадался спросить:       — А что не так?       — Тор! — Астрид всплеснула руками. — Посмотри, Иккинг! Она уже сидит не за одним столом с нами!       — И?       — Она могла бы пригласить его сюда, но вместо этого сидит там!       — Не думаю, что нам стоит начинать бить тревогу, — протянул Иккинг, но, заметив, как жена распаляется от его беспечного тона, быстро добавил: — Подожди, я не пойму: он что, тебе не нравится? — Астрид поджала губы. — Ты же сама мне говорила, что он был одним из лучших учеников в своем отряде. Что он неплохой парень…       — Это было до того, как он приставил нож к горлу нашей дочери и использовал ее как приманку для Красной Смерти! — отрезала Астрид.       — Ну, насколько я понял, он контролировал ситуацию, — попробовал заступиться Иккинг, на что его жена лишь сверкнула глазами в ответ. — Послушай, все же закончилась хорошо, она не пострадала, — добродушно протянул он.       Астрид это не успокоило:       — Вот ты бы так никогда не поступил!       — Но он — не я, — пожал плечами Иккинг.       — Он убил дракона, — процедила она последний аргумент.       — Я тоже.       Астрид в изумлении уставилась на мужа. Иккинг чуть отклонился от стола и, приподняв брови, постучал железным протезом по полу.       — Хотя, если честно, всю работу тогда сделал Беззубик. Но идея была моя, — усмехнулся Иккинг, с довольным видом кивнув самому себе.       Астрид все-таки закатила глаза.       — Почему ты его защищаешь? — она скрестила руки на груди.       — Я просто стараюсь быть объективным.       — Объективным? Объективно, нам нужен викинг с хорошим семейным именем, статусом и…       — Нам? — перебил ее Иккинг, смеясь. — Вроде бы это Зефа выбирает себе… — он замялся, не сумев подобрать слово, и в итоге, усмехнувшись, закончил мысль: — Короче говоря, это не наше дело, миледи. Да и мы не знаем его совсем. Может быть, раз Зефа выбрала его, значит, в нем что-то есть.       Иккинг со вздохом посмотрел в сторону дальних столов, где его дочь, сияя влюбленной улыбкой, ловила каждое слово молодого викинга, пока тот что-то в красках рассказывал остальным. А затем Иккинг сам вдруг расплылся в глупой улыбке и повернулся к жене:       — Помнишь, многие когда-то тоже не понимали, почему ты выбрала меня?       — Я до сих иногда не понимаю, — пробурчала Астрид, недовольная предыдущими словами мужа.       — Ах, так?       Иккинг обхватил жену обеими руками за талию и притянул ближе к себе по скамье. Астрид, охнув, вцепилась в его руки.       — Иккинг, что ты творишь?! — зашипела она. — Нам же не пятнадцать!       — В пятнадцать ты мне рядом с тобой даже сидеть не разрешала… — с улыбкой пробормотал он, целуя золотистые волосы.       — Ох, ну не преувеличивай!       — …а теперь посмотри, как далеко я зашел в своих успехах, — довольно пробурчал Иккинг куда-то ей в шею.       — В своих успехах?!       Ощутимо пихнув мужа локтем в живот, Астрид высвободилась из объятий.       — Ты должен каждый день благодарить Богов, что я твоя жена, Иккинг Карасик! — напустив нарочито строгий вид, Астрид поправила складки юбки. Но не сумев сдержаться, бросила на мужа шутливо-серьезный взгляд. — Иначе бы я сейчас сидела за столом возле жениха и невесты и выдавала бы замуж свою дочь!       — Заметь, замуж за сына овчара, — ухмыльнулся Иккинг.       Астрид фыркнула, стараясь скрыть улыбку,       — Смотри, дошутишься, — пригрозила она, кивая головой в сторону дальних столов.       Иккинг в миг похмурнел:       — Давай пока не будем торопить события…

*** Выпечка ***

      — Может, добавить еще муки?       Зефа перегнулась через стол и заглянула в большую деревянную миску напротив, где под воздействием умелых рук смешивалось густая масса из яиц, муки и других жидко-сыпучих ингредиентов.       — Муки достаточно, — кратко ответил Биргер, не отрываясь от дела. — Ты закончила с начинкой?       — Ага, — Зефа наклонила свою миску и с гордостью показала перемешанную со всей тщательностью смесь из вареных яиц, зелени и рубленного овечьего сыра.       Быстро взглянув, Биргер кивнул и вернулся к тесту. Зефа, не получив, по ее мнению, должной похвалы, с легкой досадой закусила губу. Покачнувшись на пятках, девушка огляделась по сторонам.       На Кухне племени Хулиганов во всю кипела работа. Они с Биргером занимали крайний стол, чтобы не мешать и не привлекать лишнее внимание, но Зефа все равно заметила, как несколько работников, увидев ее изучающих взгляд, поспешно сделали вид, что вовсе не глазеют на дочь Вождя и заместителя Главной Кухарки, который без зазрения совести пользовался служебным положением. Строгое правило «никаких посторонних на Кухне», за нарушение которого любой незваный гость и работник мог получить нагоняй от Главной Кухарки, на Зефу, по всей видимости, не распространялось.       — Солила? — заметив ее скучающий вид, спросил Биргер.       Встрепенувшись, Зефа замотала головой:       — Нет.       — Посоли, — так же кратко приказал викинг, кивнув на деревянную баночку на углу стола.       Зефа поглазела сперва на баночку, потом на месиво из сыра и зелени.       — К-как… Сколько?       — В меру.       Увидев выражение лица девушки, Биргер усмехнулся, стряхнул с рук тесто и вытер их о полотенце, которое висело у него плече.       — Вот так, — он зачерпнул пригоршню соли и растер ее между пальцев над миской Зефы.       — М-м, — протянула Зефа с лицом, выражающим все ее отношение к насмешливому виду викинга. — И все работники Кухни пользуются твоей ладонью в качестве меры?       — Конечно, — с ухмылкой подтвердил Биргер и поднял руку, точно демонстрируя образец искусства. — Эталон.       Зефа фыркнула, подняв глаза к потолку, и Биргер, посмеиваясь, стянул с плеча полотенце.       — Схожу за формой. Сейчас будем собирать пирог, — сказал он, прежде чем удалиться к дальним столам Кухни, где стопками возвышались глиняные и деревянные миски, котелки и прочая кухонная утварь.       Зефа, оставшись одна, коротко вздохнула. Скучающе ковырнула ложкой начинку, посмотрела на горки муки на столе и, вытянув шею, заглянула в миску напротив. Действительно, липкая смесь, в которой сомневалась Зефа, превратилась в хороший и плотный ком теста. Оглянувшись, девушка привстала на цыпочки, потянулась через стол и отщипнула от теста маленький кусочек. Не успела она поднести его ко рту, как позади нее раздался звучный хлопок. Зефа от неожиданности подскочила и плюхнулась обратно на пятки. И лишь тогда, с небольшим опозданием осознала, что смогла не только услышать, но и почувствовать этот хлопок.       — Не ешь сырое тесто, — сказал Биргер, вставая рядом с ней с самым невозмутимым видом.       Зефа открыла рот, пытаясь вдохнуть или выдохнуть. Внутри нее, казалось, разгорался настоящий пожар.       — Биргер! Ты… — Зефа не знала таких слов, способных выразить степень ее возмущения. Она оглянулась, молясь, чтобы произошедшему не нашлось свидетелей. Щеки ее полыхали огнём. — Ты с ума сошел?       — Это не я придумал. Сейчас испечем пирог, и забирай хоть все хлебные краешки.       — Я не об этом, — зашипела Зефа, глядя как Биргер, даже не пытаясь скрыть довольный вид, присыпает форму мукой. — Что ты себе… Тут полно людей! А если кто-нибудь увидел?       — Думаешь, пойдут слухи, что дочь Вождь лопает сырое тесто?       — Прекрати! — она хлопнула викинга по руке. — Ты прекрасно знаешь, о чем я!       — Прости, — признал Биргер без капли раскаяния на лице.       — Боги… — Зефа прижала ладони к горящим щекам. — Нельзя, чтобы люди видели, как… Я будущий Вождь! — всплеснула она руками.       — И?       — Держи свой эталон при себе! — сердито шикнула Зефа. — Как на меня будут смотреть после такого? Я будущая правительница!       Биргер, ухмыляясь неизвестно чему, отряхнул руки и повернулся к ней. Стоило ему поймать ее лицо ладонью, как Зефа на мгновение забыла обо всем, что не было темными смеющимися глазами.       — Но понравилась-то ты мне не поэтому, — негромко сказал он, большим пальцем стирая с ее щеки муку.       Зефа, моргнув, отстранилась и быстро и смущенно оглянулась. Не собираясь так просто сдаваться, она поджала губы и повернулась к столу, старательно изображая, что все еще рассержена.       — Даже не вздумай еще раз сделать так на людях, — пригрозила она, собираясь оставить за собой последнее слово.       — На людях? — уточнил Биргер и засмеялся, уворачиваясь от полетевшей в его сторону горстки муки.