Мышонок

Дже Мин идёт по тёмной улице, оглядываясь по сторонам. Ему кажется, что каждый прохожий в курсе того, что он сделал. Пробрался в чужой дом, чтобы… что? Выкрасть игрушку мышонка, получить в ответ такую же улыбку, какую он увидел. Та, которая была адресована его сестре. Глухие стуки сердца отдаются в ушах, ощущение того, что на него кто-то смотрит, не покидает с того момента, как он вывалился из чужого окна. Планшет, что находился под одеждой, хоть и был холодным, но всё равно обжигал кожу. Дже Мин не понимает своей реакции на то, что увидел. Он не должен был чувствовать, как пол уходит из-под ног, а в животе что-то со звоном падает. Это ведь ненормально, но и незаконное проникновение на чужую территорию тоже не очень-то нормально. Даже если это ради одного конкретного чучела… Щёки с носом неистово горят от переполняющих эмоций и недавнего выброса адреналина. Когда Мин заходит во двор своего дома, его нового соседа всё ещё нет. И не будет ещё минут двадцать. В голову лезут мысли о том, чтобы пойти и встретить, но… Верхняя одежда отправляется на вешалку, а парень усаживается на кухне. Он разглядывает устройство, будто держит его впервые, будто не было того выбивающего воздух из лёгких момента. Пальцы снова проводят по экрану и вводят ту же дату, которая въелась в подкорку ещё тогда, в учительской, когда он искал адрес. Он тогда потирал ладони, представляя, как заставит называть себя хёном, потому что сам старше на несколько месяцев. Не закрытое приложение с рисунками показывает всё то же самое. Скрипнув зубами, Дже Мин разглядывает каждый рисунок, каждую линию, что дополняла и делала лицо с рисунка похожим на настоящее. Внезапный стук во входную дверь пугает его, и Мин судорожно нажимает на кнопку блокировки, а затем кладёт планшет на холодильник. *** Пока И Хон снимает пальто сестры, что ему идеально подошло, Дже Мин стоит между кухней и прихожей, слушая, как прошла стажировка. Его руки скрещены на груди, а взгляд цепляется за любые изменения на лице И Хона. Он понимает, что всё сказанное ранее тупо ускользает, и не может сконцентрироваться, пока мысли заняты… Почему-то ему срочно надо знать ответ на всё ещё не заданный вопрос. Даже не подозревая о состоянии собеседника, И Хон продолжает рассказывать о пролитом на клиента чае, и он бы продолжал говорить, ведь так давно не было в жизни чего-то, чем можно было бы поделиться… — Лохматый, ты влюблён в Се Кёна? Дже Мин видит, как распахиваются глаза не умолкающего парня. Слышит, как сильно звенит в собственной голове, и чувствует, как снова не может нормально дышать. — Ч-Чего…? И Хон растерянно хлопает ресницами. Можно даже заметить дрожь в его руках. Но Мин, сам не понимая, какого хрена вообще начал, продолжает. — Так ты и правда был его сталкером? Без ума от него? Дже Мин видит, как тот мечется в поиске ответа, и это только сильнее выводит. Хотя не должно. Он не должен себя так вести. Но это неизвестное грязное чувство, что разжигается внутри него, просто не отпускает. — Это не так… Я вообще не понимаю, с чего ты… Неуверенно лепечет мышонок, и Мин кривится. Он оборачивается и тянется рукой к той самой вещи. Да чёрт! Лучше бы он никуда не ходил. Он протягивает планшет и всё так же не отрывает взгляд от чужого лица. Если он не был удостоен быть нарисованным, то может, хотя бы получит ту улыбку, что не выходит из головы. Тонкие пальцы обхватывают родную им вещь. Дыхание хулигана сбивается, уголок чужой губы дрожит. Вот сейчас должна подняться. Вот… Сейчас. Вес пропадает из рук Дже Мина, но он всё так же не отвлекается, внимательно следит за губами, по которым прошёлся язык. Они распахнулись, не дав той реакции, которую он так желал. — Как ты… Испуганные глаза прямо уставились на Мина. — Где ты его взял, Дже Мин? Глаза лохматого горят, губа закушена, и в целом весь его взвинченный вид вызывает столько смешанных эмоций, что тошнит от переизбытка. — Разве сейчас это важно? Воспользовался он тем же ответом, что и сам, И Хон не так давно произнес, вымывая посуду. — Если ты… Ты… Блять. Вот теперь Дже Мина наконец отпускает, ведь вид до ужаса напуганного мышонка, что выронил планшет, заставляет забыть об идеально нарисованной роже Се Кёна. Он в два шага добирается до парня, который закрыл лицо руками и старался дышать не так часто. — Если ты был у меня дома, то тебя могли увидеть… Проследить! Дже Мин аккуратно кладёт ладони на плечи парня так невесомо, будто бы боится раздавить. — Никто меня не видел. Успокойся. Он старался говорить как можно твёрже, но голос все же дрогнул. И было непонятно, вызвано ли это тем, что за ним действительно могли наблюдать, или парнем, что трясётся в его руках. Дже Мин, поднимает лицо за подбородок. Возможно, И Хон подумал, что по щеке прилетит пощечина, ведь именно так хулиган поступил с ним в прошлый раз во время истерики. Но не было звонкого звука и колючей боли, так как и самого удара не последовало. Просто пальцы сильно сжали подбородок, не давая опустить лицо и спрятаться за волосами. Мин смотрел во влажные глаза, которые блестят и бегают по его лицу. Он испытывает чувство падения, хоть тело и стоит, не двигаясь. Пришлось пройтись по своим засохшим губам языком, чтобы хотя бы разъединить их. — Повторю, И Хон, меня никто не видел. Он не мог видеть распахнутые от удивления глаза, поскольку сразу же притянул психованного в объятия. Но зато грудью он мог ощущать, как быстро бьётся чужое сердце. Проскользнула мысль, что это его собственное, но ладони, которые он устроил между лопаток, не дадут соврать. Это сердце И Хона сейчас пытается пробиться наружу, прямо как ночью. Это от испуга? — Ты назвал меня по имени…? Тёплый шёпот раздался у уха, щекоча кожу. От чего-то Дже Мин усилил хватку и вдавил чужое тело в собственное. — Разве я этого раньше не делал? После этих слов руки одноклассника уже не висели безжизненно вдоль тела. Они обхватили в ответ. — Н-не помню. Они стоят, не двигаясь, ещё какое-то время, будто если хоть один из них шелохнётся, такой странный момент будет упущен. В тишине коридора раздаётся только быстрое ритмичное тук-тук-тук, и Мин всё перекладывает на другого человека. Ведь его сердце не может так реагировать на близость с одноклассником, жизнь которому он травит вот уже пару лет. — В забегаловке. Неожиданно выдаёт Дже Мин, пугая притихшего мышонка. — В забегаловке я назвал тебя полным именем, Сон И Хон. Туктуктук. Ладонь сильнее давит между чужих лопаток, чтобы уловить и запомнить этот ритм. *** Расцеплять объятия совсем не хотелось. Дже Мину, от чего-то нравилась эта близость, нравилась такая яркая реакция другого человека на себя. Это странно. Очень странно. Он смотрит в потолок, в который пялился последние три ночи. Ведь этот сопливый всё ещё до конца не выздоровел. Так что лучше уж хозяин дома сам поспит на полу. Только вот… Самому ему уже не нравилось. Мысли о том «Что за хрень со мной происходит?» Медленно перетекли в «Будет очень странно, если предложу дальше спать вместе?» Одеяло слишком душит, пол слишком твёрдый, всё не так, всё не нравится! Он резко подскакивает, прихватывая подушку. Первый шаг к спальне — уверенный и твёрдый. Второй… А второго нет, потому что Дже Мин замер от тихо открывшейся двери. И снова олень в свете фар. То есть, И Хон. При свете луны перед Дже Мином. — Я уснуть не могу. Услышал, что ты не спишь, и… И что…? Может, он тоже за этот короткий срок успел привыкнуть к чужому присутствию? Игнорируя вопли внутреннего голоса, Мин тянет соседа за запястье и усаживает его на пол к себе на матрас. — Нам обоим завтра на работу. Тихо говорит Мин и лезет в недра шкафчика под телевизором. — Нам обоим завтра на работу! Повторяет уже возмущённо И Хон, когда видит в руках бутылку с алкоголем, одну из тех, что он когда-то сам стащил у матери. — Да ладно тебе. Может, хоть так нормально вырубишься. Через час эта ночь превращается из обычной в ту, о которой потом будет странно вспоминать. Мышонок до последнего отнекивался, но каков итог? Два парня сидят, оперевшись о стену. Лохматая голова мирно лежит на плече Дже Мина, который всё пытается прогнать из головы чёртово «странно». Пьяный Сон, обнимающий подушку, сидит в его вещах и совсем не собирается поднимать свою голову. Из-за каждого движения волосы щекочут шею, вызывая трудности с дыханием. — Мне нравится Се Кён… Но не так, как ты сказал. Неожиданно раздавшийся голос напугал Мина, как и начало чужого признания. И Хон всё же поднимает голову, забирая с собой тепло. Дже Мин удерживает себя от желания взять его и уложить обратно. — Я ведь глазами художника смотрю… Из Мина так и рвётся. А я?! А меня почему не рисовал? Но он, блять, знал ответ на этот вопрос, поэтому слушал, сжав до скрипа зубы. Кто станет рисовать своего школьного мучителя? — Так что я не сталкерил его… Просто рисовал. Хулиган бездумно кивает на чужие слова и, наконец, поворачивает голову в сторону говорившего. Ох, лучше бы он этого не делал. Беспорядок этих волос так манит пригладить. А в полуприкрытых глазах пляшут блики, влажные от вечных укусов губы растягиваются в улыбке. — И… Спасибо тебе. За планшет. Ради этой улыбки он и полез в этот чёртов дом! Странно. Дже Мин хочет провести пальцами по своей футболке, которая сейчас на другом человеке. Странно. Хочет задеть пальцами в ворот и оттянуть, чтобы лучше рассмотреть острые ключицы, которые мелькают каждый раз. Странно. А может, было бы лучше вообще её снять? Твою мать. Это не просто странно, это пиздец как неправильно! Но рука уже потянулась и надавила на солнечное сплетение. И Хон почти не реагировал из-за опьянения. Он ведёт ладонью вверх и, всё же, задевает подушечкой пальца оголенную кожу — впадинку на ключице. — Ты странный, Хон Дже Мин. Да, он уже это понял! Холодные пальцы обвивают его запястье, но не для того чтобы оттолкнуть. Мин мысленно даёт себе подзатыльник и отодвигается, чтобы похлопать на место рядом с собой. — Думаю, в таком состоянии ты быстро отключишься, ложись. И Хон лёг. Мин уверен, что тот намеренно занял место посередине. Он закрыл глаза, надеясь, что засыпая, сможет унять внутреннюю бурю, но вместо этого в его голове проносились мысли о том, почему ему так хочется чувствовать эти прикосновения. Под давлением своих же дум — «странно» и «неправильно» — он не стал сам лезть к уже спящему парню, просто вжался в стену. Но где-то в глубине он ждал того, что мышонок сделает то, что обычно делал. Но до утра он так и не почувствовал тяжести или тёплого дыхания в щёку. *** По мере приходящих воспоминаний о том, что происходило ночью, И Хон всё больше походил на совёнка. Дже Мин наблюдал за этим одним проснувшимся глазом. Пока сосед по постели не вскочил на ноги, что-то пропищав, и умчал в ванную комнату. У них ещё есть немного времени перед выходом, поэтому Мин решил потратить большую часть на рассуждения. Конечно, это далеко не его конёк, но попробовать стоит, иначе он никогда не узнает, с чем связано его поведение в течение последних дней. Спящий И Хон. И Хон в фартуке, защищающийся крышкой от брызг масла. Пьяный И Хон, что сам жался к его плечу. Всё это выливается в одно слово — очаровательный. Дже Мин подрывается с места и начинает убирать матрас, нашептывая, — блять, блять, блять. В его лексиконе таких слов никогда не было, даже по отношению к девушкам. Какой нахер «очаровательный»?! Пока его мотало туда-сюда, время уже начало поджимать. Он подошёл к двери, уже собирался стукнуть по ней костяшками и произнести что-то наподобие «Эй, лохматый, пора выходить», но ноги вросли в пол, рука так и зависла, не коснувшись двери. Сдавленное «А-ах», будто с зажатым ртом, вырезается в уши, проникает глубоко-глубоко в память, кровь ускоряет своё движение и направляется сразу к двум местам назначения: в щёки и… Пах. Что за… От неожиданности происходящего начинает нарастать раздражение. Дже Мин пинает дверь и громко говорит, — Опаздываем! И конечно, блядь, он всё это время думает об ебаном «Ах». Всю смену, ему даже взгляд поднять на коллегу тяжело. Всё тело сковывает фантазия, подкидывающая очень… Очень неправильные картинки для нормального парня. Но в целом, если не брать эту ситуацию в счёт, рабочее время протекало даже хорошо. Сон отлично выполнял свою работу, особенно для человека, который никогда с этим не занимался. С ним однозначно легче, чем с вечно занятым парнем, у которого проблемы с туалетом. Только вот… Покоя не давал мужчина, который весь вечер сидел с единственной чашкой кофе. К которой даже не притронулся! Всё время казалось, что мужчина косится именно на него. Это, конечно, отвлекает от мыслей о стонущем, но и напрягает! Получилось выдохнуть только когда тот ушёл из-за закрытия. Пока коллега протирал столы, Дже Мина отправили на задний двор, вынести мусор. И там-то его душа ушла в неизвестном направлении. — Привет, малец. Ты Сон И Хон?