Обрывки дневника

      Я был очень удивлён, когда рядом с моей игрушкой появился какой-то другой человек. Серьёзно, кто-то посмел приблизиться к нему?! Не понимаю, что не понятного было в моих словах.       Фёдор встаёт из-за парты, собираясь покинуть класс, но ему преграждает путь парень с серебристыми волосами. Он был чуть выше Достоевского, ну, как и Осаму. А глаза сверкали ненавистью. Да и не только у моего друга. Все не любят крыс, особенно таких красивых, как он. — Куда собрался? — спрашивает Ширасэ, толкая брюнета, из-за чего тот падает обратно на стул, морщась от боли. — Фёдор-Фёдор, а я-то думал, что ты понял, раз ты не со мной, то ты ни с кем. — да, я собственник, и что? — А теперь давай знакомиться, — обращаюсь я к шатену, который всё это время сидел рядом с моим любимым русским. Надеюсь, вы поняли, что любимый — это сарказм. — Я Накахара Чуя, а ты, как понимаю, новая крыска? — поворачивая голову, обращаюсь к Федору. — Не ожидал, что у вас будет пополнение. — О боже, — Достоевский закатывает глаза, опуская голову на стол. Похоже, он устал от меня. Как это мило.       Я был низким. Нет, не низким, а слишком маленьким для своего возраста. Интересно, сколько раз над ним уже смеялись из-за роста. Но не об этом. Я имел необычный, по мнению японцев, цвет глаз. Небесно-голубые глаза не часто встретишь в Японии. А второй... Ну, он выглядел как серая мышка. Просто и без лишних слов. По сравнению со мной, его школьная форма выглядит изношенной. — Ха-ха, очень смешно, — Осаму встаёт из-за стола, отталкивая рыжеволосого. Как только путь освободился, шатен протягивает руку Федору, улыбаясь. — Ах да, — неожиданно начинает он, — если уж на то пошло, то твой друг, Накахара, очень сильно похож на серую мышку. — После этих слов на лице Дазая появилась устрашающая улыбка. Шатен всем своим видом показывает, что для него я и моя серая мышь лишь жалкий мусор. — Да ты! — я сжимаю кулаки, корчась от злости, замахиваюсь на Осаму. — Эй, мышки, не боитесь остаться без ушей? — Дазай смеялся, смотря на то, как его серый друг вжимается в свою школьную форму, смотря в пол, чтобы не показывать своего смущения, и на то, как рыжеволосый краснеет от злости, сжимая до хруста костей кулаки. — Мышки, я вам не по зубам. Пошли, — обращаясь к Достоевскому, шатен разворачивается на одних пятках и идёт к выходу из кабинета.       Все оставшиеся мальчики в кабинете открыли рты от удивления. Все восхищались Осаму. Новенький, а уже наделал столько шума, что стал новостью дня. "Человек, который не испугался Чуи!" — Ну что, Накахара, как тебе новенький? Не ожидал, что кто-то даст тебе отпор? — проговорил парень, проходяший мимо. От его слов я ещё сильнее сжал кулаки, стиснул до боли зубы. И, кажется, даже был готов накинуться на этого парня, но тот лишь усмехнулся и пошёл в другой кабинет.       Николай и Сигма, друзья того чёрноволосого крыса, всё это время сидевшие в шоке, наконец-то вскочили со своих мест и побежали в сторону своих друзей. Ну, точнее я так думаю. — Буичиро Ширасэ... — начал я, когда наконец в классе остались лишь мы. — Он за это ответит. — Может, ты для начала о своей репутации позаботишься? — цокая языком, говорит Буичиро. Он скрещивает руки на груд и выходит из помещения.— Если тебе нравится ходить и слушать смешки, пожалуйста, мне такой исход не по душе.       Я смотрю на него взглядом, аля "И ты против меня?!" Мой единственный друг в этой поганой школе отвернулся от меня?! Из-за какого-то парня?! Да и каких насмешках он говорит? Припугну разочек какого-нибудь выскочку, и дело с концом — репутация восстановлена.       Стоя в пустом кабинете, я невольно улыбнулся, еле сдерживая выступающие на глазах слёзы. Три месяца назад у меня было всё: репутация, друг. А сейчас... А сейчас всего лишился из-за того странного новенького! Я хватаю свой портфель, выбегая из помещения. Плевать на репутацию, нужно вернуть единственного дорогого мне человека. — Стой! — нарушая все правила, бегу со всех ног, пытаясь остановить своего друга. Может, мне и плевать на репутацию, но не на Буичиро. — Чего тебе? — обиженно произносит мой друг, видимо, его очень сильно задели слова того ненормального шатена.       Я хватаю его, прижимаю к себе. Может со стороны это выглядит странно, но мне плевать. Интересно сколько разных сплетен появится вокруг меня? Ох, убьёт меня Ширасэ, ох убьёт. Да и плевать как-то.       Мой друг вылезает из моих объятий и тащит куда-то. Он хоть и правонарушитель, но никогда не пропускает занятия. Странный, правда? Зато хороший. Для меня. — Ты не будешь ничего делать, — неожиданно начинает он. В смысле ничего делать не буду?! Это как понимать?! Мне что сидеть и молчать, пока этот гнусный, как его там, Осаму? будет сидеть и насмехаться надо мной?! Ну уж нет. Нужно разочек окунуть его в грязь лицом, чтобы не зазнавался. Иначе в Кадоме не выжить. Таков уж негласный закон этой школы, а все его придерживаются. — Если тебя исключат, а тебя исключат, то как я останусь тут один? Ты бросишь меня на съедение волкам? Мы же как овцы, должны держаться рядом. Или ты это забыл...       Наступила тишина.       Забыл ли я про нашу банду овец? Глупый вопрос. Забыть то, как все мальчишки защищали Юан, попавшую в передрягу или Ширасэ, отчаянно пытавшийся сделать что-нибудь эдакое? Пф, никогда. Да, может иногда я веду себя не очень красиво по отношению к другу, но мне не стыдно. Ни капельки.       Глупо стоять просто так без дела. Пора идти в класс, иначе меня точно съедят за прогулы. Долго размышля ни о чём, я наконец покидаю свои уютные мысли и оказываюсь у дверей кабинета биологии. Не. Хочу. Туда. Идти. — Ширасэ, давай прогуляем?       Да, мой друг хоть и правонарушитель, но очень вежливый и ответственный. Ни разу не прогуливал... Надо срочно исправлять! Хотя... Я вот смотрю на Буичиро и думаю, он меня сейчас сожрёт взглядом или просто пугает? Мне кажется, что второй вариант более-менее подходит на правду. — Накахара Чуя.. — еле сдерживая себя, чтобы не перейти на крик, говорит Ширасе, или, правильнее сказать серая мышка. Убью Дазая, если он ещё что-то подобное скажет. Никто не смеет обижать моего друга детства. — СКОЛЬКО РАЗ ТЕБЕ ПОВТОРЯТЬ, ЧТО ЕЩЁ ОДИН ПРОСТУПОК И ТЫ ВЫЛЕТИШЬ ИЗ ЭТОЙ ШКОЛЫ?!       Ой... Кажется, всё-таки доигрался я... Ну, что же тут поделаешь. — Хах, шутка, просто шутка, — поднимая руки вверх, я отхожу будто знаю, что сейчас откроется дверь и врежет Ширасэ. Впрочем, так и оказалось.       Ширасэ, сидя на полу и потирая больное место, очень громко проклинал того человека, кто его сбил. Хорошо, что мат в перемешку с пожеланиями смерти были на французском, иначе ему было бы ещё хуже. Мало того, что до блевоты белый пол стал розоветь, так ещё и училка по биологии смотрит на него взглядом убийцы. Ну, или же серийного маньяка, кому как больше нравится. А извиниться она не хочет?! — Ох, дети, — сказала женщина лет тридцати, с длинными рыжими кудрями. Мисс — как её там — мисс Баг, кратко "Жук", всегда одевалась как на праздник — белая выглажанная рубашка, чёрная юбка, достающая до пола. Бее. Ещё пусть наденет крестик. Так точно монашкой будет.       Я поднимаю друга с пола, вдруг кто-то ещё решит открыть дверь, и вхожу в помещение. Ладно, про кровь была шутка, Буичиро Ширасэ полностью здоров, не считая пары синяков. — Да какого чёрта?! Мы оборачиваемся на звук.       Тройка друзей, которая уже не тройка смеётся и веселится. Хм, а ведь когда-то и я с Ширасэ так веселились... Пока не переехали в Японию и не стали маленькими дуэтом правонарушителей. Опять я не о том.       Знаете, что странно? А ведь этот шатен только пришёл, а уже обзавёлся хорошими знакомыми. Все в Кадоме знают, что репутация у Фёдора Достоевского есть, и его следует опасаться. Также все знают, что Николай Гоголь очень опасный противник и если вдруг что, то он с лёгкостью защитит себя, своего брата и лучшего друга. Сигма... Про него сказать нечего. Хотя, он один из самых умных учеников этой старой школы. Конечно, Достоевский в сто раз лучше и умнее, но не об этом.       Меня мучает лишь один вопрос.       КАК ЭТОТ НОВЕНЬКИЙ СМОГ ПОЛУЧИТЬ ВНИМАНИЕ САМОГО ДОСТОЕВСКОГО?! КАК?!       Всё, пора выдыхать.       Конечно, я всё понимаю, что Фёдор и Дазай спят в одной комнате, но почему сам бес — как его называет вся школа — подпустил его к себе? Я вот, как бы ни старался, каждый раз получал отрицательный результат.       Ладно, оставим их отношения как есть... Только вот... — Мне это кажется или нет? — спрашивает Ширасэ.       Значит не показалось. — Привет-привет, — здоровается мой друг, подходя поближе к партам, которые должны быть нашими...       Парень, который младше меня на год, видимо тоже новенький, сидит и наслаждается жизнью, но вот незадача, сидит он за моим столом. Я бы уступил, будь мне около пяти, правда, но сейчас мне семнадцать, и я злюка Накахара Чуя. — Позволь поинтересоваться, кто ты такой и что ты забыл здесь, на моём месте? — говорю я, смотря в испуганные глаза. Ох, как же мне жаль тебя пацан, ты только поступил, а вокруг тебя уже собрались самые страшные ученики. Ох, бедный-бедный. Да, те слова, что мне жаль — пиздёшь. Мне абсолютно фиолетово на этого парня. — Я... П-п-прошу прощения...       Ой, испугался. Маленький, глупый, наивный мальчик. — Давай знакомиться. Я, — я показываю на себя. — Я — последняя буква алфавита. — произносит кто-то за моей спиной. Так ещё и смеётся. Ужас.       М-да, только начинаю заводить знакомства, а тут снова они. Скорее всего это был Гоголь.       Я сжимаю пальцы в кулаки. — Тише, Чуя, не надо злиться, — словно с маленьким ребёнком, начинает свой диалог Николай. Ну только не это. — Что тебе нужно? — Почему ты обижаешь маленьких? — кривляясь, изображая из себя ангелочка. Аж блевать тянет. — Гоголь, отвали, — за меня вступается мой друг, но что тут поделаешь, Ширасэ всегда за меня был. — Я ещё пока не приставал. — Ну-ка тихо! — вдруг вскрикнул противный женский голос. Вот и Жук подоспела. А я уж думал, что ты не появишься. —Нам всем пизда, — очень тихо прошептал я, на что все, аккуратно кивнули. Ну, буду держать пальчики, чтобы меня посадили хотя бы подальше. — Вы что тут устроили?! — женщина подлетает к нам и начинает жестикулировать. Что, нормальных учителей нельзя было подобрать? А, точно, в школах не бывает нормальных учителей. — Почему вы все молчите?! Или я должна со всем сама разбираться?! — Это всё Накахара, мисс.       Николай, когда-нибудь я тебе врежу. — А, ну всё ясно. Значит так!       И началось. Крики, жесты, крики, жесты. Ну, значит можно всё-таки посмотреть изменился ли кабинет за целое лето.       Ну, внешне кабинет каким был, таким и остался, белые стены, былый пол, белые занавески, зелёная доска... Если бы не доска, можно было бы подумать, что мы в психушке. Хотя, можно и так сказать. Что удивительно, так это то, что на подоконниках появились новые горшки с цветами. Множество цветов. Розовые, фиолетовые, красные. — ... И если я увижу, что кто-то самовольничает!       Тут визг приутих. — Я из-за вас голос сорвала. Так, Накахара садится к Достоевскому, Гоголь с Буичиро, а, — тут она обращается к новенькому, — Как вас? А, не важно, вы остаётесь на своём месте.       Жук уходит к своему столу вся красная от гнева. У неё даже волосы на голове встали дыбом... Как же сильно она не любит нас... Но ничего, ещё восемь лет впереди.       Я разворачиваюсь и иду к своему новому месту. Правда, я не понял, это навсегда или только на сегодня? — Добился своего? — с усмешкой спрашивает Фёдор, всё также не поднимая головы с рук. — Нет, — я плюхаюсь на стул рядом и продолжаю. — А ты где своего Дазая потерял? — Если бы ты был немножко повнимательнее, то ты бы заметил его, сидящего в соседнем ряду.       Я поворачиваю голову и вижу эту коричневую макушку в первом ряду. Дазай непринуждённо общается с Сигмой. — Ты в курсе, что в школе участились случаи отравлений едой? — вырывается вопрос сам по себе, пока мой взор направлен на шатена. Не хочу связываться с магией винных глаз. — Да, но что ты хочешь от меня услышать? — в голосе Достоевского слышится усталость и раздражение. Не из-за меня ли случаем? — Ты знаешь, почему? — Чуя, я не ясновидящий, чтобы знать всё на свете, — Фёдор закатывает глаза, на что я лишь усмехаюсь. — Так, начнём урок, — севшим голосом произносит мисс.       Стало очень тихо. — Открывайте учебники на странице...       И пошло поехало. Шелест страниц, в перемешку с тихим перешёптыванием людей.       Скукота. Нет ничего хуже, чем просто сидеть без дела — Собири своих крыс, — отрываясь от чтения этой нудятины, говорю я. — Зачем тебе это? — Достоевский поднимает свой взгляд и я просто бессилен против этих дурацких чар.       Какие красивые глаза... — А... Ну... — Накахара, что там у тебя? — мисс Баг сурово смотрит на меня. — Ничего, мисс. — Ну так сиди и читай.       Такое чувство, что крик этой женщины слышит вся школа. Серьёзно, её сли уж мы затыкаем уши, то как быть с другими.       Я поднимаю учебник выше, чтобы он закрыл меня, и оборачиваюсь к своему нынешнему соседу по парте. Как же я скучаю по Ширасэ.. Как же я хочу с ним поболтать... — Фёдор, ты же умный, почему не можешь сложить всё во едино и выдать ответ? — я улыбаюсь как дурак, пытаясь хоть как-то обмануть логику Достоевского. Хотя, стоит ли мне говорить, что мои попытки не увенчались успехом? —Мне нет смысла влезать во всю эту грязь.       В каком-то смысле, Фёдор прав. Да, лезь туда, сам не знаешь куда опасно. Я никогда не заботился о других, но как только представлю, что на месте отправившегося парня может быть Ширасэ, сразу становится не по себе.       Так и погрязнув в моих мыслях, я не замечаю, как заканчивается биология. Хвала богам, можно собрать всех в кучу и начать долгий разговор. Поймав Достоевского под руку, я повёл его к шатену и младшему Гоголю. Николай подошёл к нам сам, а Ширасэ уже ждал у выхода. — Мы будем работать вместе, — говорю я, наконец собрав всех вместе.