Сбываются ли новогодние желания?

      — Итак, Шан Цинхуа, вы у нас хотите работать менеджером по транспортной логистике, верно? — вкрадчиво спросил беловолосый мужчина, поглаживая свою скудную точно такую же белесую бородку.       Девушка в крошечном кресле напротив согласно кивнула, внутренне желая нахмуриться. Зачем задавать очевидные вопросы, если ее резюме и сопроводительное письмо лежали на столе прямо перед ним?       Шан Цинхуа ныне была в настоящем финансовом отчаянии.              Некогда, она жила мечтами стать великой писательницей и как только долгожданный диплом оказался в ее ручках, она бросила буквально все, посвятив себя творчеству. Однако ее мечты быстро разбились об жестокую реальность: ее немногочисленные фанаты вовсе не были настроены читать про фантазийный мир демонов и заклинателей, или историю про любовь и предательство. Поэтому ей пришлось предать и продать свои идеалы и начать писать то, что с огромным удовольствием поглощалось подавляющим количеством аудитории: низкосортное порно.              Гаремник про жеребца, что не пропустит ни одной юбки стал бестселлером пару лет назад, принеся черную славу молодой писательнице среди тех, кто хоть немного разбирался в литературе. Но ей было плевать: впервые в ее жизни появились деньги. Ей удалось купить крошечную квартирку-студию почти в центре города и даже сдать на права, но на машину уже не хватило. Как и в принципе на жизнь.              Она попробовала написать продолжение порно-романа, но в период ее "хиатуса" на книжной сцене зажглась новая звезда порнолитературы Люсу Мяньхуа, что полностью сплагиатила сюжет ее романа, заменив всех жен главного героя, на одного-единственного парня, с которым он и вытворял все извращения.              Цинхуа была в ярости, но денег судиться у нее не было, а ее жалобы в соц. сетях были жесткого высмеяны знаменитым интернет-критиком Непревзойденным Огурцом, что, не скупясь на саркастические выражения, заявил, что легендарная Мяньхуа буквально сделала из говна конфетку, облагородив всратую порнушку в достойную данмэй-новеллу. Заявив, что данные мышление у Огурца было скорее всего, потому что он просто-напросто латентный педик, что не в силах видеть женщину в постели, она заблокировала его, а затем и вовсе удалила аккаунт, покончив со своей карьерой писательницы и оставшись без своего единственного источника дохода.              У нее даже не было возможности выгодно выйти замуж, но не потому, что она была слишном непривлекательна, а потому что мужчины ее не привлекали! Вот совсем никакие и никак, столько бы она не написала страниц, где главный герой плавно проникает своей небесной колонной в трепещущие от желания нефритовые ворота очередной дамы, что возбужденно вздыхала от блаженства, пока ее пышная грудь тряслась. Тфу, аж самой противно, отчасти, она может понять возмущения этого Оругца.              А так бы она, как и все ее бывшие одноклассницы, давно бы нашла себе папика и умотала жить в теплые края жить счастливой жизнью содержанки. Но, с ее удачей, она была вынуждена горбатиться, обеспечивая себя самостоятельно, бессмысленно влюбляясь во всяких красавиц, чьего внимания добиться так же реально, как и покорить сердце ледовой скульптуры на площади.       В любом случае, остатка на счету даже не хватило, чтобы оплатить коммуналку и Цинхуа вынужденно полезла на сайты по поиску работы, дабы к новому году не остаться даже без электричества. Понакидав наскоро написанное резюме на все знаменитые и не очень площадки, она полезла искать что-нибудь в округе и с удивлением обнаружила, что "Северная Компания", неподалеку от нее, принадлежащая какому-то древнему родовому клану разместила целую кучу новых вакансий, в связи со сменой генерального директора и перестройкой кадров. Наудачу, она направила свое резюме туда и какое же было ее удивление, когда буквально на следующий день ей позвонил некто, представившийся как Лингуан-цзюнь и пригласил на собеседование.              Лингуан-цзюнь оказался удивительно противным мужчиной-альбиносом средних лет, который сходу заявил, что его компания достаточно уважаема и известна, дабы не набирать "бродяжек с улицы", однако, лично он приметил некоторые достойные качества у девушки, которые могли быть полезны ему. В вакансии, на которую подавалась Цинхуа, было практически сразу отказано, но мерзостный дядька никак не отпускал ее, устроив "экскурсию" по длинным коридорам и широким залам.       — Мой дорогой старший брат внезапно скоропостижно скончался, оставив все на моих хрупких немолодых плечах, и буду откровенен, я действительно с трудом управляюсь со всем. Однако, есть кое-что, что не под силу даже великолепному мне... — продолжал он, словно зачитывая злодейскую речь с бумажки. — И это постичь недопонимание между поколениями. Мобэй-цзюнь, непослушный ребенок как раз твоего возраста, поэтому станешь ее подчиненной. Будешь докладывать о каждом ее шаге. Я дам тебе свой личный номер. Твой испытательный срок на этой новой работе начинается с сегодняшнего дня.       До этого момента, слушавшая мужиковское ворчание в четверть уха, Цинхуа вглядывалась в странный синий символ, что казалось сопровождал каждую деталь интерьера. Он был на печатях, дверных ручках и жалюзи, и она изо всех сил пыталась понять, что он означает, когда ей в руки всучили простую белую визитку с номером телефона без всяких имен и назвали номер кабинета, куда она должна была немедленно направиться.              Погодите, ее что, все же взяли на работу, вот только лишь помощницей какого-то более важного засранца?       При имени Мобэй-цзюнь, что было выгравировано на двери той же синей краской, что и все вокруг, Цинхуа реально ожидала увидеть парня, но какое же было ее удивления, когда носительницей явно мужского титула оказалась до потрясения красивая высокая девушка, с необъяснимо глубокими синими глазами, рядом с которыми блекла вся эта лазурь вокруг.       — Э. Почему ты девушка, хотя носишь титул цзюнь? - ошеломленно, вместо приветствия или представления заявила Цинхуа с порога, внутри уже пожелав самой себе провалиться сквозь землю от стыда. Почему, она не может хоть раз нормально познакомиться с красивой девушкой, даже если от этого знакомство будет зависеть, останешься ли ты на работе!       При упоминании об этом, Мобэй раздраженно скривила тонкие губы, цокнув, но все же объяснила, что ее клан издавна передавал имя и титул от отца к сыну. Даже если единственным наследником становилась женщина, для нее не делали исключений, и она все равно носила родовое имя Мобэй-цзюнь, дабы передать его своему ребенку. Воистину, у этих богатым свои причуды.       Цинхуа при этом даже стало немного жаль эту госпожу, что была вынуждена в детстве терпеть насмешки от сверстников из-за своего дурацкого имени. Наверное, именно поэтому, она выросла такой стервозной сучкой. Едва бросив взгляд на свою новую подчиненную, Мобэй с презрением приказала ей сидеть на своем месте, выполнять поручение от ее дяди и не приближаться к ней, пока она сама не пригласит.              Цинхуа обиженно плюхнулась на свое рабочее место, разгребая стопку, что всучил ей Лингуан-цзюнь. Она конечно рада, что ей в начальницы попалась симпатичная девушка, вместо омерзительного парня с сальными пальцами и слюнями изо рта, однако это отношение, словно к мусору... Мы живем в двадцать первом веке! У нее трудовой контракт, а не рабское клеймо! Ну, технически, она была на испытательном сроке, и самого контракта пока тоже не было, так что у нее не было выбора, кроме как терпеть. Зарплату здесь обещали в два раза выше, чем ту, что предлагал рынок труда, а самой работы, было в принципе немного. Сиди себе, просматривай никому ненужные бумажки, да периодически докладывай начальству, где шатается их привилегированная наследница. Любоваться этим белым и гладким, словно фарфор, лицом, этими черными локонами, что струились по ее плечам, да этими синими, заточенными в смертоносное оружие ногтями было сплошное удовольствие и Цинхуа была готова это делать чисто за еду. Что кажется ей и придется скоро делать, ибо за неделю "работы" они ни разу не написала первая Лингуан-цзюню, заглядываясь влюбленными глазами на Мобэй до тех пор, пока ее телефон не начинал трещать от звонков недовольного начальства.       — Шан Цинхуа! — вызвав к себе в кабинет, кричал альбинос, тряся своей противной бородкой, которую он явно носил, дабы придать мужественности своему чересчур девичьему лицу. — За всю неделю, ты только один раз сдала мне отчет! Мы оба с тобой родом с Поднебесной, ты должна знать, как в Китае прежде всего ценят трудовую этику! Девушка, сидящая в кресле, скривилась от отвращения.       — Если я буду все время сидеть в телефоне, Мобэй сама меня выгонит! За эту неделю, она не сдвинулась со своего места в офисе, в чем смысл докладывать о лежачем камне? Насколько я помню, ваше требование было предупреждать о перемещениях! И вообще, если мы заговорили о трудовой этике Китая, приличным полагается накрыть на стол, прежде чем вызывать к себе! — огрызнулась она в ответ.       Возможно, не стоило этого делать, вот так она всегда теряла свои подработки в университете, за то, что не умела держать язык за зубами. Лингуан-цзюнь недовольно поцокал языком, но все же кивнул в качестве согласия, тяжело выдохнув и даже всучил ей спелый мандарин из вазочки на столе, прежде чем выпроводить за дверь.       "Возможно, этот уродец не так уж и плох." — думала Цинхуа, колупая ярко-оранжевый фрукт своими тупыми ногтями, когда на очередном повороте практически врезалась лицом в неприлично огромный разрез груди своей начальницы. С большим трудом подняв взгляд с этого шикарного декольте, она столкнулась с ярко-синими глазами, смотрящими на нее с неумолимой яростью.       — Ты от моего дяди? — Мобэй впервые за неделю знакомства обратилась к ней лично. — Это он тебе дал? — она ткнула пальцем в наполовину очищенный мандарин.       Цинхуа на автомате кивнула, все еще заторможенная от ужаса и восхищения от красоты перед ней. И тут же взвизгнула, когда у нее вырвали еду из рук, попутно процарапав три красные отметины на пальцах острыми когтями.       — Никогда не смей брать что-либо от него! — рявкнула Мобэй, отправляя фрукт в мусорный бак на углу, а затем зацокала каблуками прочь, оставив свою младшую подчиненную стоять на месте.       Шан Цинхуа была в бешенстве. Особенно учитывая, что денег обедать в кафетерии у нее пока нет, а ужин из запаренной лапши ожидает ее только дома вечером. Неудивительно, что заместитель ген. директора попросил проследить именно ее за капризной наследницей. Чем могла похвастаться Цинхуа, так это абсолютно непробиваемой психологической шкурой, сквозь которую не могли проникнуть никакие издевки или оскорбления, так что она действительно идеальный кандидат на эту непривлекательную должность.              Ее телефон пиликнул, но это был лишь приказ от самой Мобэй-цзюнь забрать доставку еды у входа в офис. Поскольку она числилась лишь помощницей по документам, а не ее секретаршей или прислугой, она решила просто-напросто проигнорировать СМС-ки и все же пойти набить желудок дешевой лапшой, которую можно купить в автомате и заварить в кафетерии. Пофиг, пару дней походит пешком, пешая прогулка полезна для здоровья.       Придя в офис уже на окончании рабочего дня, когда солнце давно село, Цинхуа рассчитывала просто выйти из системы на рабочем компьютере, забрать свои вещи и пойти домой, когда услышала, как слабый стон раздался из соседней комнаты.              Цинхуа покраснела, ощущая неприятное отвращение, копошащееся в горле и животе. Боже, Мобэй занимается этим прямо в их общем кабинете, с открытой дверью, куда может зайти любой человек? Эти богатые совсем не имеют никакого стыда и совести! Возмущенная Цинхуа уже хотела уйти с шумом хлопнув дверью напоследок, дабы шугануть любовников так, чтобы они застряли друг в друге, когда она поняла, что это стон был каким-то болезненным, а других шумов, которые напоминали бы движение, не раздавалось и вовсе. Подойдя ближе, Цинхуа неуверенно взглянула внутрь и обомлела!       Мобэй лежала на полу, полубессознательная, ее пальцы дергались в попытках набрать что-то в погасшем телефоне, а из ее прекрасных тонких губ потекла слюна, когда она попыталась что-то пробормотать на внезапный яркий свет от фонарика на телефоне другой.       Цинхуа нежелательно была свидетелем пьянок достаточное количество раз, чтобы с первого раза определить отравление, поэтому, почти не осознавая своих действий, она незамедлительно вызвала скорую, на плечах дотащив Мобэй до ближайшей мусорки для бумаг, и засунула ей как можно глубже два пальца в рот.       — Давай, блюй! — приказала она своей начальнице.       Тугое, узкое горло сжалось вокруг ее пальцев, послав нежелательный импульс желания прямо вниз ее живота, заставив Цинхуа еще больше залиться румянцем, держа пряди черных волос в руках. Сейчас было самое неуместное время для возбуждения! Помотав головой в отвращении к самой себе, она с силой надавила на корень языка, наконец вызвав рвоту. Бесцеремонно засунув девушку головой поглубже в ведро, нацепив на макушку ручку, дабы омерзительная жидкость не пролилась им на одежды, она взвалила удивительно тяжелое тело для такой стройной девушки на себя и поволокла их к уже вовсю орущей машине скорой на улицу. Уже на выходе из лифта до Цинхуа дошло, что от ее начальницы совсем не пахло алкоголем — чем тогда Мобэй могла так сильно отравиться?

***

      Плакали сладкие мечты посидеть с миской теплой острой лапши перед телеком поздним холодным зимним вечером. Вместо этого Цинхуа была вынуждена отвечать на бесконечные вопросы врачей и полиции, о чем произошло. Как выяснилось, тут было не просто отравление просроченным йогуртом — в организме женщины обнаружили стрихнин! И слава богу, больной удалось промыть желудок, прежде, чем начались судороги.       Цинхуа и думать не хотелось, почему ее начальницу пытались травануть крысиным ядом прямо на рабочем месте, у нее болела голова и ужасно хотелось прилечь. Но ее, как единственное, не понять по каким причинам, доверенное лицо, затолкали в палату к уже откачанной Мобэй и посадили на табуретку, тут же испарившись. Была бы она в каком-нибудь фильме, ей полагалось бы быть злодейкой второстепенного плана, которая бы вырвала катетер из руки жертвы и, по неизвестным причинно-следственным связям, понятным только режиссерам, это привело бы к скоропостижной гибели несчастной бессознательной. Похоже она сходит с ума от голода и скуки.              Телефон, как выяснилось уже в больнице, она оставила в офисе, прямо на полу, где она и нашла свою начальницу, поэтому она не могла написать Лингуан-цзюню и спихнуть ему его племянницу. От нечего делать, она уселась на стуле и стала вглядываться в сглаженные, но все еще прекрасные черты лица умиротворенно спящей девушки перед ней.              Эх, вот бы Мобэй так сильно была бы благодарна Цинхуа за спасение, что влюбилась бы в нее бесповоротно. Но, к сожалению, такой тупой поворот событий бывает только в низкосортных фильмах и детских сказках.       — Мобэй!              В палату резко ворвался юноша ослепительной красоты, настолько ошеломляющей, что даже Цинхуа, которая с детства была уверена в своей ориентации и никогда бы не бросила второго взгляда на мужчину, открыла рот в восхищении. Этот красавчик буквально сошел с обложки ее романа-гаремника!              Парень же, в два прыжка достигнув кровати, схватил девушку за руку, принявшись допрашивать чересчур громким для больницы голосом.       — Ты в порядке? Ты можешь меня слышать? Ты можешь меня видеть? Сколько я показываю пальцев? — он сунул растопыренную пятерню в лицо больной.       По всей видимости, ответ нисколько не интересовал парня, потому что он, услышав пиликающий звук из заднего кармана, быстро убрал руки и, высунув буквально кричащий вульгарным богатством телефон с корпусом, казалось из чистого золота, быстро начал строчить ответное сообщение с чудовищным количеством сердечек и поцелуйчиков. Цинхуа напряглась: вот же урод, прямо перед своей пострадавшей девушкой он флиртует с другими. Парень же, обратив внимание, что на него смотрят, так же быстро опять небрежно запихал дорогущий телефон обратно в задний карман, накинувшись уже на саму Цинхуа:       — Кто ее отравил, ты видела? Это был ее дядя? Это была ты?! — последний вопрос он буквально рявкнул, схватив ее за воротник и притянув к себе.       Его прекрасные черты лица исказились в злобной гримасе, делающей его больше похожей на Владыку демонов, чем на местного Казанова. Цинхуа сглотнула в ужасе.       — Успокойся, Бинхэ. Это была не она. — раздался слабый голос с койки.       Мобэй, наконец, открыла свои пронзительно-синие глаза, недовольно уставившись на них. Шан Цинхуа уже хотела бы дать ей воды, но быстро вспомнила, что пора бы дать молодым влюбленным немного уединения. Она тяжело вздохнула, поднимаясь с болью в сердце. Зачем ей грустить, она же все равно собиралась свалить, не так ведь?       — Э, нет. — Бинхэ поймал ее за край юбки. — Ты вроде норм, присмотри за Мобэй, пожалуйста. Мне пора идти к Учителю. — он достал узенькую пачку ярко-оранжевых купюр, перевязанных пищевой резинкой, и ловко засунул ей в нагрудной карман. — Вот твои сверхурочные.       И так же быстро ускакал, хлопнув дверью напоследок.       В шоке с того, что ее вот так бросили ухаживать за чужой девушкой, всучив ей взятку в виде месячной зарплаты среднего работника, Цинхуа простояла столбом, казалось вечность, пока не услышала сухой кашель позади. Опомнившись, она бросилась к кровати, усаживая свою начальницу на подушки и отпаивая ее.       Заботиться о красивой девушке всегда было приятно, особенно, когда тебе за это заплатили, и Цинхуа все три дня проторчала в больнице покидая палату лишь на пару часов в сутки, дабы скататься домой и уделить время элементарной личной гигиене.              Она бы никогда не призналась никому, что на самом деле ей было страшно, что как только она покинет Мобэй на большее время, неизвестный отравитель заявится снова, чтобы подсыпать в ее завтрак еще чего похуже.              Тот красавчик упомянул ее дядю, а запросив элементарную информацию в интернете, выяснилось, что наш добрый милый Санта-Клаус с белой бородкой числился главным подозреваемым в убийстве своего брата, прежде чем дело закрыли за отсутствие события преступления, то есть его вину никак не смогли доказать. Могло ли быть, что теперь жадный дядечка хотел избавиться и от племянницы? Да и еще такими топорными методами, неужели он хотел подставить саму Цинхуа?       Она прекрасно понимала, что просто-напросто накручивает себя, как старая тетка, загуглившая симптомы своей болячки на боку, но идти на работу совершенно не хотелось. У нее есть деньги, что дал ей тот парень, часть, правда, она истратила на такси, но все же остатка было достаточно, чтобы оплатить счета и устроить себе скромный банкет. А в следующем году, она найдет себе работу за копейки в каком-нибудь отстойном банке и думать забудет о родовых компаниях с сексуальными наследницами, достойной оплатой и высоким шансом помереть или загреметь в тюрьму.       В ее дверь раздался стук такой мощи, будто все коллекторы города решили ворваться к ней. Она даже пока никому ничего не должна! От страха, схватив идеальной чистоты сковородку со стены на кухне — чем-чем, а готовкой она не увлекалась совсем никак, она осторожно двинулась в сторону двери, словно за ней прятался дракон. Открыв ее, она обомлела.       Что ж, дракон теперь не казался таким плохим вариантом. В проеме, меча голубыми молниями из глаз, была ее непосредственная начальница.       — И какой у тебя повод — вот так прогуливать смену? — рявкнула Мобэй. — Я думала, что Лингуан уже и с тобой что сотворил, а ты тут просто... готовкой балуешься? — неуверенно завершила она, покосившись на сковородку, которую Цинхуа все еще держала на манер бейсбольной биты.       Шан Цинхуа неловко шаркнула ногой, поспешно швырнув сковородку в ящик для обуви, пропуская другую девушку внутрь, сама же помчавшись поспешно одеваться. Ей было стыдно пускать в свою помойку красотку такого уровня, и краснея, она судорожно натягивала рабочую блузку, путаясь в пуговицах. Чем раньше она выпроводит другую обратно на улицу, тем меньше беспорядка она успеет разглядеть. Зачем вообще ей было приходить прямо к ней домой, разве нормальное начальство так делает? Пулей вылетев в коридор, и начав надевать сапог не на ту ногу, она оглянулась на протянутую руку. В идеально наманикюренных пальчиках лежал ее старенький телефон.       — Будь, пожалуйста, всегда на связи. — сказала Мобэй, вслед протягивая ей ее же пальто.       Ого, смотрите только, ее ледяная королева помогает ей одеться и даже сказала "пожалуйста"! Кто бы мог подумать, что ее нежные губки знают такие низменные слова! Видимо, вместе с отравленной едой, в ту ночь, из нее вышло и часть ее дерьмового характера.       — Уж извините, что я не сильно любезничаю с подозрительными незнакомцами, которые вдобавок якшались с моим дядей. — протянула Мобэй, садясь за пассажирское сидение и протягивая ключи Цинхуа, которая приняла их на автомате, густо покраснев. Она, что предыдущую фразу сказала вслух?       — Да, и эту тоже. — спокойно ответила ей Мобэй, доставая из бардачка черные очки и невозмутимо надевая их. — Я, кстати, не королева, но ты можешь меня так называть, когда мы наедине, мне нравится. — кокетливо промурлыкала она, наклоняясь, дабы помочь трясущимся рукам Цинхуа вставить несчастный ключ.       Помогите, нельзя же так отвлекать человека за рулем! И вообще, будучи такой сексуальной и привлекательной, разговаривать с ней таким тоном, у нее нет чистых трусов на работе!              Сосредоточившись на дороге, она крепко схватилась за руль. Навыки вождения у нее были не то, чтобы хорошие, но все правила она знала назубок, никогда не теряясь даже в самой запутанной ситуации. Это все, потому что, в случае чего у нее нет лишних денег платить за штрафы!       — Кстати, а почему я вожу? — запоздало спросила Цинхуа, когда они были уже на парковке офиса.       Мобэй взглянула на нее из-под очков, заставив старое больное сердце этой несчастной женщины пропустить с пару-тройку ударов. Ну серьезно, что за реакция, ей же не пятнадцать, так глупо влюбляться!       — А что, ты предлагаешь мне возить свою подчиненную? — прохладно спросила она, сразу осадив другую. — На заднем сиденье твой новый договор, я забираю тебя в свой отдел. Будешь моим личным секретарем. Зарплату удвою, но отныне ты теперь будешь подчиняться только мне. — властно закончила она.       Цинхуа только смирно кивнула, взяв нужные бумаги, поскорее уткнувшись туда. Лучше ее старой-новой начальнице не знать, как ее тело отзывается на такие доминирующе фразочки. Слава богу, что она не мужик, иначе ее реакция уже давно была бы очевидна для всех.       С тех пор, работы у нее не то что удвоилось — не меньше чем удесятерилось!              Мобэй бесконечно гоняла Цинхуа по поручениям, заставляла заполнять за нее таблицы, вести отчеты, требовала, чтобы только Цинхуа приносила ей кофе и еду, причем она никогда не ела ничего из кафетерия, каждый раз отправляя свою замученную секретаршу в новую закусочную или ресторан. Такая странная схема была скорее всего, чтобы ее дядечка не смог ее повторно отравить, но, когда Цинхуа напрямую спросила об этом Мобэй, та лишь агрессивно шикнула на нее, приказав заткнуться.              Однако позже, прижав покрасневшую до корней волос Цинхуа в лифте, Мобэй прошептала, что тут пока что вражеская территория и говорить о ее дяде в офисе запрещено. Та едва поняла, что ей говорят, сходя с ума от возбуждения и царапая тупыми ногтями стены позади ее. В ту ночь, она дрочила как сумасшедшая, вспоминая острые ногти на своих плечах и холодное дыхание на раковине ее сверхчувствительного уха.       И эта ночь была для нее последняя, когда она смогла бы насладится уединением в своей квартире, потому что на следующий же день, Мобэй потребовала, чтобы Цинхуа лично отвозила и привозила ее, в качестве любезности разрешив ночевать ей в одной из гостевых комнат ее дома.       Честно говоря, дом Мобэй был самым настоящим поместьем, со служанками, поварами и дворниками и к Цинхуа у персонала было отношение как к королевской особе, но все же! Человеку иногда требуется уединение, знаете там, для удовлетворения своих потребностей! Особенно, когда сногсшибательная хозяйка этого поместья в очередной раз выходила на ужин в своей ночнушке с разрезом до живота! А не присутствовать там запрещалось, потому что даже там ее начальница, прогнав всех слуг все еще обсуждала рабочие вопросы с Цинхуа, которая все не понимала, с чего ей уделялось такое внимание.       — Мне сегодня позвонил Ло Бинхэ. — в один из таких вечеров внезапно протянула Мобэй, отпивая глоток столового вина.       "Ага, так вот, какое полное имя у твоего парня. Извини, но я не подписывалась на девичьи разговоры с тобой, даже за бокальчиком вина, я слишком ревную" — агрессивно думала Цинзуа, вымещая свою злость на тарелке дурацких спагетти с дырочкой внутри. Они по дебильному свистели, когда она пыталась втянуть их внутрь как обычную лапшу, чем бесили ее не меньше, чем тот красавчик, о котором сейчас пойдет разговор.       — Он сообщил, что уже очень близко к тому, чтобы наконец поймать моего дядю за его противную бороду. Завтра у нас будет совместный ужин в ресторане, и ты обязана присутствовать. За одежду не беспокойся, я завтра тебе выдам подходящий костюм. — невозмутимо пробормотала Мобэй, пассивно глядя, как ее соседка по столу, бросила любые попытки выглядеть прилично и, наклонившись, ртом подобрала остатки еды с тарелки.       Цинхуа ворочалась в недовольстве всю ночь. Вот скажи, какой нормальный человек, зовет на свидание с парнем свою секретаршу? Она резко подскочила с кровати. А что, если Мобэй сделала это, потому что не чувствовала себя в безопасности наедине с этим ловеласом? Цапнув выданный для работы ноутбук, Цинхуа вбила имя этого парня и окаменела, увидев результаты.       Ло Бинхэ, глава корпорации ХуанХуа, по слухам, заполучил свою столь громкую должность тем, что совратил малолетнюю дочь Лао Гонг Чжу, подговорив ее, чтобы она выпросила компанию у своего старого слабоумного отца, а затем переписала ее на самого Бинхэ! Сразу после этого отец и дочь пропали без вести!              Но мало этого, будучи еще выпускником элитного университета Цанцюн, он надругался над своим учителем литературы! Бедный старик не смог перенести подобного позора, он бросил свою работу, разорвал все связи с университетом, сменил свое имя и теперь скрывается от прессы и общественного осуждения.              Так вот, что за человек, этот Ло Бинхэ! Да для этого сексуального маньяка нет никаких различий: мужчина или женщина, старик или ребенок, ему не писан закон и не страшны никакие последствия! Как вообще можно доверять подобному мужчине? Может это он тогда и отравил Мобэй!              И после увиденного, разве она сможет вот так отпустить свою королеву, одну, в закрытое помещение с этим демоном?              К прекрасному рождественскому свиданию своей возлюбленной с каким-то моральным уродом Цинхуа готовилась вовсю уже с самого утра. Оббежав все магазины с утра, она потратила все свои кровные, купив баллончик с перцовкой, солдатский электрошокер, складной ножик и даже крутую потайную иглу, что ей приковали прямо к вечерней туфле. Один резкий пинок в пах — и этому жеребцу придется покупать себе новый член! Злорадно хихикая, Цинхуа уже парковала машину возле какого-то супер выпендрежного ресторана, куда бы ее в обычный день даже не пустили бы на порог.       Однако не сегодня! На ней был простой черный костюмчик, который хорошо подчеркивал ее обычно не столь выделяющиеся достоинства, но он буквально пах деньгами. Даже на ее рубашке были запонки, казалось из чистого золота!              Но не это делало ее настолько крутой, а ее прекрасная сопровождающая. Мобэй превзошла саму себя, представив себя немногочисленной публике в темно-синем платье в пол и серебристым меховым воротником на плечах. На ее обнаженных руках были серебряные наручи, в цвет воротника и она действительно выглядела как самая настоящая королева! Цинхуа была смертельно довольна предоставленной ей самой судьбой счастливой возможностью провести такую роскошную женщину под руку до входа в ресторан.              Однако на этом ее радость быстро испарилась, когда суровые дядьки с мускулатурой в обхват головы Цинхуа, остановили ее и начали выворачивать карманы. Электрошокер, баллончик, нож и даже игла были выброшены в корзинку для чаевых, брезгливо подставленную администратором.              — Вы сможете забрать ваши ээ... аксессуары после ужина, мисс. — с отвращением пролепетал он, однако быстро осекся и буквально исчез под испепеляющим взглядом Мобэй.              Смягчив свой взор, девушка перевела ее на свою спутницу, подняв бровь.              — Ты что, ожидала нападения? — шутливо спросила она.              Цинхуа смутилась, но ее начальница и не стала ожидать от нее адекватного ответа, вместо это пошла дальше, сунув ей свой локоть под нос, предлагая ухватиться.              Ло Бинхэ уже ожидал их за столиком, расстроено теребя меню, но к удивлению, он был не один. На противоположном конце стола, в модном свето-зеленом пальто, с идеально выпрямленной спиной восседал надменный господин средних лет. Его волосы были удивительно прямыми и длинными для мужчины, а его худое вытянутое лицо выражало абсолютное презрение ко всему вокруг, будто этот ресторан недостаточно хорош, чтобы даже взглянуть на него. Однако, увидев вошедших, он слегка поклонился, и взяв руку Мобэй, поднес ее к губам, сделав иллюзию поцелуя, словно богатая тетушка, не желающая лишний раз прикасаться к своим бедным родственникам.              — Рад видеть тебя, Мобэй. — произнес он с лицом, говорящим обратное. — А это… — он перевел тяжелый взгляд на ее сопровождающую.              — Это Шан Цинхуа. — просто представила она ее, и, не дав никаких пояснений уселась за стол.              Мужчина поднял бровь, удивившись этому, но сама Шан Цинхуа в ответ, лишь пожала плечами, присаживаясь рядом между ними. Чем дальше она будет держать свою королеву от презренных мужиков, тем лучше будет всем, особенно ей самой. Однако, Мобэй и не думала интересоваться кем-либо, сразу пустившись в нудное долгое обсуждение записей с видеокамер с Ло Бинхэ.              За два часа, они разобрали лишь несколько минут видео, пока Шан Цинхуа наугад заказала несколько "вселяющих рождественское настроение" блюд, которые никто есть не стал, выпила два бокала дорогущего вина, не поняв, за что вообще ее начальница переплачивает и узнала, что господин в зеленом пальто и есть знаменитый интернет-критик "Непревзойденный Огурец".              — Так это ты, педик, оскорбил мой роман лишь за то, что там есть женщины! — пьяно тыкала она ему в грудь.              — Никаких женщин я в твоем романе не приметил, лишь пустые однообразные вазы! Я в шоке, что ты сама — женщина, потому что женская анатомия, описанная тобою, настолько отдалена от оригинала, что я посчитал, что написанный ужас — влажные фантазии подростка-инцела! Ты вообще хоть раз себе между ног заглядывала? — не менее пьяно отвечал он, размахивая руками.              — Да что ты говоришь! У скольких женщин ты побывал между ног, за исключением твоей мамаши? — грязно ругалась она.              — Речь не обо мне, а о тебе. — сдал позиции Непревзойденный Огурец, неизвестно откуда достав веер и прикрыв лицо.              О, какая важная цаца, даже веер у него имеется!              Этот важный господин тем временем достал из кармана телефон, и глянув в погасший экран, объявил, что его ждут сверхважные дела. Однако, едва он поднялся, со своего места ту же вскочил Ло Бинхэ, прервавшись прямо на середине своего разбора камер с соседнего туалета.              — Учитель! — заныл он самым мерзким, недостойным, плаксивым тоном. Даже на его черных глазах выступили жалостливые слезы.              — Слился! — крикнула Цинхуа, тоже вставая.              — А вот и нет! Ты слилась первой, когда удалила свою страницу! Вот мой номер, мы еще разберем каждую твою главу по абзацам! — он протянул свою визитку и дернул за шиворот Ло Бинхэ, который уже рухнул на колени и обхватил его бедра. — Бинхэ, мы уходим!              Юноша тут же подскочил, смахнул моментально высохшие слезы и подскочил к двери, толкнув локтем швейцара, дабы лично придержать дверцу своему "Учителю". Цинхуа уже не первый раз слышала это прозвище. Не к нему ли сбежал Бинхэ, бросив тогда выздоравливающую Мобэй в палате на попечение случайного человека?              — Наконец ушли, я уже подумала, что они тут ночевать останутся. — сварливо ворчала Мобэй, равномерно разливая остатки вина по двум бокалам.              — Разве вы не расстроены, что ваш парень вот так бросил вас и ушел с другим мужчиной? — обескураженно спросила Цинхуа, принимая бокал, который ей сунули и пытаясь мягко разжать пальцы своей начальницы, что все еще сжимали ножку, болтая жидкостью у нее перед лицом.              — Что? — ошалело спросила Мобэй — Какой парень?              — Ло Бинхэ — не ваш парень? — с еще большим удивлением переспросила Цинхуа.              Казалось, сама температура в зале упала, сравнившись с той, что на улице. Иллюзорный иней полз по бокалам, хотя Цинхуа прекрасно понимала, что это просто отражение серебристого меха.       Лицо Мобэй вытянулось в обиде и ярости.              — Ло Бинхэ — гей, если ты не заметила. — ледяным тоном заговорила она. — И его парень — тоже, осмелюсь добавить. Такие, как они никогда не будут в моем вкусе.              Так значит, все это время они сидели на свиданке двух богатеньких геев? И что значит, такие как они не в ее вкусе? Надменные? Геи? Мужчины?              — Надеюсь, ты когда-нибудь догадаешься. — злобно пробурчала Мобэй.              Похоже ужасная привычка Цинхуа говорить вслух опять вылезла наружу и в очередной раз всем испортила настроение. Она нахмурилась, уткнувшись в свой бокал.              В этот момент к ним в зал зашел администратор, неся в полотенце бутылку шампанского.              — С Рождеством Христовым, дамы! — под звон напольных часов, отбивающих ровно двенадцать ночь, счастливо объявил он.              Но моментально замолк, пересекшись с двумя парами свирепых глаз, ненавистно смотрящими в ответ.