Переплетённые Судьбы

      Все системы для запуска самоуничтожения лаборатории были готовы. Осталось лишь нажать на большую красную кнопку, горящую на экране, что активирует плазменное сжигание при температуре в три тысячи градусов, которое превратит всё вокруг в пепел. Следом подземные взрывы разрушат опоры, обрушив лабораторию, а химические реагенты уничтожат даже мельчайшие частицы вируса. От «улья» и всего его содержимого не останется и следа, и задание агента будет выполнено.              Время, казалось, застыло, затаив дыхание в томительном ожидании. Знак Амбреллы, изображённый на полу, будто зловеще наблюдал за побеспокоившим покой корпорации нарушителем. Словно откуда-то издалека слышались воющая сирена и тревожные восклицания из автоматической системы оповещения, которые сейчас уже казались такими незначительными, теряя свой смысл перед мрачной неизбежностью происходящего.       Леон всё медлил, высчитывая секунды с момента ухода напарницы. Он хотел дать ей как можно больше времени, чтобы она точно смогла выбраться из здания вовремя. Коридоры лаборатории теперь кишели не только солдатами, но и различными мутантами, которые, как мужчина надеялся, всё же не попадутся на пути Наташи. В любом случае, выход наружу будет не самым быстрым, поэтому нужно было потянуть время ещё немного.              Агент перевёл взгляд на чёрный браслет, который всё это время держал в руке, и некоторое время рассматривал его, проводя пальцами по чёрному металлу. Со взглядом, полным грусти и сожаления, мужчина прикрепил небольшое, но такое опасное оружие себе на пояс.       Пока Кеннеди вёл отсчёт секунд, его состояние стремительно ухудшалось. Боль, будто раскалённые иглы, пронизывала кости и мышцы, заставляя каждое движение становиться мукой. Голова кружилась так сильно, что мир перед глазами сливался в неясные очертания. Ему пришлось облокотиться на обе руки, которые начали подрагивать под тяжестью его собственного тела, словно отказываясь ему подчиняться.       Леон бросил невольный взгляд на один из тёмных экранов рядом с основным компьютером и встретился со своим отражением. Его покрасневшие глаза будто налились кровью, заставляя думать, что ещё немного и алые струйки побегут по щекам. Тёмные вздувшиеся вены и артерии паутиной покрывали кожу, прорисовываясь даже на лице. Жуткий облик, который он увидел, лишь подчеркнул, насколько быстро вирус разрушает его тело, превращая его в нечто далёкое от человеческого.       Не имея желания видеть страшные следы трансформации, Леон отвёл глаза в сторону. Мрачные мысли начали крутиться в его голове одна за другой. У него ещё был шанс умереть нормальной смертью, а не мучиться от разрушающихся клеток в его организме. Мужские пальцы неуклюже легли на холодный метал пистолета, покоящегося в кобуре. Возможно, его тело и мутирует даже после того, как агент пустит себе пулю в голову, но монстр, который займёт его место, всё равно будет уничтожен. Ничто живое не выдержит такой адской температуры, при которой тут всё будет сожжено.       «Неплохой вариант. Активирую систему, и можно будет официально «уйти на пенсию».       Уголки губ едва заметно дрогнули в мрачной усмешке. Всё-таки не так Кеннеди представлял себе свой конец.       Взгляд мужчины упал прямо перед собой, когда он услышал тихий стук по дереву. На поверхность стола успело упасть несколько тёмных капель. Леон провёл пальцами под носом и увидел, как они окрасились в красный. Вытерев небольшую струйку тыльной стороной перчатки, он вновь посмотрел на экран с горящей кнопкой запуска, которая уже казалась размазанной из-за беспощадной горячки, затуманивающей зрение и разум.              Медлить больше было нельзя. Пора запускать самоуничтожение, иначе потом уже у агента может не быть такой возможности.       Резкий приступ кашля пронзил грудь мужчины, заставив его согнуться пополам. Ладони, упирающиеся в стол, дрожали, а лёгкие словно заполнились раскалёнными углями. Кнопка, которая была всего в нескольких сантиметрах, оставалась вне его досягаемости. Каждая попытка сделать вдох сопровождалась мучительным хрипом, из-за чего агент не заметил, как сзади к нему уверенно кралась человеческая фигура.              Наконец Кеннеди поборол надоедливый кашель и уже хотел нажать на кнопку, как ощутил чью-то крепкую хватку у себя за шиворотом. Дальше его с невероятной силой дёрнули за одежду, отбрасывая назад. Агент пролетел несколько метров и больно приземлился спиной на пол, вышибая весь воздух из лёгких.       — Ты действительно думал, что сможешь просто взять и уничтожить все мои труды? — ледяной голос прорезал пространство.       Размеренные шаги неторопливо приближались к распростёртому телу агента. Леон уже и так догадался, кому принадлежал этот надменный голос. Мигель Родригес, всё так же одетый в белый халат, который теперь был окрашен в красный в некоторых местах, появился в его поле зрения, с горделивым видом возвышаясь над лежащим Кеннеди. Глаза учёного светились холодным огнём, а на губах играла зловещая ухмылка.              — Слишком наивно, сеньор Кеннеди, — Мигель присел рядом с мужчиной, пока тот всё ещё пытался сделать глоток воздуха.       Леон старался унять головокружение и сфокусировать взгляд на раздваивающейся фигуре вирусолога. Он автоматически потянулся за ножом, не собираясь просто лежать и смотреть на мерзкую физиономию, но Родригес не позволил ему это сделать, наступив на ослабевшую руку и припечатав её к полу.       — Как ты не понимаешь, — снова заговорил учёный, окончательно отбросив уважительный тон, с которым привык обращаться к подопытному, — что благодаря новому штамму вируса мы откроем новую эру в истории человечества, — в его глазах сверкали огоньки безумия.       — Что, жалко, когда ломают твои игрушки? — наконец сделав вдох, вяло попытался усмехнуться Леон, не упуская возможности уколоть мерзавца, — И ещё… Засунь свою новую эру себе куда подальше, — выплюнул он, доставая пистолет свободной рукой.       К сожалению, Кеннеди смог лишь поднять оружие, так и не успев им воспользоваться. Рука агента была тут же перехвачена и резко вывернута, после чего раздался чёткий хруст кости. Леон коротко вскрикнул от боли, а затем попытался нанести удар по противнику ногой.       — Какой настырный. Всё ещё пытаешься сопротивляться? — говорил Мигель, не обращая внимания на жалкие попытки агента отбиваться или вырваться из стальной хватки.              Чёртов вирус окончательно ослабил агента, но это было не единственной помехой. Хватка учёного казалась чересчур сильной для человека, который работает с пробирками и занимается исследованиями.       Мигель вдруг отпустил Леона и, отойдя на два шага назад, начал наблюдать за мужчиной, словно тот всё ещё был в его личной лаборатории. Кеннеди, пошатываясь и тяжело дыша, неуклюже поднялся на ноги, чувствуя, как колени предательски дрожат. Повреждённая рука инстинктивно была согнута и прижата к груди. Сделав глубокий вдох, агент бросился к столу, на котором лежал его автомат, и успел схватиться за ремень.       Родригес в секунду оказался радом с Леоном и тут же больно вцепился в его запястье, не позволяя поднять оружие.       — Ты уже и так почти труп. Но должен признать, что на тебя вирусу нужно больше времени, чем предполагалось, — спокойно произнёс учёный и, немного подумав, добавил: — Пожалуй, я помогу ему, — тут он резко повалил Кеннеди обратно на бетонный пол.       Зарычав от злости и досады, Леон попытался подползти к валяющемуся неподалёку пистолету с автоматом, и ему почти это удалось. Но подоспевший Мигель бесцеремонно пнул агента по рёбрам, после чего раздался новый хруст, явно извещающий о сразу нескольких сломанных костях.              Не дожидаясь реакции Кеннеди, учёный схватил агента за горло, удерживая его всего одной рукой, и отпихнул оружие в сторону. Леон вновь хотел попытаться оглушить соперника ногой, но Родригес сел сверху, пригвождая ослабевшего мужчину к бетону и кладя на его горло вторую руку.              Хватка была железной, не позволяя сделать даже маленький глоток воздуха. Как бы агент ни старался, но он не мог сбросить с себя вирусолога. Последний раз он ощущал такую звериную мощь противника, когда был выслан на Алькатрас, где сцепился в сватке с Марией…       «Эта падла точно глотнула Т-вируса».       Кеннеди начал задыхаться, инстинктивно извиваясь всем телом и пытаясь высвободиться из-под чужой туши. Учёный, не мигая, смотрел на корчащегося под ним мужчину. Казалось, все попытки агента были для него чем-то забавным.       — Ты лишь проект. Крыса под микроскопом, — скалясь, процедил Мигель, безжалостно сдавливая чужую шею.       Глаза Леона начали закатываться, что вызвало у Родригеса улыбку наслаждения. Скоро его подопытный прекратит бессмысленные попытки сопротивления и превратиться в новое оружие в руках корпорации.              — Не переживай. Как только я покончу с тобой, я отыщу и твою подружку, — приторно сладким тоном говорил вирусолог, сжимая горло всё сильнее и наблюдая за ужасом, появившемся в глазах американца, — Я видел её по камерам, которые она не успела уничтожить. С такой ногой она точно от меня не уйдёт. Это было большой ошибкой, красть наши данные и взламывать систему, — последнее он произнёс, давая понять, что Наташу не ждёт ничего хорошего.              Пока учёный-маньяк был сосредоточен на убийстве агента Кеннеди, в голове которого эхом звучали слова угрозы в сторону напарницы, потянул руку вниз. Мужчина нащупал у себя на поясе «укус вдовы», который очень кстати оставила ему Романофф. Сжав браслет в ладони, он, активировав устройство, со всей оставшейся скоростью нанёс удар в висок Мигеля.       Электрические разряды, блеснув ослепительными вспышками, прошли по всему телу вирусолога, явно не ожидавшего такого приёма от соперника. Родригес резко задёргался и, выпустив чужое горло, оглушенный свалился рядом с Кеннеди.              Леон, громко втянув воздух, наконец, смог свободно дышать, инстинктивно схватившись рукой за шею. Услышав рядом с собой слабое шевеление, он, скривившись от боли в рёбрах, перекатился на бок и увидел, что противник всё ещё был жив.              Даже удар током такой силы не смог убить принявшего в себя вирус учёного. Мигель, простонав какое-то проклятье, вяло зашевелился, намереваясь всё же покончить с агентом.       — Твою мать… Ты всё никак не сдохнешь, — прохрипел Кеннеди, который уже почти выбился из сил.       Заряд в браслете полностью иссяк, а его автомат, хотя и находился всего в паре метрах, казался недосягаемым для обессиленного мужчины. Каждая мышца протестовала, но Леон, стиснув зубы и собрав всю волю в кулак, заставил себя подняться. Его тело кричало от боли, а рёбра ныли с каждым движением, но он не останавливался. Кеннеди подобрал оружие, которое сейчас весило целую тонну.              Тем временем Родригес уже поднялся на одно колено. Его тело двигалось словно механическое, управляемое нечеловеческой силой вируса, несмотря на полученные удары. Подняв голову, он уставился на Леона взглядом, полным ненависти. Взглядом хищника, готового к последнему рывку. Увидев, что агент был снова вооружён, учёный резко бросился на противника.       Кеннеди в последний момент поднял автомат и без колебаний нажал на курок. Глухая очередь вырвалась из ствола, разрывая воздух и пронзая лицо Мигеля. Даже после того, как тело вирусолога рухнуло на пол, Леон не отпускал спусковой крючок. Его пальцы словно приросли к оружию, выпуская патроны до последнего. Остановился он лишь, когда магазин опустел.       На месте головы Мигеля теперь была каша из кровавого месива. Леон удовлетворённо убедился, что тело учёного не регенерирует и не трансформируется. Только пальцы мёртвой руки дважды дёрнулись в предсмертном спазме, прежде чем окончательно застыть.              Мёртвое тело Родригеса лежало неподвижно ровно в центре логотипа корпорации «Амбрелла», начертанного на полу. Логотип, под которым началось столько смертей и разрушений, теперь сам стал ареной конца ещё одного творения этой чудовищной компании.       «Как же символично…»       Агент мысленно усмехнулся, однако его силы были на пределе. Автомат неожиданно выскользнул из ослабевших пальцев, ударившись об пол с глухим звуком. Колени не выдержали, и Леон рухнул на пол, пытаясь удержать хоть какое-то подобие сидячего положения. Болезненно поморщившись, он поднял взгляд к ближайшему компьютеру. Проклятая кнопка запуска самоуничтожения всё ещё не была нажата. Стол с терминалом казался ужасно далёким, словно между ними простирались сотни миль.       Сознание начало покидать мужчину. Мир вокруг завертелся, как в бешеной карусели, а конечности налились свинцом. Разум был затуманен из-за горячки, и если бы Леона сейчас спросили, где он родился, мужчина вряд ли смог бы сразу ответить. Но запуск… Чёртов запуск должен быть активирован во что бы то ни стало.              Кеннеди больше не мог подняться на ноги. Каждый вдох давался с трудом, а сломанная рука пульсировала болью, но он игнорировал это. Единственное, что имело значение сейчас, это добраться до компьютера. Леон, превозмогая усталость, вяло начал ползти на четвереньках.              «Уже почти…»       Добравшись до стола и собрав все последние силы, Леон со стоном вытянул руку и ударил ладонью по кнопке. В этот момент сирена завыла ещё громче, чем прежде, а в самом помещении резко потемнело. Освещение мигнуло, и зал погрузился в полумрак аварийного режима. Красные проблески аварийных ламп заливали пространство тревожным светом.       Из динамиков автоматической системы раздались громкие механические предупреждения:       — ¡Atención! ¡Todos los empleados deben evacuar el edificio de inmediato! La autodestrucción comenzará en diez minutos. (Внимание! Всем сотрудникам срочно покинуть здание! Самоуничтожение начнётся через десять минут.)       Леон, не в силах более шевелиться, сполз вниз и привалился спиной к столу. Его взгляд был пустым и усталым, словно душа уже готовилась покинуть это изломанное тело. Он всё-таки выполнил свою задачу. Вирус, как и вся лаборатория, будут уничтожены. Но главное облегчение пришло от осознания того, что Наташа будет жить. Хоть он и не знал её протоколов, но почему-то был уверен, что она передаст все сведения не только своей организации, но и правительству. Последнее сам Кеннеди, к его большому сожалению, сделать более не мог.              Красные проблески аварийного освещения озаряли его неподвижное лицо, отражая тревожный отсчёт последних минут. Сирена продолжала надрывно завывать, но для Леона она уже становилась чем-то далёким, почти несущественным.       Перед глазами умирающего агента начали мелькать одно за другим воспоминания его жизни. Выпуск из полицейской академии, где он впервые почувствовал себя частью чего-то большего. Кошмар Раккун Сити, навсегда изменивший его. Улыбка Клэр Рэдфилд в короткие мгновения спокойствия посреди хаоса. Спасение президентской дочки, Эшли Грэхэм…       Он вспомнил Адy Вонг. Их первую встречу, яркую, как вспышка, и такой же непродолжительную. Их первый поцелуй, полный страсти и неизбежной печали. Как они сражались бок о бок против Симонса, словно единое целое, только чтобы в конце снова оказаться по разные стороны… Их последнюю встречу на Шпицбергене. Момент, когда она предала его, оставив в душе неизгладимую рану.       Но затем в памяти всплыла Наташа… Русская шпионка, которая ворвалась в его жизнь неожиданно, словно внезапный порыв ветра, и у которой, оказывается, очень милая улыбка. Их первое столкновение... Её раненое тело в его руках, когда он не мог позволить себе потерять её. Её лицо в его ладонях… И эти зелёные глаза, так пронзительно смотрящие на него...       «Главное Наташа будет жить…»       Это была последняя мысль в голове Леона Кеннеди. Глаза мужчины медленно закрылись, и он отправился на долгожданный покой. Из разжатой руки с негромким звуком выпал браслет чёрной вдовы.