Мышонок

Второй день на работе оказался ещё более тяжёлым. Мало того что Дже Мин плохо спал, так ещё и тот парень, что в прошлый раз действовал на нервы, теперь совсем не вылазит из туалета. Все эти посетители доводят его. Он даже почти сорвался на одного, но администратор вовремя вмешался и отправил на перекур. А во время перерыва в голове всплывали воспоминания прошлой ночи, а на теле чувствовались фантомные прикосновения. Это сводит с ума. Дже Мин сидит на поребрике у чёрного выхода, сжимает фартук, который он вообще-то должен был снять, и бьётся головой о колени. Ноги еле переставлялись, пока он шёл в сторону дома по тёмной улице. Почему-то в груди ныло, и казалось, что Дже Мин сейчас снова зайдёт в холодный дом, где его обычно никто не ждёт. В окнах, что ведут в спальню и гостиную, темно. Сердце падает в живот, а уставшее тело на ступеньки. Он тяжело вздыхает, поджигая сигарету. А вдруг и сестра, и мышонок ушли? Он снова останется в одиночестве, да? На кухне горит свет. В доме вкусно пахнет, а на сковороде под крышкой что-то шкварчит. Младшенькая умирает со смеху, а И Хон стоит в фартуке с лопаткой в руках и пытается поднять крышку так, чтобы в него не стрельнуло масло. Его глаза выпучены, а лицо полностью открыто, так как волосы собраны в хвостик. Он и правда выглядит смешно из-за прически, похожей на пальму. Дже Мин прислоняется к дверному косяку и не может сдержать улыбку от такой картины. — Ты можешь взять ещё одну крышку и использовать её как щит. Подаёт он наконец голос, давая знать о своем присутствии. Оба человека, что готовили ужин, подпрыгивают на месте, и крышка, которую И Хон почти поднял, падает на пол. Сестра сразу же начинает ругаться на Мина. — Ты хотел нас убить, чтобы мы вдвоём с И Хончиком умерли от остановки сердца! Беспощадная ты сволочь! Она начала избивать его полотенцем, пока сам Дже Мин прикрывался и переваривал услышанное. С И Хончиком? Они за два дня так сблизились? Взгляд падает на И Хона, который послушал совет и перемешивал овощи, защищаясь крышкой. Пиздец. Почему-то именно сейчас в голове начали проноситься самые ужасные вещи, что Дже Мин когда-либо делал в сторону этого парня. В животе всё сжалось, как когда И Хон во сне слишком сильно надавил. Уже даже не пытаясь прикрыться от боевой сестрички, он просто разворачивается и тяжёлыми шагами топает в ванную комнату. Что это за противное чувство? Стыд за то, что он сделал? Сожаление? Дже Мин смотрит на своё отражение в зеркале. Веки покраснели. Он резко проводит ладонью по лицу и отворачивается. Что это, блять, с ним? Ему совсем не понравилось это слайд-шоу в голове, посвящённое тому, какой он говнюк. Моменты из жизни продолжают сменяться один за другим. Сам же он будто парализован. Как это контролировать? Холодный душ приводит в более-менее нормальное состояние, но скомканность и недосказанность разрывают его душу, когда он выходит. Страх того, что снова почувствует что-то подобное, сковывает его тело. — Дже Мин, смотри! Сестра подбегает к нему и показывает лист, на котором она и нарисована. Он собирается спросить «И что?», но она хитро улыбается, прикрывает один глаз и шепчет, — Твой парень нарисовал. Он, по привычке, замахивается, чтобы дать щелбан за тупые слова, но останавливается. Он рассматривает рисунок: идеальные штрихи, все эти линии, тени. Мин не знал, что его одноклассник так умеет. А ещё в чертах лица сестры явно проскальзывают и его собственные. Ну конечно, они же близкие родственники — это нормально, что они похожи. Но почему-то теперь не получается выкинуть из головы, что и он мог бы быть изображённым. Сидеть перед И Хоном и наблюдать за движениями тонкой кисти, кажется интересным времяпрепровождением. Может, тогда Сон смотрел бы на него дольше, чем десять секунд? — Оно кажется готовым… Раздаётся тихий голос за спинами брата и сестры. *** Ужин снова проходит в тишине, что поглощает всё, пока не раздаётся громкий женский голос. — И Хончик, а моего противного брата ты рисовал? Дже Мин поперхнулся водой, но сразу же направил всё внимание на парня, который должен ответить на вопрос. И Хон замер и перестал ковыряться в тарелке, свёл брови и точно напрягся. — Нет…? Прозвучало очень неуверенно. Врёт? Уводит глаза вниз и сразу начинает есть. Точно врёт! И Хон рисовал его? Но Дже Мин заметил бы, если бы рядом с ним ошивался кто-то с листом и карандашом. — Мин, посуда. Сестра желает доброй ночи и снова запирается в спальне. Сам Мин так сильно задумался о том, что ему скорее всего соврали, что даже не заметил всего происходящего. — Если ты не хочешь, я могу. И Хон начинать собирать тарелки. Он тянется к той, что стоит перед хулиганом. Сидящий Дже Мин резко поворачивает голову и смотрит снизу вверх в испуганные глаза. Олень в свете фар… — Нарисуй меня. Срывается с языка быстрее, чем он вообще успевает обдумать, что говорит. — А… Ну я на бумаге нечасто рисую… Там не очень удобно. А мой планшет забрать не получится… — Что ты там пищишь? Вообще ничего не слышу. Почему он всегда так тихо мямлит? Ну правда, ничего же неслышно. Одноклассник делает глубокий вдох, встаёт прямо и всё так же тихо говорит, но уже хотя бы внятно. — Я почти не рисую на бумаге. А к планшету нет доступа. Когда я последний раз уходил из дома, был уверен, что никакие вещи мне больше не понадобятся. Не дожидаясь ответа, он забирает посуду и уходит. Вот оно! Мышонок всегда таскал планшет, там-то и может что-то быть. Мин услышал те самые нотки боли в чужом голосе. Снова. И ему это не нравится. Это из-за воспоминаний того вечера или, может, ему тяжело без планшета, в котором он постоянно чем-то занят? Дже Мин заходит на кухню. Шум льющейся воды заглушает его шаги. Мин стоит в стороне и не может оторвать взгляд от тонких пальцев, которые держат губку. Ещё эта пена на его руках так переливается… — Тот планшет важен для тебя, да? Снова И Хон пугается неожиданного голоса за спиной. Но его плечи быстро опускаются в естественное положение. — Даже если так, разве сейчас это важно? Мин поджал губы, кивнул и вышел обратно в гостиную, чтобы разложить им на полу. *** — Можно вопрос? И Хон уже выпил свои таблетки, но ещё не уснул, поэтому не посягается на чужую половину. — Ты уже его задал, придурок. Фырчит Дже Мин и пытается уснуть раньше соседа по постели, чтобы избежать ночных приключений. — Да слушаю я, слушаю, спрашивай. Он лежал, уткнувшись в подушку лицом, но молчание уже начало раздражать. Мин приподнялся и посмотрел на И Хона. Тот жевал свою губу и смотрел куда угодно, только не на него. — Я могу попроситься работать с тобой? Рот Дже Мина открылся от удивления и не закрывался, как бы сильно он ни пытался. Бровь вопросительно выгнулась, почти вырвалось: «Что, передумал умирать?» Но парень вовремя остановился. — Просто я не знаю, что мне делать… Так я хоть как-то буду полезен. — Ну… Завтра у меня выходной, но мы можем сходить поговорить с начальником. Дже Мин ждал ответа, но так и не получил его. Он понял, что не и получит, только когда чужая рука снова оказалась на нём. Глаза, как и в прошлый раз, распахиваются и смотрят на потолок. Сегодня ему давят не на живот, а на грудь, но это всё равно перебор. Дыхание сбивается, собственные руки пытаются спихнуть тяжесть. — Да что ты, блядь, делаешь?! Раздаётся на всю комнату шипение, когда И Хон совсем наглеет и жмётся к нему. — Мне холодно… Это прозвучало как мурчание прямо в ухо. — Так ты не спишь? Или… Дыхание ровное, поза естественная. Во сне болтает? Каждая прошедшая минута тянется слишком долго и сводит с ума. Ещё это непонятно откуда взявшееся желание, тоже потрогать, пугает. Дже Мин осторожно укладывает ладонь поверх той, что лежит на его груди. Его пальцы немного подрагивают от холода чужой кожи. *** Начальник смотрит на И Хона с подозрением, но кажется, персонала настолько не хватает, что его точно возьмут. — С патлами ему что-то надо сделать. А так, фартук в руки и работать. Дже Мин бросил взгляд на длинные волосы, которые ему уже начали нравиться. Да и сам И Хон не показывает особого желания состригать их. — Если заколкой сделать, нормально? Он, без спроса, тянет руки к волосам уже коллеги, удерживает чёлку пальцами и прижимает её к голове. Испугавшись таких резких действий, И Хон не мог сказать ничего. — Да, можно и так. Завтра пусть выходит на стажировку. Пока они обсуждали детали и правила, Мин снова погрузился в свои мысли. Эгоистичное желание заглянуть в тот самый планшет просто съедает его изнутри. Ну и хочется как-то поднять настроение И Хону, вернув дорогую ему вещь. — Мне не сказали, будем ли мы в одну смену или нет… Снова мямлит, а они вышли на улицу, и так ничего не слышно. Дже Мин закатывает глаза и тыкается ухом прямо в чужое лицо, чтобы ему повторили вопрос. — А что сам там не спросил? Мне откуда знать. И Хон опустил голову, и сразу же захотелось снова провести рукой по его волосам и зачесать назад, чтобы они не скрывали лицо. — Кхм, давай зайдём. Мин взял парня за запястье и затащил в магазин с косметикой. Из-за сестры он знал, что там есть не только всякие баночки, но и штуки для волос: заколки, резинки. — Вот, тебе пойдёт. Сказал хулиган, взяв в руки ободок, на котором сидела мягкая мышь, и в её лапки можно было зацепить пряди волос. Брови И Хона поднялись в умоляющем жесте. В глазах застыл вопрос: «Ты серьёзно?» — Не смотри так, я же шучу. Парни нашли самый непримечательный чёрный обруч для волос. — Я… Тебе позже отдам деньги за него. Мин поворачивается к источнику пищания, берёт его за подбородок и приближается, глядя прямо в распахнутые глаза. — Не понимаю, ты издеваешься надо мной или нет. Но либо говори громче, либо сразу мямли хотя бы в ухо, чтобы хоть что-то было слышно. От такого манёвра собственное сердце забилось в истерике. Дже Мин не планировал делать ничего подобного. Оно само! Сон быстро закивал и почти отпрыгнул. *** — Я завтра возвращаюсь в парикмахерскую, мальчики. Игривый голос сестры раздался в спальне. — Так что можете развлекаться! Дже Мин кинул в спальню тапок, но, судя по тишине, до цели он не долетел. Остаток дня прошёл быстро за просмотром телевизора. Вот так и пролетают выходные. — Выключайте уже, спать невозможно! Заругалась младшая. Мин хоть и начал кривляться и передразнивать, но телевизор выключил. Пока раскладывал матрас, пару раз толкнул И Хона своим задом. На самом деле, второй раз был специально. Тот смешно ойкал и суетился в попытке помочь. Это уже третья ночь, когда Дже Мина нагло будут лапать. Он так и не сказал И Хону о его поведении во сне, но уже психологически подготовился. На самом деле, ему даже не по себе от осознания, что завтра они будут спать раздельно. Дже Мин лежит на спине и смотрит на всё тот же потолок. Уже прошло много времени, а он так и не почувствовал уже знакомой тяжести. Почему-то это заставляет его волноваться. — Эй, Лохматый, ты спишь? Ответа нет. Он поворачивает голову и разглядывает волосы, которые сейчас в каком-то хаосе. Ладони потеют только от одной мысли, чтобы самому притянуть спящего. Ну… И Хон ведь жаловался во сне на холод? Сам не понимая, что делает. Он медленно двигается на другую половину, не настолько близко, чтобы касаться своей грудью чужой спины, но достаточно, чтобы протянуть руку и совсем немного приобнять. По ладони проходят разряды тока, когда он касается голой кожи. Под одеялом не было видно, что футболка задралась. Сердце будто замирает, и рука дёргается. Он перекладывает её выше, чтобы между ними был хотя бы слой ткани. Дыхание Мина становится тяжёлым. Он пытается держать его ровным, но то и дело срывается на резкие вдохи. Он не двигается какое-то время, пытаясь успокоиться. Неожиданно он понимает, что сердцебиение, которое он чувствует под ладонью… Слишком быстрое для спящего. — Что ты делаешь? Раздаётся шёпот в темноте, а Дже Мин не может пошевелиться и хоть как-то объясниться, ведь для него самого происходящее — это что-то сверхстранное. Он в собственном доме, лежит на полу с Сон И Хоном под одним одеялом и обнимает, блять, его! Поэтому он просто молчит и делает вид, что ничего такого не происходит. Мин быстро закрывает глаза, когда чувствует движение под рукой. Рабочий метод в большинстве случаев: притворись мёртвым (спящим). К удивлению, его конечность не скинули, И Хон просто перевернулся к нему лицом. Ох… Чужое дыхание чувствуется на собственном лице. Близко. Слишком близко. И оно исчезло так же быстро, как и появилось. Что он пытался разглядеть? Дже Мин снова ловит мини-панику. Этот придурок не вылез из-под его руки, не скинул её, а просто лёг ближе. *** Хон Дже Мин не помнит, как провалился в сон. Но прекрасно помнит странное поведение не спящего одноклассника и своё. Но утром они это не обговаривали. В душе живёт надежда, что и не будут. И Хон ушёл на стажировку, сестра тоже покинула дом, и снова неизвестно насколько. Дже Мин, видимо, по-настоящему сошёл с ума, иначе его действия никак не объяснить. В прошлом году он пробрался в учительскую перед каникулами, чтобы узнать адрес мышонка, но так и не добрался туда. Времени издеваться не было, он почти всегда был на подработках. Но место, что он искал на онлайн-карте, отпечаталось в памяти. И вот, да. Прямо сейчас, Мин как последний псих лезет в одно из окон на первом этаже. Судя по двору, тут уже никого нет около недели. В самом доме слой пыли. Дже Мин в маске, кепке и перчатках шатается по неизвестному ему огромному дому в поисках небольшой вещицы. Дверь за дверью открывается и закрывается, пока он не находит спальню. С виду сразу не скажешь, что там живёт подросток, но по учебникам на полках всё стало понятно. Его колени немного дрожат, когда он обходит комнату. На компьютерном столе лежит то, что ему нужно — планшет. Парень выдёргивает зарядку из розетки, пихает в карман куртки. Приходится снять перчатку, чтобы экран реагировал на прикосновение. — Ты так предсказуем, И Хон… Бормочет сам себе. Пароль получилось ввести с первого же раза. И это такая банальщина. Дата рождения, серьёзно? Всё тело потряхивает, когда он заходит в файлы устройства, глаза быстро пробегаются по изображениям. И… — Твою мать. Он быстро жмёт кнопку блокировки, закусив нижнюю губу. Сердце стучит как бешеное, а в животе снова всё скручивает. Мин заталкивает планшет между спиной и одеждой и возвращается на улицу тем же путём, что и пришёл.